– Очень смешно. – фыркнула я. – Предлагаю его переправить в наш мир, в частности на мою дачу. Ты подожди ругаться, подумай сначала. Там Матвей и барсук за ним присмотрят, от города далеко, а вокруг лес и водоемы. Леший и водяной на подхвате будут, да и местные жители к причудам привыкли. Лучшего места мы не найдем.

Напарник с сомнением взглянул на меня, явно сомневаясь в моей адекватности. Однако идея была хорошая, поэтому маг не стал сразу же ее отметать.

– Эй, продажники, давайте сюды, будем смотреть. – выдал знахарь, удерживающий в руках большой талмуд, исписанный непонятным, кривым почерком. – Я, как водится, дневник веду, чтобы потомках хоть что-то ценное осталось. В этих ваших академиях ничему толком не учат, выпускают вон увальней таких, а ценных кадров ни одного.

Игнат сжал кулаки, однако от комментариев воздержался. Растет просто на глазах.

– Здесь и записывал визит ведьмы, не каждый день с такими встречаешься. – продолжил он, покосившись в мою сторону. – Только ведьма та другая была: сильная, статная, опытная. Не чета тебе. Так вот, попросила она меня об услуге одной взамен оказанной парой десятков лет ранее. Я ж тогда тоже зеленый был совсем, ничего о жизни не знал, а точнее самого главного – не связываться с черными ведьмами. Вот и ввязался на свою голову. Нужно было мне достать артефакт ей один из дома на другой стороне света. Я тогда еще подумал, дескать, чего сама-то она этого не сделала? А как вернулся, так и понял, в чем дело-то.

Знахарь перевернул несколько страниц, где старательно описывал особенности общения с темными ведьмами. Почему-то главным их отличием от обычных, светлых, ведьм он считал наличие глубокого декольте и вычурности в одежде. В остальном упоминались некие «отличия» в магии, в частности подпитка от других источников и проблемы с телепортацией на освященные земли.

В славянской культуре «злые», а точнее «черные» ведьмы, которые практикуют темную магию не имеют сил днем. Согласно поверьям, колдовать они могут только ночью, а потому, например, в давние времена на пороге дома разбрасывали мак. Он, согласно народным сказаниям, у злых ведьм считается священным и вызывает страх, поэтому они собирают его по зернышку. За этим занятием их застает рассвет, ведьма теряет свою силу и не может навредить. Кроме того, поверья диктуют, что от черных ведьм защищают кресты, травы и даже сильная энергетика человека.

Как оно на самом деле проверить мне возможности не представилось ранее. Боюсь, здесь придется обращаться к тетушке Румпельштиде.

– Вот оно! Нашел! – произнес знахарь. – Дом тот, куда я отправился, располагался в глубине густой чащи, куда и мне пробраться-то сложно было, потому как опечатана она была не то храмовниками, не то проклятьем каким. Ведьме черной туда не пробраться было. А дом-то сам маленький, землянка на одно окошко, да стоит посреди леса этого. Весь обветшал, стены того и гляди на голову рухнут. Ну я быстро туда забрался-то поискал, поискал да и нашел артефакт в резной шкатулке-то из дерева. Сам он простой был, не ювелирная работа явно, а камень ох и мощен был. Янтарь. Когда я его ведьме-то отдал, то и обомлел сразу: камень на глазах стал темным.

Мы с Игнатом переглянулись. Янтарь с древних времен считается магическим камнем, который защищает от колдовских и темных сил. Согласно поверьям, если к янтарю прикоснется добрый человек, то он посветлеет, а если злой – станет темным. Из этого камня делали амулеты, которые защищали от темных сил, порчи и даже помогает в бою.

– До нас дошли сведения, что это был артефакт подчинения, – произнесла я, указав пальцем на картинку в тетради знахаря. То был крупный камень янтаря в обрамлении темного серебра, витиевато обнимающего его. – но разве янтарь используют в таки целях?

Знахарь задумался, прикидывая что-то в уме.

– Свойства камня вполне определенные, – покачал головой Закаренька, неожиданно серьезно на меня взглянув. – однако темные ведьмы кране изобретательны в своем колдовстве. Могу предположить, что артефактом подчинения он стал сильно позже. Здесь я вам, ведьма, не помощник.

