– Прошлая поездка в такой махине не то чтобы закончилась хорошо. Интересно закончилось, но слишком уж больших усилий там все всем стоило, – Миклош с некоторым скепсисом оглядывает маршрутку, пока стоящую с закрытыми дверями около третьей посадочной площадки краснодарского автовокзала.

Саша только пожимает плечами, проверяя билеты. Ехать предстояло всю ночь, и сейчас ее это не радовало. Может и правда из-за воспоминаний, все же разгромленный автозапровочный магазин и маг с перерезанным горлом – не самые лучшие видения из прошлого. Может из-за общей нервозности, не ее, так Миклоша, которому первое знакомство с нынешним миром точно не понравилось, хотя он в итоге и обрел тело, перестав быть бесплотным духом. Может – просто перед поездкой в незнакомый регион.

Ехать нужно было до Нальчика, оттуда вроде как на еще одном автобусе – и в Терскол. Или в Тырнауз, вроде как город по дороге, уже в ущелье, а потом с пересадками там в Терскол. Или на такси в Терскол за очень круглую сумму…

Немного было странно вернуться из Анапы и без шкатулки, и без внятного понимания происходящего. Точнее, гипотезы-то были… Вот только ни одна из них не подтвердилась толком. Анна не выходила на связь. Разговор с арестованными по делу «грабителей», на которых удалось выйти через одного служившего там вампира, знакомого Михаила Ефимовича, ничего не дал – они ни о какой шкатулке и слыхом не слыхивали, и вообще, кажется, не были виновны по крайней мере в половине вменяемых эпизодов. Сколько Саша не рассматривала их в Отражении – никаких связей с работавшим артефактом. Ни Черный Кинжал, ни шкатулка Гипноса никак себя не проявляли. Даже ритуал поиска, проведенный больше от отчаянья, ничего не дал.

Все, что им удалось узнать – Светлана Александрова, мать Анны, судя по всему действительно была тем оборотнем, что напал на Азамата. Увы, и только. Сам бывший неприятель ничего не мог толком сказать о том, кого видел в доме «лицеправа». Маскировка работала. Азамат говорил лишь, что образ казался ему знакомым, но какой именно образ – понять так и не удалось. А из-за полученных ран лезть в голову ему напрямую было опасно, по крайней мере именно так все объяснил наставник. Пока опасно. Выживший Никита Дмитриевич, на которого кто совершил покушение с Черным Кинжалом в руках, нападавшего тоже не видел.

Зато Саша сумела найти в отеле, где до того обнаружили раненного Азамата, след оборотня. И это был знакомый образ, знакомый, пусть и не близко, оборотень. Увы, след ничего не дал. Оборотень дошел до моря и вода скрыла весь дальнейший путь. Саша была уверена, что это Светлана, но ни ее, ни Анну найти пока не удавалось, по крайней мере простыми поисковыми чарами. Впрочем, оно и понятно – чары простые и известные, пара даже простых амулетов от них защитят.

Использовать что-то сложнее… Можно было, конечно. Но существовало опасение, что это привлечет много внимания. Много ненужного внимания. Да и часть таких ритуалов, особенно применяемых против магов без соответствующих обвинений были попросту запрещены. Конечно, списать постфактум можно было бы что угодно, но все же здесь, при большом объеме применяемой магии, объясняться придется и с Москвой. А это – козырь, очевидный козырь, и вовсе не в их руке.

План «использовать просто грубую силу, сжечь все амулеты и достать оборотня из-под земли» решено было оставить на потом.

Так что пока им предстояло добраться к подножью Эльбруса и найти там Алену. Алену Миркатову, единокровную сестру Светланы. Тоже оборотня.

– Ты думаешь, что этот Виктор нам не соврал? – Миклош прищурился, явно ища возможности избежать поездки в авто, – не то чтобы мне он не нравился. Но он глава стаи, альфа, вожак. Если просто хотел защитить своих и спровадить нас, то мог что угодно рассказать.

