4
Благодаря моему новому увлечению первая неделя со дня отъезда Володи прошла довольно быстро и незаметно. Пока Татьяна Сергеевна освобождала большую комнату для семьи дочери и занималась ремонтом в той, что долгое время была завешана белыми простынями, я всячески старалась «прижиться» в неизведанном мире – виртуальном, знакомясь с его обывателями, что помогало мне компенсировать нехватку живого общения, которое сводилось лишь к Володиным звонкам. (А парень, точно параноик, звонил и днем, и ночью то мне, то матери с какими-то нелепыми требованиями в доказательство моего «послушания». Например, однажды вечером он попросил включить какую-то песню на компьютере, чтобы наверняка убедиться, что я нахожусь дома. Я же даже не могла никому позвонить, ибо мой баланс на телефоне очень редко превышал рубеж в несколько копеек.) Завести друзей в Сети оказалось куда проще, чем за пределами своего обиталища. По крайней мере, мне. По Интернету мне было легче и непринужденней общаться, ведь я понимала, что в один миг могу стать кем захочу и какой захочу, под настроение, без обязательств и последствий, без зажатости и стеснения, без навязчивого ощущения различий социальных статусов или каких-либо индивидуальных черт. Да, здесь все такие разные и при этом такие безликие. Но мне это и нравилось! Тут мой круг общения во много раз превзошел любой из тех, что когда бы то ни был у меня в реальной, повседневной жизни, и я перестала так рваться на улицу в общество.
На выходные приехал Володя. Мы встретили друг друга холодно: я от обиды за его болезненную ревность и властность, он – от собственных подозрений. С порога окинув меня недоверчивым взглядом, он первым же делом принялся выискивать любые свидетельства то ли моего обмана, то ли моей неверности, вновь сунув нос в мой мобильный. Я предпочла смолчать, считая себя мудрее и выше этого, хотя мне это стоило титанических усилий. Не найдя в телефоне ровным счетом ничего интересного, Володя еще раз недоверчиво посмотрел на меня и сел за компьютер. «Опять играться, дитя малое!» – подумала я, с показным пренебрежением к нему взяла книгу и разлеглась на кровати читать. Увы, я рано решила, что скандала мы избежали. Тогда я еще и понятия не имела, что это «умное» изобретение человечества «перехитрит» меня, сохранив в памяти всю историю адресов посещаемых сайтов, которую Володя и замыслил проверить. Вот она… его зацепка… Он перешел по каждой ссылке и внимательно изучил открывшиеся интернет-порталы.
– М-м-м, как интересно… Вижу, давать тебе пользоваться компьютером в мое отсутствие тоже нельзя! – немиролюбиво настроено сказал парень. – Значит, больше не будешь! Ничего, за неделю без него не умрешь. Зато я буду спокойней работать, а не думать, с кем ты там и о чем переписываешься!
– И чем же мне, по-твоему, заниматься?
– Вон… учебники лучше свои грызи! А то сплошные тройки в зачетке! И то… некоторые даже подаренные… И за что тебя еще только в университете держат?! Глазки красиво строишь?
– Из жалости! Что с тобой связалась! – взорвалась я от злости. – И тройки поэтому… потому что дура!
– Нет, ты не дура… Звание дуры тоже надо заслужить. Ты улитка! – спокойным голосом проговорил юноша.
– Прости, что? Это почему же я улитка?
– Потому что мало того, что мозгов не наблюдается, еще и сама по себе… бесхребетное сопливое создание, у которого все кругом виноваты! Кроме тебя самой, разумеется! Для самой себя же у тебя всегда уготовано оправдание! Ты плывешь по течению, предпочитая прогнуться под кого угодно, лишь бы ничего не решать и ни за что не отвечать, поэтому постоянно ищешь способы свалить с себя всю ответственность на кого-нибудь другого!
