В горле собирается вязкий тугой комок, распирающий мягкие ткани, когда Мишка, вцепившись в здоровую руку вампира, обреченно опустив голову, шаркает ногами в сторону дальней комнаты. За то, как спокойно майор ступает по покрытому пятнами крови полу, хочется его убить.

Детская. От этой мысли кажется, что где-то в венах разгорается пожар.

Очень хорошо знаю это, ведь сама, кажется, тысячу и один раз была в этой квартире. Больше всего я надеюсь, что близнецы не будут помнить ничего. Что заботливые руки уничтожат алтарь, не дав ему родиться. Но к сожалению, я знаю самое главное.

Алтарь – не место. Вечная могила живет внутри. Дожидаюсь, когда за ними закрывается дверь, и, вновь глубоко вдохнув, на этот раз внимательно оглядываю просторный коридор. Представление начинается отсюда, а значит, не стоит торопиться. Кровавые следы на полу – не часть картины. Это решаю сразу же, как только изучаю их подробнее. Просто беспорядочные шаги, попытки Мишки выбежать из квартиры и Палыча – вытащить детей. Но чутье не может подвести.

Он отполировал ручку входной двери. А значит, как бы сейчас ни хотелось выбежать отсюда, что-то должно быть прямо здесь. Оттолкнувшись от стены, медленно прошла в середину помещения. Планировка как и у многих. Стандартная для поселка. Да и богатством Мишка с Машкой никогда не славились. Бывший собутыльник вечно половину зарплаты спускал далеко за пределами квартиры. Может, поэтому тумбочка с зеркалом была родом из постсоветского времени.

Из конца девяностых и начала двухтысячных.

Камень в желудке противно заворочался, забирая всю влагу. По-моему, от каждого вздоха сейчас мои губы трескались. Я наконец увидела. Замотанный в газету рулон обоев возле скромной железной двери стоял, прислоненный в угол. «Российская газета», номер от 31 декабря 2001 года. Мне не нужно было подходить ближе, чтобы знать, что под пожелтевшим краем рулон будет в крупную зеленую полоску.

Восемнадцать лет.

Здесь я точно увидела все, что должна была. И как-то цинично-отстраненно знала, что ждет меня в комнате. Наверное, поэтому шагнула быстро, привычно щелкнув выключателем.

Нет, обои на стенах были не такими, конечно. Но все остальное. Положив голову на бок, сложила на груди руки, откашливаясь.

– Миш, а как ты объяснял, зачем нужна елка? – кивнув на искусственное полунаряженное дерево с красным шаром наверху, медленно выдохнула.

Но, похоже, он меня не слышал. Почему мне сейчас настолько все равно? Сердце словно сковало льдом и я не чувствовала ничего, глядя на обескровленное тело Маши. Хрупкая и веселая когда-то девушка лежала, точно повторяя позу моей матери когда-то, а ее кровь щедро смывала неосторожный меловой круг.

Тем не менее, у него не удалось повторить все в точности.

– Миш, – сжав пальцы на плече, я тряхнула его, – иди вниз. Обещаю, тебе сделают укол и станет лучше.

– Она останется одна, – прохрипел он, смаргивая слезы, – я не могу. Не одна.

– Миш, – надавила сильнее, – я побуду с ней, хорошо? Она меня знает, не боится. Ты знаешь, я ничего плохого ей не сделаю. А твоя помощь нам еще понадобится. Ладно?

Он хмурится, направляя на меня невидящий взгляд. Отходит. Узнаю блеск и туманную муть возле зрачков. Если сейчас поднести фонарик, то можно увидеть песчинки, рассыпанные по глазным яблокам. Потому что это не алкоголь, а сильное и достаточно грубое внушение. Последствия тонкого искусства не так заметны. А вот эти следы говорят лишь о том, что кто-то очень хотел напомнить, с кем мы имеем дело.

Нет, не торопился. Специально насвинячил и побольше. Наконец Мишка разжал, казалось, закоченевшие на руке тела пальцы и кивнул каким-то своим мыслям.

– Да, – не продолжая кивать, Мишка облизал губы, – она тебя любит, Кузнечик. Ей так спокойнее будет, да. А мне к Петьке с Нинкой надо. Их Палыч увел. Я скоро, Мань, – удерживаясь за меня, Мишка все не отводил от тела взгляд, – ты с Кузнечиком, того. Я сейчас.

