Они зовут это Танго

Искоренить чистую любовь, правильную, из своего сердца, а затем обнажить себя для другого мужчины. Того, кто имеет высокий статус. Или же, партнер, влюбленный до безумия, должен остановить и перечеркнуть плачевный исход событий. Сохранить приятные для обоих отношения, утопая в любимом человеке, словно в бушующем стакане вина, испиваемым тонкими женскими руками в украшениях.

Таково было мое первое впечатление о танго.

Закрыв ящик, я положил ее на кровать и переодевшись в ночную одежду, повесив подаренные раннее им вещи на вешалку в шкаф, забравшись на мягкий матрас, включив лампочку, взял в руки книгу.

Уже с первых строк я ощутил, насколько они сложны – мои отношения со страстным аргентинским танго. И в том, чтобы пытаться их воспроизвести, как танец, я должен испытывать неприличное удовольствие. Удовольствие от музыки, ритма, не значащий для меня абсолютно ничего.

Оставалось лишь погружаться в книгу. Я поднимал голову в верх, доходя до новой главы, и представлял паркет на потолке. Вместо тени веток дерева, растущего возле магазина, там были силуэты. Я и моя собственная тень.

***

Утром мистер Гриб разбудил меня ароматом, идущим с кухни. Она располагалась на первом этаже в комнате «Только для персонала». Сегодня был понедельник. Он жарил яичницу с тостами на раскалённом масле.

Поставив на стол, крашенный блондин, лет тридцати, посыпал блюдо зелёной травой и увидев меня в дверном проёме, велел привести себя в порядок и садиться за стол.

Я побежал на второй этаж в уборную и через минут десять пришел снова на кухню, уже одетый во вчерашний подаренный теплый худи и черные штаны с книгой о танго, для которого нужен был надёжный партнёр.

– Здесь сказано, что танго танцуют двое. Но я один. – Он прочитал сообщение, присланное мной на его номер, единственный, записанный в книге контактов смартфона, кивнув, проглотил кусочек от тоста.

– Да, верно. Ты один, но это ненадолго. Вечером после уроков я приеду за тобой, и мы посетим зал, где я работаю преподавателем танцев латины. – Он улыбнулся, наливая в стакан сок.

Я закрыл книгу, положил ее на стол и приступил к завтраку. Стандартному завтраку всех нормальных семей, живущих в Нью-Топии: яйцо с тостами.

Его еда была лучше той похлёбки, которую раздавали за бесплатно работники социальных служб.

***

В школе было как-то неуютно. Стоял гул. Дети шумели, бегая по коридорам. И они отвлекали меня от важных дел, которыми я был занят.

Из-за пробегающих учеников этой элитной школы, мои силуэты растворялись. Придуманные в голове фигуры исчезали, как только младше меня по возрасту дети, пробегали мимо меня.

Они проходили сквозь натуры моего разума и те дымом растворялись в небытие.

Они, если я не слышу, просто не замечали меня, сбивая с ног.

Например, сейчас я был занят тем, что стоял в коридоре школы, расставляя прочитанные вчера фигуры в школьном коридоре. Передо мной стоял квадрат, в котором могли двигаться партнеры, поскольку остальные пары окружали, проделывая тот же самый классический танец. Третье по счету государственное заведение, которое мы посетили, и очередной ребенок, пробегающий мимо меня, задел меня и мою тень, заставляя выйти из углубленного состояния «транса». И директриса, с недовольством покинула свой кабинет, хлопая дверью, а мой новый друг с сожалением смотрел на меня, выйдя за ней следом. Он извинился глазами за то, что, по их мнению, мы не подходим под стандартизированную программу обучения.

Я не был слишком расстроен. Это было ожидаемым результатом.

Глухонемым не так просто найти школу, как детям, у которых нет проблем со здоровьем. Можно сказать, им даже в этом плане везёт.

– Осталась последняя школа, надеюсь, они примут тебя. – Он улыбнулся, ероша мои волосы.

Я кивнул.

Мне было совсем не интересно что думают обо мне взрослые. Я знал, что если не выйдет, то ничего страшного. Есть функция «репетитор» и «обучение онлайн», поэтому если не возьмут, можно воспользоваться данными двумя альтернативными способами обучения. В конце концов, обучение в школе не так важно, как исполнение собственных мечт.

Уже был час дня. Мы приехали к зданию школы, выглядящей, словно замок. Однажды в воскресение, когда я гулял по городу в поисках еды, я наткнулся на книжную лавку. В витрине стояла книга «Гарри Поттер…». Я запомнил замок, изображённый на ней.

