17 мгновений семьи

Помню, однажды ночью я проснулась оттого, что кто-то плакал. Оказывается, тетя Сусанна пришла к моей маме уже далеко за полночь поделиться своими проблемами и возможным решением.

– Я так больше не могу, – всхлипывала тетя Сусанна. – Чем мне детей кормить? Как выживать в этой стране?

Мама как могла утешала ее. И тогда тетя Сусанна с новым приступом рыданий поведала маме свою тайну.

– Рога, мы решили уехать в Израиль. Я же еврейка по маме. Я уже интересовалась, нас там примут. Остается все необходимые документы собрать и сходить в Синагогу в Ереване, начать иврит учить. Пускай меня все осудят, но я больше не могу так, правда, – и она снова расплакалась.

– Сусан джан, ну, раз вас примут в Израиле, то поезжайте. Кто же будет вас осуждать, если у вас нет работы и жить не на что?

– Я знаю, что когда Гевик узнает, не одобрит нашего решения.

– Да, Гевик не любит, когда люди уезжают со своей родины, но что поделать, раз жизнь так складывается.

И уже примерно через полгода семья тети Сусанны продала квартиру, упаковала вещи и была готова отбыть на историческую родину своих предков в полном составе. Гаянэ к тому времени вышла замуж и была практически на сносях. Все надеялись, что она родит в Израиле. Но судьба распорядилась иначе. За два дня до отъезда Гаянэ увезли в роддом, где на свет появилась малышка Алина. Пришлось ей с ребенком и мужем задержаться на некоторое время в Ереване, тогда как остальные улетели в Израиль на самолете из Тбилиси. Потом тетя Сусанна присылала нам восторженные письма. Она писала о том, как их хорошо приняли, что они учат язык и привыкают к новой обстановке. Она как чудо описывала прилавки магазинов, полные разнообразной еды без каких-либо талонов, а самое большое восхищение вызывали газ, вода и электричество в квартире. И вообще все улицы утопали в иллюминации в позднее время суток, и ее глаза не могли нарадоваться, что везде есть свет. Это был 1993 год. С тех пор дядя Баграт иногда приезжал в Ереван, так как у него много братьев и сестер. Гаянэ и Артур с детьми тоже наведывались в гости. Но тетя Сусанна и Давид не были в Армении после своего отъезда.

В начале июля 2020 года дядя Баграт скончался от рака. Совершенно неожиданно за несколько месяцев он буквально растаял на глазах и ушел в мир иной, оставив горевать тету Сусанну, детей и внуков. Дядю Баграта любили все, кто его знал, за его добрый нрав, скромность, сдержанность, а также художественный талант и тонкий вкус. Он оставил следы своего творчества повсеместно: даже на улицах Еревана можно встретить творения его рук, не говоря о многочисленных квартирах, домах, офисах и других местах, где обитают его работы. После смерти дядя Баграта его дети вспомнили случайный разговор, где он говорил о том, что «Вот бы знать, когда конец близок, чтобы умереть у себя на родине». Семья сделала вывод, что глава семьи хотел бы быть захороненным в Ереване. Эпидемия ковида-19 бушевала вовсю, границы были закрыты. Поэтому тело дяди Баграта кремировали, а прах хранили для перевозки в Ереван.

Только спустя год, на годовщину смерти, тетя Сусанна, Гаянэ, Артур и Давид с другом смогли приехать на историческую родину дяди Баграта и предать прах земле. Удивительный разговор у нас произошел с Давидом. Мы общались на армянском языке, что меня очень порадовало, так как Давид уехал из Армении в девятилетнем возрасте. Более того, он рассказывал мне и Ани о том, что когда узнал о смерти папы, свою боль он смог выразить только на армянском языке. Он сам, да и его мама, удивлялись, каким образом к нему приходили нужные армянские слова, о наличии которых в его лексиконе они и не подозревали. Действительно, когда очень больно, крик «Мама!» всегда вырывается на родном языке. Потом Давид поведал нам, что собирается приехать в Армению в следующем году и исследовать ее красоты. Он надеялся, что такие поездки станут регулярными, так как его стало тянуть к родине. Тетя Сусанна провела в Ереване целый месяц. И нередко во время наших бесед она затевала разговор о том, что, возможно, продаст свою квартиру в Маалоте и купит в Ереване, чтобы все члены ее семьи могли приезжать к себе на родину почаще. Вот так дядя Баграт связал прошлое и будущее, а также вернул своих родных к истокам.

