Европа. Акт 3-й

АРТУРО РАЙ

Артуро еще был на работе. Не в департаменте, а в Инкубаторе, где у него был отдельный кабинет. 17 часов, конец рабочего дня. Все планы надень уже выполнены, можно уже ехать домой. Более того, Гонсуэло Гинес, управляющий Инкубатором – уже уехал. Уехал он по личному заданию и должен через час-другой явиться к Артуро, прямо на усадьбу и доложиться о результатах. Размышления задерживали Артуро в этом кабинете. В нем было два окна. Одно, полупрозрачное, зеркальное – выходило на улицу. Оно было стандартного размера и из него виднелся один из въездов в «Квартал Департаментов». Там, то и дело, подымался и опускался шлагбаум. Охрану обеспечивали служащие «Службы Палача». Все в стандартной пятнистой форме, под цвет асфальтной мостовой. Проверялись все въезжающие автомобили, конные экипажи, верховых заставляли спешиваться. Велорикшам приходилось останавливаться и высаживать своих пассажиров. Люсов в «Квартал Департаментов» пропускали только по пропуску, подписанному лично Палачем. Таких среди наёмных велорикш не было. С другой стороны кабинета, почти на всю стену, растянулось такое-же полупрозрачное зеркальное окно в центральный зал Инкубатора. Там сновал немногочисленный персонал. Колбы, колбы, колбы, провода, трубочки и трубы. Все колбы с плодами тоже полупрозрачные, но зеркалом внутрь. Плод виден, а плоду ничего не видно.

Артуро знал про процесс в инкубаторе почти все. Своим невероятным талантом он мог «просканировать» почти любой еще не выращенный плод. Многие люди и почти все инкубаторские не люсы, для Артуро были открытой книгой. Смотря на окна, ему пришла мысль, что оба окна его кабинета – зеркалами наружу. Он видит всех – его не видит никто. А тогда, когда он был плодом, то любой мог подойти к его колбе и посмотреть не его. Но если бы у Артуро было тогда сознание, то он бы даже не догадался, что на него смотрят. «Странно!» – подумал Артуро. – «Жалко, что колбы не нумеруют и мне не известно, есть ли среди этих колб моя. Надо бы попробовать посмотреть, какие плоди выходят из одной и той-же колбы. Почему ранее мне в голову это не пришло?» – искренне удивился Артуро. – «Может виной всему прозрачность колбы? Может это тоже влияет на «прозрачность-непрозрачность» мозгов будущего человека? А интересно получится, если более прозрачная колба выдает более «прозрачного» для сканирования плода. Или наоборот. Философия целая.»

Глаза Артуро зацепились за молодую девушку. Она шла через зал, держа в руках бумажную папку. Это была одна из непрозрачных рожденных. «Как они живут?» – подумал Артуро. – «Как можно нормально жить, не чувствуя, что думают другие? Эти рожденные – просто калеки. Не иначе. Как можно нормально существовать, не увидав ни одного чужого мыслеобраза? За всю жизнь! Даже не сканирующие инкубаторские, все-же способны их получить. От такого, как я, но получить. И это может быть даже не мой мыслеобраз. Да, я его могу немного исказить. Нечаянно исказить. Но основное в мыслеобразе – не пострадает. А тут. Зачем такие обществу? Этот вид людей должен уйти с планеты. Для них надо даже другое название придумать. Другую классификацию. Они недостойны называться людьми. Даже люсами называться недостойны. Подумаю про это позже.» Артуро посмотрел на настенные часы и понял, что пора выходить, скоро поезд метро. Привычным движением открыл шкаф, одел легкий кожаный плащ и вышел из кабинета.

