– Ты, чего застыл, простофиля? – Эрис легонько толкнула его в бок. Замир моргнул. Видимо, он слишком погрузился в свои мысли и не слышал, о чем говорили все остальные. – Метха спрашивает, сколько нам нужно горючей смеси.
– Быки смогут увезти не больше пятнадцати бочонков. Лучше даже сделать побольше маленьких бочонков. Нам важно количество. И еще, нужно, чтобы смесь не замерзала на сильном холоде. – Он посмотрел на ученого. – На очень сильном холоде.
– Об этом не беспокойся, – сказал ученый. – Думаю, в смесь будет входить жир и он не даст ей замерзнуть на любом морозе. Но мне нужно пару дней поэкспериментировать. Подобрать наиболее подходящий состав, чтобы полученная смесь удовлетворяла всем вашим требованиям. – Глаза ученого горели азартом исследователя, экспериментатора, которому уже не терпится приняться за поиск решения новой, любопытной задачи. – Для изготовления нужного вам количества смеси, вам нужно будет закупить необходимые компоненты, которые я вам потом назову.
– С этим трудностей не будет, – заверил Сейша.
– Перед тобой сидит денежный мешок, Метха, – смеясь, сказала Эрис. – Слышишь, как позвякивают золотые, при каждом его вдохе и выдохе.
– Эрис остра на язык, с самого детства, – улыбнулся Метха. – Такой непоседы и егозы, я больше не встречал.
– Неужели?! – Сейша подмигнул Эрис. – А я-то был уверен, что наша Эрис, с детства была сама кротость. Вот, думаю, повезет кому-то с женой. Настоящее сокровище достанется, сплошные добродетели.
Эрис состроила рожицу.
– Я смотрю, чужестранец, – обратился ученый к Замиру, – ты заинтересовался моими приборами. Если у тебя будет желание, приходи, когда закончишь со своими делами. Я с радостью покажу тебе то, что тебе будет интересно и расскажу о всяких премудростях. Мне очень не хватает единомышленника, с которым можно было бы обсуждать проводимые опыты. Что-то придумывать, пробовать что-то новое.
Замир улыбнулся. Он даже почувствовал радость.
– Я с удовольствием приду, Метха. Благодарю за приглашение. Если только обстоятельства не помешают мне сделать это, как только мы покончим с тем делом, для которого нам потребовалась твоя помощь, я приеду. И, может быть, ты и впрямь не откажешься поучить меня.
– О теперь еще один будет корпеть над склянками, – Эрис закатила глаза. – Вы точно поладите, Метха, – она указала взглядом на Замира, – он тоже жуткая зануда, не хуже тебя.
Мужчины рассмеялись. Замир с удивлением обнаружил, что впервые после всего, что случилось, ему и впрямь сильно чего-то хочется, не считая желания отомстить. Ему хотелось засесть в этой комнате вместе с Метхой и изучать все, что он будет ему показывать и рассказывать. И еще, возможно, чтобы рядом была она, несносная девчонка с ее длинным болтливым языком и озорной улыбкой.
Они покинули дом ученого, когда на улице уже начало темнеть. Воздух стал чуть прохладнее, но его по-прежнему наполняло невыносимое зловоние, да еще стало совсем плохо видно дорогу. Сейша то и дело оглашал окрестности бранью, когда в очередной раз наступал во что-нибудь особо отвратительное. В какой-то момент он оглянулся на Эрис и подозрительно покосился на ее ноги. Тонкие сапожки девушки по-прежнему оставались чистыми.
– Как тебе удается не испачкаться в этой грязи? – почти сердито спросил он. – Может ты специально пустила меня вперед, чтобы вся дрянь доставалась моим сапогам?
Эрис рассмеялась.
– Я выросла на таких улицах. Это ты привык к мощеным мостовым и выложенным мрамором полам дворца и домов богачей.
– Все равно не понимаю, как можно здесь не перепачкаться по колено, – проворчал Сейша.
– Я знаю один секрет, – глаза у нее озорно поблескивали.
– Какой? – понимая, что она, скорее всего, готовит очередную уловку, все же не удержавшись спросил Сейша.
