–Уж сделай одолжение, – по-хозяйски произнёс он, заключая в объятия рыжую бестию.
* * *
Алексей попросил Тураву приехать к восьми вечера. Лично встретил её у входа. Помог снять пальто да так и остался стоять, раскрыв рот.
– Это называется скромно одеться?! – спросил он, когда речь вернулась к нему.
Турава оглядела себя в большом зеркале.
– А что?! Юбочка до колена, блузка закрытая, туфли на танкетке. Скромненько и со вкусом…
Белая кружевная юбка-карандаш подчёркивала безупречную фигуру балерины, делала стройные ноги бесконечными. Лёгкая блузка из шифона цвета мяты освежала кожу и усиливала цвет волос. Нитка жемчуга и клатч. Всё! Образ был закончен. Он останавливал и примагничивал взгляды мужчин и женщин. Первые расправляли плечи, вторые втягивали живот, чтоб казаться стройнее…
– Тебе не нравится?!
Меркулов молчал, не зная, что ответить.
– По клубу одна не ходишь, к барным стойкам не приближаешься! От меня ни на шаг!!! Когда я буду петь, будешь стоять около сцены, чтобы я тебя видел! – наконец разразился речью Лёха, взял её за руку и повёл за собой к музыкантам.
Концерт начался. Публика заполняла и заполняла зал. Турава отметила: свет и звук в "Барселоне" были на порядок выше, чем в "Сити парке". Группу принимали очень хорошо. Ребята спели для разогрева пару старых песен, а затем стали исполнять новые. Музыка зачаровывала, энергичные песни сменялись лирикой. Лея растворялась в мелодии, растворялась в словах. Ей казалось, что песни написаны кем-то свыше, а Алексей их только исполняет. Иначе как человек мог такое написать!!!
Сначала она стояла около сцены, затем фанатки оттеснили её, и она оказалась в середине зала. Вдруг во время одной из песен в зале послышался шум, прозвучали восемь выстрелов. Закричали люди, но паники не было: толпа резко раздалась, освобождая небольшой пятачок. Группа перестала играть. Включили свет. Того, кто стрелял, держали за руки. Семь человек лежали на полу. Меркулов видел, как кто-то поднимает на руки рыжеволосую девушку в белой кружевной юбке, и на блузке у неё растекается алое пятно крови.
– Лея! – заорал Меркулов и бросился со сцены в зал.
Как подлетел к ней сквозь толпу, он не помнил. Выхватил её из рук мужика, осмотрел: рана была на животе.
– Лея! Открой глаза! Не молчи!!! Смотри на меня! Врача! Скорую вызвали?
Ему кричали, что стреляли из травматики, что, скорее всего, она жить будет. Он их не слушал. Не в лучшем состоянии были и другие жертвы: кто-то стонал, кто-то был в состоянии шока.
– Лея! Лисёнок! Посмотри на меня!!! – отчаянно призывал он.
Она открыла глаза, слабо улыбнулась.
–Лёша…
И обмякла в его руках, потеряв сознание. Он прижал её к себе, целовал в лоб: на Меркулова было страшно смотреть!.. Наконец, завыли сирены. Клуб оцепили наряды полиции, врачи с носилками бежали на помощь.
– Слава Богу, быстро приехали, – прошептал белый как мел Меркулов, укладывая Лею на носилки.
Кто-то подобрал и положил рядом с ней её сумочку. На улице было много народу, пресса вела репортаж. Назойливый оператор тщательно снимал Меркулова, Лею на носилках, и как их помещают в скорую.
Лёхе было на него наплевать, он повторял как мантру:
– Девочка моя, потерпи! Потерпи до больницы. Ты меня слышишь?!
* * *
Дарико сидела в гостиной, перед телевизором на коврике, и делала упражнения по растяжке, которым научила её дочь. Шла программа вечерних новостей. Турава слушала вполуха, больше концентрируясь на дыхании.
Как вдруг диктор с экрана произнёс:
– А теперь экстренная новость. Только что в одном из московских ночных клубов на концерте рок-группы "Брандспойт" неизвестный открыл стрельбу из травматического оружия. Есть жертвы. Среди них – балерина одного из московских театров Лея Турава. Судя по всему, это – девушка солиста "Брандспойта" Алексея Меркулова. Личности других пострадавших устанавливаются…
Дальше Дарико уже не слушала. "Саша!!!" – услышал её крик Наумов и прибежал в гостиную. Она стояла с безумными глазами, ища защиты у супруга от этой страшной новости.