– Ну знаешь ли! Не тебе об этом рассуждать! И не теперь! Давай сравним две чаши весов! Порой поступая вопреки здравому смыслу, я бросила к твоим ногам все, что у меня было! Я уехала из родного города, испортила взаимоотношения с родителями, оставила друзей-знакомых, с которыми ты даже не позволяешь поддерживать связь, забыла о личных интересах и амбициях, отдала девичью честь в конце концов! А что сделал ТЫ ради меня? Что дал мне взамен? Есть я, нет меня – в твоей жизни ничего это не меняет! Ты всегда в стороне! Единственное, что тебя тревожит – получение удовольствия от каждого прожитого дня! И с кого в итоге спросят? С тебя? Кто?
– М-м-м… какая самоотверженность… И все ради меня, мерзавца! Ай-ай-ай! Милая, во-первых, тебя никто не заставлял и уж тем более никаких жертв не требовал. Мне казалось, у нас все по любви и мы оба этого желали… А во-вторых, раз уж так, тебя никто не держит! Вещи помочь собрать? Уверен, твои родители будут счастливы, простят и примут тебя!
От такого поворота я остолбенела и с открытым ртом и широко распахнутыми глазами уставилась на Володю.
– Я так и думал! – продолжил он тем же обжигающе ледяным тоном. – Кстати, а о какой чести идет речь? Я взял уже подпорченный товар! Подсунули доверчивому в красивой обертке…
– Что?! Да как ты можешь..? – наконец вымолвила я, сраженная его словами.
– Как я уже говорил… Не я такой, жизнь такая!
– Сейчас ты не ценишь то, что имеешь… а потом слезы лить будешь и волосы на себе рвать… Да поздно!
– Ой, вот только не надо! Это угроза? Так лучше переходи сразу к действиям! Нет? Тогда оставь свою философию для профессоров в вузе! – едва не прокричал Володя и, резко поднявшись с кресла, вышел из комнаты. Через минуту за ним хлопнула входная дверь.
«Когда-нибудь ты узнаешь… Я докажу тебе! Докажу!» – неустанно повторял срывающийся голос в голове. Я отвернулась лицом к стене и беззвучно заплакала…
Домой муж вернулся не один и не с пустыми руками. Я немного удивилась, увидев у нас в гостях того самого, всеми затюканного, Артема, но еще больше было мое удивление, когда Володя объявил, что у них назревает «серьезный мужской разговор». В большом полном пакете, что он принес с собой, при малейшем движении слышался звон стекла. Я недовольно глянула на чересчур веселого парня.
– Жена, накрывай на стол! – с высокомерной улыбкой он отдал приказ, выгружая содержимое пакета на низкий комод: несколько литров пива, сушеную рыбу, хлеб, колбасу, лимон. – И прихвати ту начатую бутылку водки, что Рома приносил!
Я молча отправилась на кухню. «Лучше бы поесть нормально купил! Холодильник месяц только бутылку водки и морозит! – думала я, нарезая бутерброды. – И не стыдно, что крохами питаемся со стола матери!» Когда я вошла в комнату с тарелкой нарезки, Володя, полулежа развалившись на постели, уже допивал первую бутылку пенного, делая глоток после каждой затяжки сигареты, и с надменным видом повелителя, будто возомнил себя Юлием Цезарем, что-то внушал Артему. Я едва успела уловить пару слов из контекста, как он прервался и, обратившись ко мне, с тем же видом произнес:
– Выйди, пожалуйста! Негоже даме подслушивать мужские разговоры! Не ее ума дела!
Мы растерянно переглянулись с гостем; я осталась стоять, где стояла, не зная, как себя повести.
– Выйди! Попросил же! Ангуло, закрой за ней!
– Володя, ладно тебе! Да пусть останется! Чего ты? – заступился тот.
– Еще один… слизняк! – рявкнул Владимир и, подскочив с кровати, выставил меня за дверь.
Около получаса я просидела на балконе, пристально всматриваясь в сумеречные пейзажи вдали. На душе было гадко, в голове – сумбурно. Я корила себя за свою слабость и, наверное, трусость… трусость в том, чтобы самой себе признаться, что потерпела полное фиаско. А может быть, просто где-то в глубине души по-прежнему верила, что еще реабилитируюсь, хотя уже понимала, что совершенно не знаю этого человека и чего от него ожидать. Пытаясь разгадать эту загадку, воспоминания вернули меня в день нашего знакомства. Как же много в то время было упущено из внимания… то ли по глупости, то ли по нежеланию. Что меня ослепило? Может, меня поглотила моя же иллюзия, а теперь наступает прозрение? Почему я сейчас не могла дать ответы на те вопросы, на которые легко и не задумываясь отвечала себе тогда? А ведь прошел всего лишь год… Что будет дальше?
