Глава 21
Смутное время
Кочевая жизнь, которой я подверг себя на столь продолжительное время, начала меня тяготить. Я понимал, что богатство не приходит из ниоткуда, но уж слишком далеко завела меня дорога. Если бы в Гелетии нас не преследовало столько неприятностей, я бы с превеликим удовольствием распродал товар там. Сон на земле, в повозке, в дешевых гостиницах надоел мне уже очень давно. Для Энрико, прожившего всю жизнь в роскошном особняке, все это было приключением, неожиданным разрывом с прошлым, но я всеми этими делами насытился до тошноты. Насчет Алабели я не мог сказать того же. И не только потому, что мало знал об ее жизни до встречи в Сараксе, но и по той причине, что она не выказывала никакого недовольства нашим текущим положением. Я бы сказал, что ей все это нравилось. И это учитывая тот факт, что я не собирался делиться с ней доходом от продажи ковров. Пусть этим занимается Энрико. Глядишь – предложит ей руку и сердце, и станут они влиятельной парланской семьей. Это было бы мне на руку, так как возвратиться на юг я планировал один. По великой реке Арис и на боевом корабле, место на котором я с легкостью раздобуду. Почему на боевом? Да потому что ни так называемая империя Эллас-Амин, ни Парлания ничего не могут поделать с целым государством пиратов и мятежников, держащим в страхе половину востока. Они контролируют часть реки и нередко безнаказанно нападают на торговые суда, что не может не беспокоить благочестивых путников. Именно поэтому наш путь пролегал через самое сердце Гелетии. Именно поэтому мы который месяц колесим по пыльным дорогам и дремучим лесам, по забытым богом деревенькам и диким пустошам.
Одно придавало мне сил – цель была близка. Границу мы должны пересечь со дня на день. Зеленые луга и плодородные пашни уже начали сменяться редколесьем и каменистыми равнинами. Пора покинуть землю густозаселенного герцогства Логрианд и добраться до страны, жителей которой еще нардарцы называли неотесанными варварами. Правда, так никогда их полностью и не покорили. Предки парланцев, может, и были диким племенем, но топоры и копья держали крепко.
В тот день, когда мы добрались до пограничной вышки, стоящей на скале перед трактом, небо почернело от туч. Некоторые облака стелились так низко над холмами и двигались с такой скоростью, что даже стрижи не смогли бы их обогнать. Несмотря ни на что, дождем облака разразились далеко не сразу, дав нашему экипажу ложную надежду, что все может обойтись. Но завыл ветер, а вместе с ним на землю упали первые капли предстоящего ливня. Пик этой непогоды мы смогли переждать, укрывшись под накренившейся скалой, но вскоре поняли, что нет смысла ждать. Стоило дождю немного поутихнуть, как мы продолжили путь. Добрались до Парлании, несмотря ни на что.
С вышки нас разглядели быстро, выслав воинский отряд для проверки и уплаты таможенной мзды. Самый грустный момент при въезде в любое государство.
Все воины носили высокие конические шлемы с наносником и были укутаны в серые плащи. С лошадей спрыгнули двое. Подошли к нам.
– Нардарский? – спросил меня главный, имея в виду язык, которым мы пользуемся. В отличие от прочих стран, в Парлании не все владели языком великих завоевателей. И отчего-то считали, что многие путники тоже его не знают, хотя даже элласцы предпочитали пользоваться только нардарским. Считали себя продолжателями дел первых императоров.
Я утвердительно кивнул на вопрос воина.
– Что везете?
– Ковры из далекой пустыни. Едем в Берсену, если что.
Лицо воина было угрюмым и серьезным. Его помощник заглянул в нашу повозку. Присвистнул, увидев Алабель.
– Советую вам либо распродать все в ближайшем городе, либо повернуть назад, – сухо сказал главный стражник.
– С чего это?
– В столице беспорядки. Над страной нависла угроза большой войны. Междоусобицы.
Эти слова пришлись очень некстати. Они уничтожили последние остатки хорошего настроения. Проделан такой путь, а какие-то беспорядки могут обернуть все прахом.
– Из-за беспорядков вся торговля остановлена? Вы все караваны разворачиваете назад?
Видно было, что стражник уже устал объяснять всем простые вещи. Вздрогнул от холода, протер лицо от капель дождя и промолвил:
– Нет, торговля идет, но на дорогах стало небезопасно. С неделю назад здесь бродил какой-то непонятный отряд. Возможно, планировал напасть на нас, но не решился. Ушел в соседнюю страну, и один дьявол знает, чем он там занимался. Может, грабил деревни, так что скоро сюда придет, мать его, сам герцог Логриандский. Теперь ясно? Мне, в общем-то, плевать, куда вы двинетесь. Платите пошлину и езжайте.
Я быстренько посовещался со своими спутниками. Энрико остался в меньшинстве – мы доберемся до Берсены. Чего бы нам это ни стоило. Будем двигаться по менее значительным дорогам, да и лесов в этой стране предостаточно. Мы пережили много неприятностей, переживем и эти. Кроме того, я хотел, чтобы моя уверенность в успехе была не просто словами на ветру. О ситуации в стране нужно было прознать более детально. А какое место может предоставить нам достаточно информации? Конечно же трактир.
Искомое заведение было нами найдено только на третьи сутки странствия. В первых встреченных деревеньках не то что захудалой таверны – даже жителей почти не встречалось. Домики можно было по пальцам пересчитать. Первый крупный поселок, с деревянными стенами и рвом по периметру, попался нам перед самым закатом, когда я уже теребил в руках кресало, готовясь развести костер в первой попавшейся чаще.
В хорошо укрепленном поселении и спится крепче, но мы не торопились отойти во власть сновидений. В это время в таверне собираются любители выпивки, любители почесать языками и просто сплетники. Те, кого мы и искали. Правда, своих спутников я предупредил, что новости следует узнавать неторопливо. Не вызывая подозрений. Когда в стране разгорается горнило войны, всякие незнакомцы могут представляться черни вражескими лазутчиками и виновниками всех мыслимых бедствий. Главное – держаться вместе.
Ничто из моих опасений не оправдалось. Спустя два часа обильных возлияний мы уже были для всех своими в доску. Один из состоятельных посетителей, Соломон Орснар, руководящий производством льняной ткани у местного лорда, подсел к приличным господам, коими мы для всех казались, и сам завел беседу. Он оказался довольно веселым типом, хоть большинство шуток были смешны лишь ему. Неумело пытался подмазаться к Алабели, так что и ей приходилось частенько переводить разговор в юмористическое русло, лишь бы не огорчать добродушного разговорчивого мужичка. И это было чертовски правильно, ибо Соломон то и дело угощал и нас, и прочих присутствующих напитками за свой счет. Лучший источник информации мы при всем желании нашли бы не скоро. Если бы вообще нашли.
– А что, Соломон, не хочешь ковер у нас купить? Какая-то пара золотых, и он твой, – предложил я. – Клянусь, у нас и в два раза дороже покупали.
– Ох, нет, – покачал головой наш собеседник. – Я за такую цену весь дом льняной тканью обвешу и сам на ней что-нибудь нарисую. Сажей, ха-ха! Это в столице любят хвастаться какими-нибудь чудными безделушками. Для нас это излишество.
– Значит, в столице мы озолотимся? Наконец-то, а то уж надоело таскаться по миру и выискивать лучшие цены.
– Удачи вам в этом. Торговцы из империи здесь нечастые гости.
– Что так?
Делец развел руками, изображая ладонями невидимый отрезок:
– Расстояние! Да и злосчастные бандиты покоя не дают.
– У вас бандитов на дорогах много?
– Вообще я говорил про южные границы, но теперь и здесь не лучше. Так что вы старайтесь поменьше ехать по центральному тракту. Есть дорога в столицу недалеко от Серых Топей. Я, конечно, сейчас не смогу описать, как на нее выбраться, но уверен, что любой встречный вам поможет.
