ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ. Разбитое окно
Утро следующего дня принесло Анне спокойствие, спала она от силы часа два, но мысль, что незваный гость сегодня сядет на судно и покинет остров, придавала ей сил и селила надежду в ее сердце, что все будет хорошо. События этой ночи они с Арманом не вспоминали и не обсуждали. Анна покормила щенка, взяла его на руки и, усевшись в кресло, начала придумывать ему кличку. Арман же сразу принялся сколачивать из имеющихся досок будку. Анна опять попросила его сегодня сходить до кухни за обедом для них. Он не стал задавать вопросов и выполнил ее просьбу. Дойдя до кухни, он услышал, как повариха со своей помощницей обсуждали убийство женщины. До него донеслись обрывки разговора, из которых он узнал, что кто говорит, что убитую звали Лиза, а другой, чей-то знакомый, видел дело в руках офицера – убитую точно звали Анной. Убийца точно муж, твердил один из женских голосов. Услышав знакомое имя, он понял, почему беспокоится Анна и не покидает дом. Наполнив бидоны едой, он отправился назад, никуда не заходя по пути.
Анатолий Герасимович лично заехал за гостем острова, чтобы отвезти его к причалу. Всю дорогу они молчали, но, добравшись до нужного места, гость заговорил.
– У вас какой-то переполох в городе? Я слышал, кого-то убили?
– Да. Заключенную.
– Вам лишние хлопоты, – продолжил гость.
– Совсем нет. Одним меньше, одним больше. Ее в землю, а преступника в камеру. Я, знаете ли, к таким вещам привыкший и иллюзий не питаю.
– Так уже и преступник пойман? – удивленно спросил он.
– Конечно! Сожитель был у нее, он и убил, – Анатолий Герасимович посмотрел на мужчину и дополнил: – А кто еще бы такое мог сделать и зачем? Тут все понятно, ревность. Женщин на острове у нас мало, вот он приревновал к тому же соседу.
– Это хорошо, что сразу нашли. А кем была осужденная? Больно мне интересно, какие женщины к вам сюда попадают.
– Убила кого-то из ревности, не помню только, кого, то ли жену любовника, то ли самого любовника. Я их не запоминаю.
Они вылезли из повозки и отправились к месту посадки. Анатолий Герасимович пожал руку гостю и увидел на его ладони длинную и узкую красную полосу, это был след от веревки, которой он обвил руку, когда душил бедную женщину. Убийца зашел на судно, помахал начальнику тюрьмы, тот, в свою очередь, помахал ему в ответ, пароход начал отдаляться от берега. Анатолий Герасимович долго стоял на берегу, провожая незваного гостя. Когда пароход начал превращаться в размытое пятно, он сел в повозку и отправился назад в город.
Наступил вечер, Анна совсем изменилась и была весела и как никогда разговорчива. Арман был удивлен таким переменам, он не мог привыкнуть к изменениям в настроении Анны, к ее скрытности, которая могла смениться откровенностью, но именно это его в ней и привлекало. В минуты искренности она ему рассказывала о своем детстве, он внимательно слушал и видел в этот момент в ее глазах такую теплоту, что ему хотелось подойти к ней, обнять и никогда не отпускать.
– Я предлагаю назвать его Персей, – начал разговор Арман.
– Персей? Это тот, который отрубил голову горгоне Медузе?
– Тот самый.
– Ты меня сравниваешь с горгоной? – не теряя веселого расположения, спросила Анна и бросила в него подушку, которая лежала у нее в изголовье в кресле.
– Ни в коем случае, – ответил он, поймав подушку и кинув ее ей обратно.
Они еще поговорили о многом, Арман рассказал о своей работе в театре в России, они выпили чаю, и Анна спешно начала собираться, чтобы выйти из дома. Она надела простое белое платье, собрала волосы в пучок. И, наверное, впервые сообщила Арману, куда она пошла, а собралась она к начальнику тюрьмы.
