Неизбежность

– 

Использовать такое количество лихора будет очень сложно!.. – не унималась Адайль. Такого сопротивления раздраженный Эйтан стерпеть не мог, и перебил её.

– Ну, для тебя-то конечно! – зло фыркнул он, и моментально пожалел об этом.

Адайль Небула, его невеста, вздрогнув всем телом, оцепенела, как от пощёчины. В свои шестнадцать она не была инициирована, хотя и обучалась членами совета Восьми. Опасались ли за неё как «деву пророчества», опасались ли обнаружить, что она – слабейший переинат, потому как отец её был переинатом низшего уровня, – неважно. Со стороны Эйтана было подло упрекать её в том, на что она никак не могла повлиять. Он уже открыл было рот, чтобы принести извинения, как…

– Эйтан Импенетрабил! – гневно взревел правитель, заставив всех вокруг съежиться. – Как смеет будущий великий вести себя подобным образом?! – Дальше правитель говорил тише, но от этого не менее угрожающе. – Если ты желаешь стать великим правителем, запомни главный урок: выслушай мнение окружающих, чтобы составить своё собственное! Правитель, полагающийся только на свои мысли, будет ошибаться чаще, чем правитель, желающий увидеть взгляд со стороны. – Тон правителя стал менее грозным, и, сдвинутые в гневе брови разошлись: похоже, буря миновала. – Ты не согласен с тем, что говорит Адайль?

– Согласен, – пролепетал Эйтан. От отцовской силы, смыкающейся над его головой, было тяжело дышать.

– Она где-то ошиблась в своих рассуждениях?

– Нет, – прошептал Эйтан. Было горько признавать, но это правда.

Мечты о том, как он, Эйтан, станет великим повелителем воды и спасет западные земли от голодной смерти, пошли прахом. План, разрабатываемый столько времени, оказался с изъяном, закравшимся с самого начала. Обиднее всего было, что ошибку заметил не другой переинат воды, а обычная девушка, изучающая мир, не сходя с места. Ей даже ехать никуда не надо было.

– Что ты должен сказать? – отцовский гнев придавливал к полу.

«Откуда я знаю?» – хотелось спросить Эйтану. Он понятия не имел, что успокоит отца.

– Прости, – прошептал Эйтан скатерти.

– Когда признаёшь ошибку, признавай её лицом к лицу, как мужчина! – рыкнул отец.

Не так представлял себе Эйтан эту аудиенцию. Нужно было просто дождаться, пока отец допьёт чай в саду, и сказать всё без неё.

– Прости, – Эйтан набрался сил и смотрел в лицо Адайль. Стыд за мальчишество, стыд за своё поведение, стыд за то, что он плохо продумал решение, стыд за то, что подвел людей запада – все наполнило его жгучей ненавистью к этой ситуации. – Я был неправ, – процедил он сжирающий изнутри факт.

«Но лучше б ты молчала!».

При взгляде на Адайль Эйтана брала досада: она выглядела так, словно отцовская сила на неё не действовала. Как получилось, что он, пробывший на западных землях две недели, купающийся в пыли и неверии людей, оказался неправ, а она оказалась права, не сходя с места, не видя ужасов, творящихся там? Страсть как захотелось утянуть её за собой в эту яму.

– Что ты предложишь? – спросил Эйтан, рискуя снова получить трёпку за язвительный тон. Сердце колотилось, кровь кинулась в лицо, но эта атака позволила ему почувствовать себя лучше: он словно бы воспарил, хотя секунду назад пламя стыда сжирало его.

И, к огромному удивлению, правитель не думал его ругать: наоборот, внимательно смотрел на Адайль, ожидая ответа.

«Так-то!» – ликовал Эйтан. Хоть в чем-то он может поступить, как правитель: ставить на место критиков тоже нужно уметь.

– Думаю, – после паузы ответила Адайль, – нужно найти причину отсутствия дождей.

