– Мастерскую я уже продаю, поэтому к прошлому возврата нет, тебе надо учиться ещё целый год, возможно, я приеду и заберу тебя к себе, но это маловероятно. Мне с тобой было хорошо, и не поминай меня лихом, – закончил своё сообщение Дмитрий и, не прощаясь, вышел со двора, оставив девушку в оцепенении от такого предательства.
В один миг рухнули все её мечты, ушёл мужчина, ради которого она жила весь год, а впереди забрезжила жизнь одинокой учительницы в дальнем селе среди грубых и необразованных людей.
Два дня Надежда пролежала неподвижно на кровати, бессмысленно глядя в потолок и вставая лишь по естественным надобностям, и немного поесть и попить, не ощущая никакого вкуса и голода.
Иногда в голову девушке приходила мысль полезть в петлю и закончить споры с жизнью, но не было желания даже на этот поступок. Тем не менее, здоровье снова возвратилось к Наде, молодость взяла верх над унынием, и она занялась устройством дел, отвлекающих от тягостных мыслей. Надя посетила семинарию и заплатила за обучение из тех денег, что дала ей тётка. Тут пришёл хозяин квартиры и сказал, что за прошлый месяц не плачено, и надо рассчитаться или съезжать. Надя заплатила целых пять рублей из оставшихся денег, а дальше платить было нечем, и надо было искать приработок или съезжать в пансион, чего ей страшно не хотелось.
Семинаристки уже собирались после каникул, при встречах обменивались впечатлениями о прошедшем лете, и Надя, разговорившись с одноклассницей, узнав о её желании съехать с пансиона на квартиру, предложила ей место в своей комнате с условием оплаты на двоих. Предложение было с радостью принято, и через день в её квартире поселилась Татьяна – девушка весёлая, беззаботная и озорная до такой степени, что не стеснялась вслух мечтать о любовнике, если замуж никто не предлагает.
Слушая эти мечтания, Надежда лишь незаметно усмехалась, имея опыт любовной связи со всеми её сладостными и горькими сторонами жизни.
Учёба в семинарии продолжилась. Надя быстро наверстала упущенное за прошлый год и снова стала среди лучших учениц. Она взяла репетиторство над девочкой из купеческой семьи, подтягивая её по всем предметам по два часа в день, кроме воскресений, за что получала семь рублей в месяц, что вполне хватало на оплату квартиры и девичьи расходы. Ещё пять рублей присылала тётка почтой, и Надя справила себе платье, пальто к зиме и некоторые дамские вещицы, о которых даже не мечтала.
Здоровье её восстановилось окончательно, молодое женское тело требовало мужской услады, и Наде начали сниться сны с объятиями любовника. От этих снов она просыпалась в испарине желаний, иногда Надя страстно постанывала во сне, от чего подружка Таня тоже просыпалась, спрашивая, что такое снится ей, что Надя так страстно и сладостно постанывает во сне.
Надя отшучивалась, но озорная Таня уже догадалась, что в жизни её подружки уже был мужчина, и часто в минуты веселья Таня упрашивала Надежду рассказать: как это быть с мужчиной и любить его всей душой и телом страстной любовью, про которую пишут в романах?
Надя с подругой начала ходить в присутственные места, в офицерское собрание, с настойчивостью страстной женщины подыскивая себе достойного спутника жизни или просто хорошего любовника, который бы избавил её тело от накопившегося вожделения к мужчинам.
Вот такой любви и начала искать Надежда, в которой любовник разбудил женскую страсть и приучил к плотским утехам.
Именно в таком состоянии души и тела Надежда встретила Ивана и, не медля ни минуты, тотчас отдалась этому мужчине, усмиряя взбунтовавшуюся плоть.
Иван, находясь в счастливом неведении о прошлом этой девушки, так страстно и беззаветно отдавшейся ему в первый же вечер знакомства, решил, что судьба послала ему девушку в подарок, и следует распорядиться этим подарком по совести и справедливости, и может быть, сохранить навсегда.
