Упал на полусогнутые ноги, пару раз перекатился, но вспыхнувшая боль в плече, дала ясно понять, что так легко, как в пещере, мне не отделаться. Правая рука повисла плетью и любое движение вызывало острую боль. Супер! И нафига я сюда полез? Факел горел мерным светом высоко над головой, освещая квадратный проем, недвусмысленно намекая, что дальше каждый сам по себе. Ночное зрение, активированное мною в очках, лишь сменило глубокую темноту подземелья на темно-зеленый фон, в котором так же ничего нельзя было разглядеть.
Добил же меня пол и стены, оказавшимися на ощупь плотно подогнанными друг к другу камнями. Даже знак не начертить, а это уже серьезно. Выбраться я не могу, руну использовать тоже, да черт побери, я даже спалить себя не могу, чтобы начать свой путь заново! Впереди гулкое эхо донесло отчетливый шуршащий звук. Я замер, прислушиваясь, в надежде, что это мне послышалось. Но нет, вот он повторился снова, уже чуточку громче.
Я подполз под самый провал, чтобы горящий факел сверху давал хоть какое-то освещение. В голове истерично метались мысли, обгоняя друг друга, что делать, чем нарисовать руну? Звук приблизился ближе, насколько судить не могу, но его обладатель явно уже очень близко. Мелькнула холодная мысль, что так даже лучше, но злость ее смыла без остатка. Если умирать, то полюбому не одному, желательно забрать с собой противника.
– Ивановы не сдаются! – проорал я свой лозунг и впился в запястье зубами. Мыча от боли, я продолжал грызть руку пока рот не наполнился горячей соленой кровью. Сжав кисть в кулак, напряг ее, вынуждая кровь сильнее капать на каменный пол. Впереди, выползая на слабый островок света, показалась туша огромных размеров. Мне казалось, что на меня надвигается гигантское бревно, заполнившее собой пространство от пола до потолка, каким-то шутником обтянутое в жесткую щетинистую шерсть.
Лихорадочно обмакивая палец в кровь, спешно вычертил спираль со знаком огня, хотя слабо верилось, что мне это поможет, размером знак получался для этой гадости, что слону дробина. Напитывал аурой, вбухав половину своего запаса, когда тварь была уже в полуметре от меня, ужасно смердя. Ну сейчас посмотрим, как тебя поджарит! Злорадство сползло с моего лица, когда вместо ожидаемого пламя, знак окутал клубящийся дым, оставив после себя ограненный кристалл, с бьющимся внутри огоньком.
– Да что за хрень! – растерянно его подхватив, через несколько секунд был прижат к стенке упругим боком существа. Что это не бок, я с ужасом понял, когда на уровне колен давление ослабло и мои ноги начало засасывать внутрь гигантской туши. В отчаянии стал бить здоровой рукой с зажатым кристаллом по упругому рту существа, которому это никак не мешало, продолжать меня поглощать. В истерике, истошно оря и матерясь, используя все, чему научился у Матвея, я сжал кристалл сильнее и направил в него энергию, дико желая, чтобы он взорвался, разнеся здесь все на кусочки. Однако камень лишь засветился немного и выпустил огненный столб, оплавивший древний камень стены как сыр в духовке.
Не желая терять момент, я направил огненный луч на тушу твари, втянувшей меня уже по самые подмышки. Пару секунд ничего не происходило, хотя было видно, как огонь выжигает крупный участок на теле моего пожирателя. Но вот, огромное тело вздрогнуло, сжав так, что я решил уж, что раздавит, и выплюнуло, впечатав в близкую стену. От удара рука разжалась и камень выпал, теряя подпитку, столб огня тут же пропал. В десятке сантиметров от моего лица, раскрылась беззубая пасть и заревела, обдавая настоящим смрадом, на фоне которого предыдущие запахи казались элитным парфюмом.
