Перст Бога

– Восемнадцать лет назад произошла катастрофа …

В это время звякнул сигнал прибытия пиццы. Дин чертыхнулся, поставил на паузу запись, нетерпеливо скатился с кровати и подбежал к бару, где на картонной подставке его дожидалась выпечка с уже порезанными кусками. Рой подхватил готовый ужин и также быстро засеменил обратно к кровати. Расположился там удобнее, засунул добрую часть куска в рот.

– Вот теперь можно посмотреть мелодрамку. Продолжай. – Приказал он Эмме с набитым ртом и смачно зачавкал.

– … в которой погибла Лидия Каменева – жена Владимира Вольского. Подробности я знаю из статей, вышедших после этого происшествия. Я не хочу вас снова подвергать пытке подробных воспоминаний об этом дне. Меня интересует вопрос, почему вы отправились в клинику во время грозы?

Как будто нарочно, для усиления впечатления от этих слов, природа решила привнести свои декорации к спектаклю, который разыгрывался на экране: за широким окном зала, где находились журналистка и владелица «Спайс Роуз», заглушаемый стеклопакетом, пророкотал гром. Враз потемнело от черного, вязкого скопления огромных туч, между которыми метались корявые сполохи молний.

Через мгновение включилось искусственное освещение, подчеркнув побледневшее лицо Веласкес, и темную глубину ее, расширившихся от ужаса, зрачков. Затем она прикрыла лицо ладонями, просидев так, не шелохнувшись, минут пять.

За это время Дин успел умять второй кусок пиццы, пробубнить: «Молодец, Мюри», и немного заскучал, наблюдая эту сцену.

Наконец, Веласкес опустила руки. Теперь перед журналисткой сидела все та же невозмутимая леди с немного надменным взглядом.

– В том-то и дело, что наступления этого ненастья ничего не предвещало. Прогноз погоды над всей Европой был благоприятный для всех видов транспорта. Когда мы с Лидией собирались в эту поездку, мы обе радовались, что появление малышек будет проходить в такой чудесный и тихий день.

Гроза наступила внезапно, в то время, пока мы пролетали над плантациями виноградника. Во флайер несколько раз подряд попала молния. Навигационные приборы пришли в негодность, но бортовой компьютер успел подать сигнал о помощи. Нас мотало из стороны в сторону, а когда флайер рухнул на землю, его перевернуло несколько раз. Единственным смягчающим фактором были кусты. Но того, что нас швыряло по кабине, хватило, чтобы мы получили серьезные травмы.

Ханна опять на минуту закрыла лицо ладонями, тихо всхлипнула.

– Мне тяжело об этом вспоминать. После катастрофы мы подали на синоптиков в суд за предоставление неверного прогноза погоды. Но так ничего и не смогли доказать. Суд счел это непреодолимым стечением обстоятельств. Тем более, что гроза, в которую мы попали, в том месте бушевала минут пять, не больше. А над всем остальным регионом действительно стояла ясная, солнечная погода.

– Мистика какая-то, – задумчиво проговорила Ирен, и снова задала вопрос, – А где в это время находился Вольский, почему он не сопровождал вас в такой знаменательный для его семьи день?

– Он был на другом конце света, на какой-то очень важной конференции. Как я узнала впоследствии, он примчался в госпиталь сразу же, как узнал о катастрофе. Он был подавлен не менее, чем я. Для него это был сильнейший удар.

– Это от него вы узнали, что вместе с Лидией погиб и второй ребенок, не успевший появиться на свет?

– Да. После того, как я боле менее оправилась, я посещала семейный колумбарий Владимира. Там среди прочих стояли две урны с прахом, одна большая – Лидии, вторая совсем маленькая – малышки.

Губы у Веласкес дрогнули, и она проморгалась, сдерживая слезы. Мюри учтиво сделала паузу. Снова спросила:

– Как я понимаю, Вольский отблагодарил вас, за спасенную жизнь первого ребенка?

