Антон с Люн оказались в абсолютной пустоте. Такой, какой они никогда еще в жизни не видели. Ни самой планеты, ни звезд, ни даже каких-либо предметов вокруг. Они даже себя теперь не могли различить, а лишь ощущали. От этого они сразу же схватились крепко за руки и прижались друг к другу. Они попытались было сначала говорить, но и этого не смогли толком сделать, поскольку не слышали теперь самих себя. Все что им оставалось, так это лишь думать и при помощи жестов или прикосновений общаться друг с другом. Ощущение времени они почти сразу же утратили, поскольку даже приблизительно не могли сосчитать ни часов, ни минут. Антон касался одной рукой лица Люн, а второй крепко обнимал ее за пояс, боясь потерять. А девочка пыталась говорить с ним одними губами, чтобы он мог хоть как-то разобрать ее слова.

И так прошло довольно много времени, или не много, трудно было сказать наверняка, пока Антон вдруг резко не потянул Люн за платье и не попытался повернуть ее голову в нужном направлении. Но девочке этого вовсе не нужно было, поскольку она и сама где-то далеко-далеко впереди разглядела словно бы едва заметное мерцание нескольких звезд. И эти звезды приближались к ним, отчего она схватила Антона за руку и, не отрывая взгляда от увиденного, еще крепче прижалась к нему. Наконец они вылетели из этой пустоты и очутились посреди открытого космоса. И это место показалось им весьма необычным и очень древним, поскольку вокруг было чрезвычайно мало звезд, а те что были, светили на удивление слабо. Антон заговорил первым:

– Послушай, – сказал он дрожащим от волнения голосом, – кажется у нас получилось и мы находимся теперь где-то там, за пять миллиардов световых лет от Земли.

– Или от Сатурна, – тихо добавила Люн. – Знаешь, кротик, я вот сейчас вдруг подумала, что с того момента, как нашла тебя уже столько всего успела испытать. Намного больше, чем за всю свою предыдущую жизнь. И это очень хорошо, и мне это нравится, потому что мне с тобой совсем не скучно, – она посмотрела на Антона.

Антон тоже посмотрел на нее. И хотел было уже что-то сказать, но неожиданно замер прямо с полуоткрытым ртом, просто не в состоянии ничего произнести. Люн заметила это и спросила:

– Что, – она посмотрела на себя, – что не так?

– Ты стала старше, – с трудом выговорил Антон.

И действительно, если прежде Люн походила на девочку лет семи-восьми, если судить по земным меркам, то сейчас ей было уже на вид лет двенадцать. Она, конечно, тут же полезла в свою сумку и достала из нее цифровую пленку, на которой включила режим отражения.

– Точно, – сказала она, чуть протягивая слова, – старше. И… – она еще немного посмотрела на себя, – кажется, красивее.

После чего улыбнулась Антону какой-то странной сдержанной улыбкой и вздохнула. А тот, не зная уже, что и думать, просто взял ее за руку и потянул за собой вперед. Люн, конечно, сделала еще несколько фотографий окружавшего их пустого пространства и записала на пленке относительные координаты того места, где они находились. Потому что выход из той пустоты, в которой они провели неизвестно сколько времени, был среди всего этого, почти совершенно черного космоса, едва различим. Наконец они увидели и нечто определенное, к чему тотчас же и направились. И это было некое слабо освещенное место, располагавшееся прямо посреди космоса, а от того хорошо заметное даже издалека. И когда они к нему приблизились, то не смогли уже скрыть удивления, поскольку увидели то, чего здесь, ну никак не должно было быть. И это была река, а точнее, небольшой кусочек ее с тихо журчащей водой, берегами и каким-то человеком, сидевшем на одном из них. Все это выглядело как яркая цветная картинка, грубо оборванная по краям, за которыми вновь начинался темный космос. Они подлетели к этому человеку и уселись на травянистый берег рядом с ним.

Человек повернул голову. Как оказалось, это был совсем молодой еще парень, лет шестнадцати, хорошо сложенный и красивый на вид. Одет он был весьма незамысловато: в коричневые вельветовые брюки и светлую байковую рубашку. Ботинок на нем не было, поскольку ноги свои он держал в воде. Парень этот вежливо поздоровался со своими гостями, а затем и представился:

– У меня нет имени, – начал он довольно просто, – но я именно тот, кто вам нужен. И я могу ответить на многие ваши вопросы, а точнее, помочь вам вспомнить ответы на них, – он посмотрел теперь лишь на Антона. – К сожалению, все, что вы утратили в черной бездне, как вы ее называете, я передать вам не смогу, потому что то, что ко мне попало, никогда не возвращается назад. Да и сам я лишь тень этой бездны, поскольку не в состоянии значительно удалиться от нее.