Знахарь был прав, такому его едва ли учили в академии. Впрочем, как и меня. Но кто мог бы мне подсказать, можно ли превратить янтарь, светлый по своей природе камень, в оружие тьмы? Ведь подчинение иначе и не охарактеризуешь.

– Этот дом, о котором вы говорили, где он находится? – вопросил напарник. – И кому он мог принадлежать?

– Вот чего не знаю, того не знаю. – хмыкнул Закаренька. – А находится он в Златодаре, это малюсенький человеческий городишка в людском королевстве. Я вам карту дам. Ну что, я свою часть уговора выполнил? Теперь ваш черед.

Мы с напарником переглянулись, соглашаясь, что иного выхода нет.

***

Родной дачный домик встретил меня спокойствием и уютом, коих давно мы с Игнатом не видели. За высокими с некоторых спор воротами притаился двухэтажный домик из темного бруса в спокойном двухцветном исполнении. За широкими окнами в черных, гладких рамах, приветливо горел ярким золотистый цвет, а во дворе ветерок покачивал папоротники, высаженные у выложенной черным камнем дорожки. И так хорошо было, так по-родному.

– Вот здесь, – ткнув в газон у незастекленной веранды, выдал знахарь. – посажу чертополох. А здесь, – перст указал на пространство у широких качелей. – будут лекарственные лопухи.

Чувствуя, как нервно дернул мой глаз, я шустро поднялась вверх по ступенькам и прошла в прихожую, где нас уже встречал Матвей с барсуком в очаровательной бабочке.

– Владиславушка приехала! Владиславушка приехала! – подпрыгивая на месте, радостно кричал домовой, который еще не представлял, с кем ему придется жить неопределенное количество времени.

Следом за мной зашел Игнат, втаскивающий сразу семь огромных мешков, где отнюдь не были наряды Боеславы, которая отказалась оставлять мужа одного. Нет, в мешках находились баночки и скляночки знахаря, а вот наряды женщины уместились в небольшую спортивную сумку, которую она держала сама, пожалев увешанного мага. Сам знахарь шел последним, продолжая оглядывать новые садовые угодья.

– Ой, Владиславушка, а кто это? – удивленно вопросил домовой, взглянув на Боеславу.

– Простите мои манеры, – выдохнула я, оглянувшись к гостье. – Боеслава, знакомьтесь, это мой домовой. Он здесь хозяин, по любому вопросу – к нему, не стесняйтесь. Он же отвечает за уборку и готовку.

– Позвольте, – выдала басом дама, заставив моего воспитанного домового невоспитанно присвистнуть. – а чем же буду заниматься я?

– Отдыхайте, – пожала я плечами. Вы когда в последний раз были в отпуске? Загорайте, купайтесь, книги читайте. Сериалы смотрите, вам покажут, как включать телик и интернеты.

– Чудеса-а, – протянула женщина.

– А это, Матвей, муж Боеславы, Закарень…Закар. Знахарь он. – произнесла я, пронаблюдав, как обозначенный гость пристально рассматривает домового, немногим ниже его. – Наши гости проходят под программой защиты свидетелей и пробудут у нас до завершения расследования.

– Все чудесатее и чудесатее, – выдал домовой.

– Позвольте, а почему вы не обзаведетесь нормальной прислугой? – любезно поинтересовался знахарь почему-то у Игната.

Однако вместо Игната ответил мой домовой:

– Наша ведьма других съедает. – хмыкнул он.– Чуть что ее не устраивает, так она сразу в печь и потом только косточки обгладывает. Наши, славянские ведьмы, они ведь к традициям близки. Слыхали про бабу Ягу? Нет? Ну так вы мне еще чего обидного скажете, наша ведьма, натура тонко чувствующая, расстроится, да и сожрет вас. Там и ознакомитесь, так сказать, с месных фольклором, прочувтвуете местный колорит.

