Провожая взглядом близнецов, Тома мысленно благословила их в дорогу и вернулась в дом. Ближе к вечеру она собиралась сходить на болото за крапивой, а сейчас нужно было попробовать сделать первый в своей жизни оберег.
Девушка взяла пучок соломы, сложила его вдвое и с помощью ниток перевязала в нужных местах так, чтобы получилось подобие куклы. Затем, положила поделку перед собой, накрыла ладонями и, закрыв глаза, стала воображать того, кому был предназначен оберег.
Мысленно очерчивая образ тонкой невидимой линией, Тамара вплетала в нее молитву и слова заговора. Проговаривая сначала в сознании, а затем, безмолвно произнося губами, она старалась вложить в их смысл всю свою любовь к этому человеку, заботу о нем и пожелания здоровья. Девушка свято верила, что все должно сработать и, если так произойдет, никакая беда не сможет добраться до него.
Произнеся заговор в последний раз, Тома открыла глаза, приложила к губам два пальца, указательный и безымянный, а после дотронулась ими до куклы. Осталось привязать нитку и оберег готов. Она собиралась отнести его тому, кому предназначалось завтра, а пока припрятала вещицу в шкафу.
Вернувшись в кухню, девушка достала из холодильника банку с молоком, поставила на стол и полезла в шкафчик за чашкой. И только протянула руку, как внутри все вдруг сжалось и стало тяжело. То же самое она ощутила прежде, чем увидеть раненого Степана.
Не успела Тома сделать несколько облегчающих вздохов, как услышала, что калитка громко хлопнула, и кто-то торопливыми шагами прошел по двору, поднялся на крыльцо и открыл дверь в сени.
– О господи! Господи! Тома! Девонька.
Тома открыла дверь и увидела переминающуюся с ноги на ногу запыхавшуюся Людмилу Евдокимову. Ее дом был в десяти минутах шагом и считался соседским потому – что Тома жила на окраине деревни.
– Машка! Машка моя, совсем хворая! Утром проснулась – огнем горит. Я ей от температуры дала, а она сбивается и наново вскакивает. Доктор в район уехала, а из города вызывать, так не дождешься их. Обещали, как с района приедет сразу к нам, а когда ж это будет!? А к обеду Машка еще и кашлять начала! Да так, что прям заходится. Я уж не знаю, что с ней, – причитая, женщина теребила край кофты и, то и дело, опускала и поднимала глаза, словно винилась в чем-то. – Ты… это… помоги. Я слыхала про Степана. Так может…
Тома, соглашаясь, кивнула и бросилась в маленькую кладовую. Схватила несколько подвешенных к крючкам холщовых мешочков, ступила на низенькую скамеечку, сняла с полки бутылку с настойкой и, вернувшись в сени, дала ожидавшей женщине знак, что готова.
Как бы там ни было, а отказывать Тома не имела права. Если она может быть хоть чем – то полезной, то сделает все, что от нее зависит.
Оказавшись на месте, не церемонясь, девушка быстро зашла в дом к Людмиле и направилась в комнату, где находилась больная. Сама догадалась, куда нужно идти, хотя никогда не была в этом доме. Некое чутье, опьяняющая тяга и запах беды вели ее к обессиленной девочке.
Маша лежала на кровати, вся мокрая и тяжело стонала. Для восьми лет она была слишком худенькой и маленькой, так что с натяжкой ей давали лет шесть, а коротко стриженые волосы порой выдавали девочку за мальчишку.
– Прошу! Только помоги! Помоги ей девонька. Все для тебя сделаю! – начала умолять забежавшая в комнату Людмила, но Тома резко обернулась и строго посмотрела на нее. Затем кивнула, указывая женщине на дверь и та поняла, что ее просят выйти.
На ребенка было тяжело смотреть. Тома понимала, что без врача здесь не обойтись, но пока он не появится, она будет сидеть возле девочки и помогать бороться с болезнью.
Разложив на подушке вокруг головы больной засушенный чабрец, Тома сняла с нее мокрые шерстяные носки и отложила на стул. Затем, плеснула на руку настойки и обтерла ею ноги и грудь Маши. Это должно было согреть ее легкие, а ароматические свойства чабреца помочь легче дышать. Девочка закашлялась и Тома, успокаивая ее, взяла за руку и начала гладить.