– Нужно, – Эрис расплылась в улыбке, – взять себя за нос, три раза покрутиться через левое плечо и сказать: «Я глупый осел, который верит всему, что говорят!». – Эрис звонко рассмеялась.
«Можно было сразу догадаться, что это, какая-нибудь из ее штучек. И впрямь, осел», – мысленно обругал себя Сейша. В это время из темной подворотни впереди них послышалось рычание. У всех троих пронеслось в голове одно и то же: «Волки! Откуда им здесь взяться?». Конечно, никаких волков не было. Навстречу друзьям вышли четверо мужчин, плохо различимых на темной улочке в сгустившихся сумерках. Один из четверых удерживал двух рвавшихся с поводка, грозно рычащих здоровенных псов. Животные скалили острые крепкие зубы, глаза злобно поблескивали, из приоткрытых пастей текла слюна. Сильные тела были напряжены, собаки рвались вперед, перебирая лапами, туго натягивая кожаные ремни которые держал их хозяин. Светящиеся в темноте глаза, наполненные кровожадной злобой и оскаленные клыки, ясно давали понять, что они только и ждут, когда хозяин позволит им броситься на стоявших у них на дороге людей, чтобы разорвать их. Сейша и Эрис, и Замир остановились, понимая, что эта встреча не к добру и по-хорошему с незнакомцами им не разойтись. У двоих, из преградивших им путь, в руках поблескивали кинжалы. Тот, что держал собак, в другой руке сжимал дубинку. Четвертый поигрывал кистенем, подбрасывая в воздухе шипастый шар, удерживаемый на рукояти толстой цепью. Все четверо ухмылялись.
Сейша вынул из-за пояса короткий меч. Замир крепко сжал рукоять охотничьего ножа, готовясь в любой момент выхватить его и пустить в дело. Покосившись на Эрис, он с удивлением увидел, что в ее руке тоже поблескивает тонкое длинное лезвие кинжала, появившегося у нее непонятно откуда. Глаза девушки горели возбуждением и азартом, но страха или растерянности в них не было.
Один из четверых недружелюбно настроенных незнакомцев сделал шаг вперед и взглянул на Сейшу.
– Мне сказали, что сиятельный Сейша разгуливает по нашим улицам. Я, признаться, вначале даже не поверил. Как такого знатного господина занесло в подобное место? – мужчина ухмыльнулся и помахал перед собой кинжалом. – Вот приятная встреча! Согласен, Сейша?
– Прочь с дороги грязный червяк! – грозно сказал молодой воин. Его собеседник расплылся в улыбке.
– Я смотрю, ты не слишком воспитан! А уж высокомерен, так просто не в меру. Задираешь свой нос. Все для тебя червяки. – Глаза говорившего злобно сверкнули. – Ничего, сейчас мы собьем с тебя спесь, сиятельный господин. Будешь лежать в куче мусора, захлебываясь собственной кровью.
Мужчина мотнул головой назад.
– Видишь этих милых собачек? Нашего славного Гека и Лимо. Я и мои друзья с удовольствием посмотрим, как они разорвут тебя на куски. Им очень по вкусу мясо богатых господ. Такое нежное и изысканное. – Он грубо расхохотался. Псы, как будто поняв сказанные слова, начали рваться вперед с еще большей силой. Они рычали и хрипели, пытаясь вырваться из рук хозяина, вокруг открытых пастей выступила пена.
– И ты, и твои люди, и эти шавки отправитесь к своим презренным предкам, если сейчас же не уйдете с дороги жалкие негодяи, – сказал Сейша, немного встревоженно поглядывая на обезумевших от ярости собак. Твари были явно очень сильны и, наверняка, не менее быстры.
Бандит хрипло рассмеялся.
– Ты, как я уже сказал, слишком горд и заносчив. На этот раз ты ответишь за все, Сейша. Здесь нет ни стражников князя, ни слуг, готовых защитить своего господина. Я давно жду такого удачного момента. В прошлом месяце ты убил моего человека. Помнишь Сейша? И сейчас я с тобой рассчитаюсь за смерть моего товарища, а твой толстый кошелек набитый золотом послужит мне утешением в понесенной мною утрате, – он снова рассмеялся.