К оборотням они поехали позавчера. Как оказалось, глава местной, краснодарской стаи, держал небольшую гостиницу недалеко от пшадских водопадов. Улыбчивый блондин с холодно серыми глазами не стал ничего требовать взамен на информацию об Светлане Александровой. Просто потому, что сказать о ней ничего не мог, уверяя, что та, хоть и провела несколько лет после обращения в его стае, все же покинула ее больше четверти века назад, отправившись искать лучшей доли куда-то в отдаленные лесные края. Но все же упомянул, что у Светланы была, да и оставлась, сестра, и хотя у них разные фамилии и официально они даже и не были родственниками, но все же родная кровь могла взыграть.

Конечно, это было ничтожно мало информации. Но несколько лучше, чем ничего.

Саша перехватывает рюкзак поудобнее и чуть качает головой.

– В этом деле я ни в чем не уверена. Я вообще в последнее время мало в чем уверена, честно говоря. Но я в словах оборотня фальши не чувствовала. Да, мы ему совершенно точно не понравились, но, как мне показалось, он сказал правду, понимая, что за ложь придется отвечать. И да, может эта Алена и не знает ничего, конечно. Но, точнее, хоть что-то она должна знать. Что у ее сестры за привычки, что она за человек, хотя бы.

– И нам это никак не поможет.

– Поможет, если мы решим найти Светлану без магии. Да и с магией… Хотя бы поймем, где искать и на что обращать внимания. К тому же… Возможно, эта Алена поможет нам найти Светлану.

– Ага, отдаст на блюдечке с голубой каемочкой. Скорее сдаст сестре с потрохами. Ты ведь помнишь, что у оборотницы – Черный Кинжал? Наши щиты могут спасти… А могут и не спасти, знаешь ли. И я не хочу проверять.

– Мика, – Саша притрагивается к плечу явно нервничающего парня, – ты что-то чувствуешь по поводу этой поездки?

Сама Саша никаких дурных предчувствий не ощущала. Скорее наоборот. Словно бы медленно, но неустанно начинала разматываться какая-то смутно ощутимая ее разумом нить событий. Не то чтобы поездка Сашу радовала, но и тревоги не несла. Словно это был этап чего-то… Неизбежного, наверное. Очередной акт в странной пьесе, в которой она сама уже потерялась и в персонажах, и в сюжете, и даже в том, кто нанялся тут в режиссеры.

Миклош только покачал головой.

– Нет. А даже если бы и чувствовал что-то – все равно бы поехал.

– Зачем? – Саша попыталась вновь прислушаться к ощущениям.

Видение вероятностей ей мало давалось. Сила тут не помогала совершенно. Может, если она ничего не чувствовала, то что-то могло грозить Миклошу?

Но ничего, что вызывало бы тревогу, не промелькнуло в разуме.

Миклош усмехается.

– Ты дала мне шанс жить дальше, вот почему. И потому что я очень хочу отправить ублюдка, убившего моими же руками мою жену и мою дочь туда, куда ему давно пора. Просто меня не радует перспектива всю ночь ехать вместе с множеством людей в этом железном гробу на колесах непонятно куда и непонятно зачем ради призрачного шанса получить ответы. Но я не отказываюсь, как видишь.

– Но ты можешь. Мика, ты можешь остаться, быть тут, искать в базах, смотреть книги – там-то Интернет не думаю что будет хорош. Ты можешь быть…

– В безопасности, ага, – Миклош вновь усмехается, теперь уже с горечью. – Нет. Что бы не предпринимал и я сам, и ты, и Серафим, и остальные… Пока тот, кто сделал из меня наглядный материал для книги «Величайшие магические преступники начала девятнадцатого века» на свободе и строит свои козни – я нигде не в безопасности. Ты переживаешь о том, что попала в его сети и стала частью его планов. Но не ты одна. Так что если нужно ради дела трястись в этом… автомобиле, то я готов. Но это не значит, что я в восторге от происходящего. Мы вновь лезем куда-то в петлю, опять, как в Пензу ехали на поиски этого ублюдка.

Саша пожимает плечами.

– Может быть. Но, стоит признать, на сей наставник извещен о наших планах и все такое. Если что – просто сбежим, да и все. Я смогу провести тебя настолько далеко, насколько надо будет по Отражению. Двух камней хватит.

– Это обнадеживает.

Металлический голос провозгласил, что пассажиры рейса «Краснодар – Нальчик» приглашаются на посадку.