Перечитывая молитвы о спасении и исцелении, девушка чередовала их с заученными заговорами. В этот раз она была уверена, когда нужно читать одно, а когда другое. Вызывая силу, а затем передавая ее девочке, Тома получала немыслимое удовлетворение от того, что делает, но уже через некоторое время поняла, что слабеет.
И когда Маша стала дышать не так тяжело, решила сделать небольшой перерыв, отстранившись от нее. Некоторое время Тома просто сидела. Приложив руки к груди і мысленно питаясь воспоминаниями о бабушке. Положительные и добрые, они давали ей заряд. И только, когда чувство наполненности вернулось, девушка положила обе руки на грудь девочки и трижды повторила завершающий заговор.
У кровати малышки Тома просидела всю ночь, не сомкнув глаз. Иногда зовя Людмилу, заварить ту или иную травку или принести Маше горячее питье.
Периодически проверяя состояние девочки, она вновь углублялась в себя и мысленно благодарила бабулю за возможность и такой дорогой подарок – силу.
В том, что Маше уже ничего не угрожает, Тома была уверена и гордилась, что причастна к этому в прямом смысле. Пусть ладони невыносимо горели. Пусть кружилась голова, и земля уходила из-под ног, но она выполнила свой долг, значит день и ночь прожиты не зря.
За тем, что происходит в комнате, Людмила наблюдала втихаря, из-за косяка двери. Она боялась проронить лишнее слово и прервать то, что делала девушка. Злобно ругала не торопящегося с района доктора и снова следила за действиями соседки.
Увиденное пугало женщину и одновременно крепко вселяло надежду на быстрое выздоровление ребенка, а это было самым главным. Людмила хотела предложить Томе выпить молока или воды, но мельком завидя женщину у порога комнаты, девушка так странно смотрела на нее, что у Людмилы отпадала всякая охота потчевать гостью.
Врач приехала лишь в десять часов утра. Гордой и деловитой походкой вошла в дом, спросила, что случилось, а когда в ответ получила тираду упреков от Людмилы, недовольно покосилась на женщину и начала словесно отбиваться.
Тома еще раз проверила лоб девочки и поправила на ней одеяло, а когда Маша открыла глаза, улыбнулась.
– Здравствуйте, – врачиха вошла в комнату и бросила оценивающий взгляд. – Тут проветрить не мешало бы, – упрекнула она. – Как – то странно пахнет. Чем вы ее тут… лечили?
– Чем могли! – зло огрызнулась Людмила, посмотрев на Тому.
– Ну, моя хорошая, что у тебя болит? – поинтересовалась у проснувшейся Маши врач и, сняв с шеи стетоскоп, присела на стул.
Она здесь больше не нужна. Бросив взгляд на девочку, которая смотрела вовсе не на врача, а на нее, Тома вышла из комнаты и медленно побрела к выходу.
– Подожди! – окликнула ее Людмила. Девушка обернулась и остановилась. – Спасибо тебе! Я этого никогда не забуду.
Устало улыбнувшись, Тома кивнула в ответ, и оказавшись на улице, сделала глубокий вдох. Утренний, но уже начинающий прогреваться спешно поднимающимся солнцем воздух, словно живительный нектар ворвался в грудь и проник в легкие. Тома чувствовала, как сама природа наполняет ее истраченной энергией, но понимала – нужно домой.
Чтобы вновь набраться сил и, хотя бы немного, восстановить их, требуется сон. Крепкий и желательно спокойный. Только ни то, ни другое было невозможно. Душа и сердце все еще ныло за маленькую Машу, хотя болезнь потеряла над нею власть, и нужно было лишь соблюдать режим и принимать выписанные доктором препараты.
Глава 6
Потягивая утренний кофе, Наташа как обычно посмотрела в окно, оценивая обстановку на стоянке. Она была полупустой. Многие уже уехали на работу, ну а девушка не особо туда торопилась. Обдумывая будущий план действий в отношении Романа Лиманского, на ум кое-что пришло. Хотя и не совсем адекватное.