Никто за столом не отреагировал, поэтому она зачастила:

– Дожди формируются в воздушных потоках, которые примерно всегда одинаковы. Если дожди отсутствуют, это значит либо что пересох основной источник – море, что невозможно, – она начала загибать пальцы, что, в общем-то, тоже было признаком отсутствия манер, но на это никто не обращал внимания, – либо изменился рельеф территории, что тоже маловероятно, либо дожди проливаются где-то ещё. Нужно проследовать по пути воздушного потока, и проследить, что происходит.

За столом по-прежнему была тишина, поэтому она затараторила ещё быстрее:

– Воздушные потоки, в отличие от подземных источников, не скрыты ничем: и чтобы проследить их, достаточно нескольких переинатов на разных территориях – можно даже шестого-пятого уровней, лишь бы чувствовали движение потоков воздуха…

Внезапно правитель со всех силы стукнул по столу так, что запрыгали чашки и блюдца, и в голос расхохотался.

– Прекрасно! – повторял он в промежутках между раскатами хохота. – Просто прекрасно!

Эйтан и Йован сидели пораженные. Действительно, об этом они как-то не догадались подумать. Такое решение было и проще, и дешевле, и имело более гарантированный результат.

– Что ж, – отсмеявшись, правитель перегнулся через столик и взял Адайль за кончики пальцев, – ты это придумала – тебе и реализовывать! – Адайль, смело глядевшая в лицо правителю, лишь коротко кивнула.

Правитель откинулся на спинку стула с невероятно довольным видом.

– Любые средства, любые ресурсы – бери, что хочешь, но результат должен быть получен через две недели. Иначе урожая западные земли не получат и начнётся голод.

Адайль снова коротко кивнула. Эйтан почувствовал раздражение: послушно кивает, как будто сделать всё это будет так просто! Ему, Эйтану, возражала, но в плане у неё самой как будто дыр нет! И кому эти дыры залатывать придётся? Конечно же Эйтану – возить её, показывать, кому помочь в первую очередь, кто может подождать…

– Сперва нужно будет… – повернулся он к Адайль, чтобы пояснить, с чего начать, как вдруг услышал голос правителя:

– Э, нет, многоуважаемый ас воды. Ты больше не участвуешь.

Эйтан не поверил своим ушам.

– Твоя принадлежность к переинатам воды уже вывела на решение, и мы его, помнится, не приняли, – отец над ним издевался, выдавая наказание за поучение. Как будто речь шла о не сделанной домашней работе, а не об угрозе голода в целом регионе. – Так что ты остаешься здесь, и переключаешься на другое задание.

Другое задание! Западные земли на грани катастрофы, а отец предлагает ему остаться в мирной столице и заняться рутинной работой?!

– Отец, я должен поехать! – Эйтан поверить не мог, что отец не замечает очевидного. – Я там был, всё видел, и всё знаю! Тем землям нужно вмешательство переинатов, а она, – он указал на вставшую Адайль, – даже не переинат!

Второй раз за день Эйтан очутился на скользкой дорожке, но ему было всё равно. Западным землям нужна была сильная рука, там пригодится любая помощь, а чем может помочь Адайль? Будет всё критиковать и сыпать теориями?

Правитель на сей раз сдержался – и, с улыбкой, не предвещающей ничего хорошего, спокойно ответил:

– Чтобы руководить процессом, необязательно быть переинатом. Но ты прав, Аде потребуется помощник, который как раз в курсе всего происходящего, – он тепло, по-отечески, улыбнулся девушке. – Йован Солар, – Йован вздрогнул всем телом, услышав своё имя, – не согласитесь сопроводить Адайль Небула на западные земли? Вы же тоже, кажется, там были, – правитель перевёл взгляд на сына, и всем было ясно, что это – акт воспитания, – всё видели, всё знаете?

– Разумеется, – быстро, но как-то хрипло ответствовал Йован.

– К тому же, – обратился правитель к Йовану всё тем же наседающим тоном, но глядя исключительно на сына, – в плане Адайль фигурируют переинаты воздуха, а вы у нас, помнится, как раз такой переинат.