Собрав волю в кулак, я заставил непослушное тело встать и кряхтя поднял пылающий в глубине огнем кристалл, готовый дать отпор этому червяку-переростку. Однако мой противник потерял ко мне всяческий интерес, уползая обратно во тьму. Понимая, что это отличный шанс выбраться, я пошатываясь двинулся следом. Сколько занял мой путь сквозь заполненные вонью и тьмой коридоры судить сложно. В какой-то момент поймал себя на мысли, что могу ходить так бесконечно, пока хватит сил, изредка подгоняя червя, подпалив ему задницу…ну, или рот. Хотелось конечно думать, что он просто пятится, потому что в противном случае даже страшно представить, чем он пытался меня засосать.
Аура подходила к концу, хорошо хоть кристалл продолжал пылать, как и прежде. Вообще, двигался на одном упрямстве, запястье ныло, плечо болело, голова гудела, и такой список можно было продолжать бесконечно, поэтому, когда темнота сменилась дневным светом, а червяк оторвавшись от меня на несколько десятков метров стал усердно разрывать землю, втискивая свою тушу в новый туннель, я лишь с огорчением понял, что все-таки это был зад.
Оглянулся назад, поражаясь, что даже не заметил, как ровный каменный пол сменился на земляной, по которому шел как истукан. Вокруг меня были земляные пологие своды, под ногами ручей, а сверху в паре метров, шелестела листва под слабым ветерком. Обычный овраг обычного леса, и только широкий темный зев туннеля говорил о том, что под этими деревьями водятся необычные червяки. Даже не пытаясь разобраться, откуда здесь рукотворные коридоры, хватит с меня приключений, плюхнулся у воды.
Сполоснув руку в ручье, я как мог стянул рубаху, сквозь зубы, от боли в плече, проклиная Ивсела и всю его родню, от компьютерной мыши до программы Эксель, подвязал больную конечность. Карта показывала, что мной срезан хороший участок пути, и до деревни старосты всего ничего. Ну хоть какая-то радость, еще бы гоблинов обойти, и вообще замечательно. Окно отряда упрямо твердило, что все участники слишком далеко и после недолгогораздумья я выдвинулся в сторону деревни, надеясь разжиться там чем-нибудь съестным. Пусть люди ушли, но ведь должны новые появиться…
Меня осенило! Мы так боялись оставить людей на съедение гоблинам, но никто не подумал, что стоит увести этих, как система подселит туда новых, причем не готовых к таким трудностям. Я снова загнал себя в ловушку совести, встав перед выбором, пройти мимо или встрять в новые проблемы, причем не свои… а день начинался так хорошо!
Ворча как старый дед и грязный словно леший, кряхтя преодолел пологий склон и выбрался наверх. Спина не разгибалась от усталости, а рука горела огнем, поэтому, когда я услышал коверкающий слова голос, готов был сесть на зад и расплакаться, словно маленький ребенок.
– Стоять! Ты еда?
Сбоку из кустов высунулось острие стрелы, направленное мне грудь. Следом на поляну вышел крупный гоблин и рявкнул на лучника:
– Это старый швырг! Воняет и грязный! – мне показалось или в голосе сквозило уважение? – Убери лук, заячья какаха!
Удивленно воскликнув, гоблин-лучник быстро спрятал оружие и почтительно согнувшись вывалился из кустов.
– Кто-ты, дохлятина? – если бы не низкий поклон от большого, я бы решил, что надо мной издеваются. – И куда прешь?
Ошеломленно указал на видимый сверху темный тоннель и пробормотал:
– Я ходил. Упал. А потом вот вышел…
– Ого! Ты Башка-Шаман?! Ты пугать подземное бревно?! Оно не сосать тебя?!
Выпучив глаза, гоблины принялись наперебой тыкать в меня пальцем и восклицать по очереди.
– Ооооо…
– Уууу…
Пока они заняты своими делами, лучше тихо свалить, решил я для себя и шажок к шажку протиснулся сквозь кусты на крупную поляну. На ней, около десятка костров, окруженных гоблинами, дружно повернувшимися в мою сторону. Секундный ступор сменился оживленным хватанием за всякого рода оружие, и вот в меня уже смотрит множество нацеленных стрел. М-да, из огня да в полымя! Тут нужно пять таких как я с кристаллами, может и получилось бы что. Сзади через кусты проломились двое моих знакомых и заорали на перебой:
– Это башка-шаман!
– Бродяжка башка-шаман катался на подземном бревне!