XXII
Иван, расставшись с Надеждой, посетил своё жилище, взял пару учебников, по которым занимался репетиторством, и поспешил к ученикам зарабатывать на жизнь. В институте он учился бесплатно, как потомственный дворянин, но на жизнь приходилось подрабатывать репетиторством с учениками на дому. Некоторые сбережения от учительства в земской школе уже давно закончились.
Неожиданно, материальную помощь Ивану начал оказывать отец: видимо, к старости характер у него помягчел, да и Фрося, на правах бездетной хозяйки-сожительницы немного способствовала такому обороту дел. В прошлый свой приезд домой на каникулы Иван нечаянно слышал разговор отца с Фросей, в котором женщина просила Петра Фроловича оказывать помощь сыну в учёбе.
– Куда тебе, старый, деньги копить: помрёшь и ничего не нужно будет, – говорила Фрося его отцу. На что тот вяло отнекивался, что, нечего помогать сыну, небось не маленький, уже под тридцать, а всё учится и учится. Конца той перебранки Иван слушать не стал, но с осени ежемесячно стали приходить переводы от отца на пять или десять рублей, так что с учётом репетиторства у Ивана появились свободные деньги, небольшие, конечно, но свободные.
Закончив репетиторство, Иван решил вернуться незваным гостем к Надежде и её, вероятно, уже приехавшей подруге, чтобы устроить маленькое домашнее пиршество: утром он успел заметить, что девушки питаются очень скромно, а в доме почти нет запасов еды, не говоря уже о снеди.
Он зашёл в лавку, прикупил бутылку вина и сладостей для девушек, а также разнообразной гастрономии: окорок, буженину, зельц, колбаски по-жидовски, копчёной осетрины, балыка и ещё всякой всячины, чтобы удивить девушек и показать свою заботу о возлюбленной Наде, как он мысленно называл свою девушку, отдавшуюся ему прошлой ночью.
Нагруженный покупками, Иван подошёл к знакомому уже дому, вошёл во двор, в сени и осторожно постучал в дверь, опасаясь, что Надежды может и не быть дома, о чём он не подумал.
Дверь отворила Надя и радостно охнула, увидев на пороге Ивана с кульками и пакетами в руках. – Проходи, милый, проходи, – не скрывая своих чувств, пригласила Надя, и представила его двум девушкам, сидевшим за столом, на котором кроме чашек с чаем было шаром покати. – Знакомьтесь, это мой возлюбленный, Иван, – смело-торжествующе представила она гостя девушкам. – Это моя сожительница Татьяна, а это моя подружка Бася: мы пьём чай и приглашаем тебя присоединиться к нам.
Девушки, обомлевшие от представления Надеждой своего возлюбленного, о котором ничего не слышали ещё вчера, во все глаза смотрели на гостя, смущая Ивана. Он торопливо прошёл в комнату, высыпал ворох покупок на стол и растерянно поздоровался с новыми знакомыми, а в голове билась радостная мысль: – Надя при подругах откровенно назвала его возлюбленным и тем раскрыла их отношения. Зачем она сделала это? Видимо, ничего не хочет скрывать с самого начала их отношений!
Надя тем временем подошла ближе и, приобняв Ивана рукой, весело скомандовала: давайте, подружки, накрывайте на стол, сегодня у нас будет пир горой в честь нашего знакомства.
Девушки, рассмотрев Ивана, видимо, остались довольны выбором своей подруги, а Бася даже подмигнула Надежде, одобрительно подняв большой палец правой руки, и начали разбирать и раскладывать по тарелочкам принесённое Иваном изобилие. Скоро стол был сервирован, Иван успел снять студенческий китель и, оставшись в одной рубашке, присоединился к девушкам за столом.
– Пусть Ваня откроет вино, и мы выпьем за наше знакомство, и всё хорошее, что ждёт нас впереди, – предложила Надя, и её желание было с удовольствием исполнено Иваном и девушками, которые продолжали изумляться откровенности своей подруги, словно выставляющей напоказ её отношения с этим мужчиной.