Выдав эту тираду, Матвей ухватил пару мешков и как ни в чем ни бывало прошел с ним на лестницу, где и скрылся, очевидно, утаскивая вещи гостей в их спальню. Да, с моим домовым не забалуешь. Не получится просто.

– Вот вы думаете, я почему такой нервный? – полюбопытствовал Игнат у знахаря, с сомнением за мной наблюдающим. – Потому что работа нервная с такой-то напарницей. Тут любое неверное движение и все, печальная смерть. Так, ладно, Матвей а чем сегодня кормют?

– Да вы так не переживайте, – вздохнула я. – я в эту фазу луны не питаюсь человечинкой. Фигуру берегу.

Уж не знаю, о чем подумал знахарь, а вот жена его ушла подхихикивающей. Не то не поверила, не то началась истерика. Но тут главное вовремя за стол сесть, а там уж и любой конфликт разрешится.

Так оно и вышло. Сначала разговор наш не клеился, однако ближе к ночи вкуснейшая еда домового и горячительное, призванное ознакомить иномирцев с родной культурой, сотворили чудо. Когда я выбиралась на улицу, маг и знахарь как раз обсуждали секреты рыбалки. Игнат рассказывал гостю как не поймать водяного, а знахарь делился тонкостями успешной ловли русалок. Боеслава не вмешивалась, но взгляд ее сужался по мере рассказанного Закаренькой. Кого-то явно ждал серьезный разговор на тему полночной ловли полуголых девиц.

– Да я же исключительно с целью отковырять чешуек, Боеслвонька! – услышала я, когда за спиной уже закрывалась входная дверь.

Подхихикивая, я поправила на плечах кардиган и шустро спустилась по ступенькам, ощущая, как ночной воздух прохладой скользит по разгоряченным щекам. Во дворе было светло благодаря уличным светильникам, радующим окружающее пространство золотистым, мягким светом. Кроны елей из леса, расположенного напротив моего участка, последнего в дачной кооперативе раскачивались из стороны в сторону, а где-то на ветках недовольно каркал старый ворон.

К слову, ворон и впрямь был старым, а потому его режим сна давно и безуспешно сбился. Леший жаловался, что никак не получается уговорить птицы каркать днем, а не по ночам. Ладно лесным обитателям, так ведь местные приходят и тапками кидают, подбить пытаются. Пока защита леса обеспечивала синяками от тапок незадачливых обувкометателей, но не мудрено когда кто-то все же вызовет отлов птиц.

– Все кричит, – вздохнул леший, обнаружившийся на пеньке прямо за забором.

Сам он выглядел на полое бревнышко, откуда торчали ручки-веточки и грустный, сонный хорек. Он, примостившись поверх куста, слушавшего лешему головным убором, подпер щеку лапкой и наблюдал за вопящим вороном.

– А поговорить пробовал? – зябко поежившись от прохладного ветерка, поинтересовалась я.

– И ни один раз, – вздохнул леший. – да толку с птицей разговаривать? С дятлами воно только разобрался, теперь этот еще. Я ему уже и так, и эдак, а он знаешь чего? Говорит, не прекращу, пока скворечника с стереосистемой не будет. Ну нормально?

– Хитро, – хмыкнула я, подсаживась на соседний пенек. – а ты чего?

– Сказал, что со стереосистемой его точно кто-нибудь тапком подобьет и это буду я! – хохотнул леший. – Да-а, давненько я тебя не видывал. Работаешь гдеть?

– В мире другом, да дело там такое хитрое. Ведьма одна, черна да злющая, против империи ополчилась. Лес потравила, магов терроризирует, теперь вот артефакт один переделала. – заговорила об этом я сознательно, прекрасно зная, что леший мой долгое время рядом с ведьмой темной работал.

Давно дело было, много веков назад. Дом ведьмы той находился у самой границы с лесом, на окраине деревни. Достоверных данных не сохранилось, однако зафиксированы сведения, что ведьма та черными делами занималась, а односельчане жаловались на потерявшийся скот, засуху и болезни страшные. Времена старые, кто и что там делал уже и не выяснить, да только леший-то наверняка знать должен.

– Какой?

– Из янтаря амулет переделала в артефакт подчинения. – произнесла я. – Может быть вообще такое?