Саша подходит к открывшимся дверям микроавтобуса, протягивает контроллеру билет, краем уха слыша, как Миклош коротко молится перед тем, как осторожно залезть внутрь микроавтобуса.

Саша отрубается почти сразу. Точнее, после того, как, пользуясь собственным превосходством и силами менгира, попросту усыпляет Миклоша одним плетением. На парня до того напряженно смотрящего в темноту за окном было просто тяжело смотреть, особенно на его крепко сжитые руки. Пожалуй, для жителя прошлого такое вот путешествие было и правду весьма тяжелым само по себе. Но он все же согласился.

Разумеется, поездка на поезде была более комфортным вариантом. Но так – быстрее, а им, по-хорошему, стоило спешить. Пока эту Алену не нашел кто-то еще.

Оставалось надеяться, что они никуда не врежутся по дороге. Не то чтобы Саша этого по-настоящему боялась… Но все же. Впрочем, тревога уходит почти сразу, как они выезжают за город, и она присоединяется к Миклошу в царстве Морфея, и без всяких зловредных шкатулок. Что бы там, в краю гор их вдвоем не ждало, они по крайней мере должны приехать туда выспавшимися. И это обнадеживало.

Глава 2

– Автовокзал еще закрыт, – Саша тяжело вздыхает, осматривая наглухо запертую дверь, – а я надеялась там посидеть немного. Или хотя бы кофе купить где-нибудь, но, кажется, так рано нас нигде не ждут до семи минимум.

– Тебя удивляет, что в пять часов утра тут все закрыто? – Миклош зевнул, потягиваясь.

– Да. Потому что у нас даже Южный, насколько я помню, пригородный который, работает ночью. И, по крайней мере, точно второй и главный автовокзалы. А тут этот вообще единственный так-то на весь город, ну или точно основной, и закрыт сейчас. А мы с тобой не в глухой провинции, а в столице республики, если меня мои знания географии не подводят.

– О времена, о нравы, – Миклош добродушно усмехается.

– Да ну, – Саша отмахивается, – что, скажешь, раньше с закатом все закрывалось и жизнь замирала?

Миклош чуть пожимает плечами.

– Смотря где, Саш. Но вообще-то в большинстве мест – да. Работали только соответствующие заведения, где легкого морального облика дамы и кавалеры приятно проводили время.

– Ну магазины закрыты – я понимаю. А остальное?

– Закрыто. Хотя я не был завсегдатаям злачных кварталов, может быть там и можно было найти что-то, что должно было развлекать соответствующую публику.

– Это вокзал же, Мика.

– Вася, – поправляет ее напарник.

– Все-таки Вася?

Миклош вновь пожимает плечами.

– Я не вижу следа на нас или еще чьего-то внимания. Да и проездом мы тут, в общем-то. Но все же стоит быть осмотрительными.

– Ладно, Вася. Пошли, вроде как тут в паре километров можно найти все-таки какое-то круглосуточное заведение. Я усну, если не выпью кофе. Такая рань, а этот дурацкий автобус не раньше семи будет, и то если мы в Тырнауз хотим. А такси стоит три тысячи, так-то. Да и лучше не светиться, таксист нас вернее запомнит, чем водитель рейсового автобуса.

– Пожалуй. Ну или тебе жалко командировочных.

– Жалко. Полторы тысячи на человека кажется большой цифрой, но что-то мне подсказывает, что в Приэльбрусье гостиница будет стоить прилично. Не в шалаше же жить? Так что пока экономим. Пары часов роли не сыграет. Ты все еще думаешь, что стоит заехать в город, а не в Терскол сразу?

Они обсуждали это несколько раз, подъезжая к Нальчу, и Мика был за то чтобы сначала побывать в местном райнцентре.

– Да, Саша. Стоит представиться тамошнему руководству. Мы… Ты, точнее, сильный маг, и правила хорошего тона все-таки предполагают, что ты известишь о своем прибытии, если дело не требует иного. А оно не требует, хотя бы потому, что кто-то из местных наверняка знает или Алену, или кого-то из стаи. Можно конечно просто ходить везде и следы оборотня искать, но зная их породу, наверняка она живет где-то вне поселения. Или ты думала ходить по поселку и стучать во все двери и зачитывать то ужасное описание личности, что в нашей базе есть?

