Минуло еще дня четыре, зыбких и похожих друг на друга, как близнецы. Вестей от госпожи де Жанлис не было. Наверное, убиваясь с горя, она забыла, в какой стороне находится родительский замок, и отправилась в путь, заблудившись среди незнакомой местности. «Медовый месяц затягивается, – размышлял Анри. – Конечно, у маркиза ей значительно лучше, чем тут, под крылом милого отца с его навязчивой заботой. И хорошо, что она сейчас далеко. Во всяком случае, главное, чтобы ей было весело и спокойно рядом с новым утешителем… А, может быть, уже и с мужем!.. Ведь времени прошло порядочно. Господи! Хоть бы она забыла про меня и отпустила на все четыре стороны! Упрямая девица! Злючка с бешеным характером! Бесцеремонная и наглая, как господин де Лонгвиль! А притворства сколько! Вот где актриса пропадает – подумал он. – Правда, играть рядом с подобной особой я бы никому не пожелал. Говорят, тут, кто играет в жизни, очень фальшив на сцене, ведь там он неприкрыт ничем, а потому лжив и ненатурален. Великая наука Театра! Правдивость и Честность, Искренность и Доброта, Бескорыстие и Порядочность! Чистота души! Вечные спутники Театра от момента, пока существует мир. Вы способны очистить черноту окружающих жизней, напоить Истиной и Любовью, разбудить Милосердие и Ранимость! Великий Театр! Тот, кто сумеет сделать тебя таким, навеки запечатлеется в Памяти Человечества! Грандиозное Чудо нищего и жалкого балагана! Ради тебя стоит родиться и умереть! Хрусталь людских душ! Ты каждый раз готов принять на себя любые муки, только чтобы они, твои зрители, были счастливы. Но не от чужой боли и страданий, а от безоблачного смеха, от того, что Добро побеждает, как бы туго ему ни приходилось! Зло не может взять верх, ибо черноту ночи всегда сменяет день, радостный и яркий! Зло не может исчезнуть, потому что, если не будет Зла, Добро постепенно само превратится в Зло, и начнется что-то страшное. Поэтому и живут они рядом, как ночь и день, как вода и пламя. Как Жизнь и Театр!..»
Глава 31
Человек счастлив до тех пор, пока ему верят, и он верит другим. Удивительно, не правда ли? Казалось бы, золото, любовь, постоянное жизненное везение – вот то, что необходимо для настоящего счастья. Но попробуйте прожить хотя бы день, обманывая всех и ощущая, как обманывают вас, и вы поймете цену Истине. Еще страшнее, когда вы не подозреваете, что тот, кого вы любите всем сердцем, бессовестно лжет вам в лицо, внутренне усмехаясь вашей доверчивости. Он испытывает в тот момент превосходство: вы крепко сидите на его крючке!
Ужасная Ложь! Кровавая пытка, унизительная расправа!
Говорят, что тот, кто умеет лгать, научился жить. Не верьте таким людям! Они смеются над искренностью и честью, они могут обвести вас вокруг пальца, но для того, чтобы победила справедливость на нашей многострадальной земле, научитесь говорить друг другу правду! Сделайте это смыслом жизни! Посадите дерево Веры и Доверия! Не оправдывайте ложь и не оправдывайтесь ложью! Ибо Истина дороже любого подарка. Не лгите в благодарность за что-то. Будьте справедливы. Так учат божественные законы, но как мы им следуем?
Мы непослушны, находчивы и, как нам кажется, умны. И каждый раз для собственной забавы разыгрываем друзей, доводя их порой до слез. Привираем на каждом шагу, желая произвести о себе наилучшее впечатление и даже не задумываясь над тем, куда нас заведет наша такая, казалось бы, бескорыстная ложь. Гораздо приятнее лгать намеренно, извлекая из этого выгоду. Мы умеем лгать, значит, кое-что поняли в этой тоскливой жизни! Жалкая Ложь! Нищенка с протянутой рукой, оказывающаяся в итоге переодетым монархом… Лгите, если хотите себя погубить! Но, начиная лгать, всегда помните, вам будет очень одиноко в нашем подлунном мире, очень… Мне жаль вас, лжецы.