– Почему не может? Вполне. – тяжело вздохнул леший. – Помнится, соседка моя на руку не чиста была, за деньги всякое зло творила. Да только как не старалася магию призвать темную да сделку заключить с тварью какой, а не получилось у нее ничегошеньки. Не нужна она была с силой своей слабой чертям сильным. Тоже она хотела амулет в артефакт темный превратить, чтобы мощь свою доказать, а только не вышло у нее ничего. Зря чертей насмешила только.

– И что она сделала? – недоуменно вопросила я.

– Молодая ты еще, Владислава, да много о зле не знаешь. Коли камень сльный да добрыи свойствами наделен, то вывернуть их можно и все наборот сделать. Как к сильной светлой ведме амулет такой попадает, то свету он служит, а коли к злой, то свойства свои под стать хозяйке меняет. Да чем сильнее ведьма, тем быстрее трансформация эта идет.

– То есть, камень сам сменил свойства?

– Если хозяйка, истинная создательница, того захотела, что камень как слуга за ней пойдет, да свою силу во вред может использовать. И ничего хорошего тут не будет, – вздохнул леший.

Мы с ним замолчали, продолжая наблюдать за тем, как вредный старый ворон кричит на ветки ели, раздраженно раскачивающейся из стороны в сторону. И долго мы так сидели, пока на плечо к лешему не спикировал орел, который и сообщил, что к нам выдвинулась команда из спецслужб, настаивающая на увеличение численности ведьм. Тогда, спешно попрощавшись с приятелем, я поспешила скрыться. Ну его, это замужество.

ГЛАВА 5

Ранним утром, чтобы не тратить время, мы с напарником отправились в Златодар, действительно небольшой городок на другой стороне даже не нашего, а чужого мира. Телепортировались мы на небольшую гору, с которой открывался отличный вид на небольшие двухэтажные домики, притаившиеся в низине между двух великанов-гор. Лишь с одной стороны здесь не было скал, зато величественно возвышался лес.

Судя по карте, которую с сосредоточенным выражением лица вертел Игнат, нам предстояло отправиться как раз в ту сторону, где заканчивалось поле. Удивительного здесь было мало, ведь где еще селиться вселенскому злу, как не в чащобе? Ну вот и я том.

– Вот объясни мне, почему мы всегда должны ориентироваться на сомнительного содержания бумаженции, написанные не то психом, не то злым гением? – поинтересовался Игнат, которого также крайне беспокоила эта досадная несправедливость. – Почему хоть раз мы не можем оказаться где-то там, где ловит сеть и есть навигатор?

– Вот и займись этим вопросом, станешь здесь первооткрывателем. – хмыкнула я, поглубже втягивая свежайший воздух, сладко пахнущий полевыми травами.

– А что? – задумчиво уставился на меня маг. – Назовут в мою честь, стану знаменитым. Дело говоришь.

– Сам-то представляешь это? Сеть в честь Игнатища? Игнатовщина? Игнаторнет? Сетоигнат?

– Ну, положим, сеть Алмазова. – отозвался напарник, сворачивая карту и убирая в один из десятка нагрудных карманов. Следом он вытащил солнцезащитные очки и нацепил их, еще раз оглядел разложившийся перед ним город так, словно тот принадлежал ему.

Вот ставлю метлу, которой не пользуюсь, на то, что он уже представлял себя в карете, где навешана растяжка с надписью «просветитель масс». Хмыкнув, я отвернулась и собиралась было направиться в лес, как вдруг прямо перед собой заметила кудрявого мальчишку лет тринадцати в простой хлопковой рубашке, который смотрел на нас с открытым ртом.

– О, ребенок, ты здесь откуда? – поинтересовался напарник.

– Бадька с собой коров пасти взял, – произнес мальчик после запинки. – а вы из будущего, да?

Мы переглянулись, оглядывая идентичные черные костюмы, поверх которых был натянут облегченный бронежилет. Между прочим, последняя разработка ученых «Реального волшебства», которой они очень гордились. Все прочие же предпочитали молчать на тему того, что новшество это уже веков как несколько существует. Мало ли, ученые натуры тонкочувствующие, обидятся еще. Ну и в целом была надежда на то, что функционал бронежилетов чуть-чуть, но все же обширнее их аналогов.

