Жизнь пенсионерки в блокадном Луганске

26 июля 2014 года

Как говорится, «хотели сделать, как лучше, а получилось, как всегда»!

Моя хорошая приятельница Наташа, мама друга Славика, очень плохо себя чувствует и не выходит из квартиры. Это только говорят, что при обстрелах все сидят по подвалам или в бомбоубежищах. На самом деле у нас, на студгородке, большинство оставшихся здесь «сепаратистов» при начале канонады… бегут к себе домой. До бомбоубежища в ДК студентов пока добежишь, пять раз могут убить, а в подвале задохнёшься от запаха фекалий гораздо раньше, чем прилетит снаряд… Вот и устраивается, кто как может. Кто, как моя мама или я, лежит в своей постели и молится, кто стелет матрас возле входной двери, надеясь на защиту капитальных стен, кто устраивает себе ложе в ванной… Хотя… Если прилетит «подарок» от «Града» или «точки У», то никакие капитальные стены не спасут… А если завалит под домом, так тоже не факт, что достанут живым… Наташе и её старенькой маме я тоже частенько приношу продукты. Моей подруге еще плохо из-за того, что она курит, а сигарет сейчас достать огромная проблема! Даже самых паршивых, без фильтра. Недавно Наташа мне говорит:

– Светик, ну я тебя умоляю, купи за любую цену хоть какого-нибудь курева! Уши уже опухли! А я тебе за это премию выпишу -пятьдесят гривен!

Для меня пятьдесят гривен – большие деньги! Мы уже с мамой тратим её «гробовые», как она называет деньги, отложенные на похороны. Я грустно шучу:

– Мама, ты меня извини, но умирать тебе теперь никак нельзя! Хоронить-то не за что будет!

Сигареты я курильщице достала, обегав все открытые магазинчики. За баснословные деньги! Пришла и говорю:

– Ты меня или бить будешь, или расцелуешь! И достаю блок Winston.

Наташа бросилась меня целовать:

– Ой, какая ты молодец! Конечно, расцелую!

Так что свой «полтинник» я заработала! Но ведь бегала по жаре и под обстрелами ради этих злосчастных сигарет! Какое счастье, что я не курю!

А сегодня подруга решила меня пожалеть:

– Светик, купи нам сегодня хлебушка, а если попадутся, то яиц. И картошки хоть с килограмм, а то ни одной не осталось! Но только пообещай мне, что не пойдёшь пешком, а поедешь на маршрутке! Денег на проезд я тебе дам! Мне просто тебя жалко, что ты по такому пеклу пешком с продуктами топаешь!

Я пообещала ехать, а не идти. Вышла на остановку. Дорога пустая. Ни машин, ни маршруток, ни людей… Сижу, жду… Десять минут… Двадцать… Тридцать! И зачем я пообещала? Я бы уже подходила к рынку на Юбилейном! Через сорок три (!!!) минуты села в маршрутку с четыремя пассажирами. Вместо трех стёкол натянута пленка. Ветровое стекло всё в трещинах от осколков… На обшивке следы царапин… КАК ездят водители в таких условиях?!! Да они просто герои!!! У некоторых машин стёкла заменены фанерой и даже картоном… А ЧТО с пассажирами было, когда выбило стёкла на ходу?!! Каково водителю было везти авто, когда на него сыплются куски ветрового стекла, а испуганные люди в салоне кричат от ужаса и боли (если ранило стеклом или осколком)?!!

Доехали с ветерком, минут за пять! Больше желающих ехать не было, поэтому домчались без остановок! Выходим возле рынка.

Боже! А это что?!! На остановке через дорогу – пять трупов… Молодая женщина как будто уснула на лавочке, свесив вниз ноги. Лысый мужчина лежит на асфальте, вытянувшись в струнку, как солдат на плацу. Второй уже закрыт каким-то покрывалом… Ещё мужчина и женщина: он на боку, скорчился (возможно, убило не мгновенно…), она смотрит вверх, в небеса, туда, куда ушла её душа… Ополченцы суетятся рядом. Один с фотоаппаратом, двое что-то замеряют… Ещё группка с автоматами на плечах стоят возле машины, совещаются, наверное.