– Если ты про грязную свинью, которая напав, как последний трус из-за спины, пыталась убить меня чтобы стащить мои деньги, так я могу устроить тебе встречу с ним, если ты так уж соскучился, – Сейша слегка приподнял меч. – Последний раз предупреждаю – не уйдешь с дороги вместе со своими грязными оборванцами и шелудивыми тварями, и считай твоя встреча с приятелем дело решенное, и их тоже.
– Вас двое, Сейша, и девчонка, – вкрадчивым голосом сказал бандит. – Пожалуй, с ней я потом позабавлюсь. Она хорошенькая. Если будет хорошо вести себя и будет покорна, может быть, ей удастся избежать знакомства с зубами Гека и Лимо. Жаль портить такое милое личико, – негодяй захохотал, и сделал знак своему приятелю, все с большим трудом удерживающему захлебывающихся яростью псов.
В следующую секунду бандит спустил собак с поводка, и они бросились вперед. Замир выхватил нож. Сейша отвел в сторону руку с мечом, готовясь нанести удар. Одна из собак бросилась на него. Он увидел прямо перед собой острые зубы и ударил мечом, целясь в бок разъяренной твари. Собака оказалась еще проворнее, чем он предполагал. Меч лишь рассек кожу на спине, что только еще сильнее разозлило пса. Белые клыки уже тянулись к шее воина. Мощные лапы, врезавшиеся в тело Сейши, толкнули его с такой силой, что он покачнулся и только чудом удержался на ногах и не упал. Он непроизвольно зажмурил глаза, приготовившись к тому, что острые зубы сейчас сомкнуться на его горле и разорвут его, одновременно нанося новый удар мечом.
В воздухе, что-то просвистело и тяжелое тело животного начало сползать вниз. Тело собаки расслабилось, и она упала у ног Сейши неподвижно. Из одного глаза торчала рукоять кинжала, а из раны на боку вытекала кровь. Сейша бросил быстрый взгляд на друзей. Эрис едва заметно кивнула ему. В руке у нее поблескивал уже другой кинжал. Думать где девчонка скрывала свое оружие и сколько всего у нее кинжалов, Сейше было некогда. Выставив вперед меч, он двинулся на главаря банды. Глаза его были переполнены яростью. Бандит попятился. Рука, сжимавшая кинжал дрогнула, он понимал, что к нему приближается его собственная смерть. Сейша не только богатый господин, знатный вельможа, задирающий нос. Он воин, опытный и безжалостный и пощады, после случившегося, ждать не стоит. Ухмылка исчезла, негодяй побледнел и попытался сделать шаг назад. Острый клинок меча настиг его и вошел в плоть грабителя и убийцы по рукоять. Бандит успел только тихо вскрикнуть. Глаза его закатились, и он повалился на грязную дорогу у ног того, кого грозился убить сам всего несколько минут назад.
Вторая собака пролетела дальше своей товарки. Пес взвился в воздух и полетел вперед к намеченной цели. Замир приготовился. Помимо воли, он почти физически почувствовал, как зубы разрывают кожу, вгрызаются в мясо и кости. Он даже ощутил ноющую боль в запястье и в ноге, покусанных волками, во время схватки с волчьей стаей. Замир крепко сжал зубы и ударил ножом, и еще раз, и еще. Пес взвизгнул. Замир почувствовал на руках мокрое и горячее. Собака упала, дергая лапами, тяжело дыша. Через несколько секунд она затихла. Замир с беспокойством отыскал глазами Эрис и Сейшу.
