Затемнение
Явление II
Коган, потом Ардашев
Мариинская больница, где работает Коган. Он в своём кабинете, пьёт чай. Полдень. Всё спокойно.
Стук в дверь.
Коган («сёрпнул» чаем). Открыто!
В дверь просовывается голова Ардашева.
Ардашев (полушёпотом). Занят?
Коган (удивлён). Нет, перерыв. А ты что здесь, жалобы?
Ардашев. Ещё приём ведёшь?
Коган. Зайди.
Ардашев заходит. У него слегка потрёпанный вид.
В чём дело?
Ардашев. Ты ещё arbeitest32?
Коган. Журнал и истории заполнить, потом свободен… А что происходит?
Ардашев. Как, ты не знаешь?
Коган. Что? Что я должен знать?
Ардашев. Митинги кругом по городу, толпы. Третий курс Академии с занятий ушёл добровольно, толпа на Нижегородской. Оппель33 их повёл. Склады захватывают…
Коган (слегка заикаясь от ужаса). Ты бредишь, что ли?
Ардашев. Нет. Наша казарма тоже пошла.
Коган. А вы с Любимом?
Ардашев (помотал головой). Мы разошлись на Литейном. Если есть на земле ад, то он сейчас там.
Коган. Дед сегодня на Думской. Но я не уверен.
Ардашев. Собирайся.
Коган (он в абсолютнейшей прострации). Куда?
Ардашев. Матвея Ивановича заберём, и я вас домой отведу.
Коган. Да, я сейчас… (снимает халат, вешает его на гвоздик, надевает шинель и фуражку, они с Ардашевым уходят).
Затемнение.
Явление III
Коган, Ардашев, потом Романько
Думская улица. Огромная толпа, крики, гвалт и тому подобное.
Сквозь эту толпу пробираются Коган и Ардашев. Причём, пробираются с боем: они вынуждены расталкивать людей, оттаптывать им ноги, Коган попутно извиняется, Ардашев тянет его за рукав.
Коган. Извините, пожалуйста… Ради бога, простите… Простите…
Ардашев (вынужден орать). Твою мать, Коган!! Тут не до извинений!! Барышня кисейная!!!
Продолжает тянуть его. В какой-то момент Коган просто-напросто то ли спотыкается, то ли поскальзывается и падает лицом вниз34. Фуражка летит к ногам митингующих.
Ардашев (едва не обезумев от страха). Вставай! Вставай, задавят!! (кое-как помогает ему подняться, у Когана разбито лицо, кровь стекает с губ, на щеках ссадины, лоб рассечён.) Regina!35 Можешь сам идти?
Коган. Могу, вроде. (прикладывает снег к ранам).
В какой-то момент они всё-таки пробиваются практически вплотную к дверям Думы. Из них, обеспокоенно оглядываясь, выходит Романько. Воротник дублёнки поднят, шапка надвинута на глаза.
Коган (он вконец обезумел от страха). Дед, дед!!!
Романько сдвигает шапку как положено, видит внука и Ардашева, достаточно стремительно, для своего возраста, идёт к ним.
Романько. Серёжа! (Ардашеву.) Здравствуйте…
Ардашев. Валерьян. Добрый день, Матвей Иванович.
Романько (с коротким вздохом.) Какой уж он добрый… (внуку, увидев его лицо.) Что… Что у тебя с лицом? Ты ввязался в драку?
Коган. Нет, я упал сейчас, когда мы шли. (вдруг и совершенно по-детски.) Пойдём домой? Ардан с нами, ему в казармы нельзя, там ещё хуже.
Романько. Валерьян, вы пойдёте с нами?
Ардашев (смущённо). Если можно.
Романько (решительно). Пойдёмте!
Уходят.
Затемнение.
Явление IV
Романько, Коган, Ардашев. Потом Любимов и Аэлита
Квартира Романько. Столовая.
Ардашев стоит, Коган за столом, голова у него перебинтована, щёки смазаны йодом (или мазью, на усмотрение режиссёра), обхватил виски руками.
Входит Романько в сюртуке.
Романько (Ардашеву). Валерьян, что вы стоите? Присаживайтесь!
Ардашев садится за стол.
Серёжа, поставь чайник, сделай бутерброды… Хотя, постой, у нас, кажется, оставались щи! Посмотри в холодильнике.
Коган (глухо и устало). Должны были остаться. Только подай их сам, пожалуйста, ладно?
Романько. Голова болит?
Коган (откинул голову, но тут же вернул в исходное положение). Так, что кажется, вот-вот расколется.
Романько. Прими порошок.
Коган. Перед сном.
В течение этого диалога Романько достаёт плошку со щами, разогревает их на газовой плите.
Хотя, какой уж тут сон. А что в Думе?
Романько. Александр Фёдорович обратился к солдатам, Гучков брызжет слюной, Милюков дерёт глотку.