Господи! Да что же это?!! Стояли люди на остановке, ждали маршрутку, чтобы куда-то ехать: на работу, к родственникам на другой конец города, чтобы узнать, живы ли… И… уехали… Только совсем не туда, куда собирались!!! Как мы попали в эту жуткую нереальную реальность?!!! Верни нас назад, в нашу спокойную, МИРНУЮ жизнь!

Первый этаж дома рядом с остановкой сильно пострадал от снаряда. Во всём доме вылетели почти все стёкла. Под лоджией первого этажа зияет дыра. В супермаркете «АТБ» напротив стекла тоже вылетели. Работники убирают осколки на улице. Окна заделывают фанерой. Троллейбусные провода висят, совсем низко, к ним прикрепили ветки деревьев, чтобы водители не задели… Часть дороги перегородил срезанный, как гигантским острым тесаком, тополь… Следы от осколков везде: иссечены стены и двери ателье и аптеки, окна зияют пустыми глазницами…

Я зашла на рынок. Пусто! Всё закрыто! Женщина, с которой частенько стоим в очереди за водой во дворе храма, продает пучки зелени возле входа в рынок.

– Когда это произошло? – спросила я.

– Да еще утром, семи не было. Кто-то на остановке стоял, а кто-то по воду в бювет пришел… Человек семь ещё раненых увезли… Неизвестно, выживут ли… Есть тяжёлые…

– А откуда стреляли?

– Да вроде бы, со стороны Счастья… Куда они хотели попасть?!! В шахту? Так это далековато… Или специально жилой посёлок разбивают, чтобы мы уехали…

И зло добавила, скрутив дулю:

– А вот им!!! Не дождутся!!!

От мамы я шла пешком. Так спокойнее! Хоть и стреляют, но хоть упасть на землю можно в случае чего… Ни яиц, ни даже хлеба подруге не купила… Всё закрыто. Это же надо! В первый раз за много дней поехала на маршрутке, и нате вам! Такое зрелище…

Наташа, конечно, пришла в ужас:

– Ты права, пешком тебе спокойнее, наверное! Хотя кто знает, где кого ждёт эта дама с косой…

А маме я не рассказала. Зачем травмировать старушку?!!

27 июля 2014 года

Иду от мамы. Относительно спокойно. Стреляют, но далеко. На горизонте по дороге от Счастья к Луганску клубы дыма. Это примерно тот район, где по наводке Надежды Савченко около месяца назад были убиты российские журналисты Игорь Корнелюк и Антон Волошин. От остановки Садовой, которая на возвышенности, это место, где проходит трасса, хорошо просматривается. Жалко, конечно, ребят! И репортажи у них интересные были! Но тогда, честно говоря, немного покоробило, что ли, что несколько дней говорили только о погибших репортерах, а ведь в это же время ежедневно гибнут десятки мирных жителей в Славянске, детки маленькие, старики беззащитные, без жилья остаются… А внимания им, их гибели не уделяется вовсе! Так, просто приводится статистика убийства мирных жителей карателями от власти… А ведь за КАЖДОЙ цифрой живые люди, со своими планами, мечтами, желаниями, чувствами…

Дошла уже до нашего студгородка. Встретила возле стройфака знакомого преподавателя, минут пять поболтали о том, кто куда уехал, кто остался. Иду дальше. Городок, как вымер! Вдруг, когда я была возле старой кирпичной водонапорной башни, раздался вой. Казалось, что летит прямо надо мной, что сейчас – «вжик!» – и от меня останется мокрое место! В это время я забыла, что надо падать на землю и лежать, прикрыв голову! От того, что я была уже почти дома и расслабилась, встретив знакомого, я забыла о молитве! Я побежала в панике, как зверь, которого загоняют в ловушку! Цель была добежать до здания столовой – за её стеной можно было спрятаться. Еще свист! Взрыв был где-то близко. Я добежала до стены. Уф! Но вдруг с ужасом увидела, какие огромные стекла в окнах! Прямо надо мной! И они вибрируют от взрывов! Если посыплются, то мало не покажется! Значит, надо забежать за угол здания и переждать там! Мне это удалось! «Эти снаряды не мои!», – как мантру повторяла я.

Наконец утихло. Я пошла домой. До дома оставалось двести метров.

