Глава 15
Грета нашла Оберона на берегу озера. Он сидел на поваленном дереве и выглядел подавленным. Спросив, не помешает ли компания, Грета получила разрешение скрасить его одиночество. И лишь когда охрана удалилась, присела рядом.
– Вы забыли свой цветок, – протянула она розу.
Оберон обворожительно улыбнулся, и Грете показалось, что хмурость его прошла. Вновь перед ней рыцарь, покоряющий своим обаянием.
– Простите, – ответил он. – Как грубо с моей стороны пренебречь вашим подарком.
– Позвольте вдеть розу…
– Это лишнее, – перебил ее Оберон и забрал цветок. – Благодарю, моя королева.
Они молча смотрели на сверкающее в лучах летнего солнца озеро и наслаждались компанией друг друга. Говорить было о чем, но гораздо приятней просто помолчать, сидя рядом на старом дереве.
– Вы обещали рассказать мне про свою родину, – решилась Грета. – Подходящее сейчас время и место?
– Вполне.
– В таком случае, я готова вас выслушать.
– Это скучная сказка. Вы не голодны?
– Нисколечко, – улыбнулась Грета и развернулась к нему, подмяв под себя ноги.
Оберон тоже развернулся к Грете и вставил ей в волосы розу. Простой жест бы таким неожиданным и милым, что она растерялась.
– Это ведь моя роза, – улыбнулся Оберон. – Я хочу восторгаться ею в ваших волосах. Люблю цветы. Они – дыхание жизни. Как и вы. Грета, в вас столько жизни. Зачем же вы тратите ее на меня?
– Не стоит?
– Рядом с вами пылает прекрасный мужчина. Он вас любит. А вы сидите здесь со мной и просите рассказать глупую сказку. Бессмыслица.
– А вы расскажите. Со смыслом я сама определюсь.
– Что ж… Тогда слушайте. Оборотни пришли с запада. Далеко отсюда земля наша – Междуречье. Сейчас совершенно заброшена. Заросла лесами, заселилась зверями дикими. Но когда-то это было воистину великое государство. С могучими правителями. Огромной силы.
– И что произошло?
– Зверя разгневали. Не все, конечно. Вы ведь знаете, что оборотни с островов отличаются жестокостью. Вот и в Междуречье так же было. Слишком жестокими стали главные семьи. Слишком много воевали, не жалели ни чужаков, ни собственных подданных. И тогда Зверь пришел к королю и сказал: последний у него шанс вернуть народ свой к вере истинной. Только король не послушался.
– Почему?
– Отказаться ему нужно было от власти. Только от власти отказаться очень сложно.
– То есть Зверь решил назначить нового короля? Король магов, думаю, тоже бы взбунтовался, – ухмыльнулась Грета.
– Не нового. Было сказано: “И родятся у тебя три медвежонка. В тот же день поставь их у трона. Собери из каждого рода по представителю и решайте все на равных. Принцы вырастут, будут в Междуречье три великих правителя”. Когда свершилось это – родилось три принца – король отнес корзинку с детьми в молебную рощу и сказал, чтобы Зверь забирал себе “великих правителей”. В тот день Зверь выбрал семьи, что поведет на новую землю, и они ушли на восток. Самые верные основали Флидабург, сомневающиеся расползлись по всему краю.
– А что стало с Междуречьем?
– Зверь его сжег.
– А что стало с принцами?
Оберон странно улыбнулся.
– Младенцы не выживают в лесу, Грета.
– Это не глупая сказка, – нахмурилась она. – Это страшная сказка.
– Пожалуй, что так, – кивнул Оберон и долго смотрел на озеро.
Прерывать его молчание не хотелось. А спросить хотелось так много.
– Оберон, – решилась все-таки Грета. – Мне не нужен Верн. Он говорит, что меня любит, но мне он не нужен. И мне совершенно не важно, насколько он хороший король. Я не могу любить его за то, что он король. Не могу.
– Мне кажется, вы лукавите, – спокойно сказал Оберон. – Если бы видели в нем короля, не вели себя так… Но если настаиваете, то попробуйте увидеть в нем не короля. Мужчину, например.
– Это не поможет.
– Вы пробовали?
– Не хочу. Я вас хочу.
Оберон смотрел на нее так ласково, что Грета была уверена, что вот сейчас, именно сейчас, он ее поцелует. Но вместо этого ее рыцарь сказал с грустью:
– Для Верна я – напоминание о великом прошлом. Для вас – мечта о прекрасном будущем. Но я – лишь призрак.
– Что вы такое говорите?