Это, конечно, в первую очередь был камень в огород Йована, который, будучи переинатом воздуха, не додумался предложить что-то иное в пику плану Эйтана. Но и Эйтан почувствовал, что был неправ: он, как будущий правитель, должен был посмотреть на проблему с нескольких сторон.

– Справедливо, – выдохнул Йован, покинув место злосчастного чаепития. – Я был слишком небрежен.

– Ерунда, – отозвался Эйтан. – Это я слишком был увлечен своей идеей и не был готов услышать ничего другого.

– Но она впечатляет, – с восхищением в голосе признал Йован.

– Да, вот только не сработало… – со вздохом ответил Эйтан.

– Я не об этом, – вдруг сказал Йован, останавливаясь и заглядывая Эйтану в глаза. – Эта твоя дева пророчества, – повел он головой в сторону беседки, – она хороша: придумать такое сходу, просто выслушав наш доклад. Хотя да, предложенный ей план несовершенен… Придётся постараться, чтобы её идея воплотилась.

Положа руку на сердце, Эйтан по-прежнему был убежден, что его идея с выведением источников была бы полезнее. Неприятно было, что друг, столь долго его поддерживавший, с легкостью переметнулся на другую сторону. Ещё неприятнее было от того, что он выбрал сторону именно Адайль: если бы это был бы кто-то более авторитетный и знающий, бывавший где-то за пределами дворца, было бы не так обидно.

– Что ж, постарайся! – с едва скрываемым раздражением, благословил его Эйтан. – Непременно помогай ей во всём!

И зло зашагал прочь: подальше от этой смущающей ситуации, где он проиграл той, что должна бы, по идее, его во всём поддерживать. Мужчина даёт силу, а женщина – лишь форму! Так почему она?..

В который раз Эйтан убедился, что будущее, которое ему придётся разделить с ней, будет нелёгким. От этого становилось крайне тоскливо и безрадостно.

Глава 7. Драгоценная дева пророчества

Как-то раз, во время задушевных вечерних бесед, Эйтан разоткровенничался и посетовал, что правитель слишком сильно печётся о деве пророчества. «О родном сыне никогда так не заботился».

Тогда Йован счёл это преувеличением, однако теперь был склонен с этим утверждением согласиться: прямо сейчас, перед всем цветом столицы, собранным проводить экспедицию на западные земли, правитель внутренних переинатов накладывал на Адайль Небула, возглавляющую операцию, Королевскую Печать.

Это переклинание столь мощное, требует такого контроля лихора, что применяют его лишь в исключительных случаях. Представить, что в предстоящей экспедиции с главой рода Небула может случиться что-то отдалённо похожее на то, от чего эта Печать защищает, было весьма сложно: Королевская Печать блокирует действие любых переклинаний, подавляет любое переиначивание, которое по уровню меньше, чем уровень автора Печати. В данном случае нанести хоть какой-то урон переиначиванием Айдаль Небула мог разве что правитель внешних переинатов.

Вторая причина, по которой переклинание это столь редко употребляют в том, что переинат, на которого накладывают Печать, становится неспособен провести лихор через своё тело, то есть фактически становится бесполезным. Однако в случае главы рода Небула это не играет роли: обучаясь у совета Восьми, она так и не стала «асом Небула» – её ещё даже не инициировали. Вроде как все ждут, пока она окончательно вырастет, однако Йован, чья мать была инициирована в двенадцать, в том же возрасте, что и он с Эйтаном, склонялся к мысли об иной причине промедления. Вероятнее всего, члены совета Восьми опасались обнаружить в ней, дочери внешних переинатов, внешнего, а не внутреннего, как полагалось бы невесте будущего великого правителя внутренних, переината.

В то, что дева пророчества рождена от простого человека, Йован не верил, ведь действие Королевской Печати на неё ощутилось сразу: до этого он, как переинат четвертого уровня, ощущал, что она способна лихор пропускать. Теперь же, когда на ней стояла защита высшего уровня, он видел в ней обычного человека – не ощущал и следа лихора.