– Скажите, – начал Антон с первого, что пришло ему на ум, – а что все это такое? – он повел рукой вдоль берега реки.

– Это тоже тень бездны, – ответил ему парень, – так же как и я. Все это лишь фантазия. Да, признаться, и весь ваш мир, не точно ли такая же фантазия одной черной бездны или другой? И таких мест довольно много, где ничего нет, а только безумно глубокий провал в ткани жизни. Поэтому вы, например, тоже, возможно, чья-то фантазия. И тут все на удивление просто: ведь любые существующие предметы отбрасывают тени. Но и тени, в свою очередь, собравшись в достаточно большом количестве и став по-настоящему темными, могут порождать видения, которые являются их собственным отражением. Да-да, эти отражения тоже могут быть цветными и объемными. Так что все это лишь прямые и обратные взаимосвязи. Моя же собственная бездна вон там, – парень указал на некую область в космосе, невидимую совсем, но опоясанную слабым фиолетовым свечением. – И если кто не заметит ее и подлетит достаточно близко, то навеки будет поглощен мной. Вот и вы, – он вновь посмотрел на Антона, – когда-то давно пролетали мимо этого места. А поскольку вы не пересекли горизонта событий, то и обрели невероятную энергию, которую позаимствовали у меня и у тех, кто попал вовнутрь. И это был яркий свет и я вас тоже прекрасно помню. Это был жесткий свет, да вы и сейчас примерно такой же. За все то время, что вас здесь не было, вы не потеряли и десятой доли своей энергии, а поэтому будете жить еще очень долго.

– Скажите, – произнес Антон задумчиво, – а все-таки откуда я изначально родом? Ведь это, должно быть, какая-то древняя цивилизация или планета, где я родился и откуда до вас долетел.

– Нет, этого я вам не скажу, – ответил парень, – потому что сами вы этого никогда не вспомните и эта информация попала ко мне. А все, что ко мне попадает, так у меня и остается навечно.

– Но ведь это несправедливо, – вмешалась в разговор Люн, – мы так долго сюда летели, через столько всего прошли, а вы даже не хотите ответить, кто он такой, – глаза ее блеснули.

Однако парень, как казалось, и вовсе не заметил этой ее реплики. Он по-прежнему продолжал болтать ногами в воде и равнодушно глядеть куда-то вдаль. И это уже Люн по-настоящему разозлило, отчего она фыркнула, как-то вся надулась и, скрестив руки, отвернулась в другую сторону.

– Ну хорошо, – продолжил Антон задавать вопросы, – но скажите тогда, а что будет, если я вновь попытаюсь пролететь мимо вашей бездны. Или даже загляну в нее. Я конечно понимаю, что там ничего нет, но все-таки.

– Вы хотите попасть в ад? – парень даже немного удивился, – что ж, пожалуйста. Это совсем нетрудно сделать, вот только пути назад уже не будет никогда, несмотря на всю вашу энергию. И кстати, если уж спросили, то там ничего интересного и нет. Совсем. Это и есть самая страшная пытка изо всех существующих в мире. Неподвижное безумие. Вот вы, например, можете себе представить, что ни вокруг вас, ни в вас самих ничего не происходит? Нет? Так вот и не пробуйте, – парень шевельнул ногой, – потому что если у вас это получится, то вы сразу же сойдете с ума.

– А вот бог, например, он есть? – Антон решил задать этот вопрос, раз уж разговор зашел на подобную тему.

– Ну, если вы о той силе, которая мне противостоит, то – да, – спокойно ответил парень. – Но она, конечно, совсем не такая, как вы там о ней себе навыдумывали. Впрочем, во многих религиях она более или менее верно описана. К сожалению, не все в этом мире относительно и есть такие вещи, постоянные, которые не меняются в зависимости от точки зрения. Ах, как бы было хорошо, если бы не было этого Абсолюта, тогда можно было бы делать вообще все, что захочешь и безо всяких последствий. Полностью реализовать себя и не оказаться в итоге в изоляции.