Надежда действительно решила раскрыть свою связь с Иваном: с одной стороны её распирала гордость, что рядом с ней такой заметный и молодой красавец, вызвавший видимую зависть подруг, с другой стороны ей давно надоело прятаться с бывшим любовником и скрывать его от окружающих, которые наверняка осудили бы её связь с пожилым мужчиной.
Кроме этих стимулов, она надеялась, что слухи об её отношениях с Иваном какими-то путями дойдут до Дмитрия, и он ещё пожалеет, что бросил такую девушку.
Дмитрий иногда, после интимной близости, говорил Надежде, что она никогда не найдёт мужчины лучше его: – Я художник, тонкая, интеллигентная натура, и если ты меня оставишь, то не найти тебе другого, лучше меня – всякие там лавочники, офицеры или чиновники не будут чувствовать девушку так нежно и страстно, как я, – убеждал Дмитрий свою юную любовницу.
– Пусть Дмитрий кусает локти, когда узнает, какого любовника я себе отхватила, – мстительно думала Надежда, – да и не любовника вовсе, а жениха, наверное, – размышляла она, видя, какими влюблёнными глазами смотрит на неё Иван.
Застолье проходило в оживлённом разговоре: девушки, узнав, что Иван уже работал учителем в земской школе, расспрашивали его об условиях жизни на селе и взаимоотношениях с учениками и местными жителями. Иван охотно отвечал на все расспросы, подчеркнув, что ехать в село учительствовать лучше семейным людям, а не одинокой девушке или холостому мужчине, и жизнь учителя на селе тяжела одиночеством и отдалённостью от привычной городской жизни, именно потому он стал учиться дальше в институте, чтобы по окончанию, до которого осталось полгода, учительствовать в городском училище в уездном или губернском городе, где есть приличное интеллигентное общество для образованных людей.
Надя тут же подчеркнула, что Иван является потомственным дворянином, а Бася заметила, что сразу догадалась об этом, потому что по Ивану и внешне, и по манерам видна порода.
Они пили вино, потом пили чай, рассказывали смешные истории и разошлись лишь поздним вечером: Иван и Бася пошли на свои квартиры, а Надя с подругой остались дома готовится к завтрашним занятиям. На расспросы Баси, откуда Иван взялся, Надежда откровенно рассказала о случившемся с ней приключении, как она в первый же вечер отдалась этому мужчине, ибо сдерживать далее женское желание у неё не было больше сил.
– Я думаю, что ты удачно отдалась в этот раз, не то, что с тем старым козлом, – похвалила её Бася. – Очень, очень приятный внешне и манерами молодой человек, похоже, уже влюблённый в тебя, а если он и в постели так же хорош, то желаю тебе, подруга, довести его до венца, если он простит твою любовную связь до него.
– Он даже не заикнулся об этом, – возмутилась Надя.
– Сейчас не заикнулся, а попользуется тобой, и когда страсть немного утихнет, обязательно спросит, как ты потеряла невинность, прежде чем предложить тебе руку и сердце.
Любовники о грехопадении девушки никогда не спрашивают, а вот женихи спрашивают обязательно: так и знай: если начнёт интересоваться твоим прошлым, то дело идёт к венцу, и здесь, самое главное для нас, девушек, представиться случайно пострадавшей от коварного соблазнителя, разок-другой, а полную любовь, мол, ты ощутила лишь с ним. Запомни мои слова, подружка.
Прощаясь, Надя откровенно и при всех поцеловала Ивана прямо в губы, от чего Татьяна смущённо отвернулась, а Бася одобрительно засмеялась. Целуясь, Надежда успела шепнуть Ивану, чтобы приходил в следующую субботу ближе к вечеру, вероятно, Татьяна снова уедет домой и комната будет свободна для них вдвоём.