– Саша! Наша девочка… – она не договорила, ноги её ослабели, и она упала на руки мужу.
– Дэри, сядь, – мягко приказал Наумов. – Давай всё по порядку, и попробуй без эмоций.
Дарико передала мужу всё, что услышала в новостях.
– Ты же сама журналист: информация может быть необъективная. Не накручивай себя. Я во всём разберусь!
Турава с восхищением смотрела на Сашу, благодаря небо за то, что он у неё есть.
* * *
Лея пришла в себя уже в реанимобиле. Её перевязали, кровь уже не шла. Меркулов держал её за руку, другой рукой гладил по щеке.
– Как ты меня напугала… Маленький коварный Лис!
Она улыбалась, потом поцеловала руку, ту, что касалась её щеки.
– А концерт – просто фантастика!
– Да уж, надолго запомнится! – с сарказмом произнёс Меркулов.
– Как фамилия? – спросила доктор, заполняя бланки.
– Меркулов. Имя Алексей, – отозвался Лёха.
– У девушки как имя и отчество?
– Лея Александровна, – продиктовал он.
– Так и запишем: Меркулова Лея Александровна. Полная дата рождения?
– Турава. Моя фамилия – Турава, – поправила Лея, потом нежно посмотрела на Алексея. – Хотя… "Меркулова Лея Александровна" – тоже отлично звучит.
Телефон её зазвонил внезапно, Меркулов нащупал сумочку, достал телефон и, не подумав, ответил.
– Да, слушаю.
Потом только сообразил:
– Лея, по-моему, это твой отец…
– Отец?!
– Передаю ей трубку…
Лея выхватила у него телефон:
– Папочка, что-то случилось?
– Ты где, в больнице? Только не ври мне! Мы видели репортаж: мать в истерике бьётся.
– Пап! Со мной всё хорошо. Стреляли из травматического оружия, это резиновая пулька такая, мне в живот попала.
– Это ты мне будешь рассказывать, что такое травматика?! Крови много потеряла?
Лея была ошарашена: "Вот откуда он знает все подробности?!"
– Не так, чтобы… Но я себя нормально чувствую.
– Я вылетаю в Москву.
– Папа, не стоит бросать дела из-за моей царапины.
Меркулов взял телефон.
– Ещё раз добрый вечер, Лея права: всё под контролем, ей сделают перевязку и, скорее всего, отправят домой. Вам, действительно не обязательно срываться в Москву.
– Тебя забыл спросить! – резко оборвал Алексея Наумов.
* * *
В больнице извлекли пулю, обработали рану. Вопреки прогнозам Меркулова, домой Лею не пустили. Алексея пытались выгнать из больницы, но он под предлогом, что она теперь боится оставаться без него одна, остался ночевать на стуле рядом с её кроватью.
В коридоре были слышны шаги, в соседней палате шумел кран: видимо, умывались перед сном. В палате, где лежала Турава, стояла тишина. Меркулов положил голову ей на кровать, она, не видя в темноте его лица, гладила его по голове, запуская тонкие пальцы в его короткую шевелюру.
– Лея!
– Что, Лёш?
– Да случай с тобой у меня из головы не идёт. Подними он пистолет выше – я ведь мог потерять тебя… Я просто сегодня в клубе понял: насколько ты дорога мне!
Она только шумно вздохнула.
– Лея! Выходи за меня замуж! Я, конечно, не олигарх и не политик: золотые горы ты вряд ли со мной увидишь. Но…
– Дурак ты, Меркулов…
Она потянулась к нему и нашла его губы.
– Я согласна. Только давай моему отцу пока ничего говорить не будем, ладно?!
– Отец у тебя мужик что надо! Расскажи мне о нём.
– Папа у меня крутой: мастер спорта по мотогонкам, кандидат в мастера спорта по боксу, бессменный президент мотоклуба, владелец сети автомастерских и мотосалонов и просто замечательный человек. Я им очень горжусь! Наумов Александр Николаевич.
– Это я знаю. Тебе повезло, всегда хотел отца иметь. Нас с братом мама растила, мы отца и не помним…
Потом он поменял тему разговора:
– Ты завтра меня не теряй, я рано уеду. После двух пар – сразу к тебе. Ну, всё, давай засыпай, Лисёнок!
* * *
Наумов прилетел утром. Сразу зашёл к лечащему врачу. После разговора с ним позвонил домой и только потом заглянул к дочери.