– Да нет. Но поиск личности…

– Поиск может не дать результатов, если есть соответствующие артефакты – во-первых. А во-вторых… Саша, подобные ритуалы, по крайней мере в мое время, использовать не против подозреваемых или не для спасения жизней было просто некультурно. А мы с тобой вроде как хотим мирного диалога.

– Хотим.

– Вот именно. К тому же, если Светлана была у сестры, опять же, кто-то может что-то знать, и надо об этом расспросить всех Затронутых, кто готов говориь. И начинать проще и логичнее с наших с тобой коллег по ремеслу. С Ордна.

– В котором Паук может раскинуть свои сети.

– Может, – Миклош легко кивает, – но тогда мы вообще можем прийти к войне со всем миром просто потому, что любой может оказаться потенциальным союзником нашего врага. А это уже не имеет смысла. Подозрительность хороша в меру. Ладно, идем искать круглоуточный магазин или еще куда. Кажется, с кофе в его нынешнем виде мне придется смириться в своей жизни.

Торговый центр, до которого идти пришлось довольно долго, оказался закрыт. Как и еще несколько кафе неподалеку. Только ближе к половине седьмого Саша наконец нашла место, где можно было купить по сэндвичу и кружке капучино. Заспанный бариста в придорожной забегаловке предоставил требуемое без вопросов. И даже терминал для оплаты картой было, хотя и ужасно допотопный и тормозной.

– Пошли пить за стол?

Около найденного по сути, ларька, больше похожего на чебуречную или пирожковую, чем на крошечное кафе, благо, было несколько квадратных высоких столиков.

– Идем. Есть на весу – так себе идея.

Кофе был поганым, впрочем, Саша от него ничего и не ждала. Сэндвич вышел еще ничего, хотя своих денег точно не стоил.

– Надеюсь, это не отправит нас в могилу, – буркнул явно не оценивший местную кухню Миклош.

– Я знаю, как легко и быстро излечить пищевое отравление.

– Отлично. Вот только сколько раз ты это знание применяла на практике?

– Ни разу.

– Меня это не вдохновляет.

– В теории все просто, – Саша приготовилась было объяснить что-то, о чем она, неожиданно, знала, а Миклош – нет… И осеклась.

Магия. Смутно знакомая, ощутимая магия, на секунду коснувшаяся ее. Магия, протянувшаяся от стоящей сейчас перед светофором с красным светом видавшей виды копейки. Магия, которая в просторечии у них на курсе называлась сканером. Такой способ понять, кто есть кто. Кажется, его даже пытались скрыть – но не преуспели.

Саша вчитывается в отклик, отголосок протянувшейся к ней магии. Старается осмыслить полученную информацию, и только хочет что-то сделать в ответ, как загорается зеленый и копейка с весьма неожиданной прытью срывается с места, быстро удаляясь.

– Саша? Ты что-то ощутила? – от Миклоша не укрылось ее внимание.

– Да. Наверное. А ты?

– Тоже, – Миклош кивает, – просто магию, щуп интереса. Его кто-то скрыл, но я почувствовал привкус отпечатка ауры Ограниченного.

Саша кивает.

– Если я все правильно поняла, этот Михаил, что в Пензе жил на дачах, только что проехал мимо нас.

– Час от часу не легче. Ладно, – Миклош залпом допил кофе, – быть в этом городе – точно не преступление. Тем более, что нас тут скоро уже не будет. Но все же лучше держать ухо востро. Идем к вокзалу?

– Да, – Саша сверяется с часами, – кажется, мы должны успеть на первый же рейс.

– Вот и отлично.

– Ага, потому что второй только в час.

– Тебя это удивляет?

Саша кивает.

– Разумеется. Это же Эльбрус, туристы, вот это все, а тут автовокзал некруглосуточный, автобус два раза в день… Словно мы не на десять часов от Краснодара уехали, а на двадцать лет. Или больше. Ладно, как бы то ни было, нам пора.