– Я – призрак, Грета. Я – один из тех трех принцев. Меня не существует. Я – лишь привидение. Великое, вечное, но бестелесное. То, что вы видите – иллюзия. Каким я мог бы быть, если бы я был.
Грета смотрела на него и не могла вымолвить и слова.
– К телу нельзя прикасаться лишь потому, что иллюзия моего существования разрушится. Как рушится любое средоточие магии, стоит только осквернить ее рукой смертного. Зверь дал нам, принцам, всю силу сожженных в Междуречье молебных рощ. Мы можем многое, но жизнь нам недоступна. Умереть я тоже не могу. Только раствориться в земле, лесах, реках. Магия вернется туда, откуда пришла, забрав остатки меня с собой.
– Этого не может быть, – чуть дыша проговорила Грета.
– Такой вот конец у сказки.
И вдруг Грета расплакалась.
– Ну что вы, в самом деле? – виновато улыбнулся Оберон. – Не стоит проливать по мне слез. Какая глупость. Какое непростительное расточительство времени рядом с вами.
Оберон осторожно придвинулся и еще осторожней обнял.
– Только, пожалуйста, Грета, не делайте резких движений, – шепотом попросил он.
– Зачем вы рискуете?
– Потому что вы мне дороги. И вы плачете.
Грета сидела, свернувшись клубочком, чтобы ни в коем случае на задеть шею или подбородок Оберона. Хотя он был значительно выше, ей все равно казалось, что необходимо занимать как можно меньше места. Уткнулась носом в его грудь и тихо хныкала, обогретая теплом магии, укрытая рыцарским плащом.
– Грета, – тихо сказал Оберон, – попробуйте полюбить короля. Знаю, знаю. Не злитесь. С ним тяжело. Многое он делает, не подумав. Но он так молод, а вы, простите, умеете доставлять неприятности. Вы когда-нибудь думали, что бы случилось, если бы тогда вышли за него замуж? Тогда, когда мы подошли к столице. Он ведь и в мыслях не держал обидеть вас. Думал, что вы все такая же милая девочка. Такая, какой вас помнил. А вы выросли.
– И возненавидел меня оборотень.
– Если бы.
Грета выбралась из-под плаща и вытерла слезы.
– Не надо расхваливать мне Верна. С тех пор как появился, от него одни беды. Он мне не нужен.
Она встала. Отряхнула платье и, поклонившись Оберону, ушла.
Он еще долго сидел и раздумывал, как сладко и как тяжело было услышать от нее: “Я вас хочу”.
– Зато теперь все на своих местах. Она будет с Верном, а я буду рядом с ней. Просто оберегать свою…
– Каково это? – оторвал его от размышлений мужской голос.
Оберон развернулся и встретился взглядом со своим дальним родственником. Тот самый рыцарь Сигват стоял неподалеку и его рассматривал.
– Что именно? – спросил Оберон.
– Жить вот так.
– Сложно назвать это словом “жить”, – улыбнулся Оберон. – Я просто исполняю свой долг.
– И в чем он?
– Я служу Зверю. Он направил меня научить маленького принца всему, что потребуется, а потом помочь взойти на трон.
– Так он вроде уже. На троне.
– Хм. Верно, – Оберон отвернулся к озеру. – А каково это? Быть изгоем.
– Погано.
– Я слышал, те, кто остался от нашей семьи, живут отшельниками. Ты должен был тоже. Почему приехал с Викаром?
– Те, кто остался от нашей семьи – это я. Зверь говорит с тобой? Не рассказывает, почему он ничем не помогает нам? Почему столько веков мы только и делаем, что пытаемся выжить?
– Что-то ты злой, Сигват, – вздохнул Оберон. – Напряженный.
– Жизнь такая, – он подошел ближе. – Я пошел вновь к оборотням, чтобы вернуть славу нашей семье. Я хотел победить Викара. Стать королем.
– Как успехи?
– Вначале мне нужно доказать, что я достоин. Викар сказал, что примет мой вызов, только если я сброшу с седла Огненного медведя.
– Хм. Но меня нельзя победить. Это все равно что пытаться победить ветер или реку. Неужели оборотни с островов так глупы?
– Оборотни с островов беспрекословно подчиняются Викару. Ты даже не представляешь, насколько он… безжалостный. Насколько все плохо на островах.
– А тебе какое до этого дело? Сидел бы себе… Где вы там живете? На острове Серебряных водопадов. Вас никто особо не трогал. Не любили, да. Но жили как-то столько веков. Почему ты вдруг решился на бунт? Только потому, что последний? Но Зверь выбрал уничтожение нашей семьи еще в Междуречье. Чудо, что мы все еще существуем. О какой помощи ты говоришь? Смирись и доживай свой век в затворничестве.