…Вспомнилось, как-то по осени мне нужно было сделать реферат по какому-то предмету и я попросилась к Володе воспользоваться его компьютером. Тогда-то я и наткнулась случайно на его дневник… Ну какая девушка, даже самая нелюбопытная, устоит перед соблазном прочитать мысли и намерения своего возлюбленного? Настоящие мысли, те, что посещают его, когда он наедине с самим собой! И я была так счастлива тому, что прочла… Он был, точно принц из сказок, таким чувствительным и лиричным… таким отважным и благородным, готовый на все ради своей любви, искренне переживающий за наши отношения и за неодобрение их моими родителями, за мою судьбу, карьеру… Разве можно было так обмануться?
Накурившись до тошноты и головной боли, я перешла на кухню, но только присев, дверь комнаты приоткрылась и Володя все тем же тоном владыки позвал меня войти. Я молча повиновалась. Всю комнату заволокло табачным дымом, на полу стояло несколько пустых бутылок, а на тарелке лежали лишь ломоть хлеба, кургузая рыбешка и пару кусочков колбасы. Да… разговор был продуктивным…
– Это тебе, – сказал он, одной рукой протянув мне бутылку пива, а другой – указывая на остатки пищи. – Ешь бери, пей. Мы с Ангулой в магазин сгоняем. Мало закуски взяли! Я забыл, что у нас дома еще почти четверть литра стоит!
Я снова промолчала, понимая, что спорить бестолку, хотя едва сдерживала свой порыв запустить бутылкой ему в голову. Возможно даже, минуту спустя я бы так и сделала, но его спас скорый уход. Чтобы не доводить ситуацию уже до уголовного дела, я решила просто напиться (кстати, такое решение впоследствии я принимала очень часто) и практически залпом залила в себя пол-литра пива, так и не притронувшись к тарелке с теми оскорбительными объедками, хотя за целый день была очень голодна. Они пришли быстро и тут же принялись разливать водку по рюмкам. Вкус этого спиртного был мне известен, однажды попробовав, ошибочно приняв его за воду, и он мне сильно не нравился, более того, без слез и кашля выпить это казалось невозможным, но я вместе со всеми потянулась за стопкой и, задержав дыхание, опрокинула ее. Чудеса – она далась без сучка и задоринки. Молодые люди тут же повторили и обильно закусили шпротами.
– О, глянь, – с дурацким смешком сказал Володя, внезапно обратив на меня внимание, – любимая у меня, как прожженный пьяница, – хлещет сорокаградусную и даже не занюхивает! Ты чего не ешь-то?
– Не хочу! – соврала я.
– Милая, тебя за минуты дровами повалит, если не будешь закусывать!
– И что? – вызывающе произнесла я, потянувшись за своей второй рюмкой.
Володя окинул меня двусмысленным взглядом и молча закурил. Артем в замешательстве забегал глазами, переводя их с меня на него и снова на меня. Когда я наотмашь поставила пустую рюмку на комод и демонстративно отвернулась от еды, этот чернявый юноша, вопреки самому себе, решил вмешаться и проявить настойчивость, неловкими движениями выложив на хлеб несколько рыбин из консервной банки и протянув мне.
– Благодарю, но я сама возьму, если захочу!
– Хоть один! Я очень прошу! Ради хороших наших дружеских отношений!
Выдержав паузу в несколько секунд, я взяла бутерброд из рук парня и в три-четыре укуса покончила с ним. Володя за всем происходящим лишь наблюдал со стороны и сам себе ухмылялся.
– Спасибо! – сказал Артем и с чувством выполненного долга вышел из комнаты сделать кому-то звонок.
