Двоемирье. Книга 5. За отражением

Марисса неопределенно мотнула головой.

– Нет, ничего. – Она попыталась завязать мешок, но руки не слушались. Наконец сдалась и ответила на пристальный взгляд Стифа. – Плачет кто-то. Жалобно очень. Показалось, забудь.

Вот как, значит? Это становилось все любопытнее. Не то, что она сказала. Вовсе нет. А вот ее реакция… Было в ней кое-что совершенно неправильное.

– Вдруг не показалось? – Стиф поставил мешок на землю, огляделся. – Если тут и правда кто-то есть? Надо найти. Можешь сказать, откуда плач?

Он положил Мариссе руку на плечо, но та вдруг отшатнулась, процедила сквозь зубы:

– Никого там нет. Правда.

– Уверена, потому что раньше это слышала и уже проверяла? – догадался Стиф. – Теперь понятно, почему привела меня сюда, хотя и ближе можно было веток насобирать.

– Считаешь себя самым умным? – Похоже, Марисса окончательно пришла в себя. Сложила руки на груди в ожидании ответа.

Что ж, в эту игру можно играть и вдвоем.

– Тут нет ничего сложного на самом деле, – начал Стиф с легкомысленным видом. – Просто представил, что сделал бы на твоем месте. Я бы решил найти, кто плачет. А когда убедился, что никого нет, но я снова это слышу… Ну, мне бы захотелось понять, со мной ли одним такое.

– Ладно, твоя взяла, – вздохнула Марисса. – Идем обратно, нам здесь больше нечего делать.

«Я так не думаю». – Стиф решил не озвучивать эту свою мысль. Придется сюда вернуться. Одному. Может, еще не раз. Но это позже.

Он закинул свой мешок на плечо, подхватил второй и потащил волоком. Сделал несколько шагов и обернулся к идущей следом Мариссе.

– А что профессор говорит? Да ладно тебе, не отнекивайся. Ты не могла ему не рассказать.

– «Порой мы слышим то, чего боимся больше всего. Нужно суметь переступить через это, и тогда откроется истина». – Она очень точно скопировала интонации Дамара. Потом хмыкнула скептически и добавила: – Знать бы только, как это сделать.

– Вот сейчас и разберемся, – заверил ее Стиф. Заговорщически прищурился. – Разговорим профессора, как считаешь?

Марисса на это предложение только рассмеялась. Или это «героические» попытки Стифа справиться с тяжелой работой казались настолько забавными? В любом случае, она быстро взяла себя в руки.

– Ты пока плохо знаешь его, но… попробуй. Не стану тебе мешать набивать собственные шишки.

И начать Стифу пришлось почти сразу. Точнее, набивать синяки на коленках, которые при каждом шаге задевал один мешок с ветками, и на плече от тяжести второго. Обратный путь, казалось, занял весь остаток дня, хотя на самом деле солнце едва поднялось над кронами деревьев, когда они с Мариссой стояли на пороге дома.

– Вижу, уже приступили к трудовым обязанностям? – поприветствовал выглянувший из окна профессор. – Самое время, иначе остались бы без завтрака.

Как вскоре выяснилось, огонь здесь поддерживал не только тепло, но и саму жизнь. В самом деле, что за жизнь без горячей еды? А разогреть ее можно было только благодаря все тому же очагу, идущему к печи на кухне.

– Полнейшее безобразие, – проворчал Стиф, кидая сразу несколько веток в огонь. Тот вспыхнул с новой силой, и узор на обрамляющей очаг мозаике засверкал ярче прежнего. – Почему сюда не провели энергопровод?

– Ради трех калек? – усмехнулась Марисса. – Никто не станет этим заморачиваться, так что сами все, сами.

– А тебе, как вижу, не очень понравилась прогулка. – Дамар перевел взгляд со Стифа на Мариссу, в задумчивости постучал пальцами по столу. – Вам обоим не понравилась.

К удивлению Стифа, Марисса вдруг стушевалась, отошла к окну, так что пришлось самому объяснять, бросив в огонь последнюю ветку из охапки.

– Конечно, кому понравится слышать то, чего не должен?