«Поразительно, – восхитился Йован столь мощной и столь же бесполезной в данном случае защите. – Когда-нибудь стоит этому научиться».

«Теоретически, – прикидывал он, – поставить Королевскую Печать, рискнув здоровьем, могу и я. Однако переинаты третьего и выше уровня легко её преодолеют, так что особого толку от моей Печати не будет».

Защитные переклинания работают так же, как и оборонные: переинаты четвёртого уровня легко одолевают переинатов пятого и шестого уровней, но не могут побороть лихор третьего, второго и первого порядка. Слабый переинат может даже не понять, что перед ним переинат более высокого порядка – будет ощущать его как обычного человека.

Исключение составляют члены правящей семьи: их лихор имеет особое свойство, открытое всем переинатам – на то они и правящие. Лихор правящей семьи оказывает довлеющее действие – рядом с Эйтаном Йован мог находиться спокойно лишь потому, что они были оба четвёртого уровня, лихор правителя же оказывал на Йована угнетающее действие, особенно тот, который был на вчерашнем чаепитии.

«Запомни, – наставляла Йована мать, перед тем, как он оправился в столицу в качестве помощника Эйтана, – ни за что не вмешивайся во внутрисемейные склоки. Ты по натуре миротворец, не выносишь конфликтов и постараешься всё замять, но никогда – слышишь? – никогда не пытайся провернуть это на правителе и Эйтане. Они забудут обо всём и помирятся, но тебя, стоящего между ними, сметёт волной гнева – никто и не заметит. Поэтому, пожалуйста, сын, в такие моменты заляг на дно?».

«Попробуй тут побыть миротворцем и хоть что-то сказать, – горько ухмыльнулся Йован. – Даже вдохнуть не мог, не то, что слово вставить».

Его взгляд снова наткнулся на невысокую, окруженную переинатами, Айдаль Небула, отдававшую последние распоряжения членам экспедиции.

«Интересно, – подумалось ему, – если мне, переинату четвёртого уровня, вчера было тяжело дышать от ауры правителя, то как это перенесла неинициированная она?..».

– Йован Солар!

Каждый раз, слыша своё имя из уст правителя, Йован хотел почему-то начать оправдываться.

– Да, правитель?

– Доверяю тебе защиту главы рода Небула. Как видишь, теперь она неуязвима для переклинаний, но от физических атак Королевская Печать не защищает. Поручаю тебе эту заботу: справишься?

Правитель вроде как спрашивал мнение Йована, но тоном, не терпящим отрицательных ответов и сомнений в своих силах.

– Безусловно! – воссиял ответной улыбкой Йован, покрываясь холодным потом. Слишком сильно давил лихор правителя на него в тот момент.

«Глава рода Небула»? Курам на смех – никто её так не величал. Если правитель решил прибавить ей важности, мог бы назвать невестой Эйтана. Но от чего-то перед всеми так говорить не стал: хочет прибавить этой экспедицией Адайль собственного веса в обществе?

– Адайль не покидала стен этого дома с детства: надеюсь, ты вернёшь её в целости и сохранности, – сказали уста правителя, но лихор его говорил: «Если хоть что-то с ней случится, тебе тоже несдобровать». – Защищай её так же, как защищал бы моего сына, наследника правящей семьи.

– Разумеется, – Йован старался казаться беззаботным из последних сил, а сам думал: «Я ни разу не защищал его: Эйтан никогда не нуждался в защите, он мог сам за себя постоять». Но сказать такое правителю, разумеется, было бы смерти подобно.

Эйтан и Йован, объезжая западные земли, тряслись в повозках, наблюдая за положением дел. Отправляя в эту поездку Адайль Небула, правитель не пожалел двух переинатов воздуха первого уровня: столичного и на западных землях – они создали портал, в котором один за другим исчезали члены экспедиции – каждый в свою точку назначения.

Порталы открывали столь же редко, как и накладывали Королевские Печати: что за утро роскошеств. Один за другим в портале исчезали переинаты воздуха, отобранные для экспедиции. Йовану снова вспомнились слова Эйтана о том, что для Адайль правитель ничего не жалел.