На улице было уже темно, шел девятый час, людей на улицах было очень мало. Дом Анатолия Герасимовича находился недалеко от тюрьмы. Он был просторный и состоял из трех комнат и кухни. Он был уставлен хорошей мебелью, стены украшали картины. Заходя в него, ты сперва оказываешься в большой прихожей, из которой в гостиной, где он принимал посетителей и гостей. Все комнаты в доме были изолированы друг от друга и имели двери. Для работы одну из комнат обустроили под кабинет, на кухне только готовили еду, завтракал и ужинал он в гостиной. Спальня была очень просторной с двуспальной кроватью, вдоль стен стояли шкафы и комоды, но он в ней ночевал редко, в основном засыпал на софе в гостиной или кабинете.
Так поздно он не ждал гостей и, услышав стук в дверь, с недовольством пошел открывать ее. Он уже собирался ложиться спать, после последних волнений сосредоточиться на работе он не мог. Отворив дверь и увидев на пороге Анну, он не смог сдержать своего удивления и радости, широко улыбнувшись, он заключил ее в свои объятья. Приподняв ее от пола, он занес ее в дом, оказавшись в гостиной, он начал помогать ей снять пальто, она сказала, что справится сама, он отошел от нее, подумав секунду, побежал на кухню, чтобы принести чашки и чай. Анна присела на софу, рядом стоял журнальный столик. Анатолий Герасимович появился с двумя чашками и заварочным чайником, поставил их на стол и начал разливать чай по чашкам. Он не отрывал взгляда от Анны и пролил чай мимо на столик, руки у него немного тряслись, они в первый раз вместе наедине в такой обстановке.
– Вы говорили, что этот человек сегодня покинет остров. Это так?
– Да, его здесь больше нет, вам ничего не угрожает. И, знаете, я спросил свою помощницу про папки, и она уверяла меня, что эти дела новые, и она к ним не прикасалась даже. Вот загадка, как так получилось?
– Действительно, загадка, – робко ответила Анна и по взгляду поняла, что он разгадал ее причастность к подмене.
– Я закрою глаза на этот инцидент и не буду пытаться докопаться до истины, но второй такой случай может усугубить положение человека, который это сделал, – Анна теперь уже не сомневалась, что он все понял, и это предупреждение адресовалось ей.
– Как долго он будет думать, что я мертва?
– Месяца три точно, а там по концу года я должен передать списки живых и умерших на острове. Поймите, я не могу признать вас умершей, вас здесь знают многие, особенно служащие, если они увидят вашу фамилию в списках, пойдут разговоры, и будут возникать вопросы. А там неизвестно, решит он свериться со списком или нет.
– Я все понимаю и благодарна за эту помощь.
– Этого мало, я должен сделать для вас больше.
– Нет, теперь моя очередь сделать для вас хоть что-то, – с этими словами она приблизилась к нему на софе и начала целовать в губы.
Арман не удержался и решил пойти к дому начальника, чтобы встретить Анну и вместе с ней пойти домой. Подойдя, он увидел свет в одной из комнат, чтобы посмотреть в окно, ему пришлось зайти за угол дома, не было необходимости подходить близко, он смог хорошо разглядеть, как они, сидя рядом, слились в поцелуе. Арман не смог сдержать злости и ревности, нашел на земле камень, тут же бросил его в окно, звон разбивающегося стекла раздался в тишине так сильно, что разбудил собак, и их лай начал цепочкой разноситься по городу. Он же что есть сил побежал домой.
Через двадцать минут Анна в сопровождении солдата вернулась домой. Свет был везде погашен, Арман спал на своем месте в гостиной. Его частое и глубокое дыхание было слышно ей на кухне.
– Твоя собака не лает, – Анна стояла посреди комнаты и, не услышав ответа, зашла к нему в гостиную и села край софы.
Арман укрылся с головой одеялом, из-под которого до сих пор были слышны частые вздохи.
– Я знаю, что ты не спишь.