– Снова, вот как? – Профессор едва заметно вздрогнул, когда огонь в очередной раз полыхнул, почти задев рубашку Стифа. – Марисса, не подогреешь нам чаю?

Отсылает ее, опять, как только назрел серьезный разговор. Судя по недовольно поджатым губам, сама Марисса тоже прекрасно это поняла. Уходить она не спешила, бросила на Стифа умоляющий взгляд. Попросить, чтобы осталась? Но тогда профессор не будет достаточно откровенен, он это еще в прошлый раз дал понять. Стиф засомневался лишь на мгновение, прежде чем прошептать ей одними губами:

«Иди».

– Объясните, что все это значит? – спросил он, как только за Мариссой закрылась дверь.

Только бы действительно ушла, не стала подслушивать. Что-то подсказывало Стифу, что профессор это непременно заметит.

– Обязательно объясню. – Дамар показался подозрительно покладистым. И не зря, потому что тут же продолжил: – Но только при двух условиях.

Ну конечно, всегда есть свое «но». Стиф поморщился.

– И каких же?

– Ничего невыполнимого, – отмахнулся профессор. – Всего лишь рассказать мне, что ты слышал там, в лесу. Тебя ведь тоже мучает вопрос, почему. Вот и попробуем вместе разобраться.

И впрямь, ничего невыполнимого. Он за тем и приехал сюда, чтобы во всем разобраться. Но…

– А какое второе условие?

– Не рассказывать Мариссе того, что узнаешь.

– Но почему? – Стиф не смог сдержать негодования. – Она же Ваша помощница, зачем что-то утаивать от нее?

– Мне? Незачем, тут ты прав. А вот тебе… Точно хочешь, чтобы она узнала, кто ты на самом деле?

От этих слов мороз пробежал по коже, и даже очаг рядом не спасал.

«А Вы что об этом знаете?» – чуть было не выпалил Стиф, однако вместо этого спросил совсем другое:

– Значит, Вам я могу доверить свою тайну? С чего бы?

– Это вовсе не вопрос доверия. – Кажется, профессора его сомнения совсем не удивили. – Всего лишь сделка. Расскажешь мне частичку того, что знаешь, чтобы узнать гораздо больше. Я подскажу, как.

– Идет. Пусть это остается между нами. – На миг показалось, что огонь в очаге стал зеленоватым. – Я слышал там совсем не то, что она. Разбитое стекло. Зеркало… одно из зеркал. Это сложно объяснить, но… как будто это наш мир разлетелся на осколки. Если так будет, если его место займет другое отражение… я не знаю, получится ли исправить на этот раз.

– Хочешь сказать, ты видел, что все могло сложиться иначе?

Стиф прикусил губу, поняв, что сболтнул лишнего, но отрицать уже не было смысла. Только попытаться немного сгладить правду.

– Раз за разом, один и тот же сон, только всегда чуть-чуть иначе. Все они одновременно, и только один вариант не становится в конце концов кошмаром.

Кажется, удалось, даже почти не соврать. Умолчать об одном: это вовсе не сны, все гораздо серьезнее, чем может показаться. Будет серьезнее, если правильное зеркало разобьется.

– И ты боишься, что кошмар сбудется? – Профессор указал на очаг. – Он подскажет, как этого не допустить. Если сумеешь понять, что говорит огонь. Разобрать его шепот. А ты непременно сумеешь.

«Мне бы такую уверенность», – мысленно хмыкнул Стиф, но все-таки уселся на пол около очага и стал вглядываться в отсветы пламени. Вслушиваться в его тихое потрескивание, которое будто что-то нашептывало. Убаюкивало. А золотой свет огня отражался зеленым от блестящей мозаики. От каждого ее кусочка. Каждого осколка. Будто от сотни маленьких зеркал…

…или лишь от одного, перед которым Стиф стоял. Круглого и очень старого, почерневшая от времени рама вся покрыта царапинами.

В отражении он не увидел себя. Только густой туман, мешающий разглядеть хоть что-то.

Нет, не туман. Дым от костра – это Стиф понял по уже знакомому легкому потрескиванию. Подул на зеркало ради интереса, сработает ли. Там, за стеклом, в тот же миг порыв ветра разогнал клубы дыма. Совсем чуть-чуть, но достаточно, чтобы увидеть четыре силуэта вокруг костра. Танцующих… нет, парящих над землей.