Неделя прошла быстро в занятиях и в репетиторстве с учениками. В субботу, как только начало темнеть, Иван был уже возле дома, нагруженный кульками с едой и бутылкой вина, помня девичью радость от такой заботы в прошлый визит. Надя открыла дверь сразу, едва он постучал, и, видимо, ждала. Иван выложил покупки на стол, разделся и молча сел на стул, не зная, как вести себя дальше. Надежда поняла его сомнения, подошла, и, наклонившись, прижалась к щеке, показывая тем самым, что всё случившееся с ними неделю назад, сохранилось и требует продолжения.
Иван порывисто обнял девушку, страстно поцеловал несколько раз, и в один миг они разделись и оказались в кровати, так и не сказав друг другу ни слова. Ему хватило выдержки на ласки и поцелуи и лишь почувствовав сильное желание Надежды, он овладел ею, ощутив трепет и чувственность девичьего тела в своих объятиях.
Надежда снова вела себя раскованно, отдаваясь с нескрываемым желанием почувствовать мужчину полностью со всей страстностью привыкшей к этому женщины, что вызвало у Ивана незнакомое ему чувство ревности, быстро заглушённое нарастающей страстью обладания. Надежда тоже полностью предалась чувственной сладострастности, подрагивая всем телом, и вскоре любовники застонали на пределе чувств, судорожно лаская и целуя друг друга.
Надежда укусила Ивана в плечо, сжав его своими объятиями, и они содрогнувшись в высшей степени наслаждения, разом обмякли телом и душой в потоке взаимной удовлетворённости собою, ощущая, как жаркая истома поднимается от их соединившихся чресел к голове и разливается тёплой волной по всему телу, поглощая все остальные чувства, мысли и ощущения.
Иван очнулся от сладостной дрёмы, почувствовав, как девушка выскользнула из его объятий, встала, оделась и пошла хлопотать в закутке, готовя праздничный ужин из принесённой Иваном снеди. Вскоре закипел самовар, и Надежда ласково толкнула Ивана в бок:
– Вставайте, мой господин, кушать подано! – Иван, притворившись спящим, открыл глаза и, подключившись к игре, ответил: – Барин хочет, чтобы ему подали в постель, пожалуйста!
– Нет, нет, никаких постелей, – возмутилась Надежда, – постель у нас не для еды, а для наслаждений, и в книжках пишут, что в постель должен любовник подавать любовнице завтрак, а не наоборот. Вставай, лежебока, а то сама всё съем, – я голодная, как волчица!
Иван встал, надел брюки, рубашку и носки, умылся из рукомойника и сел за стол, который, как умела, сервировала Надя. А умела она немногое: нарезать ветчину, сыр, колбасу, разложить кусками нарезанную копчёную рыбу, поставить чашки для вина и чая, поскольку рюмок в этом доме не было, и расставить обеденные приборы на двоих. За годы жизни в пансионе она не имела практики организации домашних застолий, хотя классная дама несколько раз давала им уроки сервировки, говоря, что учительница должна уметь красиво убрать стол, не рассчитывая на прислугу.
Иван тоже не был избалован высшим обществом, а жизнь в деревне и вовсе приучила его к аскетизму в еде, поэтому этикет не имел для него никакого значения. Он прошёлся в носках на кухню, поскольку ни тапочек, ни какой другой мужской обуви для дома здесь не было, открыл бутылку вина, проткнув пробку внутрь, потом вернулся, налил вина в чашки и сказал тост:
– Милая Надя, я предлагаю выпить нам вместе за то, что мы встретились, за то, что случилось с нами, за то, что нам хорошо вместе, и надеюсь, что мы подружимся не только в постели, как мужчина и женщина, но и в жизни, как родные и близкие люди, и чтобы эта дружба никогда не кончалась!
Они выпили на брудершафт, расцеловались, и Надя, раскрасневшись от вина и намёка Ивана на их долгую совместную жизнь, принялась с аппетитом уплетать приготовленные ею блюда. Они выпили ещё по чашечке вина, расцеловались, перекусили и принялись пить горячий чай с конфетами, что принёс Иван.
