Раз-раз – взмахнула крыльями бабочка, два-два, полетела она еще выше, три-три и села на дерево – высокую вечнозеленую сосну. Сосна эта была невероятно красивой и очень большой. Она стояла в окружении других, таких же как и она высоких сосен, которых в этом лесу было немало. И бабочка, которая никогда еще не поднималась на такую высоту, невольно это оценила.

– Какое ты красивое дерево, – сказала она с восхищением, – да и высокое такое. Я никогда еще таких в жизни не видела.

– Но почему же, не видела, – спросило у нее дерево, слегка заскрипев, – ты разве сама теперь ничего уже и не помнишь? Да ты погляди только, ведь в нашем лесу немало таких же как и я высоких сосен, причем не менее красивых.

– Ох да-а, – с восторгом посмотрев по сторонам, ответила ей бабочка, – права ты. Вот только жаль, что память у меня совсем уж короткая и я всегда все забываю. А помню только то, что произошло со мной совсем недавно. Вот даже мы сейчас с тобой поговорим, а вскоре я все полностью забуду. И в этом мое счастье. Ведь стоит мне лишь взмахнуть своими крылышками, как все мои мысли – прочь, и мир вокруг меня опять становится удивительным и прекрасным.

– Какое же это счастье вот так все время все забывать? – не согласилась с ней сосна. – Ведь так тогда выходит, что у тебя как будто совсем нет прошлого. Ну посмотри хотя бы на меня, – она подвигала ветвями, – вот видишь, какая я высокая. И это только потому, что мне уже очень много лет. Но каждый такой год я до сих пор прекрасно помню. Они у меня на годовых кольцах записаны. И я всегда могу сказать, когда он начался и чем закончился, какие в нем были события. Засушливый ли он был или пасмурный. А может быть в тот год в лесу летало много разных бабочек, которые, вот прямо как и ты сейчас, садились мне на ветви, – сосна несильно, по-видимому засмеявшись, покачалась из стороны в сторону .

– Не понимаю я тебя, сосна, – задумчиво ответила ей бабочка. – Ну как же можно помнить свое прошлое. И главное, зачем? Ведь мы с тобой живем лишь в настоящем.

– Ну, ты меня с собой не сравнивай. Ведь я живу не только в настоящем. Вот мы сейчас с тобой беседуем, а вижу я тебя из прошлого: какой ты ранее была, когда по веткам ползала. Ведь ты тогда зеленой гусеницей была, ну а потом окуклилась. Но я тебя тогда уже не видела, поскольку ты в траву упала. Ну а когда ты превратилась в бабочку, то уже сама взлетела снова вверх и вот, уселась мне на ветку.

Бабочка от удивления даже попятилась. Она совсем не понимала, о чем рассказывает ей сосна. “Да как такое может быть, – все думала она, – и кто такие эти гусеницы, а куколки? И что за превращения? Да не обманывает ли ее зачем-то это дерево?” Она была уже почти напугана, и даже собиралась было улететь, когда сосна заметила это ее недоумение, вновь покачала медленно ветвями и продолжила.

– Да, да, поверь, ведь я тебя не в первый раз здесь вижу. Хотя и прежде ты была особенной. Ведь ты тогда наверх залезла, почти по голому стволу. И это несмотря на запах. А запах мой не любят гусеницы. Но ты совсем другой была, ужасно любопытной. Ведь ты и кашляла, и чихала, когда наверх карабкалась. Но любопытство все же взяло верх и ты до этой ветки добралась.

– Уж, да уж, я такая, – ответила ей бабочка, слегка повеселев. – Я и сейчас сюда взлетела, чтобы на все получше посмотреть.

Но чтоб развеять все сомнения окончательно, решила уточнить:

– Скажи, сосна, а кто такие эти гусеницы и как они окукливаются? Ведь ты же говоришь, что я такой была, когда ты в прошлый раз меня здесь видела. И что потом мы здесь с тобой беседовали.

– Конечно же беседовали, – ответила сосна. – И я еще ни разу не встречала таких болтливых гусениц. Ведь ты пока наверх карабкалась, все время что-то говорила. И все тебе узнать хотелось. Какие корни у меня и лет мне сколько, и почему такая крона пышная. А я тебе рассказывала. Вот только зря все это было, – сосна вздохнула, – ведь ты теперь все полностью забыла. И даже то, какой сама была.