– Детский сад какой-то… Честное слово, ясельная группа! – ехидно прокомментировал Володя, расплываясь в улыбке. – Ладно, он! Там все от рождения запущено! Но ты..?
Я не отреагировала. К этой минуте алкоголь уже так ударил в голову, что я себя смутно помнила. Увы, не буду оригинальной, но сколько бы я сейчас не думала-выдумывала, мне так и не пришло на ум слово или даже словосочетание, которое бы в полной мере отразило все нюансы моего тогдашнего самочувствия. Плохое? Нет… это далеко не то определение, чтобы охарактеризовать то состояние, в которое я впала. Это ощущение вряд ли можно заключить в рамки одной лексической единицы. Все, что осталось добавить, – моментами мне казалось, что этот вечер с последующей ночью у меня были все шансы не пережить.
Парни веселились до полуночи, совершенно не замечая моих частых и долгих отлучек. Дым с парами спирта, запахом пота и, как мне чудилось, тухлой рыбы еще более провоцировали приступы тошноты и рвоты, лишая меня какой-либо надежды на скорое облегчение, и едва я возвращалась в комнату, кое-как справившись с «мятежом» собственного организма, как вновь в беглом темпе покидала ее. Свежий воздух помогал мало. Огромное, раскинувшееся передо мной пространство, точно дрейфующая по волнам лодка, плыло перед глазами и только усиливало головокружение, что очень препятствовало поддержанию тела в вертикальном положении. Не помогала и вода. Пытаясь хоть как-то разбавить в крови алкоголь, чтобы быстрее его вывести, я получала лишь обратный эффект, поэтому, ко всему прочему, приходилось терпеть и убийственную жажду. Так, хоть немного прийти в чувства и стабилизировать свое состояние на отметке «относительно сносное», не считая покалывания в левой части груди, мне удалось к самому завершению разгулья, когда гость и провожавший его Володя, не без труда преодолев прихожую, направляясь к входной двери, театрально прощались у порога. Я тенью прошла в спальню и сразу принялась за уборку, чтобы наконец-то лечь отдыхать. Володя зашел через пару минут. Он наспех и, как обычно, на пол скинул с себя одежду, не проронив ни слова, даже не глянув в мою сторону, в мгновение ока залез в постель и тут же заснул, никак не встревожившись тем грохотом, который я умышленно поднимала посудой и пустыми бутылками. Полчаса спустя, покончив с наведением порядка, я присоединилась к мужу, но, в отличие от него, меня еще долго не хотел выпускать из своих объятий «шторм»…
Я проснулась глубокой ночью, кажется, едва успев задремать. И без того беспокойный и чуткий сон был напрочь развеян звуками журчащей над ухом воды, будто слабой струей льющейся из крана. Да, зря я считала, что тот «сюрприз» майской ночью – чистая случайность, единичное недоразумение. Теперь я полностью осознала взаимосвязь и системность таких «проявлений», а вместе с тем и масштаб проблемы, и я была не просто огорчена или расстроена, я была полностью разбита.
– Ненавижу! – вполголоса вторила я самой себе, снова до рассвета простояв на коленях перед кроватью и сетуя на свою судьбу. Я пообещала, даже поклялась, что это последний раз, когда я стерплю, что больше не спущу подобного обращения с собой – Володины унижения, пренебрежительность в поведении и его пьяные выходки, а тихо, не скандаля, ничего не объясняя и не доказывая, соберу свои вещи и уйду. Ведь должна же у меня быть, в конце концов, хоть капля той «греховной» гордости? Разве полное ее отсутствие не грешно вовсе? Да, я была уверена, что сделаю это без промедления! Но впоследствии ты привыкаешь и к этому…
Владимир проснулся раньше обычного и с перепуганным выражением лица сразу же меня разбудил. Я гневно смерила его взглядом, уже морально готовясь к «продолжению банкета» и тщательно складывая в голове выражения «поострее».