– И что, – тихо продолжил Антон, – вы видели ее, эту силу?

– Да я постоянно ее вижу и чувствую, – парень немного занервничал и даже, как казалось, разозлился. – Но она отталкивает меня от себя, не подпускает. Но все равно, – он шлепнул ногой по воде, – я доберусь до нее. А то обидно, знаете, – с одной стороны все время видеть этот свет, а с другой, быть бесконечно далеким от него. И это уже по-настоящему бесит, – парень зашлепал ногами по воде. – А тут еще вдобавок само пространство постепенно отнимает и уже мою собственную силу. Ведь вы не знаете, наверное, но на границе мира и ада постоянно происходит самая настоящая борьба, – он указал на фиолетовое свечение по краям черной бездны. – И я, со всей своей неизмеримой мощью вынужден бороться еще и с самим пространством. Ну ничего, – парень перестал бултыхать ногами, – когда-нибудь я всех их заставлю признать мою власть. Пусть даже для этого потребуется целая вечность.

– Вы слишком самоуверенны, – вновь вмешалась в разговор Люн. – Вы хотите бороться один и со всеми. Но ведь это невозможно. И пространство ваш враг, и та сила, о которой вы сказали. Ну и зачем вам все это? Вы хотите весь мир уничтожить и сделать так, чтобы вокруг не осталось ничего? И ничего уже нигде не происходило? Чтобы везде была одна пустота и ни звезд, ни планет, ни жизни не существовало? Но ведь это же безумие! Хотя, – она как-то неожиданно сама успокоилась, – для вас безумие, похоже, нормальное состояние.

Парень же опять никак не отреагировал на этот ее эмоциональный всплеск, все еще продолжая спокойно водить ногами по воде. Антон тоже посмотрел на его ноги, потом на тот, едва различимый фиолетовый диск, который опоясывал черную бездну, потом куда-то вдаль, за, как казалось, сам край Вселенной. А потом на Люн. И еще раз, но уже с испугом. И потом еще, слегка помотав головой. И только теперь уже, он по-настоящему осознал, что произошло. Люн, вот так и сразу, совершенно неожиданно влюбилась в этого парня, ну, или почти влюбилась. По крайней мере глаза ее, щеки, да и дыхание даже совершенно недвусмысленно говорили об этом. И это была катастрофа. Отчего Антон тут же, едва не закричав от ужаса, буквально схватил ее в охапку и что было сил полетел назад к проходу в пространстве.

И он неожиданно быстро нашел его и нырнул внутрь. И только после того, как их обоих вновь поглотила все та же кромешная тьма, он уже более или менее спокойно вздохнул.

– Лю-юн, – позвал он девочку одними губами, – но не услышал ничего в ответ.

Тогда он протянул руку вперед и попытался нащупать ее лицо. И это лицо было мокрым от слез. Антон нащупал тогда в темноте ее губы в попытке хоть как-то определить, о чем она говорила, но понял, что девочка лишь что-то кричала в исступлении и плакала. «Боже мой, боже мой, – шептал он про себя, – Господи, прошу тебя, не дай ей полюбить его по-настоящему!» Ведь он совершенно ясно понимал в тот момент, потому что знал с кем только что разговаривал, что если Люн полюбит того призрачного парня, то это будет означать для нее лишь одно, гибель и вечное проклятие. Ведь она тогда всю свою жизнь будет искать этого далекого возлюбленного. Она будет пытаться еще раз пройти через портал. А если не сумеет, то покончит с собой, не выдержит. Антон еще сильнее прижал девочку к себе.

Наконец они приблизились к нужному месту. Антон понял это еще загодя, когда разглядел, пусть и очень тусклую, но светлую точку посреди всего этого беспросветного мрака. Он тихонько выбрался из портала, держа Люн на руках, и стал оглядываться. Им ведь нужно было еще как-то выйти и из черной сферы, причем сделать это они могли лишь с дозволения ее хозяйки. Ведь насилием тут ничего поделать было нельзя. Однако вокруг никакой черной сферы уже не было. Ну, то есть сфера-то была, конечно, вот только она была теперь не черной. Это был абсолютно прозрачный пузырь, похожий на мыльный, но, естественно, гигантских размеров. Антон оставил Люн на некоторое время одну, поскольку девушка была без сознания, и пошел посмотреть. Да, действительно, – совершенно прозрачная сфера и никакой жизни вокруг. Ни страшной женщины, ни стонов, ни криков, абсолютная тишина. Антон пригляделся к клеткам. Нет в них все еще кто-то был, отчего он подошел поближе. Однако и в клетках жизни тоже не было, а были лишь искалеченные, замученные элы, но уже мертвые. Они молча смотрели на него своими неподвижными глазами полными невыразимого счастья и неистового блаженства. Видимо, хозяйка черной сферы все-таки убила их перед тем как навсегда покинуть свой ужасный дом. Антон вернулся к Люн и, посмотрев на нее… вновь не узнал.