***

Тетя Сусанна всегда звала нас в гости. И когда я сказала Косте, что у меня в Израиле есть очень близкая семья, практически родственники, он предложил съездить к ним, так как я могла повидаться с родными мне людьми, а у Кости был в Израиле бизнес-интерес, и ему нужно было разведать обстановку.

Костя гражданин РФ, ему виза в Израиль не нужна. А мне тетя Сусанна и дядя Баграт прислали приглашение. Мы решили попробовать получить визу на Кипре, и я стала наводить в посольстве справки. За девять месяцев до предполагаемой поездки я написала им письмо, указав, что нахожусь на Кипре со своим мужем, гражданином РФ, по туристической мультивизе, а не на ПМЖ, и спросила, могу ли получить визу для поездки у них, хотя планируем лететь в Израиль в январе из Болгарии. Мне ответили, что да, они могут выдать мне визу, нужно лишь собрать необходимые документы и представить их максимум за три месяца до поездки. Это была хорошая новость, потому что на Кипре нам не удалось получить шенгенскую визу из-за того, что мы жили там по туристической визе. В таких случаях нужно обращаться в посольства по месту постоянного жительства.

И вот за три месяца до поездки я собрала все документы, и мы поехали с Костей в Никосию. Меня приняли благожелательно, служба безопасности сработала отлично: тщательная проверка при входе, отключение телефона, снятие ремня и обуви. Затем охранник провел меня в отдельную комнату, где я осталась ждать одна. Через пять минут в окошке появилась девушка, я сдала ей все документы, заплатила таксу, и она удалилась. Через какое-то время сотрудница вернулась, протянула мне деньги и бумаги и сказала: «Извините, мы не можем выдать вам визу. Вы находитесь здесь по туристической визе, хотите получить израильскую визу на Кипре, а лететь из Болгарии». Я возмутилась, но собралась и выдала ей на одном дыхании, что я все это предполагала, а потому писала им несколько раз и получила положительный ответ. Да, я лечу из Софии, но в Болгарию я попаду в середине декабря, там начнутся праздники, и я не успею получить визу на нужные мне даты. К тому же я не переписывалась с ними и не знаю, какой будет их ответ. А ваше посольство дало согласие. И теперь вы отказываетесь? Девушка сказала: «Минутку, подождите, пожалуйста!» и снова удалилась. Вернулась через десять минут с обворожительной улыбкой, сказала, что да, я права, мне выдадут визу, но нужна еще одна дополнительная справка из банка. Посольство есть посольство: последнее слово должно остаться за ним. «Нет проблем, я вернусь через пару дней», – ответила я.

Справку мы взяли в нашем отделении банка, и через два дня снова поехали в Никосию. На этот раз мне пришлось долго ждать у входа в здание. Я рассматривала цветы на газонах и спросила подошедшего охранника, что это за куст. Оказалось, декоративный гранат растет прямо на газоне, а у нас в Армении только в горшках на подоконнике. Это еще что! В посольстве Болгарии в Никосии растет огромное дерево с толстыми корнями, выходящими на поверхность земли, с обширным гладким стволом и густой кроной. Это не что иное, как фикус. А вы знали, что фикус – это дерево?

Мы разговорились с охранником, он спросил, где я живу.

– В Перистероне, это рядом с Полис Хризоху.

– Не может быть, я оттуда родом!

У меня глаза на лоб полезли. Такое совпадение?

– Как, оттуда родом? Вы знаете жителей Перистероны?

– Конечно, а вы кого там знаете?

– Андреас, мухтар деревни, наш хороший друг, мы арендуем у него дом.

– А, Андреас, отличный мужик. У меня в Перистероне жили бабушка и дедушка, а моя семья жила в Никосии. И иногда, когда я гостил на выходные в Перистероне, в понедельник утром Андреас возил меня на грузовике в Никосию, так как мне нужно было в школу.

Это было удивительно. Он назвал имена своих бабушки и дедушки, но я, к сожалению, не запомнила.

