Пенка Пантенола всхлипнула еще раз и сдалась. Из дозатора вырвались последние капли, и я расстроенно потрясла пустой флакон. Ни шороха. Опустившись на стул, с сожалением растерла все то, что удалось выжать, по самым пораженным поверхностям. Недооценила силу солнышка. Кожа на кистях покрылась волдырями, а лицо покраснело. Снова будет слезать кусками.

Глаза слипались, и очередная доза кофе оказалась бессильной. Несмотря на то, что время шло на часы, мне необходим сон. Хотя бы часа три. Но мысли о новом поражении не давали сомкнуть веки.

Обойдя вдоль и поперек каждую отмеченную мной точку, выделив еще несколько и приподняв там каждую травинку, мы не нашли ничего. Это при том, что провели в лесу больше восьми часов. Все тело к утру ломило, а спина намекала, что ближайшую неделю я рискую провести прикованной к кровати. В итоге было решено взять небольшую передышку.

Стянув полотенце с головы, развесила его на спинке стула. Конечно, вернувшись домой и не обнаружив там руины, я вздохнула с облегчением. Оказывается, мы не так уж и сильно разнесли все. Пострадала всего лишь пара шкафов, и то только дверцы. Ну и стол, конечно, стоял на соплях и добром слове.

Потянув к себе планшет, я сильнее запахнула полы халата. Одеваться снова не хотелось, а ходить перед вампиром практически в чем мать родила желания было еще меньше. Поэтому, поторговавшись с совестью, было решено, что эта ткань достаточно плотная. Ну и, конечно, ПМ прекрасно влезал в передний карман.

Разблокировав экран, быстро нашла свои скрины с отметками. Что мы упустили? Задумчиво постучав кончиком айкоса по столу, прикусила внутреннюю сторону губы. Пока мы были в лесу, военные прочесали все дома и строения в поселке, поэтому вариант, что он остается где-то в домах, пропадал. Но и его запах в лесу хищник не обнаружил.

Шум воды в ванной прекратился минут десять назад, а я все еще не отрываясь гипнотизировала экран планшета, словно тот может дать мне ответ, где мы заблудились. Присутствие вампира ощущалось кожей, но я не стала поднимать взгляд. Лишний контакт опасен, нужно постараться как можно больше избегать их.

– Ты уверен в том, что увидел? – закусив кончик языка, я еще раз пробежала взглядом по изображению.

– Ты уверена, что поняла все верно? – запах моего же шампуня внезапно глушит, вызывая улыбку.

Отлично, Сима. Тебя умиляет, что клыкастая тварь мылилась твоим шампунем. В верном направлении иду. Ровно на распятие снова. Вампир же, полностью игнорируя мой вопрос, щелкнул выключателем, добавляя бьющего по глазам света. Но и кто здесь, спрашивается, создание ночи? Сижу со слезящимися глазами и полным носом соплей в попытках спрятаться от раздражающей лампочки, а ему хоть бы что.

Мог хотя бы рубашку надеть. Вампир облокотился на стул, проверяя его целостность, и, видимо, довольный результатом, присел, рукой проводя по мокрым русым волосам. Даже сейчас невозможно было не заметить, насколько он привлекателен. Дело было даже не в том, что вампир сидел в одних джинсах. Аура вокруг него. Вот что, видимо, притягивало наивных дурочек вроде меня раньше.

– Нет, – честно отвечаю я, отводя взгляд, – нужно учитывать, что мой разум изменен.

Как бы ни хотелось признавать, но это правда. А сегодня я решилась на непредвзятость. Так что, как бы больно ни было, но алкоголь, антидепрессанты, транквилизаторы, последствия внушения, 47-я и посттравматическое состояние не могли оставить мозг без изменений. Я военный, но и ученый. Так что если этого не озвучу вслух я – никто не озвучит.

– Мы не можем сомневаться, schatz, – в голосе проскальзывает сожаление, но на этот раз я не одергиваю его в попытках казаться человеком.