– Папа! – обрадовалась Лея, обнимая отца. – Мама как? Сильно переживает?
– Вчера ей досталось: она новости первая увидела – и тебя там на носилках крупным планом! Так что ночка была не самая спокойная… Сегодня уже нормально, тебе привет передаёт.
– Мамочка!
– Ты мне вот что, дочь, скажи, кто такой Алексей Меркулов? Пресса раззвонила, что ты – девушка этой восходящей рок-звезды.
– Так и есть, пап. Он – талантлив и отличный музыкант!
– Даже если это так, тусовки, клубы – это не для тебя, Лисёнок! Я это к чему: вы должны с ним расстаться.
Лея побледнела.
– У тебя в апреле конкурс, где будет решаться твоё будущее как балерины.
– Я к нему уже готовлюсь. Меркулов здесь при чём?!
– Ты едва коснулась его мира, и сегодня ты в больнице.
– Папа! Это – просто случайность. И ты его совсем не знаешь!!!
– Понятно, тебе 18, тебе хочется любить. Но он – не тот человек, который тебе нужен.
– Ты хотя бы поговори с ним!!!
– Хорошо, мне всё равно придётся с ним побеседовать, но это вряд ли поменяет моё решение.
– Почему?!
– Потому что дочь у меня одна! – сказал Наумов и вышел.
* * *
Когда Меркулов пришёл в больницу, к Лее его не пустили. У дверей палаты стоял охранник, который и загородил дорогу. "Ясно, "крутой папа" перешёл к крутым мерам…" – грустно усмехнулся Алексей.
– Лея, ты как?
Девушка подбежала к двери.
–Нормально! Ранка затягивается. Сегодня вечером домой. Завтра репетиция и спектакль.
– Какая репетиция?! Какой спектакль?! Тебе лежать надо!
– Лёш! Я так рада, что ты пришёл!!!
– Ага, и не дошёл…
Она грустно вздохнула:
– Я тоже хочу тебя видеть…
Меркулова вдруг осенило:
– Окно открой.
– Серенаду будешь петь?
– Ну, типа того.
Когда Меркулов показался в проёме окна, она ахнула:
– С ума сошёл! Третий этаж!!!
– Там дерево удобное – повезло. Иди ко мне…
Они не успели разлепить объятия, когда вошёл Наумов: так и стояли, обнимая друг друга. Лицо охранника вытянулось.
– Александр Николаевич! Да как же он?..
– Через окно. Их там хорошо готовят, в МЧС, – ответил Наумов, потом обратился к Меркулову. – Пойдём, курсант, поговорить надо. Куртку не забудь!
Лея провожала отчаянными глазами своих самых любимых мужчин. Они вышли. Меркулов молчал. Говорил Наумов. Что они с его дочерью разные, что у неё большое будущее, что ему нужно поискать себе девушку в среде музыкантов.
Алексей мало обращал внимания на слова: он смотрел, как Наумов держится, как говорит. Отец Леи внушал уважение. Он поймал себя на мысли, что невольно ставит себя на его место. "Как бы я повёл себя, будь у меня взрослая дочь? И вообще, в каком возрасте балерины решаются заводить детей? Хотелось бы трёх: двух пацанов и девочку…"
Наумов закончил говорить. Лёха вздохнул. Ему очень не хотелось огорчать хорошего человека, но видимо, придётся:
– Я обещал Лее не оставлять её и всегда быть рядом. Я уйду, только если она сама лично меня об этом попросит. А до тех пор я буду с ней, хотите Вы этого или нет.
Теперь пришла очередь Наумова ставить себя на место курсанта. "А отступился бы он в такой ситуации от Дарико? Да ни за что!" Где-то в глубине души Алексей был ему симпатичен: "А в парне есть стержень…"
–Так или иначе, я запрещаю тебе приближаться к Лее.
– Я это уже понял, – ухмыльнулся Меркулов, взял курку и пошёл к выходу.
* * *
Жизнь потекла своим чередом. Меркулов сдавал последнюю сессию, Лея готовилась к конкурсу. Он не появлялся у неё на квартире, зато она проникала в его, оторвавшись от "хвоста".
Они обнимались в кафешках, гуляли по городу, назначали свидания и встречались тайком. В этом была своя, особая прелесть! Наступал канун Нового года.
После спектакля 30 декабря Лея не пришла домой: Меркулов, одолжив у друга машину, выкрал её прямо из театра со служебного входа. Охранник простоял до закрытия театра, потом позвонил в Самару.