– Ты как? В порядке? Ничего не болит?– кинулся выяснять он, в панике осматривая меня, но не дожидаясь ответа, тут же продолжил, обрываясь на каждой фразе, словно задыхаясь от накатившей истерики. – Мне такой сон приснился… Такой… Будто вовсе и не сон, а реальность! Не отличишь! Кошмарный… У меня до сих пор руки трясутся, смотри! Мне приснилось, что тебя больше нет… Понимаешь? Нигде нет и никогда не будет! Я так боюсь тебя потерять! Я не переживу, если с тобой что-нибудь случится! Если ты меня оставишь… Представить страшно… Прости меня, пожалуйста!
На секунды я растерялась, запал стух. Что это? Притворство? Запоздалое, такое желанное просветление с раскаянием? Хм-м, он умел удивлять… снегом в июле…
– Прости? Вот так просто? Ты считаешь, что после всего, что ты вчера вытворял и наговорил мне, твоего «прости» будет достаточно? – как можно жестче произнесла я.
– А что вчера? – будто бы удивился Володя.
Наверное, если бы я еще не лежала в постели, мои ноги подкосились бы и я просто рухнула бы наземь. Я прищурилась и пристально посмотрела на него, будто пытаясь взглядом зацепиться при падении. Владимир сохранял вид непонимающего человека, что не давало мне определиться, как же повести себя в этой ситуации. Он еще немного подержал паузу, совершенно не меняясь в лице, и продолжил:
– Ты же знаешь, что я ничего не помню, если был пьян… Но, зная себя, уверен, что мне есть за что извиняться, пусть и не помню.
– Во-первых, на тот момент ты был абсолютно трезв… Во-вторых, раз уж такое дело, не надо извиняться просто так, не понимая за что. Потому что твои извинения не стоят и ломаного гроша!
Володя, казалось, обиделся. Он молча поднялся, оделся и сел за компьютер спиной ко мне. Я осталась в постели, до сих пор не оправившись после вчерашнего – при каждом ударе по-прежнему кололо сердце, сдавливало грудь и чудовищно тошнило. Поэтому я была лишь безгранично рада, что меня все-таки оставили в покое.
– Странная ты женщина, – неожиданно вновь заговорил муж с минуту спустя, так и не обернувшись в мою сторону. – Тебе никогда не угодишь! То ты требуешь извинений, когда я, по большей части, и вовсе не виноват, то ты не принимаешь их, когда я точно неправ.
– Вова, не сейчас! Претензии друг другу будем потом выставлять, когда я стану нормально себя чувствовать.
– А что с тобой не так? – безразлично спросил юноша. – Похмелье?
– Не то что спорить, дышать тяжело… Сердечко барахлит что-то…
Он встал из-за компьютерного стола, подошел, многозначительно улыбнулся и сказал:
– Так это нормально! А ты как хотела? Водка же с сердечным стимулятором была!
– И ты говоришь мне об этом только сейчас? – прикрикнула я. – Я еле дожила до утра!
– Ну… я сразу понял, что ты поставила себе цель напиться и забыться! Чего тебе мешать? Ты все равно бы так сделала! Ты же мастер делать назло! А это будет тебе наукой!
– Какая же ты… сволочь…
– Вот опять во всем я виноват! Ну забыл я! Понимаешь? За-был! Нам плохо от нее еще никому не было! Подымайся лучше, лежа будешь долго страдать. Расходишься – быстрей полегчает. Ходячая медицинская энциклопедия… Молодая девка, а вечно у тебя где-то что-то болит, только жалуешься!
Зная, что от меня уже не отстанут, я через силу поднялась и попыталась хоть как-то привести себя в порядок, совершая очень медленные движения. Володя тем временем перевернул всю комнату вверх дном, тщательно что-то разыскивая: обшарил все карманы во всех своих вещах, заглянул во все шкафчики и в каждый уголок, даже под кровать и кресло, но так, видимо, и не нашел, что искал. Я не интересовалась предметом его поисков, только наблюдала, но вскоре все прояснилось, когда он наконец-то остановился и обратился ко мне:
– Слушай, а ты можешь позвонить своей Наташе и попросить у нее сотню-две взаймы на пару недель? Все деньги вчера спустил, даже на дорогу до работы не хватает! Тебе еще как-то до следующих выходных дотянуть надо. Ни сигарет, ни еды – ничего нет! Благо, у меня хоть расчет в конце каждой недели!