Проснувшись утром, Наташа обнаружила, что вчерашний страх из-за встречи с призраком, нехороший осадок после разговора с Кириллом, новости о его смерти и вообще неудачный день рождения, испарились. Словно не было ни переживаний, ни боязни шантажа, вообще ничего не было.
После ночи, как бы не звучало это странно, хорошего сна, она будто вернула отобранное вчерашним днём собственное я. Дурной день решила просто стереть из памяти, как когда – то стерла воспоминания о «ней». Но в отличие от прошлого, которое еще не раз придётся вспомнить, двадцать пятый день рождения Наташа решила не просто забыть, а безвозвратно похоронить.
Главной задачей с сегодняшнего дня становилось расположение нового начальника отдела продаж. В прочем, девушка и раньше это планировала. Только некоторые обстоятельства спутали карты, а сейчас, уже ни что и никто не сможет отвлечь ее от намеченной цели.
Шальная идея пришла в голову молниеносно и неожиданно. Словно кто-то поместил ее в сознание насильно, но оно с радостью приняло его. Наташа загорелась новой задумкой: как овладеть сердцем и даже душой Романа Лиманского так яро, что от нетерпения начать ее осуществление, готова была выпрыгнуть из собственного тела.
Она понимала: все будет происходить не так быстро, как хотелось бы, но лишь от одной мысли, что все обязательно сработает, приходила в восторг. Наташа готова была немного подождать. Ради себя, ради достижения цели, ради будущего, которое представлялось очень счастливым и удавшимся.
До офиса добралась без приключений, хотя, то и дело, с опаской поглядывала в боковое зеркало, готовясь увидеть цыганку. Наташа старалась внимательно следить за дорогой, не превышать скорость и вообще вести машину тихо и по правилам. И не потому – что испугалась предупреждения отца. Просто чувствовала: если не возьмет в руки свой характер, дело, которое задумала, может оборваться. Нужно было быть как никогда рассудительной, продумывать каждый шаг и действовать не торопясь.
Не обращая ни на кого внимания, девушка пересекла фойе офиса, поднялась на свой этаж и, следуя мимо кабинетов коллег, двери которых из-за жары были открыты, непринужденной походкой дошла до нужного кабинета.
– Привет! – Наташа одарила довольной улыбкой, что-то строчившую на компьютере, подругу.
– Привет, – Александра оторвалась от монитора и тоже улыбнулась, приветливо и по-доброму. – С прошедшим днем рождения! Я вчера звонила, хотела поздравить, но… видимо ты была занята. Оно и понятно. Отмечала. Наверное, день был очень веселым!? Подарками завалили!? – последнюю фразу Саша произнесла с намекающей и немного завистливой интонацией.
– Да! – Наташа запнулась, нехотя вспоминая вчерашний день. – Веселый, не то слово! – и сразу пресекла все попытки подруги узнать подробности. – Н … не будем об этом. День прошел! Пора начинать новый!
Саша удивилась такому поведению коллеги. Слишком быстро она перевела тему разговора. Но, заметив раздраженность Наташи, решила не донимать расспросами. Александра была уверена, что все прошло по стандартному сценарию. Подруга провела день, слоняясь по магазинам и салонам красоты, а позже отправилась в ресторан и в компании мужчин, заваливших ее презентами, отмечала праздник. Возможно, празднование прошло слишком бурно, от того она и не хочет ничего рассказывать.
Наташа включила компьютер, с поддельным интересом просмотрела сложенные на столе бумаги, и переключив внимание на монитор, открыла рабочую электронную почту.
Она видела, как поглядывала на неё Саша, в желании продолжить разговор, но у Наташи такого желания сейчас абсолютно не было.
Прочитав несколько писем, оказавшиеся заявками, девушка снова щелкнула мышкой, закрыла почту и откинулась на спинку стула.
– Может, кофе попьем? – обратилась она к, проводившей некие расчеты, Александре.
– Да. Да конечно! – не отрываясь от листка, протараторила та. – Вот только счёт выставлю. Ладно?
– Окей.