Прямо из здания Инкубатора, пройдя проходную, можно было попасть на станцию метро. Артуро предпочитал ездить именно на метро. На проходной дежурили такие-же пятнистые, из «Службы Палача». На этот раз все четверо охранников тоже были непрозрачными. «Служба Палача» комплектовалась исключительно рожденными. «И тут дискриминация» – мысленно возмутился Артуро. Но на его приятной улыбке данная мысль не отразилась. Угрюмые охранники, видевшие Артуро миллион раз, кажется даже не обратили на него внимания. Они проверяли других. Артуро показалось, что они более угрюмы, чем обычно. «Может они способны сканировать и знают мои мысли? Как не удобно не видеть, что творится в мозгах таких вот. Небезопасно это. Ох как небезопасно. Как же не удобно жить вместе с этими, мутными, людьми». Он словил себя на мысли, что смотрит на рожденных непрозрачных, как на зверей в зоопарке. Зверей не просканируешь. Там – потемки, а не мысли. Артуро внезапно пришла идея: «Зверолюди, – вот как можно таких квалифицировать!» Ему стало приятно от прозорливости своих мозгов. Он сформировал образ с данной мыслью и отправил его доверенным людям. Когда Артуро спустился в метро, то все встреченные им инкубаторские, улыбаясь, направляли ему подобные мыслеобразы. Слегка искаженные. К ним были добавлены свои «штришки», своя фантазия. Артуро позаботился, чтобы скрыть свое авторство и загнал мысли о данном факте в подсознание. Вечер удался.

Длинный поезд приехал. Секунда в секунду – такое достигалось большим трудом. Двигался поезд он почти бесшумно. Вдоль перрона ходил люс с колокольчиком. Он всю жизнь делал одно и тоже – призывал людей отойти от края перрона на безопасное расстояние. Пол перрона был выкрашен в разные цвета. Их тусклость показывала уровень комфортности останавливающихся в этом секторе вагонов. Люди лож могли садится в любой из вагонов, но, естественно, всегда садились в первые вагоны (максимальной комфортности). Данные вагоны были оборудованы только двумя рядами удобных кресел, по ряду с каждой стороны. Кресла свободно вращались вокруг оси, так что можно было комфортно установить их в нужное тебе положение. Максимальная звукоизоляция, беспроводной интернет, кондиционирование, даже туалет с умывальником – такое и дома не у всех имелось. Первый вагон был почти пустой, второй и третий так пустыми и уехали. В остальные вагоны люди набились почти вплотную.

Артуро достал планшет и воткнувши в уши наушники, стал просматривать ролики новостей. Ехать 15 минут, до последней остановки. Станция квартала загородных домов, в которых жили Люди Лож. На ее перроне открывают только три первых вагона. Остальные уже будут пусты. Если есть охота, то можно даже подремать. Все равно в вагон войдет дежурный по перрону и проконтролирует выход пассажиров. Удобно. Люди лож не должны растрачивать свою энергию на мелочные вещи.

Через мозг Артуро проходила куча мыслеобразов, но «канал связи» не мешал основной работе мозга. Если будет что-то важное, мозг сам вычленит этот мыслеобраз и заставит обратить внимание на его суть. Важного ничего не было. Только Такер Роуз прислал сообщение, что он уже едет в особняк Артуро. И ни каких подробностей. Значит дело не выгорело. Поток мыслеобразов прекратился, значит поезд опускается глубже в землю и сверху находится экранирующий шар породы. Стало немного муторно. Артуро отвык находится в мысленной тишине. Однако именно эта минута тишины, теребя нервы, вызывала приятный выброс гормонов. Более длительное отсутствие контакта с общим мыслеполем, могло причинить вред психике «не слепого» для мыслеобразов. А таких среди инкубаторских – большинство. Ты либо сканирующий, либо получаешь образы от них, либо передаешь данные кому-то (через сканирующих). Иначе – ты люс! Но пятиминутная тишина, для сканирующего – даже на пользу. Для несканирующего и день можно потерпеть. Только в плюс.

Наконец канал появился. Еще один выброс гормонов взбудоражил организм Артуро. Почти наркотик. Физика передачи мыслеобразов пока не изучена. Известно, что скорость – почти мгновенна. Чем чувствительнее человек, тем на большие расстояния он может держать связь. Чувствительность Артуро – 50 километров. Сканирующий, способен охватить передачей одного мыслеобраза, всех способных принять его (Т.Е всех икубаторских не люсов), на всей территории чувствительности. Причем, на поддержки канала связи только с одним конкретным человеком – тратится больше энергии, чем на такое массовое оповещение.