Наступила мертвая тишина, в которой было слышно стрекот кузнечиков и щелканье горящих в костре сучьев. Я боялся пошевелиться, дабы не спровоцировать нацеленных в меня лучников.
– Буди балабола, пусть говорит. – Один из воинов, видимо старший, пнул своего соседа, указывая себе за спину. – Уберите стрелы, дети навозного глиста!
Воины быстро попрятали оружие за спину и расступились, создав в своих рядах живой коридор к самому дальнему костру, у которого будили, тыкая длинной палкой, завернутого в грубую шерсть старого гоблина.
– Чего надо? Иди жрать навоз, дай спать!
Послышался слабый шепот, и гоблин, заинтересованно глянул в мою сторону.
– Иди к костру, бродяжка! Поговорим.
Понимая, что выбор у меня не велик, я медленно приблизился, удобнее перехватив кристалл потной от волнения рукой. Проходя мимо воинов, старался не смотреть им в глаза, чтобы не выдать своего страха, но сопровождающий мое продвижение гул, обескураживал все сильнее, смахивая на фарс.
– Какой грязный! – уважительно неслось со сторон. – Как воняет!
Приблизившись к костру, кряхтя присел, поморщившись от боли в руке.
– Не хмурься. Мы чтим традиции, – расценил гоблин по-своему, – живую еду бродяжке!
Я вздрогнул, представив, как мне вытаскивают упирающего селянина и протягивают нож, предлагая отрезать лучший кусок. Однако под жалобный визг, двое крупных гоблинов притащили упирающегося кабана и встали в ожидании.
– Давай бродяжка, покажи, какой ты шаман-башка!
С плеч скатился камень, ну это мы можем:
–Привяжите, чтобы не сбежал и отойдите.
Воины заржали и ударив с двух сторон по лапам кабана, сломали их. Животное плюхнулось на пузо, пытаясь встать, но боль в конечностях роняла его обратно на землю. Два гоблина вальяжно отошли, продолжая громко ржать:
–Это не шаман-башка! Ничего не умеет!
– Бродяжка сам убивает! Это гнурх!
Меня разозлили их слова, я тут видите ли беспокоюсь, чтобы этих остолопов не зацепило, а они еще ржут, решив, что без их помощи ни на что не способен?! Яростно запыхтев, продолжая сидеть, я направил алый кристалл в сторону несчастного кабана и добавил ауры, не скупясь. Огненный столб в доли секунд поглотил животное, парочку впереди стоящих костров и краем зацепил двух отходящих балагуров. Видя, как быстро поглощаются мои скудные запасы ауры, отключил и спрятал кристалл в складках одежды. От меня вперед тянулась выжженная дымящаяся полоса земли, с обугленными останками кабана по середине, рядом с которой катались по земле два скулящих тела.
– Прости шаман-башка!
– Не жги бродяжка!
– Традиции соблюдены, бродячий Шаман! Как тебя звать? – Сидящий рядом гоблин удовлетворенно крякнул, видя дело рук моих и продолжил беседу.
– Евгений…
Сзади послышался гомон, перебирающий мое имя на разные лады:
– Сени…
– Сеня…
– Есеня…
– У нас беда, Есеня! Невкусная еда нападает на нас. Мы живем в этом месте много. Тут жирные кабаны и вкусные птицы. Потом появилась злая еда. Она невкусная и она убивает. Она дружит с Черной Смертью! Черная Смерть убила Шамана Сурга! Прогони злую еду, бродячий шаман и идти дальше. Наши сопляки будут помнить Есеню, пока не сдохнут от старости!
Если я правильно понял, то меня приняли за странствующего волшебника, причем гоблинского! Хотя, благо у меня нет зеркала, после последних событий в пещере и коридорах, думаю мой внешний вид настолько изменился, что я и сам бы стал сомневаться в том, что человек. Но разобраться с людьми… Стоп. Невкусная и убивает… Хм… Его не зря зовут балабол, видно, что речь у него получше, чем у остальных, значит будем общаться.
– Я слышал твою беду. Деревья сказали мне, поэтому я сел на подземное бревно и приехал сюда. – Балабол важно кивал, не опровергая сам факт такой возможности. О боже, что за фарс?! Все время жду, когда из-за кустов выскочат чуваки с камерами и закричат: «СНЯТО»! – Еда не ест вас… Кхм… нас. Еде нужен друг! Еду зовут люди. Если дружить с людьми и не есть их, а помогать, они дадут вкусную еду и помогут нам!