– Паршивец! Он куда-то увёз её! – вспылил Наумов и пнул ножку стола.
Дарико, фаршируя курицу, бросила любящий и снисходительный взгляд на Сашу.
– Мне уже нравится этот мальчик, – кокетливо поддела она мужа. – Перейти дорогу самому Наумову!
Спастись бегством ей так и не удалось…
Когда Наумов вернул Дэри на кухню к её курице, она сказала:
– Отстань ты от них! Ты что, Лею не знаешь?! Она хоть и мягкая, но упёртая: вся в меня. И ещё… У неё что, совсем вкуса нет по-твоему? Неужели, имея такого отца, как ты, она бы выбрала слабака?
И Дарико с гордостью поцеловала мужа.
* * *
Он вёз её домой, в Дмитров, к маме. В Москве пришлось постоять в пробках, потом трасса стала свободнее. Она сидела рядом, смотрела на Меркулова влюблённым взглядом, впервые наблюдая его за рулём. Как он ловко её похитил, как здорово придумал: Новый год вместе!
– Ой, а подарок маме?
– Приготовил.
– Ой, а я без нарядного платья.
– А то, что на тебе, не нарядное? Ты что переживаешь?! Ко мне ж домой едешь!
Мама, Татьяна Сергеевна, заплакала, когда увидела их на пороге. Алексей обнял её.
– Мама, знакомься, это – моя Лея! И, если она не передумает, в апреле мы поженимся.
– Она не передумает, даже не надейся… – весело сказала Турава, разряжая излишнюю торжественность Лёхи.
Брат Алексея, Никита, за спиной Леи показал большой палец и прошептал:
– А у неё младшей сестры нет случайно?
За что получил от Алексея подзатыльник.
На телефон Наумова Лея послала смс-ку: "Папуля-мамуля! Поздравляю с наступающим! Встречаю Новый Год с родными Алексея, люблю, целую, Лисёнок".
На следующий день 31 декабря они зашли в ЗАГС и подали заявление. Потом бродили по сказочному, заснеженному Дмитрову.
А дальше был чудесный Новый Год! Вдвоём. В десять вечера, проводив Старый год, мама ушла к соседкам, Никита – в свою компанию. Горели свечи, мерцали огни гирлянд на ёлке, они сидели на диване, обнявшись, и смотрели детские и семейные альбомы Меркуловых.
* * *
Январь и февраль промелькнули незаметно. До конкурса оставалось совсем немного.
Шестого марта Ренат уронил Лею на поддержке, и как итог – растяжение, несильное, но наступать на ногу больно. Врач осмотрел травму, наложил тугую повязку и велел явиться на осмотр не раньше 10 марта.
– Ну, вот, Ренат, поздравил меня с 8 Марта! – огорчилась Турава.
Ренат виновато сопел рядом.
– Ладно, – пожалела она парня. – Я не сержусь, но ты транспортируешь меня до квартиры: я сама не справлюсь.
Ренат просиял. "Туравочка" была не партнёршей – сказкой! Когда он косячил, не взрывалась, как другие балерины, тихо гладила его по предплечью, успокаивая, и говорила:
– Вздохнули… Выдохнули! Улыбнулись! И – по новой!
Ни слова упрёка.
Уже дома, допрыгав до двери и проводив Рената, Лея позвонила Меркулову:
– Лёш! А я ногу свернула…
– Как?!
– Ну, так, растяжение… Уже дома, прыгаю хромоножкой на одной ножке.
– Я – к тебе!
– Как?! Он уже у подъезда.
Она имела в виду охранника, приставленного отцом.
– Можно через балкон, – нашёлся Меркулов.
– Решётки! Отец помнит твой десант в окно больницы…
– Засада… Слушай, какой продуманный у тебя отец! – горько усмехнулся Алексей. – Всё предусмотрел!
– Мы с ним пять минут назад разговаривали. Он мне билет домой, в Самару, на завтрашний утренний рейс купил. Так что сегодня, завтра, 8 Марта я тебя не увижу… – обречённо вздохнула грустная Лея.
– Э-эй! Не вздумай хандрить, твой мужчина что-нибудь придумает.
– Меркулов, только без экстрима, ладно?!
– Ну, как придётся. Твой папа не оставляет мне выбора…
– Лёша..
– Да ладно, шучу. Лучше приготовь мне что-нибудь вкусненькое…
– Люблю тебя, – прошептала она.