Идея брать в долг у Натальи пришлась мне не по душе (кажется, я не была уверена в том, что муж вернет деньги), но без проблем занять такую сумму могла только она. Снова читать нотации – бессмысленно, да и ничего уже это не решало, а и дальше жить за счет его матери мне было очень неудобно.
– Могу попробовать. Но ты же должен понимать, что лично у нее денег нет. Она если и даст, то явно не свои. Поэтому их надо возвратить четко в срок.
– Естественно! Это уже не денежный долг будет, а долг чести!
«Если бы она еще у тебя была…», – понуро подумала я.
– Давай телефон! У меня нулевой баланс – не позвонишь.
Наталья с лету согласилась нас выручить, я даже не ожидала. Уже через час мы вдвоем топтались у нее на пороге, но я, лишь как сводник, молчала, – Володя сам с ней обо всем договаривался. Присутствие юноши на родственницу повлияло дурно: держа себя надменно со мной, нагло заискивала с ним и флиртовала, что меня сильно обескуражило. Я не ревновала, мне просто было стыдно, хотя Володя, когда мы вышли от нее, признался, что она ему нравится, отчего я растерялась еще больше.
Как только мы добрались до дома, Владимир начал наспех собираться в дорогу. Тогда, по-моему, мне даже хотелось, чтобы он поскорей уехал, несмотря на то, что мы вроде как помирились. Правда, при этом он все же не забыл отключить перед уходом компьютер, выдернув из него все шнуры.
– Думаю, ты найдешь, чем заняться и без компьютера. Не заскучаешь сильно! – сказал он, улыбаясь во весь рот.
– Конечно! – ответила я. Как будто мое возмущение что-то меняло!
К этому я отнеслась снисходительно, по принципу «чем бы дитя не тешилось…»; наверное, где-то в глубине души меня даже устраивало, что Володя, настолько уверенный в своей «победе», недооценивает мои возможности, ведь, едва за ним закрылась дверь, как я подключила все заново. Обидно было за другое… Когда я провела его и, воротившись в комнату, увидела на столе те деньги, которые он оставил мне на жизнь почти на неделю, я расплакалась. Обнаруженное там буквально соответствовало слову «дотянуть», как он и говорил, я и не догадывалась, что может быть так. Это была десятая часть от занятой у Натальи суммы, что в эквиваленте на продукты составляло примерно четыре-пять килограмм картошки. Все! Прожить на эту мелочь было нереально. Свекровь, логически заключив, что сын теперь зарабатывает и в состоянии самостоятельно обеспечивать семью, подкармливать перестала. А сама бы я к ней не подошла с такой просьбой. Поэтому на следующий день я снова поехала к родственнице… только уже за провизией.
О цели моего приезда тетушка узнала сразу в прихожей, но не проронила ни слова. Она молча сложила в пакет половину своих запасов, включая колбасы, консервы и прочее из холодильника и всякие крупы и макароны из кухонных шкафов. К тому же усадила за стол обедать. Честно говоря, я готовилась к нравоучениям и не знала, чем мне защищаться. Но вместо этого девушка лишь предложила перевести мне немного денег на счет мобильного, чтобы я могла при необходимости хотя бы скидывать ей вызовы. И я упираться не стала. Конечно, это осталось в секрете между нами. Приехав домой с полным пакетом продуктов, вы не поверите, я долго искала место, куда бы все это запрятать. Я не столько боялась того, что это дойдет до Володи, сколько того, что придется делиться, поэтому очень щепетильно отнеслась к подбору тайника. Лучшим и самым надежным мне показался комодик с моей одеждой. Вот именно там, среди своих вещей, я и зарыла свой «клад». Думаю, здесь не будет лишним добавить, что с того самого момента и началась моя борьба за выживание, где все средства хороши. Вечное чувство голода, доводящее до обморочного состояния и адских болей желудка, довольно скоро пересилило мое воспитание и какую-либо мораль, превратив меня в изворотливую, беспринципную девицу. Да, та Таня почти полностью сменила свой облик. В чем это заключалось? Стыдно писать, но… Все началось с мелких краж. Подумать только! Я