Аттракцион

Но он не поддался на провокацию:

– Почему же киборга? – Голованов старался говорить спокойно и даже вежливо. – Как вы понимаете, вместе с восстановлением тела мы не можем восстановить и его сознание, вдохнуть в него душу. Со временем наука сможет полностью совместить жесткий диск компьютера с человеческим черепом. Но это будет уже совсем другая история. А это, – он махнул в сторону застывшего как статуя «экспоната», – всего лишь воссозданное в прижизненном виде тело. Физиологическая оболочка, получившая вторую жизнь. Наше общество потребления интересует в первую очередь упаковка товара, и только потом ее содержание. Так вот она, пожалуйста, – он сделал еще один картинный жест рукой.

Во время этого выступления Алла поняла, что «не все спокойно в датском королевстве». Если этот человек так нервничает, стоит ему просто начать говорить о своем деле, значит, определенный дискомфорт от всего этого он испытывает. И не он один, подумала она, взглянув на угрюмые лица остальных. А полностью восстановить все функции мозга Алекса ученым мистера Бичема все-таки не удалось.

Тишину прорезал веселый голос Кэт:

– Мисс Макарова, теперь нам необходимо осмотреть помещение для демонстраций. Пойдемте.

Увидев вопросительный взгляд Аллы, она добавила:

– Сотрудники подготовят экспонат к показу. У нас ведь сегодня генеральная репетиция, и дел еще очень много. Для начала нам надо осмотреть место выступления.

Кэт Орлова говорила это так, как будто все они ее старые друзья, и собрались здесь, чтобы помочь ей подготовиться к свадьбе.

Алла поняла, что сопротивляться бесполезно, и улыбнулась ей в тон:

– Конечно, пойдем.

Когда они выходили, она как бы невзначай подняла голову и бросила взгляд на огромный продолговатый бокс, висящий под самым потолком и похожий на антресоли. В самом его центре было прорезано маленькое окошко, в котором все время загорался и гас яркий зеленый огонек. Загадок становилось все больше.

– Уже почти одиннадцать часов, – произнесла Кэт в лифте, который опускался с таким скрежетом, словно вез их в преисподнюю. – Надеюсь, у них там все готово.

Сейчас Алла была так близко от ассистентки, что волей-неволей могла рассмотреть ее во всех подробностях. Она была вынуждена признать, что Кэт, без сомнения, была одной из самых очаровательных девушек, которых она видела в своей жизни. При взгляде на нее в голове возникало давно забытое и не очень-то в общем понятное слово «субретка». Кэт была скорее похожа на консультанта дорогого косметического магазина, чем на члена сообщества ученых мира. Пышная черная челка и вздернутый носик плохо сочетались со стерильной до тошноты униформой, начисто лишенной признаков половых различий. Короче, Алла должна была констатировать, что такой тип нравится всем мужчинам, но, по некоторым причинам, действует на нервы многим женщинам. Значит, ее собственное легкое раздражение по отношению к Кэт психологически легко объяснимо. Главная смотрительница слегка улыбнулась: наверное, еще пара лет, и она, наконец-то, станет нормальной среднестатистической стервой.

Когда лифт остановился, Кэт выпорхнула из него первой и прошла в центр зала. С некоторой опаской ступив на искрящийся чистотой пластик «арены», Алла предпочла остаться возле дверей лифта. Сквозь стеклянные стены зала внутрь лились потоки бодрого утреннего солнца. Они придавали залу веселый, праздничный вид, Алла почему-то себя здесь почувствовала себя маленькой и одинокой. Ей захотелось уйти.

– Сначала проверим свет, – громко сказала Кэт, хотя Алла не видела, чтобы тут был кто-то, кто исполнил бы ее приказания.

Но, тем не менее, на стенах моментально вспыхнули разноцветные голографические огни. Они были созданы по принципу северного сияния: взрываясь ярчайшими красными вспышками, эти кометы плавно перетекали в синие и зеленые блики, постепенно переходя в обычный желтый электрический свет и смешиваясь с солнечным. Примерно через минуту огни окончательно успокоились, режущий глаза свет поблек, разложившись на причудливое переплетение розового, голубого и янтарного, и Алла поняла, что это освещение играет роль прожекторов, спрятанных за кулисами театральной сцены, чтобы делать розовой землистую кожу немолодых актеров.