«Что ж, – нашел светлую сторону и в этом Йован, – хоть разок в жизни порталом воспользуюсь!».

Но, едва он шагнул к нему, портал закрыли.

– Нет, Йован Солар, у вас будет другой способ путешествовать, – правитель сделал знак – и перед Йованом поставили плоские сандалии с очень длинной шнуровкой.

«Быть не может!..».

И тут-то ошарашенный Йован припомнил, что на Адайль Небула наложена Королевская Печать, и ни одно переклинание – в том числе портал – на ней не сработает. Посему правитель предлагал ему воспользоваться древним артефактом переинатов воздуха – перемещающей обувью. Настолько древним и архаичным, что принцип использования Йован знал лишь из детских сказок: вкладывать лихор в сандалии, и пытаться оказаться там, где хочется. Теоретически.

Держа в руках старые, изношенные и очевидно давно не использующиеся сандалии, Йован с надеждой думал: «Вы же шутите?».

Но, подняв глаза на Адайль Небула, и увидев, что она набрасывает на плечи походную котомку, понял, что всё серьёзно.

– С ума сойти!.. – простонал вполголоса Йован, но выбора у него не было: под пристальным наблюдением правителя он начал шнуровать сандалии поверх своей обуви.

– Чтоб через две недели была вот ровно здесь же! – приказал правитель Адайль ласковым голосом и с улыбкой добавил: – Не опаздывай!

Та, улыбнувшись в ответ, кивнула правителю, и запрыгнула на стопы Йована, спиной к нему. Сделала это естественно, будто так и надо, даже не спросясь: словно Йован был каким-то скакуном, а не переинатом четвертого уровня и родственником правящей семьи.

Было неожиданно и смущающе, хотя лицом к лицу было бы более неловко. Её котомка упиралась ему в живот. Весила Адайль как половозрелый кабан.

«А с виду и не скажешь!..» – подумал Йован, оглядывая стоящую на его ногах Адайль и думая, как бы ухватить её половчее, чтоб не свалилась.

– В целости и сохранности, Йован, – напомнил правитель вроде ласковым, но угрожающим тоном.

«Что за жизнь пошла!..». Йован жалел себя изо всех сил.

Он покрепче ухватил драгоценную деву за талию, притянул к себе. Глаза правителя нехорошо сверкнули, от чего Йован лишь мельком глянул на место на карте, куда указала Адайль, и поскорее шагнул в неизвестность.

Глава 8. Разговоры в потёмках

Сегодня они ночевали под открытым небом. Позавчера ещё он спал в своей тёплой постельке в столице, вчера пришлось ночевать в кроватях, от которых тянуло сыростью и плесенью, потому как это был единственный на пути, крошечный постоялый двор в глуши, но сегодня они уже достигли рубежа западных земель – и проскочили все близлежащие поселения. Сандалии забирали больше лихора, чем Йовану хотелось бы, да и отрегулировать шаг было не так-то просто – поэтому сегодня они заночуют тут: иначе завтра придётся идти только по земле.

Котомка Адайль тоже оказалась непростой: по всей видимости, соединённой с какой-то другой, оставшейся в столице. Применив немного лихора, Йован извлёк из неё огниво, две фляжки лимонной воды, свежий хлеб, вяленое мясо, пару красных яблок и пару плотных одеял.

«Правитель ничего для неё не жалеет…» – эти слова то и дело всплывали у Йована в голове последние два дня, припомнились и сейчас, при взгляде на всё это добро. Редкие артефакты, хранящиеся лишь в правящей семье, выданы в пользование какой-то Айдаль Небула. Если прибавить к этому Королевскую Печать, то слишком уж бросается в глаза разница в отношении правителя к Эйтану и его невесте, – явно в пользу последней.

«Даже портал ради неё открыли…» – не унималась отчасти детская досада по недоставшемуся чуду.

Но тут же, устыдившись такого поведения, Йован одёрнул себя.