После очередной станции поезд выехал на поверхность. «Еще три остановки» – подумал Артуро. Вдалеке виднелась стройка. В том, что эта стройка началась, было 100% его работы. Подумать только, строилось консульство России. Наконец решилась проблема с контактами между Европой и Россией. Хоть как-то, но напрямую, но не через поляков и финнов. Артуро, шаг за шагом, приготавливал почву для договора между Европой и Россией. Как жаль, что никто из сканирующих неспособен проникнуть в мозг тех, кто реально принимающих решения в инквизиторской верхушке. Как неудобно сложилось. Не иначе – проведение самой Ра. Да, сканирующими собиралась косвенная информация. Все те, кто имел контакт с высшим руководством Инквизиции, были под пристальным вниманием. Результаты анализа позволяли действовать осторожно, без угрозы попасть на Сапу. И вот – факт работы на лицо. Артуро это вдохновляло.

Консульство будет занимать приличную территорию. Там будет даже свой аэродром, но с таможней из людей «Службы Палача». Госорганам такое не доверили. Всем русским – выход за территорию консульства запрещен под угрозой сожжения. И не на Сапе, а просто так. У Артуро не было ненависть к русским, он больше ненавидел поляков. Такие, как он, считали русофобию – пережитком прошлого. Даже истоки ненависти было трудно найти. В Учении Ра ничего не сказано по этому поводу. Артуро не раз пристально изучал основной текст Учения. Он еще и еще раз не находил причины ненавидеть русских. «Может перестать корчить из себя больших ненавистников русских, чем все эти зверолюди?» – размышлял Артуро, – «Рано! Пока мы, напрямую, не контролируем Сапу, не контролируем весь процесс следствия и суды – это делать опасно. Самих спалят, заподозрят в тайной русскости. Какой бред!» Артуро мысленно просканировал всех тех, кто находился на территории стройки консульства и снова обнаружил только четверых «прозрачных» русских. Все они занимались своими проблемами.

Ясно, что языка Артуро не знал, но в 50-70% случаев – этого и не надо было. Один русский размышлял о том, какие деревья оставить для парка, где и какие досадить. Представлял, как это выглядеть будет. Зарисовывал окончательный вариант. Подумал, что не плохо было бы сосны привезти. Уже готовые, большие. Но прикинув цену таких перелетов – отбросил эту мысль. Там же, рядом, наверное у пруда, «прозрачная» девушка сочиняла стихи. Сперва Артуро почти ничего не понял. Буквы, слова, отдельные вырванные картинки образов. Понятно было только, что стих был обращен к любимому человеку, который остался в России. Внезапно эта девушка отвлеклась от стиха и у нее в голове возникли образы ревности. Она четко представила себе соперницу и мысленно плюнула ей в лицо. Подумала о том, почему эта дура так нравится ее возлюбленному и не нашла ответа. Соперница, по мнению девушки, была явно хуже, при чем во всех категориях сравнения. И грудь у нее меньше, и ноги кривые, и ростом она не вышла. Девушка, также мысленно, врезала своему возлюбленному по промежности и добавила сумочкой в лицо. Затем порвала листочек бросила его обрывки, наверное в урну. Туда же запулила и ручку. Артуро точно не понял куда. Затем возник образ жажды. Девушка вспомнила о бутылке минеральной воды, партию которой недавно привезли из России. Взяла и выпила ее. Это была какая-то типичная, древняя марка русской минералки. Артуро стало понятно, что она связана с кавказскими горами. Название непонятное. Затем, внезапно, девушка стала непрозрачной. Она постепенно, как-бы замутнела. Как стекло от копоти. Артуро опешил. Он увидел такое впервые. Какие-то элементы данной минералки, сделали эту девушку непрозрачной. Надолго ли? Вот это поворот. Химия, снова помешала мистике мыслечтения. Хотя, мистике ли? Пока не ясно. Артуро перенес внимание на другого прозрачного русского. Он находился в столовой и выбирал блюда. Столовая была похожа на ту, которая обслуживала смены Инкубатора. Берешь поднос, двигаешься вдоль раздачи и выбираешь блюда. Еда была очень похожа на Европейскую. По крайней мере то, что разобрал Артуро из мыслеобразов данного человека – вполне понятные блюда. Русский, скорее всего строитель, подошел к краю раздачи и увидел стеклянные бутылки со знакомой ему горой на этикетке. Возник мыслеобраз знакомого с детства напитка. Русский вспомнил, что вода не очень приятная, но полезная. Последний аргумент перевесил все остальные и строитель (так мысленно называл этого типа Артуро) взял бутылку. Бутылка была раскрыта и рабочий собирался ее выпить. Но не стал этого делать. Стало понятно, что женщина на кассе крикнула на него, пояснив, что у раздачи пьют и едят – только свиньи. Мыслеобраз был понятен. Русский представил себе стоящих у корыта свиней. В корыте была налита эта минералка, а рядом стоял ящик пустых бутылок. И было ясно понятно, в какое отверстие тела данной женщины, необходимо засунуть каждую из этих бутылок. Причем плашмя. Рабочий скорее всего ругнулся в сторону кассирши и все же отхлебнул из бутылки. Но не сильно ругнулся. Ответа не последовало. Пока строитель стал непрозрачен, Артуро увидел мыслеобраз закручивающийся крышки. Стало также понятно, что с кассиршей этот русский в приятельских отношениях. «Срочно необходимо разузнать, какую именно минералку пьют русские строители и достать ее образец.» – Подумал Артуро