– Теперь музыка, – скомандовала Кэт.

Сначала тихо, а затем все громче и громче над ареной стала разливаться музыка Алекса. Инструментальное попурри его самых известных песен.

– Все в порядке. Осталось только проверить само выступление объекта, – объявила Кэт.

Аллой снова овладело острое чувство собственной ненужности. Она не сдержалась:

– Я так и не понимаю, для чего, собственно, я здесь нужна? По-моему, вы и без меня прекрасно со всем справляетесь.

Кэт как будто смутилась:

– Ну что вы, меня просто натаскал господин Серов, чтобы я вам все показала.

– В таком случае, почему господин Серов не натаскал сразу меня? – довольно резко спросила Алла.

– По-видимому, он сегодня занят, – растерянно протянула девушка.

Она прошла к центру арены, внимательно оглядела стены и пол, а затем подняла голову и произнесла в пустоту:

– Спасибо. Готовьтесь к генеральной репетиции демонстрации.

В это мгновение в нагрудном кармане ее комбинезона что-то прерывисто запищало.

– У них все готово. Нам пора подниматься за экспонатом.

В лифте Алла мысленно ругала себя за резкость. Кэт виновато молчала. Алле показалось, что ассистентка переживает, что навлекла на себя гнев новоиспеченной начальницы. А может, она боится, что это станет известно Серову или даже мистеру Коллинзу (наверное, они здесь в курсе всего), и у девушки могут быть неприятности? Уж очень суровые требования к дисциплине здесь предъявляют…

На шестом этаже их уже ждали выстроившиеся в линейку сотрудники. Увидев Аллу и Кэт, они торжественно расступились, с гордостью демонстрируя уже одетый и причесанный объект, который стоял неподвижно, как памятник самому себе. На его чуть припудренном лице по-прежнему отсутствовало какое-либо выражение. Древние греки, увидев подобную модель, наверняка слепили бы с него маску под названием «Бесстрастность». Или «Бесчувствие».

Его черные волосы в тщательно скопированном со старых фотографий беспорядке падали на воротник потертой кожаной куртки с заклепками, на шее с кажущейся небрежностью был повязан бело-синий платок. Руки бессильно свисали вниз под тяжестью замысловатых серебряных перстней, сковавших его пальцы. Шнурки на тяжеленных старомодных ботинках были тщательно завязаны на двойные узлы.

Голованов хотел что-то сказать, но Алла опередила его:

– Я вижу, у вас тут все готово. Полный порядок, не правда ли?

Не давая им опомниться, она вплотную приблизилась к Алексу, словно хотела, действительно, внимательно осмотреть его. Сотрудники за ее спиной замерли в подобострастном ожидании. Неожиданно ей вспомнилась развлекательная ретро-программа сорокалетней давности, где участники сначала одевали безобразный манекен, а ведущий потом осматривал его, чтобы выяснить, все ли принадлежности туалета они напялили на несчастных кукол. Наверное, она сейчас выглядит так же комично.

Скользнув взглядом по одежде Алекса, Алла посмотрела ему в лицо. Его глаза были от нее близко-близко, но он ее не видел. Он вообще ничего не видел, он смотрел сквозь нее. Алла уже чуть было не поверила в то, что перед ней манекен, когда вдруг в полной тишине комнаты она не услышала его дыхание. Редкое, протяжное и едва различимое, оно, как тонкая нить, связывало это застывшее тело с жизнью.

Мнимый задор Аллы мгновенно улетучился. Она почувствовала что-то похожее на благоговение, ей даже стало стыдно за свою наигранную бесцеремонность. Она повернулась и сказала напряженно ожидавшим людям:

– Можно идти.

Руководителя группы обслуживания Голованов подошел к своему пульту и торжественно нажал на какую-то кнопку. В боковой стене открылись двери еще одного лифта. По знаку Голованова ассистентки стали по обе руки от Алекса, а Ким – сзади. Доктор Лестер не сдвинулся с места, видимо, его миссия была уже выполнена. Голованов опять принялся за пульт. Алекс сделал первый неуверенный шаг и довольно твердо пошел к лифту. Сам. Свита последовала за ним.