Он не отвечал, Анна погладила его голову через одеяло и пошла в свою комнату.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ. Айны
Ноябрь выдался снежным и морозным, время текло медленно, убивая своей монотонностью и однообразием. Новый день был похож на предыдущий, но, вспоминая события сентября, это не могло не радовать. У Анны не было более теплого пальто, и она решила приобрести пушнину и сшить себе шубу. Это было дерзкое решение, учитывая, что в шубы были одеты только жены офицеров, а никак не осужденные. Анну это не смущало, а, наоборот, веселило и забавляло, вызывать зависть в этих женщинах было одним из развлечений Анны.
Решено было ехать в селение коренных жителей острова – к айнам. Они заготавливали шкурки лис, кроликов и всех, кого могли раздобыть на охоте, в основном они их меняли на продовольствие, но и от денег не отказывались. Анна располагала только деньгами, заработанными гаданьем и шитьем платьев. После ее первого появления в клубе молодые жены офицеров заказали ткани и молили ее сшить им платья по моде. Арман просился ехать с Анной, но она ему отказала и взяла с собой Алексея, который все еще не терял надежды на ее расположение и украдкой оказывал знаки внимания. Нужно было ей это для собственной охраны, и человек с оружием был кстати, на своем пути они могли встретить дикого зверя или наткнуться на недоброжелателя. Отправиться было решено на санях, от тюремных лошадей Анна отказалась, и они с Алексеем отправились к поселенцу, который смог развести приличное хозяйство на этой земле и у которого имелись крепкие кони. Получив оплату, мужик предложил запрячь коня, но был удивлен, когда Анна отказалась от помощи и сама пошла в загон. Она отвязала коня, подвела его к саням и начала запрягать, она с легкостью закрепила удила, хомут на шею животному, перекинула через спину подпруги и затянула их, конь начал топтаться на месте, когда она затягивала шлею.
– Неплохо, – сказал мужик, когда Анна вывела запряженного коня из ворот. – Никогда бы не подумал, что такая, как вы, способна на такое.
– Какая такая?
– Ну… – он замялся, она ему хорошо заплатила, и он надеялся получить еще немного денег по их возвращении и обидеть ее не хотел, но и ответ на ум не шел.
– Да ладно, не межуйся, – сказала Анна, похлопав его по плечу. – Помогите мне лучше забраться.
Мужик с легкостью подсадил ее, и она, усевшись, взяла поводья в руки.
– Ну, Алексей, не робейте, прокачу с ветерком.
Алексей залез на сани, сел рядом с Анной, и она, свистнув и припустив поводья, дала понять коню, что можно трогаться.
– Где вы этому, Анна Александровна, научились? – спросил Алексей.
– Так я выросла в деревне, там всему научишься. А еще раз назовешь меня по отчеству, я тебя с саней скину, на съедение волкам.
– Так точно!
Ехать до поселения айнов было далеко, по непрокатанной дороге они смогли добраться только за полдень. Анна даже начала волноваться, что они сбились с верного пути и заблудились, но тут вдалеке начали появляться дома местных жителей. Дома были совершенно разными, но стояли близко друг к другу, сплоченно, как будто там живет одна большая семья. Стены домов были сделаны из дерева и обшиты корой и сухой травой. К ним навстречу скакал местный житель, Анна махнула ему рукой, он остановился, и она спросила у него, в каком доме можно купить шкурки лисы. Он указал на дом, который больше походил на юрту, чем на привычный для глаза городского жителя дом. Хозяин дома находился на улице и чинил колесо от телеги. Неподалеку бегали дети, играя в какую-то игру, напоминающую салки. Они смеялись, ребенок постарше, убегая от младшего, специально споткнулся и упал на землю, давая себя догнать, дети начали барахтаться в снегу и громко смеяться. Мужнина, поняв, что приезжие едут к его дому, оставил свою работу и, выпрямившись, встречал гостей. Когда сани остановились у его дома, Алексей быстро спрыгнул с них и помог Анне спуститься на землю. Мужчина смотрел на них с опаской, человек в форме редко был к добру. Алексей подошел к нему, и они пожали друг другу руки. Анна с улыбкой смотрела, как играют дети, и завидовала их беззаботности. Пока она осматривала окрестности, Алексей объяснил хозяину дома цель их приезда, мужчина утвердительно кивнул ему и предложил пройти в жилище.