Я мечтал, что у меня будет такой дом, но все сложилось так, что дом моей мечты превратился в школу. Я стоял возле стены директорского кабинета. Мой друг, старше меня на много лет, сидел в душном кабинете, отвечал на вопросы, заполнял бумаги. А я смотрел.

И когда мне надоело стоять, я сел рядом со своим «отцом». Улыбаясь, пытаясь производить невинной улыбкой хорошее впечатление, я читал по губам женщины со строгим пучком на голове, одетую в строгий черно-белый костюм:

– Скажи, ты готов к учебному году? – Я ответил ей жестами. – Что он сказал?

Видя, как занервничал мужчина, я достал за спиной телефон и написал сообщение:

– Я сказал ей, что неважно как ко мне отнесутся другие, потому что я готов приложить усилия к тому, чтобы стать таким же усердным учеником, как они.

И он ответил ей, извиняясь за пришедшее сообщение, сделав вид будто бы это «по работе»:

– Он сказал, что он готов обучаться в вашей школе. – И глупо улыбнувшись, я положил телефон обратно в карман.

***

Мисс Хотори, директриса школы, позволила мне выбрать класс, который меня устроит. И я выбрал тот, где была сложная программа обучения, не желая получать хороших оценок, а стремясь, скорее всего, узнать новое.

Затем я отправился в библиотеку за учебниками. А после отправился на поиски кабинета 132. Он располагался на первом этаже рядом с гардеробной. Подойдя к нему, я поставил книги на подоконник, смотря на взволнованного Гриба.

Гриб дал мне имя Сова. Сова Лепестков. Мне оно нравилось, звучало красиво и даже, когда он вписывал это имя в документы, необходимые для школы, я обратил внимание на то, как красиво это пишется словами.

Он передал мне небольшую сплошную сумку для спортивных товаров, в которой лежала спортивная форма для тренировок в студии и было место для книг.

Войдя в кабинет, я встал возле доски с открытой тетрадью, в которой написал, уже без ошибок:

«– Меня зовут Сова. Если хотите общаться со мной, то используйте только такой метод. Я глухонемой.»

В их глазах читалось отвращение. Я просто прошел к четвертой, последней парте, стоящей возле окна, которое никогда не открывалось из-за сломанной ручки.

Сзади меня стоял стеллаж с учебными материалами и цветами в горшках. В этом углу было весьма спокойно.

***

– Эй, новенький! – парень постарше крикнул, но я не услышал, продолжая идти по коридору.

Он проехал мимо меня на огромной скорости, остановился и тыкнул пальцем в лоб:

– Когда с тобой разговаривают, нужно отвечать. – Староста класса, а полный раздолбай.

Это слово я услышал, проходя мимо учительской. Они говорили об учениках, чья успеваемость была ниже допустимой нормы.

Я, нахмурив брови, открыв тетрадь, в которой писал приветствие, на заднем листе написал:

«– Я глухонемой, со мной бесполезно говорить.»

И оторвав лист, отдал ему, ударив им по его широкой груди.

***

Гриб приехал за мной. Написав номер парковочного ряда, он ожидал меня возле машины.

– Как я и обещал, мы едем в студию танцев. – Я улыбался.

Скучные три часа стоили того, чтобы отсидеть на парте в душном кабинете, скрывая свою незаинтересованность в предметах государственной программы обучения.

И как результат, я получил хорошую награду.

«– Я знаю, не обязательно быть хорошим в учебе, но я постараюсь не быть раздолбаем.»

Он заблокировал телефон.

– Да, не обязательно приносить хорошие результаты, но каждый результат важен. В танцах, как в получении оценок: побеждает тот, кто усиленно занимается. – Он завел машину, и мы уехали.

***

Студия танцев располагалась в столице Марса, Нью-Топии, на двадцать пятой улице шоссе Ридл-Тайм возле парка св. Левиана в подвальном помещении кофейни «ЛюбитеТонни».

Магазин мистера Гриба был в получасе езды отсюда. Мы вошли внутрь.

Лампы горели возле зеркал, встроенных вместо стены. Музыка звучала, лаская уши всех, но не мои. Двое детей, в паре, танцевали нежный медленный вальс.

Их движения можно было сравнить с полетом весенних первых бабочек. Они порхали над полом, кружились. Я не мог оторвать от них взгляда, а когда они встали в фигуру, девочка наклонилась лицом ко мне, а мальчик держал ее спину, я зааплодировал.

Внутри их танца был приятный весенний день, снег уже полностью растаял. Они летали над полем бабочками, соединяясь в гармоническом танце, а после сели на еще не опыленный пчелами красный цветок, прекращая шевелить своими хрупкими пестрыми крыльями.