Алла и Кэт вошли в просторный лифт последними. В нем, кроме уже знакомых лиц, находились двое высоких и плечистых людей, по-видимому, охранники. Каменно-непроницаемые лица делали их похожими на Алекса. Они были одеты в такую же черную униформу, как и охраннику в служебном вестибюле, и на боку у каждого висело что-то, похожее на оружие. Система охраны у мистера Бичема была такой же по-старому надежной, как и все остальное.

Один из охранников стукнул локтем по кнопкам на панели управления, и лифт стал стремительно опускаться. Он не был таким усталым и скрипучим, как все остальные подъемники в этом солидном здании. Никто не успел и дух перевести, как его белые двери разъехались. Они снова оказались в уже успевшем надоесть Алле демонстрационном зале.

Ассистенты подвели Алекса к центру арены и почтительно отошли подальше. Аллу удивило, что в зале их по-прежнему никто не ждал, и она поняла, что демонстрация проводится теперь полностью под ее ответственность. Громилы остались в лифте, пристально наблюдая за происходящим из-за оставшихся незакрытыми дверей.

Минута прошла в напряженной тишине, но вот откуда-то сверху в зал упали первые звуки музыки Алекса. На стенах вспыхнули красные огни. Вступление становилось громче, настойчивее, оно стремилось вниз, как водопад, чтобы соприкоснуться с красными огоньками и слиться с ними в едином водовороте света и звука. Вот оно достигло их, и огни тут же стали зелеными, раздался мощный аккорд, и из зеленых они превратились в синие. Никаких полутонов, только яркие категоричные цвета, слепящие глаза, никаких пауз и передышек, только оглушительная обнаженная музыка. Разноцветные блики в бессилии падали на черно-белые плитки пола, задевали Алекса, который стоял неподвижно, как одинокий черный утес в бушующем море.

На следующей мелодии по стенам зала побежали причудливые голограммы. Треугольники и овалы крутились вокруг себя, на мгновение превращались в человеческие фигуры и тут же распадались на множество сверкающих капель, падающих в океан света и музыки.

Такое начало должно было ошеломить, даже раздражить зрителя, сделать его восприятие менее критичным, отвлечь его внимание от одинокой фигуры в центре зала.

Алла только тут заметила, что Алекс уже не просто стоит, а пританцовывает на месте. Это получалось у него довольно неплохо: естественно и в такт музыке. В этот момент вступление стихло, огни разложились на плавные розовые, желтые и зеленые полутона, мягко осветив фигуру певца. Раздались первые аккорды знаменитой «Я ждал тебя». Алекс достал из кармана куртки массивный радиомикрофон, чуть наклонился вперед, как делал всегда, когда пел, и его губы задвигались синхронно словам песни:

 
«Я ждал тебя десять тысяч лет,
а когда нашел – потерял.
Я прошел через десять тысяч бед,
пока я тебя искал.
 
 
Но это была уже не ты,
и я ушел в никуда.
А ты сжигала за мной мосты,
бросая вниз поезда.
 
 
Боже, я не знал, что так больно любить,
пошли мне легкую смерть».
 

Когда прозвучали эти слова песни Алле показалось, что на мгновение зал озарило легкое золотое сияние. Алекс остановился, глубоко вдохнул воздух и продолжил, и в этот момент Алла была готова поклясться, что он, действительно, поет, что его движения перестали быть механическими и звук на самом деле исходит из его горла, а не из спрятанных в потолке динамиков:

 
«Я прошагал миллионы звезд,
но не прошел пути.
Но это совсем другой вопрос,
куда мне надо идти.
Да, это совсем другой вопрос,
и ответа мне не найти.
 
 
Я жду тебя сотни тысяч лет
В ядре кометы из льда.
А, может, тебя во Вселенной нет,
и я лечу в никуда?
 
 
Боже, я не знал, что так трудно любить,
пошли, наконец, мне смерть».
 