– Я так люблю сладости, – говорила Надежда, разворачивая одну конфету за другой. – Я успел это заметить в постели, – пошутил Иван над девушкой, которая вдруг засмущалась, и, отложив конфету в сторону, замолкла, опустив глаза.
– Ну не обижайся, я неловко пошутил, – оправдывался Иван. – Всем известно по жизни и из книжек про любовь, что все девушки любят сладкое, и в этом нет ничего дурного, а только хорошее, прости меня, больше я не буду смешивать любовь и еду вместе.
Надя вновь оживилась, и их ужин прошёл в полном согласии чувств и слов.
Потом возлюбленные вновь объединились в постели и, прижавшись телами на узкой кровати, заснули, удовлетворив и голод, и плотскую страсть.
Утром, пробудившись в остывшей за ночь комнате, Иван снова ласкал Надежду по всем заповедным местам женского тела и, разгоревшись страстью, добился близости, но без взаимности завершения чувственности: она благодарно воспринимала его объятия и движения, но не испытывала острого влечения, поскольку прежним – первым любовником, не была приучена к сеансам утренней любви.
Иван, поняв, что страстность Надежды не раскрывается полностью утром, и излив своё желание без остатка в лоно девушки, решил впредь не заниматься утренней любовью, чтобы не повредить интимным ощущениям Надежды в полной их мере.
Далее их встречи проходили в том же порядке, по субботам, если соседка Таня уезжала на выходной к родителям, а пару раз Иван приводил Надежду в свою комнату, когда его сосед по жилью тоже уезжал по своим заботам на пару дней.
Прошло два месяца подобных встреч, любовная страсть несколько улеглась, но духовная общность ещё не наступила: из-за недостатка общения – как думал Иван. И он, с мужской настойчивостью, решил разнообразить свидания с Надеждой, и проводить их не только наедине, но и на людях в обществе.
В очередное воскресное утро, пробудившись рядом с Надеждой и позавтракав остатками вчерашнего ужина, Иван не ушёл репетировать, как обычно, а предложил Надежде пройтись вместе в центре города по магазинам и присмотреть кое-какую одежду для неё и для себя тоже.
– Понимаешь, Надя, уже весна, скоро наступят тёплые дни, а у тебя нет приличного платья, как я заметил, да и у меня нет костюма для выхода, кроме студенческой формы, для которой я несколько староват. Ты ведь знаешь, что я поступил в институт после учительства, и поэтому старше почти всех своих однокашников. А ты – совсем молодая и прекрасная во всех отношениях девушка, ходишь в форме учительской семинарии, которая скорее к лицу монашке, чем юной деве.
Я скопил немного денег и, надеюсь, их вполне хватит на нашу экипировку, как сказал бы мой отец, бывший офицер. Кстати, я написал ему, что познакомился с хорошей девушкой, то есть тобой, и имею определённые виды на наше с тобой будущее. Отец пожелал мне успешного окончания института и выразил надежду, что к месту своей будущей работы учителем я поеду уже не один.
Так что собирайся, Надя, и поедем по магазинам готового платья. Мне сказали приятели, дружные с местными модницами, что здесь лучше покупать готовое платье, пошитое в Европе или Петербурге, чем шить на заказ у местных портных. Правда, для готового платья нужна хорошая фигура, но мне кажется, что с фигурой у тебя всё в порядке, – и Иван легонько шлёпнул Надю по упругой ягодице.
Надежда радостно вскрикнула, благодарно поцеловала Ивана и начала быстро собираться для выхода в люди. Сборы эти были недолги: одеть семинарскую форму, осеннее пальтишко, шляпку, ботики, ридикюль на руку – и девушка готова.
Они вышли из дома, не прячась, и Надя, впервые в жизни, открыто взяла мужчину под руку, показывая всем прохожим близость их отношений. Молодая, красивая пара действительно вызывала интерес прохожих: один старичок приветливо снял шляпу, а обогнав пожилую пару, Иван услышал, как женщина сказала своему спутнику: «Смотри, Пётр, какие красивые молодые люди, как они подходят друг другу, и какие светлые, и радостные у них лица», – на что мужчина ответил: «Любовь, милочка, всех делает красивыми, а эта молодая парочка по виду настоящие влюблённые, да и весна способствует любви».