«Всё из-за того, что действовать нужно было быстро». Трястись неделю в пути означало обречь западные земли на голод.

Йован удивлялся поспешности, с которой был реализован этот план. Идею Эйтана они обмозговывали неделю в обратном пути, и то он оказался далёк от идеала, а план Адайль, набросанный на колене, был приведён в действие за одну только ночь. Йована заботило количество работы, с которым придётся столкнуться по мере реализации: в такой спешке накладки в плане не заставят себя долго ждать. Поскольку Эйтана тут нет, разгребать последствия придётся ему одному. Он уже предвкушал, каким тоном правитель скажет: «Йован Солар…», – и начнёт его отчитывать.

Что ж, пятеро столичных и четверо местных переинатов воздуха должны уже разойтись по основным воздушным потокам западных земель, чтобы найти изменения, если они есть. Из пятерых столичных Йован знал лишь двоих: сестёр Немонтан – четвёртого и третьего уровня, и Лида Цивира, парня на границе пятого и четвёртого уровней – все трое были очень способными. Если бы Йовану предложили собрать команду переинатов воздуха, он тоже бы их выбрал. Вопрос в том, откуда Адайль знала этих ребят: или команду за неё собирал кто-то другой? Тогда, получается, план Адайль – не совсем её: нечестно…

Также через портал были направлены семь переинатов воды, которые должны были отправиться в обезвоженные поселения, про которые говорил Йован, чтобы попытаться решить там проблему с водой и предотвратить катастрофу. То, что Адайль использовала в своем плане часть плана Эйтана, казалось Йовану лицемерием. С другой стороны, если так подумать, бросить обезвоженные селения без помощи ещё на две недели было бы слишком жестоко.

Сама Адайль (с помощью Йована, естественно), направлялась по одному из наименее проходимых воздушных путей. Строго говоря, для простой разведки достаточно было одного Йована в артефактных сандалиях: он же всё-таки переинат воздуха, и смог бы найти препятствие (если оно существует) и один. Видимо, глава Небула, как и сказал правитель не покидавшая дворца, засиделась, и теперь просто путешествует таким оригинальным способом: ведь почувствовать изменения в воздушном потоке она никак не могла.

Хотя, справедливости ради, стоит отметить, что опасения Йована относительно избалованности Адайль не оправдались. Он ожидал, что придётся столкнуться с проблемами в пути: где остановиться, когда передохнуть, чем перекусить – девушке, оторванной от комфорта столичного дома, многое может понадобиться. Однако вон она, лежит по ту сторону костра, накрывшись одеялом, отужинавшая водой и хлебом. Ни вчера, ни сегодня он от неё не слышал ничего, кроме решения каких-то рабочих вопросов: с хозяином постоялого двора договаривалась она, расплатилась за еду на рынке – она, решает, в какую точку карты переместиться, а когда – пройтись пешком – тоже она. Ни одной жалобы на пыль, жару, несвежую одежду, жесткую постель или ночной холод – ни словом, ни взглядом, ни выражением лица. Удивительно.

«А почему интересно, – поймал себя на мысли Йован, – я сначала думаю о ней плохо, а потом пытаюсь оправдать?».

Хоть Йован и прожил в столице достаточно долго, с «девой пророчества» ни разу не пересекался. Она всегда жила в отдельном крыле, отдельно училась, отдельно обедала, отдельно гуляла. Иногда он видел её мельком в окне или издалека – но никогда с ней лично не разговаривал. И, оставшись сейчас один на один, Йован вынужден был отметить, что ничегошеньки о ней – живой, настоящей, – не знает.

Он много о ней слышал: от Эйтана, слуг, иных взрослых.