Музыка отзвучала. Алекс склонил голову, словно ожидая аплодисментов. Заиграл какой-то залихватский рок-н-ролл, и певец снова поднес микрофон к губам, но Алла уже ничего не замечала вокруг, кроме его подвижного одухотворенного лица. Слова песни все еще звучали в ее ушах. Как он не побоялся написать такое, призывать смерть, говоря напрямую с Богом? Неужели он все это чувствовал, знал на собственном опыте? Она слышала эту песню тысячу раз, а поняла только теперь, услышав ее вживую… Внезапно она оборвала себя. Вживую! Как, оказывается, далеки мы от логики, как легко нашим органам чувств обмануть нас! Сумбурное начало, грохот музыки, игра теней на его лице сыграли с ней злую шутку. Просто смешно, как легко любым суевериям пустить корни в человеческом разуме, расцвести в нем и дать плоды. Вот тебе и ученый, форпост науки. Недаром дядя Майкл над ней подтрунивал.

Музыка кончилась. Алекс секунду постоял неподвижно, потом, глядя прямо перед собой, растянул губы в улыбке и слегка наклонил голову. Затем повернулся и пошел к лифту, который зиял черной дырой среди великолепия слепящих огней, по-прежнему растекавшихся по арене. Негромкое попурри из песен струилось за спиной Алекса прощальным шлейфом. Он вошел в лифт как в разверстую пасть кита, и двери за ним сомкнулись. Представление было окончено.

Алла поняла, что на остальных оно произвело не меньшее впечатление, чем на нее. Голованов стоял с видом человека, исполнившего свой долг, ассистентки выглядели усталыми, как будто только что сбросили со своих плеч огромную тяжесть. Чен сосредоточенно сжал губы, его взгляд стал серьезным и почти суровым. Когда он заметил, что на него смотрят, его лицо снова приняло беззаботно-насмешливое выражение. Да и Кэт выглядела не такой безмятежной, как раньше. Да, мистер Бичем знал, чту и как показать публике. Можно вообразить, какой будет реакция обычных людей, если даже те, кто сам сделал все это, так потрясены результатом собственного труда.

Разноцветные блики окончательно растворились в обычном дневном свете. Лица присутствующих выглядели серо-зелеными и усталыми. Все они смотрели на Аллу, словно ожидали дальнейших приказаний.

– Демонстрация окончена, – полувопросительно произнесла она. – Я думаю, всем пора вернуться к работе.

Даже не дождавшись окончания этой фразы, сотрудники направились к основному лифту. Им снова предстояло вернуться на шестой этаж. Алла и Кэт вышли из лифта на пятом.

– Разве мне не следует посмотреть, как они будут класть его обратно? – спросила Алла, когда они остались одни в темном коридоре.

– Сначала они займутся кое-какой профилактикой, это займет часа два, а потом вас позовут, – ответила ассистент.

– Ну хорошо, – Алла понимала, что это единственное, что ей остается сказать.

Кэт проводила ее до кабинета.

– Вызовите меня, если что-нибудь понадобится, – она снова обворожительно улыбнулась.

– Идет, – Алла хотелось, чтобы ее улыбка выглядела ничуть не хуже.

Она закрыла дверь своего кабинета и опустилась в кресло. Ее взгляд упал на мертвый монитор компьютера. Пожалуй, это ее единственный непосредственный сослуживец. Интересно, есть ли в нем хоть какие-нибудь игры. Да нет, мистер Бичем наверняка приказал установить блокировку.

Эти минорные думы прервал негромкий стук в дверь. Она еще не успела ответить, а в кабинете уже стоял Серов. Тот же серый костюм (помощник управляющего не носил рабочую форму, как остальные сотрудники), то же бесстрастное выражение лица… Он был похож скорее на собственный фотоснимок, чем на живого человека.

– Добрый день, мисс Макарова, – сказал он. – Простите, что не смог помочь вам ознакомиться с работой: я был нужен мистеру Бичему.

– Не беспокойтесь, Кэт прекрасно справилась с вашим поручением.

– Как я знаю, генеральная репетиция демонстрации прошла успешно.

– О, несомненно. И под моим руководством.

Серов как будто не заметил ее иронии:

– Первая демонстрация состоится завтра в двенадцать часов дня. Мистер Бичем очень беспокоится о том, чтобы все прошло на высшем уровне. Будет много именитых гостей…

– Я это знаю, – перебила его Алла.