– Да, – выдал Игнат, подмигнув ребенку. – но никому ни слова, а то нарушится цепь важных событий и будущее изменится. Обещаешь молчать? Или надо тебе память стереть для подстраховки? – нарочито грозно поинтересовался напарник.

Мальчишка активно замотал головой, все видом доказывая, что тайна останется с ним. Игнат сделал вид, что столь ярая реакция мальчика его полностью устроила, и собрался было идти к лесу, как вдруг мальчишка начал дергать его за рукав, приговаривая:

– Дядька, а, дядька! Не ходили бы туды, страшное место, говорют. Мне бадька мой еще когда в пеленках я был, сказывал, что страшные дела там происходют.

– Вот как, – нахмурилась я, кинув взгляд на затихшего напарника. – и какие же?

– Да вот, бывало, идет охотник какой удалой, молодой да сильный, в лес. Уж и не знамо, что там происходит, да только выходит он оттуда седой, да несется так, что вперед себя кубарем скатывается. А при нем ни ружья его, ни припасов. Зато над всей деревней смех стоит заливистый такой, а откуда доносится – оно и не ясно. Или еще было дело, корова ушла у соседа дядьки моённого. Хорошая буренка такая, молодая, всю семью кормила. Уж тоже не знамо как, а сама отвязалась по ночи и ушла сквозь заборы-колья. Нашли ужо только через дня три в лесу, косточки одни и остались.

Пока мальчик стоял и рассказывала местные байки, взгляд мой блуждал по его одухотворенному лицу. Вот вроде страшные вещи рассказывает, а глаза горят, интересно ему. Да и в целом вид он имел, скажем так, разбойничий: рубаха завязана небрежно, вырез глубокий, глаза раскосые и хитрые, весь взъерошенный какой-то, а обувь…Обуви не было. Ни ботинок, ни сапог, ни лаптей каких. Босиком стоял ребенок, причем что-то в строении его ног вызывало лично у меня вопросы.

– Ты, малец, за нас не беспокойся. – хмыкнул Игнат, хлопнув парнишку по плечу. – Мы любого черта одолеем, напарница моя вон вообще ведьма потомственная. Так что если и бояться кого, то нас.

Мальчик ему на это ничего не ответил, а мы с Игнатом двинулись вперед. На краю опушки, переходящей в лесу, я невзначай обернулась и едва не вздрогнула – мальчик стоял, не сводя с нас пристального, совершенно не детского взгляда. Сделав вид, что меня ничего не смутило, я помахала ребенку.

– Игнат, – тихо позвала я, когда за нашими спинами осталось несколько сосен. – не подросток это был, а нечисть какая-то.

– Ну я так и понял по взгляду твоему, – отозвался он невозмутимо, уверенно вышагивая в поисках избушки ведьмовской. – чего с его ногами было-то? Кто это?

– Да черт его знает, может местная разновидность какая. – хмыкнула я. – А ноги его странными тебе не показались? Я все смотрела, а понять не могла. Вроде и пальцы все, и кость правильная, а…

– Пяток у него нет.

– Точно, – кивнула я. – тогда беспятый, получается. Анчутка, то есть. Маленький злой дух, селится в болотах, омутах, прудах и прочих водоемах, не занятых русалками. Сильный, может менять форму и становиться невидимым. Согласно легендам и фольклору, боится железа и соли.

– Значит, много времени избавиться от него не займет, – хмыкнул напарник, демонстративно извлекая из кармана пистолет с пулями из специального металла с примесью соли.

– Только вот анчутки существа древние и избавиться от них очень сложно. Если они место облюбуют, то не уйдут. Раньше, если они каким-то образом селились в чужих домах, то вариантов было два: съехать или съехать и сжечь дом, а пепел посыпать солью. Я вот это к чему, Игнат, если он здесь живет давно, то запросто мог застать нашу ведьму. От него не избавляться надо, а разговаривать.