– Да, конечно. Но сначала скажу, что по его просьбе я стала духовной матерью Аманды. А в благодарность он передал фирму Лидии мне, и очень помог в продвижении «Спайс Роуз» на вершины бизнеса.

– Я очень рада за вас Ханна. Как у духовной матери, у вас были какие-то обязательства перед Амандой?

– О-о, ничего сложного, вы ведь знаете, что эта девочка особенная. Мои обязанности ограничивались посещением ее по праздникам и вручением подарков. А так она во всем была обеспечена, и за ней проводился хороший уход.

– Вы сказали «проводился» в прошедшем времени, а как сейчас обстоят дела в этом плане?

Ханна опять закаменела лицом, глаза ее метали молнии.

– Зачем вы задаете мне этот вопрос, ведь вы сами были на этом празднике, когда она непонятным образом исчезла, и прекрасно все понимаете.

Мюри, как бы защищаясь, выставила перед собой ладонь:

– Я всемерно разделяю ваше негодование, поэтому мне надо знать подробности этого происшествия, ведь я хочу помочь в розыске вашей крестницы.

Веласкес обмякла, подперла лоб рукой, прикрыв пальцами глаза.

– Как все это ужасно и несправедливо. Высшим силам как будто бы мало того, что они украли у девочки рассудок и разум, они еще подвергли ее каким-то новым испытаниям. Да, я вам все расскажу, надо же во всем этом разобраться и понять, что произошло.

– Неужели не было проведено расследование? Как на это отреагировали власти? Ведь Вольский довольно известный и влиятельный человек.

– В том-то и дело, что никак. Задавались какие-то вопросы, но постепенно все сошло на тормозах.

– Вы подавали заявление на поиски Аманды?

– Конечно! Но все свелось к тому, что произошла нелепая шутка, закончившаяся трагически. О судьбе Аманды вообще ничего неизвестно.

– Расскажите, что случилось на банкете, когда дочь Вольского загадочным образом исчезла.

– После этого светового шоу я хотела узнать у Владимира, всё ли в порядке у Аманды, но по его виду я поняла, что он сам сильно ошеломлен. А когда он убежал в дом, я последовала за ним. Он так стремительно двигался, что я успела лишь к немой сцене, которая разыгралась у закрытых дверей кабинета хозяина между камердинером и двух сиделок Аманды, которые в тот вечер опекали девочку. Когда я спросила, что произошло, они только в ответ мямлили что-то невразумительное. Через несколько минут из кабинета вышел Миллер, на лице которого я прочитала сильное недоумение. Он, молча, от нас отмахнулся и поспешил к гостям. Я попыталась попасть в кабинет, но тот был заперт. Когда вернулся пресс-секретарь, я снова попыталась узнать подробности случившегося, и получила такой же весьма расплывчатый ответ, которым он попотчевал приглашенных на банкет. А потом признался, что сам ничего не понимает, и где находится Аманда совершенно не в курсе.

Когда мы все-таки смогли попасть в кабинет, то он оказался пуст. Владимир воспользовался потайным выходом, оставив видеозапись, где просил всех не беспокоиться о судьбе его дочери и его собственной, так как все идет по намеченному плану. Сказал, что сейчас он вынужден покинуть Землю, а так же пределы Солнечной системы. Все свои полномочия он с себя снимает и уже дал соответствующие распоряжения своим доверенным лицам, которые будут им следовать до появления преемника Вольского. Все документы оформлены по закону, без всякого на него морального и физического давления.

После этого заявления, я поняла, что произошло нечто ужасное, которое заставило Владимира поступить таким образом. У меня больше не оставалось сомнений – Аманду похитили весьма хитроумным способом.

Последующее разбирательство следственных органов, как я говорила, ничего криминального в этой истории не нашла, опираясь на видеозапись заявления Владимира, который, как они выяснили, заранее готовился к подобным действиям.

– Ханна, а вы в курсе, что пакет акций «Гравитона», который принадлежит Вольскому, безвозмездно был передан некоему неизвестному лицу?