Коган. Содомия, одним словом.
Романько (подаёт щи Ардашеву). Приятного аппетита!
Ардашев. Покорнейше благодарю! (ест, но как бы через силу).
Романько. Серёжа, может, тебе тоже что-нибудь съесть?
Коган. Дед, издеваешься? Мне кусок в горло не лезет!
Романько (помолчав). Если что-то потребуется, я у себя в кабинете. (уходит).
Пауза.
Ардашев (отодвигает практически нетронутую плошку со щами). Если честно, мне тоже. Отказываться было неудобно.
Коган. Оставь. (помолчал). Ардан, сходи в прихожую, там, у меня в шинели, в правом, кажется, кармане, портсигар и спички.
Ардашев. Хорошо. (уходит, потом возвращается с портсигаром и коробочкой спичек, кладёт перед Коганом. Тот закуривает, предлагает товарищу, Ардашев проделывает то же самое. Молча курят, спохватившись.) В столовой же нельзя, наверное!
Коган (выпустил дым). Какая разница?
Колотят в дверь.
Откроешь? Я, как пытаюсь пройтись, начинает казаться, что голова сию секунду лопнет!
Ардашев уходит и возвращается с Любимовым. Тот выглядит не лучше Когана: у него немного оторвана нижняя губа, на лице кровоподтеки, хромает.
Коган молча смотрит на него. Любимов снимает шинель, отдаёт Ардашеву.
(Любимову.) Vos et Brutus!36
Ардашев. Tu non melius.37
Любимов. Я был в карательном отряде. В казармы больше не вернусь, довольно!
Коган. Это те, кого вы карали, тебя так?
Любимов. Да.
Коган. Ох…
Ардашев. Принести что-то?
Коган. Да, будь добр. Аптечку. В моём кабинете, первый ящик стола. И шинель повесь.
Ардашев исполняет все просьбы. Коган обрабатывает раны Любимова, тот периодически морщится от боли и айкает.
(смачивая ватку в йоде.) Ну, потерпи чуть-чуть. Тебя никто не просил карать народ.
Любимов. Народ никто не просил бунтовать!
Коган смазывает ему раны.
А… А-а…
Коган. Тихо ты! Прямо, как барышня кисейная.
Любимов. Пацанёнок один с ножиком был, насел на меня, губу, видно, отрезать хотел!
Коган (осматривая его губу.) По-хорошему, конечно, зашивать нужно. Не уверен, что сейчас получится…
Ардашев. Я могу зашить.
Коган. Руки помнят?
Ардашев. Помнят.
Коган. Наркоза нет… (Любимову.) Потерпишь?
Любимов. Стерплю-полковником стану!
Коган (чуть улыбнулся, Ардашеву.) Лигатуры38 во втором ящике, иглы там же.
Затемнение.
***
Прошло около получаса. Всё так же, только у Любимова достаточно аккуратно зашита губа.
Коган (Ардашеву). Молодец! Не зря два курса отучился.
Любимов. Я около парадного покурю. (уходит).
Ардашев. Ночевать на улице придётся…
Коган. С ума сошёл? Остаётесь у нас!
Ардашев. Неудобно. Да и спать негде.
Коган. Неудобно… Сам знаешь, что! А спать места найдём!
За сценой крики, удары по телу, женские визги.
Входит Любимов, тащит на себе девушку-гимназистку. У неё светлые волосы и сама по себе она симпатична. Это она орёт, визжит и извивается у него в руках.
В чём дело?
Любимов (вне себя от ярости). Ты посмотри, ты посмотри, какова! Обжималась с каким-то мужиком! Я чуть в обморок не упал, когда увидел!
Ардашев (с укоризной). Аэлита, и не стыдно тебе…
Аэлита. Иди ты!
Любимов (Когану). Ты можешь посмотреть?
Коган. Что посмотреть?
Любимов. Девица ли она!
Коган (вздохнув, Ардашеву). Ардан…
Ардашев (с готовностью). Аптечку?
Коган. Не совсем. В третьем ящике зеркальце. Ну и спирт принеси, руки мне продезинфицировать.
Ардашев. Понял. (уходит).
Любимов (сестре). Кто он? Кто он?!
Аэлита. Тебе какое дело?
Любимов. Что значит «какое»? Я твой брат!!
Аэлита. Да, конечно! А что же мы без родителей живём?
Любимов. Потому что родителей расстреляли в Кровавое воскресенье…
Аэлита. … И мы живём с этой старой маразматичкой!
Любимов (визжит от гнева). Заткнись!!
Коган молча наблюдает эту сцену.
Возвращается Ардашев с предметами, которые просил Коган.
Ардашев. Получите, распишитесь.
Коган кивнул в знак благодарности, вылил себе на ладонь спирт из склянки, растёр по рукам.