Перед ним теперь лежала высокая девушка, почти взрослая, лет семнадцати по земным меркам. Да еще и очень красивая. Антон невольно залюбовался ею. Длинные, каштанового цвета волосы, светлая, идеального цвета матовая кожа, правильные черты лица хотя и с каким-то диковатым оттенком, точеная фигура. Она была теперь совсем непохожа на ту маленькую озорную девочку, которую он знал прежде. «Вот бы только ее душевная травма, которую она получила там, у черной бездны, не разрослась в неудержимую страсть, – подумал он, вздохнув. – А то ведь это будет, – он оглянулся, – похоже на страсть всех этих несчастных. И результат, наверное, будет тем же». Сам по себе он ведь совсем не изменился. Видимо, реальный его возраст был настолько огромным, что путешествие через портал никак на него не подействовало. Он поднял Люн на руки, потому что она все еще была без сознания и пошел по направлению к боковой поверхности сферы. Там он легко миновал ее и, повисев в воздухе несколько минут, чтобы хоть как-то сориентироваться, начал постепенно подниматься.

Его подъем наверх прошел вполне себе спокойно. Вот он влетел в зону скученных облаков, в которых теперь вместо красных сфер увидел точно такие же, совершенно прозрачные, чуть переливающиеся световыми бликами пузыри. А вот подлетел к зоне чудовищ, где также не встретил ни одного из них. Лишь однажды, где-то вдалеке, некая гигантская бесформенная тень словно бы шевельнулась неспешно, вытолкнув в сторону огромный столп серых облаков, после чего и затихла в абсолютной неподвижности. Да еще откуда-то, но уже с другой стороны, донесся до него приглушенный, ухающий и совершенно неземной чей-то вой.

И вот он вылетел в свободную зону, тот атмосферный просвет, где преимущественно жили элы. Однако здесь все тоже переменилось. Вместо серых и зеленых сфер, Антон увидел все такие же прозрачные, поигрывающие на свету пузыри, которые были теперь уже необитаемыми. «Да что же здесь такое произошло, – подумал он, начиная сильно нервничать. – Они что, все улетели куда-то что ли?» Он опустился вместе с Люн на полупрозрачную платформу и попытался привести девушку в чувство. Он теребил ее, гладил по волосам, пытался разговаривать. Наконец Люн шевельнулась, а потом и открыла глаза. И то, что она увидала, ей, очевидно, сильно понравилось, потому что она, хотя и с некоторым трудом улыбнулась. После чего едва приподнявшись на локте, обхватила Антона за шею и притянула к себе.

38. Назад на Землю

– Где все? – наконец спросила она, когда уже более или менее пришла в себя и огляделась по сторонам, – я никого не вижу.

– Люн, – ответил ей Антон по возможности сдержанно, – я знаю не больше твоего и тоже ничего не могу понять. Ведь нас и не было-то здесь совсем мало времени, ну максимум – день или два, если считать спуск вниз.

– Ты знаешь, это наверное что… – девушка, по всей видимости, стала догадываться, что произошло, – это потому, что мы с тобой были вне пространства и поэтому как раз и произошло разделение систем отсчета. Вот погоди, – она достала из сумки цифровую пленку и посмотрела на время. – Все верно, – продолжила она, – около двадцати семи часов прошло, в нашей с тобой системе, а по местным часам, – она поглядела вокруг, но не найдя ничего для ориентира, предложила лететь в ее сферу.

Антон согласился. Во только искать сферу Люн им пришлось довольно долго, потому что она, как и все остальные теперь, была совершенно прозрачной и отличалась лишь по тому, что находилось внутри. А Антон, пока они летали туда-сюда, все никак не мог оторвать взгляда от девушки, что заставило ее наконец даже спросить, чего это он так на нее уставился. Ну и ему пришлось объяснить ей все:

– Люн, – произнес он, как-то глупо улыбаясь, – я конечно, уже ко всему привык, ну, по-крайней мере, мне так совсем недавно еще казалось, но ты… В общем, посмотри на себя в зеркало.