Артуро сформировал мыслеобраз случившегося и отправил его одному из своих замов. Пускай работает. Зам один из тех, кому дозволено заходить на территорию строящегося русскими объекта. Ряд лиц, из различных департаментов, производят контроль процесса строительства. Ведутся также переговоры. Для начала русские требуют прекратить русофобское безумие на территории Европы. Лично Артуро ничего не имеет против. Многие из инкубаторских тоже. Но несколько случаев казни сожжением «за лояльность к России» – сделали свое дело. Люди боятся. Ведь казнили даже не на Сапе, а простым приговором суда. Значит вероятность очищения от грехов – небольшая. Артуро задумался над всем этим. Какая-то неясность в этом вопросе. Нелогично. Сожгли «за лояльность к России», но в Учении ничего такого нет. Да, русские не почитают учение Великой РА. Но никто же и не пытался им его толковать. Да и это их дело, русских. Как они там будут объясняться с Ра на том свете – это их проблемы. Ну не увидят они Гору с воротами Вальгаллы, ну и хрен с этим. Общаться же с еретиками не запрещено, если ты им пытаешься втолковать учение Ра. Это не грех. Кроме прочего, в Учении написано: «Поступай по своей пользе, но не во вред личному исполнению заветов Великой Ра!» Значит лояльность к России, возможно даже и не грех. И очищения костром тут и не надо. Нечего очищать. Ведь с Польшей мы ведем торговлю. Поляки к нам ездят. Их никто не палит. «Нет, зверолюди явно запутались и ведут нас не туда» – окончательно решил Артуро и снова занялся изучением роликов с новостями.

Поезд приехал секунда в секунду. На перрон вышло несколько человек. Артуро кивнул головой тем, которых сегодня еще не видел и направился к лестнице. Перед выходом из здания станции был стандартный пост охранников «Службы Палача». Артуро, машинально повернул голову вправо и сильно раскрыл глаза. На этой станции стояла старая, не очень чувствительная, система идентификации по зрачку. Охранники все равно заставят это сделать.