Вечером не утерпела. Пошла посмотреть, куда же упали снаряды. Один между стадионом и ДК студентов (срубил два дерева). Два -прямо на противоположных виражах беговой дорожки. Один недалеко от заправки (не в неё ли целились?). Спорткорпус посечен осколками (к счастью, только выбило некоторые кирпичи).

31 июля 2014 года

По-моему, мы остались вообще без связи… Второй день никому не могу дозвониться… Оказались в информационном вакууме… Ни телевизора, ни интернета, ни радио… НИЧЕГО!!! Что происходит? Где происходит? И от этого еще страшнее…

Обстрелы день и ночь… Когда иду от мамы, с остановки Садовой открывается панорама всего города. Город, как на ладони! Самое интересное, уже заметила, что сижу в квартире, пока утихнет стрельба. Выхожу – тихо! Но стОит дойти до этой остановки, как будто кто-то специально ждет и дает команду: «Огонь!!!» И начинается! Сегодня это минометы. Иногда бывают «Грады» – это страшнее!!! И вот отсюда, с высотки, мне видно, как вслед за взрывами начинает дымиться то тут, то там… Вот три попадания в поселок Дзержинского… Вот задымилось Видное… Это все черта города. А это ближе к нам, наверное, квартал Гаевого… Теперь левее – это Тепличное, где моя приятельница не вылезает со своей больной матерью из подвала… А вот это, наверное, попадание куда-то в район автовокзала… Господи, неужели всё это ПРАВДА?!! Хочется ущипнуть себя и проснуться от этого кошмара! Неужели правительство страны послало войска на наши области только за то, что мы проголосовали на референдуме?!!! За увеличение прав, за возможность пользоваться русским языком… И теперь войска страны, которую мы считали родной, стирают нас с лица земли! И никому не интересно, что здесь живут старики, женщины, дети… Ну да, как говорят в Киеве, все, кто хотели, выехали, остались только пособники террористов и сепаратисты! Никому не интересно, ПОЧЕМУ люди должны бросать свои жилища и бежать куда-то на чужбину! Кто нас там ждет? Кому мы нужны? Без денег, с больными стариками или маленькими детками на руках…

Мне ужасно жаль маму. Она совсем плохо видит. А света нет… Фонарик бережет.

– Когда темно, я лежу, считаю выстрелы, если стреляют, и каждый час смотрю на часы. Свечу вот так фонариком. И молюсь… -говорит мне она с какой-то отрешенностью и покорностью судьбе. Как будто не о себе, а о ком-то… Да, наверное, эта отрешенность и помогает не сойти с ума, не принимать происходящее слишком близко к сердцу. Потому что если всю эту нереальную реальность принять, то крыша съедет точно…

Она совсем плохо ест.

– Мама, что ты сегодня ела? – строго спрашиваю я ее.

– Кашу овсяную и две печенинки с чаем. Я УЖИНАЮ в два часа. А потом ночью ТАК есть хочу!

– Да какой же в два часа ужин?!! – возмущаюсь я. – Ну, хотя бы в шесть часов! Конечно, ты спать от голода не можешь!

– Но мне потом ТЕМНО выходить на кухню, я боюсь упасть! И на кухне страшно – с той стороны стреляют! (со стороны Счастья).

Это из-за потери зрения ей темно… Я стараюсь что-то дома вкусненькое приготовить и ей принести. Вот удалось достать салаку. Я поджарила и с радостью матери плохо кушающего ребенка наблюдаю, что мама с аппетитом её ест (теперь она тоже мой ребенок! Не зря же говорят: «Что старый, что малый!»). Но много готовить нельзя – без холодильника на такой жаре испортится. То борщик принесу. Или супчик. Мама ест из малюсеньких эмалированных мисочек с прекрасными детскими рисунками, из которых ели её внуки, когда им было по два-три годика. Теперь это её порция! Больше она не съедает! Стакана супа ей хватает на два раза… Похудела, конечно…

Отыскали старенький, давно валяющийся без дела, приёмничек. Я купила батарейки (по баснословной цене!), не зная даже, будет ли он работать. И вдруг – о счастье! – вышла на радиостанцию «Спутник»!!! Ура-а!!! Теперь и я смогу слушать новости!