Погода действительно стояла весенняя. Ярко светило солнце, по мостовой текли ручьи, питаясь остатками снега по обочинам, на деревьях, потемневших от набухших почек, весело тенькали синицы. Воробьи стайками перелетали от дома к дому, а во дворах кричали петухи, выпущенные хозяевами из зимних загонов.
Иван, почувствовав важность предстоящего дела, остановил на перекрёстке извозчика, подсадил Надю в коляску, и они поехали в центр города, где были большие магазины одежды. Надя смущённо сидела в коляске рядом с Иваном, и ей казалось, что все встречные внимательно разглядывают её и Ивана и догадываются об их отношениях. Вот так, публично, ей ещё не доводилось появляться вместе с мужчиной, да и в коляске она ездила несколько раз в жизни: с тёткой, с подружками из театра, но впервые с мужчиной.
Иван, заметив смущение девушки, взял её руку, поцеловал, отчего она ещё больше сконфузилась, и громко сказал: «Хватит нам прятаться от людей, я люблю тебя, ты отвечаешь взаимностью, и будем впредь представляться всем как жених и невеста до окончания учёбы, и, наверное, уедем вместе, когда эта учёба закончится, – осталось всего три месяца: надеюсь, ты не против такого предложения? Надя молча кивнула головой, и прижалась к его плечу, ликуя, что получила, впервые в жизни, предложение руки и сердца от мужчины, с которым уже состояла в интимной связи.
Извозчик остановил лошадь у магазина, Иван расплатился, сошёл с коляски, помог Надежде, подхватив её на руки, и поставив на землю, и они, в радостном предвкушении покупок, прошли в магазин. К ним сразу подскочил пожилой иудей-торговец с вопросом: – Что такие молодые господа желают из одежды? И, услышав ответ, что платье для девушки и костюм для мужчины, повёл покупателей к рядам женской одежды, приговаривая:
– Вы правильно зашли в наш магазин. Мы оденем прекрасную панночку в прекрасное платье, и панночка будет вдвойне краше.
От выбора платьев глаза у Нади разбежались: ей хотелось и то, и это платье, она брала то одно, то другое платье, прикидывая, как будет платье смотреться на ней, пока продавец не пришёл к ней на помощь.
– Для каких приёмов панночка желает купить платье? – и услышал, что для выхода на улицу, когда наступит тепло, но Иван вдруг добавил: «И для ужина в ресторане». Тогда продавец сказал: «Умоляю вас, панночка, взять вот это платье без бантов и рюшек, в котором вы будете выглядеть принцессой, и подал ей стального цвета платье, в меру обтягивающее её фигуру, с длинным рукавом, отороченное по горлу и запястью кружевами в тон платью.
Надя ушла за ширму, переоделась и вышла показаться Ивану, который замер от восторга. Перед ним стояла прекрасная молодая женщина в элегантном платье, ненавязчиво подчёркивающем прелести её фигуры без вульгарной пошлости бантов и складок. – Ну как тебе, милый, это платье? – спросила Надежда, успев полюбоваться собой в зеркале за ширмой и почувствовав свою неотразимость.
– Чудесно, замечательно, – выдохнул Иван, преодолев смятение от того, что красивая девушка преобразилась одеждой в прекрасную даму. – Ты будто Золушка из сказки, скинула семинарскую форму и оделась в бальное платье. – Теперь к нему нужно подобрать хрустальные туфельки и шляпку, чтобы было как в сказке, – добавил Иван под одобрительную улыбку продавца-иудея.
– Господин правильно рассуждает: к платью необходимы и другие вещи, чтобы картина была полной, – заключил продавец, и влюблённая пара пошла за этими вещами в другой зал. Купив эти вещи, Надя смущённо шепнула Ивану в ухо, что хотела бы купить пару хорошего кружевного женского белья, чтобы он видел её в нём, а не в грубой полотняной сбруе. Иван, конечно, согласился с её предложением, и Надя, в тайном отделении магазина сделала свой выбор. Потом они прошли в зал с мужской одеждой, и там, с помощью продавца, подобрали костюм для Ивана спортивного покроя, годящийся и для улицы, и для вечернего застолья.