Стиф поморгал – от дыма слезились глаза – но и после этого видение не исчезло. Зато теперь стало ясно, что силуэты эти, маленькие, лохматые, с огромными ушами, больше напоминавшими крылья, не могли принадлежать людям. Зато говорили они вполне по-человечески, хоть и на незнакомом языке. Монотонно, все четверо почти одновременно, но не одно и то же. Словно пытались переспорить друг друга, не повышая голоса. Стиф подошел ближе в надежде разобрать хоть слово. Приложил ладонь к зеркалу.

Неизвестные смолкли так же одновременно. Повернулись к Стифу, и теперь он смог увидеть сквозь дым их огромные, сине-зеленые глаза на пол-лица.

Волной ярости его отбросило назад, и кто-то невидимыми руками схватил за горло. Стиф судорожно попытался сделать вдох, но не смог. Ноги подкосились. Единственное, что удалось – нашарить на земле что-то круглое, напоминающее камень. Стиф не стал долго раздумывать, швырнул найденное в зеркало за мгновение до того, как потерять сознание. Но увидеть, как по краю стекла пошла трещина, он все же успел…

…Удар по щеке, еще один. Не открывая глаза, Стиф отполз, насколько смог, пока не уперся спиной в стену.

– Тише, тише, – послышался успокаивающий голос профессора.

Только теперь Стиф разглядел его обеспокоенное лицо. Спросил еле слышно:

– Что со мной было?

– Думал, это ты расскажешь.

– Нет, – Стиф решительно замотал головой, и профессор разочарованно вздохнул.

– Может, в другой раз. Кажется, для начала это было слишком.

***

«И что ты нам сделаешь?» Этот вопрос Аурика ясно видела на лицах всех собравшихся на очередной перекур в отделенном тонкой перегородкой закутке цеха. Внутренне сжалась. Отчитывать работяг, половина из которых по возрасту близки к ее родителям, а вторая половина – к брату, совсем не входило в ее планы, когда пришла работать на завод.

В мыслях промелькнула такая приятная идея: плюнуть на все и начать, как Джей, работать на себя. Внутренний голос, так похожий на голос куратора, напомнил:

«Прежде чем стать самостоятельными, вам необходимо набраться опыта».

Чего этим пятнадцати разгильдяям, поставленным Аурике в подчинение, было не занимать, так это опыта. Вот и смотрели на нее, как на пустое место. До чего же это бесило!

– И кто из вас придумал устроить этот саботаж? – Она едва не сорвала голос, пытаясь перекричать шум работающих станков. – Вам придется…

– Ой какие наша Куся слова умные знает, – прервал ее, издевательски сюсюкая, рябой Дирк. Выпустил в воздух, чуть ли не в лицо Аурике, струйку жутко вонючего дыма, из-за которого она закашлялась. Понимал, видимо, что заменить такого мастера просто некем, вот и обнаглел окончательно. – Мы-то академиев не кончали, может растолкуешь, о чем ты?

«Растолковать, значит?» – Аурика выхватила папиросу из рук Дирка так быстро, что он и опомниться не успел. Только мог смотреть, как она бросила папиросу на пол и с победным видом раздавила ее носком туфли.

– Ладно, скажу по-вашему. Если до конца декады этот гребаный заказ не будет выполнен, нас всех оштрафуют нахрен. Так что хорош тут прохлаждаться, вперед, за работу.

Рабочие переглянулись. Еще мгновение, и рассмеются в лицо. Так показалось вновь сжавшейся в комочек Аурике. Но они смолчали. Только Дирк недобро ухмыльнулся.

– Уже лучше, но надо тебе еще потренироваться, а мы поможем. – Остальные радостно его поддержали. Даже Колтер, единственный из них, кого можно терпеть. Это было обиднее всего. Молча слушал, пока Дирк продолжал свою откровенно издевательскую речь. – И ты сказала «нас», но мы-то тут каким боком? Нам как падали монеты в карман, так и будут, работать-то мы не отказываемся. А что в срок не укладываемся – так это ж вы, управление, сроки выдумываете, вот и как выкрутиться, тоже придумаете. У тебя все? Тогда мы пойдем, работа не ждет.