– Ты мне это потом на ушко шепнёшь, ладно?! – ответил Меркулов и положил трубку.
Минуты три он сидел в глубокой задумчивости, потом позвонил Байеру.
– Привет, Саш!
– А, Ромео! Какая авантюра на этот раз?
– Ты что, ясновидящий?
– Нет, я яснослышащий и яснодумающий. Опять принцессу в башне заперли?
–Ага. И дракон сторожит у подъезда… У тебя в скорой кто-нибудь работает?
– Суть уловил, – усмехнулся сообразительный Байер. – Только не надо их дёргать: они людей спасают. М-м-м, есть у меня девочка знакомая. Патронажной сестрой работает.
– Кем?!
– Ну, служба такая при детских поликлиниках: к грудничкам домой ездит – курирует: как растут-развиваются, как питаются, какой уход за ними. У них и машина есть специальная.
– Байер – ты гений! – воодушевился Меркулов.
– Сначала уговорить надо.
– Ты-то не уговоришь?! Казанова! – хмыкнул Лёха.
Он говорил абсолютную правду. Девушки слетались к Байеру, как мотыльки на огонёк, чувствуя внутреннюю порядочность Сашки. Чуткий и внимательный, он аккуратно выстраивал с девушками отношения: ловко обходил острые углы, ни одну не обижая, мягко уходил от привязанностей. Самые ушлые пытались загнать его в угол, объявляя охоту: куда там! Сашкины знания по психологии делали его изворотливым.
– То есть, Меркулов, мне расплачиваться?! Молодец!!!
– Своди девушку в кафе или ресторан. Я тебе денег дам.
– А, может, ты сводишь?! – поддел Байер.
– Не, у меня Лея… Это ты у нас – свободный художник в свободном полёте.
– Ладно, только из любви к сестрёнке и в честь 8 Марта! Против своих иду…
– Пфы, если тебя это утешит, мы с Леей заявление в ЗАГС подали! Монтекки с Капулетти соединятся. Дата свадьбы – 14 апреля. Но для всех это пока секрет!
– Ух ты! – только и смог сказать Сашка, отходя после новости. – Ладно, звоню Оксане, надеюсь, Шекспира она читала…
* * *
Дарико с Сашей были уже на подъезде к дому. В машине была включена громкая связь, и когда Наумову позвонил охранник, его голос зазвучал на весь салон:
– Александр Николаевич! Похоже, этот молодой человек снова проник в квартиру к Вашей дочери. Они провели меня, как пацана, вокруг пальца.
– То есть?! – недоумевал Саша.
– Я дежурил у подъезда, подъехала патронажная машина с красным крестом. Из неё вышли девушка и молодой человек в очках, оба в белых халатах. Молодой врач нёс чемоданчик. Я, естественно, не препятствовал. Через пять минут вышла одна девушка в очках, с чемоданчиком в руках, села в машину и уехала. Её напарник так и не появился. Они с каждым разом всё изобретательнее! Он ведь с МЧС связан? Я не удивлюсь, если в следующий раз он подгонит пожарную машину!
Разливистый хохот Дарико прервал разговор двух мужчин.
– Вот Вам смешно, Александр Николаевич, а мне досадно. Может, ну их, и хватит всем мучиться?!
– Владимир Петрович, завтра Лея летит в Самару, я поговорю с дочерью… Отдыхайте сегодня до утра. Спасибо!
Турава продолжала дико хохотать.
– Потрясающий пацан, я хочу на него посмотреть! Мне нравятся настойчивые мужчины.
– Открой интернет и посмотри: солист группы "Брандспойт" Алексей Меркулов, – мрачно отозвался муж. – Быстро ты забыла ранение дочери. Я защищаю её как могу.
Дарико почувствовала его досаду.
– Останови машину, – попросила она.
– Что?! – не понял он.
– Останови!
Наумов съехал на обочину. Дарико взяла его ладонь и посмотрела прямо в глаза.
– Сашка! Вспомни, какими мы с тобой были, как долго ты меня добивался! Когда я говорила про настойчивых мужчин, я и тебя имела в виду… А теперь посмотри, как я счастлива с тобой! – проникновенно сказала она и нежно погладила мужа по щеке. – Может, у них такой же случай, а, любовь моя?!
– Счастлива, говоришь?..
– Безумно! – подтвердила Дэри.
Её Наумов уже снисходительно улыбался:
– Поехали, заступница!
Утром Наумова разбудил звонком охранник.