На автобус они успевают. Тот вообще, кажется, никуда не торопиться, и отпарвляется только после того, как все места в салоне оказываются занятыми. Примерно сорок минут пути по довольно, надо признать, красивым местам – и вот они с Миклошем уже стояли на местном вокзале города с весьма экзотичным для Саши названием Тырнауз. Точнее стояли на том, что можно было с натяжкой назвать вокзалом. Крошечное закрытое здание и маленькая парковка, едва вмешавшая в себя пару газелей. Весь Тырнауз, кажется, вытянулся вдоль дороги, ведущий по Баксанскому Ущелью куда-то дальше к Эльбрусу.

– Что случилось здесь?

– А? – Саша отвлеклась от копания в картах на телефоне в попытках проложить маршрут до адреса местной резиденции Ордена. – О чем ты говоришь?

Миклош протянул руку обводя все вокруг.

– Здесь. В этом месте. В этом поселении. Ты разве не чувствуешь?

Саша подняла бровь, рассматривая город.

Место казалось… Непривлекательным было самым мягким. Обшарпанные пятиэтажки, закрытые магазины, оставшиеся тут по большей части с начала нулевых. И гигантские развалины какого-то действительно большого завода в некотором отдалении. Или не завода? Сейчас от зданий остались одни остовы, но что бы это не было, оно казалось действительно впечатляющим по размеру. И совершенно уничтоженным. Как и некоторые другие здания, то тут, то там нависавшими темными провалами окон. Саше казалось, что она отъехала от Краснодара не на одиннадцать часов пути на машине, а лет на тридцать назад, куда-то в лихие девяностые, которые сама она не застала, но немало видела и слышала об этом времени из фильмов, СМИ и чужих рассказов.

Здесь было как-то… серо. Несмотря на прекрасные горы рядом.

Миклош напряженно осматривался. Саша склонила голову, пытаясь понять, что именно насторожило парня. И быстро понимает, почему ей это место так не нравилось. Все Отражение вокруг словно бы было пронизано запустением, разрушением и болью.

Саша сглатывает.

– Я не знаю. Правда не знаю. Вроде как ничего такого…

Она в Краснодаре была в тех домах, что использовались больше полувека назад оккупантами. Там все еще были следы прошлого в Отражении. Но тут было что-то иное. Совсем иное. Словно здесь и правда произошло что-то… Не кровавое. Не яростное. Что-то иное, жестокое, холодное, почти неощутимое. Словно бы отсюда разом высосали всю даже не радость, а попросту – жизнь. Хотя Саша чувствовала, что в городе живут. Что это не покинутое место, не оставленный на произвол судьбы памятник человеческому могуществу и глупости, в котором больше никого нет. Здесь у каждого радости и горести, здесь рождаются и умирают.

Но все же. Все же.

– Сель, – неожиданно говорит рядом холодный женский голос, – а еще жадность, глупость и разруха.

Саша поворачивается, обнаруживая буквально в паре шагов немолодую на вид русскую женщину с черными волосами и каким-то словно потухшим взглядом. Смутно знакомую женщину. Саша склоняет голову, пытаясь понять, кто перед ней. Видя надтреснутую, словно бы искаженную ауру силы, явно скрываемую этой волшебницей.

Ее взгляд женщина замечает.

– Мир тесен. Из-за тебя, девочка, мне пришлось покинуть город, в котором удалось устроиться, и вернуться сюда, к корням. Пусть эти корни и прогнили насквозь. Потому что ты оказалась слишком глазастой в том магазине.

Саша сглатывает.

– Говорят, что смирение есть добродетель, – женщина чуть улыбается частично сгнившими зубами, – я поверю. Пока поверю.

Саша пытается найти слова, но женщина только резко разворачивается и уходит прочь.

– Ты ее знаешь? – напряженно спрашивает Миклош.

– И нет и да. Один раз заметила на мелком преступлении и там многие вещи скверно обернулись.

– Но ее не Ограничили.

– Ее не поймали. Ладно, пойдем, я наконец поняла, куда нам.

Миклош некоторое время молчит, следуя за Сашей.

– Странное место. Нехорошее.

– Мне тут тоже не нравится. Но мы хотели известить местный Орден.