Аурика слушала это, и с каждым словом чувствовала себя все больше оплеванной. Настолько, что хотелось взять салфетку и вытереть лицо. Оставалось только смотреть вслед выходящим рабочим. О чем-то шушукаются, но слов в окружающем грохоте не расслышать.

Хотелось колотить по стене со всей силы. Не обращая ни на что внимания. Пока не треснет стена, или пока не разобьет руки до крови, не важно. Одно останавливало: некоторые стены не пробить, как ни старайся.

– Ты всегда будешь для них чужачкой. – Голос Колтера заставил поднять взгляд.

Невольно шмыгнувшая носом Аурика вытерла его ладонью, сделав вид, будто дело в пропитавшем тут все запахе курева.

– Для них? – возмутилась она. – Ты стоял рядом, и ни слова против не сказал. Значит и сам так думаешь, не прикидывайся добреньким.

– А начни я с ними спорить, это бы помогло? Да щас. Они… то есть мы слишком давно друг друга знаем, слишком многое прошли, а тут вдруг присылают какую-то соплюху командовать. Так что не советую на них гавкать, толку не будет. Да ты и сама знаешь.

«Еще как знаю», – мысленно согласилась Аурика. Но какой от этого прок? Она вздернула подбородок, спросила с вызовом:

– Если у тебя есть другие варианты, так поделись, я готова внимательно выслушать.

Разве сможет он предложить что-то толковое? Разумеется, нет. А значит, такими темпами новые переговорники повышенной мощности для граниумных рудников не будут выпущены в срок. На днях придет комиссия из отдела науки, они это непременно поймут. И тогда… ей обязательно выпишут штраф. И выговор. Может и вообще выгонят с работы за профнепригодность. С такой репутацией даже на себя работать вряд ли получится. Кто захочет связываться с тем, кто не способен выполнить заказ вовремя?

Ну почему Колтер просто не уйдет и не оставит ее прореветься хорошенько, пока никто не слышит?

– Вообще-то, есть одна идейка, – наконец протянул он, будто все еще обдумывая, хочет ли говорить. – Очень надеюсь, ты не будешь против.

– Да давай уже, выкладывай, – выдохнула Аурика. – Я сейчас, наверное, на что угодно соглашусь.

Странная полуулыбка на лице Колтера заставила вжаться в стену.

– Я мог бы с остальными поговорить, замолвить за тебя словечко. Если, конечно, ты этого хочешь. Они послушают и начнут шевелиться, не сомневайся. Одного из своих они точно не подведут. Только…

Он вдруг замолчал, окинул Аурику с ног до головы изучающим взглядом.

– Что «только?» – нервно пискнула она. Прочистила горло и повторила уже нормальным голосом: – Что «только?»

– Просто так этого делать не собираюсь, – Колтер провел шершавым пальцем по ее губам. И если до этого момента он казался симпатичным, то теперь даже едва заметная черная точка на носу стала омерзительной до тошноты.

– У тебя вроде девушка есть? – еле выдавила Аурика.

– Сегодня есть, завтра нет, какая разница, – отмахнулся он. – Да ладно, тебе понравится, точно говорю.

«Тебе понравится». Слова эхом отдались в голове, заставив все помутиться перед глазами. Не раздумывая, Аурика влепила Колтеру пощечину и выбежала прочь. Позади раздался крик: «Психичка бешеная!», но она этого уже не слушала.

Остаток дня прошел, будто в тумане. Аурика надеялась, что если погрузиться в цеховую суету, это поможет хоть немного прийти в себя. Ошиблась. Не помог и свежий ветерок из окна, на подоконнике которого она расположилась с блокнотом в руках, внимательно следя за каждым действием своих разгильдяев, нарочито медленно перекладывающих детали со станка в коробку. Кажется, игнорировали ее присутствие они тоже нарочно и на окрики не реагировали, но Аурику это сейчас вполне устраивало.

Она посмотрела на висящий на стене график выполненных работ и еще отчетливее осознала, насколько он далек от того, что планировалось. Стукнула по нему кулаком с досады, всего за две секунды до того, как по заводу прокатилось мерное пиликание сигнала об окончании рабочей смены. Аурика тут же соскочила с подоконника. Ни с кем не прощаясь, вообще не обращая внимания на остальных, направилась прочь.