Круглая сирота с годовалого возраста. Рождена вне благословленного Миром брака. Мать – переинат исцеления, внешний, пятого уровня. Отец – слабый внешний переинат, или, по другим слухам, вовсе человек. Старый Небула не искал сбежавшую дочь, пока ему не доложили о ребёнке, родившемся в день, обозначенный в пророчестве: а вернулся из поисков с одной лишь внучкой. Пять лет растил девочку у себя, получив в дар от правителя все окрестные земли и крупные суммы на её содержание – на которые и возвёл целое поместье. Небула получил влияние, но воспользоваться им не успел – всю семью выкосила чума. После этого Адайль привезли в столицу и поселили в доме правителя. Её обучают члены совета Восьми, хотя инициации у неё не было. К ней ходили те же учителя, что были у них с Эйтаном – и все отзывались о ней хорошо, даже иногда ставили Эйтану и Йовану её в пример…

«Дева пророчества», – всплывало в голове у засыпающего Йована, – «Та, что взрастит величайшего», «невеста Эйтана», «Глава рода Небула».

Но сейчас перед собой он видел всего лишь девушку, ниже его на голову (когда она становилась ему на ступни, едва доставала до подбородка), с тёмными волосами, собранными в простую прическу (волосы тёмные, как у Эйтана, но отливают не синевой, а скорее серебром), кажущуюся худенькой (но весившей, как конь) и стройной (Йовану приходилось поддерживать её за талию, или за локоть, шагая: и то, и другое было вполне маленьким), в простом дорожном костюме без всяких украшений (пока они шли по земле, её легко было принять за здешнего жителя).

– Хотите что-то спросить, ас Солар?

Йован не сразу понял, что она к нему обращается: пока не встретился с пристальным взглядом серых глаз. Кровь прилила к лицу от смущения, но Йован решил не подавать вида:

– Отмечал про себя, – сказал он как можно более спокойно, – что вас можно легко принять за местного жителя.

В тлеющем свете костра её глаза отливали жидким серебром. Йовану показалось, что его замечание можно истолковать превратно: местные, с которыми они встречались, были сплошь люди – землепашцы да торговцы – переинату, пусть даже ещё не инициированному, пусть даже низкого происхождения, могло не понравиться такое сравнение.

– В том смысле, – поспешно добавил он, – что в вас нелегко распознать столичного переината.

Это прозвучало ещё хуже: Йован уже как будто бы намекал то ли на её низкое происхождение, то ли на отсутствие у неё силы.

– Я имею в виду, что вы совсем не похожи на переината…

«Из-за Королевской Печати!.. – Йован разволновался так сильно, что забыл договорить, глядя в это лицо, не выражающее эмоций. – Мирская небыть, и для чего я вообще завёл этот разговор?».

– Я поняла, – наконец, произнесла Адайль. – Что-то ещё?

Йован понял, что создал недопонимание, и что-то нужно с этим срочно сделать.

– Глава Небула, – поднялся он с земли и сел, чтобы вести разговор нормально, соблюдая манеры, – я не хотел вас обидеть. Я никоим образом не намекал на ваше происхождение, или возможность быть переинатом, или на ваш внешний облик. Всё, что я хотел выразить – это удивление от того, как хорошо вы подготовились к экспедиции в столь краткий срок.

К его удивлению, Адайль Небула тоже поднялась.

– Ас Солар, я не оскорбилась, – сердце Йована кольнула вина: непроницаемое лицо Адайль Небула, смотрящей через костёр, стало печальным. – Мне прекрасно известны и моё происхождение, и моя нынешняя невозможность владеть переиначиванием, и предел потенциала, который достался мне по рождению, – и ничего из этого я не стыжусь. Пусть я не столь многообещающа, но уверяю вас: приложу все усилия, чтобы претворить в жизнь то, для чего родилась.

Повисла пауза. После высокопарного извинения, и не менее высокопарного ответа хотелось немного сократить дистанцию, вернуться к простому, человеческому общению.

Йован смотрел на силуэт Адайль в тусклом мерцании костра, и тьму, ширящуюся вокруг неё. Ему вспомнилось, как детьми они с Эйтаном заочно соревновались с «девой пророчества»: радовались, что у них была инициация, а у неё – нет, радовались, переходя с уровня на уровень, что у неё до сих пор инициации не было. Вспомнилось, как они сторонились её, потому что её родители – внешние переинаты. Вспомнилось, как злорадствовали, что её не пускают на праздники наверняка потому, что поведение её настолько плохо, что выходить в люди ей запрещают…

Другой, маленький Йован смеялся над отстающей «девой пророчества», но перед сидящей тут взрослой Адайль Небула стыдно было нынешнему ему.