Люн посмотрела. И то, что она в нем увидела, ей снова очень сильно понравилось.

– Боже мой, кротик, – произнесла она, разглядывая себя с разных сторон, – я ведь теперь совсем взрослая уже и какая красивая!

Тут она весело засмеялась и кинулась к Антону на шею. А тот, в который раз растерявшись и, просто даже не представляя, как себя теперь вести, взял и поцеловал ее в щеку. Наконец они все-таки нашли сферу Люн, отчего сразу и выяснили местное время. Да и не только само время, которое было теперь не так уж и важно, а точный день и главное – год. Как оказалось, их не было на планете почти пять лет, что заставило их обоих задуматься. Люн о судьбе всех элов и о ее престарелом отце, а Антона о Кате. «Бедная, – подумал он, – да как же она там ждет-то меня до сих пор. Наверное, все слезы выплакала», – он грустно вздохнул. А Люн, копаясь в цифровой пленке, что осталась у нее дома, сообщила, что все элы действительно эвакуировались. «Но куда? – спросила она почти риторически, – что-то совсем непонятно. Ах вот, – тут она совершенно уже округлившимися глазами посмотрела на Антона, поскольку нашла нечто определенное, – они, оказывается, тоже воспользовались узлом жизни…»

– И не побрезговали?! – спросил тот, с содроганием вспомнив, что видел внутри черной сферы.

– Нет, – тихо ответила Люн. – И еще, похоже, что у них и выбора-то особого не было, поэтому они и решились, – тут она заговорила совсем тихо, – перебраться на другой конец Галактики».

– Куда? – Антон даже сразу и не понял услышанного, – но почему? И зачем так далеко?

– Я не знаю, – ответила Люн задумчиво. – Но у меня, кажется, есть идея. Пойдем, я тебе кое-что покажу.

Они свободно теперь вышли из ее сферы и полетели назад к полупрозрачной платформе. Правда до этого, Люн пошарила еще у себя на полках и в столе в поисках чего-то важного, как вдруг обнаружила, что все ее алмазы пропали.

– Вот гады, – заругалась она, хлопнув рукой по столешнице, – самое ценное стащили. И как смогли-то?

– Погоди, – произнес Антон, – я кажется знаю зачем они им понадобились, – он внимательно посмотрел на девушку.

– Ты думаешь? – произнесла та, начиная уже догадываться о его мысли. – Хотя, конечно, если выбора нет, то, наверное, и прозрачные алмазы подойдут. И когда грозит такая опасность, то уже не до сантиментов.

– Какая опасность? – Антон все еще ничего не мог понять.

– Пойдем, пойдем, – поторопила его Люн, – там в одном месте наверняка должны быть все ответы, потому что я и сама пока еще не все поняла.

Они потом довольно долго летели среди покинутых теперь прозрачных сфер, причем самостоятельно. Люн свистнула, конечно, несколько раз, но ее Гнорха нигде не было. Наконец они подлетели к высокой, большой, цилиндрического вида башне. «Местный научный центр, – пояснила Люн, подхватив Антона под руку. – Тут мой отец раньше работал. Пошли наверх, там вся информация есть, по крайней мере из этого сектора планеты. Отличная лаборатория, стенды, телескоп и главное – цифровые пленки. Огромные такие, мне их отец не так давно показывал». Но тут она вдруг как-то вся невольно поникла и сбавила шаг.

– Люн, не грусти, – попытался успокоить ее Антон, – мы обязательно их всех найдем и твоего отца тоже.

– Да как же мы их найдем-то? – голос девушки дрогнул, – ведь они уже, наверное, бесконечно далеко, и я даже не знаю, как называется эта область. А портал… – она посмотрела на Антона глазами полными слез, – как мы в него войдем без алмазов?

– Он уже не работает, – тихо проговорил Антон. – Ты тогда без сознания была, но та женщина, помнишь, хозяйка черной сферы, – она убила всех своих пленников. И больше там нет никакого узла жизни.