У самого выхода, когда стихло гудение станков, она остановилась, обернулась. Выходящие так спешили, что тут же стали отталкивать с дороги. Будто лишний раз хотели напомнить ее место. Пришлось поддаться этому людскому течению, которое подхватило и вынесло на улицу. Зайти вместе с другими в тарахтящий гранибус, за которым тянулся темный шлейф выхлопа. Забиться в уголок, уставившись в окно на проплывающие мимо серые домишки…

И лишь когда впереди, призывно мигая яркими огнями, показалась одна из центральных улиц, Аурика встрепенулась. Поняла вмиг, что ей сейчас было жизненно необходимо.

Бар «Мицар», прячущийся среди этих огней, уже не раз помогал ей с друзьями провести незабываемый вечер. Точнее, как раз «забываемый», потому что наутро после оказывалось уже трудно вспомнить подробности. Но сейчас это было то, что нужно, чтобы отвлечься. Ни о чем не думать. Приятный танцевальный ритм музыки и мигающие огни светильников, то ярко-желтые, то успокаивающе-синие, то красные помогали в этом как нельзя лучше.

Аурика уверенным шагом направилась к барной стойке, за которой сегодня стоял красноволосый худощавый Ирс. Удачно: он всегда безошибочно определял, стоит ли сейчас развлечь веселой беседой, или лучше просто промолчать. Не стал спрашивать, что позабыла тут в полном одиночестве. Вообще никаких вопросов не задал, кроме единственного:

– Тебе как обычно?

Нет уж, сегодня простого «морского бриза» будет явно недостаточно.

– Лучше по-дружески налей мне чего-нибудь покрепче.

– Понятно, был плохой день.

Аурика промолчала, и бармену оставалось только пожать плечами. Едва он начал делать коктейль, как за стойку присел один из смотревших на нее парней.

– Угостить? – Он придвинулся почти вплотную. Терпкий аромат дорогого парфюма смешивался с дешевым алкогольным, отчего стало противно.

– Если решил за мной приударить… – Аурика бросила на бармена быстрый взгляд с немым вопросом: «Как думаешь, хорошая идея?» Уж со своим-то опытом Ирс явно способен был определить, стоит ли согласиться, или лучше держаться от этих типов подальше. Он едва заметно кивнул, и лишь после этого Аурика взяла уже поставленный перед ней бокал. Указала бармену на незнакомца: – Он все оплатит.

За первым коктейлем был второй, уже не такой приторно-сладкий. А дальше она попросту потеряла счет.

Когда успела пересесть за столик к незнакомцу и его другу – выяснять их имена Аурика не посчитала нужным – она и не заметила. Как не заметила и того, сколько времени провела в баре. Только то, что за окном уже стемнело и на улице зажгли фонари, залившие все белым светом.

Быть может, она бы пробыла здесь до утра за ни к чему не обязывающим разговором. Смеясь над шутками, которые у нее трезвой вызвали бы лишь недоумение. Позабыв о том, почему вообще пришла сюда. Парни-то оказались на удивление приятными собеседниками. Но в какой-то момент среди грохочущей музыки услышала знакомый голос.

– И много она уже выпила?

Бармен неопределенно развел руками.

– Что тут делаешь, Джей? – возмутилась Аурика, с трудом произнося каждое слово.

– Ты же сама просила приехать, забрать тебя. – Джей подошел к столику, подхватил ее под руку, поднимая.

– Я? Я не…

– Идем, тебе давно пора быть дома, – прервал он.

– Никуда я не пойду! – Аурика попыталась отдернуть руку, но брат удерживал слишком крепко.

Парни встали одновременно, оказавшись по обе стороны от Аурики. В голове промелькнуло недоумение: защищают ее? Надо же, вот такого она точно не ожидала.

– Она же сказала, никуда с тобой не пойдет, – твердо произнес один из них, на что Джей лишь усмехнулся.

– Вы помешаете, что ли?

Стало вдруг страшно от того, как все трое сжали кулаки, а бармен с ленцой протянул:

– Давайте не здесь, ладно?

– Ребят, все нормально, – пискнула Аурика. – Это мой брат.