Веласкес испытующе посмотрела на журналистку:

– Да, но только в виде слухов. Официального подтверждения еще не было.

– А имя Линда Стоун вам ничего не говорит?

– Нет, а кто это?

– То самое предполагаемое лицо.

– Хм, странно, я о нем никогда не слышала. – Ханна задумчиво потерла лоб. – У меня оно вызывает некоторую ассоциацию … хотя, думаю, что это полный бред.

– Поде́литесь?

– У моей бабушки русские корни и она очень щепетильно относится ко всему тому, что касается этой старейшей цивилизации, особенно к ее культуре и языку. Бабушка считает, что все ее потомки обязательно должны его знать, в том числе и я. Могу однозначно сказать – «стоун» с английского переводится как «камень», а имя Лидии, матери Аманды, как вы знаете, Каменева.

У Веласкес расширились глаза, и она помотала головой:

– Этого не может быть …

Ирен опять выдержала паузу, давая Ханне, как следует, переварить пришедшую ей в голову мысль.

– Не хочу вас раньше времени обнадеживать, но слишком много совпадений. Но все же давайте вернемся к исчезновению Аманды. Как вы думаете, какие были отношения между Владимиром Вольским и Карлом Вольфом?

– Неоднозначные и противоречивые, можно сказать, что они терпели друг друга только из-за делового партнерства. Карл завидовал Владимиру из-за его таланта, потому что сам был посредственным ученым. Он играл в этом союзе роль администратора, и как вы знаете, весьма успешно. Вольский, в свою очередь был недоволен высокомерием и снобизмом Вольфа. К тому же, Владимир был не всегда готов принять тот или иной заказ, особенно исходящий от правительства Земли. В узких кругах поговаривают, что это связано с технологиями, применяемыми в военных целях. Но Вольский, практически всегда оставался в меньшинстве, где упор в решениях Совета директоров делается на максимальную прибыль, которую корпорация получает от этих заказов. Так что, скажу прямо, между Вольским и Вольфом были очень серьезные трения. Не удивлюсь, если бегство Владимира связано именно с этим человеком. Возможно, он, таким образом, обезопасил себя и свою дочь. Хочу надеяться, что у них будет всё хорошо.

На этом запись разговора журналистки и Ханны Веласкес оборвалась. А Дину показалось, что было какое-то продолжение, которого Ирен не захотела афишировать. Немного поразмыслив, Рой пришел к выводу: речь пошла о вознаграждении, которую владелица «Спайс Роуз» могла предложить Мюри за информацию о судьбе Аманды и ее отца. Хотя, это не особо удивило Роя, его коллега всегда была меркантильной и предприимчивой, поэтому вряд ли в ее планы входило делиться с ним деньгами.

На прощание появилось изображение Мюри совсем в другой обстановке, скорее всего в помещении, где монтировался материал.

– Пока Шалун, думаю, мы идем в правильном направлении. Споки, споки. – Ирен помахала рукой и отключилась.

Дин проснулся от назойливой мелодичной музыки, которую включала Эмма, чтобы пробуждение хозяина было нерезким и мягким. Рой протер глаза, за окном сияло утреннее солнце, которое отражалось от сотен тысяч окон высотных зданий, окружающих не менее высокую башню дома, где жил журналист.

Посмотрев на хронометр, Дин скривился. Было чуть более девяти часов утра. Он лежал на смятой постели поверх покрывала. Рой припомнил, что уснул, как только закончилась просмотренная запись от Мюри. И не успел подумать об этом, как Эмма провозгласила:

– Входящий от Ирен Мюри.

– Давай, только без моей картинки.

Напротив появилось свежее и милое личико журналистки. Ирен прощебетала:

– Привет, опять плохо выглядишь? Тогда не буду тебя особо утомлять: я нашла Линду Стоун. Скидываю скрин. Это бомба, свяжись, когда решишь, что будешь делать с этим дальше. Пока.