Люн заплакала. А Антон подумал: «Как странно иногда поворачивается судьба. Ведь та, страшная женщина, все-таки права оказалась. И именно она, как теперь выясняется, а не кто иной помогла элам покинуть их дом и, возможно, спастись. Причем всем спастись, в том числе и Высшим элам, которые были настолько умны и прекрасны, что даже на саму планету почти никогда не спускались. И что теперь? А теперь они все живы и именно благодаря такому вот необычному устройству их мира, которое всем, даже самым последним изгоям давало право и возможность для самореализации».

– Вот, кротик, сюда смотри, – Люн указала рукой на какой-то прибор, который, судя по изгибающимся световым потокам, был связан с главной цифровой пленкой. – Видишь, тут все новости есть. И последние тоже.

А Антон хотя ничего и не мог разобрать из того, что там было написано, но тем не менее стал с интересом наблюдать за быстро меняющимися цветовыми картинками. Наконец Люн сказала:

– Вот оно, тут что-то про Землю, – она посмотрела на Антона, – и еще, что с ней, кажется, что-то не так. А ну-ка, кротик, пошли быстрей наверх, – распорядилась она. – Там прекрасный телескоп есть, точнее, монитор от орбитального телескопа. У вас не Земле, – она подмигнула ему, – таких даже близко пока еще не строили.

И вот они поднялись, но уже на лифте на самый верхний этаж строения. Здесь действительно находилось весьма просторное помещение, оборудованное как некий вычислительный центр: то ли управления полетами, то ли и вправду для астрономических наблюдений. Везде на стенах были закреплены цифровые пленки, которые Люн тут же и включила. Затем она перенастроила некий, неизвестно где летающий орбитальный телескоп, и сфокусировала его на Земле.

– Все, кротик, смотри, – гордо произнесла она, – такого разрешения ты больше нигде уже не увидишь.

Антон посмотрел на пленку, самую крупную из всех, которая висела ровно посередине дальней стены центра. Вот только то, что он на ней увидел, его несколько озадачило. Он спросил:

– И что это, я что-то ничего не понимаю. Земля что ли? – он глянул на Люн.

– Да… – ответила та тихо и тоже явно пораженная увиденным.

– Но почему она такая странная? Ведь ее поверхность, теперь словно бы покрыта чем-то, – Антон снова посмотрел на прибор.

– Боже мой, боже мой, – вдруг запричитала Люн, едва владея собой, – ты знаешь что это?

– Что? – спросил Антон, чувствуя что случилось действительно нечто из ряда вон выходящее.

– Это Арон, ваша звезда, чистилище, о которой я столько тебе рассказывала. Это она.

– Но ведь, – Антон не отрываясь глядел на пленку, – это невозможно. Ты же говорила, что Арон – живая звезда и что она где-то внутри Земли. Как же она теперь… словно бы выпирает наружу?

Люн посмотрела на него холодно. И в этом взгляде было столько боли и отчаяния, что Антон, невольно отвлекшись от пленки, подошел к девушке и обнял ее за плечо. А та, теперь уже действительно с трудом сдерживаясь, все-таки тихонько его руку от себя отстранила и, отвернувшись в другую сторону, сказала:

– Все, кротик, это конец. Это и есть причина, почему все наши сбежали, да еще так далеко. Ты хоть понимаешь, что это значит? То, что ты там увидел.

– Что? – спросил Антон отчего-то по-прежнему спокойно.

– А то, что Арон расширяется и скоро умрет. Так всегда бывает со звездами. Перед смертью они все становятся очень большими, в том числе и живые. Поэтому так.

– И что, сделать теперь уже ничего нельзя?

– Нет, – ответила Люн, чуть прикрыв ладонью рот. – И теперь мы с тобой тоже погибнем. Ведь если будет взрыв, а он почти наверняка будет, то не то чтобы наша планета, а все местное звездное скопление будет лишено какой бы то ни было жизни. Ничто не уцелеет. Конечно, это будет только живой взрыв и сама по себе Земля и Сатурн останутся невредимыми. Но это будут уже пустые планеты. Холодные и безжизненные.

– Нет, Люн, нет, – Антон вновь посмотрел на пленку, – выход какой-то должен быть. Да и вообще, нельзя никогда отчаиваться, а нужно действовать.

– Все это теперь бесполезно, – ответила девушка, – никто не силах тут ничего изменить, – она снова горько заплакала.

– Нет, – вновь повторил Антон, – я не хочу сдаваться и ждать пока умру. Я постараюсь что-нибудь придумать, – после чего подошел к прибору поближе и стал внимательно вглядываться в детали.