– Какую вкусную еду?
– Жареное мясо, вареное мясо, сладкий хлеб, – принялся перечислять я, под взвывший от такого издевательства желудок. – Они дадут одежду…
– Как у тебя?
– Лучше. Как у них!
Балабол недоверчиво покачал головой.
– Ты сильный Башка-Шаман, бродяжка. Но с люди нельзя быть друг! Они убить Сург!
– Ты очень вонючий, балабол, но Сург напал первый. Он не хотел дружить. Я буду дружить с людьми и научу вас!
Довольный комплиментом, гоблин благосклонно кивнул и принялся вставать.
– Идем. Ты будешь говорить, мы будем дружить. Люди невкусный, хочу меняться с люди на вкусный еда и хороший тряпка!
Я встал следом, не веря, что все оказалось так просто! Конечно с ними никто не пытался разговаривать, сразу кидаясь в атаку. А то что людоедствовали, так дикие вон совсем, тем более удовольствия от еды не получали, как понял.
– Иди за мной!
– Я знаю дорогу, балабол. – Поравнявшись рядом я пошел в нужную сторону, увлекая за собой отряд гоблинов и рождая новые пересуды о своем величии. Дожили, я иду во главе толпы людоедов, договариваться с людьми о взаимовыгодном сотрудничестве.
На границе леса гоблины отстали, пожелав мне удачи, а балабол напомнил, что если мне удастся договориться, то все дети племени будут чтить мое имя до самой смерти. Конечно, это уже моя версия, в оригинале все прозвучало несколько экстравагантно.
Обойдя храм, я зашагал к домам, которые были явно обжитые. Кудахтали куры, свиньи и коровы шумели в своих загонах, разве что по улице не ходили люди, но оно и понятно, военное положение, как никак.
– Ау! Есть кто живой?! – я закричал, дойдя до первых домов.
– А ты кто такой? – раздался звонкий женской голос из-за забора.
– Есен…тьфу ты. Евгений меня звать, путник я. Ну и так сложилось, что парламентер от гоблинов.
– Вали к своим уродам, парламентер, да передай, что, если сунутся, мы им все кишки на вилы намотаем! – послышались одобрительные возгласы.
– Значит так, Жанна Д’Арк сельского розлива. Неужели ты думаешь, что сможешь все время прятаться за своим забором? – Я начинал злиться неудачно начавшемуся разговору. – У вас появляется реальный шанс спокойно спать ночью и не бояться выйти к колодцу за водой, а ты вместо этого, вилами машешь?!
– А с чего я должна тебе верить?! От них живым еще никто не возвращался. Может ты шпион?!
– Короче все. Есть там кто-нибудь более вменяемый, чем эта Зена, королева воинов?
После минутного приглушенного спора открылась калитка высокого забора приглашая меня войти, что я и сделал.
– Что ты предлагаешь? – Хмурый мужчина внушительных габаритов уткнул мне вилы в живот.
– Спокойнее. Если бы я хотел захватить эту деревню, то это сделал бы сходу, особо не напрягаясь. Опусти вилы, а то ткнешь с перепугу… – предложил, видя кривую скептическую ухмылку, вызванную моим заявлением. Подняв руку с кристаллом вверх, выпустил огненный столб, который поднялся на добрый десяток метров. – Как видишь, достаточно было выжечь забор и преград больше нет.
Мужчина кивнул, втыкая вилы в землю:
– Продолжай.
– Четыре дня назад вы появились в этом пустом поселке и были атакованы гоблинами, так? – получив утвердительный кивок, продолжил. – За день до этого все жители покинули это место, поскольку им показалось, что здесь небезопасно. Они примкнули к моему отряду, проходящему мимо, и ушли в ту сторону. – Я махнул здоровой рукой, указывая направление. – К сожалению, перед этим состоялась небольшая заварушка, в ходе которой я пострадал и отстал от основного отряда.
– Допустим, и?