Вечером сидим под гаражами. Обсуждаем, где кто что видел или слышал. Володя, у которого тёща лежит парализованная уже шесть лет, говорит, что видел со своего седьмого этажа авианалёт:

– Самолет кружил над городом, а потом взрыв в районе автовокзала…

КАК они с женой справляются с в наших условиях (без света, без воды!!!) с тяжёлой больной, которую надо обмыть, накормить диетической пищей (это при закрытых-то магазинах и отсутствии денег!), сделать массаж, чтобы не было пролежней… Да им обоим памятник надо поставить при жизни!

Мне очень импонирует Лида из соседнего подъезда. Она глубоко, по-настоящему верующий человек. Не сектантка (те тоже себя верующими называют). Нет, она ходит регулярно в церковь, исповедуется, причащается. И много интересного знает о христианстве. Но она не приставучая, как свидетели Иеговы¹, а рассказывает какие-то истории к месту. Например, недавно рассказала об иконе Божьей Матери «Троеручица». Как раз был праздник этой иконы:

– Однажды преподобному Иоанну Дамаскину по приказу императора отрубили руку и повесили её на рынке. Иоанн испросил отрубленную кисть, приложил её к руке и пал ниц перед иконой Божьей Матери с просьбой об исцелении. Он так долго молился, что задремал, и во сне Владычица предсказала ему скорое исцеление. И правда, когда он проснулся, кисть была невредимой! После этого Иоанн приложил к иконе сделанную из серебра руку. Вот её и назвали «Троеручица».

– А кому помогает эта икона? – заинтересовалась я.

– Её еще называют «иконой хирургов», потому что молятся перед операцией, при болезнях рук, ног, позвоночника… И еще в народе говорят, что Троеручица в работе помощница! Третьей рукой она помогает, укрепляет и направляет!

И еще Лида очень позитивна.

– А я верю, что нас Господь без помощи не оставит! Это временные трудности и испытания! – уверенно и спокойно говорит она. – Нам пока ничего не остается, как принять то, что происходит. И молиться! Как говорят, «если не можешь изменить ситуацию, измени к ней отношение»!

И становится как-то спокойнее на душе. Правда, не всем!

– Это что же, спокойно сидеть и ждать, пока к нам снаряд залетит?!! – горячится Михаил, ярый сторонник коммунистической партии и воинственный атеист.

– А у вас есть другие предложения? – спокойно отвечает Лида. – Вы можете что-нибудь изменить?!!

– Не могу! – поник он.

– Значит, остается СПОКОЙНО воспринимать то, что происходит, не притягивать сюда отрицательные мысли, и снаряды пролетят мимо!

А вообще, я с удивлением узнала, что многие (большинство!!!) оставшихся здесь, читают молитвы! Мы обмениваемся ими и даже договариваемся читать вот тут, под гаражами, по очереди. Да, собственно, чему удивляться? Я сама не слишком рьяно посещаю церковь (как-то не принимаю все эти ритуалы, не понимаю их!), но молитвы читаю и даже ВЕРЮ, что меня, они, например, спасают при обстрелах! А еще мы заметили очень интересную вещь: молитва задержания, прочитанная трижды во время обстрела, помогает! Стрельба прекращается! И это не моя фантазия, это заметили все! И теперь при начинающейся канонаде, мне говорят:

– Иди, выноси свою молитву и читай!

АВГУСТ 2014 года

2 августа 2014 года

Ночь была ужасной! Хоть я и шучу, что когда снимаю слуховой аппарат, у меня не стреляют, и я спокойно сплю ночами, но сегодня даже я со своей тугоухостью проснулась от сильнейшего взрыва и дребезжания стёкол. Зажгла свечку, надела слуховой аппарат. Выстрел повторился. И ещё, и ещё… Казалось, что стреляют из тяжелых орудий где-то совсем рядом… Я на всякий случай оделась, поставила рядом сумку с документами. Погасила свечу – вдруг упадёт от ударной волны! Даже посидела какое-то время в туалете, там три капитальные стены. Но минут через десять вышла – надоело бояться. Легла одетая в постель, читала и читала «Живый в помощи…» И вдруг почувствовала, что ужасно хочу спать! Выстрелы тем временем прекратились (они длились минут сорок). Кто стрелял?!! Куда стрелял?!! Я заснула…