– Люн, – сказал он наконец, – мне кажется, что там есть еще живые люди. Вот посмотри, – он подозвал девушку, – видишь, внешняя оболочка Арона. Ведь она не слишком и высоко пока над поверхностью, а в некоторых местах хорошо видно даже саму землю. А вот тут, нет, да ты погляди только, – этот Арон словно бы обтекает крупные дома. Да, те, что из стека, конечно. Мелких я не вижу, – он попросил девушку увеличить изображение, но та сказала, что прибор и так уже на максимуме. – Ну хорошо, – продолжил он, – вот здесь, – он указал пальцем на высокие стеклянные башни, – точно должна быть жизнь. И… – он вдруг, словно вспомнив про что-то, спросил, – та, твоя пленка, ну что мы забрали на Луне, она все еще с тобой?

– Да, – проговорила Люн, доставая пленку из сумки.

Она пока еще не до конца понимала к чему он клонит, но Антон и не стал ничего объяснять. Он просто включил пленку и тут же вскрикнул от радости.

– Вот она, Катя, смотри она жива! – он ткнул пальцем в желтую точку на карте. – Видишь, она все еще жива и сидит, наверное, в той самой пирамиде, в которой мы ее оставили. Люн, – обратился он к девушке с какой-то глупой радостью, – мне все равно, что ты думаешь, но я лечу домой! Я просто не могу, понимаешь, не могу оставить ее там одну. Пусть мы и погибнем, но погибнем мы все вместе.

– Мы в любом случае погибнем, – как-то странно улыбнувшись, ответила ему на это Люн, – и я тогда тоже лечу с тобой.

– Ну и прекрасно, – ответил ей Антон, – помирать так всем разом. А кроме того, кто знает, быть может мы и вообще сумеем там что-нибудь изменить?

– Забудь об этом, – теперь уже совершенно спокойно ответила ему Люн, вытирая рукавом слезы.

До космодрома добрались быстро. Они не стали больше ни заходить в сферу Люн, ни к ее отцу, куда она намеревалась зайти до того как все узнала. «А, без разницы, – сказала она отмахнувшись, – ведь нам уже совсем недолго осталось». На это Антон подбодрил ее, и повторил, в который раз за сегодня, что сдаваться никогда не следует и что надежда всегда умирает последней. Потом они поднялись на пневматическом лифте на самую верхнюю полупрозрачную платформу и пошли уже пешком к космодрому. Там все было в точности как и в тот день, когда Антон еще только прилетел на планету. Все те же похожие на китайских драконов огромные существа, которых элы использовали в качестве межпланетного транспорта, несколько Гнорхов, а также тех быстрых птиц с огненным оперением. Антон с Люн направились к птицам.

Выбрав одну из них, которая им больше других понравилась, они влезли на нее и тут же взлетели. Птица, как они и надеялись, была очень быстрой, и даже, возможно, еще быстрее, чем та, на которой они летали на Высший Совет. Поэтому не прошло и нескольких минут, как они покинули атмосферу планеты и, просто-таки пулей вылетев из нее, направились в сторону Земли. Люн, правда, еще некоторое время выравнивала их курс, чтобы не сделать крюка. Ведь на такой гигантской скорости, даже крошечное отклонение могло обернуться значительной потерей времени. Когда же она закончила с этим, то повернулась к Антону и сказала:

– Кротик, а ты знаешь как взрываются звезды? О-о, это такое явление, увидеть которое можно только один раз в жизни, если ты, конечно, не слишком далеко. Но нам с тобой совсем не грозит улететь отсюда на достаточное расстояние. Ведь этот взрыв охватит практически все звезды, что ты видишь вокруг, за исключением, пожалуй, лишь самых дальних. И у нас, безусловно, нет ни малейшего шанса спастись.

– Люн, – ответил ей Антон спокойно, – ты не забывай, что я все-таки не совсем обычный человек. И мне когда-то удалось вырваться из такого ада, рядом с которым даже взрыв Сверхновой может показаться невинным хлопком. Да и у тебя, – он указал на ее кольца, – тоже защита прекрасная. Ведь не зря же Высшие элы ее носили.

– Да, носили, – согласилась с ним Люн почти весело, – а потом сбежали с планеты вместе с остальными. Но вообще, кротик, – она улыбнулась, – ты большой оптимист и мне это в тебе очень нравится.