– Да, Владимир Петрович.
– Я вчера был прав, этот парень с ней. Он вынес её из подъезда на руках с чемоданом, и сейчас они садятся в такси…
– Всё правильно, – подтвердил сонный Саша. – У неё самолёт, она летит домой. Не полетит же он с ней, в конце концов! Пусть провожает: должна же от него быть хоть какая-то польза!..
* * *
Меркулов посадил Лею в самолёт до Самары, съездил поздравить маму в Дмитров. Потом позвонил своему Лисёнку.
– Как настроение? – услышала она родной голос.
– Да так себе: валяюсь в своей комнате в пижамке на кровати. Куда мне ещё с больной ногой?! Скоро все уйдут на вечеринку: в мамином рекламном агентстве сегодня праздничный корпоратив.
– А кто это "все"? – вдруг спросил Лёха.
– Мама, папа и Елена Николаевна, бабушка Сашки Байера.
– И ты будешь одна?
– Ну да.
– В пижамке?! На кровати?! – мечтательно произнёс он.
– Меркулов!
– А чё, я ничё! Какой у тебя адрес в Самаре? – внезапно спросил он.
"Завтра 8 Марта… Цветы заказать мне хочет", – подумала девушка и продиктовала.
* * *
В седьмом часу родители заглянули в её комнату. Отец в чёрном элегантном костюме, мама в бордовом вечернем платье.
Александру Николаевичу никуда не хотелось ехать, тем более, когда дочка дома. Но оставлять без присмотра жену, чья красота с годами не меркла, а становилась блистательной и утончённой, он не рисковал.
– Ох, какие вы красивые! – не смогла сдержать восхищения Лея.
– Мамочка у нас да… Ослепительна, как всегда! – ревниво заметил Наумов. – Мне кажется, большинство клиентов в городе в её агентстве рекламу заказывают, только чтоб с ней пообщаться. Мужская половина точно.
– Ты сомневаешься в моём профессионализме?! – вспыхнула Дарико.
– Ну, что ты, суло чемо, ваши постеры и флаеры – произведения искусства. Только факты – вещь упрямая. Ваш офис на окраине?
– Да, ты же сам мне его покупал.
– На окраине, а таскаются все к вам, хотя все другие рекламные агентства в центре. Это при нынешнем дефиците времени! И в кризис вы выплыли.
Дарико задумалась.
– Да не огорчайся, я б на месте мужиков-бизнесменов также делал.
– Саш, по-моему, ты меня слегка ревнуешь… – кокетливо поддела мужа Турава.
– Слегка?!! – смеясь, выпалил Саша. – Да я весь вечер буду за кинжал держаться, женщина, пока ты будешь всем мило улыбаться…
– Да? – воскликнула Дарико.
– Да!
Лея с умилением смотрела на них.
– Родители, я вам не мешаю?! – и добавила с иронией. – Конечно, не мешаю.
– Лея, детка, – огорчённо вздохнула Дэри. – Если б ты могла пойти с нами!..
– Мне б пришлось к кинжалу прихватить саблю! – пошутил Саша и поцеловал её в лоб. – А то слишком много ухажёров.
– И ничего не много: только один, – сказала Лея и покраснела, вспомнив их последнее свидание.
– Кстати, Саш, я таки вчера залезла в интернет и посмотрела на него…
– Дэри!!! – оборвал и строго посмотрела на неё муж. – Мы уже опаздываем.
И уже нежным тоном обратился к дочери:
– Не скучай, радость моя! Завтра я весь день с тобой дома.
И они вышли. Лея осталась одна. Упала на подушки и представила их с Лёшей много лет спустя: будут ли они так любить друг друга, как мама и папа? "Да, конечно, будут! – ответила она самой себе. – Только детей у них будет больше: Меркулов хочет троих!"
– Лёша, как жаль, что ты в Москве…
Через час он ей позвонил:
– Солнышко моё, ты уже одна?
– Да, Лёш, все уехали – оставили меня.
– Ну, не все… Осторожно спускайся и открывай мне дверь.
– Что?! – вскрикнула она. – Ты приехал в Самару?! Ты сошёл с ума!!!
– Тихо, – рассмеялся он на её бурную реакцию. – Спускайся осторожнее…
Меркулов стоял на пороге с тремя шикарными букетами и сумкой через плечо.
– Лисёнок! А ты и правда в пижамке: не обманула! – с улыбкой произнёс он. – Такая трогательная…
Алексей поднял её на руках на второй этаж, потом вернулся за сумкой и букетами.