Напротив Эрис стоял здоровенный детина с кистенем. Он поводил рукой влево и вправо. Страшный шар взлетал то в одну, то в другую сторону. На губах бандита была гадкая ухмылка. Он с видимым удовольствием рассматривал девушку. Девушка, впрочем, не выглядела ни испуганной, ни растерянной. Эрис стояла со спокойным лицом, даже не глядя на кистень, она смотрела прямо перед собой. Замир рванулся к Эрис. Бандит протянул руку, чтобы ухватить девчонку. Он не собирался ее убивать. Он хотел позабавиться с ней. Кистенем он помахивал, чтобы напугать. Чтобы она вела себя послушно и была покорной. Губы его расплылись в широкой плотоядной улыбке. Он почти схватил руку девчонки, но она непостижимым образом увернулась и в следующий миг, размечтавшийся о сладострастных утехах насильник, взвыл от боли. Нога девушки со всей силы врезалась между его ног. Из глаз брызнули слезы. Ловя воздух широко открытым ртом, он согнулся почти пополам от непереносимой боли. Замир заметил, как Эрис сделала быстрое движение рукой, и ее несостоявшийся поклонник вновь огласил улицу своим криком, на этот раз похожим на поросячий визг. В руке у Эрис было, что-то, чего Замир сначала не смог разглядеть. Бандит ухватился рукой за голову и завыл. По его пальцам стекало что-то темное, в сгустившейся темноте почти ничего нельзя было разглядеть, но совершенно ясно было, что это кровь. Эрис толкнула бандита ногой и он свалился в зловонную грязь. Встав на четвереньки, он пополз прочь от нее, подвывая. Кистень остался лежать на земле.
– Жаль, что псы сдохли. Я бы скормила это им, – крикнула Эрис и помахала тем, до этого не смог разглядеть Замир. Теперь он был совсем близко к девушке и смог, наконец, рассмотреть трофей. Лицо его скривилось от отвращения. В руке Эрис находилось отрезанное у бандита ухо.
– Держи, может, пригодится. Высушишь, повесишь на шею, как напоминание. Когда в голову придет очередная глупость, ты посмотришь на него и подумаешь совершать ее, или все же поберечь второе, – насмешливо крикнула она и швырнула ухо вслед хозяину. Увидев, шлепнувшуюся перед ним потерянную часть тела, разбойник завыл и завизжал громче прежнего.
Двое других негодяев предпочли быстренько скрыться в той же подворотне, из которой они явились. «Одноухий», подвывая, последовал их примеру.
Напряжение и возбуждение, вызванные опасностью и необходимостью спасать жизнь свою и, если потребуется, друзей, отступили. Замир испытал головокружение и почувствовал, как к горлу подкатывает тошнота. Он никогда не думал о том, сможет ли он убить человека. За столетия, проведенные в Алметинских горах, ни один из его соплеменников ни разу не лишил жизни другого человека. Замир мог сразиться с диким зверем, и убить его, потому, что от этого зависела его жизнь. Он, почти не дрогнув, вышел сражаться против страшного чудовища, прекрасно понимая, что его ждет смерть. Но убить подобного себе, отнять жизнь у такого же, как и он сам, человеческого существа, было для него чем-то противоестественным. Разумеется, если бы виновниками гибели его рода были люди, он убил-бы их, не задумываясь. Если сейчас ему пришлось бы спасать свою жизнь или жизнь своих товарищей в схватке с разбойниками, он лишил бы жизни одного из них или даже всех, не моргнув глазом. Но впервые в жизни он испытывал страх. Не перед опасностью, а перед тем, что ему придется переступить черту, которую он всю жизнь считал для себя запретной.
– Они дурные люди, – взглянув ему в глаза и, как будто угадав, о чем он думает, сказала Эрис. – Они убили бы нас, не задумываясь. Вернее вас они бы убили, а со мной делали бы всякие мерзкие вещи. – Глаза ее сверкнули. Замир непроизвольно сжал кулаки. Она права. Просто он не может, вот так сразу начать мыслить и относится ко всему по-другому, в соответствии со здешними условиями жизни и их нравами. – Они ничуть не лучше убийц из рассказанного тобой предания. Им, что мы, что мать с грудным младенцем. Они ради денег или забавы пойдут на все.
Замир вспомнил, как он не мог понять, почему Оил не вырвал сердца у тех, кто погубил жителей Алметин. Рука его легла на рукоять ножа, а сердце начало биться ровно и спокойно. Эти люди были теми же убийцами добрых трудолюбивых алментинцев, теми же, кто воспользовался гостеприимством, а потом напал подло и безжалостно. Глаза Замира полыхнули гневом. Его затопила ненависть и злоба. Чернота, живущая внутри него с момента гибели его племени, всколыхнулась в нем с новой силой, начала снова поглощать его. Он вновь испытал страх, на этот раз его пугал он, сам, то, что жило внутри него. Эрис внимательно посмотрела на него. Брови ее нахмурились.