Коган. Аэлита, мне нужно… гхм…
Любимов. Она должна что-то сделать, чтобы ты её осмотрел?
Коган. Да… В первую очередь, ей нужно снять белье.
Любимов. Иди, сделай, что Сергей Юрьевич говорит!
Аэлита. Ага, побежала!
Любимов. Иди! (заталкивает её в ванную, закрывает дверь, подпирает спиной).
Ардашев. Теперь я понимаю, что все твои рассказы на самом деле ещё хуже.
Коган дипломатично молчит.
Стук в дверь, которую подпирает Любимов.
Любимов. Сняла?
Аэлита. Да.
Любимов выпускает её.
Коган (встав со своего места). Пройдём ко мне в кабинет…
Любимов. Смотри здесь.
Коган. Как, прямо здесь?
Любимов. Да. (Ардашеву.) Можешь выйти на пять минут?
Ардашев (пожав плечами). Конечно. (выходит).
Коган. А ты?
Любимов (жёстко). Я её брат.
Коган. Ну хорошо. (Аэлите.) Ноги поставь на ширину плеч.
Любимов. Ставь!
Аэлита скорчила рожу, но просьбу выполнила.
Коган выполняет манипуляцию.
Ну что?
Коган (Аэлите). Можешь одеваться.
Аэлита уходит в ванную.
Любимов (Когану). Что?
Коган. Девица. Или мне не веришь?
Возвращается Аэлита.
Любимов (смутился). Верю. (Аэлите.) Поедешь с Ардашевым домой.
Аэлита. Не поеду.
Любимов. Конечно! Лучше шляться по Петрограду и вешаться на мужиков, да?!
Коган. Аэлита, послушай: сейчас на улице крайне опасно и неблагонадёжно…
Аэлита (резко). А ты вообще заткнись, мамзер39 рыжий!
Коган остаётся с открытым ртом, потом закрывает его. Сначала начинают ходить желваки, потом трястись подбородок.
Любимов. Ах ты, тварь!! Извинись немедленно!!!
Аэлита. И не подумаю! И вообще, я этого мамзера недопархатого ненавижу, понял? И этого бабоподобного! И тебя, офицерика! (смеется, убегает).
Пауза. Немая сцена.
Входит Ардашев.
Любимову очень неловко перед товарищами.
Любимов (не зная, что говорить). Ардан, ты извини, ладно?
Ардашев (попытавшись усмехнуться). Да ладно, давно постричься надо…
Любимов. Серко, ты тоже извини…
Коган (постоял с опущенной головой, помотал ею). Да нет, Любим, она права. Мать-то у меня кто? Национальность по матери читают. Значит, я… (нервно рассмеявшись.) Как она сказала? Мамзер недопархатый? Правильно! Правильно… Вы располагайтесь с Арданом, а я к себе пойду, ещё порошка надо выпить от головы. Доброй ночи! (уходит).
Любимов в полной растерянности. Ардашев закрыл лицо руками, согнув одну ногу в колене.
Затемнение.
Явление V
Коган, Вражин, Офицер
Ночь. Кабинет Когана.
Возможно, хозяин кабинета и спал, но в данный момент мы видим его без повязки на голове, босого и в белье. Он смотрит в окно. Потом выходит в прихожую, набрасывает шинель, надевает на босые ноги сапоги, на голову нахлобучивает фуражку и в таком виде выходит из квартиры.
***
Перед парадным в доме, где живёт Романько. Коган стоит на крыльце и курит. Достаточно тихо.
Из-за угла проходят две тени. Одна из них останавливается-виден тёмный силуэт. Он стоит в нескольких шагах от Когана. Тот пугается и начинает затягиваться быстрее.
Силуэт. Коган? Ты чего здесь?
Коган (вслушивается, он узнал голос, сплюнул). Вражин, твою бабушку! Меня чуть Кондратий не хватил! Ты-то здесь чего?
Вражин. Патрулирую с товарищем.
Коган (докурил). Пошли ко мне. И товарища бери.
Заходят в парадный.
***
Кабинет Когана. Коган, Вражин и молоденький офицер, который жмётся в углу.
Вражин высокий, статный красавец, чёрные, как смоль, кудрявые волосы, лицо Аполлона.
Коган. Чего вы патрулируете?
Вражин. Слышал про Оппеля?
Коган. Слышал.
Вражин. Странные вещи творятся.
Офицер. Павел, это рабочие добунтовались, до точки дошли! Что же тут странного?
Коган. А что вы стоите, господин офицер? Присаживайтесь!
Офицер. Спасибо, постою.
Вражин. Даром это не пройдёт…
Коган. Конечно не пройдёт. Вражин, а правда, что Макавеев экзамен по математике ввёл?
Вражин. Правда. Только зачем это он-неясно. Но в этот год её сдают все. Вчера, к слову, с другой стороны твоего дома шествие было.