– Гоблины называют нас едой, они даже съели некоторых. Но выяснилось, что с момента появления здесь людей, с ними даже никто не пытался выйти на контакт. Сразу в ножи, так получились два враждующих лагеря. Однако, как я понял, им не нравится питаться людьми, но как себя вести с нами они не знают. Я предложил им попытаться помириться, выполнять какую-нибудь работу за нормальную еду, менять, что-нибудь на одежду и простые предметы. Им эта идея пришлась по душе и теперь все зависит от вас. Их новый предводитель ждет вашего ответа в лесу у Храма.
– Новый? А что стало со старым? – влезла девушка, судя по голосу, та самая задира, с которой я общался через забор.
– Кхм… Скажем так, он был убит в сражении, когда отряд покидал поселок.
– Значит ты принимал участие в этом, и благодаря тебе гоблины не дают нам проходу!
– Не о том ведешь речь, Зоя. – Мужчина одним взмахом прервал нахохлившуюся девушку. -Тебе же сказали, что все началось еще раньше. Мы пытались с ними говорить, но они даже не стали нас слушать. Евгений, как это удалось тебе?
Я ухмыльнулся, пожав плечами:
– Немного поистрепался в пути, и они приняли меня за своего…
В рядах защитников пронеслись слабые смешки.
– Меня зовут Алексей Зуев. – Широко улыбнувшись мужчина протянул мне руку для рукопожатия. – Ну чтож, эксперт по гоблинам, что нам нужно делать?
– Алексей, соберите хлеба, овощей, молока, готового мяса, комплект одежды. Всего по чуть-чуть, так сказать пробники. И пойдем к их главе, подписывать пакт.
Пока женщины собирали в небольшую корзину все необходимое, я как мог умылся, стараясь не задевать больную руку. Плечо покраснело и разбухло, рука болела нещадно и вызывала не шуточные опасения. К сожалению, среди них не оказалось целителя, так что мои мучения видимо будут продолжаться до встречи с Алей, так как умирать я не собирался. Однако поспешить стоило, надеяться на удачный рандом не стоит.
Повеселевшие люди, у которых вдруг появился шанс на спасение, быстро собрали корзину. Виновато взглянув на Алексея, я перевел взгляд на свою подвязанную руку. Мужчина быстро смекнул и без лишних вопросов подхватил две корзины, пошел за мной следом.
– Шурик, Тимур. Если что-то пойдет не так, валите всех. – Бросил он выходя. – Прости Евгений, ничего личного.
– Я понимаю. – Сбившись с шага пробормотал и перевел тему. – А вы все в один день появились или по несколько?
– Почти все в один день. Кроме меня. Раньше в другом месте был, в пустыне…
– Кардинально сменил обстановку. – И подумав добавил. – Три смерти подряд?
– Ахах… отстал говоришь? Смотрю тебе тоже не особо фартит, раз знаешь нюансы…
Мы подошли к храму, и я знаком попросил его остановиться. Среди деревьев было странное мельтешение, наконец вперед выскочили лучники, натягивая тетиву. Позади показались крупные гоблины с дубинами на перевес. Позади из-за забора закричали люди, и над нами стали сгущаться тучи. Интересно, кто первый приголубит, стрела или молния? – мелькнула шальная мысль.
– Стойте! Балабол, ты где? Это я, Башка-Шаман! Алексей, останови своих! – крикнул я, глядя как гоблины неуверенно начали опускать луки. Пока мужчина показывал жестами своим, что еще рано, я выпустил столб огня в вечернее небо.
– Бродяжка!
– Башку-Шамана помыли!
– Бродяжка не воняет!
Блин, они просто меня не узнали.Со всех сторон неслись вопли ужаса и печали, вот так умирают кумиры, достаточно смыть грим. Отвечая на недоуменный взгляд спутника, бросил:
– Умывшись, я потерял часть авторитета, они скорбят. Только не вздумай ржать! – предупредил я, глядя на расплывшийся в улыбке рот Алексея.
– Башка-Шаман, что люди с тобой сделать?! – из-за кустов высунулся Балабол и сочувственно произнес. –Они тебя мыть?!