– Анна, – окликнул Алексей ее и, руками указывая на дверь дома, дал понять, что их пригласили пройти внутрь.
Они оказались в просторном помещении, вдоль стен были места для сна, посередине стоял очаг, сложенный из камней. Хозяин по традиции предложил им сесть за очагом лицом к входу, это было почетное место, сам хозяин сел справа от них, за его спиной на полу и скамье стола посуда, на стене висели ружья и длинные ножи. Слева сел старший сын хозяина, у входа сидела хозяйка, она пристально смотрела на Анну, как будто пыталась всмотреться прямо ей в душу. Им предложили чай, и они не отказались. Анна сняла пальто и принялась греть руки от очага. Выслушав пожелание Анны купить у него мех лисы для шубы, мужчина отправил сына принести из амбара, где они хранили выделанные шкуры, то, что просит гостья. Хозяйка вышла за ним. Вскоре он вернулся со шкурками огненно-рыжего цвета. Анна погладила мех рукой, прикоснулась к нему щекой, приложив его к лицу, спросила у Алексея, идет ли ей. На пороге появилась хозяйка, в руках у нее были шкурки животного черного цвета, она подошла вплотную к Анне и передала ей их в руки.
– Черный, – сказала женщина и добавила: – Как твои дела и мысли.
Анна с ухмылкой посмотрела на женщину и взяла мех в руки. Она заметила, что хозяин дома был напуган и недоволен таким поведением своей жены. Он бросил на нее строгий взгляд, и она, повинуясь, села назад у входа в жилище. Он видел больше угрозу в Алексее, чем в Анне, он был обеспокоен тем, чтобы военный не оскорбился таким обращением с его женщиной и не принес проблем в их дом, ведь он мог признать браконьерством его промысел и довести дело до суда.
– Это черный песец. Теплый мех, – начал хозяин дома. – Жена имела в виду, вам подходит, – как бы приискивая добавил он.
– Я возьму лису. Ваша жена неправа, он мне не подходит, – Анна встала. – Напоите коня, и мы едим обратно.
– Оставайтесь на ночь здесь. Скоро стемнеет, и будет ветер, не доберетесь, – сказал хозяин.
Было принято решение и вправду остаться, не рискуя заблудиться или попасть в метель. Мех уложили в мешки и погрузили в сани. Им постелили на том же месте, где они сидели у очага. Укрывшись одеялом и поверх шкурой, как Анна поняла, оленя, они с Алексеем уснули рядом друг с другом.
Анна быстро погрузилась в сон. Она стояла босая в белом окровавленном платье в глубокой канаве. Кругом все покрыто снегом, по краю дороги шли, не обращая на нее внимания, черные песцы. Она пытается выбраться, но безуспешно, она скатывается с края дороги обратно в канаву. Издалека до нее начал доноситься топот копыт. Она подняла голову вверх и увидела на краю дороги Хлыщина, он протянул ей руку и помог выбраться из канавы. Он был бледен и, не сказав ей ни слова, пошел дальше по дороге. В этот момент мимо нее проскакала лошадь, запряженная в карету. Анна посмотрела на землю и увидела кровавый след, который оставляли за собой колеса. Присмотревшись, она увидела в заднем окне кареты жену Хлыщина с сыном. Они улыбались и руками зазывали его к себе, Хлыщин сменил шаг на бег и устремился по дороге к ним. Анна бросилась за ним в попытке остановить, но ноги не слушались ее, она посмотрела вниз и увидела, что снег под ее ногами превращается в лужу крови, и она начинает затягивать ее. Она стремительно погружается в кровавое болото, и вот уже красная жидкость ей по шею, Анна начала вытягивать шею и тянуться подбородком вверх, но жижа достигла ее губ.