Хотя Наташа и явилась в офис, выполнять прямые обязанности, мешали сумбурные мысли и дикое безразличие к этой самой работе. И хотя она никогда не напрягалась, сегодня заниматься и вникать в обыденные рабочие дела не хотелось особенно. К тому же, девушка знала: даже если придётся остаться сверхурочно, Саша выполнит всю скопившуюся работу и за себя, и за неё.
Не в силах побороть любопытство, Наташа открыла браузер и, прежде чем приступить к поиску информации, бросила оценивающий взгляд на подругу. Саша была слишком занята, чтобы обратить на неё внимание.
Открывая поисковик, сердце билось все быстрее, а когда ввела нужный запрос, ладони вдруг вспотели, словно её уличили в чем – то нехорошем.
Миллионы ответов и ни одна из выданных ссылок, после ознакомления со страницей перехода, не давала нужного ответа. Вернее, они были, но достаточно поверхностные и вызывающие сомнение.
Необходимо было найти то, что действительно бы сработало. Того, кто владеет тем, что ей нужно, мастерски. В Беларуси не так много людей с данными способностями, но и преодолевать огромное расстояние, не смотря на неизменное желание достичь результата, не особо хотелось
Просматривая страницы и сайты, девушка вчитывалась в рассказы и отзывы, но интуиция, которой она никогда не пользовалась и вдруг стала слепо доверять, молчала. Нужно было искать, а с терпением у Наташи, к сожалению, дружба не водилась.
– Ну что? Пошли на кофе? – воскликнула Александра и Наташа, от неожиданности, дернулась. Она быстро щелкнула мышкой и свернула окно браузера. – Я… тебя отвлекла?
– Неет! – пытаясь справиться с самообладанием, протянула Наташа. – Пойдем.
Она встала с места и натянуто улыбнулась. Через мгновение, мобильный завибрировал, и в кабинете зазвучал мелодичный рингтон. Наташа схватила телефон и спешно нажала кнопку.
– Да!?
– Привет Нати.
– Привет, – стараясь быть приветливой, ответила девушка.
– На работе?
– Да.
– Хорошо. Как… самочувствие?
– Все нормально.
– Мне показалось, вчера …
– Просто настроения не было, – поспешила заверить, и одновременно успокоить отца Наташа.
Его частые, в последнее время, звонки и чересчур заботливое отношение, почему – то заставляло чувствовать Наташу себя неловко. С одной стороны – было приятно, что отец интересовался ею, но с другой, казалось, так он пытался ущемить и урезать её свободу.
Разговор получался натянутый и довольно холодный. Мужчина, словно хотел что- то сказать, но начал издалека, обратившись за помощью к дежурным фразам, и это настораживало Наташу.
– Надеюсь, это правда. Мы так и не отпраздновали и, я бы хотел отдать тебе подарок.
– Можно сегодня встретиться, – девушка про себя улыбнулась.
– И ещё, – Игорь Сергеевич запнулся, а после чётко и серьезно продолжил: – Завтра состоится очень важная для меня встреча. Я хотел, чтобы ты пошла на неё со мной. Это будет… семейный ужин. Может, пообедаем, а заодно я тебе все подробно расскажу?
В голосе мужчины чувствовалось волнение. Словно он боялся, что дочь не согласится и откажет.
– Хорошо. Где встречаемся?
После того как время и место было назначено, выдавая свое нежелание общаться дальше, Наташа попрощалась с отцом. Нажимая на сброс звонка, она на мгновение задумчиво удержала телефон перед собой, а затем, резко положила его на стол.
– Кофе отменяется? – разочарованно спросила Александра.
Стараясь не быть любопытной, все это время она делала вид, будто листает накопившиеся письма, но на самом деле внимательно вслушивалась в разговор и ловила меняющуюся интонацию подруги.
– Нет, – пытаясь вернуть утренний задор, улыбнулась Наташа. – Идём.
Так завелось, что утренний перерыв на кофе, стал самой собой разумеющейся процедурой, и никто из начальства не возражал, если сотрудники уделяли этому десять, пятнадцать минут. Наоборот. Руководство считало, что небольшой перерыв, способствовал расслаблению и дальнейшей зарядке сотрудников. Так они чувствовали себя не скованными трудовыми обязанностями, а уделив немного времени себе, возвращались к работе с большим желанием и рвением.