– Ага, – с готовностью подтвердил Джей. – Спасибо, что за ней присмотрели.

Аурика нехотя позволила вывести себя на улицу, где прохладный ветер чуть согнал похмелье.

– Надеюсь, ты не собираешься мне нотации читать? – Это должно было прозвучать с вызовом, но вместо этого больше походило на жалостливую просьбу.

Джей ничего не ответил. За все время, пока не усадил ее в свой гранилак, не произнес ни слова. Лишь заведя двигатель, заговорил:

– Давай договоримся: если решила напиться, так хотя бы делай это в знакомой компании. – Он крепко встряхнул Аурику, так что она вскрикнула, и добавил: – Обещай.

– Ладно, ладно, – проворчала она и отвернулась к окну.

Глава 4. Лицом к лицу

День обещал быть жарким. Это Дамар мог сказать с уверенностью. Колени, жалобно скрипнувшие, когда он уселся на заменяющее скамью бревно около крыльца, не могли обмануть.

Густой душный воздух, который не разгоняло ни единое дуновение ветерка. Он окутает города, которые и без того задыхаются, даже не замечая этого. А здесь – здесь умиротворяющая прохлада. Ясное небо без облаков. Светлое, голубое. Совсем недавно, будто еще вчера, оно озарялось сине-зелеными всполохами…

Трель переговорника, сообщившая, что сигнал принят, вернула в реальность.

– А я уже почти начал переживать, профессор. – Доносящийся из динамика голос показался Дамару чересчур заботливым, до приторности. – Боялся, вдруг Вы так увлеклись поисками, что о нас позабыли. Слишком давно от Вас вестей не было.

– Мальчик мой, ни к чему попрекать старика забывчивостью. – Дамар состроил жалостливую гримасу. Пусть собеседник и не мог видеть его лица, но в голосе всегда можно угадать настроение. – Или, быть может, тебе просто не терпелось кое с кем поговорить после долгой разлуки?

Молчание. Похоже, такая внезапная смена темы ввела собеседника в ступор. До чего это бывает легко, зная слабости собеседника. Слишком легко, если не один десяток лет проделывал подобное. Теперь это стало совсем не интересно.

– Нет уж, обойдусь как-нибудь, – раздалось наконец ворчание из переговорника.

– Жаль. – Дамар картинно вздохнул. – Но вообще-то я не выходил на связь, потому что нечего было сообщить.

– А теперь есть? – оживился собеседник, но тут же сник. – Ну да, к вам же нового сотрудника отправили, в этом дело?

Дамар цокнул языком с укоризной.

– У тебя нет причин расстраиваться, мой мальчик. Я ценю каждого своего ученика и их вклад в наше общее дело.

«Особенно их вклад», – добавил он мысленно.

– Вот именно, наше общее. – В голосе собеседника появились нотки раздражения. – Вы же не собираетесь утаивать информацию.

– Даже и не думал этого делать, – успокоил его Дамар. – Ему, похоже, удалось нащупать верный путь. Не удивлюсь, если он и раньше пытался, сам того не понимая, иначе не смог бы так быстро. Да и сейчас вряд ли понимает.

– Хорошо бы ему побыстрее удалось разобраться.

– А ты куда-то торопишься? – удивился Дамар. – Ладно я, мне не так уж много времени осталось, но у тебя вся жизнь впереди.

Они всегда нетерпеливы, молодые. Спешат жить вместо того, чтобы наслаждаться каждым мгновением. Был ли он сам таким? Теперь и не вспомнить.

– Не нужно прибедняться, профессор, – прервал его собеседник. – Оставьте это тем, кто Вас хуже знает. Тому новенькому, например.

«С ним, боюсь, все будет не так просто, как я надеялся», – подумал Дамар. Хотя, учитывая родословную этого паренька, стоило бы догадаться. Паренька, голос которого отчетливо слышался неподалеку:

– Одно из двух: или ты так боишься конкуренции, что хочешь отправить меня отсюда подальше, или я тебе слишком сильно понравился.

Ответа Мариссы Дамар не расслышал. Не стал тратить время на прощание с собеседником – пусть тот думает, что ему заблагорассудится – сбросил вызов и убрал переговорник в карман, продолжая прислушиваться.