Тем временем мы все дальше заходили в чащу. Лес становился гуще, деревья объемнее, кусты выше. Идти становилось тяжелее, поэтому нам с напарником пришлось выстроиться друг за другом и идти, уворачиваясь от веток и коряг, норовящих возникнуть под самой ногой.

– И что ты предлагаешь? – обернулся ко мне Игнат как раз вовремя, чтобы удержать от позорного падения с пенька, оборвавшегося так же неожиданно как и начался.

– Я попробую его вызвать, а ты погуляешь где-нибудь. Не любят анчутки магов.

– И чего мы всей вашей нечисти лесной сделали, что они нас избегают? – фыркнул маг. – То домовые не выходят, то водяные прячутся, теперь вот и беспятые туда же. Вы, ведьмы, чего-то им про нас плохое рассказываете?

– Ага, ликбезы каждый вечер проводим на тему того, почему магов нужно избегать. Сам-то веришь? У вас, магов, за времена гонений репутация сложилась нехорошая. Вот все и предпочитают избегать.

– Хорошо, – кивнул напарник. – а как ты его вызывать-то планируешь? Ритуал какой нужен, круг меловой?

– Нет, анчутка на имя свое приходит. Он уже и сейчас где-то вокруг нас, разговор весь слышал наверняка.

Маг от моих слов неприятно поежился, поведя плечом. Все же сложно магам с духами общаться, не в их природе они. Магам бы все побольше да по разрушительнее, чтобы наверняка, а нечисть духи в основной своей массе мелкие, да пакостливые. Да только много их и древние они, еще задолго до всех нас на этих землях жили, а потому считаться с ними нужно.

Пока я свои думы думала, напарник уже и вывел нас к полянке, окруженной величественными соснами. А в центре поляны этой стояла избушка, которой курьих ножек разве что и не хватало. Дом был из тяжелых, темных бревен, поросших мхом, окошки, где не было стекол, смотрели на нас темными провалами. Двускатная крыша, некогда имевшая веселый зелененький цвет, выцвела, а в просветах, кажется, свили себе гнезда птицы. У домика стоял справный большой стол, где все еще лежал таз, почерневший и прохудившийся.

Дом был старый, да только сразу чувствовалась – ведьмовской. Энергия от него шла сильная, словно внутри работал телевизор, а свет от экрана просачивался наружу.

– Чего скажешь? – поинтересовался напарник.

– Ведьмы мы здесь не найдем.

– Ну ничего себе, какая наблюдательность. – фыркнул Игнат. – Я тебе говорю, там не рванет ничего, если я во внутрь зайду? Волшбой здесь фонит, как от ядерного реактора. Причем древней такой, не сказать, что темной, но и светлого ничего нет.

– Потому что ведьмовской дом это, Игнат, святилище почти. Ведьма та здесь магии училась, в силу вошла и в первый раз в людях разочаровалась. Сильные эмоции пережила, триггер по-современному, а остаточные элементы от выброса избушка в себя приняла. Разумная она почти.

– Какие предложения? – деловито поинтересовался маг. – Очистительный огонь?

– Да вы, батенька, не иначе как инквизитором в прошлой жизни были. – отмахнулась я. – Ничего делать не надо, заходим. Если избушке чего не понравится, она нам даст знать. Ну ты бы лучше готовился группироваться, так, на всякий случай.

На этой жизнеутверждающей ноте мы поднялись по старым, скрипучим ступенькам и оказались в небольшой комнатке, служившей по всей видимости кухней. С одной стороны здесь стояла лавка со столом, с другой – печка, где подвешенными за веревку сушились травы. Веревка та давно истлела и держалась на честном слове, а сам пучок с травами рассыпался бы от одного сильного дуновения ветра. На полу лежал полуистлевший вязаный ковер, а в уголке висела полочка, где расставлены были деревянные фигуры боков.

– Красный угол?…– пораженно вопросила я, подходя ближе.

Маг вскинул брови, явно не уделив фигуркам божеств должного внимания. Стоят и стоят, что теперь.

– Игнат, этот угол иначе называют святой или кутный. Это, скажем так, традиция восточных славянских ведьм, отдавать наиболее почетное место в избе под фигуры богов. Посмотри, здесь же…Мокошь? Это что, Мокошь?