И проснулась не в шесть часов, как уже привыкла, а в семь тридцать! Где-то постреливали, но далеко. Воды вчера принесла целых шесть баклашек по шесть литров, так что по воду идти не надо. Пошла в учхоз за молоком. Там мои хорошие знакомые держат корову. К счастью, я недавно встретила Надежду на рынке и договорилась три раза в неделю брать у неё по полтора литра молока. Молочко у них всегда отменное (мы брали еще до войны). И сейчас оно нас с мамой здорово выручает! Я его кипячу и несу маме половину пол-литровой банки (больше она за день не выпивает.). На следующий день снова довожу до кипения и несу ей очередную порцию. Если не кипятить, при такой жаре – до тридцати девяти градусов в тени, прокиснет.

Идти страшновато. Особенно по открытой местности. И не очень близко: два километра туда и столько же назад. Стреляют хоть и далеко, но как можно предугадать, что следующие залпы не окажутся здесь, где я иду?!! А вот и Надины коровки пасутся. Мама и дочка. Прямо тут, недалеко от домов. Обе белые в черных пятнышках. Тёлочка еще подросток. Они меланхолически жуют травку, отмахиваются хвостами от мошкары и совершенно не реагируют на выстрелы! От этого и мне становится как-то поспокойнее. Вообще сейчас каждый выход куда-то-почти геройство! У меня есть несколько соседей, которые катастрофически боятся выходить за территорию нашего студенческого городка. Ха! Как будто это гарантирует безопасность!

Надя, наливая мне молоко, жалуется:

– Всю ночь сегодня просидели в подвале! И кошки вслед за нами залезли! Тоже боятся!

– А коровы как? – спрашиваю я.

– Да они как-то поспокойнее, – пожимает плечами Надежда, – Жуют свою жвачку. Правда, вздрагивают, когда близко рвутся снаряды. Но паники нет.

Редкое спокойствие! Я знаю что у некоторых моих знакомых у кошек и собак от стресса отнялись лапы…

Беру сегодня еще молоко и для нашей бывшей сотрудницы (из-за туберкулёза кости она с трудом ходит на костылях). Я ей частенько покупаю хлеб, продукты, приношу воду.

Дома достаю из-под детского матраса завернутую в газеты и старую куртку салаку. Вчера она была замороженной. Сегодня оттаяла за сутки, но еще холодная. Пожарю на обед. Купила ещё по случаю три куриные голени (сейчас это большая редкость!). Я их отварю и оставлю до завтра. Потом из одной сварю суп или борщ покушать нам на один раз с мамой, остальные прокипячу. Вот так приспосабливаемся жить в жару без холодильников! Молоко тоже кипячу каждый день. Качество продуктов, конечно, то еще, но что поделаешь! Зато хоть не голодаем. И не травимся испорченной едой.

К маме хожу ежедневно. Связи нет, так что надо каждый день узнавать, цел ли дом, жива ли мама… Да и еду ношу. По воду надо через день ходить. Маршрут свой изменила после того, как пару раз снаряды падали в частном секторе Екатериновки, где я буквально пять-десять минут назад проходила. Иду теперь вдоль трассы. Прохожу мимо старого кладбища, недостроенного храма, магазинчика, который работает (и даже в холодильнике там – о чудо! – есть колбасы, это благодаря генератору). Наблюдаю интересную картину. Из магазина вышла бабушка с внуком лет пяти-шести. Старушка что-то перекладывает в сумке, мальчик сидит на бордюрчике, жует печенье. Мирная, вроде бы сценка. Если бы не одно «но»: где-то со стороны Счастья слышатся взрывы, стреляют, похоже, из гаубиц. Но никто не обращает внимания – это ПОКА далеко! Привыкли…

Мама меня теперь встречает словами:

– Мой ангел-хранитель пришёл!