– Мне что-то, правда, очень жаль, – вздохнула грустно бабочка. – Но главное, скажи, что я тогда здесь делала, когда наверх залезла? Понравилось мне тут или нет, и что потом случилось?

– Тебе ужасно здесь понравилось. Да так, что ты картину начала плести из очень тонких нитей. Ведь ты же бабочка лесного шелкопряда. И все на той картине было выткано. Все то, что видно с высоты. Но только ты немного увлеклась и вниз упала. И больше я тебя уже не видела. Вплоть до сегодняшнего дня.

– А что на той картине было выткано? Сосна, скажи, мне это надо знать.

– Ты выткала на той картине лес с животными и птиц. Да так искусно, что даже сами птицы, которые тебя в тот день здесь видели, не тронули тебя. А только сели на соседних ветках и тихо наблюдали. Да я могу тебе и показать картину эту, она у меня в дупле лежит.

И вот сосна нагнула одну ветку, а за ней другую и расстелила перед бабочкой картину. И долго они ее еще разглядывали, почти весь день. И только ближе к вечеру сосна сказала:

– Вот видишь, бабочка, какая ты была искусница. Ты и сейчас такая, но не помнишь ничего. И хорошо, что есть на свете те, кто помнит все и никогда не забывает. Вот взять меня: ведь я живу не только настоящим, но также тем, что уж давно прошло. Причем живу одновременно. И для меня ничто не прерывается, ни жизнь, ни время, ни судьба. А оттого я в точности такая, как много лет тому назад. И вижу то, что было прежде. Ведь для меня не существует дней, недель и лет. А только жизнь, без края и конца. Я вижу первый снег, который выпал сотню лет тому назад. И вижу лед, что таял по весне. Я вижу прошлогодний дождь, что шел почти все лето, и туман. Ведь я не только вижу время и судьбу, я вся и есть моя судьба, которая имеет форму. А также дивный цвет и аромат. И пусть я не могу летать как ты, зато судьбу свою я знаю хорошо. И от нее совсем не отклоняюсь.

– Мне кажется, я поняла тебя, сосна, – ответила ей бабочка. – И вижу я, что прошлое красиво. И я совсем не удивляюсь, что увидав такую красоту, пыталась сохранить ее. Поэтому, теперь мне кажется, что прошлое мне также нужно, как тебе. Ведь в нем так много красоты. И я могу тебя понять. Но это лишь сегодня. А завтра я все полностью забуду. И только лишь картина эта мне будет о тебе напоминать. Но пусть все будет так, и этот день умрет, но я хочу услышать обо всем. О прошлом и судьбе. О том, что мне совсем уж не подвластно.

– Так слушай же, – ответила сосна. – Загадка эта для тебя почти неразрешимая. И это далеко не так легко, как видеть мир с огромной высоты. Ведь чтобы прошлое понять, тебе необходимо знать его и помнить. Но мы сейчас с тобой о нем поговорим. И раз уж я тебе однажды помогла, то помогу и вновь. Уж мне-то прошлое знакомо. Ведь слышу я его и вижу, ветвями ощущаю и стволом. Корнями глубоко под землю пробираюсь, чтоб не забывать все то, что было прежде. Но хватит предисловий, внимательно ты слушай. И ничего не бойся, просто верь.

После чего сосна немного покачалась, подвигала ветвями перед бабочкой, как будто убаюкивая ту, и начала:

– Я вижу прошлое и будущее. Ты видишь только настоящее. Но настоящее скрывает прошлое, в котором ты живешь сейчас. Я вижу прошлое и настоящее, ты видишь прошлое и будущее, но это будущее не сменит прошлое, которое теперь давно прошло. Ведь в этом будущем совсем нет прошлого, а в прошлом только настоящее, но настоящее укрыто временем, в котором спрятан дивный клад. И этот клад включает прошлое, а также будущее и настоящее, и этот клад зовут призванием, а иногда, твоей судьбой. И если ты отыщешь клад, поймешь ты прошлое и настоящее, услышишь тихий шепот времени, почувствуешь свою судьбу. И навсегда запомнишь ты тот редкий цвет и аромат, тот тихий звук, что шепчет мне о вечном времени всегда. Заснешь ты и проснешься ты, и не заснешь уж никогда. А будешь знать свой верный путь средь неподвижных перемен. Ведь смерти нет и жизни нет, рожденья нет, но есть судьба. Так слушай же свою судьбу, вдыхай тот дивный аромат. И проживешь тогда всю жизнь, без ощущения времен. Не будешь думать о часах, о днях, о прожитых годах. Не будешь думать о былом, а лишь о том, что может быть. Ну а теперь давай, проснись и помни о моих словах. Попробуй отыскать судьбу, лети на цвет и аромат. Порхай и слушай, и ищи. И верю я, что ты найдешь. Тот ценный клад, что есть судьба, тот дивный клад, что для тебя. Тот, что всегда укрыт под временем, и тот, что все зовут судьбой.

Наконец сосна закончила свой короткий монолог и вздохнула. Она знала, что все это опять было бесполезно и что красивая бабочка вскоре вновь обо всем позабудет. Однако сейчас бабочка сидела у нее на ветке и была по-настоящему поражена. Поскольку, как ей неожиданно тогда почудилось, действительно уловила свой собственный, особый запах, который показался ей совершенно новым. И этот запах был не менее таинственным, чем тот, который шел от большой сосны. И бабочка вдыхала его с удовольствием. Пусть только лишь на несколько мгновений уловив ни с чем не сравнимый и головокружительно чудесный аромат своей судьбы.

42. “Я” на букву “т”.

– Нет, в этом мире нет ничего хуже неизвестного, – сказал пожилой трим, обратившись к своим попутчикам. – Я знаю, что все вы видите то же, что и я. Однако я уверен все же, что каждому из вас мерещится здесь что-нибудь свое.

– Да как такое может быть? – ответил ему с сомнением молодой трим по имени Ледо. – Разве можем мы видеть нечто разное? Я конечно понимаю, что все здесь какое-то необычное и расплывчатое. Но может быть с восходом солнца все еще и изменится.

– Я что-то сомневаюсь в этом, – произнес третий трим из этой компании, по имени Сентио. – Я ведь вчера вечером уже говорил вам, но вы мне не верили, что с этим местом явно что-то не так. И я заметил, еще даже среди сгущающихся теней, что во всем этом есть нечто подозрительное. Да вы и сами посмотрите, – он повел рукой, указывая на почти бескрайний темный лес, который распростерся вокруг них.

Лес этот – и это путники теперь уже отчетливо видели – был очень необычным. Ведь все в нем, начиная с травы и кончая деревьями было словно соткано из серого тумана, который буквально накрыл их позапрошлым днем. И этот серый туман как раз и не дал им разглядеть как следует, куда они шли. Потому что в противном случае, они наверняка повернули бы назад, и не стали заходить так далеко в такое странное место. Поскольку слышали не раз: и от других тримов, да и сами друг другу рассказывали, что именно в таком вот странном лесу как раз и обитала страшная колдунья. Она, по слухам, которые сами по себе брались невесть откуда, буквально вытягивала всю жизнь из того, что ее окружало. И некоторые говорили даже, что если к ней приблизиться, то обязательно умрешь.

И вот теперь все трое тримов стояли на одном заросшем травой месте, буквально боясь пошевелиться, и пытались угадать направление, в котором нужно было идти.

– А если мы все же не сможем выбраться? – спросил Ледо тихим голосом. – Что нам тогда-то делать? Ведь эта колдунья, что здесь по слухам живет, наверняка попробует вытянуть из нас всю жизнь. И как нам этому сопротивляться?

– Не знаю, – ответил ему Парло – самый старший из их компании. – Но я слышал, что если знать какой-то секрет, который эта ведьма скрывает, то можно ее обмануть. Однако все, что я знаю о ней, так это то, что имя ее начинается с буквы “т”, а заканчивается на “я”.

– Так это вообще любое имя может быть, – ответил ему Сентио. – И как мы угадаем правильное? Я думаю, что нам рассчитывать на это все-таки не стоит. А стоит просто идти вперед, куда мы шли до этого. И надеяться на лучшее.

Так и поступили. Компания, собрав свои вещи, двинулась дальше в том направлении, в котором шла вчера. Однако уже к полудню тримы обнаружили, что зашли чуть ли не в самую чащу страшного леса. А оттого вновь остановились и стали оглядываться. И первое, что они увидели позади себя, были два страшных красных глаза, которые выглядывали откуда-то из темноты. Теперь уже не на шутку испугавшись, приятели едва не кинулись бежать вперед. Однако странные глаза не отставали. Они явно принадлежали какому-то дикому зверю, поскольку двигались вперед таким образом, словно кто-то совершал короткие прыжки.

Наконец все трое буквально вывалились из леса на широкую поляну. И, оглянувшись, заметили, что страшные глаза остались позади в лесу. Вздохнув с немалым облегчением, приятели немного осмотрелись и, едва не замерли от ужаса. Как раз на той поляне, на которой они сейчас все находились, стояла каменная избушка. Которая явно принадлежала той ужасной ведьме, о которой они говорили с утра. Однако, не успев как следует испугаться, они увидели, что дверь избушки растворилась, а на пороге появилось нечто.

И это действительно было странное создание, поскольку каждый из друзей увидел в нем что-то свое. Парло увидел нечто ужасное. Это было невероятное, страшное чудовище, которое подергивало своими скользкими лапками и буквально с аппетитом смотрело на него. Сентио увидел дикого вепря, который стоял на задних лапах, как на дыбах конь, и явно готовился на него напасть. Ледо же увидел, как ни странно, прекрасную девушку. Стройную и высокую. Она была одета в необычное и призрачное платье словно сотканное из цветов и веток.

Наконец все трое, избавившись от первой оторопи, двинулись в разные стороны. Парло отшатнувшись, ничком бросился на землю и стал причитать, чтобы страшное чудовище его не тронуло. Сентио пустился наутек. И только Ледо решился подойти к девушке. Однако, когда он попытался с ней заговорить, она прервала его, и поднеся указательный палец к губам, тихонько произнесла: “Тсс-с”.

– Я знаю кто ты, – сказала прекрасная девушка тихо, – и ты единственный, кто может видеть меня такой. Поскольку все остальные тримы боятся меня. Но ты, – она указала на Ледо, – быть может и станешь правителем этого леса вместе со мной.

А Ледо, прислушиваясь к словам девушки и помалкивая, думал лишь об одном, что только он, действительно, сможет ее полюбить и даже сказал себе такую фразу: “Я, и только я смогу любить тебя. Не даром же твое имя заканчивается на “я” и это значит, что мне самой судьбой предназначено быть здесь”.

И девушка как будто поняла в тот момент, о чем думал молодой трим. Однако вместо радости, вздохнув, произнесла:

– Ты пока еще не уверен в себе. Ты сейчас такой же неопределенный словно этот лес вокруг, – она повела рукой. – Поэтому сейчас ты должен продолжить свой путь и идти в ту долину, в которую вы направлялись. Я же пока буду ждать тебя здесь. И если ты решишь, что уверен в своих чувствах, то возвращайся.

На этом разговор был завершен и Ледо, пройдя мимо Парло, который уже вслух повторял свои слова: “Тварь, дикая тварь, теперь я знаю, почему твое имя начинается на “т””, не стал задерживаться возле товарища, а просто вскинул рюкзак за плечи, и пошел скорее прочь. По дороге, едва лишь войдя в лес, он наткнулся на того страшного зверя, которого они все так испугались. И к его удивлению, этим зверем оказалась собыка. Обыкновенная собака с длинной рыжей шерстью и вытянутой мордой. Потрепав по-дружески собаку по холке, Ледо пошел дальше.

И долго он так еще шел, пока не достиг долины, куда они все изначально шли. В долине этой, где располагалось обширное ремесленное поселение, он встретил Сентио, который уже успел рассказать всем о том чудовище, которое они видели в лесу. И местные тримы хотели даже собрать отряд из взрослых мужчин, чтобы отправиться в странный лес. Однако достаточного количества смельчаков для этого предприятия не нашлось.

Ледо еще некоторое время жил в прекрасной долине. Сначала он нашел там дом, который пустовал, а затем и принялся за свое ремесло. Однако мысли о странной девушке не покидали его. Он то и дело вспоминал о ней и думал: “И почему это она так настаивала на том, чтобы я был уверен в своих чувствах? Ведь сама она довольно странное создание, которое более напоминает облачко вечернего тумана, едва колышащееся от дуновений ветра. Да и всё вокруг нее такое же. И лес, и зверь ее, – собака. И даже небо с облаками, которые и так всегда расплывчатые, а в тех местах в особенности”.

Встречался он и с Сентио несколько раз, и рассказывал ему о своих сомнениях. На что его приятель только в ужасе махал руками и отговаривал его.

– Ты что, – повторял Сентио, – смерти своей хочешь? Да ты будь счастлив, что мы вообще оттуда ноги унесли. Парло-то наш так и пропал. А ты теперь хочешь еще вернуться. Да она же просто околдовала тебя. Неужели же ты этого не в состоянии понять?

– Да я все понимаю, – отвечал ему неохотно Ледо, – вот только сделать с собой ничего не могу. И чем больше я борюсь с этой неопределенностью в чувствах, тем сильнее ощущаю, что я ну просто безнадежно влюблен в эту девушку. И мне теперь кажется, что я точно это знаю.

– Ну как хочешь, – ответил ему наконец Сентио. – Иди, ищи свою смерть. А я здесь пока останусь. Ведь там в лесу я ничего хорошего не ждал. И вот увидел, что увидел. Да так перепугался, что за несколько часов пробежал сначала, а затем прошел не меньше сотни километров. Поэтому твоя судьба – твоя. И тебе решать, как ей распорядиться.

Ледо после этого последнего разговора еще несколько дней промаялся. Но наконец решился. “Пусть я и погибну, – сказал он себе, – но жить без этой девушки я уже не в состоянии”. После чего сложил свой рюкзак, взял ружье и отправился назад в таинственный лес.

На этот раз, зная уже дорогу, он довольно быстро нашел заповедную поляну с домиком. А кроме того, та длинношерстная собака, которая, очевидно, служила лесной ведьме, в последний день провожала его. Она вертелась постоянно рядом с ним, а потом бежала впереди, как будто указывая направление.

– Я знала, что ты придешь ко мне, – засмеявшись, произнесла прекрасная девушка, едва лишь на пороге ее каменного домика появился Ледо. – Но я не ждала тебя так скоро. Ведь ты теперь уверен в своих чувствах? – она внимательно посмотрела на него. – Потому что если нет, то ты, возможно, и не сможешь вернуться назад в свою долину, – тут взгляд ее переменился и стал каким-то острым.

– Я полностью уверен, – сказал ей Ледо, – что люблю тебя. Поскольку в противном случае я ни за что бы не решился вновь войти в твой странный лес.

– Ну а раз так, – произнесла торжественно девушка, – то пусть твоя уверенность и правит здесь. Ведь я являюсь частью этого леса, и вот такой уверенности нам всем ужасно не хватало.

– Скажи мне, – обратился вновь к ней Ледо, – а как тебя зовут? Ведь я лишь знаю только пару букв из твоего имени. Первую и последнюю.

– Когда-нибудь ты сам ответишь на этот вопрос, – сказала девушка прижимаясь к нему. – А пока же будь просто счастлив и ни о чем меня не спрашивай.

Тут она поцеловала Ледо, после чего отстранилась от него и прошла вглубь своего домика. А сам Ледо не переставал удивляться и восхищаться прекрасной девушкой, которая с каждым мгновением становилась все прекраснее, потому что точно знала, что Ледо ее любит.

43. Дочь Солнца

Она была прекрасна. Она была непостижима и удивительна. Она была дочерью Солнца. Когда-то, очень давно она родилась в его глубинах совсем неожиданно и, конечно же, случайно. Никто не ждал ее появления на свет и не предвидел его. И тем не менее, это произошло. Невероятная, почти невозможная комбинация атомов химических элементов и полей была причиной ее появления. И вот теперь она предстала перед своим родителем, перед огромным пылающим шаром, внутри которого родилась. Предстала перед газовым гигантом, освещавшим все вокруг на многие миллиарды километров. Она предстала перед Солнцем. И долго длился их разговор, и много чего Солнце рассказывало ей о том, как устроен этот мир и какие в нем есть опасности. Какие скрытые и потаенные места, какие чудеса и красоты. А она все выслушивала, не задавая ни единого вопроса. Она вообще была скромна и неразговорчива. Она больше любила смотреть и слушать. Тихо, вдумчиво, очень внимательно.

Она долго потом путешествовала. По ближайшим планетам и дальним. Долетала даже до самых границ Солнечной системы, где кроме вечной пустоты и холода вообще ничего не было. Посещала она и Землю, где познакомилась с ее обитателями. Принимая их облик, она почти ничем от них не отличалась. А те, в свою очередь, приняли ее тепло и радушно. Кто-то предлагал ей свой стол и кров, а кто и выйти за него замуж. Но она неизменно всем отказывала, за что никто на нее не обижался. Ведь тримы, несмотря на вполне обыкновенный ее облик, как-то почувствовали, что она не была такой, как обычные девушки. «Ойи» – так они ее звали – всегда появлялась словно из ниоткуда и исчезала в никуда. Некоторые из них поговаривали даже, что она была настоящим призраком или привидением. Но приведением хорошим. Потому что всегда охотно им помогала. Причем не только явно, но и исподволь. Так, чтобы этого никто не замечал.

Например, она приносила им тяжелый снег с далекого Плутона и разбрасывала его по полям. Отчего урожаи на них сразу увеличивались. Делала дождь, распыляя воду, которую набирала на одном из спутников Сатурна. Отчего тримы в тех деревнях, где шел такой дождь тут же переставали болеть. Инструменты для них мастерила. Да такие легкие и прочные, что никто ничего подобного и не видывал. Ведь они были сделаны из металлических сплавов ядра Юпитера и легкого эбонита коры Венеры. Помогала она им и с постройкой новых домов и с прочими разными оказиями. Причем не стеснялась даже самой трудной и рутинной работы. В пору же сбора урожая от нее вообще было очень много пользы. Ведь урожаи тогда стали на удивление обильными, а Ойи всегда работала едва ли не за десятерых.

Вот только грустила она иногда. И никто не мог понять причину этого. Некоторые, конечно, у нее об этом спрашивали, но девушка всегда уходила от ответа. И только лишь однажды некто неизвестный все-таки сумел догадаться о чем она думала. Причем этот некто и сам был довольно-таки странным. Появившись незаметно ночью, он склонился над ее постелью и произнес такую фразу: «Ты одинока». И все. А Ойи, когда проснулась, никак не могла понять, откуда могла услышать этот голос. Да и был ли он вообще или просто почудился. Однако с того момента она стала очень внимательно приглядываться к местным обитателям, в надежде хотя бы по голосу узнать своего ночного гостя.

Довольно долго ей это не удавалось. И она начинала даже подумывать, что все это был один лишь сон, как вдруг заметила маленькую фигурку на краю огромного утеса, врезавшегося глубоко в открытое море. Сама она в тот день грибы собирала и вышла ненадолго на край морского берега. Незнакомец же стоял на вершине скалы, а затем вдруг пристально глянул на нее и… исчез. Вот так, просто испарился в воздухе. И девушку это необычайно взволновало, отчего она тут же, бросив даже корзинку с грибами, буквально кинулась к тому месту. Поднявшись на вершину утеса, она, конечно, никого там не увидела. Но зато услышала нечто такое, чего уж ну никак не ожидала. «Я люблю тебя», – были тихие слова того незнакомца, которые даже после его исчезновения буквально повисли в воздухе словно эхо. А еще: «Приходи на это место завтра». И все. А потом были плеск волн, шум ветра и прекрасное чувство, которое, как яркая искра тотчас же вспыхнуло в глубине души девушки.

Ойи и сама не знала, как пережила ту ночь, поскольку просто сгорала от нетерпения вновь увидеть загадочного незнакомца. Но когда настало утро, тотчас же поднялась со своей постели, и с первыми лучами рассвета отправилась к высокому утесу. И к несказанной ее радости незнакомец был там. Это был совсем молодой еще парень, лет девятнадцати. Но не трим, конечно. И даже не человек. Ойи по его светло-голубым глазам и невероятно темному и насыщенному цвету волос, сразу же догадалась, что он был таким же как и она: сыном звезд. Но откуда он взялся здесь и почему так странно вел себя? Почему не подошел к ней открыто и не рассказал обо всем? Она спросила его об этом, а незнакомец так ей ответил:

– Я знаю тебя, – произнес он тихо, – и знаю кто ты. Ты дочь Солнца, прекрасной звезды, которая всем нам дарит радость и тепло. А вот у меня никого нет. Ни родителей, ни друзей. И я не сын звезд, как ты, наверное, подумала. Меня люди сделали. Непреднамеренно, конечно, и очень давно. Они испытывали тогда одну очень сложную машину, состоявшую из огромного кольца и мощных магнитов. Пытаясь постичь тайны мироздания, они сгенерировали такое необычное поле, и так разогнали частицы в нем, что на свет появился я. И они даже сами тогда не поняли, что создали. Они лишь записали данные своего эксперимента к себе в тетрадь и все. Но потом я много раз пытался с ними разговаривать. Я просил их и умолял. Старался помочь. Но они мне не поверили. А ведь я мог полностью изменить их привычную жизнь. Я мог создать на этой планете всё, чего бы они ни пожелали. Но, не судьба, видимо. Сначала они меня просто игнорировали. Потом стали опасаться. А затем уж и гнать от себя, воспринимая как собственную болезнь. Да, они подумали, что просто сошли ума. И тогда я понял все. Что они просто не способны были принять что-то новое. То, что никак не укладывалось в привычные рамки их понимания. В чудеса же они совсем не верили.

– Но мне-то тримы поверили, – прервала его Ойи. – И они совсем не такие как прежние люди. Они знают, что не являются центром мироздания и что на свете есть и другие существа, куда более развитые. И они меня никогда даже ни о чем не спрашивали, приняв такой, какая я есть. И по-моему, это просто здорово. За это я и живу с ними, и всегда так помогаю.

– Нет, – ответил ей парень, – для меня на этой планете все кончено. Уж слишком велика обида. И меня здесь совсем ничто не держит. Все чужое и враждебное. Навсегда.

– Мне очень жаль, что у тебя все так получилось, – ответила ему Ойи. – Но что же ты теперь намерен делать?

– Я улечу отсюда. Улечу к центру Галактики, где очень много звезд. И хотя я не знаю точно, что смогу там найти, но зато я не буду одинок.

– Но ты и здесь не одинок, – теперь уже со слезами на глазах произнесла Ойи. – Ведь я тоже люблю тебя и у меня также никого нет. По крайней мере такого, как я сама. И к тому же я знаю, что таких как мы очень мало. Мне Солнце об этом давно рассказывало. Оно говорило, что у звезд очень редко рождаются дети. Хотя, конечно, если ты говоришь про центр Галактики…

Она замолчала. А затем, понурив голову, медленно подошла к необычному парню. А тот просто взял и обнял ее. Так, как будто делал это в последний раз в жизни. И этого Ойи просто не перенесла.

– Я полечу с тобой, – сказала она уверенно. – Туда, далеко, за многие миллиарды километров. Я оставлю все: и свой мир, и Солнце, и даже тримов, которых успела уже полюбить. Но без тебя мне теперь жизнь не мила.

– Айо, – ответил ей парень, – зови меня Айо. – Это буквы из имени главного конструктора той машины, из-за которой я появился на свет. Но, знаешь, ведь это путешествие очень трудное и далекое. Ведь сами мы туда никак не сможем долететь, а поэтому должны будем воспользоваться кое-чем невероятно опасным, но и не менее быстрым.

– Это чем же? – спросила его Ойи тихим голосом, который едва заметно дрогнул

– Черной звездой, – ответил ей Айо. – Да, и именно ей, – повторил он, глядя в глаза девушке, в которых вспыхнул уже настоящий ужас. – Но мы, конечно, не будем подлетать к ней слишком близко, потому что это гибельно для нас. Но мы всегда будем находиться на ее орбите. И звезда тогда сама уже нас разгонит до нужной скорости. Я долго наблюдал за космосом пока находился здесь и делал расчеты. И согласно им, как раз такая вот звезда вскоре должна пересечь плоскость эклиптики. Примерно между орбитами Марса и Юпитера.

– А когда же это произойдет? – спросила Ойи теперь уже почти шепотом.

– Сегодня, – ответил ей Айо. – И если ты хочешь полететь со мной, то мы должны отправиться прямо сейчас, потому что потом будет слишком поздно, и никакими усилиями мы не сможем уже эту черную звезду догнать.

Девушка затихла. Ведь она теперь понимала, что не успеет проститься ни со своими тримами, ни с Солнцем, ни с кем-либо иным, к кому успела уже так привыкнуть. Но рядом с ней был ее любимый, тот, кто был для нее теперь дороже всего на свете. И тогда она сказала:

– Я лечу с тобой. Я полечу с тобой даже на край Вселенной, лишь бы мы всегда были вместе. Вместе и навсегда.

После чего они, теперь уже вдвоем и, крепко держась за руки, взмыли сначала высоко в утренний воздух, а затем и покинули пределы земной атмосферы. Они вылетели в открытый космос, где сразу же направились к своей цели. Темной, почти невидимой черной звезде, которая беззвучно неслась с неимоверной скоростью по бескрайним просторам Вселенной.

И мало кто мог бы теперь заметить эти две маленькие яркие точки, которые находясь поблизости друг от друга, медленно вращались вокруг нее по вытянутой, очень удаленной орбите.