В небольшой комнате для отдыха, где находилось несколько столиков, стулья, удобный диван и кофе машина, было пусто. Традиционное время перерыва должно было вот – вот начаться и сотрудники, заканчивая утренние дела, ещё не начали подтягиваться.
– Мы вовремя! – радостно воскликнула Саша. Не теряя времени, она включила кофе машину и повернулась к подруге. – Будем первыми.
– Да, – без энтузиазма ответила та. Ей было все равно, первыми они пришли или здесь находится толпа народу. Отцу, что- то понадобилось, и ей было очень интересно, что!?
Наташа села за ближайший столик и повернувшись к окну, стала ждать, пока подруга принесёт ей стаканчик с горячим кофе.
Отец никогда не брал её на деловые встречи. Да и на встречи с кем – либо, вообще. Он привык все решать сам, без чьего – либо совета. А тут ещё и … семейный ужин!? После разговора в ресторане, когда он отдал подарок от «неё», Наташа заметила перемену в отношении к ней. Очень осторожно, но он стал сближаться с дочерью, будто не хотел чего-то упустить или наверстать упущенное.
От мыслей отвлекли мужские голоса, а стоило Наташе распознать среди них тот, что заставлял сердце стучать сильнее, она обернулась и встретилась взглядом с Романом.
– Доброе утро девушки! – как обычно вежливо и приветливо обратился он к присутствующим.
Саша в это время приближалась к столику, где сидела подруга и, расплывшись в лучезарной улыбке, кивнула парню.
Наташа вдруг ощутила дикую ревность и раздражение от поведения Александры, но стараясь скрыть это, продолжила смотреть на Романа, хотя тот уже переключился на вошедших парней из отдела маркетинга.
Он непринужденно и по – дружески разговаривал с ними, и теперь Наташу разъедала зависть. Почему он, вот так просто, может общаться с ними, а с ней нет? Роман знаком с Вадимом и Григорием столько же, сколько и с ней, так почему для них ему не жалко доброй улыбки, а ей приходится довольствоваться лишь корпоративным: «Привет», «Здравствуйте», «Как дела?» и тому подобным?
Чувствуя, что закипает, девушка постаралась взять себя в руки. Зло выдохнула, молча взяла принесенный подругой кофе и наспех сделала глоток. Кофе оказался очень горячим. Наташа недовольно шикнула и поставила стаканчик на стол, расплескав напиток.
Сидящая напротив Саша, тут же взяла салфетку и, бросив на подругу подозрительный взгляд, начала вытирать со стола коричневые разводы.
– Что с тобой? – спросила она шепотом.
– Блин, обожглась! – буркнула Наташа.
– Я не об этом, – пояснила Александра.
– Все нормально. Просто я думала, – девушка покосилась на стоящих поодаль мужчин. – Кофе попьем… без толпы.
Саша снова бросила на подругу оценивающий взгляд и, осторожно взяв стаканчик, сделала маленький глоток.
– Мне кажется, он тебе… нравился?
– Кто? – театрально удивляясь, спросила Наташа.
– Сама знаешь.
– С чего ты взяла?
– Ну… – Саша вздернула брови. – Это как бы заметно, – и улыбнулась.
Наташа высоко подняла подбородок, чуть подавшись вперед, наклонилась к подруге и деловито заявила:
– Тебе показалось!
От такого ответа Саша поежилась и опустила глаза. Наташа же отвернулась к окну и, то и дело, прищуривая глаза, словно что- то замышляет, долго вглядывалась в несуществующую точку. Затем, взяла стаканчик, за три глотка выпила остывший кофе, встала, демонстративно задвинула стул и спешно вышла из комнаты.
Саша проводила подругу взглядом и на немой вопрос, обернувшихся мужчин, смущенно пожала плечами. Она вдруг почувствовала себя неловко. Будто была в чем – то виновата. И словно копируя удалившуюся подругу, сделала несколько глотков кофе, встала и спешно ушла.