Анна в холодном поту проснулась, на улице было еще темно, она толкнула в бок Алексея, он спросонья не мог понять, что происходит, и даже сначала потерялся, где он находится.
– Едем домой. Быстро, – сказала вполголоса она ему.
Алексей быстро встал, собрал свои вещи и, пытаясь не потревожить хозяев, вышел вслед за Анной на улицу.
Обратно они добрались под утро. Алексей, высадив Анну у ее дома, отправился возвращать коня. Анна зашла в дом, Арман сидел за столом, по его виду было понятно, что он не спал всю ночь в ожидании ее. Анна поставила мешок на пол и начала раздеваться.
– Неважно выглядишь. Налей мне чаю, да погорячее, – сказала Анна и, сняв верхнюю одежду, пошла в свою комнату переодеться.
Арман ей ничего не ответил, поняв издевку в ее словах. Она поняла, что он не спал всю ночь и ждал ее, ревность больше страха за ее жизнь не давала ему покоя. Он сможет пережить, если с ней что-нибудь случится, но не переживет, если она проведет ночь с каким-нибудь мужчиной. Достав для нее чашку и налив в нее чай, он подошел к мешку и открыл его, чтобы посмотреть, что она раздобыла.
– Ты же хотела лису?! – крикнул он Анне, находившейся еще в своей комнате.
Она пришла на его вопрос в кухню и, подойдя к мешку, увидела, что вместо лисьего меха в мешке черный песец. Анна громко засмеялась.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ. Крест
Арман был верующим католиком, каждый день он предавался молитве, в основном в уединении, но порой Анна заставала его за чтеньем библии, в такие моменты он всегда у нее спрашивал, помолиться ли за нее, ее ответ всегда был отрицателен.
– Ты веришь в своего бога, у меня он свой, – отвечала ему в такие моменты Анна.
– Но я ни разу не видел, чтобы ты ему молилась.
– Поверь мне, я делаю это постоянно.
– И о чем ты его просишь?
– Я прошу его вытащить меня отсюда как можно скорее.
– А о прощении?
– Так на все же воля божья, – с ухмылкой ответила Анна. – Почему я должна просить прощение за то, что он смог допустить?
– Ты считаешь виновным бога, а не себя?
– Почему разговор только обо мне? Я так и не знаю, за что ты здесь находишься. Сидишь, весь такой правильный, молишься, а в кандалы тебя точно не за мешок крупы заковали.
– Я невиновен.
– Так и я невиновна. Мы здесь все невиновные.
С каждым прожитым месяцем вместе их отношения крепли. Арман, докладывая о делах Анны Анатолию Герасимовичу, опускал информацию о том, куда она ходит, что водит дела с маклером, какие дополнительные заработки имеет. Они продолжали давать выступления по два раза в месяц, на такое количество Анна смогла сторговаться с начальником тюрьмы. Этого было мало, но устоять он не смог. Им так и не удалось еще раз остаться наедине вдвоем, Анатолий Герасимович много раз рисовал в своем воображении, как мог завершиться тот вечер, если бы не случай с разбитым окном. Его мечты об Анне навещали его часто, его положение по отношению к ней давало ему возможность взять то, что ему нужно, силой, но он был совершенно другого склада человек, ему были не чужды честь и достоинство, как его, так и Анны.