– Нужно как можно быстрее закончить с нашим делом здесь и уехать, – сказала она. Замир судорожно вздохнул.
Проводив Эрис до начала улицы, на которой она жила, так как дальше она идти друзьям запретила, Замир и Сейша отправились в сторону богатой части города, к дому Сейши.
– Не волнуйся за нее, – заметив, что Замир то и дело оглядывается с встревоженным видом, ухмыльнулся молодой воин. – Наша малютка умеет за себя постоять. Скорее следует переживать за тех, кто попытается встать у нее на пути.
Он засмеялся. Замир шел хмуро глядя перед собой.
– Ты чего такой? – заметив мрачное настроение приятеля, спросил Сейша.
– Эта жизнь не для меня. Я не могу найти для себя место в этом мире. И не уверен, что смогу когда-нибудь найти. Я чужой здесь.
Сейша усмехнулся.
– Здесь все чужие, друг мой. Каждый сам по себе. Никому нет дела до других. Всех волнуют только они сами, – несмотря на то, что Сейша продолжал улыбаться, в его глазах была грусть.
– Почему же вы так живете? Поему не можете жить счастливо? Без злобы и ненависти. Почему не можете любить друг друга, быть счастливыми?
Сейша невесело рассмеялся и развел руками.
– Мы не знаем как. Не умеем. Наши сердца очерствели. В них слишком мало любви и доброты. Дурное, что есть в нас, почти вытеснило все хорошее. Здесь есть, конечно, и добро и любовь, но их так мало, что они почти не заметны в общей массе себялюбия и равнодушия ко всему, что не представляет личные интересы. Ты знаешь, Замир, несмотря ни на что, ты редкий счастливец. Ты, по крайней мере, знаешь, как может быть по-другому. Жаль, что все сложилось так. Что тебе пришлось потерять свой мир, и окунуться в другой, много хуже и безобразнее чем тот который был твоим.
Сейша говорил непривычно серьезно. Дальше друзья шли в молчании, до самого дома, погруженные в собственные мысли.
Глава 24. Оконченная страница
Спустя четыре дня друзья покинули стены города, чему Замир был несказанно рад. Следом за ними ехали три повозки, нагруженные тем, что им необходимо было для нового похода в горы. Две повозки везли бочки со смесью, изготовленной ученым. Она, как и требовалось, была способна гореть на сильном ветру, не застывать от холода и сгорать не быстро, а за довольно продолжительное время. Бочонки были небольшие, такие, как и хотел Замир. На третьей повозке были сложены мотки толстых веревок, обработанных той же смесью. Оружие, необходимое не для сражения с великанами, а чтобы обороняться от хищников. Специально сделанный небольшой шатер, ткань которого, знакомый Эрис, тоже пропитал каким-то чудодейственным составом, благодаря которому она не должна была пропускать ветер.
Замир опасался только того, чтобы быкам не было слишком тяжело везти такой груз. Он надеялся, что Лиа удалось вылечить ногу захромавшего быка. Если он не сможет идти с ними, им придется оставить часть бочек с горючей смесью, а это было очень нежелательно. Тварей может и впрямь оказаться намного больше, чем они думают и тогда они не смогут с ними расправиться. Замир старался не думать о предстоящем походе, о возможных трудностях и всех опасностях связанных с ним. Возможно это последние дни его жизни. Ему хотелось хотя бы попытаться прожить их тем прежним Замиром, которым он был до всего, что случилось. Конечно, он изменился. Прежний Замир умер. Вместе со всеми кто был ему дорог. Но он хотел хоть немного почувствовать тепло и радость. Подумать о тех, кто еще остался в его жизни. И о тех, кто появился в ней совсем недавно. О друзьях. Об Эрис… О ней он старался думать как можно меньше. И чем больше он старался, тем чаще его мысли возвращались именно к ней. Он уже успел изучить ее лицо и фигуру, движения, смех, звук ее голоса до мельчайших подробностей, незаметно наблюдая за ней, бросая взгляды украдкой, когда она не видит. И каждый раз он все равно открывал в ней что-то новое. Она смешила его, порой злила, почти, как и раньше, и она радовала его… Ему было хорошо, когда она была рядом. Он чувствовал себя почти живым. Почти счастливым…
–
За время их отсутствия раны Волман зажили.