воровала еду! Не в магазине, конечно, а у своих. Когда спустя пару недель к нам все-таки переехала Альбина с мужем и сыном, я стала часто заглядывать и в их холодильник, который, в отличие от нашего, был всегда полон, и подъедать оттуда все, что было бы незаметно. Причем, если первое время я делала это лишь в их отсутствие, то после… Володя не знал, но тоже, как оказалось, этим не брезговал, только делал это более открыто, из-за чего у них ни на день не стихали скандалы. Я не встревала, лишь наблюдала со стороны, а вскоре и вовсе обратила все себе на пользу. Даже если пропажу вычислят, уже сразу повесят на него, что, собственно говоря, пару раз и случалось. В гостях у Натальи я бывала редко, у родителей – тем более, но везде при малейшей возможности я пыталась наесться так, точно на несколько дней вперед. Однако, увы, питаясь таким образом, сытым все равно не будешь; надо было придумать что-то более постоянное и действенное. И здесь неожиданно открылась положительная сторона проживания в таком маленьком, Богом забытом городке, где все друг друга знают… В магазине в подвале нашей пятиэтажки продавцом работала девушка, лишь на несколько лет меня старше. Очень приятная молодая особа, общительная, жизнерадостная, а главное – не трепливая, что было даже немного дико для этой местности среди нескончаемого круговорота сплетен, слухов и домыслов. Новые лица тут были огромной редкостью и вызывали необычайный интерес. Наслушавшись обо мне всяких сказок, и далеко не всегда добрых, как выяснилось несколько позднее, она, пусть и с осторожностью, первая пошла на контакт. Так, однажды с ней разговорившись, мы подружились. Безусловно, Володя и вся его родня были ей хорошо известны, в чем-то, наверняка, не с лучшей стороны, но она ко всем и ко всему относилась либо ровно, либо с юмором, что меня и притягивало к ней. Я будто бы подпитывалась от нее хорошими эмоциями, часами пропадая у нее на работе. Дружба с ней приносила плоды не только в душевном плане, – хоть это и было тогда немаловажно для меня, но все же не первостепенным. Девушка никогда не отказывала мне в продуктах в долг, зная, что лично я не смогу его вернуть, но веря, что я себе не позволю, чтобы он не был погашен, и обязательно найду решение. В любой момент я могла прийти к ней и взять все, что захочу, причем она не сменила свою тактику даже после того, как к ней в магазин с криками и воплями влетел Володя и, запретив это делать, пообещал не оплачивать более мои счета. (Правда, надо отдать ей должное, за что я ее еще больше уважала, всего за раз она умудрилась напрочь приземлить его эго, чего мне не удавалось сотворить столь долго ни на йоту. Пройдут считанные дни после их скандала, когда муж сам отправит меня к ней одолжить еды. Девушка, выведав у меня, кем я на самом деле подослана, в «услуге» с чистой совестью отказала, как юноша и требовал, настаивая на его извинениях и личном присутствии при каждой «сделке», – а это он считал постыдным, потому и отправлял меня, – чем и нанесла сокрушительный удар по его самолюбию. Дело закончилось тем, что Володя установил мне лимит – максимальный размер суммы задолженности за неделю, которую я все равно часто превышала в силу ее скромности.) Дальше – больше. Придет время, когда я начну обращать себе на пользу и Володино беспамятство после пьянки. Ведь в пьяном угаре поток финансов не контролировался, а значит, это отличная возможность разжиться немного наличными. Не знаю, расценивается ли в подобном случае это как воровство, – скорее всего да, – но я этим и не горжусь, я лишь констатирую факт. Отныне я стремилась быть везде, где будет «веселье», чтобы тщательно отслеживать его ход и управлять ситуацией. Да, я потягивала у Вовы деньги из кошелька, а они, в основном, уходили на пополнение баланса на телефоне и маршрутные автобусы. И да, тогда я не испытывала каких-либо угрызений совести…