Коган (безнадёжно, прикрыв лицо рукой). Что ещё за шествие?
Офицер. С Большого Сампсониевского, по Гренадерскому мосту, через Большую Невку. Туда Московский и Гренадерский полки присоединились.
Вражин. Ты удивлён?
Коган (так же). Я уже ничему не удивляюсь. Поскорее бы всё кончилось и, желательно, мирно.
Офицер. Вряд ли мирно кончится.
Вражин. Коган, мы пойдём. Бывай.
Коган. Бывай, Вражин. (жмёт ему руку, офицеру.) Всего хорошего.
Офицер. Честь имею!
Уходят.
Некоторое время Коган сидит на стуле почти неподвижно.
Затемнение.
Явление VI
Коган, Романько
Утро. Кабинет Когана. Он в той же позе, что и в прошлом явлении, только, запрокинув голову, спит на стуле.
Входит Романько. Видит спящего внука, качает головой.
Из-за неудобной позы Коган иногда тихо захрапывает.
Романько (подошёл к стулу, потряс Когана за плечо, вполголоса). Серёжа… Серёженька…
Никакой реакции, всё тот же тихий храп.
(уже громче.) Сергей!
Коган пробуждается, у него затекло всё тело, не может сразу встать на ноги и понять, что проснулся. Таращит глаза, пытается встать, ноги его не слушаются, поэтому остаётся сидеть. Смотрит на деда, ничего не может понять, моргает, трёт глаза.
Ты меня чуть не напугал. Доброе утро.
Коган (не прочистил со сна горло). Доброе. Ты что, дома?
Романько. Я уже был в Думе.
Коган. И что? (прочищает горло).
Романько. Создано Временное Правительство, Временный Комитет…
Коган. Понятно. Всё плохо.
Романько. А ты что в таком положении заснул? Читал?
Коган. Нет. Вражин приходил ночью. Потом я думал… Обо всём… И заснул, как видишь. (потянулся.) Спина теперь болит. И шея. (делает вращения шеей, чтобы размять её.) Ты дома сегодня?
Романько. Нет, сейчас ухожу. Твои друзья ещё не проснулись. (собирается уходить, на пороге разворачивается.) Серёжа, пожалуйста, не пугай меня так больше, не засиживайся.
Коган (зевнул). Хорошо, впредь не буду.
Романько уходит.
Коган встаёт, задвигает стул, неспешно одевается, причёсывается, проходит мимо портрета отца.
(бросив на него взгляд.) Вот такая, папа, ерунда! И чем кончится-никто не знает…
Уходит, затворив за собой дверь.
Явление VII
Коган, Любимов, Ардашев
Столовая. Ардашев сидит за столом, Любимов в углу, чистит пряжку ремня, Коган суетно ходит по комнате. Такое ощущение, будто он что-то потерял и пытается найти.
Ардашев. Ночью шумно было.
Коган. Здесь окна на Большой Сампсониевский выходят, Вражин сказал, что там целое шествие трёх полков было.
Любимов. Слы-ы-шали. Серко, ты ночью выходил?
Коган. Я.
Любимов. Холодом повеяло. Спал плохо.
Ардашев. Из-за шума?
Любимов. Из-за него тоже. Меня беспокоит Лита.
Ардашев вздыхает и отводит глаза, Коган никак не реагирует.
Ардашев. Надо что-то поесть.
Коган. Омлет будете?
Любимов. Будем. А где ваша служанка?
Коган. Домой уехала.
Начинает готовить омлет: достаёт яйца, моет их, разбивает в миску и т.д.
Ардашев. И нужно что-то придумывать: я в казармы не вернусь.
Любимов. Я тоже.
Коган (поворачивается к ним, растерянно оглядывается). Вы нож нигде не видели?
Ардашев подходит к нему, показывает нож, лежащий у Когана под носом.
А-а… Спасибо.
Любимов. Какой-то ты, Серко, сегодня никакой. Голова?
Коган. Немного. Ещё шея и спина.
Ардашев. Позже нас лёг?
Коган (остановился, подумал). Не знаю. Дед разбудил меня на стуле. (ищет что-то из кухонной утвари, не может найти, взбесившись.) Да что же за день сегодня такой?! Где этот чёртов венчик?!
Ардашев мягко берёт его за плечи, сажает на своё место. Коган непонимающе смотрит на него.
Ардашев. Я сам всё сделаю. (жестом фокусника извлекает откуда-то искомый предмет.) А вот и венчик!
Явление VIII
Коган, Романько
Кабинет Когана. Он одет, сидит за столом, что-то пишет на бумаге.
Тихий стук в дверь. Через паузу дверь открывается, заглядывает Романько.
Романько. Серёжа, ты занят?
Коган. Нет, что ты. Проходи!