– Прости, Адайль, – от всего сердца сказал маленький Йован заочной «деве пророчества», устами семнадцатилетнего Йована. – Я был к тебе несправедлив.

«Всё это время, – Йован не мог заставить себя произнести это вслух: слишком стыдно признавать, что долгое время был неправ. – Всё это время я был к тебе несправедлив».

Адайль слегка удивилась – точнее сказать, насторожилась: пыталась найти подвох в этом внезапном откровении почти незнакомого ей Йована. Но сложно найти то, чего нет: и после затянувшегося молчания, она, наконец, грустно улыбнулась в ответ.

– Что поделаешь, – произнесла она, глядя в костер, и у парня отлегло от сердца: судя по тону он был прощен. Внезапно она подняла глаза, и перехватила его взгляд: – Йован.

Солидного, уважаемого переината воздуха четвертого уровня, аса Солара внезапно прошили теплые мурашки от изгиба едва скрываемой улыбки Адайль Небула, и тона, которым она назвала его по имени.

– Пока мы в экспедиции, тоже можешь называть меня коротким именем, – продолжала сидящая напротив Адайль с той же вредной ухмылочкой, – раз уж теперь мы на «ты».

Йовану вдруг стало очень жарко, хотя костер, наоборот, почти потух в ночи.

Глава 9. Котёл

Прошло пять дней с момента, как была отправлена спасательная экспедиция Адайль на западные земли. Все переинаты воздуха вернулись в точку сбора: башню переиначивания западных земель. А засуха как была, так и осталась.

Адайль до последнего надеялась, что будет хоть что-то. Но вчера вернулся последний переинат – у него тоже было всё в норме: это означало, что вся основа экспедиции, её теория, высказанная перед правителем, провалилась с оглушительным треском – а для западных земель это была гарантированная катастрофа. Нужен был новый план, и срочно – для этого она попросила собраться всех членов экспедиции в главном зале башни. Два десятка косых взглядов, гневное молчание или возмущенные перешептывания с кивком головы в свою сторону она ещё могла перетерпеть: был бы толк.

А толку не было. Каждый по второму кругу доложил о нормальной обстановке в своем секторе – и никаких идей. Все воздушные потоки в норме. Последний доклад – и повисла напряженная, упрекающая тишина. Никто не понимал, что дальше делать, и молча уставились на главу экспедиции, ожидая указаний по дальнейшим действиям. А никаких указаний у Адайль не было.

Ада склонилась над картой, собираясь с силами: ей нужно доложить правителю о полученных результатах. Нужно объяснить, что случилось, и насколько катастрофичны последствия её провала. Нужно было просить помощи: но какой?..

Ада смотрела прямо перед собой, но мысли метались у неё в голове, как перепуганные птицы. «Что я наделала?!». «Что теперь делать?». «Почему не сработало?». «Как всё исправить?». «За что мне все это?». «Что сказать им?». «Что сказать правителю?». «Почему так получилось?».

«Почему так получилось?..».

Карта перед глазами Адайль была испещрена стрелками: белыми обозначались воздушные потоки, петляющие меж нарисованных скал. Переинаты, уставшие от молчания главы экспедиции, начали спорить между собой, переходя на повышенные тона.

«Зря я вмешалась, – Ада сцепила руки в замок, чтобы не разрыдаться от захлестнувшего отчаяния. – Зря перебила Эйтана, зря начала высказываться. Если бы это был Эйтан, уже могли получить первые результаты…».

И тут же одернула себя: по плану Эйтана выводятся источники воды в ряде селений – вряд ли он сумел бы добиться большего. Не удался лишь её, Адайль, план.

Белые стрелки поплыли перед глазами. Недовольные голоса переинатов слились в один гул, придавливающий её гнётом всеобщего осуждения.