Одним декабрьским вечером Анна долго не возвращалась домой с прогулки, Арман, обеспокоенный ее отсутствием, отправился искать ее. Он знал несколько мест, где она могла задержаться. За время слежки за ней он вычислил места, где она особо часто проводила время. Эти самые места были настолько непривычны для Армана и для любого уважающего себя человека, что приводили его в ужас. Анна могла часами проводить время у какого-то менялы, который за деньги или любые ценные вещи мог достать на острове такое, что и на Большой земле так просто не достанешь, он мог предложить любой запрещенный товар, от алкоголя до оружия. У него в доме собирался отменный сброд, уголовники всех статей и мастей, там крутились проститутки, предлагавшие свои услуги. Как в этот смрад смогла влиться Анна, он не понимал, как и какие дела могли быть у нее с хозяином этого притона, он не догадывался. Подойти незамеченным к дому он не мог, на улице всегда находились люди: кто покурить, кто справить нужду, не отходя далеко от дверей. Преодолев свое отвращение и страх, Арман вступил на порог, протиснувшись в сенях через многочисленный люд, состоящий из мужиков и баб. Когда он оказался внутри дома, ему в нос ударила невыносимая вонь из запаха сигаретного дыма, пота, вперемешку с запахом то ли испорченных продуктов, то ли протухшего мяса. Дым был настолько густым, что он с трудом мог рассмотреть лица присутствующих, но тут прямо у себя под ногами он разглядел сидящим на полу Алексея, он был пьян. Наклонившись к нему и спросив у него, нет ли здесь Анны, он по мотанью головы Алексея из стороны в сторону, понял, что ее здесь нет. Он было уже развернулся и хотел уходить, как за своей спиной услышал мужской голос.
– И даже не останешься? – это был хозяин дома, мужчина лет пятидесяти, весь седой, с бородой и усами.
Густые брови нависали над серыми глазами, а тонкие губы были искривлены в улыбке. Роста он был невысокого, широкие плечи придавали его виду комичность. Он был трезв в отличие от своих гостей, и двое мужчин, сидевшие по обе его руки, были трезвы. Они сидели на полу в углу комнаты, постелив одеяло и прочее тряпье. Арман обернулся и сперва не мог понять, кто его окликнул, присмотревшись в дымку, он увидел мужчину, который подзывал его движением руки.
– Чего ты тут забыл? – задал еще один вопрос хозяин, когда Арман подошел к нему поближе.
– Я ошибся домом, – ответил растерянно он.
– Это же что такое нужно искать, чтобы с этим местом перепутать? – смеясь спросил мужчина, и его товарищи засмеялись вслед за ним. – Я тебя знаю, и знаю, зачем пришел, ее здесь нет, но ты не спеши уходить, давай познакомимся да в картишки срубимся.
Арман от растерянности не знал, что ответить, и покорно сел на пол напротив хозяина дома и его друзей. Карточных игр он не знал, в юности он проводил время с сестрой, и та научила его раскладывать пасьянс, это и было его единственным знакомством с картами. Мужчина предложил простую игру, где нужно было собрать три карты одной масти или номинала. Арман через слово понимал правила, да он и не вникал в них, в надежде поскорее отделаться от него и пойти дальше искать Анну. Раздали карты, и началось действо, совсем непонятное ему, его соперники то брали карты из колоды, то менялись картами, сыпали непонятными для него словами, Арман проигрывал партию за партией. И тут хозяин дома предложил сделать ставки, у Армана с собой не было денег, и хозяин дома предложил поставить на кон его нательный крест.
– Как же я крест поставлю? – растерялся Арман.
– Ты из себя монахиню не строй, пришел в мою хату, так по моим правилам и пляши.
В скором времени Арман покинул дом с его обитателями, лишившись креста и самоуважения. Опустошенный, он шел по дороге к своему дому, чтобы посмотреть, не вернулась ли Анна, и если нет, то дальше пойти ее искать. Подойдя ближе к своему жилищу, он увидел свет в окне, Анна была дома. Он зашел молча, она накрывала ужин на стол. Сняв верхнюю одежду, он прошел к умывальнику, ополоснув лицо и вытерев его полотенцем, сел за стол.
– Я на кухне с бабами заболталась, прихожу, а тебя нет, где ты был?
Арман молчал на ее вопрос. По его поникшему виду она поняла, что что-то не так.
– Чего молчишь, рассказывай, что случилось?