Ну а мы с вами все же вернемся к тому, с чего начали. Итак, надежно запрятав свои «сокровища», сытая и удовлетворенная, я вновь покинула мир реальный и с головой погрузилась в мир виртуальный. Конечно, я очень опасалась, что муж мог появиться в любой момент без предупреждения, поэтому приходилось каждый раз, когда я хоть на минуту отлучалась, проводить все эти манипуляции с отключением и подключением компьютера, а будучи дома, вслушиваться в шаги у дверей, каждый шорох в подъезде, каждый голос под окнами, но давало наслаждение от недооценивания тебя «противником». Однако по моему приезду свекровь сообщила, что мы с Володей, видимо, разминулись, так как он ушел буквально за десять минут до моего появления, потому сегодня я чувствовала себя абсолютно свободно и даже триумфально. Вообще, теперь я была умнее. Я тщательно подготовилась, изучив материалы в Интернете по работе с компьютером, и научилась «заметать следы», подчищая за собой всю историю посещаемых сайтов, запущенных программ и тому подобное. Каким-то чудесным образом я даже изловчилась заходить на аккаунты Володи, не зная паролей от них, о чем еще неоднократно жалела, ибо открывавшиеся мне переписки с девушками доводили меня до истерик, но остановиться я уже была не в силах. (Как и у мужа, у меня, увы, тоже вскоре стало нормой проверять его карманы и мобильные телефоны, следить, куда и с кем он пошел, кому звонит и пишет, постоянно в чем-то подозревая, только я была уверена в обоснованности своего поведения, чего, на мой взгляд, не скажешь о нем.) Свои умения я скрывала ото всех, понимая, что мне невыгодно их обнародовать, поэтому, как бы я не билась в истерических припадках от таких находок, все же молча проглатывала обиды, взрастив в себе лишь жгучее желание поквитаться, сопротивляться которому я перестала уже через несколько дней. Так, этим днем, случайно впервые наткнувшись на письменные свидетельства второй, отдельной от меня, или, скажем так, холостой Володиной жизни, параллельная жизнь возникнет и у меня, в действительности запустив процесс «делания назло», о котором беспочвенно говорил парень. Я надолго заброшу компьютер и выйду на улицу в люди, в самый короткий срок обзаведясь различными знакомствами, до позднего вечера засиживаясь в своих новых компаниях, зная, что это тут же доложат Владимиру, и где-то подсознательно этого добиваясь. (Забавно получилось… У меня даже ненадолго появится реальный поклонник, сам не местный, лишь кратковременно там пребывающий, до безумия влюбленный и решительно настроенный увести меня у мужа. О нем знала только вышеупомянутая подруга из магазина (собственно говоря, мы у нее в магазине и познакомились). Очень милый, но все же больше был мне полезен, чем нравился. Всегда носил шоколадки, конфеты, долг за продукты часто отдавал… А как он звал меня с собой, когда уезжал, как прощался… м-м-м… Нет, интима у нас не было, – все довольно благочестиво, – и он никогда на это даже не намекал, хотя мы встречались по ночам у меня в подъезде и могли часами простоять в обнимку.) Да, я буду умышленно доводить Володю до невроза, придираясь даже к мелочам; он, в свою очередь, пытаясь вернуть надо мной контроль, будет вести себя еще наглее и деспотичней, разрушая все на своем пути, дотла выжигая весь мой внутренний мир. Страшно представить, каков для меня был бы итог таких отношений, если бы однажды я не повстречала человека, будто посланного мне Небом, ставшего для меня путеводителем, воплощением Мудрости и Чистоты, который своим, казалось бы, пассивным участием возродит во мне то, что уже практически умерло, тем самым подхватив своей сильной рукой у близкого дна пропасти, дав шанс спастись и исправиться. Я до сих пор с теплотой вспоминаю нашу дружбу, дружбу наставника и заблудшего ученика, которую мы всячески утаивали, будто было в ней что-то порочное, и до конца своих дней буду за нее ему благодарна. Этот человек заслуживает особого места в моем повествовании, и я хочу постараться этого достичь, потому сейчас мы прервемся, но обещаю, что ненадолго.