– Молчать всем! – я поднял руку вверх. – Ради нашего народа я мыться. Такая традиция у людей. Зато мы говорить и люди хотят дружить! Люди нести вкусные подарки и договариваться. Балабол иди сюда. – Глядя как подходит гоблин прошептал мужчине. – Медленно достань одежду и дай ему в подарок.
– Бала…Кхм…Балабол. Эта одежда подарок от нашего народа и меня лично тебе. – Алексей, сопровождаемый десятком подозрительных взглядов, медленно достал белую рубаху и черные штаны. Протянув их предводителю гоблинов, спутник увидел перекосившееся от недоумения лицо старика. – Что-то не так? Тебе не нравится одежда?
– Это навоз! –гоблин даже не стал брать рубаху в руки, а вот штаны осторожно взял, повертел и бросив на землю принялся топтать под оторопелым взглядом мужчины. Затем, уже с довольным видом поднял с земли грязную тряпку и разорвав пополам, с невероятным наслаждением обмотал вокруг тела. – Это хорошо! А где еда?
Алексей молча протянул корзину со снедью, в которой тут же стал рыться старик, пытаясь попробовать все, что попадало под руку. – Что встали гнурхи?
Перестав разглядывать предводителя завистливыми взглядами, несколько гоблинов скрылись за деревьями, чтобы спустя мгновения вытащить оттуда тушу огромного оленя.
– Это наш обмен. Забирай. Завтра еще. А что дать ты? Дать еще белой воды? – Балабол распробовал молоко и сходу начал за него торговаться. Старичок то ушлый, не удивлюсь если через неделю тут палатка будет стоять… с арбузами и плакатом: «Бальшой ягода, хароши, спэли»! Устав стоять я присел на корточки, тем более свою часть программы я выполнил. Стороны только, проговорили, что люди не будут нападать на гоблинов, а те в свою очередь: «не стрелять в люди, они друг». Несколько гоблинов помельче, после пинков Балабола кинулись в лес, доносить эту весть до всех остальных племен.
– Зачем сел? – гоблин удивленно посмотрел на меня. – Бродяжка идти. Башка-Шаман Есеня помог, теперь идти!
– Я попросил его переночевать у нас в деревне, такая традиция у людей, если они встретили бродяжку. – Сдерживая смех выручил меня Алексей, под согласные кивки гоблинов, для которых традиции занимали важное место в их устройстве общества. Через полчаса, когда я уже еле держался в вертикальном положении, переговоры закончились. Подбежавшие из поселка люди, осторожно косясь на недавних противников, подобрали тушу оленя и уволокли ее за забор ближайшего дома. Следом, пожелав не сдохнуть, скрылись гоблины.
– Пойдем что ли, Есеня. – Алексей засмеялся, выпуская напряжение. Согласно кивнув, пересиливая слабость попытался встать, но ноги предательски подвернулись, и я упал, ударившись многострадальным плечом. В глазах вспыхнул фейерверк, вспыхнула боль пульсируя и разливаясь по всему телу, голова закружилась, и я понял, что отрубаюсь. Смех Мужчины оборвался, он быстро подошел ко мне и подхватив на руки понес в деревню.
– Традиция! – многозначительно цокнул языком гоблин, подглядывающий из кустов.
***
Утром отряд вышел наконец из ненавистного леса, облегченно вздохнув. За четыре дня зелень осточертела до крайности, назойливые комары с мошкарой попили изрядно крови, а мельтешение среди стволов мелких ворчащих фигур выводило из себя даже очень уравновешенных людей.
Матвей в их число не входил, поэтому уже на второй день, вокруг него были только самые отверженные и терпеливые. Как бывший военный, он понимал, что выбор оставить камрада – правильный, направленный на всеобщее благо, и его доля, раз уж и в этом мире выбрал боевую стезю, совершить именно этот поступок, несмотря на гибель товарища. Но как человек, как мужчина, как друг – он не мог смотреть на бледную Али, которой взвалили ношу, тяжелую даже для него, видавшего смерть бойца, что уж говорить о хрупкой девушке, потерявшей в одночасье свою семью когда-то и сейчас повторно ступившей на этот скорбный путь.