Если не надо идти по воду, то я провожу у неё часа полтора-два. Убираю, стираю. Разговариваем. Слушаем новости по приёмничку. Какое счастье, что он работает! Это маму только и спасает, когда она в темноте остается одна. Каждый час она включает его на десять-пятнадцать минут. Не больше – бережет батарейки. Пересказывает потом мне, что слышала. Новости не успокаивают. Мы в полной блокаде. Во всем городе нет ни света, ни воды, ни связи… Пенсии и зарплаты не выплачиваются. Город обстреливают со всех сторон. Особенно достается Камброду, Вергунке, району автовокзала и Юбилейному, где живет мама. А вообще разрушения по всему городу. Погибшие дети, женщины, старики… Знакомый, работающий на «скорой помощи» говорит, что на одного раненого ополченца приходится три (!!!) мирных жителя… Это война с террористами?!!

Света мы уже не ждем, потому что трансформатор, питающий наши районы, разбит так, что не подлежит ремонту. Новый взять неоткуда… Били целенаправленно, не без помощи наводчиков… Говорят, они маячки ставят на объектах, которые надо уничтожить.

Стрельба утихла. Собираюсь домой. Мама говорит:

– Я бы хотела, чтобы ты со мной всё время вот так сидела!

Но квартиру нельзя оставить – низкий первый этаж, на окнах нет решеток, дверь такая, что плюнешь, и вылетит… Да и Клёпу (это наша кошка) тоже не бросишь. Кроме того, я кормлю кошку моей уехавшей на Украину к брату приятельницы. Кошка теперь живет на улице. Благо, что лето. К ней присоседились еще двое: кот Пушок, хозяйка которого тоже уехала, и ничейная кошечка Катька. Жалко всех! Покупаю кильку (хожу за ней на рыночек за три километра, стою в очереди порой по полтора-два часа!), отвариваю, мешаю с хлебом или пшеничной кашей и выношу им за дом. Там нашла три мисочки, и каждый мой нежданный питомец бежит к своей! Танина Бася есть из беленькой тарелочки, котяра из зеленой, а Катька из обрезка пластиковой бутылки. Мне так интересно за ними наблюдать! Черная, с белой грудкой, мордочкой и лапками Бася крупная, но пугливая. СтОит Пушку, съев свою порцию, направиться к ней, как она безропотно готова уступить. Я, конечно, навожу порядок! Серенькая Катька мелкая, крикливая, но самая голодная и прожорливая! Она может съесть больше Пушка. При этом часто… теряет мисочку, из которой только что жадно ела. Дико смотрит по сторонам:

– Мяу-мяу! Мяу-мяу!

Пока я не покажу, что еда вот она, под носом! И снова жадно ест!

Иногда сюда забредают ничейные щенки, которых жильцы тоже подкармливают. Бася и тут сразу готова бежать! Приходится ставить тарелочку на завалинку, чтобы доела. Но у неё аппетит пропадает, она оглядывается на малышей и уже не ест… Пушок быстренько дает нахалам лапой по мордам, и те, скуля, отбегают от него подальше. Катька же продолжает есть, даже если кто-то к её миске присоседился. Ест и урчит!

Стоило дойти до Садовой, начался обстрел! Я бы уже удивилась, если бы этого не произошло! Интересно, что выходила и раньше, и позже, но когда я именно здесь перехожу через дорогу, начинают свистеть снаряды! Иду вдоль поля подсолнечников. По его краю растут деревья (хоть какая-то тень!). Читаю и читаю без перерыва «Живый в помощи». Ой, а это что?!! В траве лежит мужчина. Глаза закрыты, не шевелится. Мертвый?!! Рядом валяется велосипед. С опаской подхожу ближе. Вдруг ранен и нужна помощь?!! Хотя сейчас ведь в случае чего даже «скорую» не вызовешь… «Покойник» вдруг открыл глаза и улыбнулся. Я вздрогнула от неожиданности.

– Испугалась? – спросил он. – Да нет, со мной всё нормально! Просто ехал в горку, и от жары что-то голова закружилась. Решил полежать. Сейчас уже все нормально.

Он встал. Ну да, вполне здоров! Я пошла дальше.

Время от времени пытаюсь еще поймать связь. Но связи нет… Уже несколько дней. Нигде! Ребята, в Харькове, наверное, с ума сходят от беспокойства! Даже не знают, живы ли мы! И сообщить им нет никакой возможности!!!