Я подумал, что они поразительны. Поразительны в первый день, когда солнце ослепляет человека своим теплом, заставляя встретить первых бабочек и гоняться за ними, чтобы поймать в своих крепкие руки хрупкость существ.

– Твой партнёр чемпион в бальных танцах, но более эгоистичен, чем Марк. – Я смог прочитать, но осознать…

Было весьма трудно осознать такую информацию и пока он был в пути, я встал возле зеркала, сняв кроссовки, выпрямил спину, вытянул руки. Музыка переключилась сама по себе, по таймеру, установленному в режиме «без пауз».

Я постарался представить какой она может быть. Яркая. Ритмичная. Под стать уроженцам из города Бастара, где живёт латина на каждой частички маленького снаружи, но большого города внутри.

Уличная музыка. Артист, играющий легкий джаз. И его конкурент, играющий ритм самбы. Они соединяются, звук начинает звучать в унисон.

Ее ритм заставляет тело двигаться, а партнёр, держащий меня, пока что моя собственная тень, с лицом того, кто окажется рядом со мной через считанные минуты.

Я представил его возможную форму: лицо, тело, линии, брови, глаза, волосы и одежду. У меня вышел тот, кто позже посмотрит на меня с оскалом, желая не показывать никому.

Ребенок со нравом собственника, старше меня и в росте, и в возрасте. Чемпион по латине, трогавший не одну партнершу, но постоянно меняющий ее, потому что их не устраивало его ведение и представление о танце.

Подозреваю, что они не были озабоченны и удовлетворены от возбуждения той музыки, которая звучала в их тонких руках.

Для них танцы были всего лишь хобби. Мимолетным увлечением.

Я хлопнул ладонями рук, сделал пару шагов, а затем подняв ногу весьма элегантно, так, как делают женщины, ведомый своей собственной тенью, желая соблазнить мужчину, застыл и согнув ее, усмехнулся, совершая поворот всем телом. И застыв в позе «якобы упал», в воздухе, я поставил ногу на паркет. Поднял аккуратно, иногда изгибая левую руку, приложил ее к лицу и наигранно, резко, отвернул лицо к зеркалу, стоя в позе, кричащей:

«– Смотри на мое тело, смотри на меня!»

Музыка выключилась, ее выключил сам Гриб, а я, тяжело дыша, вернулся в обычное положение, вытирая выступивший пот со лба.

Я видел в тот момент лишь жадный взгляд ещё мальчишки, что стоял возле входа в студию, так похожего на образ, придуманный в моей тени.

Брюнет с зелёными глазами, говоривший взглядом:

«– Твоя тень станет мной, я сделаю так, что ты весь будешь сгорать в моих руках.»

И Грибок хлопнул руками. Он, не ожидая, что я что-то могу, видимо, весь выглядел восторженным. Тревога растекалась по его жилам, желая преподать мастер класс, который мы бы, его ученики, запомнили надолго, вожделением, но не отрадой.

И вместо похвал он, сурово произнес:

– Сова, твой партнёр поможет тебе. Он уже здесь. Разучивайте основы классического танго.

Я помахал рукой, смущённо, тому парню, а он бросил сумку на пуфик и протянув бутылку воды, не представившись, ушел в раздевалку.

Его форма тела была совершенной.

Он был таким, каким я видел в начале представления себя в студии.

***

– Ты нашел золото, Гриша. – Произнесла девушка, сидящая за стойкой администратора.

– Виктория, скорее, судьба свела меня вместе с этим мальчишкой. Не знающий азов, сел на шпагат⁹ и вытворил сегодня идеальную концовку для страстного латинского танго. Выучить азы для него не проблема, а вот найти общий язык с тем, кто был его тенью, самая глобальная проблема на данный момент. – Он посмотрел в мою сторону.

Я сидел и держал бутылку с водой, размышляя о своих действиях на паркете до выключения музыки.

Наверняка, ему было обидно, что незнакомец, тем более младше его по возрасту, представил его в роли своего партнера без должного первого знакомства; обычного рукопожатия.

Я написал на листике бумаге извинение и предупреждение:

«Прости, что станцевал с собственной тенью, используя твои внешние данные. Если хочешь общаться со мной, используй либо такой метод, либо язык жестов. Я глухонемой. Меня зовут Сова и я очень рад знакомству!»

Засунув ее в его сумку, я открыл бутылку с водой и выпив пару глотков, подошел к зеркалу, вставая в одну из основных фигур танго: в позу для совершения шага¹⁰.

Глава 2: Среда – день невзгод.

Я ждал его два часа. Стоял, не сгибаясь, в фигуре для шага. Тонкие линии изгиба десятилетнего ребенка, тощего ребенка, которого любой человек захочет накормить до отвала, были видны очень четко под ярким светом ламп, светящих над головой.