– У нас уже все готово, но, тем не менее, сегодня и завтра утром все нужно как следует проверить – любые накладки должны быть полностью исключены. Походите везде с первого по шестой этаж, осмотрите все свежим взглядом (этого желает мистер Бичем), особое внимание уделите уборке демонстрационного зала, а также подготовке к демонстрации самого объекта. Он должен выглядеть безукоризненно. У вас есть все необходимые полномочия. Если вас что-то не устроит, свяжитесь со мной или мистером Коллинзом, нашим управляющим. А пока можете отдохнуть. Время как раз обеденное. Если хотите есть, свяжитесь со столовой, вам принесут все, что пожелаете.

Проговорив все это ровным голосом, лишенным всяких интонаций, он кивнул ей и повернулся, чтобы выйти, но Алла остановила его:

– А когда меня оформят на работу?

– Боюсь, сегодня и завтра здесь будет не до этого, – так же ровно ответил помощник управляющего. – Но вас оформят в самом скором времени. И не беспокойтесь – за эти два дня вам заплатят.

Алла усмехнулась. Неужели этот манекен считает, что это больше всего волнует, заплатят ей, или нет? Серов вышел, а госпожа главный смотритель сразу почувствовала себя ужасно усталой. Ее голова раскалывалась от заработанных впечатлений.

Так вот, оказывается, какая у нее теперь работа. Она заключается в том, чтобы самой ничего не делать, но следить за всеми и отвечать за все. Наверняка, предполагается, что она должна еще и наушничать, пресекая любые попытки подчиненных нарушить священные «Правила» Корпорации Бичема. Ведь босс прямо сказал, что ему нужен «свой человек».

Алла грустно улыбнулась. Быстро ты сменила белый халат ученого на униформу надсмотрщика, дорогая. Правда, эта униформа тоже белая…

Ладно, сейчас ей все равно не удастся все обдумать и что-то решить. Но дальше сегодняшнего дня она здесь не останется, это совершенно ясно. Пусть дядя Миша ругается, эта работа не для нее, даже если придется жить на пособие.

Алла и не заметила, как эти мысли погрузили ее в легкую дремоту. Она не знала, сколько провела в неудобном продавленном кресле, когда над ее головой что-то громко ухнуло и зазвенело. Госпожа главный смотритель Она сразу поняла, что случилось: ей пришлось проработать в исследовательских центрах не один день, и химреактивы там в лабораториях взрывались не раз. Алла вскочила и бросилась к двери, столкнувшись со взволнованной Кэт.

– Нам нужно немедленно проверить объект! – закричала ассистентка. – Быстрей!

Они ринулись к лифту, сопровождаемые смятенным писком своих телефонов.

На шестом этаже сотрудники сгрудились посреди комнаты, окружив Алекса, словно хотели закрыть его от опасности своими телами.

– У вас все в порядке? – крикнула Алла, выскочив из лифта.

– Да, да, – ответили они все вместе.

– Взорвалось что-то на восьмом этаже, – взволнованно сообщил Голованов, – надо бежать туда, посмотреть, что случилось!

Все работники в мгновение ока оказались в лифте и взмыли вверх вместе с оставшейся внутри Кэт. Не успевшая ничего понять Алла осталась одна. Нет, не одна. Недалеко от нее одиноко стоял брошенный всеми «экспонат».

– Ничего себе, – вслух сказала Алла. – Что это с ними такое?

Внезапно она поняла, что впервые оказалась наедине с «объектом». Хотя, здесь, наверное, остались охранники. Но, возможно, их вызывают только при перевозке Алекса. Значит, где-то есть камеры наблюдения. Интересно, где?

Алла взглянула на громоздкий пульт. Сейчас он показался ей особенно допотопным и даже смешным. Остался ли кто-нибудь при настоящем управлении, или они тоже бросили свой драгоценный объект?

Она сделала над собой усилие и посмотрела на Алекса. Что-то в его облике изменилось, показалось ей странным, не таким, как раньше. Но что же? Взгляд! Конечно, взгляд! Раньше он был размытым, расфокусированным, а сейчас Алле казалось, что «объект» смотрит прямо на нее! Вот он, не отрывая от девушки глаз, медленно поднял правую руку, как бы в знак приветствия, и протянул к ней!