На глазах у него появились слезы, Анна подошла к нему, прижала его к себе и начала гладить его по голове. Он всхлипнул.
– Да что, черт побери, случилось?
– Я был в доме в конце соседней улицы.
– Что ты там делал? – прервала его Анна, отойдя от него.
– Какая разница? – он закрыл лицо руками и продолжил. – Я им крест в карты проиграл.
– Ну ты и дурак! – сказала Анна засмеявшись. – Больше ничего не проиграл? – Арман отрицательно помотал головой. – Вот он, старый проныра, ничем не гнушается. Купим новый тебе крест, кусок металла, он и есть кусок металла.
– Это единственное, что у меня было от матери, она умерла, когда я был еще маленьким.
– Так зачем ставил? – разозлившись, крикнула на него Анна.
– Я за тебя боялся, подумал, сейчас им откажу, так они тебе что-нибудь сделают.
– А с чего это они должны мне что-то сделать?
– У тебя же с ним какие-то дела, вот я и побоялся.
– Откуда знаешь?
Арман молчал.
– Следишь, значит? Для кого?
Он продолжал молчать, опустив голову.
– Все ему рассказал, где я бываю, с кем?
– Да, для него! – и без имени они оба понимали, что речь идет об Анатолии Герасимовиче. – Но я богом клянусь, про твои дела и то, с кем знакомства водишь, не рассказал.
– Нечем уже клясться. В карты ты своего бога проиграл, – Анна резко бросила ему эти фразы и, схватив пальто и надевая его уже на улице, вышла из дома.
Анна, продрогшая от мороза, пришла в дом, в котором искал ее Арман. За прошедшее время там ничего не успело измениться, скопление людей разного сорта, но в основном мало заслуживающего уважения, роилась на улице, в сенях и в самом доме. Алексей все еще не покинул своего места и сидел пьяный на полу. Анна, всматриваясь в лица, увидела знакомого мужчину, он разговаривал с другим и курил, он был во хмелю, но еще твердо стоял на ногах. Она подошла к нему и попросила увести Алексея отсюда, мужчина согласился и, что-то сказав ей на ухо, позвал своего собеседника помочь ему, и они вдвоем подошли к Алексею и, подняв его с пола под руки, вывели из дома. На том же месте, в том же окружении сидел хозяин дома. Анна приблизилась к ним и попросила того, который сидел справа, уступить ей место, он встал и пошел на улицу. Анна, сев вплотную к хозяину, начала ему что-то говорить на ухо, мужчина сперва смеялся, а потом его лицо приняло серьезный вид. Он достал из кармана золотой крестик на цепочке и отдал его ей. Она не стала там более задерживаться и, попрощавшись с ним, отправилась домой. Чтобы совсем не замерзнуть, она сменяла быстрый шаг на бег. Зайдя в дом, она застала Армана сидящим за столом. Она начала раздеваться и почувствовала, как от ее пальто пахнет сигаретным дымом. Она сняла его, фуфайка Армана висела на вешалке неподалеку, и от нее она тоже почувствовала этот запах, она сняла ее и вместе со своим пальто вынесла проветриваться в сени.
– Ну и мороз на улице. Ты чего не ешь, остывает же?
– Ты туда ходила? – спросил Арман, уже успокоившись.
– Ты за мной следишь, так ты мне и скажи, где я была.
– Меня поставили в безвыходное положение: или гнить в камере, или жить с тобой, но все про тебя докладывать, – он поднялся со стула. – Если бы ты знала, как мне это с трудом дается.
– Не ломай трагедию, – сказала Анна и, подойдя к нему очень близко, достала из кармана крестик и, взяв его за цепочку, подняла над головой Армана так, чтобы сам крест был перед его глазами, и добавила: – Теперь можешь богом клясться.
– Ты это сделала ради меня? – спросил он, не отводя от нее глаз.
– Ты можешь думать про меня все что угодно, но семья и память о ней – это самое святое, что может быть в жизни человека.