Бежать не больно
Бежать – не больно,
Грустить – довольно,
Кричать негромко
по пустякам.
Стучать по нервам,
Во всем быть первым –
Азарт – бравада,
И стыд, и срам.
Идти по шпалам,
Грустя помалу –
Все это берег
не той реки.
Лишь свет далеко
Заблещет в око –
И прочь осколки
Былой тоски.
Даная и Персей
Поэма по мотивам мифов Древней Греции
Не разгадать секрет судьбы-всезнайки,
Не удлинить нам отведенный путь,
И замысел Господень не спугнуть,
Какие не придумывай здесь байки.
Между холмами Аспид и Лариса,
Где взгляд бросает к морю цитадель,
Зарю встречает трелью свиристель,
Пускают корни сосны, кипарисы.
Лишь только Гелиос появится с востока,
Направив пламень колесницы в океан,
Задышат свежестью олива и бурьян,
И склоны гор взглянут цветущим оком.
На холм отары гонят пастухи,
Чертя границу меж Гемерою и Никтой.
И гвалтом радостным рассветною минутой,
Весь Аргос криком будят петухи.
В полях быки в кожевенной упряжке
Уже прокладывают плугом борозду,
За ними, сдерживая крепкую узду,
И землепашцы шагом идут тяжким.
А за туманом снежных облаков
Вершина кроется высокого Олимпа,
Всеочищающим накрыта оком чьим-то
Обитель скромная блистательных Богов.
И мир уверенно живет, цветет и зреет,
Пускай шумит несдержанный Борей,
Пускай кипят раздоры меж царей,
Природа греется заботой щедрой Геи.
В дворце монаршем сын Абанта и Аглаи
Законы царственные Аргосу чинит,
И неизвестный вдохновеннейший пиит
Штрихи Акрисия в историю вдыхает.
Задумчив царь, тревогою охвачен,
Уже прославлены аргосские щиты,
Уже расставлены границы и мосты,
А все не чувствуется искренней удачи.
-Апатэ правит миром, Эвридика, -
Устав от мыслей, молвит он жене, -
Лишь, кто хитер, тот будет на коне,
А храбрецу – фамильный склеп да пика.
Как не гордись своей великой силой,
И завоюй хоть весь Пелопоннес,
А впереди – все тот же темный лес,
И бесконечный шум верховья Нила.
-Очнись, супруг, не всех дарит Эфир,
Есть день и ночь, зима и радость мая,
А у тебя ведь дочь растет Даная,
Тебе ли не потворствует Зефир?
-Ах, все безумие, осколки бытия,
В чем радость жизни – кто об этом знает?
Я обожаю милую Данаю,
Но что с того? Чем выше в этом я?
В чем мой удел? Что в свете ждет Селены,
Коль Немесида путь мне преградит.?
Накажет ли сего воителя Кронид
И одарит ли памятью нетленной?
Когда настигнет злобная Таната?
Дозволит ли издать последний стон?
И не поможет предок Посейдон
Мне избежать ужаснейшей расплаты?
-Твой разговор сродни уничиженью,
Он плавит мозг, ничуть не грея душу,
Ты лучше мнение Оракула послушай,
Мудрее нас он, в этом нет сомненья.
Неистово клокочет Эврос рядом,
Волною бурной берег омывая,
И беспокойных белых чаек стая
Кружит над оживленным водопадом.
Белесых гор мечтательные станы
Рельефу дарят скучно-светлый тон,
И у подножья страстный Альякмон
Тревожит брызгами цветущую фригану.
Акрисию лицо сковала мука,
И выше гор, безмолвнее тоска,
Оракул предсказал ему с листка:
–Нескора смерть, но от руки родного внука!
Лишь подрастет Данаи сын слегка,
Могучую он силу обретет,
Ты станешь на пути его, и вот
Не дрогнет парня крепкая рука…
Монарху весть – отравленное зелье,
Подобной участи не вверишь и врагу.
–Данае девственной остаться помогу,
Отныне жить ей в темном подземелье…
Царя и Эвридики хмуры лица.
Что за судьба у дочери теперь:
Мрак медных стен и сомкнутая дверь,
И на подушке веточка маквиса.
Печальный холод душу обвевает.
Лишь злобный блеск в унылых зеркалах,
И тени мрачные, что прячутся в углах -
Таков обзор теперь для глаз Данаи.
Нет, нет, не плачет, слез давно уж нет.
Она смирилась с тяжестью доноса,
А от видений мрачного Гипноса
В окне не ищет больше солнца свет.
Темницу строил будто сам Аид,
Что склеп угрюмый для живой Данаи,
Лишь мышь-норушка под полом играет,
Да слышно пение вдали Океанид.
Так день за днем потоком бесконечным
Несчастная царевна прозябает,
То стену отрешенно созерцает,
То улыбается и думает о вечном.
Но вот однажды ночью или днем,
Ведь в полумраке ровен час загадке,
Услышала Даная голос сладкий,
И светлый луч прорвался в ее дом.
Резвился Мом насмешливой игрой,
Взирала Эос в темные палаты,
И вдруг по стенам лучезарным златом
Пролил дождинок разноцветный рой.
То был не фарс, не детская забава,
И не обман, что, подразнив, исчез.
Перед Данаей величавый Зевс
Возник, и так промолвил свое слово:
-Пленен твоей блестящей красотой,
Мне образ твой давно уж сон являет,
Пришел к тебе с любовью я, Даная,
Чтоб насладится радостью с тобой.
И нежность губ рисует мне Фантасий,
Изгибы тела в этом скромном платье,
Поверь и утони в моих объятьях,
Давай сольемся мы с тобой в экстазе…
И трое суток в этом мрачном месте