Романько проходит в кабинет, встаёт у Когана за спиной.
Романько. Что это, документ?
Коган. Рапорт.
Романько. Что, прости?
Коган. Рапорт об уходе из Академии.
Романько. Позволь полюбопытствовать, cher petit-fils40, и узнать причину ухода.
Пауза.
Коган. Мне кажется, я что-то не так делаю.
Романько. Тебе кажется. Что именно ты не так делаешь?
Коган. Я не знаю, дед. Какое-то странное состояние, ей-богу! Не знаю.
Романько (взял рапорт в руки, читает). «Прошу отчислить меня по собственному желанию, ввиду…» … Где причина?
Коган. Вот не могу сформулировать.
Романько, сохраняя абсолютное спокойствие, рвёт рапорт на мелкие кусочки.
Романько. «Не пиши необдуманных писем и рапортов сгоряча».
Коган (подумал). А может, ты и прав. Ладно, пока не буду.
Романько обнимает его.
Романько. Прочти «Думу», пожалуйста.
Коган (откинулся на стуле).
Минають дні, минають ночі!41
Минає літо; шелестить
Пожовкле листя… гаснуть очі;
Заснули думи, серце спить:
І все заснуло, – і не знаю,
Чи я живу, чи доживаю,
Чи так по світу волочусь,
Бо вже й не плачу й не сміюсь…
Доле, де ти? доле, де ти?
Нема ніякої!
Коли доброї жаль, Боже,
То дай злої, злої!
Не дай спати ходячому,
Серцем замірати,
І гнилою колодою
На світі лежати;
А дай жити, серцем жити
І людей любити…
А коли ні, – то проклинать
І світ запалити.
Страшно впасти у кайдани,
Умірать в неволі;
А ще гірше – спати, спати,
І спати на воді,
І заснути на вік-віки,
І сліду не кинуть
Ніякого!.. однаково —
Чи жить, чи загинуть…
Доле, де ти? доле, де ти?
Немя ніякої!
Коли доброї жаль, Боже,
То дай злої, злої…
Пауза.
Ты чего не спишь?
Романько. Дело в том, что у меня есть к тебе достаточно серьёзный разговор…
Коган. Я слушаю.
Романько. Я не знаю, как его начать… Давай через несколько дней пообедаем, заодно и поговорим?
Коган (улыбнувшись). А эти несколько дней мы что же, будем голодать?
Романько. Ты меня не понял, давай встретимся… Скажем, в «Вене», там пообедаем и поговорим?
Коган. В «Вене»… Ну хорошо. (после паузы.) Ладно, дед, иди спать, утро вечера мудренее.
Романько. Спокойной ночи, Серёжа.
Коган. Спокойной.
Романько уходит.
Затемнение.
Явление IX
Коган, Романько, потом Любимов
2 марта 1917 года.
Коридор в квартире Романько. Звонит телефон, подходит Романько.
Романько (берёт телефонную трубку). Матвей Иванович Романько слушает! (пауза). Пригласить к телефону Сергея?.. А кто его спрашивает?.. Виктор, у Вас что-то срочное? Сергей ещё спит… Хорошо, сейчас разбужу, не кладите, пожалуйста, трубку. (кладёт трубку на трюмо, уходит, через некоторое время выходит сам, следом за ним всклокоченный, заспанный Коган. Трёт глаза, украдкой зевает, он ещё полусонный.) Тебя Виктор, говорит, что-то срочное. (передаёт ему трубку).
Коган (берёт трубку, сонным голосом). Да, Любим… Здравствуй… Что? (понемногу просыпаясь.) Встретиться через два часа, зачем?.. (зажимает трубку плечом.) Я ничего не понимаю, что случилось?.. Где?.. Хорошо, через полтора часа, у тебя в квартире, понял… До встречи. (вешает трубку, идёт в ванную).
Романько. Серёжа, что-то случилось?
Коган (из ванны). Я сам ничего не понял, он очень возбуждён, кричит криком. Ничего не захотел объяснять, сказал, всё при встрече, у него дома. Сейчас соберусь и поеду.
***
Квартира Любимова. Скромно обставленная, даже достаточно аскетичная кухня: обеденный стол, стулья, плита, холодильник. Любимов сидит на подоконнике с ногами, перед ним початая наполовину бутылка водки, на коленях газета.
Входит Коган в расстёгнутой шинели, в руках мнёт фуражку с подбородочным ремешком.
Коган (всё понял). Так вот почему ты орал по телефону, как будто тебя режут! Вечера ещё нет, а ты уже на бровях!
Любимов (пьяно). Сядь.
Коган. В чём дело?
Любимов. Сядь!
Коган берёт стул, выносит его на середину кухни, садится задом наперёд.
Коган. Ну, сел. Зачем ты меня звал?
Любимов швыряет ему газету, Коган ловит её в последний момент полёта.