Усадьбу Артуро обслуживали 3 люса. Это были его люсы. Общественным он не доверял. Слишком много «интересного» случалось на этой усадьбе. Вот и сейчас, приняв душ, одевшись во все домашнее и перекусив, Артуро спустился в комнату приёма посетителей. Там его ждали Гонсуэло Гинес и Такер Роуз. Они сидели на одном из двух диванов, между которыми стоял невысокий столик. На столе уже был сервирован чайный сервиз. Оба пили чай и закусывали его печеньем. Один из домашних люсов внимательно следил за происходящим. Так положено в этом доме. Артуро сделал жест рукой и люс удалился. Как хозяин, он беспардонно ввалился на диван, что напротив и вопросительно взглянул на Такера. Такер, поставив чашку на стол начал докладывать:

– Нет, и для меня они «непробиваемы». Никто, ни Лина, ни Палач, ни Первый. Они все там были. Единственное – я Лину чувствую. Я могу точно определить, что она где-то в километре от меня. Или определить, что ее в такой близости нет. Только так и с такой точностью. Но и тут напрячься надо. Специально сканировать и очень напрячься. Целенаправленно. Еще я обнаружил одного охранника с янтарным кулоном. Но потом кулона у него не стало. Это охранник рожденный, человек из «мутных». Непонятно куда делся его кулон. Просто при второй встрече я понял, что этого рожденного, больше ничто не блокирует от сканирования. Я сканирнул его, понял характер и способности. Не более. Он почти мутный. Но кто-то же этот янтарь у него забрал? Может случайность, мало ли. Нашими усилиями, янтарь в Европе стал просто редкостью. Валюта просто. Может продал кому. Той же Лине, или Первому. Они полюбляют древности. Я разузнал, также, что древности коллекционирует начальник смены данного охранника. Может он всему виной. Одним словом не похоже, что про янтарь кому-то лишнему известно. Но случай интересный.

– Да, надо понаблюдать – согласился Артуро и записал что-то в принесенную с собой тетрадку. – Гонс, а у тебя как?

– Плохие дела. Точно, партия оружия. С патронами. Пока разбираемся что и как. Из наших, инкубаторских человек. Он курировал все. Но сеть управляется хитро. Всех сразу не откроешь. Гринспи, так зовут этого таможенника, получил деньги за курирование провозом этой партии. Интересное дело. Кто-то поставил ему «блок» на видимость данных мыслей. Очень интересно и странно. Это что-то типа гипноза. Распознать можно так: человек вроде-бы как не думает. Он не становится мутным, как многие рожденные, он просто не думает. Смотришь – а мозг «молчит». Ну не может такого же быть. Не может человек не думать. Он может быть «мутным» в той, или иной степени. Но не думают лишь трупы, сам понимаешь.

– Еще один сюрприз, блин! – возмутился Артуро, Гонсуэлло продолжил:

– Как только Гринспи думает о чем-либо, касающемся дела провоза партии груза – эти мысли становятся невидимы. Применили древние методы, – методы Палача. Как только запахло жареным (в прямом смысле), то поняли на какие мысли надо обращать внимание. Стало понятно, что переговоры вел люс. И, скорее всего, он вел переговоры не как раб, не как передающий деньги, а как хозяин денег.

– С каких пор, носящие нашивку с красной звездой, могут иметь хоть какие-то свои деньги? – Удивился Такер (Все люсы носили на груди нашивку – красную семиконечную звезду со знаком L желтого цвета).

– Вот какой-то имеет! – ответил Артуро.

Гонсуэлло подхватил:

– И этот «вот какой-то» что-то мутит. Известно, что партия не одна. Все, доверенные сканирующие, проверили окружение Палача и Первого. Скорее всего это не они. Не надо им такого. Смысл? Получается люсы замышляют революцию?

Такер возразил:

– Это был один люс. Пока даже второго не замечено.