Матерясь в душе, он кивал смешным доводам Ольги, что Женя не потерян навсегда, подтверждал, что в этом мире есть дар бессмертия, соглашался, что за ним вернутся. Поскольку только так он мог поддержать свою маленькую сестренку, к которой прикипел не меньше, чем к Вике.
Все сомнения Матвей держал при себе, грызущие волнующееся сердце. Но глядя, как день за днем девушка становится все больше молчалива и замкнута, решил, что как только кончится этот поганый лес, он либо в одиночку разнесет весь лагерь, либо со всеми желающими вернется за своим камрадом, что и озвучил вчера у вечернего костра.
Под одобрительные кивки друзей припечатал пытающуюся было протестовать Ольгу, только что вернувшуюся с традиционных посиделок с бывшим старостой:
– Ольга! Срать я хотел на интересы большинства, поскольку большинство насрало на наши! Я не нанимался ослом тащить эту телегу до самого моря.
– Но они теперь часть нас, это обычные люди, гражданские, говоря понятным тебе языком, они не умеют махать мечом.
– А им и не надо! Как только выйдем из леса, сдаем всех в первой же деревне, пусть ждут и машут бутылками с пивом, пока мы забираем своего ГЛАВУ! Лидера всрали и гордо топаем дальше, охереть братство!
– Повторяю для вояк. Мы не могли ждать в деревне в лесу, поскольку гоблины собрали бы силы и вернулись бы отомстить за своего ЛИДЕРА. И отомстили бы, покуда вояки в двух дневных переходах до Храма Евгения и затем еще два дня на возврат. ЧЕТЫРЕ ДНЯ тридцать человек рисковали бы жизнями. Ну давай, скажи возвращаться всем вместе, ведь так, как вариант?
– Ну даже если и так?! – понимая, что уже проиграл эту полемику Матвей не желал сдавать на попятную.
– А где гарантия, что, отступая, мы не потеряли бы кого-нибудь? Чтобы на следующий день несчастный стал пищей для этих людоедов? Пойми, Матвей, Женя – ГЛАВА! Его нельзя сравнивать с рядовым человеком, поскольку его интересы, проблемы и комфорт вторичны, и всегда следуют позади, после удовлетворения нужд рядовых участников братства. Он лидер, капитан, который если и покинет корабль, то только когда последний моряк будет сидеть в шлюпке. И в этой ситуации мы поступили правильно, тем более, что как только мы доберемся до ближайшей деревни, вы отправитесь за ним, в этом я абсолютно с тобой согласна.
Над поляной повисла тишина, разбавляемая треском горящих в костре веток, да ритмичным щелканьем тетивы Сашкиного лука. Малец не упускал не единой возможности потренироваться в стрельбе, благо трофейных стрел набралось прилично, как и другого оружия. Али, до этого сидящая тихо, как мышка, произнесла разрезая тишину:
– Кто еще идет, помимо меня и Матвея с Викой?
Удары, втыкающихся в дерево стрел прекратились и послышалось Сашкино:
– Я! – Мать поморщилась, но ничего не сказала.
– Я тоже хотел бы… – робко поднял руку Шурик, вокруг которого тут же засеменил его голем смешно подпрыгивая и кивая.
– Юля? Вы, ребят? – Али посмотрела в сторону других одаренных, проводивших вечера в их кругу.
Близняшки синхронно кивнули, недолго поколебавшись согласие дал еще один парень.
– Я, пожалуй, отдохну в деревне. Лес уже в печенках сидит, хочется в баньку. – Девушка мечтательно закатила глаза.
– Вообще-то у тебя его вещи! – Матвей начинал закипать, хотя если она отказалась это даже и к лучшему. Буквально за один день девушка, освоившись со своими обновками, превратилась из тихой, скромной малышки в настоящую стерву, уверенную в себе, почувствовавшую силу и нафантазировавшая о собственной уникальности. Всего спустя сутки после метаморфозы, ее хотел придушить каждый третий за надменность и каждый второй за наглость. Лишь долгий диалог тет-а-тет со старостой немного вправил девочке мозги, но на место так и не поставил.
– Вообще-то, я не просила его умирать! Да и раз они стали безхозные… – зевнув, девушка принялась разглядывать ногти в отблесках костра.
– Гадина! Его просто подвел щит! – Али задыхаясь от обиды и ярости, подскочила со своего места.