– Я смотрю, ты тут только на перинах валялся, да объедал местных крестьян, – обнимая друга, сказал Сейша. – У тебя лицо стало шире, чем морда у быка.
Он кивнул на быков, радостно тыкающихся мягкими мордами в руки приехавших и расхохотался.
– Лиа, зачем ты его так откормила, он идти не сможет. Толстякам в походе всегда тяжело, – посмеивался Сейша.
– Вы совсем стали большие, – обнимая детей, сказал Замир. – Каждый раз удивляюсь – проходит всего несколько дней, а вы опять подросли и повзрослели, и даже поумнели, – он со смехом потрепал вихрастую голову брата и нежно погладил светлые волосы сестренки.
Пока их не было, Лиа разрезала бычьи шкуры и сшила для Волмана и Сейши одежду.
– Неужели не придется день и ночь морозить зад и все остальное! – радовался Сейша, примеряя обновку. – Да наградит тебя, Лиа, Великий Оил, всем чего ты только желаешь.
Поход был делом решенным. Подготовка была произведена нешуточная. Так, что на этот раз даже Еши и Аните понимали неизбежность нового расставания и то, что Замир и его друзья мысленно уже не здесь. Они настраиваются, готовят себя к предстоящему испытанию. Прощальный вечер и расставание ранним утром прошли более сдержанно, чем в прошлый раз. Все старались держать себя в руках. У Лиа разрывалось сердце, но она не позволяла себе начать плакать или умолять остаться своих самых близких и любимых мужчин. Дети тоже почти не плакали. У Аните скатилось по щекам несколько слезинок, но Еши пихнул ее рукой и сердито посмотрел на нее, и она вытерла слезы и даже изобразила улыбку. Сам Еши усиленно морщил нос и моргал. Он тоже улыбался кривовато и не слишком широко. Губы подрагивали. Он смотрел на брата и его друзей. Они были его героями. Он мечтал отправиться вместе с ними, но прекрасно понимал, что его не возьмут.
В последний раз все обнялись. Прозвучали слова напутствия и пожелания легкой дороги и удачи. Маленький отряд двинулся в путь. Вместе с отрядом в сторону гор отправились двое крестьян из деревни. Они должны были остаться с лошадьми до возвращения отважных героев обратно. Если отважным героям суждено было вернуться…
–
Снова они были в горах. Снова вокруг был только снег и холод. И скалы, молчаливые и равнодушные, взирающие на маленьких людей с поднебесной высоты.
На этот раз на извилистых горных тропах им не встретились волки. Это было хорошо. Отряд был слишком мал. Наверняка они смогли бы отбиться даже от большой стаи. Сноровки, ловкости и меткости каждому из них было не занимать. Но все же кто-то мог быть в этой схватке ранен. А им необходимо было иметь как можно больше сил, когда они доберутся до места и приступят к исполнению задуманного плана.
Волман и Сейша, да и Эрис, несмотря на теплую одежду, все же страдали от холода. Но конечно не как во время их прошлого похода. Спустя два дня крошечный отряд достиг первой из горных долин. Заранее было решено, что в ней они и остановятся. Не имело особого смысла заходить далеко в горы. Они только сильнее устанут в дороге. К тому же потребовалось бы брать с собой больше еды, больше сена для быков, брать лишние дрова или искать уголь для костра, а быки и так везли в этот раз слишком тяжелый груз. Великаны могли прийти сюда также как и в любое другое место, для них расстояния не были так велики как для людей и быков. Теперь, когда они добрались до места, главное было успеть подготовить все до появления чудовищ. И еще оставалось молить о том, чтобы не началась метель. Она тоже могла стать серьезной помехой для их плана.
Отъехав от гор на некоторое расстояние, друзья выгрузили из саней бочонки с горючей смесью и начали раскатывать их на расстояние примерно в пятьдесят шагов друг от друга, образовав из них, таким образом, в конце концов, большой полукруг. На некотором расстоянии от бочонков разложили веревки, пропитанные горючей смесью, протянув их дальше, так чтобы получился замкнутый круг. Внутри первого круга, сделали еще один поменьше. И затем, внутри него еще один.