Наташа злилась и одновременно была взволнованна. Во-первых, потому, что оказалась настолько глупой, чтобы все догадались о её отношении к Роману. К тому же он был свидетелем разговора, где это, практически подтвердилось.
Может парень ничего и не услышал, но нужно быть готовой к худшему. А во – вторых, теперь он может подумать, что она полная дура, и это помешает замыслу. Необходимо срочно опровергнуть слухи и все повернуть в свою сторону.
На подругу, Наташа и злилась, и одновременно понимала, что та ни в чем не виновата. Она знала: Саша добродушная, заботливая, отзывчивая и именно это порой раздражало.
– Извини, – немного помедлив, переводя взгляд c монитора на вошедшую девушку, произнесла она. – Просто....
– Нет, нет, – виновато, затараторила Александра, – Я не должна была лезть не в своё дело.
– Не хочу, чтобы обо мне подумали черти что…
– Я, не думаю. Ты странная в последнее время. Скрытная. Раньше мы… ты больше делилась со мной, а теперь … – Саша подошла к столу подруги и присела на край. – Знаешь, я понимаю. У тебя куча знакомых, подруг и такая как я … догадываюсь, что со мной порой не интересно и скорее всего, скучно, но мне бы не хотелось, чтобы мы поссорились.
Наташа была растрогана неожиданным признанием Александры. Такой открытой и смущенной подруга еще никогда не была.
– Да, нет у меня никого. В смысле … знакомых много, а толку …
– Значит мир? – глаза Саши заблестели, но Наташа поняла, что она не поверила ее признанию. Иначе, обязательно начала бы углубляться в эту тему.
– Конечно.
Девушка широко улыбнулась и радостно расправила плечи.
– Ой. И давно ты этим увлекаешься?
Наташа забыла вовремя свернуть окно браузера и Саша, повернувшись в сторону монитора, увидела сайт, который не должна была заметить.
Сердце бешено заколотилось. Стараясь отвести любое подозрение, Наташа быстро придумала отговорку.
– Это… Это так. Случайно открылось. Я такой ерундой не занимаюсь. Глупости все это, – и щелкнув мышкой, свернула сайт.
– Ясно, – понимающе ответила Александра и вернулась за свой стол. – А я вот верю. Хотя … и побаиваюсь немного. Я знала одну девушку, которая ходила к гадалке, парня приворожить. И ничего хорошего из этого не вышло, – она села на стул и задумалась.
– А, что случилось?
– Что – то там пошло не так. Парень разбился на мотоцикле. Может приворот тут не при чем, но перед смертью он на самом деле начал проявлять неподдельный интерес к знакомой.
– Правда? – заинтересованно спросила Наташа.
– Да. Хотя знаю, что в «Князевке» живет одна женщина. Действительно одаренная. К ней людей много ездит лечиться или сглаз снимать, – обрадованная, что подруге интересен её рассказ, Саша увлеченно продолжила тему.
– Ты- то откуда знаешь? – удивилась Наташа. Она не ожидала, что ее коллега – тихоня, настолько осведомлена в подобных делах.
– Двоюродная сестра рассказывала. Она тоже в Могилеве живет, и … ездила к ней недавно, – Саша немного смутилась и покраснела, только уточнять, для чего навещала ведунью родственница, не стала. – А вот кого я действительно боюсь, так это цыган. Смотрят и гипнотизируют. Но …– девушка вдруг улыбнулась. – К нашему новому начальнику это не относится. В его глаза хочется смотреть долго и … – взглянув на Наташу вдруг осеклась. – Ну ладо. Надо ещё отчёт доделать. Обед скоро.
– А при чем здесь Роман Лиманский? – не понимая спросила Наташа.
– Так … он же цыган. Разве ты не знала?
17 марта 1930 года. Усадьба Фролово.
Стоя у окна Нана смотрела, как медленно и тихо ложится на землю снег. Последний снег. Зима, как бы не старалась продлить свое время, сдавала позиции. Весна, не смотря на морозную и холодную погоду, уже чувствовалась в воздухе, неся новую надежду на будущее.