– Спокойно, Доктор! – Юля пренебрежительно отмахнулась рукой. –Когда привязываешь предмет, тебе дается инструкция, которую видит только владелец, но я так и быть для тебя прочту. – Картинно тряхнув запястьем девушка вызвала щит и вчиталась во что-то, виденное только ей, приблизившись к мерцающему свету костра. –А, вот, цитирую: «… блокирует физический урон…». Догнала мысль? Щит не прикрыл твоего парня, потому, что атака была не физической. Да вон, спросите у баффера, которому посох достался.
Все повернулись к Вике и она, желая прекратить этот разговор кивнула, отвлекая подругу и направляя ее мысли в более приятное для той русло, сказала:
– Я думаю нам много народа не нужно, малая группа не замедлит продвижение. Восьми человек как раз хватит.
– А зачем вам эти … – не унималась Юля, покрутив указательным пальцем в воздухе, ища подходящее слово, – … одаренные, которые сами не знают, чем. Они ж не бойцы!
– У них будет больше шансов найти себя в походе, нежели сидя за забором слушая твои бредни. – Успокоившаяся было Алиса, снова вскочила, схватившись за свой посох. – Да и сама-то, много про свой дар узнала?
– Пожалуй пойду, – вальяжно потянувшись, Юля направилась к другому костру, бросив напоследок, – Док, выпиши себе пустырника, что ли… Говорят помогает…
Однако колкость не достигла цели, злость Алисы быстро прошла, поскольку в ее душе появилась надежда на скорую встречу. Поэтому, когда выйдя из леса, отряд окинул взглядом раскинувшуюся степь, по которой словно змея, вдалеке вилась синяя лента реки со стоящими там домиками, Али радовалась больше всех, без остановки подгоняя уставших людей. И уже спустя несколько часов, убедившись, что жители деревеньки на берегу реки не встречали в своих краях ничего опасного, забафанная группа друзей спешно двинулась в обратный путь, оставляя лагерь позади.
Продвигаясь знакомым маршрутом, ребята практически не переходили на шаг, преодолевая легко и свободно буреломы и редколесья с оврагами, пробегая по малым полянам и практически не замечая надоедливой мошкары. Она банально за ними не поспевала. Подобно стайке школьников, отбившихся от экскурсовода, друзья перешучивались, слышался смех и подколки. Сначала Матвей пытался образумить народ, доказывая, что еще пол дня назад здесь встречались гоблины, но душа пела, градус настроения в коллективе повышался, а коварных людоедов будто след простыл и богатырь сдался, поддавшись всеобщей радости. Бафы Вики – это что-то, в который раз удивился новенький Данил, который до сих пор не мог поверить, что после часа быстрого бега, с полным рюкзаком за плечами, бок не колет, а дыхание спокойное.
– Вика, а почему, когда мы шли в ту сторону, ты так не бафала?
– Почему-то не получалось, наверно слишком много народу было. Или я еще не умею столько сразу… – девушка попыталась привычно пожать плечами, но болтающийся за спиной рюкзак не позволил.
– А мы и ночью так можем, без сна? – не унимался Данил.
– А вот и проверим…
Оказалось, что ночью они так не могут, к началу сумерек все валялись без сил, и никакие бафы тут не помогали, в один момент просто перестав действовать. Даже неугомонный СемЭм Первый, вяло шатался у костра, норовя спереть блестящую металлом ручку от сгоревшей сковородки, чисто на одной упрямости.
На удивление, малыш оказался не просто марионеткой, ведомой волей своего создателя, хотя он его и слушался безукоризненно, а существом, наделенным определенным разумом, который развивался вместе с ним самим. За дни путешествия, Первый заметно подрос, смешным котелком шлема, получившегося из налипших к голове камешков, доставал уже до колена своего хозяина. К нему постоянно прилипали камни, хотя поставь перед кем-нибудь цель найти их в лесу, та еще задача.Некоторые занимали свое место и оставались навсегда, некоторые он терял на ходу поспевая за людьми. Фигурка окрепла, веточек практически не осталось, на окружности лица стал проявляться контур лица, почему-то очень похожий на Матвея. Что породило массу подколок из серии: