#тыжеангел!

– Отлично, – Архангел по-прежнему смотрел в стену, потом сжал кулак и принялся изучать костяшки пальцев. – Спасал китов А как именно? Как ты их спасал?

Ну как, как. Как могли, так и спасали. На том судне, что преследовало и таранило китобойные корабли, их было полтора десятка человек. Но начиналось все не с этого!

– Писали петиции правительствам стран с требованием запретить китобойный промысел, собирали мусор на пляже, чтобы он не попал в море, маркировали водосточные канавы, резали кольца на пластиковых бутылках…

Архангел повернулся к Софериэлю, и тот дочитал надпись на шевроне до конца – «мы вместе». Первое слово терялось, отсюда было плохо видно. Тот, что сидел на столе, отложил шлем и тоже уставился на костяшки своих пальцев.

– А еще мы таранили китобойные суда! – Софериэль отошел на пру шагов назад от стола. Пол под ногами гудел и еле заметно дрожал, послышался тихий звон, кольцо с бычьими головами шевельнулось.

– Ух ты, – сказал Архангел. – Корабли таранили. Ну и как оно, понравилось?

Это было круто! Судно «Морских пастухов» обычно на полном ходу подлетало к китобоям, и за борт летели их снасти, добыча, гарпуны – все, что могло утонуть. И сами китобои тоже, кстати – было смешно смотреть, как они гребут вокруг своего потопленного судна и орут кто молитвы, а кто и проклятья. Все было хорошо, пока «пастухи» не нарвались на сторожевик русских пограничников. Те топить никого не стали – «пастухи» сами легли на палубу после предупредительных выстрелов. Русские говорили что-то вроде «руки за голову всем лежать мордой в пол», и международный сброд отлично понял их без переводчика. Софериэлю было немного стыдно – он наблюдал за происходящим со стороны, включил режим «инкогнито» и остался незамеченным. Больше в те широты «пастухи» не заходили.

– Ну, так, – уклончиво ответил Софериэль, – это была вынужденная мера.

– А нахрена? – перебил его Архангел, – нахрена ты лез, куда не надо?

– В смысле? – Софериэль глянул на кольцо в полу – оно дрожало все сильнее, и плита под ним шевелилась вполне себе отчетливо, приподнималась над другими. – Я помогал спасать китов! Их и так мало осталось, их убивают ради никому не нужного жира и морского масла! Это редкие, ценные и великолепные создания, их убивают браконьеры и пираты! А остановить пирата может только пират!

Архангел врезал ладонью по столу, тот загудел, пол закачался. Огромные крылья взметнулись до потолка, пачкая плиты сажей, золотая люстра мотнулась туда-сюда, замигали огоньки свечей.

– Ты десять лет занимался всякой… – Архангел только что зубами не скрипел, – страдал фигней, а в это время… Покажи ему!

Абаддон поманил Софериэля к себе. Тот подошел, помедлив, стараясь не выпускать из виду обоих. Какие десять лет, о чем он? Неделя прошла, ну две недели. Что за бред. Десять лет какие-то выдумал.

– Сюда смотри, – в руках у второго оказался планшет с разбитым стеклом, быстро мелькали картинки. Появилось фото невысокого очень худого человека со злым лицом и болью в глазах. Одет он был в мерзкого вида полосатую куртку и такие же штаны, вещи были на два размера больше, чем требовалось.

– Кто это?

Абаддон схватил Софериэля за горло и сжал пальцы. Перед глазами поплыли черные пятна, воздух сгустился и обжигал лицо.

– Ты был его ангелом-хранителем, – донеслось точно из-под воды, – ты бросил его, скотина, и он попал в психушку. Пока ты письма писал и по канавам лазил, у него умерла мать, жена и брат. Он резал себе вены, его накололи каким-то дерьмом, и он теперь овощ. Его уже не спасти.

Пальцы разжались, Софериэль мог дышать. Фото на разбитом экране ожила, человек в упор смотрел с той стороны и, если бы мог, плюнул бы Софериэлю в лицо.

– Когда?

– Шесть лет назад, – отозвался Архангел. – Ты как раз письма протеста писал и с плакатами бегал.

От стыда и ужаса свет снова померк, планшет дрожал в руках. Оба Архангела смотрели на Софериэля в упор, тишина стала невыносимой. И снова зашевелилось кольцо в полу

– Еще двое, – услышал Софериэл. Он принялся листать дальше, но там была только могила, заросший травой холмик с черной от времени, снега и дождей рамкой. Фото было не разглядеть. Софериэль вжался в стену, чтобы не упасть, и от боли под левой лопаткой едва не потерял сознание. Архангелы переглянулись.

– Так это, – Софериэль быстро читал мелкий текст, – он под машину попал, насмерть. А… Это ты его толкнул, ты!! Абаддон, ты сам сволочь! Это ты его убил!

– Я, – второй облизнул костяшки пальцев и невысоко воспарил над полом, – я знаю. Он хотел прирезать моего человека, украсть у него телефон и деньги, тот зарплату снял за полгода. Но я думал, что ты рядом и оттолкнешь его или еще что-то придумаешь. Я не могу работать за двоих. Ровно десять лет назад дело было, когда у тебя на китах кукушку сорвало.

Абаддон парил над полом и подкидывал шлем с нимбом как мячик. Софериэль шевельнул крыльями и грохнулся на колени, планшет улетел под стол. Левого крыла точно не существовало, Софериэль не чувствовал его, а силы правого не хватало, оно глупо дергалось, как у птенца, левое висело тяжким грузом.

– Я летать не могу, – сквозь зубы проговорил Софериэль. Архангелы дружно рассмеялись.

– Рожденный ползать, – Абаддон пинком вышиб планшет из-под стола. – летать не должен. Ищи своего третьего, еще один должен быть.

Софериэль до боли прикусил губу – так обидно и горько ему не было давно. Он видел свое отражение в темном зеркале – экране планшета, отражение отдаленно напоминало первого, что сошел с ума. Шесть лет, десять лет как же так? Они врут, эти двое, так не бывает, этого не может быть!

– Давай, давай, – подал голос Архангел, – загляни в глаза своих чудовищ. Страшно тебе? Страшно, да? А им каково было, одним, без ангела-хранителя? Ах, ты не подумал? Ну да, киты же, канавы, письма.

«Дались тебе эти канавы» – Софериэль коснулся экрана. Снова показалась могила, потом пустота, потом ворох розовых и золотых искр, потом он увидел девушку. На вид ей было двадцать с небольшим, со светлыми волосами до плеч, приятная улыбка, ямочки на щеках, веселые голубые глаза. «А с ней что?» – Софериэль быстро листал ленту дальше. К счастью, жутких полосатых одежд и могил не обнаружил, обычные фото – пикники, праздники, поездки, котики и даже белая спокойная лошадь. К лошадиной морде нежно прижималась щекой девушка.

– Ее зовут Маша и она хочет продать душу дьяволу, – сказал Архангел. – Ты ее довел, Вася.

– Я не Вася, я Софериэль.

– Красивое имя. Но сам подумай: где ты, а где хранитель книг о жизни и смерти, – Архангел вышел из-за стола. – И где киты, и где вечные книги, правда? Теперь ты Вася. И если она, – Архангел показал на планшет, – не разорвет контракт с Сатаной, то ты, Вася, пойдешь ты во тьму внешнюю, где плач и скрежет зубов.

Архангел взял у Абаддона шлем, распахнул крылья. Снова запахло пороховой гарью, нимб сверкнул, от его луча на мраморе осталась глубокая борозда. Софериэль прижал планшет к груди. Пол снова дрогнул, плита с кольцом приподнялась. Абаддон сказал что-то негромко, и все стихло.

– Что это за звук там? – Софериэль показал на плиту, – звон какой-то.

– Цепи, – Архангел надел шлем и поднял забрало, – это цепи, он там прикован.

– А я думал, что деньги, очень похоже, – брякнул первое, что пришло в голову, Софериэль. – Или цепи золотые?

– Нет. Но если хочешь проверить, то можем повторить, – предложил Абаддон.

– Я верю. – Софериэль отступал по горячему полу, Архангел настиг его у стенки, взял за плечи и с силой впечатал в мрамор.

– У тебя неделя, Вася. Если она не одумается, пойдешь туда, – он метнул взгляд в сторону вновь ожившей плиты, – и останешься там…надолго останешься. У тебя будет полно времени, чтобы понять, каково людям жить на этом свете без ангела-хранителя.

Над полом поднялся туман, он густел на глазах, за пеленой раздвинулись мраморные стены, там была выжженная и покрытая воронками степь под выцветшим от жары небом. Абаддон опустил забрало и пропал в поле сгоревшей пшеницы, Архангел смотрел туда, точно примерялся. Мелькнула тень вертолета, уши заложило от грохота винтов. Архангел тоже закрыл лицо пластиковым щитком и сгинул в дыму и грохоте. Стены сошлись, туман осел, открылась обычная дверь – темная, тяжелая, из старого дуба. За ней в комнате с огромными шкафами из темного дерева оказался дежурный ангел, неразговорчивый и резкий. Первым делом он надел Васе на запястье браслет с черной блестящей капсулой – часами, как оказалось. Они оживали при нажатии на экран, показывали дату, время и еще кучу всего необходимого – считали пульс, количество пройденных шагов и еще какую-то ерунду.

– Это еще что? – штука выглядела как тюремный браслет и негромко гудела.

– Таймер, – дежурный сверил что-то в своем планшете и махнул пером по экрану часов. – Время идет назад. Осталось шесть дней, двадцать три часа и пятьдесят минут.