Напарник быстро преодолел небольшое расстояние между нами и без лишнего пиетета забрал из моих рук идол. Деловито осмотрев его с разных сторон, задумчиво выдал:

– Что-то знакомое, что-то Земное. Знаешь это божество?

– Мокошь – женское божество, покровительница прядения и ткачеств, – произнесла я. – а это – Семаргл. Считается, что в пантеон князя Владимира этот бог попал из иранской мифологии. Бог со схожим именем в иностраной мифологии охранял Мировое Древо, на котором находятся семена всех растений. Поэтому Семаргла определяют как божество семян, ростков и корней растений. В более широком смысле – символ «вооруженного добра». Древние славянские ведьмы поклонялись ему еще до того, как большое влияние получила Геката.

– Значит, ведьма язычница? Этому пантеону поклонялись еще до того, как Русь крестили? – вопросил напарник и, дождавшись моего кивка, задал хороший вопрос: – Так чего эта ведьма делает в чужом мире, если она, очевидно, с Земли?

Ответа у меня не было. Зато вопросов в голове роилось множество, в частности интересовал возраст существа, с которым мы столкнулись. Где крещение Руси, а где мы?

Нехорошее предчувствие кольнуло, вынудив прикинуть, сколько же ведьм ее возраста я могу знать. Выходило, что совсем немного, примерно ноль. Даже верховная ведьма, возглавлявшая Академию, в которой я училась, и та была младше веков так на сто.

Зато ходили слухи в ведьмовском сообществе, что где-то между мирами путешествует первая ведьма. Та, что силу свою получили во грехе с самим рогатым. Но верить этим слухам было нельзя, поскольку историю я эту слышала на шабаше от одного из чертов, выразительно на меня при этом поглядывающим.

Пока я размышляла о возрасте ведьмы, мы продолжили осматривать ее дом. Однако ничего более дельного отыскать не смогли. Здесь не было ни гримуара, ни амулетом с артефактами, ни котелка, ни зелий. В общем, ничего, что могло бы указать нам на ее ауру или подсказать направление. Оставалась последняя надежда.

Оставив Игната, задумчиво стряхивающего с волосы паутину и пыль, обыскивать дом, я вышла на опушку. Оглядевшись вокруг и не заприметив того, кого искала, я негромко, но четко позвала:

– Анчутка.

Он не появлялся несколько минут. Не то занят был, не то специально задержался, чтобы я понимала, что имею дело с занятым духом. Хотя чего уж там, вот он-то как раз и был нечистью, как есть. Примерно такой же, как болотник, топит своих жертв, путает в лесах, вредничает и пакостит. Охальник каких поискать.

Появился анчутка сразу на пеньке, закинув ногу на ногу и развесив своих мохнатые уши в сторону. Ростом он был около полутора метров, а на кончике его лысого хвоста красовалась мохнатая кисточка. Звероподобные, когтистые лапы почесали пушистую, как у льва, гриву. Губы расплылись в улыбке, явив острые клыки. Глаза лучились хитростью и коварством.

Понял, с кем дело имеет, потому и не стал принимать человеческую форму.

– Чего кликала ведьма? Чай не нашла, чего искала?

– Не нашла, – не стала отпираться я, чем вызвала у нечисти довольную улыбку.

Сам-то он в дом ведьмы зайти не мог из-за магического фона, но явно знал, что ничего там не осталось. Скорее всего, мы не первые, кто за столько-то столетий посетил хижину. Вон и Заратенька пробрался, магическую опечатку снял, а следом за ним зайти дело простое – ни охраны, ни магических барьеров не осталось. Наивно было полагать, что спустя столько лет мы с Игнатом в самом деле отыщем здесь что-то стоящее.

– А ты сможешь нам помочь? – поинтересовалась я. – Анчутки славятся своей наблюдательностью и внимательностью к деталям. Ты ведь давно живешь здесь, может и ведьму эту застал, да?

– Ты, ведьма, хвостом-то не виляй! – хохотнул бепятый. – Коль помощи просишь, так и цену называй.