Артуро, несильно хлопнув ладонью по столу:

– Такер, Гонсуэлло – срочно по таможням, сейчас же! Я позвоню в свой секретариат, дежурному. Они вам все необходимые документы выправят. Такс… брак люсов… Во! Поедите тесты проводить. Выявлен брак сортировки люсов. Если что – ищите ложно отсортированных в люсы. Типа, по результатам анализа произошедшего на Сапе. Там наоборот, правда. Ну да и хрен с ним. С такой формулировкой не будет изначальной агрессии. Такую цель можно и не скрывать, кстати. Лишнее. В обязательном порядке обращать внимание на прозрачных из рожденных. Может выявите описанный эффект «недуманья» и у них. Я сейчас вызову машину… Нет карету, так будет правильнее. Не так в глаза бросаться будете…

Такер осторожно вклинился в размышления:

– А можно шоколад взять и кофе растворимый. У меня работа сканером забирает много сил. Я просто с ног валюсь. Пол шоколадки, в таком случаи, хватает часа на три. Хороший выход, пока мяса не наемся.

– Я распоряжусь, выдадут и натурально и талонами. На таможнях вас встретят. Будет и мясо и что угодно. Только работу сделайте! – Сказал Артуро и двинулся в сторону телефона.

ЛЮСОВО СЧАСТЬЕ

Пьер № 1919 – люс, принадлежащий государству. Ранее он работал водителем трамвая. Сейчас ему, люсу, доверили работу помощника инженера трамвайного парка. Трамваи старые и работы по их ремонту – куча. Управлял всем парком: главный инженер, великий механик Арно Бернар. Он из тех, на которых обратила свой взор Великая Ра. Сколько ему лет, наверное известно только самой Ра. Арно знает очень много – но не все. Перед Пьером стоит старый станок для перемотки статоров асинхронных двигателей. Даже для Арно этот аппарат оказался загадкой. Пьер же, не только разобрался в работе этой хитрой машины, он наладил всю технологию ремонта асинхронных двигателей. Он обучил таких же как он, номерных Люсов (все люсы, которыми владеет государство, имеют не фамилию – а номер. Часто и Инквизиция поступает также). Эти люсы с успехом освоили сложные профессии. Арно, понятно, во всем тоже разобрался. Позже, но разобрался. НО большинство и рожденных, и выращенных в инкубаторе людей – ничего не поняли. Сейчас, со всего государства везут такие двигатели. Везут к ним, в это парк, для столь качественного ремонта. НО делают этот ремонт те, которым даже отказано в праве быть людьми. Вчера прибыл еще один станок подобного класса. На него обратили внимание при разборе завалов древнего цеха. Надо разобраться, каких деталей не хватает. Начертить их. А найти тех, кто может выполнить работу по их изготовлению данных деталей – уже не работа Пьера. Ее будут делать эти – либо рожденные, либо выращенные люди. Это не работа люсов. Люсы должны «пахать». Сейчас стало проще. Утвержден ряд HOLINP. Во многих строго оговорены особенности эксплуатации людеподобных существ. Просто чудо какое-то. Кто-то подумал о отдыхе люсов. По сути – полуживотных. Пьер молод, но старые люсы натерпелись. Они многое рассказывали.

Пьер знал, что вопрос о переквалификации его в плебс – уже решен. Но слишком уж долго пишутся документы. Пьеру, хоть он и был здоров, почему-то стало страшно умереть и не стать человеком. Но что поменяется? Он как был внутри думающим существом – так и будет таковым. Мозгов и чувств у него не прибавится. Поменяется одно – рабства станет немного меньше. Одни зависимости и ограничения заменятся другими. Но все равно, умирать рабом не хотелось. И не в суде Великой Ра дело. Пьер не верил во всю эту чушь. Приходилось притворяться. Возможно, что хоть с этим станет легче. Арно же, вон, почти не скрывает свое пренебрежение ко всей этой дикости. Всей чуши, написанной в Учении. В этом Арно схож со многими люсами.