Потому что он тоже устал. За последние двое суток вампир вряд ли нормально питался, а привычка подстраиваться под человека за один день не исчезнет. Это снова не значит, что я жалею его. Просто еще один факт.

– Если мы не будем уверены в собственных силах, – вампир неопределенно пожимает плечами, но я понимаю, что он хочет сказать.

– Мы его поймаем, – спокойно говорю я, блокируя экран, – в этом я не сомневаюсь. Просто это действительно нужно учитывать.

– Твое тело пыталось обратиться, – медленно произносит вампир, а я широко зеваю, не заботясь прикрыть рот рукой, – думаю, что самых страшных изменений тебе все же удалось избежать.

– Скажи это моему психотерапевту, – отложив планшет, медленно поднимаюсь со стула, зевая снова.

Глаза слипались окончательно. Сейчас мне было глубоко плевать, где собирается спать вампир. Добраться до кровати все же стоило первой. Поэтому, оперевшись на стол и послав подальше ноющую боль в спине, цепляясь за все твердо-стоящие поверхности, решительно похромала в комнату. Конечно, удалиться эффектно с высоко поднятой головой и боевым взглядом я была сейчас не способна. Надеюсь, мою решительность прекрасно видно и по шаркающей по полу ноге.

– Поймаем, – голос вампира звучал хрипло, но уверенно, – знаешь, почему?

Облокотившись на стену, остановилась, переводя дух. Взгляд вампира не ощущался, но он определенно обращался ко мне.-

– Потому что ты сможешь, – горло судорожно дернулось от долетевших до меня слов.

– Я знал твоего отца, – продолжал вампир, а я почему-то не могла найти в себе сил прервать его монолог, – ты сильнее. Не потому что тот был глуп, нет. Жаров умнейший из людей, я уверен в этом. Но он продолжал мыслить и чувствовать как человек. Ты рациональнее. Да, Жаров исследовал вампиров, но он никогда не обменивался с ними. Не давал обратной связи. А значит, не получал полной картины взамен. Он боялся этого. Ты же знаешь, как мы мыслим, понимаешь, как мы чувствуем. Потому что позволила себе сблизиться с такими, как я. Нашла в себе силы на это. Поэтому мы сможем, – в его голосе сквозил лед.

Если бы я не знала вампиров, то решила, что он пытается меня подбодрить. Это было практически так. Разница в том, что вампир это делает не для того, чтобы утешить меня, не затем, что пытается поддержать. Майор знал инструмент и использовал его для достижения цели. Кажется, что если итог одинаков, то какая разница в мотивах человека, что это делает? Но для меня она была. И от этого вновь внутри противно сжалось.

– Ему было что терять, – прервала я тишину, отталкиваясь от стены и вновь приобретая вертикальное положение, – моему отцу было что терять. Поэтому он не пускал вампиров ближе. Ты прав, мы сможем. Но не потому что я сильнее его. Наоборот. Мы сможем, потому что я оказалась слишком слепа и глупа, чтобы решить, что мне терять нечего.

– Сим, – начал было вампир, но я отрицательно покачала головой.

– Майор, я очень хочу спать.

Невысказанное вампиром так и осталось висеть в районе моего затылка. Почему-то, хромая в комнату, я все еще ждала, что его слова меня догонят. Словно это было важно. Могло быть.

Ведь он зачем-то притащил меня сюда три года назад. Вряд ли вампир не понимал, кого встретил на своем пороге с лопатой наперевес. Но тогда у него хватило мозгов не втягивать меня во все это. И к чему в итоге это привело.

Сил сменить постельное белье не было, поэтому, потянув покрывало на себя, я просто надеялась, что вампир здесь не спал. Как-то очень не хотелось мять простынь после мертвого тела. Откинув одеяло, решив остаться в халате, быстро свернулась калачиком на прикрытых тонким матрасом железных пружинах. За окном новый день вступал в свои права, просвечивая через плотные занавески. Зевнув еще раз, вытянула мокрые волосы из-под затылка, раскинув ставший прохладный от воды хвост по подушке. Последний раз я включала фен уже и не помню когда. Плотно сомкнув веки, подложила ладонь под щеку.

Какой могла быть моя жизнь при другом выборе? Уничтожающие мысли, но я не хотела врать самой себе. Я тоже думала об этом. Редко, когда, ворочаясь, не могла уснуть. Я же, черт возьми, была красивой. Ровную осанку подчеркивала военная выправка, мышцы, не перекачанные, а плотно натренированные, придавали фигуре подтянутости. На меня обращали внимание, а я сама утопала в деле, которое чуть меня и не убило. Что теперь осталось? Постакне, рытвинами покрывающее кожу? Жевательные зубы через одного? Волочащаяся, не чувствующая ничего конечность или покосившиеся плечи от перебитого позвоночника?

Чем я думала, когда, выбрав свой жизненный путь решила, что мне нечего терять?

Тихие шаги даже не вызвали желание напрячься, чтобы перехватить ПМ. Слишком устала. Как и вампир. Майор спокойно вошел в комнату и стянул скомканное у меня в ногах покрывало. Лицо вампира было непроницаемо, да и в темноте, сквозь опущенные ресницы, сложно было разглядеть лучше.

Кинув ткань на пол, вампир, не обращая на меня внимания, каким-то отточенным движением опустился следом, растягиваясь у кровати. Хотя почему это должно быть странно. Он приходил в дом раньше, а я многое время пребывала в небытие под транквилизаторами или алкоголем. Видимо, кровопийца так и «ночевал».

– Хороших снов, – тихо прошептал вампир, а я усмехнулась в подушку.

– Если это была вежливость, то у тебя неплохо получилось, – пробормотала я.

– Я не с тобой разговаривал, schatz, – буркнул вампир, а я рассмеялась.

– Вампир с нарциссизмом – горе в семье, – успела выдавить из себя прежде, чем окончательно провалиться в сон.

За два дня поселок превратился из тихого уютного места в городок военного назначения. Каждый дом, подъезд, улица, каждое чертово дерево находилось под наблюдением рассредоточенных по территории солдат. Комендантский час позволял жителям передвигаться по улице лишь с двенадцати до семнадцати часов. Режим работы магазинов, аптек и всего прочего был сокращен до минимума.

Штаб развернули прямо в соседних домах, заняв дачу баб Клавы, дом Палыча, Васькин и еще пару поблизости. Солдат же каждый приютил по мере возможности. ПВМ всегда были самыми миролюбивыми войсками, как ни удивительно. Ведь только мы не занимались войной людей против людей.

Естественно, о том, что все это богатство нужно чем-то кормить, те, кто сидели повыше, как обычно, забыли. Запрос дяди на выделение дополнительных бюджетных средств ввиду режима ЧС, а также перераспределение ресурсов из-за фактически массового переезда части, благополучно застыл где-то в подвешенном состоянии. Вампир оказался прав. Доброта этих людей действительно не знала границ.

Поэтому и вопросов, чем накормить и куда положить спать, у народа не было. Тем более, что с солдатом в доме людям как-то спалось спокойнее. Опасно и очень ошибочно. Но даже я купилась на это, решив, что в такой шабаш он точно не полезет.

Поэтому оказалась не готова.

Вопреки своим ожиданиям, проспала я целый день, проснувшись лишь от отчаянного стука в дверь. Лицо Васьки без единой кровинки с, кажется, даже посиневшими губами говорило лучше, чем его невнятное мычание. Поэтому, забыв накинуть хоть что-то от солнца, я вылетела не задумываясь под еще ощутимые лучи, успев лишь крикнуть вампиру, чтобы набрал полковнику.

Каждый шаг после многочасовой нагрузки давался с болью, но я ступала лишь быстрее, с силой прижимая ноги к асфальту. Дышать перестала еще дома. Мигалки скорой помощи были еще далеко, а оцепление только начали выставлять. Зато взволнованные жители очень быстро заполнили собой всю улицу.

Стоило дождаться майора. Ой как стоило. Но сейчас, чувствуя, что вся кровь ушла и из моего тела, я успела среагировать только на пошатнувшееся в толпе тело. Фиолетово-серебристый водопад прошелся по лицу, тут же обессиленно повиснув у меня в руках.

– Васька! – крикнула я, опуская жадно хватающую ртом воздух Любовь Васильевну на землю. – Твою мать, нитроглицерин есть?! – крепко сжимая руку завуча, зашипела от поразившей спину боли уже в толпу.

Любовь Васильевна рассеянно хлопала глазами, периодически морщась от переносимой боли. О ее стенокардических приступах конечно, знал весь поселок. Но почему она выбежала из дома без таблеток? Мысли рассеянно пробегали где-то в далекой части сознания, складывая картинки пазла.

Мишка – Васькин друг. Любовь Васильевна – их соседка. Тяжелый камень ударил в желудок, заставляя резко выплюнуть весь оставшийся внутри воздух, а перед глазами замелькали разноцветные пятна.

Спасительную таблетку под язык завуча тут же подсунули ловкие руки вездесущей баб Клавы. Нужно отдать ей должное. Она знала, когда появиться вовремя. Подоспевший Васька протянул руку, помогая мне подняться, обретая равновесие. Его взгляд был все такой же рассеянный. Резко схватив его за плечи, тряхнула что было сил.

– Останься с ними, – кивнула на лежащую на земле Любовь Васильевну, – я дальше сама.

Васька растерянно открыл рот, но тут же захлопнул, нахмурившись. Видимо, пытался сообразить, как мне сказать. Хорошо еще догадался, к кому бежать. Хотя мой дом к нему самый близкий, куда еще было, когда все, кроме меня, на дежурствах. Хлопнув парня по плечу, развернулась, расталкивая толпу своих и пробиваясь к входу.

Оказалось, что добраться до оцепления с каждой минутой становилось все сложнее. Кажется, что здесь собрался уже весь поселок. И почему-то каждый норовил схватить меня за конечность с какими-то вопросами. Все же мои силы уходили лишь на то, чтобы двигаться вперед, не обращая внимания на бесконечные крики «Кузнечик» и обледеневшие разом у всех руки.

– Жарова, сюда! – какой-то знакомый голос, но сейчас было бессмысленно напрягать память.

Просто благодарно юркнула в освободившийся проход, тут же остановившись уже внутри оцепления, чтобы перевести дыхание. Судя по всему, дело было очень скверно. Растерянные лица оказались не только за оцеплением, но и внутри него. Каждый старательно отводил от меня взгляд, а внутри все туже скатывался клубок из моих нервных клеток по всему телу. Хрипло выдохнув, я выпрямилась, облизнув губы. Вампира еще не было, а подниматься по лестнице одной сейчас было травмоопасно.

– Старший лейтенант, до вашего прибытия никто не входил, – робко прозвучало за спиной.

Обернувшись, вполне ожидаемо не смогла отличить говорившего. Да, теперь группа В снова работает, а значит, самое мясо – мне. То, кем сегодня могло оказаться это самое «мясо», резко ударило по ребрам, прожигая болью все задетые когда-то точки. Нет, так я не по лестнице, даже с места без помощи не сдвинусь.

– Майор будет позже, – сказала я, наблюдая за дрогнувшими лицами присутствующих, – мне понадобится помощь. Кто со мной?

– Я, Кузнечик, – жесткий голос Палыча прибил меня к земле, – я.

Посмотреть ему в глаза сил не было. Просто кивнув, согласно распахнула дверь подъезда. Медленно ступая по ступенькам на второй этаж панельного дома, я мечтала лишь испепелиться под прожигающем мою спину взглядом Палыча. Сосредоточившись на подъеме, опираясь всем телом на жесткие перила, пыталась не думать. Не вспоминать. Язык присох к небу, поселив в горле тупую сухую боль, что обжигала с каждой попыткой сглотнуть навалившееся напряжение. Хоть как-то протолкнуть чертов камень. Вопреки биологии, мое сердце замедляло свой бег с каждым шагом. Когда я коснулась дверной ручки, по-моему, оно ударило в последний раз. Кровавые пятна на полу в подъезде от ботинок солдат и липкая краснота на моих пальцах не говорили ни о чем хорошем.

– Дети у меня, – сипло сказал Палыч, а сердце ударило раз, снимая крохи облегчения, – вывел, жена забрала. Они не разрешали. Сказал, что твой приказ.

Палыч закашлялся, а я кивнула, крепко зажмуриваясь. Да. Все живые и мертвые должны находиться на месте до прибытия группы. Это мое распоряжение. Отвратительное, ужасное, но мое. Чтобы не упустить факты. Жесткое и рациональное. Сейчас я была рада, что, несмотря на приказ четырехлетней давности, Палыч смог их забрать.

– Дальше порога никто не проходил, – затихающим голосом доложил Палыч.

Снова кивнула. Пальцы сжались в кулак, а дрожащая рука потянула ручку.

– Не ходи туда, – тихо прошептала я, не оборачиваясь, – просто постой здесь. Мне нужна была помощь, только чтобы подняться.

Торопливые шаги по лестнице заставили обернуться. Перепрыгивая через две ступеньки, майор быстро приближался, а я невольно выдохнула с облегчением. Проходить все это одной не стоило. Слабое утешение – вампир, но сейчас я вдруг снова смогла вдохнуть. Растрепанный, в помятой футболке и раскрасневшимися от сна глазами, Сергей наспех протянул руку Палычу, рассеянно пожимая ее.

– Двое детей, – тихо прошептала я, кивая на Палыча, – у них в доме. Нужно посмотреть, что задето внушением. Сможешь?

– После, – отмахнулся вампир, облизывая губы, – а теперь отойди от двери, я зайду первым.

– Майор, – прошипела я, не желая отступать, но блеск в глазах вампира оглушил меня.

– Прямо сейчас, Сим, я чувствую хренову тучу крови по ту сторону. Уверена, что хочешь, чтобы я стоял здесь еще хотя бы секунду? – проскрипел сквозь удалившиеся клыки вампир и удовлетворенно кивнул, глядя, как я отпускаю ручку. – Отлично. Захлопни за мной дверь.

Растерянность на лице Палыча нужно было заметить до того, как Сергей практически со срывающимся рыком бросился в квартиру, а я прислонилась к двери спиной, облегченно выдыхая. И в эту секунду я и увидела округлившиеся глаза и побелевшее вмиг лицо.

– Что? – нахмурилась я, когда губы Палыча шевельнулись.

– Мишка, – расслышала, когда участковый кашлянул, – там Мишка. Живой.

– Твою, – прошипела я, тут же подавляя порыв рвануть следом.

Взгляд пробежал по фигуре Палыча. Разочарование и ужас оглушили, поселившись бьющим ожиданием крика в ушах. Он голоден. Вампир так и не ел ничего, вернувшись. Выбежав из дома, я не брала с собой пистолет. Вот так. Первый раз за три года, когда он действительно нужен, – его нет. Палыч, судя по всему, тоже выскочил безоружным.

Но оставить чертова алкаша наедине с голодным монстром я точно не могла.

Язык судорожно прошелся по губам. Хоть что-то. Какая-нибудь мелочь. Взгляд скользнул по шее участкового, проходя дальше, но внутри что-то болезненно стукнуло. Нахмурившись, быстро вернула взгляд. И тут же, быстрым движением подлетев к Палычу, сорвала веревку с его шеи. Визг застрял в горле, а из глаз покатились слезы.

– На тряпку! – быстро сориентировался Палыч. – в нем крестили просто вместе с веревкой этой.

Бормотал что-то Палыч, а я не слышала. Но многострадальной руке наконец стало легче. Распахнув дверь, крепче сжимая веревку, захлопнула ее за собой и резко обернулась. Конечно, тут же чуть не свалившись на пол от сжавшего мои колени Мишки.

– Кузнечик, не я, – разобрала сквозь бесконечные всхлипы, – не я, не я, клянусь чем хочешь, не я. Я бы никогда, Манька-а-а, – стоны начинающийся истерики не могли не привлечь внимание вампира.

Как он его вообще до сих пор пропустил.

– Да заткнись ты, – прорычала я, схватив его за трясущиеся плечи, – давай, соберись.

Голова Мишки безвольно повисла. От тряски тело лишь раскачивалось в руках. Можно было решить, что он потерял сознание, но нет. Гортанный смех и поток слез из глаз говорили лишь о начале продолжительной истерики. Из дальней комнаты до моих ушей донесся нечеловеческий рык.

Инстинктивно встав перед свалившимся на пол Мишкой, я подавила желание выбежать как можно скорее. Ледяной пот щедро стекал по спине, задевая приподнятые волоски. Натянутые до предела нервы реагировали на каждый шорох. Поэтому я тут же расслабилась, как до носа коснулся запах паленой плоти. Ударившаяся о стену икона разлетелась вдребезги, а в коридоре, тряся рукой, медленно появился вампир. Тяжелое дыхание и окровавленная ладонь говорили о том, что у дураков мысли схожи. С облегчением положив крестик на тумбочку, я опустилась на пол рядом с раскачивающимся Мишкой.

– Он, – прошипел вампир, поморщившись и разглядывая ладонь, – под внушением, но следов никого, кроме этих двоих и их детей, здесь нет.

– Как ты вошел без приглашения? – тут же в лоб спросила, разглядывая реакцию вампира.

Майор тяжело вздохнул, а я стыдливо потупила взгляд.

– Я был здесь много раз, schatz, – проскрипел вампир сквозь зубы, – ты снова начинаешь?

– Не заканчивала, – пожав плечами, я обернулась к Мишке.

– Это был он, – слишком громко объявил вампир.

От его слов Мишка вдруг напрягся всем телом, широко распахнув глаза. Жалость растолкла внутренности в кашу. Жадно хватанув воздуха ртом, он сжался в комок, как можно ближе прижимаясь к стене.

– Ты больной ублюдок, – прорычала я, поворачиваясь к вампиру, – еще громче не мог?

Но было поздно. Окровавленные пальцы Мишки потянули меня за руку. Захлебываясь в собственных рыданиях, он тряс меня сильнее, пытаясь заглянуть в глаза. Еле вырвавшись, схватила Мишку за голову, фиксируя ту в одном положении. Боль пронзила сердце, когда покрасневшие глаза взглянули на меня с надеждой.

– Не ты, слышишь? Майор просто ошибся, – как можно тверже произнесла я.

– Schatz, – прохрипел вампир.

– Заткнись, – зарычала я, обернувшись, – просто помолчи.

– Он бил ее. И рано или поздно мог убить именно он.

Подскочив на ноги, резко ударила вампира в грудь. От неожиданности тот отшатнулся, недоуменно хмурясь.

– Мы не палачи, майор. Мы здесь, чтобы помочь людям, а не уничтожить их. Или ты забыл это?

– Кузнечик, – слабый голос Мишки призвал развернуться.

Снова опустившись на колени, неловко погладила его по голове. Все это было ужасно неправильно, но сейчас я, наверное, слишком хорошо понимала, что он чувствует. Не могла я уничтожить еще то живое, что в нем осталось. Да, козел и мудак. Да, заслуживал наказания. Но не такого.

– Не ты, Миш. Я в этом уверена.

Он кивнул, обессиленно откинув голову на стену. Его пальцы все еще сжимали мои, а я только сейчас поняла, что картина максимально разрушена. Детей увели. Мишка прополз полквартиры, спасаясь от вампира. Сам хищник так только и не увидел картины, так как был вынужден прийти в себя. Смерть – это ужасно.

Еще более ужасно, что теперь смерть Маши ничего не могла нам сказать.

– Я могу, – внезапно всхлипнул Мишка, – я же служил, знаю. Я помню все, – ресницы мужика дрогнули, открывая потерянный взгляд, – кто где был, как сидели. Запомнил.