Соломон высказал те же мысли, которые я приводил Энрико в качестве того довода, что наше путешествие должно дойти до конца. Необходима лишь осторожность.
– Что ж, мы признательны за совет, – сказал я. – Только откуда у вас злодеев столько?
– Король наш, пресветлая ему память, помер, а прямых наследников не оставил. Но чувствовал, что на тот свет скоро, поэтому распорядился отдать королевство в руки своего ближайшего сподвижника, что казной заведовал. Мудрый и благородный человек на самом деле. Это я про сподвижника. Король таков по умолчанию.
– Разумеется.
– Завещать-то он королевство завещал, да только не всем по нутру такое решение пришлось. Родственнички-то какие-никакие имелись. И права они свои предъявили. Был племянник, был брат по третьей линии. Объявился даже бастард самозваный. Но прежде чем они к трону пожаловали, решили меж собой решить, у кого прав больше. Племянник дядюшку вызвал на переговоры и прикончил. Эка невидаль!
– Если дядюшка повелся на такой трюк, то вряд ли он был достоин трона, – сказал я.
– Верное замечание, но теперь племянник окреп и готов, если потребуется, силой столицу взять. Сторонников у него там хватает. Только много среди них всякого сброда, что пользуются ситуацией и грабят крестьян и торговцев. Пусть сюда попробуют сунуться – наш господин быстро зубы им обломает.
– А самозванец?
– Мало что слышал про него. Бродит теперь тоже по лесам да крестьян баламутит. Вот вам главный совет: оставайтесь здесь на месяц-полтора, а потом и я свой товар в столицу повезу. Мы будем под хорошей защитой. Что скажете?
Взгляды Энрико и Алабели устремились на меня. Здесь было над чем пораскинуть мозгами, но лично мне прозябать в этой дыре больше месяца, а потом еще несколько недель ехать в Берсену ужасно не хотелось. Однако такое дело я не имел права решать в одиночку.
– А пораньше никак нельзя?
– Бог с тобой, друг Фосто. Производство требует времени. Я бы и рад пойти навстречу. Мне тоже не хочется подвергать опасности вашу прекрасную спутницу. Эх, была бы моя жена пудов на пять легче!
От Алабели не скрылось мое разочарованное выражение лица. Шутки Соломона могли выдавить из меня лишь натянутую улыбку. Да, мы многое узнали о царящих вокруг неурядицах, но дальнейший наш ход оказался в тумане неопределенности. Алабель учтиво обратилась к нашему новому приятелю:
– Жены олицетворяют очаг. Видимо, в вашем доме очаг большой и надежный. Мы бы рады были воспользоваться щедрой помощью, но должны все обсудить. Главное, скажите, где вас найти, если мы надумаем остаться.
– О, это совсем несложно. Мои двери всегда открыты. Особенно для цветущих роз.
До самой полуночи продолжался наш отдых в таверне, так что животрепещущую беседу между собой мы отложили до утра. Стоило подумать свежей головой.
В час рассвета своей свежей головой я хотел биться о стену. Крепкая медовуха вчера была лишней. Когда перезвон в черепе поутих, я смог высказать свое мнение относительно нашего положения. Я считал, что время работает против нас. Не так уж давно почил парланский владыка, чтобы столкновение претендентов на трон достигло апогея, а улицы Берсены окропились кровью. Армию еще надо набрать, а сторонников – умаслить подарками и льстивыми речами. Могло быть и так, что в столице будет гораздо безопаснее, чем здесь. Оплот власти всегда укрепляется наилучшим образом.
Энрико рисковать не желал. В действительности он совсем не разделял моей точки зрения. Не понимал, к чему вся эта спешка. Конечный пункт нашего странствия чрезвычайно близок, и предоставлять успех случаю будет верхом глупости. Помереть мы всегда успеем – костлявая любит торопливых. Слова лентяя, но в них тоже имелся смысл. Осторожность часто себя оправдывает.
Последнее слово было за женщиной, как в старых элласских притчах. Алабель, словно заправская интриганка, не сразу решила, чью сторону принять. Дождалась, пока в нашем с Энрико споре не кончились аргументы, и заявила:
– Мы, считай, никого не встретили на дорогах за несколько дней. На окольных тропинках будет столь же спокойно, я уверена. Оставаться тут на такое время? Извольте. Одни шуточки Соломона меня с ума сведут. Прости, Энрико, но, как и на пограничье, я соглашусь с Фосто. Этот прохвост прав.
Я не преминул откликнуться:
– Благодарю тебя, цветущая лилия.
– Роза.
– Да хоть папоротник. Пора выдвигаться.
Собрались мы быстро и покинули поселок с не меньшей прытью. Оставили позади укрепления, обрабатываемые поля и весельчака Соломона. Наш путь лежал через лес и низину, большую часть которой занимали так называемые Серые Топи – заболоченные и глухие места. Производитель ткани не обманул, говоря о том, что любой житель поселка легко укажет нам правильное направление. Дорога там была, конечно, неважной, но при каком-то правителе туда частенько сгоняли крестьян для рытья торфа. Естественно, против их воли, так что земли эти популярностью не пользовались. Да и болото в сознании безграмотных простолюдинов – место сказочное и опасное. Можно по нужде пройтись до ближайшего города, а вот селиться здесь – ни-ни. Не то чтобы я насмехался над страхами простолюдинов, просто был уверен в своих силах. В крепости кольчуги, что скрывалась под моим плащом; в остроте и надежности клинка; в способности противостоять и болотным чудищам, и одичавшим ведьмам, если таковые здесь обнаружатся.
Когда-то самоуверенность являлась моей сильной стороной, но те времена прошли. Ведьмы, подобные гелетианским, нам не встретились. Встретились персонажи далеко не магические. Лучше бы уж были ведьмы.
Прямо на выезде из леса, где по левую сторону от дороги находилась холмистая равнина, а по правую, насколько хватало глаз, простиралось заросшее высокими кустарниками болото, нас уже поджидали неприятности в лице отряда воинов сомнительной наружности. Нет, у них имелось довольно однообразное обмундирование: даже сюрко поверх доспехов у всех было черно-белого цвета, хоть и имело разную степень и форму раскраски. Но то, что почти тридцать воинов проводят время в такой глуши, сильно настораживало.
Дорогу нам преградили. Вперед вышел невысокий худощавый солдат в простом шлеме, который казался великоватым для такой маленькой головы. Он поднял руку в перчатке и приказным тоном проговорил:
– Слезайте с повозки! Мы посмотрим, что вы везете.
– А в чем, собственно, дело? – изобразил я возмущение. – Мы чужестранцы и платили пошлину при въезде сюда.
– Слезайте, я не буду повторять! Мы не знаем, кто вы и куда движетесь.
Делать нечего – мы спрыгнули на землю. Оставалось надеяться, что это действительно обычная проверка. Заговоривший первым воин насторожился, увидев у каждого из нас оружие на поясе. Даже счастливая булава Энрико была при нем.
– Мы прибыли по торговым делам из центра империи и пользуемся ее покровительством, – попробовал я предоставить этим наглецам краткую, но исчерпывающую информацию о нас, когда один из солдат заглянул в нашу повозку. Мне стоило лишь на мгновение оглянуться в его сторону, как я увидел, что он пересекся взглядом с невысоким воякой и утвердительно мотнул головой. Похоже, что они искали именно нас. Мерзкий Соломон Орснар! В этом мире доверять нельзя никому.
– Эдикт о торговле от законного короля Парлании еще не принят, а вы уже этим занимаетесь?! – сердито воскликнул командир.
– Мы заплатили пошлину! – возразил я. – Разве новая власть собирается оборвать все торговые связи?
– Это ни в какие ворота не лезет! – Меня совершенно не слушали. – Все ваше имущество изымается в пользу короны!
Я схватился за рукоять меча. Это вызвало ответную реакцию со стороны неприятелей.
– Ты мне угрожаешь, недоумок?
– Думаешь, только он? – прошипела Алабель.
Командира наше негодование не напугало. За его тщедушным телом стояла целая куча воинов.
– Хорошенькая дева. – Его тонкие губы растянулись в отвратительной улыбке. – Думаю, ты не будешь столь же хороша, когда мы все тебя отымеем.
Его слова вызвали смех среди остальных негодяев. Они не верили, что мы сможем оказать сопротивление. И с истиной это имело чертовски много общего.
– Тебя слезно просил доставить к нему один человек, – добавил коротышка, ощериваясь гнилыми зубами. – Просил доставить живой, но не уточнил, в каком состоянии. А я скажу в каком – в потрепанном!
Он зашелся смехом и тем подписал себе смертный приговор. Алабель одним движением извлекла нож из голенища сапога. Вторым запустила его во врага. Лезвие вошло точно в глазницу несостоявшегося любовника. Тот успел только взвизгнуть перед встречей с неизбежным, скрючил пальцы в страшном спазме и упал на землю.
– В ЛЕС! – заорал я изо всех сил и бросился наутек. Только таким образом можно было избежать оцепенения, которое часто овладевает Энрико в смертельных ситуациях. Это и вправду помогло. Он опередил меня и сшибся с солдатом, стоящим у повозки. Тот не успел даже обнажить оружия, поваленный сильным ударом плеча.
Погоня не замедлила себя ждать. Один из воинов был на коне, и он же первым настиг меня, но никак не ожидал, что я не только увернусь от копья, но и смогу схватиться за древко. Этим опасным трюком я вырвал наездника из седла. Он пролетел по воздуху и воткнулся головой в каменистый бугор. Вряд ли шлем тут поможет. Копье я швырнул в нападавших, но никого, к своему стыду, не задел.
Скакун лишь секунду оставался с пустующим седлом. Я запрыгнул на него и принялся догонять особо прытких друзей. Ветви деревьев грозились вот-вот и меня из седла выбить – набрать приличную скорость никак не получалось.
– Идиоты, стойте! Обернитесь! – кричал я, пытаясь обратить на себя внимание несущихся без оглядки соратников.
Первой обернулась Алабель. Она смекнула, что к чему, и, замедлив бег, поравнялась со свежеиспеченным наездником. Я помог ей запрыгнуть и выровняться передо мной. У Энрико это не получилось. Во-первых, потому что было мало места на спине несчастного животного – я сам уже сидел почти на крупе, норовя в любой момент соскользнуть. Во-вторых, парень явно прогуливал в детстве уроки верховой езды. Он болтался перед конской гривой на животе. Его ноги свисали с одного бока, а руки, пытающиеся зацепиться за все возможное, с другого. Он походил на мешок с навозом, который фермер везет так из-за сломанной телеги. Но, как бы тяжело и неудобно нам ни было, от погони мы оторваться сумели. Только обмен повозки с добром и двумя тягловыми лошадьми на одного ездового жеребца был крайне неравноценен. Мы все понимали, что это лишь начало дня.
Глава 22
Дым без огня
«Сила в смирении», – говорил один из древних богословов, но тот, кто видел изнанку человеческого существования, с таким доводом вряд ли согласится. Можно смириться со многими вещами, что находятся выше нашего понимания. Можно смириться с тем, чего уже не исправить. Ни увещеваниями, ни пустыми слезами. Но, собачья мать, смириться с тем, что кучка недоносков отобрала у тебя все имущество и теперь делит его между собой, я никак не мог. Поганых грабителей следовало прикончить, к какой бы из враждующих сторон они ни относились. Мне на политические игры в этой стране было наплевать.
Я шел по лесу, а под ногами моими хрустели сухие ветки и шуршала гнилая листва. Я вел коня под уздцы и никуда не торопился. Спешить было некуда, да и от дороги, похоже, мы ушли далековато.
Какое-то время все молчали. Каждый думал о своем. Энрико, похоже, испытывал нечто среднее между радостью от успешного бегства и горем от потери повозки с добром. Он совершенно не понимал, что делать дальше. Был обескуражен случившимся. Однако его руки и ноги были целы, а голова пока еще восседала на плечах.
Алабель была зла не меньше моего. Ее мало заботила потеря товара, но бесила та легкость, с которой неприятельский отряд завладел им. Невозможно забыть про то, что из-за этого инцидента мы должны бродить по лесам, собирая ягоды и грибы. Все припасы потеряны. Даже арбалет, который мог помочь нам и в охоте, и в убийстве врагов, теперь послужит подспорьем для других людей.
Бесстрашие Алабели меня поражало. Мы едва скрылись от погони, как она заявила, что необходимо повернуть назад и напасть на воинов. Наверное, если бы у Серых Топей я решил принять смертный бой, она бы не отступила тоже. Я назвал ее яростное желание отомстить – смехотворным, лишенным здравомыслия. Можно было настигнуть их ночью, но преследовать прямо сейчас, когда все они держат ухо востро, попросту глупо. Хорошо, что мы вообще спаслись. Так что нужно всего лишь дождаться вечера, выйти на лесную тропу и проверить следы. Узнать направление, в котором двинулись мерзавцы, а потом действовать по обстоятельствам. Алабель сжала губы, так что теперь она была зла еще и на меня.
Я же, в отличие от сумасбродной девицы, оказаться в огне, словно сухое полено, и заняться пламенем, не успев предпринять ничего толкового, совершенно не хотел. Стоило немного подождать, отсыреть, чтобы потом как следует напустить дыма. Таков был мой план.
Мои молчаливые раздумья прервал Энрико.
– Мы хоть знаем, куда идем? – спросил он, хмурясь.
– Да. В данный момент мы идем прямо. Вместо глупых вопросов лучше бы поискал, чего пожрать.
– И что же мне искать?
– Ну, не знаю. Забей булавой какого-нибудь кабанчика, швырни ее в птицу. Как думаешь, много пройдет времени перед тем, как мы съедим этого коня?
– Но можно вернуться в тот поселок у леса.
– Можно. Я бы поговорил по душам с льняным мастером Соломоном. Скажу больше: это имеется в моих планах. Но всему свое время.
– Я ему кишки наружу выпущу! – воскликнула Алабель, сжимая кулаки.
– Погодите-ка, – удивился парень. – Вы думаете, что это он наслал тех воинов?
– А как же. Не глупи – такой вывод напрашивается сам собой. Он возжелал Алабель…
– И отсеку ему причиндалы! – вновь подала голос Алабель.
Я продолжил:
– Он знал, по какому пути мы двинемся. Отряд тех вояк не просто так бродит здесь. У воина на коне, в отличие от других, не было черно-белой накидки: простая стеганка и плащ. Я очень надеюсь, что убил его, потому что это он предупредил этих гадов о нас.
– Может, тогда наша повозка и окажется у Соломона? – воодушевился Энрико, но я не разделял его мнения.
– Что бы ей там делать? Соломон наводит этих разбойников на цель вроде нас. Конечно, получает что-то, но это наверняка лишь крошки от большого пирога.
– Значит, надо раздавить его и отнять все ценное! – Я никогда не видел Энрико таким сердитым. Непростые испытания ожесточают даже закоренелых добряков.
– Это достойная мысль, но сперва надо разобраться с целым отрядом врагов. Ты, надеюсь, поможешь нам?
– Еще бы!
– Молчите! – насторожилась вдруг Алабель. Конь ее слову не внял и запыхтел. Я положил ладонь ему на морду. Слух чародейки уловил какой-то звук, и это ничего хорошего нам не предвещало.
– Я что-то слышу впереди. Идем туда, – указала она, в какую сторону нам следовало двигаться. В принципе, мы почти и с пути-то не свернули.
Сам я не слышал ровным счетом ничего, кроме естественных звуков леса, но, вспоминая все предыдущие случаи, понял, что Алабель не ошиблась. И стало мне от этого совсем грустно. Похоже, окрестности кишели разного рода бандитами, снующими повсюду, как крысы во время неурожая. Рассчитывать на их милость будет бесполезно.
– Голосов много? – не выдержал напряжения Энрико.
– Да, и у них много лошадей.
– Если это сообщники тех налетчиков, то мы в кольце. – Мое заключение было безжалостным, но похожим на правду.
– У первых же теперь нет лошади. Они не смогут предупредить сообщников быстро.
– Твоя вера в нашу удачу, Энрико, заслуживает уважения, но я тебя не обрадую. Не забывай, что за нами охотились изначально.
Трепать языком можно было и дальше, но это имело ровно столько же смысла, сколько пресной воды в Огненном море. Вместе с Энрико мы пошли на разведку в ту сторону, откуда Алабель слышала чей-то гомон. Чародейка осталась приглядывать за конем.
Когда человеческие голоса стали различимы и нам, я предупредил Энрико о необходимости соблюдать максимальную осторожность: смотреть под ноги, по сторонам и не задавать глупых вопросов. Жизнь – она была у нас в большой опасности. Вновь.
Двигаться бесшумно было непросто, и каждая хрустнувшая ветка вызывала боль в моем сердце, а короткое замечание Энрико, что, мол, впереди нас может ожидать самая обычная деревенька, лишь усугубило мое самочувствие. Деревня, как же! Целое поселение лесных коневодов и болтунов, доброжелательных и чутких к нашим чаяниям. В любой другой обстановке я бы разразился зловещим хохотом, чтобы показать свое отношение к словам Энрико. Но сейчас не до смеха. Я хотел восстановить справедливость и вернуть потерянное, да только все складывалось так, что сейчас важно сохранить хотя бы то, что у нас осталось.
Нелепое предположение моего друга изжило себя в тот момент, когда мы смогли различить слова и грубые приказы, раздававшиеся неподалеку. Когда был замечен дым от костров, взвивающийся к небесам. Мы припали к земле и полезли через кусты, растущие на небольшом холмике. Именно они, вкупе с несколькими осинами, послужат отличным укрытием от враждебных глаз. Следовало оценить обстановку, количество бандитов и свалить отсюда куда подальше. Вероятность, что мы сможем вернуть свой товар, становилась все более призрачной. Вернуть бы самого себя в безопасное место.
Перед нашими глазами распростерся военный лагерь. На большой истоптанной опушке среди редких деревьев стояло приблизительно тридцать палаток, окружающих высокий, явно командирский шатер. Он не выглядел вычурным и богато обшитым, но в таких непростых условиях это являлось преимуществом: знатность командира определяла важность его захвата или устранения. Здесь военачальник был явно стеснен в средствах, но кое-какими основами тактики и походной науки обладал: вокруг лагеря легко можно было различить часовых, а в наиболее уязвимых для внезапной атаки местах стояли наспех сколоченные заграждения из кольев. Людей было много, и каждый занят своим делом – от обязанностей никто не отлынивал. Всех воинов посчитать сложно, так что я сбился со счета на семидесятом. Они не носили черно-белых накидок, однако сомневаться в правильности нашей маскировки не приходилось. В этой стране мы для всех чужаки, неприятели и просто сомнительные личности, достойные того, чтобы отыграться на нас за свои неудачи и лишения. У одних это уже получилось. Мне хватило с лихвой.
Все, что нам оставалось делать в такой ситуации, – отсидеться какое-то время в глубине леса, а потом отправиться в столицу Парлании. Уже там мы решим, кто в какую сторону двинется и чем займется дальше. В Берсене наши пути, скорее всего, разойдутся. Приключения, что посыпались на нас еще в Мальдионе, крайне утомили меня, а ведь у некоторых в моем возрасте уже седеет голова, и она предпочитает большую часть времени проводить на подушке, а не на голой земле. Да, я не сумел сохранить товар Энрико, но пытался сделать для этого все возможное. Эти возможности исчерпали себя прямо сейчас, когда я увидел, что живыми выбраться из проклятого леса будет очень сложно. Какие уж тут ковры! Мысли о них могли только угнетать и без того угнетенный сомнениями разум.
Решение принято. Энрико оно не понравится, но кто его будет спрашивать. У этой задачи нет иного ответа. Я толкнул парня в бок и махнул рукой, показывая, что пора ползти назад. Мы увидели все, что необходимо.
Я так и не успел встать. В ситуациях, близких к боевым, я всегда проявлял особенную чуткость и сноровку, но до способности Алабели мне было далеко. Если бы со мною ползала она, то, возможно, я не угодил бы в подобную передрягу, но время не повернуть вспять. А жаль. Дело в том, что совершенно неожиданно для нас из густых крон деревьев рядом с нами спрыгнула троица самых настоящих разведчиков. Все были вооружены мощными составными луками, которые они тут же пустили в дело, угрожая нашпиговать нас стрелами. Темно-зеленые одежды как нельзя лучше скрывали их от любопытных глаз. Опытные, уверенные в себе воины. К тому же они будто бы знали, от кого можно ждать сюрпризов: в мою голову целились двое. Один из этих стрелков свистнул так, что у меня уши заложило. Он зазывал подмогу, так что день, начавшийся ужасно, закончится стократ хуже. Думаю, такой неудачник, как я, это заслужил.
Кучка воинов вела меня и Энрико по лагерю, чтобы представить нас командиру отряда. В качестве пленников. Нас бесцеремонно толкали в спины и выкрикивали ругательства на парланском языке. Энрико один раз приложили так сильно, что он упал на взрытую тяжелыми солдатскими сапогами почву. Хорошо, что хоть руки наши были спутаны спереди – лицо от соприкосновения с землей можно было защитить. А вот с затылком возникали проблемы, и несколько вражеских подошв успели оставить на кудрявой голове обездоленного мальдионца свои следы.
– Крепись, Энрико, – печально произнес я. – Эта «деревенька» нам не по зубам.
– Заткнись! – рявкнул один из сопровождавших нас вояк. Стоило внять этому решительному возгласу – месить лицом грязь совсем не хотелось.
Внутри шатра за небольшим столом сидел предводитель отряда – серьезного вида мужчина в самом расцвете сил. Прямо как я. Кроме темных бровей и щетины, волос на его буйной голове не было. Ни дать ни взять, разрисованное угольками белое куриное яйцо. Такие шутливые сравнения издавна помогали мне бороться с волнением в случаях, когда уверенность в собственных силах походила на гнилое дерево, трескающееся под напором ураганного ветра. Хоть я и не какой-то там безумный фанатик, умирающий от пыток с улыбкой на лице, но иногда смерть заслуживает того, чтобы над ней смеялись. Даже если при этом приходится смотреть ей в глаза.
Взгляд у яйцеголового был недобрым. Он смотрел на нас и явно пытался определить, что мы собой представляем. Какова степень той угрозы, что мы несем ему и его людям. Одного взгляда тут было явно недостаточно.
– Кто такие? – спросил он наконец. В его темных глазах, помимо неприязни, я смог различить усталость. На ожидаемый вопрос следовало отвечать незамедлительно.
– Мы торговцы из империи, – я с гордым видом приподнял подбородок, изображая недоумение сложившейся ситуацией. – Мое имя Фосто, по правую руку от меня – мой партнер Энрико.
– И что же вы продаете, торговцы из империи?
– Изделия из ткани: шелковые гобелены и тому подобное, – невозмутимо ответил я.
– Гобелены, значит? А когда вы ползали перед моим лагерем, получается, что клиентов искали, так? Я правильно понял?! Отвечайте! – в конце концов взорвался яйцеголовый.
В какой-то мере я понимал его чувства. Совершенно незнакомые люди следят за ним исподтишка и представляются торговцами, не имея при себе ничего, что могло бы это подтвердить. Но именно на такую реакцию я и рассчитывал. Прежде чем из наших уст польются оправдания, следовало заинтересовать командира отряда маленьким кусочком нашей богатой биографии. Возможно, это поможет нам избежать неминуемой расправы на то время, пока мы будем интересны предводителю.