Пьер подошел к новому станку. Он был почти какой-же, как и предыдущий. Хорошо, что нет всякой электроники. А то, такую древность, давно уже никто не выпускает. Новое же ушло далеко вперед. Не совместить. А с механикой проще. Даже тут, в парке, можно многое изготовить. Одно сделают люсы, другое – люди. И кто выполнит более сложную работу, еще надо посмотреть. Люди всегда прикрываются «способностью нести груз знаний». Люс же делает то, что ему говорят. Никто не заботится о том, взойдет ли люс на гору, на которой стоят ворота входа в Вальгаллу. Люс – просто умрет. У него нет души. Ему «Тот свет» – не светит. Можно не заботится о «грузе знаний» конкретного полуживотного. Вот и получается, что приходит работать человек, а потом, смотри, он и не работает вовсе. Даже люса может купить, чтоб тот работал за него. Такое, на предприятиях предлежащих государству, вовсе не карается. Лишь бы дело шло. Вот и получается, что работают одни люсы. Да, инженерные вопросы сложного характера, может решить только человек с высшим образованием. Люсам такое знать не положено. Но кто контролирует это «не положено»?

Пьер раскрутил редуктор и обнаружил, что все шестерни на месте. Даже почти не заржавели. Уже хорошо. В этот момент в цех вошел Бернар:

– Пьер, там тебе документы привезли. Ты свободен, Пьер. Тебе даже комнату выделили. Тут, недалеко. Поздравляю тебя! Я в тебе не сомневался, ты знаешь.

Арно крепко пожал Пьеру руку. Тот еле сдержал слезы.

– Пьер, там, в моем кабинете люди тебя ждут. Им с тобой переговорить надо. Сам понимаешь… Процедура и все такое. Короче иди, я тут на эту развалюху поглазею.

Кабинет Арно находился на втором этаже административного здания. Секретаря в приёмной не было. В приемной отирались несколько мордоворотов, угрожающего вида. Один из них улыбнулся и любезно провел Пьера в кабинет главного инженера. За столом главного инженера сидела миловидна брюнетка и крутила в руках нечто похожее на большой гвоздь. Девушка привстала и сдвинув в сторону Пьера папку с документами, представилась:

– Называйте меня Лина. Я здесь по просьбе самого Палача. Не каждый день такое случается, что люс бывает признан человеком. Так что объявить вам о том, что вы, Пьер № 1919 признаны ложно квалифицированы в Люсы – доверено мне.

Лина встала, открыла папку и достала из нее пластиковый паспорт и продолжила:

– Определено, что вы являетесь плебсом высшей категории. Отныне вы – Пьер Жасмин, как и сами хотели. Поздравляю и, от имени всей Инквизиции, прошу извинить нас в вашей ложной квалификации!

Лина протянула Пьеру карточку. Тот, немного замявшись, все ж сделал шаг вперед и взял пластик из ее руки. Пьер медленно развернул паспорт нужной стороной и прочитав там свою новую фамилию – заплакал. В какой-то момент он попытался поцеловать руку этой девушки, но охранник схватил его за плечи и усадил Пьера в ближайшее кресло. Пьер пришел в себя после того, как Лина положила на его колени раскрытую папку с какими-то документами.

– Пьер… соберитесь, что вы растаяли. Ну… я не знаю прям. Такой сильный мужчина. Слушайте. Вам выделена небольшая квартирка. Она тут, рядом. Удобно будет на работу ходить. От инквизиции вам будет выделен люс женского пола. Вот документы. Сходите в ближайший монастырь и получите люску. Сами выбирайте. Если что, звоните прямо мне. Там карточка с телефоном моего секретариата есть. Кроме того, вот вам карточка с компенсацией. Все, как положено. Не больше, но и не меньше. Советую сразу не растрачивать. Подумайте хорошо, обживетесь, только потом начинайте тратить. За вами остается бесплатное двухразовое питание в столовой этого парка. Можно отоварить все и в виде полуфабрикатов. Да, в монастыре пройдете инструктаж. Там вас направят в нужную сторону. А то натворите делов с непривычки. Все ради вашего благополучия, не подумайте ничего плохого. В газетах и соцсетях, ваше имя и фамилия будут изменены. Да и предприятие не укажем. Сами понимаете, не рассказать про такое мы не можем. А подставлять вас под лишнее внимание тоже не хорошо. Кстати, у вас имеется допуск в техническую часть любой библиотеки государства. Ваша способность нести груз знаний – достаточная для такой нагрузки. Можете себя не ограничивать. Единственное, я сейчас хотела-бы с вами переговорить. Понимаете, ваша информация позволит предотвратить такие неприятные случаи. Уберечь нас в дальнейшем от подобных ошибок, понимаете?