В ту ночь Анри никак не мог заснуть. Было очень холодно, стены выделяли влагу, и молодой человек, промучившись до утра, забылся только на рассвете. Глубокий омут сна схватил его в свои объятья и увлек на самое дно беспамятства.
А в это время, словно карауля и выждав подходящий момент, наружная дверь, ведущая во двор замка, открылась, и на пороге возник Жан. Он, не стесняясь, прошел в каморку и принялся будить молодого человека, но тот просыпаться не желал. Тогда, видя крепкий сон юноши, Жан со сноровкой опытного вора принялся шарить по его карманам. Как назло, ничего обнаружить не удалось. Вспоминая чёрта последними словами, лакей полез прощупывать постель спящего. Неожиданно его рука наткнулась на маленький узелок, изготовленный из носового платка… Генриетты. Тончайшая ткань, искусная вышивка! Сомнений не оставалось!
«Прекрасно! – мысленно поздравил себя злопамятный человек. – Теперь можно уличить тебя в воровстве!»
Он быстро достал на свет узелок и принялся суетливо его развязывать. Платок развязался сразу, и Жан с удовольствием обнаружил деньги – жалованье за несколько месяцев. Вдруг что-то упало и покатилось по полу. Боясь, что звук падения разбудит Анри, лакей моментально нагнулся с тем, чтобы поднять упавший предмет и мельком взглянул на молодого человека, который по-прежнему крепко спал и ни о чем не подозревал. Жан подобрал вещицу, которую выронил и приблизил к свету. При первом взгляде он чуть не уронил ее снова. В это трудно было поверить! Он держал на ладони настоящую драгоценность!
Изначальным порывом было забрать эту штучку себе, но потом Жана осенила совершенно иная мысль. Отомстить! Отомстить любой ценой за оскорбление, которое этот бродяга нанес ему, почтенному пожилому человеку!
От дикого счастья принести кому-то вред, досадить, помучить бедняга Жан даже затрясся. Желание мстить перебило алчность, и он, быстро завязав деньги в платок, запрятал их обратно на место, где они лежали до встречи с ним. Затем, крадучись, он выскочил за дверь, не забыв, однако, ее запереть, и помчался к своему повелителю, господину де Лонгвилю.
Спустя полчаса за ним пришли. Два рослых лакея с безразличными лицами. Жан, конечно же, открывал им дверь. Они втиснулись в низкую каморку, бесцеремонно и крепко схватили Анри, всё еще спящего, и поволокли к герцогу.
Молодой человек ничего не мог понять, что происходит, куда, кто и зачем… Вскоре он это постиг.
– Ну что, дорогой голубчик? – ласково спросил его господин де Лонгвиль, щурясь в предвкушении расправы.
– Доброе утро, – только и сумел выдавить из себя юноша.
– Спасибо, мой хороший. А теперь объясни, где ты взял это?
В руках герцога появился тяжелый теплый сапфир в драгоценной оправе. Анри дернулся, скорее инстинктивно, нежели желая отобрать камень. Но бдительные лакеи предусмотрительно ухватили его за руки.
Герцог остался доволен.
– Узнал! – заключил он, с удовольствием рассматривая камень. – Такую вещь трудно не признать! А теперь рассказывай, как и зачем ты выкрал ее у баронессы?
– Что? – Анри решил, что ослышался.
– Не замечал, что у тебя плохо со слухом, – уронил де Лонгвиль. – Я жду признания.
Молодой человек молчал.
«Неужели Альфонсо подсунул мне настоящую драгоценность? Откуда она у него? Почему, имея такое сокровище, он не пустил ее в дело, не продал, не приобрел на вырученные деньги… много чего так необходимого нашему театру! Или он не знал об истинной цене этой вещи! – пронеслось в мозгу юноши. – Как бы там ни было, я всё равно не смогу ничего доказать. Что происходит? Или я до сих пор сплю?..»
– Хотел продать потихоньку, да не вышло? – воскликнул герцог, внезапно рассвирепев.
– А почему вы решили, что эта вещь принадлежит госпоже де Жанлис? – неожиданно даже для себя самого спросил Анри. – Драгоценностей на свете пруд пруди, и все они похожи!
– Каков наглец! – герцога захлестнуло море злости. – Да потому что я сам заказывал ювелиру этот кулон!