– Ты сможешь попасть в веревку из лука, Эрис? Из арбалета ты стреляешь отменно, а из лука? – улыбнулся Волман.
– Скажи, сын князя, тебе ведь, наверняка, не очень нужен мизинец на левой руке? Ну, что им можно делать? Разве что в ухе почесать. Выставь его вверх, и я развею твои сомнения, и докажу, что из лука я стреляю не хуже чем из арбалета, и когда будет нужно, попаду в любую из этих веревок, – сверкнув белозубой улыбкой, ответила девушка.
Волман рассмеялся.
– Пожалуй, я поверю тебе на слово, моя милая, кровожадная Эрис. Ты ведь девушка не только скромная, но и честная, обманывать не станешь.
Она пожала плечами.
– Не знаю, почему ты не согласился. В княжеском дворце полно слуг. Уж точно шлось бы кому чесать тебе уши.
Наконец они сделали все, что было задумано. Теперь осталось только привести план в исполнение.
– Ну что, готовы? – Сейша повернулся к товарищам. Глаза у него горели лихорадочным блеском от охватившего его возбуждения. Его уже пьянило предчувствие предстоящей битвы. Истинный воин, живущий внутри него, жаждал схватки, сражения, встречи с врагом и победы над ним. Каждый из присутствующих ощущал почти то же самое. В воздухе вокруг чувствовалось напряжение, почти торжественное ожидание. На лицах были улыбки. Воинственные и полные решимости. Взгляды, которыми обменивались друзья были наполнены сознанием сопричастности, пониманием, что их связывает общая цель и ни один из них не намерен отступать, каждый готов идти до конца, чтобы ни случилось. Они почти не разговаривали, и не только из опасения привлечь страшных тварей, раньше времени, звуками голосов. Слова в данный момент были лишними. Они понимали друг друга по малейшему движению, по кивку головы, по улыбке, по взгляду. Все четверо были неразрывно связаны. Настолько тесно, что каждый из них ощущал себя частью одного целого, единого организма. В целом мире никого не было, в данный момент, ближе друг к другу. Все доступные человеку чувства сплелись в один комок в их сознании, переполнили их, предали им небывалые силы и отвагу. Они чувствовали свою власть даже над самой смертью, способность преодолеть любой свой собственный страх. Ни страха, ни смерти для них сейчас просто не было. Была только злость, ярость, решимость преодолеть все, не дрогнуть, не отступить. И была переполняющая каждого из них необъяснимая радость, чувство восторга.
– Так всегда бывает, перед началом битвы, – сверкнув широкой белозубой улыбкой, сказал Сейша стоявшему рядом Замиру. Они оба пристально вглядывались в едва видную линию гор в конце долины. – Ты уже знаешь, что она вот-вот начнется. Оставшееся время тянется как будто дольше чем обычно и становится почти ощутимым, как будто до него можно дотронуться, почувствовать его. Воздух становится плотным, тягучим, обволакивает. Ты видишь все как будто со стороны. Ощущаешь себя другим. Чувства обостряются, но в то же время они не трогают тебя. Остается только возбуждение и жажда самой битвы…
– Все мужчины слегка чокнутые, – засмеялась Эрис. – Вам нравится щекотать себе нервы. Доказывать какие вы сильные и отважные и для этого вам необходима опасность. Необходимо доказывать свое превосходство и силу.
– А ты сама разве не такая? – улыбнулся Волман.
– Нет. Мною движет не азарт, и мне не нужно что-то себе доказывать. Опасность привлекает меня не тем, что я преодолеваю страх, и от того чувствую себя сильной, а тем, что она делает жизнь разнообразнее. Я не терплю скуку, уныние и однообразие.
Замир посмотрел на нее. Он не думал о своем отношении к опасности ни раньше, ни теперь. И его не особо интересовало, в данный момент, как относится к ней Эрис, и зачем она стремится к ней. Сейчас он хотел просто запомнить ее. Потому что, возможно, больше не будет случая взглянуть друг на друга. Не будет возможности сказать то, что так и осталось не сказанным. Это было как прощание. На всякий случай…
– Пора, – сказал Замир, оторвавшись от лица девушки.