К удивлению Ивана, денег пришлось потратить даже меньше, чем он рассчитывал, и, расплатившись за покупки, они вышли из магазина, остановили извозчика, погрузили картонки и пакеты и поехали к дому, весьма довольные собой и сделанным выбором. Было два часа пополудни, когда они вошли в квартиру, нагруженные покупками. Татьяны ещё не было, и, видимо, она приедет лишь к вечеру, поэтому Надежда, закрыв дверь, бросилась примерять обновы, а Иван принялся за самовар, чтобы вместе попить чаю. Переодевшись, девушка позвала своего мужчину взглянуть на её преображение.
Иван, уже успев привыкнуть к новому образу своей возлюбленной, громко похвалил её за удачный выбор одежды и мысленно похвалил себя за свой правильный выбор этой девушки, ставшей его возлюбленной.
Надя, покрасовавшись ещё некоторое время в новом платье, попросила Ивана помочь ей раздеться, что он весьма охотно исполнил, расстёгивая многочисленные пуговички на платье и удивляясь вслух, как это Надежда умудрилась надеть платье без посторонней помощи.
Наконец, платье было сброшено на пустующую кровать Татьяны, и девушка оказалась в новом кружевном белье, туго обтягивающем её округлые формы. Иван поцеловал Надю в завиток волос за ушком, потом в шею, потом развернул её к себе и начал бурно целовать в губы, щёки и груди, на что девушка отвечала жаркими объятиями, и сама подтолкнула его к кровати.
– Я хочу тебя всего, – не смущаясь, прошептала она, глядя прямо в него покрывшимся поволокой от нахлынувшей страсти взором. – Раздень меня всю, донага, я люблю тебя, – шептала девушка так, как может это делать страстная женщина, получившая желанный подарок от своего мужчины, и желающая отблагодарить его своим телом и чувством. Иван сбросил с себя одежды, положил девушку на кровать, бережно снял с неё кружевное бельё и нетерпеливым толчком вошёл в неё. Девушка вздрогнула, будто пронзённая ожидаемым чувством и, отдавая всю себя, начала отвечать плавным движением бёдер навстречу мужским толчкам. Страсть охватила их обоих, захлестнула все мысли и чувства, кроме чувства обладания, которое нарастая до щемящей сладкой боли, закончилось взаимным извержением сладострастия и полного удовлетворения в наступившей опустошённости сознания.
Сколько времени они пролежали в забытьи, сплетённые объятиями, любовники не замечали, пока в дверь не раздался нетерпеливый стук: это вернулась Татьяна, которая не смогла открыть дверь, запертую изнутри на щеколду, и теперь стучала, чтобы разбудить спавшую, как она думала, Надежду. Любовники торопливо вскочили, оделись, кто во что смог, Надежда крикнула, что сейчас откроет, но запуталась в новом платье, и стала возиться с щеколдой, а Иван скрылся за занавеской и тихо изображал хлопоты с самоваром, который давно прогорел.
Дверь, наконец, открылась, Татьяна с возмущением вошла, и начала было отчитывать Надю за запертую дверь, но, увидев Ивана, прикусила язык, а взглянув на смятую кровать, которую любовники забыли заправить, и вовсе засмущалась, покраснела и стала извиняться, что приехала так неожиданно.
Надежда тут же показала подруге свои обновки, снова мерила платье, потом примерку сделала и Татьяна, потом обе попросили Ивана надеть свой новый костюм, похвалили мужчину за элегантный вид, и вскоре все трое дружно пили чай с домашней снедью, что привезла Татьяна из родительского дома. Иван сказался вынужденным уйти по неотложному делу и покинул подруг, взяв свои покупки, а девушки остались вдвоём, мерили по очереди Надеждины обновки, потом зашла Бася и примерки, и обсуждение покупок затянулись до позднего вечера.
