– А родители Танины, как к вашей дружбе относились?
– Тетя Луня сразу же всех за стол усаживала. Всех детей, кто с нами приходил с улицы в доме поиграть. А с отцом я вообще не встречалась. Он часто даже ночевал на работе. Татка летом говорила: " Опять папа по колхозам поехал, а меня не взял. Теперь месяц его не увидишь».
Елизавета Петровна, которая в это время не столько слушала, сколько прислушивалась к каким- то своим мыслям, вдруг спросила:
– Бань у нас в городе было несколько. Та, о которой ты вспомнила, была недалеко от Водолечебницы?
– Да- а.
– Вы вдвоем в Робинзона играли или еще с вами кто- то был?
– К Тане в гости мальчик приходил. Олег. Я немного ревновала Татку к нему, хотя он младше нас был и не вредный. Не навязчивый. Если Татка капитан Блад, а я – его главный помощник, то Олег тут же станет нашим другом, но будет плавать на своем корабле. Сам по себе. Когда мы еще в четвертом классе были, он с родителями в другой город переехал.
– А что ты еще знаешь о Таниной жизни в Житине?
– Почти ничего. В седьмом классе начале сентября у нас однажды рано закончились уроки, и я решила пойти в старую школу. Идти нужно было через весь город, но я очень по Татке соскучилась.
Меня встретили не то, чтобы приветливо, но не равнодушно. Интересно им было узнать, как у меня дела в новой школе. А я все сводила к вопросам о Татке. Но мне отвечали неохотно. Главной заводилой в классе была Жанна Терешкевич. Кого- то оборвет на полуслове, кого- то оттолкнет, кого- то высмеет. А раньше была тихой такой девочкой и училась средне. Потом я узнала, что у нее появился отчим – полковник и сказал ее маме, что сделает из Жанны золотую медалистку. Жанна красивая девочка была – высокая, волосы вились и губы яркие- яркие. Ей подходило быть отличницей. Говорили, что отчим каждый день проверял у нее уроки и если находил на странице кляксу или ошибку, то заставлял переписывать всю тетрадь! Он ее дома дрессировал, а она в школе на других отыгрывалась. Жанна эта, в конце- концов, сердито мне сказала:
– Что ты к нам со своей Таней пристала. Очень даже хорошо, что она с нами уже не учится. Завуч в прошлом году с моим… отцом разговаривала и сказала, чтобы я с ней поменьше общалась. У них дома всяких книг было много, которых нельзя читать, а она читала.
И тут я сорвалась. Я наговорила Жанне много обидных слов, я назвала ее предательницей, вруньей и все такое. Я кричала, а девочки из нашего класса окружили нас кольцом и молчали. Они, по- моему, не очень вслушивались в то, что я говорила. Они обалдели оттого, что я, тихоня записная, так ору.
Ну, вот значит, я кричу, все притихли, только Терешкевич не растерялась.
– А ты, – говорит, – не предательница? Ты с ней четыре года на одной парте просидела, а теперь приходишь и спрашиваешь, что с ней да где она.
Что я могла ей ответить?
Растолкала я всех и побежала к Таткиному дому. По бульвару, мимо Театра, Дома офицеров, бани, по крутому спуску вниз к переулку. Бегу и Жанкин голос звучит у меня в ушах: "А ты кто?"
Дом не изменился, только сирени стали какие- то не такие. Присмотрелась. Среди листьев что- то ржаво- коричневое торчит, как опаленные куриные лапки. Вижу – засохшие кисти с семенами. Постучала в калитку. Выглянула из нее толстая тетка. Вместо фартука вокруг ее живота было повязано грязное вафельное полотенце. О Таткиной семье она ничего не знала.
Дома я маме о своих похождениях не рассказала. Был сентябрь пятьдесят третьего, мне шел четырнадцатый год, и я, наверное, почувствовала, что за все, что случилось пора спрашивать с себя. А мама что ж… Ей горя на десять жизней досталось.
Мама в тот день пришла с работы, легла на кровать и скорчилась от боли. Ее ведь с работы уволили из- за пятого пункт. Не могла еврейка заведовать школьной библиотекой. Она с тех пор полы в школе мыла и всякую тяжелую работу делала. И у меня внутри что- то такое произошло… Не знаю, как сказать… Как будто я вдруг стала старше мамы и поняла, что не она меня защищать должна, а я – ее.
– Мамочка! – закричала я. – До весны доживем как- нибудь, а я после седьмого класса работать пойду.
Мама в слезы.
– Какая работа! Я жилы из себя тяну, чтобы ты образование получила!
– Я получу! Вечернюю школу окончу, в институт заочный поступлю.
Нина коротко и глубоко в
Эта и ещё 2 книги за € 399