Глава 5

Дин Рой разглядывал улыбающуюся девушку, лицо которой было очень похоже на лицо Аманды Вольской. В отличие от дочери олигарха, у нее были каштановые волосы средней длины и выразительный осмысленный взгляд.

Пролистывая голограммы, простые снимки, сделанные в разные периоды жизни девушки, журналист заметил одну тенденцию – нигде не угадывался даже малейший намек на наличие рядом с ней родителей или близких родственников. Но, судя по всему, у этой девушки было счастливое и радостное детство. Она много путешествовала по Млечному Пути, о чем говорили записанные видеоролики и голограммы с различными необычайными пейзажами, или зданиями с причудливой архитектурой, с неизменным присутствием там самой девушки. Повзрослев, она стала участвовать в благотворительной и волонтерской деятельности.

Постоянным местом проживания Линды Стоун была планета Лидия, которая находилась в системе звезды, название которой ничего не говорило Рою.

Сто тридцать лет назад, поменяв буквенно-числовую аббревиатуру на название «Нар», она стала освещать и обогревать пристанище народности с Земли – монгизов, которая предпочитала кочевой образ жизни.

Юность девушки была отображена в отдельном альбоме, где был показан быт людей, принадлежащих к этой этнической группе. На нескольких снимках и записях Линда была запечатлена вместе с молодым парнем, немногим старше ее. Он был по-своему красив, у него было скуластое лицо с раскосыми узкими глазами. Из названий этих записей, Дин понял, что парня зовут Сангаджи.

Дин пролистнул эту страницу. Другой альбом, где стало понятно, что на данный момент Линда училась в университете, посещая лекции онлайн, а сессию сдавала, посетив непосредственно само учебное заведение, которое находилось на территории планеты Жемчужина – детища Галактического Союза Цивилизаций. Там был сконцентрирован весь цвет талантливых представителей всех рас и народов. Кроме людей, на Жемчужине обучались и творили немногочисленные инопланетяне, только-только ступившие на путь разумного развития.

Благодаря своим университетам, планета славилась выпуском знаменитых ученых, художников, артистов, музыкантов и многих других представителей разных профессий. Если ты обучался или работал на Жемчужине, то это была визитная карточка, которая раскрывала перед тобой все двери Млечного Пути.

Университетский альбом Линды Стоун теперь изобиловал групповыми снимками и роликами. Она обзавелась многочисленными друзьями-студентами. Теперь рядом с ней все время находился другой юноша, с горящим от фанатизма, взором. При беспристрастном рассмотрении он был из той породы людей и в том возрасте, которые предполагали непримиримую борьбу против всего того, что они считали несправедливостью и угнетением чьих-либо прав. Такие люди предпочитали отдать свою жизнь ради какой-либо идеи, лишь бы в ней подразумевалось становление всемирного справедливого общества и, как следствие, обретение общегалактического счастья.

Линда обучалась на факультете политологии. Уже сейчас она видела себя в образе общественного деятеля. И не мудрено – Стоун практически с малых лет управляла целой планетой, которая досталась ей от некоего могущественного лица.

Дин Рой углубился в изучение истории Лидии. Само обозначение этой планеты говорило, что названа она в честь матери Линды Стоун и жены Владимира Вольского. Сначала даже было не понятно, как могли сочетаться две разные культуры и языковые символы, населяющей планету народности, и выходцев из Европы. В принципе, кочевники являлись основателями колонии, поэтому имели полное право обозначать свой мир так, как они считали нужным.

Здесь свою роль сыграл заповедный статус планеты. Монгизы, пройдя путь ее освоения, а затем и полного заселения, не смогли самостоятельно противостоять напору крупных корпораций, положивших глаз на ресурсы Адислагдсан Газар – именно такое название было у вновь открытой планеты, в переводе обозначающее – Благословенная Земля. Начались стычки внутри колонии. Одни были готовы продать часть территории для использования планетарных ресурсов, другие вставали на защиту ее первозданного вида. В конце концов, был проведен референдум, где большинство колонистов, приняло решение подать заявку в ГСЦ на приобретение Адислагдсан Газар заповедного статуса. Галактический Союз просьбу удовлетворил, но как всегда, остро вставал вопрос финансирования, который и до этого, немало мучил кочевников. Пока шло оформление, другие бюрократические процедуры, проходило и время. Но вот семнадцать лет назад неожиданно объявился инвестор, который был готов на финансовые вливания в инфраструктуру планеты, лишь с одним условием – ее переименованием. Монгизы единодушно с этим согласились.