– Я помню. Просто говорю вслух. Я бывал на полях битв. И здесь что-то другое. Словно бы… Равнодушие? Тоска? Горечь? Увядание… Или все сразу. Почему кстати здания разрушены? Я никогда раньше ничего не видел подобного. Только ту бетонный коробку около кладбища в центре твоего города, которую не достроили.

Саша пожимает плечами еще раз окидывая взглядом руины на горе.

– Наверное тут завод какой-то был. Их было много при советах, а после их падения и перестройки экономики они стали ненужным. Да и видел ты такое – на бывшей фабрике пианино, что у вокзала. Наверняка. Я родилась уже после всего этого, и после того как эти фабрики построили, и была ребенком тогда, когда они разрушались. Наверное лучше спросить у того, что все это видел своими глазами.

– Но мне твое мнение важно. Я не все и не всегда понимаю в нынешнем мире.

Саша чуть усмехается.

– Я плохой экономист. Могу сказать только, что в СССР была идея планирования производства и госзакупок. Когда государства не стало, решили, что нужен частный бизнес. И все рухнуло, как карточный домик. Границы открылись, появилась конкуренция, старые каналы поставок перестали работать. Скажем, твой завод продавал красители для кожи другим двум заводам, где делали, не знаю, туфли, например. В страну приехали из-за границы туфли дешевле и популярнее, и эти туфлеизготовительные заводы закрылись. И теперь краска никому не нужна. И так везде. А многие города тогда и существовали вокруг такого вот завода. Он закрылся, работы нет. Тогда или уезжают, или ищут другие, не всегда законные, заработки. Много где потом все-таки предпринимательство появилось, с бандитами более-менее разобрались, появились рабочие места, условия и прочее. Тот же Краснодар, скажем, вполне приятный город, а разорившиеся заводы или снесены, или под офисы сдаются, и жизнь продолжается. А кое-где осталось, как есть, как здесь вот. А про сель я ничего не знаю, можно будет спросить у местных, что произошло.

Навигатор привел их к частному дому. Закрытому частному дому. Пустому закрытому частному дому.

– Ничего не понимаю. Адрес-то верный, – Саша рассматривала Отражение вокруг.

Дом и правда был закрыт и заброшен. Правда Изнанка указывала на тайник в земле под воротами. Что-то вроде большой стрелки вниз, видимой только магам.

В тайнике, на деле оказавшимся небольшим ящичком, лежала стопка визиток с одним только телефоном.

– Что за ерунда?

– Понятия не имею, – Саша набирает номер телефона, ожидая услышать что-то вроде «абонент не существует». Но на деле трубку берут через пять гудков.

– Доброго утра, – голос женщины с явственным акцентом кажется через не самую лучшую связь несколько раздраженным, – то вы и что вам нужно?

– Александра. Нашла вашу визитку около Резиденции…

Тяжелый вздох. И еще один проговоренный скороговоркой адрес.

– Приезжайте через час, не раньше. И поговорим.

– О чем? – Саша чуть теряется от всего содержания диалога.

– О том, что вам нужно в Резиденции, – отрезает так и не представившаяся женщина. И кладет трубку.

– Кажется, нам тут не рады.

– Пожалуй.

Через час они очень медленным шагом, купив по дороге пару стаканов кофе, добираются на другой конец города. К самой обычной пятиэтажке без всякого домофона. Нужная квартира на третьем этаже. Оплетенную магией дверь никто и не пытается скрывать, так что, очевидно, что они пришли по адресу. После непродолжительно стука, ведь звонка тут почему-то нет, им открывает невысокая полноватая женщина восточной наружности.

– Заходите. Разувайтесь и проходите на кухню.

Здесь все кажется… Обычным, пожалуй. Совсем, совсем обычным. Стол с клеенкой, чай в чашках от советского сервиза, вазочка с дешевым печеньем.

Женщина ставит на стол еще одну вазочку, теперь с конфетами, и садится напротив, пододвигая к себе чашку.

– Я – Гульназ, и если у вас есть дела к Ордену, то вам – ко мне. Никого больше тут нет.

– Никого? А Резиденция…

– Закрыта уже десять лет как. Денег нет, и держать там некого. Вы видели город – в нем никто не живет из тех, за кем мог бы присматривать Орден.