Он задохнулся от бешенства и приказал своим громилам:
– Под замок его, покуда он меня не довел до желания наградить его палочными ударами.
Лакеи потащили молодого человека вниз, в ледяной подвал, пока гнев господина де Лонгвиля не остынет, и тот не примет дальнейшего решения, куда девать вора.
В подвале было настолько холодно, что Анри сразу принялся стучать зубами, чтобы согреться. У дверей остался один из тех здоровяков, что привели его сюда. Молодой человек это понял, когда услышал, как один из них громыхает по ступенькам, поднимаясь наверх, а другой неприятно посапывает где-то поблизости.
Прошел час другой. Анри они показались днями.
Но дальнейших распоряжений герцога не поступало. То ли гнев остывал медленно, то ли герцог успокоился, найдя пропажу и тем удовлетворился, но Анри пришлось весь день просидеть в ледяной конуре. Один раз к нему впустили Фантину, и та, принеся ему еды, сняла с себя теплый шерстяной платок и сунула в руки молодому человеку. Обморозиться здесь было невозможно, но продрогнуть до костей – вполне. «Пусть это станет тренировкой перед предстоящей скитальческой жизнью», – решил юноша, кутаясь в подарок тетушки Фантины. Спасибо, платок оказался толстым, достаточно большим и не давал совсем закоченеть.
Так прошел день.
Караул у дверей сменился, было слышно, как стучали подошвы в коридоре, но теперь Анри не знал, кто его стережет, и не мог сказать об этом ничего определенного. В холодном подвале было совершенно темно, тут не существовало окошек и щелочек. Всё вокруг было каменное и сырое. Даже крысы здесь не водились, они предпочитали места поуютнее.
Наступила ночь, но Анри не знал об этом, потому как для него, сидящего в холодильнике, не существовало подобных понятий. Он пытался задремать, но ничего не получалось. Шаги за дверью мучили и раздражали его. Потом там же раздался кошмарный храп, сотрясающий стены, и узнику тем более сделалось не до сна. Он мечтал только об одном – чтобы пыточный аппарат храпуна затих хоть на мгновенье.
А когда чего-то сильно захочешь, желания сбываются! Шум и голоса на лестнице заставили «недремлющего стража» проснуться и вступить в дискуссию отборными ругательствами.
Оказывается, привезли нового узника. Его втолкнули в кромешную темноту и захлопнули дверь. Он что-то грозил и выкрикивал, стуча кулаками и пятками по двери, но это помогало разве только для того, чтобы не замерзнуть.
Наконец, обессиленный, он свалился на пол где-то в углу.
– Эй, ты жив? – спросил его Анри.
– Кто здесь? – испугался незнакомец.
– Твой сосед если не возражаешь.
– А я думал, что я здесь один.
– Нет, это теплое местечко уже обитаемо.
– Хорошо сказал – «теплое»! – хмыкнул неизвестный. – Пожалуй, в лесу сейчас теплее, чем тут!
– Я думаю!
– Черт возьми! Понесло меня сегодня! И предчувствия никакого не было!
– А что случилось? – поинтересовался молодой человек.
– А ничего! Теперь сижу здесь, как в мышеловке, жду, когда меня свезут в город!
– А зачем тебя свезут в город? Тебе туда надо?
– Болван! Мне-то туда ехать нет никакой необходимости. Но, черт побери! Я объявлен вне закона, и меня ждет суд! – послышалось раздраженное сопение.
– И за что тебя схватили? – осторожно спросил юноша.
– На такие вопросы не бывает ответов. – рявкнул незнакомец. – Их следует задавать тем, кто ловит, а не тем, кто пойман.
– В твоих словах есть смысл, – задумчиво проговорил Анри.
– Еще бы! На собственной шкуре проверено! Вот, к примеру, ты сам как считаешь: тебя сцапали справедливо?
– Меня?
– Да, отвечай!
– Нет, я так не считаю.
– Вот видишь! А почему?
– Ну, я даже…
– Вот также и со мной. Я ничего дурного сегодня еще не успел сделать, а на меня набросились какие-то колоды и принялись вязать! А прежде огрели чем-то по макушке, чтобы я вырубился, а им удобнее меня вязать было. Болваны! Наверняка боялись, что я не один. Да Клеман Гоннель всегда ходит на охоту в-одиночку!