Алла ошарашено взглянула вверх, на те самые «антресоли», откуда, как она предполагала, на самом деле, управляли Алексом.

– Нет-нет, там никого нет, – произнес тихий приятный голос.

Алла оглянулась в поисках того, кто это сказал.

– Здесь тоже никого нет, – сообщил тот же голос, – только… мы с вами.

Жутка догадка заставила ее обернуться. И первое, что она увидела, было лицо «объекта», на губах которого играла легкая застенчивая улыбка. Она почувствовала обволакивающий все ее существо первобытный мистический ужас. А он смотрел на нее, как стеснительный молодой человек, пытающийся познакомиться с понравившейся ему барышней. У Аллы перехватило дыхание. Сотни противоречивых мыслей в бешеной гонке пронеслись в ее мозгу, оставив после себя окутавшую разум пыль сомнений. Она не могла двинуться с места. А «экспонат» медленно, словно боясь испугать, сделал шаг ей навстречу.

Ступор Аллы мгновенно прошел. Неожиданно для самой себя она истерично расхохоталась:

– Господи, ну какая же я дура! Поверила в эту чушь!

Ее смех оборвался так же резко, как и начался. Девушка перевела дыхание и тихо произнесла:

– Двойник. Самый обыкновенный двойник, – она посмотрела на стоящего напротив человека. – Я что, была нужна им как подопытный кролик, чтобы проверить реакцию публики, так?

Мужчина в черном не отвечал, давая ей возможность прийти в себя. Наконец, он твердо сказал:

– Нет. Это не так.

– А как? – вскинулась Алла. – Только не говорите мне, что вы на самом деле возрожденный Алекс, царствие ему небесное.

– Да, я, действительно, Алекс, самый настоящий, – он усмехнулся, – Такой, каким был при жизни: до последнего волоска, ногтя, даже заусеницы. Вы можете меня потрогать, чтобы удостовериться.

Он вытянул вперед руки, но Алла отстранилась:

– Вы повторяете слова мистера Бичема.

– Конечно, ведь он почти что мой создатель, чьи же еще слова мне повторять? – он покачал головой, словно проверяя, хорошо ли она держится на шее. – Ладно, хватит шутить. У нас очень мало времени. Алла, вы должны поверить мне.

– Кто вы?

Он вздохнул и огляделся вокруг себя, как будто искал подсказку на трудный вопрос. Но однотонные белые стены не могли вдохновить ни на что.

– Кто я? Это сложно сказать. Я Алекс, но Алекс ведь умер сорок лет назад. Тем не менее его жизнь – это моя жизнь, его тело – это мое тело, хотя оно давно истлело в могиле. А теперь у меня точно такое же тело, состоящее из моих сухожилий, моей кожи, моих мускулов. По нему бежит кровь моей группы, моего резус-фактора. Но это только плоть. Сам я появился на свет не в лаборатории, хоть там заново и родилось мое тело. Я родился семьдесят четыре года назад и сорок лет назад умер для людей. Считайте, что тогда я просто ушел. И вот сейчас, четыре десятилетия спустя, я вернулся.

– Вы что, сумасшедший? – спросила Алла. – Или это очередной психологический тест для меня? Перестаньте, мне стыдно вас слушать.

Мужчина горько улыбнулся, губы его скорбно сжались. А потом он чуть встряхнул головой, и Алла увидела, как шелковистые пряди волос упали ему на лоб и виски, естественно и свободно.

– Вы мне не верите, – горько сказал Алекс. – Конечно, ведь в это почти невозможно поверить. Почти. Как мне убедить вас, Алла?

Он сделал еще один шаг вперед и умоляюще протянул к ней руки:

– Вы нужны мне, вы предназначены, чтобы помочь мне!

В его лице было столько мольбы и надежды, что у Аллы что-то дрогнуло в груди. Ей вдруг почудилось, что это на самом деле Алекс. Она прикрыла глаза, боясь, что сейчас упадет в обморок.