Какое оно? Нана чувствовала, но не могла четко видеть, как прежде. Прошло всего два года, как она покинула табор и ни дня не пожалела об этом, только понимание, что силы стали утекать, как песок сквозь пальцы, горечью разъедали сознание.
Порой, тоска по прошлому становилась такой глубокой, что хотелось рвать на себе волосы. Ноги, будто предатели, несли за ворота, но опомнившись, Нана делала над собой усилие и возвращалась.
Воспоминания о детстве, о тех веснах, когда снег только сходил – в марте, апреле – и они выезжали из зимовки. Останавливались в лесу, неподалеку от речки. Разбивали шатры. Молоко брали в деревне. Собирали грибы, ягоды. По вечерам разжигали огромные костры, танцевали до беспамятства и пели песни. Знакомые мотивы всплывали в памяти и пульсировали в висках, причиняя боль. Все это напоминало о потерянной свободе. А для такой, как она, это пьянящее чувство сродни воздуху. От его нехватки жизнь теряла краски, а в итоге и смысл. Она думала, любовь заменит свободу, да только кровь не обманешь.
Тогда в памяти всплывало то ли четверостишье то ли заговор, который произносила мать, предрешая ее судьбу.
Осыплется пепел, и роза воспрянет,
Забудет печаль дней осенних циклонов,
Сильней, красивей и уверенней станет,
И встретит весну в ожерелье бутонов.
Оно успокаивало и одновременно напоминало о предательстве. Недопустимом. Таком, какое не прощают, а за совершение проклинают. Только для нее проклятия сродни исцелению, но со временем легче не становилось, значит, не стала мама переступать черту. Ее учила не переступать, чтобы не случилось, и сама не стала.
Ради любви, Нана отказалась от прошлого. Наплевала на свое предназначение, бросила вверенные ей жизни сородичей, и теперь пришло время расплаты.
Нужно терпеть, попытаться как можно дольше сохранить оставшиеся крупицы силы до назначенного часа. По законам нужно было бы передать ее, но она не станет этого делать. Прошлое позади. Она больше не принадлежит тому роду, в котором родилась. Она предала его, и будет нести ярмо предательницы до конца своих дней. Никто не заслуживает брать на себя это бремя вместе с ее силой, значит, сила умрет вместе с ней.
В холодном доме, Нана чувствовала себя словно в клетке, в которой добровольно согласилась поселиться. И, только, когда горячие объятия Андрея согревали ее, понимала: иначе быть не могло. Без него она бы умерла. Приобретая одно, она пожертвовала другим. Какой – бы жестокой не была жертва, судьбу не обманешь и так или иначе, все произошло бы именно так, как произошло.
На улице залаяла собака и ко двору подъехали сани. Низкий, толстый, одетый в тулуп, шапку – ушанку и валенки мужик, неуклюже слез с них и направился к дому. Скорее всего, это один из тех крестьян, что постоянно приходят за помощью. Здесь они её всегда получают, не смотря на злые разговоры и сплетни, то и дело гуляющие по поселку.
Молодой барин взял себе в жены воровку, а его отец одобрил и благословил этот выбор. Со временем, народ поутих, но в их черствых душах все равно дремала злоба и зависть. Не у всех, но те, кто подстрекал других и сеял недоверие, находились всегда.
Цыганка услышала, как по лестнице кто- то поднимается и через минуту уже знала кто. Он подошёл тихо, а она не подала виду, что заметила его приход. Обнимая, он протянул руки и аккуратно положил их на округлившийся живот любимой. Только сейчас, не скрывая чувств, она глубоко задышала.
– Чаю хочешь? – прошептал мужчина ей на ухо.
– Нет, – склоняя голову на бок и закрывая глаза, ответила она. – Кто приходил?
Нана почувствовала, как любимый напрягся, и, представила, как он хмурится.
– Я хочу, чтобы ты была счастлива и беззаботна.
– Я счастлива, – она повернулась. – Но меня это тоже касается. Ты не понимаешь …
– Понимаю. Вернее, стараюсь понять, – молодой мужчина улыбнулся. – Ты должна сейчас думать только о себе и нашем ребенке.
– Двоих.
– Что?
– Их будет две. Девочки.