– Иногда я приезжаю в Полис и в Перистерону.

– Ну, так будете в следующий раз в Перистероне, приходите на чашку кофе.

– Хорошо, обязательно заеду.

Мое время подошло, меня впустили внутрь, и я получила визу.

Когда вернулись в Перистерону, я спросила у мухтара про маленького мальчика, которого он возил на грузовике в Никосию. Он пожал плечами и сказал, что не помнит такого. Я не обратила внимания. А в ближайшую субботу к нам в гости пожаловал тот самый охранник. В шортах, майке и сандалиях, он зашел в таверну и спросил, где живут Коста и Соси. Хозяин таверны привел его к нам домой. Мы угостили его армянским черным кофе, поболтали полчаса. Костя рассказывал ему о своих бизнес-планах и о том, чем нам интересен израильский рынок. Только через год Костя признался мне, что этот охранник, конечно же, никогда не был в Перистероне и приходил к нам на разведку.

– Сама посуди: твой муж гражданин РФ, ты гражданка Армении и хочешь получить визу в Израиль на Кипре, а лететь туда из Болгарии. Посольство заклинило от такой информации, они не могли понять, что к чему и где подвох. Вот и отправили к нам своего человека, чтобы убедиться, что наши намерения чисты и мы ничего не скрываем. Израильская бдительность!

***

Сама поездка заняла почти весь день и потребовала смены нескольких видов транспорта. Сначала мы пешком спустились на автовокзал в Банско, затем на автобусе три часа ехали до центрального автовокзала в Софии. Затем – 45 минут на метро до терминала 2. После – 10 минут на трансферной маршрутке до терминала 1. Вслед вылетели на самолете и через пару часов приземлились в аэропорту Тель-Авива. Оттуда на электричке доехали до города Наария, где нас встретили дядя Баграт и тетя Сусанна, и на машине мы доехали до их дома в городе Маалот. «Мы сегодня только водным транспортом не пользовались», – сказала я Косте вечером.

Встретили нас отлично. Еще в Наарии нас повели в уличное кафе, где мы ели настоящую средиземноморскую шаурму с салатом. Оказалось, айраном (таном) ее запивать нельзя, пища должна быть кошерной. Так что пили кока-колу. Всю неделю нашего пребывания тетя Сусанна кормила нас на убой, каждый день готовя что-то новое и очень вкусное. Единственный минус, что в Израиле, также как и на Кипре, зимой в домах очень холодно, так как отопления всего дома нет, а полы каменные. Артур всей семьей болел гриппом и смог увидеться с нами только через пару дней. А потом и мы с Костей умудрились простудиться и один день провели в постели. Костя меня сразу предупредил, чтобы я не надеялась на посещение туристических маршрутов, что мы едем по делам и просто пообщаться. Я согласилась и, действительно, ничего не планировала, тем более что Маалот находится на севере страны, не рядом с Иерусалимом или Тель-Авивом.

Через знакомую тети Сусанны мы вышли на бизнес-контакт в Наарии. Это был среднего возраста еврей, очень умный и очень деловой. Переговоры длились почти два часа. И когда мы с Костей вышли на улицу, он мне сообщил с удивленным видом: «Все, Соси, нам больше никакие другие контакты не нужны. Что мне нужно было, я узнал, и этот парень меня устраивает как будущий партнер. Все, мы свободны, и, если хочешь, можем поехать на какую-нибудь экскурсию». Это было первое израильское чудо. Как признался Костя, за его долгую деловую жизнь никогда ничего подобного не было, и тем более не было такого, чтобы первой встречи оказалось достаточно.

