А дядя пришел в ужас, когда осознал, что создал бездушную и послушную машину в человеческом обличье. Он понял, что безразличие выступило защитной реакцией организма. Эмоции, мораль – все эти грани человеческого разума стали невыносимой нагрузкой. И их просто отключили, чтобы не расходовать зря энергию.
Обозвав себя никудышным биологом, дядя тогда напился в хлам. И чокаясь с пустой бутылкой, раскручивал мысль о ступенях в развитии. Об эволюции. И том, что пока человеческий организм не научится генерировать энергию нескончаемым потоком, бессмертие ему не светит.
Но как химик он не сдавался. Пичкая Веру реактивами, он постепенно возвращал ей эмоции, пусть и совсем слабенькие. Она оживала!
А потом дядя принял решение. О создании противоядия. О полном уничтожении всех его разработок. И об исчезновении. Раз и навсегда.
10.
Булькающий звук вывел Веру из задумчивости. Жидкость внутри колбы уже вовсю кипела. Девушка протянула руку, вытащила колбу. Запаха не было, лишь белый волшебный дымок, струился, как из лампы Алладина. Но джина там не было, это Вера знала точно. Теперь ей надо было покинуть камеру и влить в себя эту жидкость. А дальше… Хотя, что будет дальше, Веру сейчас не интересовало. Она уже давно привыкла жить короткими перебежками, не заглядывая в будущее. У нее было вечное настоящее.
Разогнувшись, девушка вынырнула из камеры. И замерла. Она находилась под прицелом пяти автоматов. Перед ней, застыв, напряженно вытянувшись стояло несколько мужчин. Полностью укомплектованных в свою амуницию. И вдруг ей стало смешно.
Нагло улыбаясь, она поднесла колбу ко рту и, сделав несколько больших глотков, выпила все. И прислушалась к себе, ожидая новых ощущений. Мир не покачнулся и не рухнул. Даже мужчины не стали мутными или плоскими. Первое, что почувствовала Вера – жгучую боль в горле. Драло весь пищевод, и в желудке становилось невыносимо горячо. Вера сморщилась и рефлекторно скорчилась, чтобы как-то уменьшить неприятные ощущения. Солдаты ее движение расценили по-своему. Одна пуля задела плечо. Две другие пропороли живот.
И Вера заплакала. От боли. И от счастья. Ее бессмертие закончилось! Она снова начала чувствовать в полную силу!
Дух, проснувшийся внутри нее, сражался! Борясь с болью, она пыталась придумать, как выбраться отсюда. Она хотела жить! Хотя холодный прагматичный рассудок давно понял, что это конец. Наверно глупый и дурацкий. И точно не героический. Комната медленно поплыла. Ослабевшие ноги больше не могли держать вес тела. И она рухнула на пол.
11.
Первым в комнату ворвался Директор. Растолкав солдат, он бросился к телу. Грубо схватив за грудки, активно потряс девушку, пытаясь привести ее в сознание.
Военный появился в проеме двери на секунду позже. Когда изо рта Веры потекла красная струйка крови. Он наклонился к ней. Пощупал пульс, поднял веко.
Директор уже был в коридоре. И там, размахивая руками, что-то кричал в телефонную трубку. Визгливым, срывающимся голосом.
А военный молча наблюдал за телом. Которое, словно мороженное, таяло на его глазах. Несколько секунд – и на полу осталась лишь легкая белоснежная дымка. Через мгновение растаяла и она.
Сергеев, решив уничтожить все следы своего жуткого эксперимента, не забыл и об этой маленькой мелочи. Он не мог оставить своим врагам тело племянницы для опытов и попыток создать заново его формулу бессмертия. Пара реактивов – и мертвая плоть с невероятной скоростью распадалась на невидимые микрочастицы. А дыхание рядом стоящих людей разносило их по всей комнате.
Военный подошел к окну. Там внизу, охранники усаживали в такси женщину. Пьяная, она цеплялась руками за них, за дверцу, и видимо что-то орала. С трудом ее тело затолкали внутрь, засунули ноги, подол платья. И захлопнули дверцу. Машинка покатилась к выходу.
Мужчины поспешили обратно в здание. На смену накрапывающему дождику пришел ливень.