Мы поднимались по ступенькам, видевших многих, тех, кого уже давно нет в живых. Когда оказались на самой верхней площадке, перехватило дыхание от увиденного. Здесь, на высоте нас поразил величественный вид реки Волхов и расстилающихся прямо перед нами окрестностей. Гонимые северным ветром, речные волны с шумом неслись мимо нас. Сразу представились в воображении давние времена, когда по этим быстрым волнам плыли ладьи наших предков. Волны также продолжают свой непрерывный бег, оставляя позади себя без внимания суету человеческую и унося с собой вперёд устремления к вечным законам жизни, однажды установленными Творцом. Сейчас эти волны передавали нам свою мощь и азарт, мы стали участниками таинства, задуманного и совершённого по чьей-то воле специально для нас.
Мы по очереди с Вовчиком звонили в колокола, оглашая округу не совсем привычными для церковного звона звуками. Каждый придумывал свой ритм и импровизировал, дёргая за верёвки просто по наитию. Колокола разносили наше музыкальное произведение во все стороны.
Я могла ещё похвастаться своим совсем незначительным опытом: однажды повезло побывать на колокольне одного московского храма, когда немногим прихожанам в дни светлой седьмицы доверили позвонить в колокола. Надо заметить, что это действие для человека не проходит бесследно, оно запоминается надолго, оставляя воспоминания о необыкновенных пережитых ощущениях. Я тогда находилась наверху колокольни, звонарь делился со мной премудростями своего мастерства. Затем он передал верёвки от колоколов в мои руки и, вот тут началось то, что способно исцелить самые запущенные духовные недуги—то, что иначе, как волшебством и не назовёшь.
Осознание того, что мои руки приводят в движение колокола старинного храма, заставляют их звучать и передавать моё настроение, приводило меня в состояние непередаваемого словами воодушевления. Звонарь стоял рядом со мной, смотрел сверху на проходящих мимо людей и зазывал их к нам наверх воспользоваться уникальной возможностью этого дня. Я жутко боюсь высоты, но в тот момент, я только на мгновение посмотрела вниз и, увлёкшись своим занятием, не чувствуя страха, парила сама по себе среди видимых только мне облаков. Мне казалось тогда, что ещё немного и я долечу до Самого Бога в его чертоги. Как же не хотелось потом спускаться с колокольни в буквальном смысле на землю. Но, приятного в нашей жизни, видимо, должно быть в меру.
Для Вовчика всё это было незнакомо и, вроде бы, не сулило ничего необычного. Но, когда пришёл его черёд звонить в колокола, я увидела блеск его обезумевших глаз, этот блеск выражал священный восторг, то особое трепетное чувство поклонения и благодарности, которые невозможно передать иными молитвами. Это шло от сердца человека, вконец заплутавшего в жизненном лабиринте, и который вдруг понял, как ничтожна была его жизнь до сих пор и, как он безмерно сейчас благодарен тому, что его подняли с самого дна и простили.
Вовчик накрепко вцепился в верёвки, сначала осторожно попробовал привести в движение мелкие колокола, а услышав их отзвук, осмелел и принялся дёргать верёвки более тяжёлых колоколов. Со стороны можно было подумать, что, выбивая с силой из чугунных громад звуки, он защищался от кого-то. По воздуху полилось что-то, похожее на мелодию, в которой он хотел выразить всю боль и надежду на своё спасение. Он звонил, смотрел на нас с застенчивой улыбкой, словно извиняясь за свою неловкость в управлении колоколами, переводил взгляд на пробегающие мимо волны и необъятную ширь всего пространства, представшего перед ним на высоте колокольни. Над верхушками деревьев ближайшего леса и крышами домов провинциального городка возвышалось солнце и разливало чудный абрикосовый свет, придавая месту восхитительную прелесть.
Вовчику впервые было несказанно легко и хорошо на душе, он будто освободился от тяжёлой ноши. Сердце наполнилось чем-то новым для него, таким радостно волнующим, что захотелось сделать добро, хоть первому встречному. Ибо вокруг всё дышало добром и любовью. Закончив звонить, он некоторое время смотрел на свои руки, не веря тому, что только что с ним произошло. Священник кивнул мне головой, я поняла, что он остался доволен тем эффектом, которое произвело на нас наше же собственное «колокольное» творчество.
Добром Вовчик всё же отплатил, он с удовольствием выполнил просьбу священника, отвёз его на машине к святому источнику и привёз обратно. Проделать длинный путь пешком было бы не под силу. Мы выходили из монастыря, унося с собой ощущение самого близкого соприкосновения с Божественным. Мы по-настоящему испытали, что это такое, когда на тебя нисходит благодать. Переполненные эмоциями после активного трезвона, мы решили немного отдохнуть в одной из уютных беседок, которые приметили на холме рядом с монастырём. Нашим глазам открылась совершенно потрясающая картина. Любуясь этой картиной, мы подумали, как всё в мире задумано с любовью, в том числе и с любовью к человеку.
Напротив нас располагались старая пристань, дома, построенные близко к берегу и огороды, заканчивающиеся будочками для лодок. Вдоль всего берега были видны эти гаражи для лодок. Времена меняются, приходят и уходят правители со своими идеями и законами, а река течёт столетиями. Столетиями воды этой реки даруют человеку жизнь просто так и ни за что. Пришло в голову, что жизнь нужно дарить, а не отнимать разными способами. От реки подул ветерок, ветки деревьев, среди которых заботливо разместили беседки, наклонились в знак согласия. Шелест листвы, трепещущей на ветру, нашёптывал: «А ведь это верные мысли на все времена».