Вторым чудом была наша экскурсия. Тетя Сусанна позвонила своей знакомой, и оказалось, что их компания предлагает однодневную экскурсию «Христианский Иерусалим» по очень низкой демпинговой цене, так как они совсем недавно стали набирать туристов прямо из Маалота и пока раскручивают это направление. Более того, автобус забирал народ буквально под окнами дома тети Сусанны – там был дорожный круг с установленным на нем корабликом. Так что нас даже возить никуда не нужно было, в четыре утра мы просто вышли из дома и сели в автобус. Тетя Сусанна дала нам в дорогу бутерброды и воду. До рассвета автобус заезжал в разные населенные пункты и собирал туристов, так что у нас с Костей была возможность подремать. Сначала мы приехали к Стене плача. Кстати, на английском и, кажется, на иврите, она называется «Западная стена» (храма), а вот на русском ее называют так трагически. Я постояла у нее, положила две записки со своими сокровенными желаниями. Мы походили по площади. Гид сказала, что в Купол Скалы могут пройти только мусульмане, и проверяется это очень просто. Охранник начинает проговаривать какую-нибудь суру из Корана, а посетитель ее должен продолжить. Только тогда он может войти в святилище. Хитро придумали, ничего не скажешь.

Следующим пунктом был Храм Рождества в Вифлееме. Мы ознакомились со всеми святынями, я пообщалась с армянскими священниками. Затем вышли на площадь Рождества. В центре красовалась огромная рождественская елка, украшенная шарами трех цветов палестинского флага: белый, зеленый, черный. Гид сказала, что елку устанавливают перед 24 декабря к католическому рождеству, а убирают ее 18 января после армянского рождества. Я была очень удивлена, так как мы празднуем Рождество 6 января, а не 18. Но армянские священники подтвердили, что в Израиле армянское рождество приходится на 18 января, а почему так и не объяснили. По старому стилю? Не знаю.

Последним пунктом был Храм Гроба Господня. По дороге гид сказала, что если нам повезет, и очередь в Кувуклию не будет слишком длинной, то мы в нее зайдем. Наша группа оказалась удачливой – людей было немного. Мы небольшими группами заходили в Кувуклию на несколько минут, чтобы прикоснуться к камню от гроба Христа. Там же мы зажгли наши свечи от благодатного огня. В это время началась служба. Сначала шли мусульмане-охранники, за ними шествовали греческие священники. Они вошли в зал, где стоял Пуп земли, и начали службу. Наш гид была поражена: она сказала, что за 20 лет ее работы она всего 2-3 раза попадала на службу в храме. Когда мы поднимались в зал по лестнице, меня догнала какая-то тетка и на английском спросила меня: «Ты христианка?». Видимо, она записала себя в какую-то полицию религии. Конечно же, мы зашли и в армянский предел, где был каменный ковер с армянскими надписями и алтарь с армянским крестом.

Честно говоря, я знаю, что в нашем мире очень многое не так, как нам представляют. И я понимаю, что не может такого быть, что и могила Христа, и Голгофа, и пуп Земли, и оливковое дерево, под которым нашли Христа, находятся в одном месте. Это то, что нам показывают в Храме Гроба Господня. Ну да, так удобно для религии, для коммерции, для недумающих людей. Но в целом, могу сказать, что сам Иерусалим обладает мистической силой, в нем чувствуешь себя иначе, как-то возвышаннее и действительно ближе к Богу. Как говорит Костя, намоленное место. Мы оба были настроены очень скептически: ну да, храмы, ну да, святые места, любопытно посмотреть, но мы на самом деле почувствовали на себе эту благодать, и это было очень волнующее чувство.

За день до отъезда Артур отвез нас к себе домой. Он сам приготовил шашлык. Артур несколько лет работал поваром и очень хорошо готовит. К мясу жену Маргариту вообще не допускает, даже бастурму готовит самостоятельно. Вкусную, настоящую армянскую. Так что посидели мы в теплой компании, познакомились с детьми Артура, поговорили обо всем на свете. До сих пор смеемся, когда вспоминаем фразу Артура: «До десятого класса я думал, что я армянин, и вдруг выяснилось, что я еврей. Оказывается, все знали, а я не знал!» Очень типичная фраза для тех, кто приехал жить в Израиль из разных стран. Как мы выяснили, израильтянин и еврей – это разные люди. Артур считает себя и членов своей семьи израильтянами и также как тетя Сусанна искренне любит свою страну.