Кажется, что только когда дверь в квартиру за ним хлопает, я наконец позволяю себе видеть. Пока медленно опускаюсь на корточки рядом с телом, благодарю всех небесных созданий за то, что ничего не чувствую. Ни когда одним движением закрываю посиневшие веки Маши, ни когда убираю ее волосы с шеи, разглядывая тонкие шрамы, нанесенные валяющейся рядом опасной бритвой по сонной артерии.

– И? – хриплый голос вампира привлекает внимание.

– Вот это – угощение для тебя, – киваю вслед вышедшему Мише, – а все остальное ни о чем мне не говорит.

Вампир недоуменно приподнимает бровь. Внутри противно свербит, срывая смешок. Значит, угадала. Он тоже знает, что означает эта сцена.

– Слушай, майор. Эти предметы столько лет заставляли меня умирать заживо, что после того, как это чуть не случилось, не вызывают во мне ничего. Я даже не могу нормально прочувствовать смерть Маши. Прямо сейчас я напоминаю себе вампира больше, чем ты.

– Так, может, он об этом и говорит? – следующий шаг вперед вампир делает как-то слишком медленно.

Усмехнувшись, смотрю на елку. Нет, еще больше интересно, что он застыл посреди комнаты.

– Знаешь, я думаю, что сегодня он вообще не планировал разговаривать со мной. Зато что-то очень рьяно сообщает тебе. И мне сейчас крайне интересно что, – осторожно кладу руку Маши на пол и поднимаюсь на ноги, – ведь картину обнаружили ближе к вечеру, когда ты можешь ее посмотреть. В доме у людей, которых ты знаешь и куда приглашен. Так, может, расскажешь?

Сейчас при всем желании не могу отвлечься от заледеневших голубых глаз. Его взгляд то и дело срывается на тело на полу, а противный камень в желудке шевелится сильнее. Наконец, поджав губы, вампир делает еще шаг, уничтожая кислород вокруг меня.

– Я бы с радостью, schatz. Но тогда нарушу приказ и потеряю доверие полковника, – прищурившись, вампир кладет голову на бок.

– Чей приказ? – тут же вспыхиваю я. – Дяди? Я обсужу с ним и все, вопрос будет закрыт. Рассказывай, нам нельзя терять времени.

– Нет, Schatz, – горло вампира дергается.

Еще секунда, и от злости из моих ушей повалит пар. Да что же такое?! Все нужно тащить клещами. Сильно стиснув зубы, сжимаю руки в кулаки, пытаясь удержать непонятно откуда взявшееся бешенство.

– В ПМВ нет никого важнее и главнее дяди. Не знаю, кому ты служишь, майор, но это дерьмо сейчас может пустить все на тормозах. Дай мне имя, и мы все решим, – как можно медленнее говорю я.

Усмехнувшись, вампир направляет взгляд в стену.

– Майор! – уже практически кричу я.

– Твой, schatz, – с силой сжав глаза, выдает вампир, – это твой приказ.

– Но, – чувствую, что приходится соскребать челюсть с пола, – нет, стоп. Я младше тебя по званию и я не понимаю. Какое-то распоряжение я давала раньше? Что-то из устава ПМВ?

Сергей отрицательно мотает головой, а я не понимаю еще больше. Хмурюсь, пытаясь понять, о чем идет речь, но вампир ни капли не желает мне помочь.

– Давай просто остановимся на том, что это провокация направлена на меня. Его цель ясна – разрушить и без того хрупкое наше сотрудничество. Ты же не купишься на это дерьмо?

Нервно облизнув губы, вновь оглядываюсь на тело Маши. Майор прав. Если это было для него, то явно не несёт мне ничего хорошего. Но оставить информацию в руках только вампира… На такое я точно не могла решиться.

– Ты расскажешь все полковнику, – хрипло произношу я, наблюдая, как вампир кивает, – а заодно обсудишь с ним, как в это можно посвятить меня. И я хочу получить от полковника подтверждение, что он точно все понял.

Вампир вздыхает с каким-то облегчением, окончательно вбивая в мою голову сомнения. Зацепившись за быстро мелькнувшую мысль, действую быстро, пока майор, кажется, все еще в своих мыслях.