(слегка издевательским тоном.) Ты меня звал газету почитать?
Любимов. Разверни на первую полосу, читай, можешь вслух, мне всё равно.
Коган (развернул газету.) «Отречение» … Что?
Любимов. Читай-читай. (пьёт из горла).
Коган. «Божию милостию мы, Николай Второй, Император Всероссийский, Царь Польский, Великий Князь Финляндский, и прочее, и прочее, и прочее. Объявляем всем нашим верноподданным…» (какое-то время читает про себя, затем опять вслух.) «… В эти решительные дни в жизни России, почли мы долгом совести облегчить народу нашему тесное единение и сплочение всех сил народных для скорейшего достижения победы, и, в согласии с Государственной Думой, признали мы за благо отречься от престола Государства Российского и сложить с себя верховную власть. Не желая расстаться с любимым сыном нашим, мы передаём наследие наше брату нашему, Великому Князю Михаилу Александровичу…» (снова читает про себя, затем вслух.) «… Да поможет Господь Бог России… На подлинном собственною Его Императорского Величества рукою подписано: «Николай», скрепил министр императорского двора, генерал-адъютант граф Фредерикс. Второго марта тысяча девятьсот семнадцатого года, пятнадцать часов, город Псков».
Несколько минут молчат. Коган тупо смотрит перед собой.
И что же теперь? Ардан знает?
Любимов. Думаю, да.
Коган. А где Аэлита?
Любимов. Ушла. Принесла мне эту газету, поскандалила и ушла. Сказала, что полностью примет новую власть, какой бы она ни была.
Коган (потёр виски). Аж голова заболела. Дела…
Любимов. Ты из Академии?
Коган. Да. Там… Неспокойно очень. Со всех курсов больше половины на шествиях, учиться, ни у кого особого желания теперь нет. Черт-те-что, одним словом.
Любимов. Ардан по городу шатается целый день, не знает, чем заняться.
Коган. А ночует где?
Любимов. У нас.
Коган. Ясно. Если что, приходите к нам.
Застёгивает шинель, надевает фуражку, собирается уходить.
Любимов. Серко!
Коган (обернувшись). Да?
Любимов. Пчелинцев из города уезжает?
Коган. Да. Но Наталья Ивановна со старшим здесь остаётся. А что?
Любимов. Литку бы с ними отправить. От греха подальше.
Коган. Не знаю, тебе с ними об этом говорить надо. Бывай, Любим.
Любимов. Бывай.
Коган уходит.
Явление X
5 марта 1917 года
Коган, Романько, официант, потом Орлов и Ольга
Ресторан «Вена». Коган и Романько за обедом.
Подходит официант.
Официант (Когану). Was mochten Sie, Herr Offizier?42
Коган. Seinen Sie nett Pilzsuppe, Brot Schwarz und Kaffeekanne.43
Официант. Zum Kaffee Sie die Sahne, Honig, Zucker?44
Коган. Nein, danke, nicht muss.45
Официант уходит, через некоторое время приносит заказ.
Официант. Ihr Auftag, Herr Offizier. Guten Appetit!46
Коган. Danke!47
Официант уходит.
Коган (ест суп, деду). О чём ты хотел со мной поговорить? Я слушаю.
Романько. Видишь ли, Серёжа, меня очень беспокоит ситуация в стране. Я очень волнуюсь за тебя, моего, можно сказать, единственного наследника. У нас есть дальняя родственница, её зовут Лилита, они живут в селе Шкибе, это в Латвии…
Коган (корректно). Никогда о ней не слышал.
Романько. Иными словами, я хочу, чтобы ты уехал к ним погостить.
Коган. Погостить? Дед, ты же сам знаешь, что мне, в ближайшее время, будет не до гостей.
Романько. Уедешь ты к ним где-то через две недели. А экзамены у тебя через неделю.
Коган. Я не очень понимаю…
Романько. Я посещал Ивана Ивановича и Данилецкого, обо всём с ними договорился.
Коган. Дед, ты опять за своё?! Сколько можно?
Романько. Серёжа, послушай. Ты сдашь экзамены, получишь диплом, принесёшь Факультетское обещание и уедешь к Лилите и её семье. Я узнавал у неё в письме, там есть земская больница, которая очень нуждается в хорошем, молодом враче. Заодно и получишь опыт. Разве не здорово? Да, там село, но очень тихое, спокойное.
Коган. Хорошо, только ради тебя! На сколько я туда уезжаю?
Романько. Где-то до середины октября.
Коган (поперхнулся супом). Что?!
Романько. Так будет лучше.
Коган. Кому лучше?
Романько. В первую очередь, конечно же, тебе. Да и я буду более покоен. Будешь присылать мне письма.
Коган. Ладно, октябрь так октябрь. Но у меня одно условие!
Романько. Какое?