***

Последний израильский шок я испытала в аэропорту. Уже более десяти лет во всех аэропортах мира не разрешается провозить жидкости более 100 мг в ручной клади. Те, кто много путешествует, знают назубок эти правила и возят маленькие бутылочки в прозрачных пакетах с молнией. Мы с Костей до последнего идем со своей бутылкой воды, выпиваем ее и выкидываем уже на контроле безопасности. В этот раз я выбросила свою бутылку в урну, и мы проследовали на проверку вещей. Честно говоря, не помню, просили ли нас выложить компьютеры отдельно или нет. Но когда я спросила, показать ли им жидкости, работник отрицательно покачал головой. Тогда Костя помахал перед ним своей бутылкой и спросил: «Я могу ее взять с собой?» «Конечно», – последовал ответ. Такого я не ожидала. Общеизвестный факт, что аэропорт «Бен Гурион» и израильские авиалинии самые надежные на свете и все, что касается безопасности, здесь проверяется на все 100 процентов. А вот жидкости, оказывается, можно провозить. Рассуждая логически, получается, что жидкость в тарах больше 100 мг не представляет никакой угрозы безопасности пассажиров и полетов. Получается, что в течение стольких лет во всем мире просто дурят людей и, выходит, что это просто бизнес и ничего личного. Сами посмотрите, сколько стоит вода в супермаркете, где вы обычно закупаетесь продуктами, а сколько ˗ в любом аэропорту. Иногда в 10 раз дороже. Те же самые напитки на борту самолета, да и в кафе в зале ожидания. Кому не лень, прочитайте хотя бы в интернете о событиях, которые предшествовали появлению этого закона о провозе жидкостей. НИЧЕГО НЕ БЫЛО ДОКАЗАНО. Кроме того, подозрительная жидкость, из которой якобы могли сделать жидкую бомбу, светло-желтого цвета, а никак не прозрачного. Таким образом, вода здесь вообще не при чем.

Я тогда работала в «Британских авиалиниях». Это случилось в мою ночную смену, когда в Хитроу обнаружили якобы преступников и, не разбираясь, у людей всю ручную кладь забрали и отправили в багажные отсеки. Я встречала самолет и видела, как пассажиры выходили только с паспортами на руках, им даже пакетик с собой не разрешили взять. А там ведь и дети были, и больные, которым лекарство нужно. А сколько из этого ручного багажа не прибыло на место, так как не успели загрузить, или потеряли по дороге в самолет? А у людей там документы и даже ключи от квартиры. Вот так грамотно нами манипулируют. И спасибо аэропорту Тель-Авива, где раскрыли мне глаза.

А еще в этом аэропорту пассажиры проходят психологическую проверку безопасности. До того как пройти на досмотр вещей, каждого пассажира допрашивает человек в форме. У нас это выглядело так. У Кости практически ничего не спросили, зато мне задали кучу вопросов. Сначала все по стандарту: как меня зовут, где и когда родилась. При этом сверяли сказанное мною с тем, что записано в моем паспорте. Затем спросили, есть ли у меня братья и сестры, потом попросили назвать их имена. Да, Гор, Севак, Севада и Нанэ, работники израильской службы безопасности теперь знают, что мы братья и сестры. Я так поняла, задавая такие вопросы, они определяют: человек врет или нет. В итоге нам приклеили стикеры на паспорт и пропустили внутрь. Кстати, никаких штампов и отметок о посещении Израиля у нас в паспортах нету. Штамп ставился по приезде на отдельную карточку, которую у нас забрали при отлете. А пассажиры с биометрическими паспортами проходят погранконтроль через специальную машину, которая просто считывает данные паспорта и пропускает.