Словно почувствовав ее колебания, Алекс быстро заговорил:

– У меня нет времени доказывать вам, что я настоящий. Вы должны мне просто поверить. Все, что вы здесь увидели – правда. Химик Басманов действительно сделал великое открытие – способ восстановления физических тел по информации, заложенной в их ДНК. Великое с точки зрения людей и преступное согласно законам Вселенной. Это открытие угрожает закономерностям развития жизни не только Земли, но и других миров. Все сущее, телесное и бестелесное, подчинено единым космическим законам. Нарушение любого из них может привести к непоправимым последствиям и даже гибели всего живого. Басманов же вторгся в самую священную область бытия – таинство жизни и смерти. И не только вторгся, но и вырвал одну из их тайн.

Алла слушала его, не в силах перевести дыхание. Его слова как будто околдовали ее, не позволяя прервать говорящего. Его лицо больше не было просящим, оно стало решительным и спокойным, а голос приобрел силу и звучность. Он был так похож на тот страстный и одновременно отстраненный голос, который заставлял миллионы людских сердец биться в такт аккордам его гитары. Голос Алекса.

– Не в силах преодолеть гложущую его разум жажду познания и собственное тщеславие, он обратился за помощью и деньгами в Корпорацию Бичема, а тот как паук вцепился в него, поняв, какую баснословную прибыль он получит, если вдруг бредовая идея ученого найдет свое воплощение. Басманов приступил к реализации своего проекта. Он работал как сумасшедший, не покидая лабораторию ни на минуту. Но по мере того, как работа шла к завершению, он стал понимать, к чему может привести подобное открытие, если попадет в плохие руки. Это привело его в ужас. Ослепленный стремлением к славе, он не ведал, что творил. Его исследования казались ему обычным научным экспериментом. Воплощение же мечты в реальность заставило его на многие вещи взглянуть по-другому. Алчность Бичема пугала его. Он осознал свое преступление и, не вынеся мук совести и страха перед ответственностью, покончил с собой.

– Покончил с собой? – эхом повторила Алла.

– Вам об этом не сказали? Еще бы. Самоубийство Басманова ошеломило всех, кто его знал, но только я могу назвать его причину. А мистеру Бичему скандал совсем не нужен, ведь это может повредить его предприятию. Поэтому дело, разумеется, замяли.

– Да, со связями мистера Бичема это нетрудно. Теперь я вижу, какой он мастер на всяческие аферы, – сказала Алла. Овладевшее ею было очарование прошло, и она вдруг почувствовала колоссальную усталость от того, что здесь происходит или происходило. Ей было уже почти все равно. – Чего вы от меня хотите? – спросила она. – Чтобы я поверила в то, что вы на самом деле Алекс, известный певец, покинувший этот мир почти за двадцать лет до моего рождения? Вы хотите убедить меня, что в созданное этим Басмановым тело вселилась ваша… – она остановилась, понимая, что несет какую-то чушь.

– Да, в это тело вселилась, как говорят люди, моя душа, – спокойно подтвердил ее собеседник.

Алла покачала головой, давая понять, что ее терпение исчерпано, и направилась к лифту.

– Подождите! – крикнул ей вдогонку человек, стоявший в центре зала.

В два прыжка он оказался рядом с девушкой и, схватив ее за руки, рывком развернул ее лицом к себе. Она чувствовала, что его ладони были очень теплыми, а дыхание почти горячим.

– Пустите! – Алла пыталась вырвать свои руки, но он крепко держал их. – Я буду кричать!

– Нет, Алла, нет, вы должны поверить мне! Как мне убедить вас?

Его лицо было совсем близко от нее. Она взглянула на него и застыла, перехватив его взгляд. Сейчас его глаза были светло-голубыми и прозрачными, как стекло. Такие были у Алекса в старых журналах ее отца. В них таились неизбывная грусть и сокровенное знание чего-то такого, чего не знали все остальные люди. Даже с телеэкрана они изумляли и запоминались навсегда. Таких глаз не было больше ни у кого, ни у одного человека. И вот теперь они смотрели на нее вечностью Вселенной. В них рождались и умирали миры, вспыхивали и сгорали за какие-то миллиарды лет звезды, разверзались черные дыры и совершали свой путь кометы. Она как будто увидела рождение космоса, услышала первородные крики и предсмертные вздохи бесчисленных живых существ, когда-либо населявших Землю, она опустилась в глубины дающего жизнь океана и поднялась ввысь на крыльях воздуха…

Алла пошатнулась в руках Алекса и рванула ставший узким ворот одежды. Она, наверное, упала бы, если б он не поддержал ее.