– Кто-кто? – переспросил молодой человек.
– Гоннель. Это мое имя. А как тебя зовут?
– Анри, – пролепетал юноша.
– Ну вот и познакомились, – заключил разбойник, подползая на голос к молодому человеку. – Вот я и говорю, – продолжал он начатый рассказ. – Выехал я на дорогу. Ночь – непроглядная, лошадь – черная. И как только эти паршивцы меня углядели?
– Лошадь, значит, черная? – переспросил Анри.
– Как смоль. Их было, я полагаю, человек десять, и все огромные, словно их всю жизнь специально откармливали, быки, ни дать, ни взять! Я, конечно, дрался яростно. Надеюсь, им надолго запомнится наша встреча! Но их оказалось слишком много! Черт побери!
– Тебя-то в чем обвиняют?
– Да, – Гоннель в темноте с досадой махнул рукой. – Они утверждают, что я убил какого-то графа.
– Графа?
– Да. Даже не уточнили, когда, где. Я их столько уложил на своем веку! Вот последний и вправду оказался значительной добычей. Та же лошадка, которую он мне завещал – отличная, крепкая, выносливая и покладистая. Да и денежек мне досталось прилично. Только с тех пор уйма времени прошло…
– Полтора месяца, – тихо добавил молодой человек.
– Может и больше, – и тут разбойник запнулся на полуслове и после небольшой паузы осторожно спросил. – Откуда тебе это известно?
– У тебя память короткая, – ответил Анри. – Мы в тот день оба были там. Ведь у графа было рандеву не только с тобой.
– Да брось! – обрадовался разбойник. – Так ты – тот щеголеватый господин в богатом черном платье! Вернее, не господин, а…
– А совсем не господин.
– Допустим. И чего ты сейчас здесь делаешь?
– Это же очевидно: наслаждаюсь жизнью.
– Место для этого самое подходящее! А если серьёзно?
– Нелепость какая-то. Обвинили в воровстве, мною не совершенном.
– Ну это на них похоже…
– Ты о ком?
– О господах Лонгвилях.
– Ты их тоже знаешь?
– Еще бы мне не знать! – снова хмыкнул Гоннель. – Ведь я родился в этих проклятых стенах! Потом мой отец каким-то чудом сумел отвертеться от службы в замке, и мы вдвоем с ним перебрались в деревню. Мне тогда было лет десять-одиннадцать. Деревенские детишки пугались меня. Да и я их сторонился. Сам понимаешь, вырос в глухом одиночестве, без друзей и сверстников. Я уходил из деревни в лес и подолгу бродил там, только в проказах находя развлечение. Отец сердился на меня, ведь другие мальчики моего возраста уже давно помогали родителям. А мне было неинтересно. Я даже не мог пересилить в себе отвращения к крестьянам, таким безмозглым и тупым, для которых не существовало ничего, кроме их привычек. Они, словно покорные животные, весь день с рассвета до заката трудились, иногда прерывая работу принятием пищи, а добравшись до дома, развалившегося и почерневшего от гнили и нищеты, моментально засыпали. В этом они находили удовольствие от жизни. Мне же претило вставать ни свет, ни заря. Я любил не спать ночами, разыскивая на погостах старинные клады.
– Находил?
– Клады-то? Честно говоря, как-то не доводилось, – признался Гоннель. – Но я не отчаивался. Я мечтал стать богатым и сильным. А деревенские мальчишки прозвали меня «Угрюмым Клеманом» и между собой считали безумцем. Для них все, кто живет как-нибудь иначе, чем они – сумасшедшие! Соседи укоряли моего отца за то, что он плохо меня воспитывает, но он ничего не мог со мной поделать, как ни старался. Я решил стать разбойником. И, как видишь, исполнил мечту.
– Прости, ты говоришь, что вы жили вдвоем с отцом. Ты – сирота?
– Как сказать… – замялся разбойник; было заметно, что он не горит желанием затрагивать эту тему, но всё же собрался с духом и продолжил. – Моя мать осталась в Лонгвиле, герцог ее не отпустил. В то время он как раз собирался жениться, а при подобных обстоятельствах необходимо было иметь под боком повитуху. Моя мать, на свою беду, в этом деле была мастерицей. Поэтому даже и мечтать не смела об освобождении.