***

Как ни странно, но в тайниках моей памяти живут даже истории, связанные с такой серьезной службой, как погранконтроль. Как только мы с Костей стали часто перемещаться между странами, я заметила странную закономерность. В любой стране, на любой границе, будь она наземная или воздушная, повторялась одна и та же картина. Я всегда шла первая на проверку, а Костя стоял в очереди за мной. Бесконечно пролистывая страницы моего паспорта, пограничник задавал мне кучу анкетных вопросов: какова цель моей поездки, на какой срок я приехала, где я буду жить, намерена ли я работать. Кажется, пару раз меня спросили, где я получила визу. А в Баграташене армянский пограничник, увидев мой штамп на выезд, поставленный в Софии, долго допытывался обо всех деталях данной операции. Самый «юморной» пограничник сидел в аэропорту «Внуково». Держа в руках мой паспорт гражданки Республики Армении и билет в Гюмри, он на полном серьезе спросил, какова цель моей поездки. Оказывается, возвращение на родину недостаточная цель. Но, имея за плечами опыт работы в авиации, я знаю, что со службами безопасности и погранконтроля шутить нельзя. Поэтому я всегда четко и подробно отвечала на все вопросы, даже когда ответы были более чем очевидны. В итоге разговор плавно приходил к вопросу: «Вы одна путешествуете?» «Нет, – отвечала я, чеканя каждое слово, – я с мужем, вот он стоит в очереди, он русский». Услышав подобную фразу, любой пограничник счастливо улыбался, подзывал Костю к себе, без единого слова ставил штампы в паспорта нам обоим и говорил долгожданное «Добро пожаловать». Я недоумевала несколько лет. Затем, наконец, я решила использовать другую тактику. Как только пограничник начинал свой опрос, я первым делом сообщала ему, что приехала с мужем, и он русский. И этот трюк сработал, больше вопросов не поступало, и задержек на погранконтроле тоже. А все оказалось просто. Как объяснил мне Костя: «Армяне едут заграницу, чтобы зарабатывать деньги, вот их и неохотно пускают. А русские едут тратить деньги, поэтому их всегда встречают с распростертыми руками». Хотя, нет, однажды, пограничник вышел за рамки должностных инструкций. Долго донимая меня вопросами, и получив кивок головой в сторону Кости, он меня отпустил. Когда же Костя приблизился к стойке, пограничник-киприот переспросил его, являюсь ли я его женой. Костя подтвердил сей факт, а киприот поднял вверх большой палец руки, отмечая, что я классная.

***

Обычно из Сибири мы летали транзитом через Челябинск. Однажды в августе, когда папа и мама собирались в отпуск в Ереван, оказалось, что существует маршрут через Ташкент. Тогда мама полусерьезно-полушутя предложила папе остановиться в столице Узбекистана на один день и погулять: «У нас ведь даже медового месяца не было, Гевик джан!» Папа согласился, и они купили билеты. Отправили телеграмму в Ереван, чтобы наши встречали их из Ташкента. Мы с Гором знали дату прилета родителей, и с нетерпением ждали их возвращения. Однако на два дня раньше пришел дядя Гагик, велел нам одеваться на выход и сказал, что нас ждет сюрприз. Он привез нас в аэропорт. Не помню, как он обосновал это, но помню, как мы стояли напротив эскалатора, по которому стали спускаться пассажиры. И вдруг в толпе мы увидели наших папу и маму. Это было так неожиданно, что мы с Гором не могли в это поверить. Оказалось, что папа и мама умудрились опоздать на самолет в свой «медовый месяц». Тогда они пожали плечами, сказали друг другу – «Не судьба! Так что поехали к детям, на день раньше их увидим». Поменяли билеты и прилетели в Ереван, сообщив об этом только дяде Гагику.

Вообще у нас в семье любят делать сюрпризы с возвращением. Дядя Гарик вернулся из армии ночью. В тот день у нас гостили родственники из деревни – все полы были застелены матрасами, на которых и спали наши гости. Дедушка раскрыл полностью наш большой овальный стол, бабушка постелила на него матрас и постельное белье, и дядя Гарик спал на столе после двух лет казарменной постели.

В марте 1997 года Гор позвонил мне на работу. Я тогда работала в «Армянских авиалиниях», а Гор уже много месяцев жил и работал в Подольске. Он сообщил мне, что прилетает 24 марта, но чтобы я дома не говорила, так как он хочет устроить сюрприз. Попросил позвонить своему другу Вардану Назиняну и с ним приехать его встречать. Сказано – сделано. Но мне надо было дома придумать легенду, чтобы подготовиться: испечь торт, приготовить вкусный обед, убраться хорошенько. Была у меня тогда подруга из института Анаит. Она жила в Зейтуне в студенческом общежитии. Хорошая девушка, но очень необязательная, даже с друзьями. Телефона у нее не было, и часто случалось так, что договаривались встретиться в городе, а она не приходила. Я воспользовалась этой чертой характера моей подруги. Дома объявила, что к нам обещала в гости прийти Анаит, но так как я в ней не уверена, то поеду в город, встречусь с ней там, а потом мы приедем домой. У мамы с утра прихватило спину, так что она даже ходить нормально не могла. Севада занялся тщательной уборкой. Я испекла торт, пиццу, настрогала салаты. Нанэ очень любила Анаит и попросилась пойти со мной. Я согласилась, спросив Севака, не хочет ли он тоже к нам присоединиться.