– Дай телефон, я свой где-то оставила, – заранее зная, что тот валяется в кармане ветровки на беззвучном режиме дома, демонстративно хлопаю по футболке.

Вампир молча протягивает Iphone 7. Судорожно пытаюсь вспомнить год их выпуска, пока пальцы вбивают номер. Нажав на кнопку вызова, стараюсь не дернуться, терпеливо дожидаясь окончания гудков. Его слух слишком острый, поэтому у меня будет только пара секунд.

– Похоже, дома в ветровке оставила, – разочарованно вздохнув, протягиваю аппарат, – нам сейчас к полковнику, да?

– Да, – кивает вампир, поворачиваясь ко мне спиной, – и по головке нас там не погладят.

Люблю свой организм за то, как он умеет подстраиваться под экстренные ситуации. Оказывается, это умение, несмотря ни на что, сохранилось и сейчас. Видимо, мне действительно становилось лучше. Потому что сейчас, ступая за вампиром, я четко контролировала удары своего сердца. Размеренное дыхание и просто сосредоточенность.

Никаких признаков того, что прямо сейчас хочется приколотить вампира к стене и выбить из него всю информацию.

Как ни странно, я очень хорошо помнила, когда мы обменялись номерами. Да, это был какой-то короткий и трезвый кусочек в моем сознании. Как он забивал мой мобильный, сидя на кухне и переспрашивая цифры. Как я сохраняла его номер.

Но его телефон говорил об обратном

«Жарова».

Не знаю, почему меня так это всполошило. Может быть, потому что он сам так никогда меня не называл? Schatz, Сима. Как угодно, только не «Жарова». На последних гудках я уже почти убедила себя в паранойе. Пока, скинув звонок, не открыла информацию о контакте, быстро переместившись на кнопку «сообщения».

Отказаться от соблазна и пролистать выше оказалось просто. Потому что мурашки, что тут же заскользили по всему телу, в панике умоляли избавиться от ставшего обжигающим телефона в руках.

Я шла вперед, но не видела ничего, кроме букв, приговором светящихся на экране.

«Я знаю».

31 декабря 2016 года. Сообщение.

От меня.

Четыре года назад

Конечно, я была гениальна в своей идее начать избегать вампира, с которым нахожусь каждые день и ночь. Когда у нас ванная одна на двоих, работа, дело, кухня. Когда в туалет не можешь фактически сходить без присутствия кого-то по ту сторону стены. Но в своем стремлении получить клочок собственной свободы я не знала границ. Ночь свободна и нет дела? Почему бы не разобрать архивы 63-го года. Там же как раз лавка такая удобная, под голову папку с делом помягче положишь – красота. День выдался пасмурным и вампиру не спится? Самое время встретиться с Дашкой, дядей, почитать личные дела погибших, перелистать историю вампирских восстаний и самых кровопролитных битв. Миссия окончилась в середине ночи, а мы за пару тысяч километров от Москвы? Осень – самое время под ливнем в темноте осмотреть все достопримечательности в городе. Даже если это единственный затянутый тиной пруд. В конце концов, тонна литературы, что теперь перемещалась со мной, и фонарик решали вопрос постоянно садящейся батарейки.

Вампир скрипел зубами, но устал играть в догонялки за две недели. Конечно, сначала он пытался вытащить меня куда-нибудь, пару раз это были кино, ресторан и даже прыжки с парашютом (последнее, кажется, предложил просто в качестве издевательства, прекрасно зная, что я боюсь высоты). В итоге, каждый раз получая от меня в ответ стандартное «ты не человек», успокоился и перестал строить из себя рыцаря. За что я, если честно, была ему благодарна.

В конце концов очень сложно каждый раз говорить «нет» мужчине, который давно украл твой сон. Даже если он кровопийца. Поэтому сейчас, в очередной раз чихнув то ли от пыли в архиве, то ли от вновь разгорающейся простуды, посильнее запахнув не спасающее от холода пальто, лениво переносила в ноутбук данные о ранних исследованиях вампиров начала XX века.