– Чего же ты хочешь? – вздохнула я.

Вот нечисть с другого мира, на другой культуре взращена, менталитетом отличается, а ведет себя как родная, земная. Даже в старых-добрых сказках и то каждый что-то взамен просил, не иначе как у нечисти понабрались всего этого.

Анчутка же задумчиво огляделся вокруг, прикидывая, что ему может понадобиться в лесу. Взгляд его блуждал по кронам елей, скользнул по землянке, где Игнат неожиданно шумно что-то перебирал (пол вскрывает, что ли?) и вдруг замер четко на мне.

– Вот такие цацки хочу, – произнес он, ткнув пальцем в мою сторону. Точнее, в сторону моих кроссовок, зачарованных магией и с хорошей амортизацией и стабилизацией. В таких даже в лес идти было не страшно, вся грязь сама собой исчезала, а они не могли намокнуть.

– Хороший выбор, – кивнула я. – да только их же на заказ делать надо, под твою стопу. Это дело не быстрое, пара дней нужна, а у нас времени в обрез. Давай, может, сделку заключим? Ты нам сейчас поможешь, а мы тебе кроссовки принесем через пару дней.

– Обмануть меня вздумала? – даже как-то удивился анчутка, прищурив и без того узкие глаза. Хвост его стал ходить из стороны в сторону, а уши прижались к голове. Похож он был на кота, крайне недовольного кота.

– Да чур меня! – отмахнулась я. – Честное ведьмовское даю!

Беспятый словно бы нехотя выпрямился, а хвост его еще пару раз недовольно качнулся, словно вместе со своим хозяином раздумывая над моими словами. Думал анчутка минуты две, прикидывая что-то в своей лохматой голове.

– Ну пусть так, ведьма, да только коль обманешь…

– Никогда! – патетично заявила я и, воспользовавшись внезапно раздобревшим настроением нечисти, подошла поближе и пристроилась на поваленном стволе дерева, предварительно смахнув с него остатки пожелтевшей хвои.

– Ну и что ты хочешь знать?

– Знал ты ведьму, которая здесь жила? – поинтересовалась я.

– Я здесь двух ведьм застал, – задумчиво изрек анчутка.

– Темная она была, да злая сильно. – конкретизировала я вопросом. – Может холодом могильным от нее веяло или землей выжженной пахло. К такой и звери близко не подходили, и птицы над головой не летали.

– Такой точно не было! – покачал головой беспятый, задумчиво пожевав кисточку хвоста. – Здесь же оно как было? Жила ведьма, старая была. Я уже и не помню, как она здесь поселилась, а может это я позже пришел?…Да-да, старая она была, морщинистая, ходила с трудом уже. Да только ни наследницы, ни ученицы у нее не было, силу она передать не могла, а потому и не отпускал ее мир этот. Мучилась она по-страшному, но никого из нас не задирала. Тогда же и магов этих не было в этих местах, да люди не селились здесь. Совсем другие времена были, лес никогда не заканчивался, а горы были выше и больше. Давно-о. Так вот, ушла эта ведьма когда-то, мы даже и не поняли, как такое вышло. В один день была, а потом – раз, белесый дым на ее месте и нет. Лес враз как-то опустел, словно один я здесь остался. Птицы были, звери были, даже леший соседский заходил, да только какой с них толк? Исчезла ведьма, долго ее не было, да так и не вернулась она. Другая пришла на место ее.

– Может это она же и была? – удивилась я.

– Нет-нет, точно другая. Наша-то старая была и немощная почти, а вместо нее пришла ведьма молодая, явно не местная. Мне леший потом по-секрету шепнул, что наша ведьма в другой мир ушла, ученицу себе там отыскала, силу ей передала и умерла на чужбине. А эта ведьма была молодая, хитрая да справедливая. Лучше нам с ней жить стало, звери не голодали, птицы пели заливестее, леший даже думал и наш лес под опеку взять, раз хозяйка молодая теперь да неопытная. Да только потом случилось что-то в людских краях, маги зверствовать начали. Не то война, не то гонения. Нам до людских проблем дел нет, да только и нас коснулось это.