В следующую субботу, которая выдалась тёплым и солнечным весенним апрельским днём, Иван раньше обычного зашёл к Надежде. Девушка, увидев своего мужчину в новом костюме, выразила удивление, которое Иван быстро рассеял, сказав, что сегодняшний вечер они проведут в ресторане.
– Мне отец выслал немного денег к окончанию учёбы, вот мы и кутнём в приличном ресторане. Ты была когда-нибудь в ресторане? – спросил Иван, пока Надежда оживлённо переодевалась в своё новое платье.
– Нет, не приходилось, – ответила девушка, поправляя причёску под новую шляпку.– Одна девушка из курса приглашала на именины в ресторан, но я не смогла пойти – приболела немного по женской части, а больше случаев не представлялось.
Надежда закончила свой туалет, и молодые люди вышли на весеннюю улицу, предвкушая нынешнее развлечение.
Иван снова взял извозчика, и через четверть часа милая парочка входила в ресторан, известный вечерним варьете девушек и цыганскими песнями.
Шёл седьмой час вечера, и посетителей в зале было немного. Половой предупредительно вышел навстречу молодым и, наклонив набриолиненную голову с пробором посередине, спросил: «Что господа желают?»
– Мы желаем поужинать и провести вечер в вашем заведении, – спокойно, как завсегдатай, ответил Иван.
– Одобряю ваш выбор, – ещё учтивее склонил голову половой, – сегодня у нас интересная вечерняя программа с канканом девиц и с цыганскими песнями и плясками. Вы будете парой или в компании?
– Мы будем парой, и нас устроит столик на двоих, чтобы нам не мешали, и мы не затрудняли других.
Служка провёл их к противоположному углу сцены, где стояли столики на двоих, и Иван выбрал удобное место, чтобы недалеко от сцены, но и за спиной не было других посетителей. Они сели за столик, официант подал меню, и молодые начали выбор блюд на весь вечер. Многие названия блюд, почти все, были им неизвестны, как и марки вин, и Иван, взяв дело в свои руки, по согласию с Надеждой, просто назвал служке, что они хотели бы видеть на столе из кушаний, а напитком он выбрал вино, которое уже неоднократно покупал в лавке, навещая свою Надю. Правда цена бутылки неприятно поразила его, но на то и публичный ужин, чтобы быть в цене.
Постепенно зал наполнялся посетителями всех мастей, поднялся гул от множества одновременно говорящих людей, на сцену вышел оркестр из пяти человек, грянула музыка, и ресторанный вечер, первый в жизни Надежды, начался. Они выпили, немного поели, Надежда с любопытством рассматривала публику, заметив, что многие мужчины с интересом поглядывают в её сторону, что тешило женское самолюбие. Впрочем, других женщин было немного, и в основном за столиками располагались мужские компании.
На сцену выскочили несколько девиц полуобнажённого вида, и начали под музыку показывать непристойные позы и танцевать канкан, высоко поднимая ноги и демонстрируя своё нижнее бельё. Надежда вспомнила, как она, нагая, изображала позы перед любовником-художником, прежде, чем отдаться ему на диване, и смутилась: оказывается, он заставлял её делать то же самое, что изображали на сцене эти публичные девицы. Некоторые мужчины вскакивали, подходили к девицам и засовывали им деньги под резинки чулок.
– А мне денег Дмитрий никогда не давал, – снова и некстати вспомнила Надежда, раскрасневшись от выпитого вина и от откровенных мужских взглядов, жадно взирающих на красивую панночку – многие посетители говорили между собой по-польски, в дальнем углу слышалась жидовская речь, но крики «Браво» и овации девицам сопровождались только русскими восклицаниями.
Затем пели и плясали цыгане, а цыганка ходила с подносом среди посетителей и собирала деньги за эти песни и пляски. Иван тоже бросил серебряный полтинник, который затерялся среди ассигнаций в три, пять и даже десять рублей.