– Нет, ну правда, ты меня угробить решила, – продолжал возмущаться Стиф. Весь промокший до нитки, как стало видно теперь, когда он вышел на ведущую к дому тропинку.

– А сам виноват, незачем было добытчика из себя строить, – возразила Марисса.

Дамар поднялся, направился им навстречу, опираясь на старую трость.

– И что у нас тут случилось?

Оба спорщика разом замолкли и растерянно уставились на него.

– Я, то есть, мы… – Стиф выставил перед собой ведро с еще трепыхающейся рыбой. – Вот. На реку ходили. Марисса уху приготовить хотела.

– Да если б знала, какой из тебя рыбак!

– Нормальный из меня рыбак. На уху точно хватит, еще и пожарить можно будет. А что в речку навернулся, так там берег скользкий.

– Просто признай, что повыпендриваться решил, – усмехнулась Марисса. – Опять.

– Просто признай, что у меня получилось.

Сколько еще продолжалась бы эта шутливая перепалка, кто знает, если бы Дамар не прервал их спокойным:

– Тише, тише, ребятки. Не здесь и не сейчас. Вы так всех птиц распугаете.

Едва Дамар это сказал, как вокруг стало почти оглушительно тихо. Спорщики смолкли, и оказалось, что щебета птиц и вправду не слышно. То ли притихли от появления людей, то ли разлетелись, испугавшись.

Это, похоже, подействовало на Стифа, который кивнул и направился с ведром наловленной рыбы в дом. Марисса шагнула было за ним, но профессор успел остановить ее, положив руку на плечо. Приложил палец к губам и заговорил лишь когда Стиф скрылся за дверью.

– Тебе стоит быть с ним поласковее.

– С чего бы? – возмутилась Марисса, но тут же осеклась и добавила вполголоса: – Что Вы имеете в виду?

– Тебе бы хотелось, чтобы он поскорее уехал. Не отрицай, я же вижу. Не понимаю, почему, но это и не важно. Он должен здесь оставаться, пока не закончит начатое. Нравится тебе это или нет.

– Ясно, – кивнула Марисса. – Буду сдержаннее. Постараюсь.

До чего приятно, когда тебя понимают с полуслова. А ведь поначалу он не был уверен, выйдет ли из нее толк. Обиженная на весь мир, она только и делала, что упивалась своим несчастьем. До тех пор, пока не узнала, что можно все изменить. Зато, когда узнала – не переставала твердить об этом целыми днями. С головой ушла в работу, будто только одна единственная надежда придавала сил продолжать жить дальше.

Но так было до тех пор, пока он не отыскал этого паренька. Вернее, тот сам их отыскал. Не мог не отыскать.

Дамар остановился, внимательно посмотрел Мариссе в глаза.

– Не забывай: только от него сейчас зависит, получишь ли ты желаемое. Если, конечно, ты не передумала.

На лице Мариссы отразилась смесь ужаса и гнева. Вот и чудненько, значит, он в ней не ошибся.

– Как Вы можете такое говорить, профессор!

– А почему нет? – Дамар поднялся на крыльцо, опираясь на помощницу. – Люди имеют склонность меняться, уж поверь моему опыту. И их желания тоже меняются. Чаще, чем можно было бы подумать. И гораздо чаще, чем следовало бы.

Насупившаяся Марисса пробормотала что-то себе под нос. Потянулась к ручке двери, но та вдруг сама отворилась.

Или не совсем сама.

– И многие так изменились на Ваших глазах? – спросил стоящий на пороге Стиф, нисколько, кажется, не смутившись от того, что подслушал чужой разговор.

Зато Мариссе, похоже, это совершенно не понравилось.

– И давно ты там стоишь? – поинтересовалась она, на что Стиф пожал плечами.

– Я всего лишь спросить шел, как рыбу правильно чистить? Или, сама покажешь? Сомневаюсь, что уха с чешуей получится вкусной.

Настолько нелепое оправдание, что даже почти правдоподобное. Дамар усмехнулся, видя, как растерялась его помощница. Проводил их со Стифом взглядом, мысленно приговаривая: «Идите, поворкуйте, ребятки».