Теперь Лидия славилась не только заповедными, но и туристическими местами, что приносило жителям планеты дополнительный доход. Но отбор туристов проводился в строгом порядке, а соответствующая виза стоила приличных денег.

Номинально всем этим хозяйством управлял президент, избираемый хуралом, хотя фактически, планета была вотчиной тайного инвестора, у которого там было обширное поместье и дочь, которая в нем проживала.

Дин снова пролистал альбом с записями, посвященными Лидии. Красивые пейзажи, люди в необычных одеждах, и кроме низкорослых земных лошадей, странные животные. Рой залез в справочник. Это были рахумы – парнокопытные с длинными шеями, небольшой головой, увенчанной загнутыми вперед рожками. Что-то среднее между альпакой и верблюдом. Монгизы сумели приручить рахумов, используя их, как средство передвижения и вьючных животных. Рахумы славились своей длинной шерстью с радужными переливами. Из нее выходили красивые вещи.

Журналист так же узнал, что через несколько дней монгизы будут отмечать праздник в честь обоснования колонии на планете, который будет длиться около недели. Обычно на него съезжается много туристов. Дин понял, что это повод для путешествия и возможность повстречаться с интересующей его персоной.

– Эмма, закажи мне визу на Лидию, система Нар, и найми на завтра маломестный звездолет, желательно недорогой, но надежный. – Распорядился Рой, заметавшийся по студии, хватаясь то за одно, то за другое.

– Объект прибытия тоже Лидия? – уточнил ИИ.

– А? – Дин на секунду застыл. – Нет, Жемчужина, система Альтаир. Да! Со мной еще полетит Эмми, на нее тоже оформи проездной документ.

– Эмми, Эмми, – Рой бормотал себе под нос, раздумывая, как бы сделать так, чтобы не раскрылась тайна происхождения ее матричного блока, так как на нем не было маркировки регистрационной метрики. И еще, если она покинет солнечную систему под личиной Эммы, то киберкопы сразу заметят неладное, так как настоящий ИИ будет находиться на Земле.

Дин отбросил шмотки, которые намеревался взять в дорогу. Стал переодеваться для выхода на улицу. Затем вынул матблок у Эмми и положил в футляр.

Сначала он направился в торговый центр, где приобрел пустой, без прошивки матричный блок, зарегистрировал его как Эмми. Потом, взяв такси, снова посетил заветное кафе в Скандинавии. Там прогмаст-нелегал скопировал и нанес электронную метрику с новоприобретенного блока на матрицу Эмми.

Возвращаясь домой, Дин попытался связаться с Ирен Мюри. Но та не отвечала. Рой пожал плечами, захочет узнать о его решении, сама свяжется.

Ее вызов прозвучал около полуночи, в то время, когда журналист уже крепко спал. Дина от этого несвоевременного звонка посетило глухое раздражение. Мюри же, блаженно нежилась в ванне, покрытой толстым слоем мыльной пены и с бокалом вина в руке.

– Ну и что же ты решил, шалунишка? – томно промурлыкала Ирен, отхлебнула из бокала.

– Завтра лечу на Жемчужину.

– Ой, как интересно. А ты не забыл про наш уговор в тридцать процентов?

– А ху-ху тебе не хо-хо? Будем считать, что ты их получила за счет вознаграждения Веласкес. Впрочем, я готов на то, чтобы ты мне выплатила из него тридцать процентов на расходы. Согласна?

– Фу, какой бука, – надула губки Мюри и отключила связь.

Космопорт бурлил потоками пассажиров. Они стекались к огромному залу под гигантским куполом-монитором, на котором можно было наблюдать, как садились или поднимались ввысь космические корабли и звездолеты. Дин Рой простоял, подняв голову, минут двадцать, любуясь этим бесконечным движением воплощений технической мысли человечества. Когда шея стала затекать от наблюдения этого круговорота, журналист опустил голову вниз, и как будто с размаху ударился взглядом об мозаичный пол, на котором стоял. Это была реакция мозга на резкий переход от завораживающего зрелища, когда напрочь забываешь, где в данный момент находишься, к возвращению в реальность, в которой ощущаешь себя никчемной мелкой букашкой.

Рой тряхнул головой и огляделся. Вокруг него стояли поодиночке и группами такие же зеваки, как он, с поднятыми головами. Ощутив неприятную тошноту, Дин сглотнул горькую слюну, движением руки приказал Эмми следовать за ним.

Сам журналист шел налегке, лишь в поясной сумке он разместил разные мелочи, а в нагрудных карманах, с одной стороны была полулитровая фляжка с водой, а с другой – двухсотграммовая фляжка с коньяком. Его бот нес за плечами рюкзак со сменой белья и вещами Роя, которые могли пригодиться в путешествии. Они направились налево к подъемникам, которые доставляли пассажиров на уровни с движущимися дорожками, ведущими одних в комнаты ожидания, других в различные кафешки, бары или другие сервисные заведения, которые предлагали свои услуги. Таких уровней было по двадцать с каждой стороны. Справа траволаторы двигались в обратном направлении, доставляя пассажиров уже к выходу из космопорта, по пути к которому можно было посетить все те же заведения. Уровни с дорожками как бы обтекали круглый просмотровый зал.

Журналист поднялся на одиннадцатый уровень, встал на ближайший крайний траволатор, который напрямую направлялся к комнате ожидания, предназначенной для его рейса. Лента сначала несла его по горизонтальной поверхности, пока не достигла стены и резко пошла вниз, преобразившись в эскалатор. Преодолев двухсотметровую глубину, дорожка снова приобрела форму горизонтальной плоскости. Проплывая мимо створок двери по правую руку с обозначением на табло номера 1891, Рой переступил перед ней на платформу.

Дин поднес смарт к сенсору двери, и она открылась. Рой шагнул в пустое помещение, не обремененное, кроме откидных стульчиков, мебелью. Время ожидания в комнате предполагало не больше пятнадцати минут. Журналист не спеша осмотрелся, сделал жест рукой Эмми, чтобы та не маячила у него за спиной, и отослал ее в угол возле другой противоположной от входа двери. Вместо окон по бокам комнаты были расположены широкие мониторы, на которые можно было вызвать любые изображения пейзажей или динамичных картин. Дин громко произнес:

– Морской тропический берег. – Экраны озарились песчаной полосой возле медленно плещущихся волн. Пляж с одной стороны был обсажен высокими пальмами, а с другой – вдаль уходил колышущийся океан, с расстоянием меняя свою прозрачность на более насыщенный синий цвет. Дин, прикрыв глаза, стал вслушиваться в плеск волн и шуршание пальмовых листьев под напором легкого ветра.

Таким образом, он простоял минут десять, дожидаясь появления представителя персонала космопорта, или самого пилота, но пока никто не удосужился сопроводить его до корабля. Дин с нарастающим раздражением прождал еще положенные пять минут, но все так же находился в полном одиночестве. Надеясь каждую секунду, что вот-вот откроется заветная дверь и в нее войдет улыбчивый парень или девушка, он стал мерять шагами площадь комнаты в восемнадцать квадратных метров.

На двадцать седьмой минуте образовался проем сбоку, из которого поспешно вышел человек.

Вопреки ожиданиям, он был недостаточно молод и услужлив. К тому же, выглядел как-то нелепо: в нем не ощущалось того лоска, каким обычно щеголяют представители профессии, связанной с пассажирскими космическими и межзвездными перевозками.