Коган. Тебя время от времени будут навещать Любимов и Ардашев.
Романько. Договорились. (посмотрел на часы.) Заедем ещё к Орловым? У меня к Михаилу есть разговор.
Коган. Заедем.
***
Квартира Орловых. Гостиная в пастельных тонах: картины на стенах, в углу фортепиано, диван, кресла, около дивана большая, бронзовая ваза, скульптуры.
Входят Романько и Коган. Их встречают Михаил Дмитриевич Орлов, в сюртуке, наподобие романьковского и его внучка Ольга, очень красивая девушка, с длинной косой, в платье нежно-бирюзового цвета.
Романько (здоровается с Орловым за руку). Здравствуй, Миша! (Ольге.) Моё почтение, Ольга Вячеславовна!
Ольга делает книксен, Коган кланяется, так же здоровается с Орловым за руку.
Миша, у меня к тебе есть разговор.
Орлов. Ну что же, Матвей, прошу ко мне в кабинет. Молодые люди тоже пообщаются между собой.
Уходят. Коган и Ольга остаются наедине. Оба в крайней степени смущения, не знают, что говорить.
Ольга. Хотите чаю?
Коган. Право, мне неудобно Вам отказывать, но я только что пил кофе.
Пауза. Коган увидел фортепиано.
Вы играете?
Ольга. Да. Вам сыграть?
Коган. А хотите, я Вам сыграю?
Ольга. С удовольствием послушаю!
Коган садится за фортепиано и играет Вальс № 7 до-диез минор сочинение 64 № 2. Ольга завороженно слушает. Чуть позже выходят Орлов и Романько, тоже слушают его игру.
Орлов (когда Коган закончил играть). Прекрасно, молодой человек! Просто прекрасно!
Коган (улыбаясь). Я очень рад, что Вам понравилось!
Романько. Серёженька, нам пора домой.
Поочерёдно дед и внук жмут руку Орлову, Ольга повторно делает книксен, а Коган кланяется. Собираются уходить.
Ольга. Сергей Юрьевич, постойте!
Коган (обернулся). Вы что-то хотите мне сказать?
Ольга. У меня есть подарок для Вас. На память.
Достаёт из шкатулки, стоящей на фортепиано, серебряное кольцо с витым узором, подходит к Когану, надевает кольцо ему на средний палец.
Вот. От нас с дедушкой.
Коган (удивлён). Право, Ольга Вячеславовна, это очень дорогой подарок, я не могу его принять!
Ольга. А вдруг мы больше никогда не увидимся? Будет Вам память от нас!
Коган. Вы чудесная! Вы и Ваш дедушка! (нежно целует её в щёку, жмёт руку Орлову.) Спасибо большое! И Вам спасибо, Михаил Дмитриевич!
Орлов (разводит руками). Я тут не при чём. Это Ольгина затея.
Коган и Романько уходят.
Затемнение.
Явление XI
Коган, Данилецкий, Макавеев, Пчелинцева
Императорская Военно-Медицинская Академия. Кабинет декана факультета общей хирургии Данилецкого. Хозяин кабинета мужчина средних лет, темноволосый, в очках.
Стук в дверь.
Данилецкий. Войдите!
Входит Коган в медицинском халате поверх повседневной военной формы.
А, Коган!
Коган. Здравия желаю, господин декан.
Данилецкий. По поводу экзаменов?
Коган. Да. Валентин Андреевич, я хотел бы узнать, кому их сдаю.
Данилецкий. Как кому? Мне, Иван Иванычу…
Коган. Это всё понятно… Кто принимает у меня практический экзамен?
Данилецкий. Пчелинцева, Макавеев, Орлов… Может быть, поприсутствую я. Вы возражаете?
Коган. Что Вы, что Вы, какие могут быть возражения!
Данилецкий. Сейчас пойдёте со мной к Макавееву, нужно расписаться в документе.
Коган. Хорошо, конечно.
***
Кабинет начальника Академии Ивана Ивановича Макавеева. Макавеев за рабочим столом, рядом с ним Данилецкий, перед ними Коган.
Макавеев (пролистал личное дело Когана). Ну вот что, Сергей Юрьевич, голубчик! Успеваемость у Вас прекрасная… Но вот эта история с листовкой…
Коган не знает, куда себя деть. Видно, что упоминания об этом ему уже порядком надоели.
Коган. Иван Иванович, но мы же тогда выяснили, что это был вовсе не я, а человек со схожими инициалами.
Макавеев. Выяснить выяснили, а вдруг Вас распределят куда-нибудь, и эта история всплывёт?
Стук в дверь.
Войдите!
Входит Наталья Ивановна Пчелинцева. Кивает Когану в знак приветствия, он ей тоже.
Пчелинцева. Иван Иванович, я слышала, Вы о той позорной листовке упомянули?