– Никто?

– Я не в счет. Кто-то должен остаться, как видите.

Саша поднимает было глаза, но вопроса не задает. Женщина лишь усмехается.

– Молодость и любопытство. Вы сами все видели на Изнанке. Вы здесь недолго, и пока на вас это не давит. Пока. Но мало желающих селиться здесь. Очень мало.

– А что это?

– Эмоции. Обманутые надежды, несбывшиеся чаянья. Это и прошлое, и разруха, и сель, которая убила куда больше, чем говорят, а озлобила, кажется, вообще всех. И близость шахт с несколькими аномалиями, и много чего еще. Ладно, не думаю, что вы здесь с инспекционной проверкой. Так что рассказывайте – зачем пожаловали?

Саша после короткого колебания все-таки решает ничего не скрывать.

– Мы ищем одного человека. Оборотень, зовут Алена. Может, вы знаете, где здесь стая или где она может жить?

Гульназ только сочувственно улыбается.

– Здесь на километры вокруг горы, мелкие поселки и горы. Дальше в ущелье несколько веков жили люди совершенно автономно, ниже даже не знали, что здесь все заселено. Это глухие места, и жить здесь может кто и где угодно.

– А как же туристы? Эльбрус?

Женщина отмахивается.

– Можете съездить туда и сами все посмотреть. Туристы есть, да. Это правда. Но это не курорт. Просто деревеньки, где многие зарабатывают на возжелавших экзотики москвичах, и только. Что касается оборотней… Вы знаете, где именно вам нужно искать вашу цель?

Саша переглядывается с Миклошем.

– Поляна Чегет. Или Терскол .

Гульназ кивает.

– Терскол… Я там редко бываю. В окрестностях много мест, где можно жить на природе, и никто не побеспокоит. В Тырнаузе я единственная из магов Ордена. Есть еще Надежда, она просто маг, вернулась сюда из Краснодара, к внукам, живет тихой жизнью, да и волшебница из нее не ахти. И все. Больше никаких Затронутых, не выдерживают они у нас и года. После сели еще несколько лет местные держались за насиженные места, но потом и они отправились лучшей доли искать.

Женщина склонила голову, осматривая Сашу и Миклоша.

– Дальше к Эльбрусу туристов больше. А нас слишком мало, чтобы следить за всеми. Каждый год с Эльбруса не возвращается как минимум четыре человека, а то и десяток. Сели. Лавины. Трещины в породе.

Повисла тишина.

– И это только те, о которых становится известно.

Саша переглядывается с напарником.

– Там живет много Обращенных?

– Много – понятие относительное. Но живут, – женщина сплетает руки перед грудью.

Вновь тишина. Никто не хочет ее нарушать, словно так и только так можно продолжить беседу. Молча.

Хозяйка дома явно о чем-то раздумывает, и она первой нарушает молчание.

– Вы не похожи на кого-то из тех, кто приезжает сюда обычно. Не москвичи с презрением на лицах и в душах, и не местные, для которых родство иногда важнее здравого смысла. Не туристы. Потому задам вопрос еще раз – зачем вы здесь?

– Найти Алену, – только пожимает плечами Саша.

– Зачем она вам? – чуть склоняет голову Гульназ, – будь у вас к ней интерес Ордена, вы бы первым делом показали мне все бумаги и завалили фактами. Но, простите, и на поиски потерянного родственника ваша история не очень походит.

Саша оглядывается на, кажется, совершенно погруженного в себя Миклоша. И отвечает сама:

– Мы предполагаем, что она что-то может знать о Затронутой, возможно виновной в нескольких убийствах на юге, и хотим проверить это.

– Ага. Значит все-таки дело Ордена. Но неофициальное.

– У нас есть разрешения на расследование, – кажется, Миклош только вышел из задумчивости, – подписанное Михаилом Новгородским.

Гульяз улыбается.

– Значит, неофициально. Вы оба знаете, что наш район подчиняется Кавказскому управлению Ордена с широкой автономией. И разрешения его представителей у вас нет.

Теперь улыбается уже Миклош.