– Вы… действительно… Алекс?.. – она смотрела на него прищурившись, как слепая, впервые видящая солнечный свет.

– Да, – в его голосе послышалось облегчение, а на лице появилась легкая улыбка.

Несколько секунд он изучающе смотрел на нее, а потом заговорил быстро-быстро:

– Взрыв, который вы слышали, произошел не случайно. Он не причинил никому вреда, но всем сотрудникам было внушено покинуть свои рабочие места и устремиться на шум. Это было нужно для того, чтобы я смог поговорить с вами. Но это последнее содействие нам.

– Чье содействие? – чуть слышно спросила Алла.

Алекс продолжал, не ответив на ее вопрос:

– Я счастлив, что смог убедить вас в своей реальности. Вы были выбраны как самый подходящий человек для того, что предстоит совершить.

– А что предстоит совершить? – она боялась, что он услышит в ее голосе испуг.

Лицо Алекса стало твердым и решительным, он с силой вдохнул воздух, как будто ему предстояло прыгнуть с небоскреба, и быстро заговорил:

– Вы должны помочь мне, Алла. Без вас у меня ничего не получится. Но у нас остается очень мало времени на объяснения. Я знаю, вам сразу не понравилось то, что здесь творится. Как гармоничный и порядочный человек вы подсознательно почувствовали всю противоестественность этой идеи «оживления трупов». Я уже сказал вам, что сам безумный изобретатель метода восстановления тел понял всю преступность своего открытия. Будучи опасным само по себе, оно попало в руки человека без чести и совести, которого в этой жизни интересуют только деньги. Хорошо, что для первого раза они выбрали мои бренные останки. Я всего лишь певец, – горько сказал он, – образ на экране, развлекавший людей при жизни и превратившийся в поющую куклу после смерти. Разве сорок лет назад я мог представить, что и в могиле не найду покоя! Они осквернили мое последнее убежище, они превратили демонстрацию моего тела в аттракцион… Но я не привидение из сказок, вернувшееся на землю с целью отомстить разграбившим его могилу. Я послан назад Высшими Силами для того, чтобы воспрепятствовать этому поруганию законов природы и не допустить дальнейших, гораздо худших последствий.

– А какие могут быть последствия? – с замиранием сердца спросила Алла. Ей показалось, что ее слова плывут в воздухе, как в невесомости, и сейчас столкнутся с ответом Алекса.

– Какие последствия? – взгляд Алекса стал суровым, даже грозным. – Это открытие дает всякого рода негодяям массу возможностей для осуществления своих планов. Ведь даже сейчас, в случае с вашим покорным слугой, мистер Бичем не афиширует, что «воскрешена» только внешняя оболочка Алекса, наоборот, все обставлено так, чтобы я выглядел как можно более живым. Наверное, так эффектнее. А если завтра он или кто-нибудь другой, кому наш мистер Предприниматель за огромные деньги выдаст патент на производство живых трупов, откроет для желающих массовое восстановление покойных родственников? Как это повлияет на психику окружающих? Всякое уважение к смерти, к естественным законам природы будет уничтожено. Те, кто верит лишь в то, что может пощупать, уже давно заказывают чучела из покойных домашних любимцев. Так же просто, за деньги, они превратят и своих умерших членов семьи в зомби. Может, это обойдется им даже дешевле, чем покупка места на кладбище. Но открытие Басманова может найти еще более опасное применение. Что, если кому-то из миллионеров-маньяков или какой-нибудь политической партии, жаждущих мирового господства, придет в голову «воскресить» тиранов былых времен или видных политиков? Возможно, они будут лишь двигающейся оболочкой без мыслей и чувств, как и я совсем недавно, но их все равно могут использовать, чтобы управлять людьми. Умелые кукловоды могут внушить массам, что перед ними ожившие кумиры прошлого, выдвигать выгодные им идеи, отдавать приказы… И неизвестно, к каким мировым катаклизмам это может привести.