Куда делись его законные десять минут, Вася спрашивать не стал. Перевернул часы так, чтобы не видеть цифры – особенно раздражали секунды, они бежали слишком уж быстро – и приступил к делу. Немного полюбовался на Машино фото, пролистнул дальше. Информация давно не обновлялась, мелькали черные пустые страницы, потом планшет дрогнул и перезагрузился. «Завершается установка компонентов» – экран мигнул еще несколько раз, потом успокоился. Вася переоткрыл папку с Машиным досье и сначала подумал, что ошибся. От той веселой девчонки не осталось и следа, с экрана смотрела строгая, очень худая стерва с ледяным взглядом и белыми идеально прямыми волосами. Ни следа улыбки в голубых глазах, отдаленно напоминавших Машины, ямочки на щеках исчезли. Такая не то, что душу дьяволу продаст, а еще и мать родную, причем с потрохами.

«Что за…» – Вася закрыл папку, открыл, но с прежним результатом. Потом сообразил, что Маша за эти десять лет могла измениться, и успокоился. Потом подумал, что вообще плохо ее помнит – может, это вообще не его подопечная, и Архангел ошибся. Как и те двое тоже не его. «Киты важнее» – Вася поморщился от воспоминания, под левой лопаткой заныло, точно там до сих пор отвертка торчала или нож. Вася посмотрел на свое отражение в матовой дверке чудовищного шкафа и расправил крылья. Вернее, расправил только одно, левое торчало обломанной веткой, и Вася его почти не чувствовал. «Это Абаддон меня за крыло дернул, когда из ямы вытаскивал» – запоздало сообразил Вася. Но сейчас было не до крыла, время летело слишком быстро.

– Так, что тут у нас, – в карточке клиента Вася открыл раздел «Заметки», быстро пробежал короткие строки, оставленные тут десять лет назад. Первым по списку шло желание – «хочу помириться с Женей. Она моя лучшая подруга, я обидела ее, я неправа, я должна извиниться и помочь ей». Хорошее желание, правильное, с него и начнем.

Женя нашлась через пару минут. Приложение долго загружало описание и фото, потом экран снова заморгал, и было с чего. Вася держал планшет на вытянутых руках и разглядывал находку со стороны. Машина лучшая подруга напоминала крокодильчика с заклеенным носом, или как у них рот и челюсти правильно называются, у этих кровожадных рептилий. Таких обычно носят на пляжах южных морей, предлагая отдыхающим сделать на память фото с живым монстром. И хоть пасть у него заклеена, можно не сомневаться – как только намордник исчезнет, мало никому не покажется. Правильнее было бы сказать, что Женя целиком состояла из своего невероятных размеров носа, длинного и хрящеватого. Все остальное терялось за ним, пропадало в тени этого великолепия. «двадцать восемь лет, разведена, есть сын, живет с матерью, враждует с братом, работает в строительной конторе сметчиком» – Вася изучил короткое Женино досье, еще раз посмотрел на ее фото, вздохнул. «Друзей не выбирают» – в правом углу экрана мелькнула красная точка, Вася открыл Машину страницу. «Сегодня в 18-30 стрижка и тонирование, салон «Эдем» – сообщила бегущая по центру экрана строка. Значит, Маша собралась наводить красоту, и система предупреждала о ее намерениях. «Шикарно» – Вася нашел чат и написал Жениному ангелу:

«Привет. Пусть твоя придет сегодня к половине седьмого в «Эдем». Есть дело».

«Какое еще дело?» – моментально отозвался дисциплинированный Женин ангел. «У нее сегодня другие планы».

«Мы будем извиняться», – настрочил в ответ Вася, – «очень надо. Сделай так, чтобы она пришла. Я тебе должен буду».

Как отдавать долг, Вася старался не думать. Главное – завалить Машу исполнениями ее желаний, чтобы та и думать забыла про контракт. Извиниться перед Женей – что может быть лучше примирения двух старых подруг? Ведь судя по досье, они знакомы с самого детства.

«Я постараюсь», – появились строчки в чате. – «Но не обещаю. Может, не сегодня? Моя на огород собралась».

Вася врезал кулаком по ледяному мрамору и охнул от боли под лопаткой. Какой огород, он там как, в своем уме?

«Блин, люди помириться хотят. Какой огород, ты сам подумай! Тащи свою в «Эдем», она оттуда на свои грядки поедет, я ей такси организую».

«Она забор ставит, сейчас как раз столбы привезли, надо ямы копать. Потом еще сетка».

Вася еще раз посмотрел на Машино фото, на Женин нос, потом в стену. Салон красоты, столбы для забора, огород? Найдите лишнее звено в этой цепочке, как говорится. Звеньев полно, больше одного, скажем так, но ломать голову над этими нестыковками некогда. Время идет слишком быстро, он и так же сорок минут убил на это плевое, в общем-то, желание!

«Минут на десять если только», – ожил чат, – «больше не получится. Потом у электричек перерыв, а со станции еще пешком топать».