– И вы прекрасно знаете, что автономия не исключительна, и слово главы Южного округа превосходит по силе ваши местные разрешения.

Гульяз только усмехается.

– Вы никогда не были на Кавказе, верно, юноша? Особенно в наших местах. Здесь всем правят бал знакомства и связи. Даже если ваш глава окажется здесь, то сначала ему придется иметь дело с Ибрагимом Тасалбыевым, главой Кавказского управления. Потом с его заместителями – Игизом, Арсеном и Закиром. Потом с их заместителями. Потом с их. И когда его воля дойдет до меня, ваша оборотница будет далеко-далеко отсюда. Неважно, что говорит высокое начальство, пока оно далеко. Даже москвичи вооружаются своими исключительными правами и ведут дела сами. Хотя, признаю, еще ни разу здесь их расследование не было успешном. Даже у них нет власти указывать мне, потому что мне указывает Юсуф, ему – Анзор, ему – Абид, и так и дальше. До Ибрагима далеко в городе.

– То есть вы нам не поможете, верно? – Саша решает пойти напролом, чувствуя нарастающее раздражение.

Разговор раздражал, хотя и чай, и квартира этой женщины ей нравились. Был тут какой-то уют, что ли. Вязаные платки, чистота, украшения с какими-то местными видами… Но все это кружево слов без внятного ответа было просто туманом, а плавать в тумане желания никакого не было.

– Не стоило нам вообще останавливается здесь, – Саша отставляет чашку и поднимается.

Гульяз улыбается. Одними губами.

– Вы нетерпеливы. Слишком нетерпеливы, а здесь не любят тех, у кого нет терпения. И таких легко обвести вокруг пальца. Я живу тут, в этих местах, с момента строительства комбината. И я знаю, что терпение – благодетель.

– Тогда к чему эти разговоры? Вы поможете или нет?

– Саша, – чуть примирительно говорит Миклош, – вопрос в цене.

Гульяз кивает.

– Да. Разумеется, вопрос в цене. Я не знаю Алены-оборотницы и не живу в Терсколе. Но знаю того, кто живет там и знает всех двоедушников на мили вокруг. Но как я уже сказала для меня ваши бумажки – лишь бумажки, не ценее тех, что в туалете найти можно. Больше все равно никто не будет работать здесь, а значит и меня никуда не уберут, несмотря ни на что.

Она разводит руками.

– Что вы от нас хотите?

– Услуга за услугу. Я порошу Хаву помочь вам с поисками вашей Алены. Можете не сомневаться, если ваша оборотница хоть когда-то жила в наших краях, то Хава об этом узнает. В обмен вы принесете мне одну вещь.

Миклош поднимает бровь.

– Ничего незаконного. Речь идет о моем обручальном кольце.

Теперь черед Саше удивляться.

– Вашем обручальном кольце?

– Да. Оно осталось в шахте после закрытия выработки. Эта вещь дорога мне как память, но, увы, забрать сама я ее не могу.

– Почему?

Гульяз вновь улыбается. Теперь как-то грустно.

– Думаю, когда вы окажетесь там, то поймете почему. Впрочем, у вас двоих силы достаточно, чтобы находиться в шахтах достаточно долго. В отличие от меня.

– Достаточно силы?

Саша вглядывается в Отражение. Непохоже, что эта женщина разыгрывала их или пыталась отправить в ловушку. Но что-то было не так.

Хозяйка дома усмехается, налив себе еще чая.

– Почти сразу после остановки производства нашлись те из колдунов, кто хотел использовать оставленные шахты для своих целей. Договориться с людьми-владельцами труда не составило, и они что-то провели там. Приезжали москвичи, поймали зачинщиков. Вроде как. Я не знаю деталей – информация не моего уровня секретности. Не уверена, что об этом есть что-то в архивах. Теперь там, где проводили это все – аномалии Отражения. Множество негативных эмоций, больше, чем здесь. Мне там находится весьма затруднительно, особенно в свете того, что я и так тут живу и постоянно трачу силы на щиты. А вы выдержите без проблем. Там на самом деле не слишком далеко. Вот фото кольца, можете поиск сделать. Принесете его, и я замолвлю слово перед Хавой, и тогда без проблем найдете свою Алену. Итак?