– А почему три букета?
– Так в доме три женщины: ещё мама и бабушка – я ничего не напутал?
– Нет, моё сокровище… – обнимала она Меркулова. – Как же я тебе рада!
Она показала ему дом. На первом этаже были гостиная, кухня, кабинет Александра Николаевича, их супружеская спальня, библиотека, небольшая комната с тренажёрами: домашний мини-спортзал. На втором этаже – комнаты Дарико, Леи, Саши, Елены Николаевны, комнаты для гостей, гардеробная жены. Всё было без "наворотов": со вкусом, просто и уютно.
– Молодец, Александр Николаевич! Основательный мужик!
При упоминании об отце Лея похолодела: их противостояние с Лёшей терзало её, только она не подавала виду. Меркулов понял.
– Переживаешь, что отец огорчится?
Лея покачала головой – нет.
– За меня, что ли, беспокоишься? – хохотнул он.
– Конечно! – воскликнула Лея, голос её дрожал.
– И что он мне сделает? Ну выгонит! Так мне не привыкать… Функция у него такая: проверять на вшивость будущего зятя. Традиция! Я на него не в обиде. Что он, дурак, такую дочку первому встречному отдавать?! Не переживай!
Лея улыбнулась: с Алексеем ей было просто и спокойно.
– Пойдём, угощу тебя маминой стряпнёй. Пара часов у нас есть.
– Нет, я намерен остаться с тобой до завтрашнего вечера или дольше – как повезёт, обратного билета у меня пока нет.
Турава распахнула глаза и смотрела на него с суеверным ужасом:
– Ты самоубийца, Меркулов?! Отец вернётся к часу ночи!
– Так он же обитает на первом этаже, а мы – на втором. Мы же не будем шуметь, а, любовь моя?! Придётся посдержаннее… Или моя Капулетти против?
Вместо ответа Лея покраснела и закусила губу.
– Ответ утвердительный, и он принят. А то, ишь, чего придумали: 8 Марта – и без меня!
Турава покормила Алексея, показала санузел на втором этаже, завела его к себе и закрыла комнату на ключ.
– Что делать будем?
– Тащи фотографии. Историю семьи Монтекки мы изучили в Новый год: буду с историей твоей семьи знакомиться!
– Они в гостиной, в шкафу, на верхней полке. Справишься?
– Один?! Нет! – сказал Меркулов, поднимая любимую хромоножку на руки. – Поехали!..
Потом они застелили кровать покрывалом, забрались на него и, свалив стопку альбомов рядом, стали разглядывать старые фотографии.
* * *
Алексей листал альбом очень внимательно.
– Ну-ка, ну-ка… Это что, свадебная?
– Да, – с удовольствием произнесла Лея. – Расписались они здесь, в Самаре, а венчались – в Грузии, в Казбеги. И свадьбы было две.
Меркулов достал фотографию из альбома, чтобы разглядеть поближе.
– С ума сойти, какая красивая пара! – восхитился он. – И мама твоя в этом платье… Глаз не оторвать! Грузинская княжна! Не удивлюсь, если платье передаётся в роду как реликвия…
– Нет, – заулыбалась Лея. – Платье шилось в Самаре. И с ним связана прелюбопытнейшая история…
* * *
Салон модельера Елены Илецкой пустовал. Сама хозяйка с новой коллекцией и девчонками-моделями ещё вчера отбыла в столицу на наделю высокой моды, оставив ключи дочкам своей старинной подруги. И сейчас в салоне хозяйничали Валерия и Олеся.
Отшитое по Лериным эскизам свадебное платье Дарико висело на вешалке. Опаздывая на самолёт, Илецкая попросила девочек зайти и примерить платье без неё. Вкусу Валерии Байер она доверяла. И сейчас все трое молча сидели и благоговейно пялились на шедевр. Роскошное, строго-элегантное, расшитое серебром, с двойными гипюровыми рукавами платье передавало всю прелесть национального грузинского костюма!
Первой отошла и заговорила Дарико:
– Лер! Оно лучше, чем мы придумали… Видела бы сейчас моя бабушка!
Валерия деловито подсела поближе и рассматривала узоры из серебра. Олеся радовалась как ребёнок:
–Что коллекция?! Надо было его в Москву везти! Жених-то оценит?
Дарико вспыхнула румянцем, вспоминая жаркие Сашкины глаза.