Бросив на ходу:

– Прошу прощения за опоздание, – спросил у опешившего журналиста, – это точно рейс восемнадцать девяносто один? – Получил в ответ от того недоуменный кивок головой и утвердительное «угу».

Одет человек был не то, чтобы небрежно, а вообще невпопад. На нем была темно-синяя тенниска не первой свежести, сверху на плечи был накинут китель, олицетворяющий гражданский космический флот Земли, и который явно был этому человеку маловат. Образ завершали черные джинсы, пилотка, которая криво сидела на давно не стриженой голове. Плюс, на лице мужчины красовалась недельная щетина. На обе руки пилота были одеты широкие смарт-браслеты. А на правой – еще и сенсорная перчатка телесного цвета.

Всю эту нелепость Дин заметил за те две минуты, пока человек прикладывал ладонь правой руки к сенсорной панели электронного замка от двери, ведущей на космодром. У Роя за это время в груди шелохнулось нехорошее предчувствие. Он уже хотел высказаться за отказ от полета с этим типом, как створки прохода разъехались, мужчина сделал приглашающий жест журналисту в сторону шестиместного вагончика. Монорельс, на котором тот стоял, уходил вдаль в полутемном туннеле.

Скрипя сердцем, Дин подчинился, взглядом приказав Эмми, следовать за ним. Они расположились на сиденьях друг против друга, бот переложил рюкзак Роя себе на колени. Мужчина – предполагаемый пилот – уселся на последнем ряду вне зоны видимости журналиста. Это был еще один знак, который Дину показался странным. Обычно люди, считающие себя привилегированной кастой людей, способной покорять просторы космоса, предпочитали покрасоваться перед простыми смертными и быть всегда у них на виду. У Роя возникло стойкое желание покинуть вагончик, но тот уже закрыл двери и понесся вперед, превратив неяркие прямоугольники светильников в матовую белую полосу.

Рой обернулся к мужчине:

– Э-э, вы забыли представиться.

Человек невозмутимо и с интересом на него посмотрел, а затем сделал удивленные глаза:

– В самом деле? О-о, извините, мое имя … – Человек посмотрел на бейджик, прикрепленный к кителю, – Джефри Линь. Прошу прощения еще раз, видите ли, проспал. Одевался впопыхах и не успел привести себя в должный вид. А ваше лицо мне знакомо, не скромничайте, вы наверняка какая-то знаменитость. Во, вспомнил, вы – тот самый Шалун, не отпирайтесь, память на лица у меня хорошая. А это тот самый бот, который надрал задницы копам? Красотуля!

– Не любите полицейских?

– А за что любить этих напыщенных индюков? Ну да, была у меня с ними пара стычек. – Человек усмехнулся, – потом пришлось изрядно заплатить.

– Нда-а, – протянул Рой, вспоминая, чем закончилась неприятная история с участием Эмми.

– А у нее отличная прошивка, поздравляю, чувствуется рука мастера.

– Спасибо, – все сомнения у Дина куда-то улетучились, и человек, сидевший позади, стал казаться ему более симпатичным.

Вагончик начал притормаживать, монорельс уперся в тупик в виде бетонной стены с дверным проемом. Когда пассажиры вышли, их временное транспортное средство продолжало оставаться на месте с распахнутой створкой, как бы намекая, что есть время подумать, отменить полет и вернуться обратно. Но Дин Рой этой паузой не воспользовался, он решительно двинулся за пилотом, который приложив смарт-браслет на левой руке к сенсору замка, зашел в открывшуюся кабину подъемника. Пока дверцы лифта съезжались, журналист успел заметить, как вагончик закрылся и, набирая скорость, стал удаляться.

Через три секунды, когда подъемник, вознеся их, остановился, перед раскрывшимися створками, возник еще один проем, уже похожий на люк со стальными лепестками, плотно прилегающими друг к другу.

Линь прошелся пальцами правой руки по смарту на левом запястье. Справа от него, возле люка выдвинулась толстая панель, открывая сенсорный экран, мигающий красным светом. Пилот приложил к нему правую руку в перчатке, но лепестки люка не спешили разъезжаться.