– А что было потом?
– Ну что… Герцог взял в жены хорошенькую дворяночку из столицы. И вскоре та родила ему ребенка, а сама скончалась, – Гоннель замолчал.
– Почему ты прервался? – спросил Анри после паузы.
– Проклятые воспоминания! – воскликнул собеседник. – У меня от них всегда начинает болеть голова!
– Прости.
– Да чего уж там! Моя мать, говорили, умерла в тот же час, что и роженица!
– Как же так? – удивился молодой человек.
– Не знаю! – огрызнулся разбойник. – Только потом по всей окрестности что-то разыскивали. На всякий случай, схватили отца. Думали, что и меня можно поймать, но – дудки! Я давно уже жил в лесах, только изредка наведываясь в деревню. Помню, немного позже после того случая неведомым образом в деревушке появился герцогский уродец, горбун. Он что-то предлагал крестьянам. Я тогда еще подумал, как он здесь оказался.
– В замке есть подземный ход. – чуть слышно сообщил Анри.
– Что?!
– Я им воспользовался тоже, тогда, во время нашей первой встречи.
– Да?.. Ну теперь всё понятно. Мне кажется, у нас есть возможность вырваться отсюда, – с воодушевлением сказал Гоннель.
– Надеешься на тайный лаз?
– Точно!
– Допустим. А как нам вырваться из этого благословенного помещения?
– Положись на меня и будь спокоен! – заверил разбойник. – Дождемся смены у дверей, там сейчас такой здоровущий болван околачивается – нам с ним не справиться!
– Ты надеешься, что другой будет поменьше и послабее?
– Нет, но неизвестность придаст нам силы!
– Интересная мысль!
– Как часто они сменяются, не заметил? – осведомился Гоннель.
– Наверное, часа через четыре-пять, а может и реже. Как проголодаются, – высказал предположение молодой человек.
– Точное наблюдение – скептически заметил товарищ по несчастью.
– Другого нет.
– Хорошо, значит, всё будет приблизительно на рассвете.
– Мне сложно ориентироваться по времени суток. И не совсем понимаю, зачем нам ждать, когда сменятся амбалы у дверей.
– Ну, твоя правда. Сейчас нам главное придумать, как заманить сюда охранника.
– Вдруг он окажется не дураком и не захочет войти?
– Захочет! Я хорошо знаю людей, – обнадеживающе сказал Гоннель.
– Тогда каков наш план? – спросил юноша.
– Сейчас, сейчас… Я его как раз дорабатываю…
– Где?
– В голове, конечно! Во всех подробностях. А ты пока вздремни немного.
– Сомневаюсь, что у меня это получится в таком леднике, – отозвался Анри.
– Ну, это уже на твое усмотрение. А нам не привыкать! И в холод, и в жару, и под открытым небом! – засмеялся разбойник.
– Я тоже когда-то вел бродячую жизнь, – признался молодой человек. – Был артистом. А теперь я шут.
– Да ну! – пробурчал собеседник, устраиваясь поудобнее на полу.
– Прошло вроде бы немного времени, меньше полугода, а сейчас кажется, что так давно всё было. Да и со мной ли это происходило? Страшно подумать, – Анри замолчал.
Воцарилась тишина.
– Клеман, – позвал он.
Никто не отозвался.
– Клеман, ты спишь?
Ровное посапывание было ответом на его вопрос.
– Ну спи, спи, если можешь, – произнес юноша.
Ему-то действительно сон никак не давался, глаза ломило, а мозг разрывался на сотни бесполезных клочков. Бредовая бессмысленность! Это напоминало калейдоскоп, состоящий из разнообразных фрагментов, совершенно не схожих друг с другом. Анри не знал, с чем сравнить свои ощущения. Мелкие разрозненные частички, сводящие с ума бешеным мельканием красок и чувств, треском мозговых суставов и неприятным журчанием крови, деловито снующей по всему телу. Не было никаких воспоминаний и мыслей, думать не хотелось и не получалось. Только одна короткая бессвязная мыслишка проскочила в сознание юркой тенью: «Разум умирает…» И это было похоже на правду, ибо в дремучих стенах тупого безделья Разум гибнет очень скоро, и его нелегко спасти. Придется долго и тщательно трудиться, забывая об отдыхе и изнемогая от изнурительной работы. Кто возьмется за спасение собственной мысли? В нас достаточно ума и лени, чтобы этого не делать. Останемся такими, какие мы есть. Но станемся ли?