Макавеев. Верно, Наталья Ивановна.
Пчелинцева. Подайте, пожалуйста, материалы по этой ситуации.
Данилецкий подаёт ей бумаги. Пчелинцева рвёт их.
Немая сцена. У Когана глаза вот-вот полезут на лоб от удивления.
(Когану.) Не переживай, Сергей Юрьевич, всё в порядке теперь будет!
Коган (медленно). Спасибо, Наталья Ивановна…
Затемнение.
Явление XII
Коган, Макавеев, Данилецкий, Пчелинцева, Орлов, члены экзаменационной комиссии
Одна из аудиторий Академии. За одним большим столом находится экзаменационная комиссия, в их числе Пчелинцева, Орлов, Данилецкий, в центре восседает Макавеев. Коган располагается за отдельной партой, доготавливает билет. Внешне он абсолютно спокоен.
Коган (закончив готовить билет, комиссии). Я готов, господа.
Макавеев. Итак, тема Вашего билета?
Коган. Chirurgicam sepsis.48
Макавеев. Пожалуйста.
Коган. Хирургический сепсис – крайне тяжелое общее инфекционное заболевание, основным этиологическим моментом которого является нарушение функционирования иммунной системы, что приводит к генерализации инфекции. По характеру входных ворот хирургический сепсис можно классифицировать на раневой, ожоговый, ангиогенный, абдоминальный, перитонеальный, панкреатогенный, холангиогенный и интестиногенный. Традиционно клиническими проявлениями сепсиса считаются такие признаки, как: наличие первичного гнойного очага, наличие симптомов выраженной интоксикации, таких как тахикардия, гипотензия, нарушения общего состояния, признаки обезвоживания организма; положительные повторные посевы крови (не менее 3 раз); наличие так называемой септической лихорадки; появление вторичных инфекционных очагов, а также выраженные воспалительные изменения в гемограмме. Не столь частым симптомом сепсиса является формирование дыхательной недостаточности, токсического реактивного воспаления органов, периферических отеков. Нередко развивается миокардит. Часты нарушения в системе гемостаза, что проявляется тромбоцитопенией и повышенной кровоточивостью.
Для своевременной и правильной диагностики сепсиса необходимо иметь твердое представление о признаках так называемой септической раны. Для нее характерны: вялые бледные грануляции, которые кровоточат при прикосновении; наличие фибриновых пленок; скудное, серозно-геморрагическое или буро-коричневое с неприятным гнилостным запахом отделяемое из раны; прекращение динамики процесса (рана не эпителизирует, перестает очищаться). Для диагностики сепсиса посевы крови должны быть многократными, несмотря на отрицательные результаты, причем кровь необходимо брать в различное время суток. Для того чтобы поставить диагноз септикопиемии, необходимо обязательно установить факт наличия у больной бактериемии. Согласно современным рекомендациям обязательными диагностическими критериями являются: наличие очага инфекции; предшествующее хирургическое вмешательство; наличие не менее трех из четырех признаков синдрома системной воспалительной реакции.
Макавеев. У Вас всё?
Коган. Так точно.
Макавеев. Сергей Юрьевич, расскажите нам пожалуйста о фазах течения раневого процесса.
Коган. Ну что же, извольте. Рана – механическое повреждение тканей с нарушением их целостности. Течение раневого процесса условно подразделяют на 3 основные фазы: фаза воспаления, фаза регенерации и фаза организации рубца и эпителизации. Фаза воспаления делится на два периода: период сосудистых изменений и период очищения раны. В первой фазе раневого процесса наблюдаются изменение проницаемости сосудов с последующей экссудацией, миграция лейкоцитов и других клеточных элементов, набухание коллагена и синтез основного вещества, ацидоз за счет кислородного голодания. В первой фазе наряду с экссудацией идет и всасывание (резорбция) токсинов, бактерий и продуктов распада тканей. Всасывание из раны идет до закрытия раны грануляциями. При обширных гнойных ранах резорбция токсинов приводит к интоксикации организма, возникает резорбтивная лихорадка. Фаза регенерации – это формирование грануляций, т.е. нежной соединительной ткани с новообразованными капиллярами. Третья фаза – фаза организации рубца и эпителизации, при которой нежная соединительная ткань трансформируется в плотную рубцовую, а эпителизация начинается с краев раны. Выделяют: Первичное заживление ран (первичным натяжением) при соприкосновении краев раны и отсутствии инфекции, за 6-8 суток. Операционные раны – первичным натяжением. Вторичное заживление (вторичным натяжением) – при нагноении ран или большом диастазе краев раны. При этом заполняется грануляциями, процесс длительный, в течение нескольких недель. Заживление раны под струпом. так заживают обычно поверхностные раны, когда они покрываются кровью, клеточными элементами, образуется корка. Эпителизация идет под этой корочкой.