Вернее, старательно делала вид, что не вырубаюсь, прямо растянувшись на облупившейся плитке. Конечно, обычной мой сон вряд ли можно назвать полноценным, но то, сколько я спала последние две недели, им вообще считать не полагалось. Поэтому сейчас, зарылась между железных стеллажей, до самого потолка набитых бумагами, и меня так и клонило в сон, несмотря на отсутствие отопления и продувающий кирпичные стены ветер. Да, с этим нужно разобраться в ближайшее время. Архив очень быстро перетащили сюда, когда понадобилось больше места для новых групп, но как-то не подрасчитали, что в таком помещении очень быстро все покроется плесенью.

Экран ноутбука заморгал, предупреждая, что батарейка скоро сядет. Захлопнув крышку, нежно погладила исцарапанную серебристую поверхность. Совсем как я. Тоже энергия закончилась. Давящий гул в голове не утихал. Стащив ноутбук с колен, ближе двигаюсь к стеллажу. Завтра с утра забегу домой в душ, а сейчас что-то совсем нет сил.

– Schatz, – почему-то руки, что трясут меня за плечи, даже через пальто кажутся ледяными, – твою мать, Сима!

Почему так дерет горло? Словно кто-то знатно поработал наждачкой, забыв отполировать поверхность. В носу, глотке, во рту до боли сухо, а глаза жжет. В легких вдруг становится слишком мало места, и я кашляю, стараясь освободить его.

– Ты горячая, – ледяная рука ложится на лоб, – что с тобой?

– Позвони дяде, – голос не слушается, и, по-моему, изо рта вырывается только хрип, – я в порядке. Просто жар.

Холодная кожа не исчезает, и я инстинктивно прижимаюсь ближе. Как же хорошо. Разве может быть и жарко, и холодно одновременно? Новый приступ кашля обрушивается на меня, когда я пытаюсь присесть. Видимо, во сне сползла на пол, да так и осталась лежать. Надо же, отключилась на минуту.

– Идти можешь? – сипло спрашивает вампир.

Нервно облизнув губы, сглатываю отсутствующую слюну и морщусь, раздирая горло. Попробовав опереться на плечо вампира, дергаюсь вперед, но ничего не получается. Со стоном разочарования соскальзываю на пол.

Ненавижу свою беспомощность. Быть такой. Самое отвратительное – это немощь. Когда бабушку парализовало, я подумала, что никогда не хочу быть такой. Нуждающейся в чьей-то поддержке. Лучше сразу умереть, чем вот так. Самым большим моим страхом было стать такой или потерять единственное, что у меня есть. Разум. Кажется, что сойти с ума для меня равносильно смерти. Только дуло к виску – единственное лекарство для умалишенного.

– Успокойся, – быстрое касание ледяной ладони на моей спине, – горячий чай с медом в этом времени еще помогает?

– Парацетамол дома в аптечке, – почувствовав напряжение в ладони на спине, послушно закидываю руки за шею вампира, – аспирин с ношпой. И чай.

Сила вампиров увеличивалась с каждым годом их «не жизни». Но при этом, как и у человека, на развитие мускулатуры и интеллекта влияли также образ жизни хищника и внешние факторы. Да, можно было и в пятьсот лет оставаться на уровне новообращенного.

Сергей был не из числа последних. По-моему, вампир даже не особо заметил, что на его шее что-то висит. Кто-то. Одна маленькая и вредная, полная крови напарница. Нервно облизнув губы, сцепила руки, просто привалившись щекой к твердому телу вампира.

– Не считается, – тихо прошептала я, сжимая пальцами натянутую на гружи хищника водолазку, – я не слабая.

– Сегодня можно, schatz, – прохрипел вампир.

Возмущенно ударив его в грудь, чуть не упала от собственного толчка. Как в стену бьешь. Боль от отдачи тут же заставила ныть и без того скулящие кости.

– Не слабая, – настойчиво пробубнила я.

– Поставить на ноги? – перехватив слабо трепахающуюся ладонь, вампир остановился.

Что за надоедливый тип! Возмущение и решительность тут же вышли на передний план, и я забыла об обволакивающем тумане в голове. Найдя силы вскинуть голову, откашлялась, крепче упираясь в грудь вампира.

– Да, – кивнула головой, – не нужно было меня трогать.

То, что вампир так резко опустит меня на землю, было вполне ожидаемо. Тем не менее равновесие я потеряла сразу же, плюхнувшись с высоты полного роста в огромную ледяную лужу. Желание расплакаться жгло глотку, но я просто подобрала под себя ноги, делая вид, что сидеть в луже – любимое мое занятие.

Я не слабая.

– И? – сложив руки на груди, вампир внимательно смотрел на меня. – Продолжишь купаться?

Утвердительно кивнула головой, проводя ладонью по бензиновым кругам, переливающимся на поверхности лужи. Плевать на все. Почти утро. Найдут и заберут в госпиталь. По территории ходят только «свои» вампиры. Никто из них не осмелится причинить мне вред. Хотя насчет парочки я была не так чтобы очень уверена. Но верный ПМ добавлял убедительности аргументам.

– Я хочу помочь, Сим, – усевшись на корточки, вампир буравил меня взглядом.

Поморщившись, судорожно сглотнула слюну. От его взгляда становилось еще холоднее. Почему-то больше всего хотелось, чтобы он ушел. Но непослушные губы вдруг разлепились, выводя слова.

– Почему?

– Что? – не понял вампир.

А я вновь провела по разноцветным кругам в луже.

– Почему ты хочешь помочь?

Вампир нахмурился, положив голову на бок. Его язык нервно зацепил клыки. Человеческий запах в постоянной близости заставлял систему мутации сбоить.

– Ты – глава группы, – медленно начал вампир, а я почувствовала, как что-то, скрепляющее сердце с телом, резко натянулось, рискуя разорваться в любой момент, – исследователь феномена вампиризма и создатель проекта группа А. Без тебя достижение мирного существования и уничтожение Самсона невозможно. Это же просто, – нахмурился Сергей, заглядывая мне в лицо, – разве нет?

Очень. Звук, с которым мое сердце сейчас вылетело из груди и искупалось в луже собственной крови, растоптанной его ногами, оглушил меня, заставляя согнуться от поразившей внутренности боли. Хотя, может, это просто кашель? Мы, люди, часто любим гиперболизировать проблемы. Закрыв грязными ладонями лицо, я отвернулась, прижимая колени крепче к груди.

– Уходи, – онемевшими губами прошептала я, – пожалуйста.

– На твои истерики нет времени, – прошипел вампир, одним движением сгребая меня за шиворот.

Вялые попытки сопротивления были проигнорированы. Перекинув меня через плечо, словно я мешок с картошкой, вампир быстро шагал вперед. Довыеживалась, Сима. В итоге пальто висело чуть ли не на носу, рубашка скатилась к груди, и, промерзая до костей, я просто мечтала скорее оказаться дома.

Естественно, глупое сознание от плавного движения тут же поспешило покинуть меня. Поэтому когда с меня грубо сдернули пальто, я вновь чуть не повалилась на пол в попытках понять, где нахожусь. Вампир не оставлял шансов. Вытащив телефон из кармана брюк, кинул его на тумбочку, в обуви волоком затащив меня в ванную.

– Я сама, – попыталась высвободиться, но тут же была перехвачена жесткой рукой.

– Помолчи уже, – прорычал вампир, сдирая с меня блузку.

Конечно, за четыреста лет у него явно достаточно сноровки раздевать барышень. Потому что уже через несколько секунд, неловко прикрываясь руками, я сидела в ванной, заливаемая потоками воды из душа. Захлебываясь, закашлялась, но вампир, кажется, не заметил. Смыв с меня всю грязь, что я успела вытащить из лужи, оставив волосы спутанным комком так и мокнуть на моей спине, Сергей подхватил меня под мышки, быстро завернув полотенцем.

Кажется, я стала приходить в себя, лишь когда щека наконец коснулась подушки. Механически засунув в рот все протянутые вампиром таблетки, запила и тут же погрузилась в беспокойный болезненный сон.

Глава 15

Они помнили. Жидкое пламя ненависти вновь разливалось по венам, пока, прижав колени к груди, забравшись с ногами на скрипучий диван Палыча, я рассматривала две маленькие обнявшие друг друга фигурки. Обычно шустрые и вездесущие близнецы сейчас были похожи на маленькие тени самих себя. Почему-то все дружно решили, что оставить их ненадолго со мной – самый хороший вариант. Я же была согласна с врачами – детям как можно быстрее нужна помощь профессионала.

Но вампиру на это было плевать.

Куда же вытрясли весь мой рационализм? Стоило войти в дом и встретиться с двумя парами абсолютно сухих зеленых глаз, как лед, так удачно охраняющий меня от очередного помешательства, взорвался тысячей осколков. Они не плакали, не говорили. Просто сидели, боясь расстаться хотя бы на минуту. Кажется, что сейчас вся опора мира этих маленьких детей заключалась друг в друге. Медсестра успела поставить им успокоительное, но, по-моему, состояние шока у ребят еще не прошло.

Очень хотелось сейчас, чтобы все они оказались правы, решив оставить меня. Я-то была в такой ситуации. Я-то знаю. Только вот это ни черта не так.

Я помнила лишь их тела.

Мою мать на моих глазах не убил отец.

Медленно выдохнув, вытянула ноги, осторожно ступив на пол. Они же такие маленькие. Нервно облизнув губы, пытаясь не растерять решительность, осторожно прохромала в угол, где не моргая смотрели на меня близнецы. Мельком заметила, что их успели переодеть и умыть. Хоть что-то. Детям было лет двенадцать, я не могла вспомнить, сколько именно, но почему-то это не давало и капли облегчения. Опустившись на колени, я замерла, не понимая, что делать дальше.

Да, так бывает. Ты всю жизнь изучаешь поведение вампиров, природу их чувств. И вдруг сталкиваешься с маленьким ребенком, понятия не имея, о чем он сейчас думает. Еще эти морально-этические вопросы некстати лезут в голову. Что-то вроде того, а как гуманнее? Оставить им их воспоминания или убрать их с помощью вампира? Как правильно?

Почему-то очень хотелось поступить именно так. Правильно. Но я понятия не имела сейчас, что значит это слово. Что говорить? Продолжать молчать? Но это не подходит, ведь несмотря ни на что они смотрят на меня. Цепляются друг за друга, но умоляют меня сказать им что-то. Пульс стучался о пол, окончательно поселившись в пятках, а небо от сухости, кажется, уже покрылось трещинами.

– Кузнечик, – от тонкого Петькиного голоса я вздрогнула, а Нина отзеркалила мое движение, крепче прижимаясь к брату, – мамы нет?

Поджав губы, я медленно закрыла глаза, не в силах выдерживать блестящий выступившими слезами взгляд Петьки. В лицо сразу ударил жар, заставляя влагу проступать сквозь ресницы. Часто заморгав и вдохнув поглубже, я протянула руку, положив ладонь на белобрысую голову мальчика.

– Когда я была маленькой, – медленно прохрипела я, пытаясь удержать рвущийся наружу ком, – чуть младше вас, моих родителей убило нечто злое. Я, – закашлявшись, поморщилась, потрепав мальчика по голове, – я не могу обещать, что вы забудете ее или что когда-то будет легче. Но я точно знаю, что ваша жизнь продолжается. Потому что я вижу это, – сжав две маленькие ручки, крепко прижимаю к себе, пытаясь убедить саму себя в том, что говорю, – вы вырастете. Ты, Ниночка, как и хотела, уедешь в Москву и будешь шить самые красивые платья, а ты, Петь, станешь гонщиком. Я верю в это. Потому что этот день, каким бы ужасным ни был, несмотря ни на что, сделает вас сильнее, – моргнув набежавшие слезы, быстро прижала головы хныкающих детей к себе, – вы видели самое страшное, что может произойти в жизни. Поэтому больше никогда и ничего не будете бояться. Я знаю, что вы чувствуете. Но нужно потерпеть.

Облокотившись на стену, чувствуя, что сама уже сотрясаясь в сдерживаемых рыданиях, осторожно поцеловала две белые макушки. Конечно, сейчас стоило рассказать о том, что мама будет оберегать их с небес. Или о том, что жизнь вечна. Не знаю. Я не помню, какую бурду втирали мне взрослые. Прямо сейчас я хотела сказать правду. Потому что им нужна она. Правда. Не сказочные истории про небеса, на которые по непонятным причинам съехала мама, бросив их. И пусть меня забьют тапками все психологи. Прямо сейчас мне очень хотелось, чтобы эти дети поверили в себя.

– Ваш папа не виноват, – тихо прошептала я, – иногда глаза врут. Кое-что плохое управляло им.

Петька с непониманием отстранился, нахмурившись. Ну да, это фразу, скорее всего, они слышали часто. Зеленый змий, демоны и прочая чепуха, которой забивали голову детям. Тряхнув головой, нервно коснулась языком неба, не отрывая взгляд.

– Слушай, я знаю, как это звучит. Но с этим я сражаюсь столько, сколько себя помню. Оно реально. И оно заставила вашего папу не понимать, что он делает, – не зная, как объяснить, пробормотала я.

– Оно убило твоих родителей? – сжав мое плечо, Нина оторвала щеку от моего лица.

– Да, – кивнула я, – оно страшное, но мы его поймаем. Чтобы у всех были мамы и папы.

Диван скрипнул, привлекая наше внимание. Все три головы резко уставились на положившего на колени руки вампира. Черты лица майора стали мягче, а кожа приобрела здоровый румянец. Это для них. Прямо сейчас я была благодарна майору. В чистой одежде, немного растрепанный, он выглядел совсем по-домашнему. Пусть он делал это ради цели, но так за детей становилось спокойнее. Поймав его взгляд, медленно кивнула. Потянула Петьку за руку, отвлекая мальчика на себя.

– Ты знаешь, что такое гипноз? – ассоциация пришла в голову сама, а Петька тут же прищурился, заинтересованно вглядываясь в меня. – Сейчас майор Вагнер посмотрит, что вы помните. Это не больно, совсем.

– А ты? – Петька нахмурился.

– Посижу здесь, не бойся. Только, – кивнула на блестящую цепочку на его шее, – крестик надо снять.

Нина осторожно коснулась моих волос.

– Зачем, Кузнечик? – робко прошептала она, а я кинула взгляд на вампира, призывая того помочь.

Сергей выдал робкую улыбку, не двигаясь с места.

– А это как рентген, – спокойно сказал вампир, – вы же знаете, что это такое?

Дети переглянулись, а у меня во рту вновь стало сухо.

– Петька, когда ногу сломал, ему делали. Все просили снять, – серьезно ответила Нина, стягивая цепочку, а я сдержала вздох облегчения, – сначала кто идет?

Близнецы переглянулись, а вампир молча продолжал разглядывать меня. Медленно отрицательно покачала головой. Пусть решают сами. Я не собиралась в это вмешиваться, а тем более – дать вмешаться вампиру. Сейчас у этих ребят нет никого, кроме друг друга.

– Я, – решительно кивнул Петька, стащив цепочку и протянув ее Нине.

Одобрительно похлопав мальчика по плечу, удобнее устроилась с Ниной на полу, обнявшись. Высоко подняв голову, Петька смело сел на диван рядом с вампиром, лишь раз кинув на меня взгляд. Смелый парень. Настоящий защитник сестре. Нина чуть сильнее сжала свою руку, а я успокаивающе погладила девочку по голове. Сергей улыбнулся Петьке, быстро кивнув на Нину.

– Сим, может, девочке стоит отдохнуть? – как можно мягче спросил он.

Снова отрицательно помотала головой.

– Нина посмотрит, что ты не делаешь с ее братом ничего страшного, и не будет сама бояться, – с нажимом сказала я.

Вампир кивнул. Ничего страшного, заодно и я буду спокойна, что с мальчиком все в порядке. Рука вампира легко легла на плечо Петьки. Мальчик повернулся и, встретившись со взглядом вампира, замер. Видимо, меня Вагнер посвящать в свой мысленный диалог не собирался. Потому что абсолютно расслабленное лицо Петьки немигающим взглядом было направлено к вампиру уже пару минут, а никаких звуков, кроме моего колотящегося сердца, так и не прозвучало. Мышцы вампира напряглись на секунду, а лицо ожесточилось, заставляя пульс сбиться с ритма. Но секунда, и наваждение пропало. Петька уже активно тряс головой, а вампир задумчиво сверлил взглядом стену.

– Нину не надо, – прохрипел вампир, поднимаясь на ноги, – пошли.

Девчонка тут же клещами вцепилась мне в шею, а я в очередной раз раздраженно выдохнула.

– Палыч за дверью ждет, – не оборачиваясь, вампир направился к выходу.

Уговорив детей обратно надеть крестики и, повинуясь внутреннему голосу, объяснив, как серебряная цепочка может им помочь, в последний раз обняла близнецов за шеи. Дети притихли. Маленькие лица посерьезнели, но больше не выглядели потерянными. Да, наверное, это неправильно – вручать ответственность за свою жизнь в руки ребенка. Но у них не было выбора. У меня не было.

Теперь и они одни.

Погрузившись в мысли о детях, я очнулась лишь от толчка в плечо. Виновато опустив глаза, избегая взгляда полковника, вернула лицу максимально сосредоточенное выражение. В моем маленьком доме было слишком мало места для трех взрослых человек. Вернее, двух и вампира. Почему лезут вопросы о том, где я буду жить, когда все закончится?

Дом станет полностью моим после смерти майора.

Но, по-моему, это слишком амбициозно – рассчитывать, что смогу без посторонней помощи разобраться с ним. С другой стороны, почему бы просто не выбрать избегание? Закончим дело, и я снова постараюсь исчезнуть куда-нибудь подальше. Где нет вампиров, а самой большой проблемой будет являться дневное солнце, и пара тысяч на еду.

Оставить вампира в живых. Старого и мощного, что еще вдобавок знает о ПМВ так много. Нет, кажется, я повешу на себя табличку «самоубийца» и брошусь на него, как только расправимся с Самсоном.

Раздражающий «тик-так» на стене. Разве часы могут идти так громко? Это же долбаный отбойный молоток. А еще говорят, что время незаметно. Почему-то сейчас каждая секунда бьет болью по мозгам. Запоздало понимаю, что сегодня не принимала таблетки. Плохая Сима. А обещала снова быть хорошей.

– Сима, – голос дяди заставил вздрогнуть, надавав пощечин затуманенному разуму, – я хочу услышать что-то более вразумительное.

– Я тоже, – пожимаю плечами, но, завидев взгляд полковника, что врезался в мою переносицу, тут же заталкиваю слова обратно, – коротко. Послание было адресовано майору. Автор, скорее всего, не сам Самсон, – нахмурившись, киваю сама себе, – Миша пил, позавчера я видела его в магазине.

– Алкоголь нейтрализует действие 47-й, – сложив руки на груди, произносит вампир, а я вновь киваю, не оборачиваясь.

– Ослабевает, – поэтому кто-то очень любил поить меня шампанским, – внушение, на мой взгляд, выполнено грубо. Нечеткие линие, неточности, «песок» в глазах. Плюс Михаил пришел в сознание до того, как убил себя, – закончила я, нервно облизывая губы, – это мое заключение. Вампир, делавший это, действовал по приказу Самсона. Но это не он.

Полковник задумчиво посмотрел над моей головой. Гляделки с вампиром. Очень хорошо они придумали. Сима им все вываливай, а сама ходи и лишних вопросов не задавай. Скрипнув от злости зубами, прикрыла глаза.

– Точнее будет ясно после результата анализа Мишки. Но я уверена, что его образцы не совпадут с моими, – медленно продолжила я, – этому вампиру от силы лет десять. Я бы даже рискнула предположить, что он новообращенный, но тогда странно, что нет следов укусов.

Полковник вновь метнул взгляд поверх моей головы. Отлично просто. Теперь моим словам верят, если их подтверждает кровосос. Чувство обиды противно заворочалось внутри. Дожила, Сима. Родной дядя полагается на вампира больше, чем на тебя.

– Ты говорила, что Михаил – подарок мне, – спокойный голос раздался за спиной, а я нервно облизнула губы, поведя плечами.

Ледяной взгляд ударил между лопаток, старательно прожигая дырку на месте позвонков. Это он умеет. Решусь на ремонт, позову вместо перфоратора.

– Думаю, что подарок тебе – это Петя. Если восстанавливать картину в точности, то после того, как Миша убил Машу, он должен был убить себя. Второй меловой круг был уже нарисован, помнишь? Нина выполняла мою роль. А вот Петька, похоже, приготовлен тебе. Как в целом вся картина, – закончила пояснение я, – вы все от меня узнали? Могу идти, чтобы посекретничали?