– Я рада, что мы встретились, простофиля, – повернув к нему голову, сказала Эрис и улыбнулась своей озорной улыбкой.
– Я тоже рад.
Он достал из-за пазухи охотничий рожок. Все четверо начали расходиться по полукругу из бочонков. Остановившись на достаточном расстоянии друг от руга, друзья обменялись взглядом. Пора. Замир приложил рожок к губам. Над долиной разнесся пронзительный, громкий сигнал. Он разлетелся далеко, отдаваясь эхом от скал, звуча в соседних долинах, летя все дальше и дальше. Первые звуки еще не успели смолкнуть, рожок затрубил вновь.
Они появились не сразу. Прошло довольно много времени. Вероятно, они находились далеко от этой долины. Люди не знали, привлек ли их звук рожка или, возможно, они просто почувствовали присутствие человека. Главным было то, что они пришли. Снежные великаны двигались не спеша и все равно приближались стремительно, благодаря огромным шагам, делающим большие расстояния незаметными для них. Они надвигались громадными белоснежными холмами, становясь все больше, по мере приближения к застывшим в ожидании людям. Великанов было пять.
– Мерзкие твари, – сквозь зубы сказал Сейша, губы его растянулись в хищной, кровожадной улыбке.
Каждый мускул у ожидавших решающего, главного момента предстоящего противостояния, напрягся. Тело и разум слились воедино. Каждый из четверых превратился в сжатую пружину, готовившуюся начать действовать, все остальное отступило. Не было больше никаких чувств, как и говорил Сейша. Ни страха, ни сожаления, ни даже любви. Не было близких, оставленных далеко позади. Не было всей прошлой жизни. Был только этот миг. Только то, что предстояло сделать.
Вот одно из огромных белых созданий ступило за границы самого большого круга, образованного уже успевшей вмерзнуть в снег веревкой. Затем второе. Едва огромные лапы последней, пятой твари переступили черту, в воздух полетели горящие стрелы и опустились точно на каждый из кругов. Первое чудовище было уже совсем близко к людям. Оно уже тянуло свои лапы в их сторону. Еще миг и оно ударило бы страшными, смертоносными когтями находившегося ближе всего к нему Замира. Было сложно удержать себя в руках, устоять на месте и не дрогнуть, но он, как и остальные, ждал момента, пока в круг войдут все пять тварей, удерживая стрелу на тетиве твердой рукой, не давая страху взять верх.
Веревки вспыхнули, и огонь побежал по самому большому кругу, долю секунды спустя загорелись два других. Огонь достигал огромных белых косматых лап. Великаны пятились пятиться, пытаясь укрыться от языков пламени, найти выход из огненной ловушки. От длинной белой шерсти повалил пар. Воздух наполнился нестерпимым ревом, беззвучным и страшным. Все четверо заранее заткнули уши шерстью, пропитанной воском, но звук был внутри головы. Проникал прямо в мозг, сводил с ума. Один за другим, подталкиваемые людьми, покатились в горящий круг бочонки со смесью, изготовленной ученым. Они подкатывались к ногам чудовищ, вспыхивали. Вверх взлетали столбы огня. Великаны метались между пылающими бочками, разевая огромные пасти, размахивая лапами. Казалось, их тела становились меньше, они оседали, таяли, как будто и впрямь были просто огромными сугробами. Эрис вскинула лук и выстрелила. Горящая стрела влетела в разинутую пасть одного из чудовищ. Оно затрясло лапами, замотало головой. Шатаясь, бросилось в сторону. Налетев на других, сшибло одного из них. Оба существа упали на догорающие веревки и тут же к их телам подкатились уже охваченные огнем бочонки. Ни одна из двух тварей больше не поднялась. Мужчины подкатили к краю горящего круга еще несколько бочонков и толкнули их под ноги оставшимся трем существам. Окруженные со всех сторон высоко взлетающими огненными языками, оставшиеся снежные великаны, один за другим закачались и почти одновременно рухнули на снег.