И тут новая волна беспокойства накрыла Роя. Наблюдая за манипуляциями Линя, он теперь отчетливо осознал, что имеет дело с обыкновенным взломщиком.

– Ты не пилот, – тихо проговорил он, поворачиваясь назад, чтобы подать знак Эмми. Но не успел, в его бок уткнулось что-то твердое.

– Только попробуй, и я всажу тебе электрический разряд, а затем поджарю мозги твоей подружке, поверь, энергии в моем парализаторе на это хватит.

Дин скосил глаза вниз, ему в бок уперся небольшой черный пистолет. Рой посмотрел в сузившиеся темно-синие глаза «пилота» и сглотнул слюну.

– Не делай резких движений и тогда все пройдет гладко, без лишних жертв. – Проговорил угонщик, а когда створки люка все-таки разъехались, спиной вперед шагнул вглубь кабины шлюза корабля, сделав свободной рукой жест, приглашающий Дина следовать за ним.

– Не такой уж и крутой у тебя бот, Рой. Ему не хватает эмпатии, а то давно бы меня вычислил, да и ты не слишком-то умен, если повелся на элементарную лесть. Дэмен, закрывай люк и готовься к старту, запроси коридор для взлета.

– Есть, босс, – прозвучал из динамиков мелодичный мужской голос бортового ИИ. – Произвожу запуск генератора, делаю запрос на коридор для взлета.

Рой одновременно услышал и почувствовал, как закрывается шлюз, затем легкую вибрацию. Угонщик отступил на пару шагов назад, не прекращая целиться в журналиста.

– Веди себя спокойно, дальность поражения у этой штуки пять метров, и поверь, если дернешься, будут очень неприятные ощущения. Прикажи боту встать на положенное ему место. – Движением руки он указал Дину за спину. – Рюкзак можешь положить вон туда, в отделение для багажа.

Рой подчинился. Медленно подошел к Эмме, указал ей на одну из трех прозрачных кабинок, расположенных возле стенки отсека. Бот отдал рюкзак хозяину, затем послушно встал там лицом к людям. На уровне груди и бедер андроида плотно сошлись металлические захваты.

– Молодец …, – хотел еще что-то сказать лжепилот, как его оборвал голос ИИ.

– Босс, в коридоре для взлета отказано, с тобой желает говорить начальник службы безопасности космопорта.

– Хорошо, пусть излагает. – Угонщик движением глаз и руки с пистолетом указал Дину сначала на багажный отсек над капсулообразной нишей пассажирского места, затем на кресло внутри этого углубления.

Рой подчинился, засунул рюкзак внутрь полки, закрыл дверцу и расположился в кресле, буравя взглядом своего похитителя.

Раздался басовитый, с хрипотцой мужской голос:

– Виктор Беспалов, с тобой говорит Джеймс Джонсон. Ты обвиняешься в совершении ряда преступлений, поэтому рекомендую тебе покинуть корабль и добровольно сдаться властям.

Угонщик на эти слова лишь криво усмехнулся, усаживаясь в кресло в нише напротив Роя, стал пристегиваться ремнями безопасности, не забывая держать журналиста на мушке парализатора.

– А что будет, если я не воспользуюсь вашими рекомендациями?

– Коридор для безопасного взлета закрыт, звездолет не сможет покинуть космодром, и на его борту будут отключены все блоки жизнеобеспечения. Поэтому у тебя только один выход – сдаться. Пожалей свою жизнь и жизнь заложника.

– О, кстати о заложнике. Это популярный журналист Дин Рой. Представляете себе, какой вой поднимут смишники, когда узнают, что по вашей вине с ним произойдут какие-либо неприятности, или еще хуже – он погибнет. Поэтому Джонсон, даю вам три минуты на предоставление коридора. В любом случае я буду взлетать – мне терять нечего. Дэмен, готовность к старту три минуты, начинай обратный отсчет, и включи обзорный экран для меня и нашего гостя.