Люди намного легче делятся своими секретами в непринужденной домашней обстановке. Даже если сами этого не хотят. Нужно лишь повернуть разговор в нужное русло и слушать.

С этим пареньком придется сложно, это Дамар успел понять за прошедшие дни. Сложно и долго, но если Марисса справится, то заполучить его доверие удастся гораздо быстрее. А заполучить очень и очень нужно.

Дамар зашел в «испытательную лабораторию», как он полушутя называл комнату в очагом. Прикрыл за собой дверь, чтобы не мешал шум оживленного спора и смеха, доносящегося с кухни. Стало чуточку завидно от того, что его собственные молодые годы давно позади. Так далеко, что уже и уверенности нет, были ли.

Но, глядя сейчас на мирно колышущееся пламя очага, он поймал себя на другом. Завидовал он вовсе не молодости – в конце концов, она быстротечна, Дамар это знал лучше многих. А вот то, что пареньку почти сразу удалось то, чего он сам не мог добиться многие годы, к чему так стремился – это было обидно. Совсем капельку, но все же.

«Разве не для того он здесь?» – одернул себя Дамар. Вдруг поймал себя на мысли, что его давний знакомый мог бы гордиться внуком. Знакомый, с которым он когда-то поспорил, что разгадает тайну пламени.

Дамар сел за стол перед очагом, положил рядом звукофон. Записывать шипение и потрескивание огня уже стало привычным, как встреча рассвета каждое утро. Записывать, сравнивать с другими записями, накладывать друг на друга. Иногда Дамару казалось, что он слышит шепот. Иногда даже казалось, что понимает.

Но не сегодня. Сегодня пламя вело себя на удивление спокойно.

Не поднимаясь с места, он разворошил тростью ветки в очаге. Шипение усилилось, стало будто бы недовольным. Самое время нажать на кнопку и начать запись.

– Не ходи туда, профессор занят, – послышался за дверью голос Мариссы. Намного громче, чем следовало бы.

Дамар потянулся было к кнопке выключения звукофона, но замер, прислушиваясь.

– Работой занят, я ведь правильно понимаю? – ответил на возмущения Стиф. – Тогда почему мне туда нельзя? Да и тебе тоже. Чего боишься? Уха и без присмотра доварится, а это – наша общая работа. Или я не прав?

Последний вопрос он задал, уже открыв дверь в комнату. Дамар приложил палец к губам, кивнул на стул рядом с собой. Стиф возражать не стал, только прошептал:

– Вы все равно без меня не справитесь.

– Уверен? – Хоть было совсем не время для разговоров, Дамар не смог не поддаться на эту маленькую провокацию, отчего Стиф хитро прищурился, усаживаясь на стул.

– Еще как. Иначе мне не надо было бы сюда приезжать.

Что ж, резонно, этого Дамар не мог отрицать.

Испуганный возглас Мариссы заставил обоих спорщиков обернуться к очагу. И как он не заметил? Фонтан огненных брызг поднимался до самого потолка. Почти бесшумно – наверное, потому никто и не обратил на это внимания. Еще мгновение, и языки пламени вырвались из очага. Один лизнул ботинок сидевшего ближе всех Дамара.

– Осторожно! – воскликнул Стиф. Схватил его за плечо, оттаскивая в сторону.

А в следующий момент сердце перестало биться. Дамар только успел подумать: забавно, за всю жизнь ни разу не замечал ни одного его удара, зато когда остановилось…

Перед глазами потемнело.

– Пламени тайну познать ты желаешь, – послышался певучий голос из темноты. И следом продолжил хор, казалось, десятков или даже сотен голосов. – Сам с каждым днем, словно свечка, таешь.

Не «желал» и «таял». Значит, это еще не конец. От облегчения хотелось рассмеяться. Если бы только он мог.

– Так часто говоришь, что времени осталось мало. – Тон невидимки показался почти издевательским. – Но больше смерти ничего тебя не ужасало.

«И к чему вы клоните, интересно?» – мысленно спросил Дамар, поняв, что говорить вслух нет никакой необходимости.

– Проверим, что в тебе сильнее: желанье тайну разгадать, которая людей древнее, иль тяга к жизни, ведь она одна. Знай, в миг, как ты ответ узнаешь, свой вздох последний совершишь. Ведь такова цена.