– Я думаю, да…
– Хм! – удовлетворённо хмыкнула Лера. – Да, Наумов в обмороке будет лежать, равно как и остальные мужики! Давай надевай!
Дарико осторожно надела платье. Вздох разочарования вырвался у всех троих: платье, увы, висело, а не облегало её фигурку. Сестры Назаровы переглянулись: "Откармливать. Причём, срочно!"
За последние две недели Дарико и правда сильно похудела. Переживала за Сашу. Его не выпускали из больницы врачи: рёбра и рука срастались хорошо – подводила нога! А у Наумова было столько дел! Был бы рядом Дэн!.. Но его в приказном порядке отправили от консерватории на прослушивание в Москву, а оттуда планировали от России послать на международный конкурс на выбор: в Будапешт или Тбилиси.
Единственный выход – пригласить в палату нотариуса и написать доверенность на право подписи и ведения Дарико всех Сашкиных дел. Так они и сделали. И теперь Тураве приходилось вести переговоры с поставщиками, клиентами, ездить с отчётами бухгалтерии по налоговым и прочим учреждениям.
Возвращалась к Саше в больницу и падала от усталости к нему на кровать под завистливые взгляды соседей по палате: Наумова давно перевели в общую. И ей было откровенно плевать, что о ней подумают больные или медсёстры.
Она, прижавшись, замирала на его плече и растворялась в нём, Сашке. Ощущала, как его энергия наполняет её, прогоняя усталость. Он брал её ладонь в свою, сплетаясь пальцами. Горестно вздохнув, молча целовал в волосы.
Отдышавшись, можно было ехать домой готовить ужин или дальше по делам. Надо ли говорить, что о еде она за целый день могла и не вспомнить…
– Что, всё настолько плохо?! – упавшим голосом спросила Дарико, пытаясь увидеть себя в зеркале со спины.
– Не переживай. Оно будет смотреться, вернись просто в свой размер! Вот смотри на Олесю! Вы с ней одного роста. Её фигура – прямо как твоя зимой, очень похожи. Давай она померяет, а ты посмотришь со стороны.
Девушки скрылись в примерочной. Вернулись быстро. Олеська пританцовывала.
– Моё свадебное платье гораздо проще было… – любовалась она своим отражением.
Платье удивительно подчёркивало её фигуру.
– Моё тоже, – вздохнула Лера, вспоминая взятое напрокат платье, а также белые джинсы и белую куртку на пикнике.
Дарико уже улыбалась, заправляя волосы Олеси под фату.
– Каких-нибудь пять килограмм, и я тоже буду красотка!
Внизу хлопнула дверь, кто-то стал подниматься вверх по лестнице.
– Олесь, ты дверь закрыла? – спросила Валерия, поправляя пояс на платье.
– Нет, табличку повесила "закрыто", чтобы клиенты не беспокоили. Я Серёжу жду. Он обещал за мной заехать. Наверное, это он.
Но это бы не Сергей. Зашли пятеро мужчин, спокойно и деловито проверили все помещения. Затем, не обнаружив никого, кроме трёх девушек, оттеснили Леру и Дарико в угол. Один, очевидно главный, подошёл к Олесе и сказал ей что-то по-грузински. Мужчина покрепче подхватил невесту на руки, и все пятеро покинули салон.
На пороге главный обернулся и с акцентом сказал онемевшим Дарико с Валерией:
– Нэ бойтесь, красавицы, с Дарико всё будет хорошо. Родители и жених соберут выкуп, и свадьба состоится. Это просто обычай. Красивый восточный обычай.
Первой нашлась Турава. Она подлетела к сумочке, достала сотовый телефон.
– Товарищ подполковник, Андрей Николаевич, это Дарико. Кажется, у нас проблема – человека похитили…
* * *
Опергруппа приехала минут через десять. Подполковник Чижов – через полчаса.
– Турава, когда ты, наконец, выйдешь замуж и угомонишься? – начал он вместо приветствия.
– Так не дают, Андрей Николаевич, замуж выйти! Невесту украли. Думали, это я в свадебном платье стою, – оправдывалась Дарико.
С появлением Чижова Дэри успокоилась. И они, не пропуская подробностей, под запись рассказали о происшествии.
– Кто будет заявление подавать?
– Могу я, – предложила Лера. – Олеся Майорова – моя сестра.
– Лучше пусть супруг. Он – в курсе?
Дэри и Валерия переглянулись: Сергей вот-вот должен был подъехать.