На третий день, день окончательного решения, повелителя тянуло в камеру девушки. Она понравилась ему, хотя и была неприятна своей чистотой и чрезмерным состраданием ко всему ползающему вокруг.
– Ну и что ты скажешь мне на этот раз? – зайдя в камеру, спросил он.
– Повелитель, вы очень красивы.
Лауриса начало распирать от удовольствия, ведь она искренне, без тени лести им восхищалась.
– И за вашей красотой, внешней оболочкой, глубоко внутри, скрывается что-то, – продолжила душа, – Что-то, чего вы никогда не показывали другим.
– С чего ты в этом так уверена?
– Потому что вы здесь. Не смотря на то, что со мной и так всё решено, вы приходите ко мне, чтобы узнать больше. Мне кажется, что вы… – она умолкла.
– Что я? – спросил повелитель.
– Вы истосковались в этом замке. Вы любите новое, любите перемены, а я…
– Как глоток свежего воздуха, – закончил за неё Лаурис. – А знаешь, ты права. Сотни лет читать почти одинаковые истории наскучивает. Ты – хоть какое-то разнообразие. Но это ничего не изменит.
– Изменит, – сказала Мэри и посмотрела ему в глаза, – В вашей жизни станет больше хороших воспоминаний.
Они разговаривали много. Дольше обычного. Мэри рассказывала все интересующие повелителя научные факты, забавные случаи из жизни и делилась своими мыслями. Лаурис внимательно слушал, задавал вопросы, потом, поблагодарил и ушел, чтобы закончить обход и подготовиться к «торжеству».
Снова тронный зал. Церемония длилась уже больше двадцати минут. За это время ¼ зала опустела. Повелитель подошел к очередной душе. Коснулся двумя пальцами её лба. Сверкнул чёрно-красными глазами.
Вспышка. Душа исчезла, оставив после себя лишь искры и дым.
Лаурис без промедления отправлял души прочь. Времени на раздумья у него было достаточно. Зал по кругу наполнялся огненными вспышками, что означало – большая часть душ была обречена на мучения. Слабое белое сияние, предвестник блаженства, появлялось лишь два-три раза.
Некоторые души кидались на колени, начинали молить о пощаде и целовать ноги повелителя, но всех этих «некоторых» постигла одинаковая участь – мир страданий. Четырех Лаурис совсем не стал терпеть и обратил в пыль.
Наконец, он увидел её, опустившую взгляд, покорную и готовую принять наказание. Его снова передернуло от её «правильности».
– Мэри Фонгенс, – обратился он к ней, как при первой встрече. – Ты свободна.
Девушка растерянно подняла взгляд.
Лаурис улыбнулся ей, и, на мгновение, эта улыбка была искренней и доброй. Повелитель дотронулся до её лба, сверкнул глазами, и Мэри исчезла, оставив после себя слабое белое сияние.