– Да-да.. понимаю! Задавайте вопросы. – Сказал Пьер, окончательно успокоившись и вытерев оставшиеся слезы.

Лина наблюдала за всем этим балаганом чувств и не могла понять, играет ли Пьер, или нет. Он был из тех редких, которые были абсолютно непрозрачны. Более того, общаясь с непрозрачными, Лина могла легко определить характер человека. Заглянуть за личину внешней маски. Всегда узнавала ложь лицедейства. Но этот был уникумом. Смотря на подобных, Лина понимала, как чувствует себя простой человек. Становилось немного не по себе. Безопаснее общаться с прозрачными. Еще Лина словила себя на мысли, что подобные Пьеру люди чаще бывают люсами из инкубаторских. Становилось понятно, почему таких бракуют в люсы. С каких-то пор в браковочной комиссии очень много инкубаторских. Да, если ты «видящий», всю жизнь таковым прожил, то неудобно иметь дела с такими, как Пьер. Простые, «слепые» к мыслеобразам люди, этого не поймут. Лина бы тоже такого отбраковала.

Нервозность Лины передалась обоим присутствующим охранникам. Но они наоборот, собрали все свое внимание в кулак и ловили малейшее шевеление Пьера. Каждый его жест был внимательно наблюдаем и анализируем. Охранники вели себя правильно. Лина начала допрос:

– Пьер, вы в начале были отсортированы в люди. Предполагалось, что вы будете воспитаны человеком второй ложи. Вы помните, за что вы били отбракованы в люсы? Как именно это случилось?

– В 12 лет мне сказали, что я отбракован в Люсы. Я быль лучший ученик группы и я не понимаю в чем моя провинность. Я помню, что в какой-то момент, мои сверстники стали со мной меньше общаться. Да и вообще они стали меньше говорить. Они как-то понимали друг друга с полуслова. Даже с полувзгляда. Объяснить я это не могу. Отбраковка для меня была сильным ударом. Я долго не мог от него оправиться. Как это так: «Ты не человек»? А кто? Внешне же я ни чем от других не отличался. Более того – был способнее. И не только в науках. В спорте, в музицировании и прочем. Со мной общались и меня любили. И вдруг – я стал чужим. Сразу как-то. Лет в 10-11. Может и ранее… не помню. Я везде старался доказать свою способность нести груз знаний. Мне легко все давалось. А тут – на тебе, ты людеподобное существо. Спасало только техническое направление моей дальнейшей подготовки. Меня учили, как работника завода с более-менее высокой квалификацией. Почти как плебса низшей категории. Остальные знания я добывал сам. Благо-дело, что тогда еще мало заботились о том, кто и что читает в электронной библиотеке.

– То есть вам до сих пор ничего не ясною. И другие люсы вам ничего подобного не говорили?

– А что подобное они могли мне рассказать? У всех было примерно так же, но в более раннем возрасте. Многие и читают с трудом поэтому. Знают и умеют только то, что от них требуется для правильного выполнения своей работы. И не более. Таких, как я, – мало. Чудо, что меня вообще не списали в окончательный брак. А то, после очередного ужина, меня бы отправили обратно в Инкубатор и все. Прах к праху… Но… для строящихся фабрик, шахт и карьеров люсы тоже нужны. А такие должны ну хоть что-то знать. Наверное это меня и спасло. В 16 лет я был отсортирован в государственные Люсы. Вот, с тех пор и работаю тут. И это еще счастье, что так вышло. А то мог бы и в публичный дом загудеть, например. Или в глубокую шахту. А может вообще, кричал бы в метро: «отойдите от края перрона». Таким даже книг не положено, я знаю. Пару-тройку игрушек в черно-белом планшетнике. И все. Иногда пришлют специально отобранный фильм, который можно посмотреть перед сном, или простенькую музыку для дебилов. В этом вся их жизнь.