Однажды Дочь решила сшить себе игрушку – хлопкового друга. С придельной осторожностью накладывала каждый шовчик, не жалела сил. Исколола свои пальцы, но не остановилась. Сделала глазки, набила воздушным пухом. Получилась кукла, неровная, неказистая, с разными глазами – пуговичками, но в этом имелось особое очарование. Вдруг послышался грузный шаг, Дочери в нос ударил запах прелых яблок. Вошёл Отец, завидев, что его Дочь играется с куклой, сказал надменным и неровным голосом: "Хватит бездельничать! Твоя Мать ещё не приехала, иди и приготовь мне чего-нибудь поесть! Или нет… Приготовь лучше репу, у нас её слишком много!" Дочь покорно повиновалась Отцу. Она схватила несколько больших штук, не глядя, одна из репок была с немного побитым боком. Приглядевшись, Дочь заметила средоточие гнили с несчастным ароматом, исходящим оттуда. Молча, с омерзением в зрачках Дочь вырезала гниль так, что репка лишилась большей части своего свежего земляного плода. Внезапно один укол на пальце резко вспыхнул болью, будто палец был повторно уколот, и репка полетела вниз с присущим ей грохотом. Отец, подходя к Дочери, грозно произнёс: "Что ты роняешь всё?! Руки дырявые?!" В этот раз неожиданно для Дочери в её коже и мышцах расцвела синяя кровь. Закончив готовку, вернулась Дочь свою комнату, начала тихо наполняться слезами. Взяв в руку свою куклу, которую ещё недавно любила, с холодом вонзила в неё живот иглу.
Повзрослев, Дочь решила покинуть родителей, словно созревшее яблоко покатилась подальше от родного дерева. Наступила разлука, которая прошла на удивление спокойно, но от этого не менее волнительной. Жизнь юной девы стала легче без прежних оков, ярче без теней, окружавших её, однако раны слишком глубоки и черны. Каждый раз, когда она видела знакомые с детства образы, по её спине пробегал ледяной пот, пульс бил по ушам, руки немели, в её дрожащих глазах читалось отчаянное "Нет!". Дочь всегда ожидала всего самого ужасного от людей, но окружающие оказывались другими, что сильно радовало её, что давало надежду на лучшее. Шли годы, испытывала Дочь и счастье, и разочарование, словно озеро со взвесью ила, стремящегося к бездне, душа её стала чище горного кварца, воцарилась любовь, вырезавшая очаг зловонного треска, переполнявшего её сердце.