– Ты говоришь это … так уверенно!? – немного смущенно спросил он.
Умение жены предвидеть будущее, чувствовать несчастье и предостерегать от бед, не было новостью, но то, как она могла знать, кого носит под сердцем, было диковинкой.
– Я знаю, – она улыбнулась, посмотрела на свой живот и, вдруг с опаской подняла глаза. – Ты не рад?
– Что ты!? – поспешил успокоить Андрей. – Наш ребёнок… Дети… Это лучшее, что я вообще мог желать! – прижав к себе, как можно аккуратнее, он поцеловал любимую в макушку и вдохнул запах ее волос.
Мужчина не мог видеть, как с облегчением она вздохнула и расплылась в счастливой улыбке. Он не лгал. Он действительно был рад и готов был сделать все ради ее и своей семьи. Нана уже несколько дней хотела рассказать о радостном открытии, но не решалась, и теперь, когда тайна раскрыта, ненадолго обрела спокойствие и умиротворение.
* * *
Измученная бессонной и напряженной ночью, Тома не помнила, как добралась домой. Словно в тумане, она умыла лицо холодной водой, и стоило положить голову на подушку, отключилась.
Сон пришёл не сразу. Казалось, она падает в бездонную чёрную пропасть. Не чувствуя ни собственного тела, ни сознания. Будто была сторонним наблюдателем. Просто знала, что это она и что падает. А потом, вдруг появился до боли слепящий, яркий свет, из которого появилась бабушка. Улыбка самого родного человека заставила сердце сжаться, ведь в жизни бабушка редко улыбалась.
Тома хотела протянуть ей руку, но старушка нахмурилась и отрицательно покачала головой. Затем, внимательно посмотрела на внучку и в синих глазах, Тома прочитала предупреждение. Агата долго смотрела на нее, эмоции на лице менялись, а когда пришло время, женщина одобрительно моргнула и сказала:
– Помни о нашем. Помни.
Тома проснулась резко и беспокойно. Будто ее что-то разбудило. Солнце уже опускалось, а значит, время клонилось к вечеру.
Хорошо, что сегодня на ферме помощь не нужна. Объясняться, отчего она такая уставшая и не выспавшаяся совсем не хотелось. Конечно, все итак узнают или уже узнали. Тома была в этом уверена. А еще была уверена, что поступила так, как должна, и выполнила свой долг.
Усталость прошла, словно ее и не было. И не смотря на странный осадок, который оставил сон, Тома чувствовала себя полной сил. Разве что урчащий желудок требовал немедленного наполнения.
Поставив на плиту чайник, она достала из холодильника несколько яиц и молоко. Не мешало бы приготовить чего – нибудь посытнее, но времени мало. Нужно было до сумерек успеть сходить на болото. А еще отнести заготовленный подарок, но это может и подождать.
Перекусив и выпив чая с мятой, Тома набросила поверх платья кофту, сунула ноги в резиновые сапоги, взяла корзинку и отправилась в лес.
Солнце все ниже и ниже склонялось к горизонту, унося с собой зной и даруя небольшую передышку до завтрашнего утра. Еще теплый ветер ласкал и гладил кожу, но в нем уже чувствовались прохладные нотки, и от этого было еще приятнее.
Вечер Тома любила как никакое другое время суток. Он таил в себе загадочность и непредсказуемость. Становясь багровым, казалось, будто горизонт – это граница между нашим миром и чем- то таинственным. Он поглощал вчерашний день, и в тоже время, открывал дверь в новый. Но так происходило лишь до тех пор, пока желтый шар солнца не прятался за границей земли, и наступала ночь.
В черной ползучей мгле, все становилось на свои места, и только те, кто знал, мог найти выгоду и совладать с этой упрямой и своенравной порой суток.
Тома шла по широкой, изъезженной машинами дороге, и любовалась первыми полевыми цветами. Их час еще не настал, но очень скоро она сюда вернется. Приближаясь к густой зеленой стене леса, еловый аромат манил так сильно, что захотелось быстрее окунуться в нем и ощутить не только носом, но и кожей. Тома почувствовала необходимость стать его частью, и сорвавшись на бег, помчалась навстречу желанию.