Мельтешащие видения незаметно сморили молодого человека, и он забылся на мгновение, так ему показалось. Но вскоре Гоннель растолкал его.
– Тихо! – предупредил разбойник. – Недавно сменился караул, сейчас будем действовать.
– Каким образом? – шепотом спросил Анри.
– Подождем, когда он откроет дверь, и вырвемся наружу.
– Так он тебе и откроет!
– Даже не сомневайся! Я знаю, что говорю, – заверил Гоннель. – Подойди поближе к выходу.
– А где он?
– В той стороне, направо.
Анри на миг прислушался и различил в указанном направлении шумное дыхание охранника. Судя по этим звукам, их охраняла внушительная туша.
– Подойди и затаись. Дальше предоставь действовать мне, – сказал разбойник.
Анри тихонько подполз к двери, а его товарищ в это время принялся громко распевать песни, иногда в перерывах выкрикивая проклятья герцогу. Проклятья были цветистые, разбойник знал в этом толк.
За дверью чертыхнулись.
Гоннель продолжал.
– Заткнись, скотина! – раздалось из коридора.
– Пошел к дьяволу! – весело отозвался разбойник и снова принялся выводить свои рулады.
– Ты перебудишь весь замок! – крикнул страж.
– А мне какое дело! Здесь холодно, вы нас не кормите, что мне еще остается!
– Я приказываю тебе замолчать!
– Надо мной нет господина, который бы мне приказывал!
– Ну, негодяй, держись! – воскликнул охранник. – Пеняй на себя! Сейчас я сам тебе колыбельную спою.
Анри с удивлением услышал, как с той стороны отпирают замок.
Дальше всё произошло очень быстро, и молодой человек едва успел сориентироваться.
Дверь распахнулась. В тусклом свете фонаря, показавшемся узникам ослепительным солнцем, на пороге появилась чья-то массивная фигура. Анри увидел, как в тот же миг Гоннель кинулся вперед, и два тела покатились по ледяному полу комнаты. Что-то хрустнуло. Охранник не кричал. Разбойник вскочил и увлек за собой юношу. Они захлопнули дверь и помчались вверх по темной лестнице, шарахаясь от каждого шороха и блика. Очевидно, было часов пять утра, и все еще спали. Это играло на руку беглецам. Они проскользнули в коридор, в котором находилась заветная дверь к освобождению.
– Почему он не кричал? – шепотом спросил молодой человек.
– Я ему шею свернул, – свирепо усмехнулся разбойник.
Они осторожно приоткрыли дверь в бывшую каморку Франсуа и проскочили вовнутрь.
– Где твой ход? – тихо спросил Гоннель.
– Под кроватью, – ответил молодой человек.
– Действительно, тут что-то есть, – подтвердил разбойник, опускаясь на четвереньки.
– Лезь первым, – сказал Анри. – Мне нужно кое-что прихватить с собой.
– Ты что, совсем ополоумел? Еще собираешься бежать за барахлом?!
– Да никуда бежать не нужно, моя комната тут рядом. Это займет пару минут.
– Ладно, беги. Но я тебя ждать не буду! Встретимся на выходе, – предупредил Гоннель и нырнул в лаз, оставив крышку открытой.
Молодой человек неслышно вышел и быстро прошмыгнул к себе.
И замер на пороге: на его кровати сидел «господин Жан», развязанный платок лежал у него на коленях, а он с упоением пересчитывал деньги Анри. Юноша настолько опешил, что, забыв об опасности, кинулся на воришку, напугав того до полусмерти.
– Ты что здесь делаешь, старый мерзавец? – процедил сквозь зубы молодой человек, хватая Жана за ворот.
– А ты откуда взялся? – нашелся лакей. – Сбежал?!
И тут молодому человеку померещились шаги в конце коридора. Он выпустил вора вместе с деньгами и, быстро выскочив из комнаты, кинулся к спасительному лазу.
– Он здесь! – орал Жан. – Скорее поймайте его! Он пытался меня задушить!..
В гулком каменном коридоре дребезжали шаги погони.