Итак, в назначенное время я, Нанэ и Севак вышли из дома. Как только дошли до угла дома, я сообщила, что мы едем в аэропорт встречать Гора. Пересеклись с Варданом, встретили самолет, по дороге домой Гор купил бананы и еще какие-то вкусности. Мы остались стоять в лифте, а Гор позвонил в дверь. Дверь открыла мама, у которой от радости тут же отпустило боль в спине. Гор позвонил еще нескольким своим близким друзьям, и очень скоро в комнате Гора мы все сбились в кучку и вели бесконечные разговоры. Ждали папу, чтобы сесть за стол. И тут приходят папа и дядя Гарик и сообщают, что Ани (жену дяди Гарика) отвезли в роддом. Папа стоял в проеме двери, заметил друзей Гора, поздоровался с ними, и только через минуту-две заметил, что и Гор сидит со всеми вместе. Сели за стол, хорошо отметили и возвращение Гора, и рождение Нранэ. А вечером, когда уже убирали со стола, Нанэ вдруг грустно так сказала: «А Анаит так и не пришла…»

Следующий сюрприз устроил Севак на свое 30-летие. Он тогда уже много лет жил в Италии. Последние два-три года он никак не мог приехать в Армению из-за проблем с армией. И вот, наконец, все вопросы были улажены. Я тогда работала уже в «Британских авиалиниях» и предложила Севаку лететь через Лондон по сервисным билетам. Но для этого ему нужно было получить транзитную визу Великобритании. Я помогла ему оформить и собрать документы, он их послал и буквально до последнего дня ждал визы. Так получилось, что прилетел он рано утром из Лондона в день своего рождения, 27 июля. Мы приехали ко мне домой, так как еще даже не рассвело. Но уже ближе к семи Севак сказал: «Пошли, мне не терпится маму и папу увидеть». Я позвонила маме и попросила ее открыть дверь, якобы я осталась на улице после работы. Сонная мама открыла дверь, а там Севак стоит! Вечером опять собрались друзья и родственники за длинным-длинным столом.

Я устраивала сюрпризы другого рода. Не люблю, когда родители беспокоятся и переживают. Например, во время сессии в институте в день экзамена говорила, что иду на консультацию, а экзамен завтра. Шла на экзамен, спокойно его сдавала. На следующий день с утра – гуляла, а вечером сообщала, что сдала экзамен. Когда после 3-х лет работы в «Армянских авиалиниях» я поступила на работу в «Кока-Кола Армения», то сообщила родителям об этом уже как о свершившемся факте. Папа даже обижался, что я с ним не посоветовалась о смене работы и спрашивал, почему я ушла из «Армянских авиалиний». А я молчала, боялась, что меня не возьмут на новую работу. А когда взяли, тогда и сообщила радостное известие. Также было, когда я поступила в «Британские авиалинии». Папа считал, что от добра добра не ищут и нет смысла менять работу, если в целом она и коллектив устраивают. Но я думала несколько иначе, и потом, в авиации мне всегда нравилось.

Тема путешествий кажется бесконечной, но на этом, пожалуй, все. Как я сказала в начале, наша семья была обречена на частые путешествия, что в дальнейшем и повлияло на наши жизни. В результате сегодня, в 2021 году, Гор с семьей живет в Ереване. Я вернулась в Армению после семи лет замужества с Костей. Севак больше 12 лет прожил в Италии, а два года назад перебрался во Францию, теперь живет и работает в Париже. Севада обосновался в Москве. А Нанэ с мужем и Марией живет в Лос-Анджелесе, в США, куда ее мужа направили по работе.

Наш папа всегда тяжело переносил наши отъезды, он никогда не был против, чтобы мы уезжали учиться за рубеж, но всегда мечтал, чтобы мы жили в Ереване большой дружной семьей. Но судьба распорядилась иначе. А началось все, как ни странно, с нашего папы.