– Говоришь, как Викар. Как все они, – оскалился Сигват. – А я в чем виноват?
Оберон пожал плечами и спросил.
– Что ты от меня хочешь?
– Еще один поединок. Мне нужно тебя победить.
– Нет.
Сигват посмотрел по сторонам и, убедившись, что они одни, тихо сказал:
– Я не последний. У меня есть сын. Но я не женат. Не повел невесту в молебную рощу, чтобы дети не получили моего имени. Такой вот я трус. Тебе ведь известно, что Викар перебил моих братьев. Меня оставил для потехи. Я всегда был болезненным ребенком. На мне удобно показывать, как слаб проклятый род де Фиенн.
Оберон снова посмотрел на рыцаря.
– Где твой бастард?
– Я не знаю. Когда он родился, к нам пришли маг и оборотень. Маг сказал, что Викар все узнал и выслал убийц. Что мои жена и сын не доживут до рассвета. Он увел их, и я не имею представления, куда. Оберон, – рыцарь подошел ближе. – Зверь не помогал нашей семье, никогда не отзывался, но я чувствую, что тот маг не просто так пришел к нам. Я хочу все вернуть. Хочу дать детям свое имя. Хочу, чтобы наши оборотни жили не хуже, чем в вашем королевстве. Прими мой вызов! Мне нужен поединок с Викаром!
Вокруг Оберона поднялось пламя. Да и сам он словно из огня создан был.
– Викар ― не для тебя противник, – сказало пламя бархатно. – Не тебе воевать с ним.
– Зверь? – отшатнулся Сигват и упал на колени.
– Ты прав. Это я забрал твоего сына. Мне понравился этот мальчик. Посмотрим, каким он вырастет. А вырастет ли? Все зависит от тебя. Возвращайся на острова и будь правителем.
– Как же я буду править, если королем все Викара считают?
– Забудь про него. Викар никогда не вернется домой. Если возможность эту упустишь, умрете оба ― и ты, и мальчишка.
***
Грета была опустошена. Брела по лагерю, не желая возвращаться к себе и не зная, куда пойти. Никто ее не ждал. Никому не нужна. Только и остается, что болтаться между шатрами и убивать время. Хотя больше всего хотелось убить Верна.
– Все из-за него, – бормотала Грета. – Не вернулся бы, я никогда не узнала бы Оберона. А так? Мужчина, который мне так нужен, никогда меня не коснется. Зато с радостью станет нянькой и будет осыпать мудростями. Кого с полной отдачей любить, как правильней смириться.
– Ваше Величество, – подошла как можно ближе Вива, которая уже некоторое время молчаливо сопровождала Грету. – Вы говорите вслух опасные вещи.
– Плевать! – повернулась к ней Грета. – Что? Вы думаете, кто-то все еще не догадался, что мы с королем только и делаем, что грыземся?!
– Не кричите, Ваше Величество. Это неприлично.
– К черту приличия! Наш брак ― ошибка!
Только в наступившей тишине Грета поняла, что на них все смотрят. И вроде позлорадствовать должна – унизила Верна, – а вместо этого мерзко себя чувствовала, так стыдно стало, что спрятаться захотелось, лишь бы не видеть взгляды то ли смущенные, то ли осуждающие. Грета резко развернулась и побежала. Едва поспевала за ней охрана, а фрейлина так и не догнала. Придворная дама – уже не девочка между лавками бегать.
Грета ворвалась в свой шатер, отпустив сопровождение. Села на кучу подушек, заботливо разложенных на ее постели, и задумалась:
“Почему мне не все равно? Опозорить Верна перед подданными, это ли не сладкая месть? А мне так тошно”.
В шатер влетел соловей.
– Фелан? Ты-то здесь откуда?
Птица приземлилась ей на руку и разлетелась, превратившись в письмо:
“Ваш попутчик с юга ждет в лечебной пещере. Горячая вода не терпит пышных платьев”.
– О, узнаю графа. Что не так с платьем?
Грета встала и начала расхаживать.
“Попутчик с юга – это Агвид. Скорее всего. Больше некому. Лечебная пещера, должно быть та, где мы с Верном купались. Точно! Скажу, что решила искупаться, и охрана останется у входа. При чем тут платье? Намекает, что нужно надеть что-то не пышное. Хорошо, старая ты шельма. Поищу что-нибудь”.
Покопалась в своих вещах. Ничего подходящего не нашла. Вызвала Виву. Та странно на нее косилась.
“Неужели злится на меня журавль? Обидела короля ее любимого. Тоже мне”.
– Мне нужна одежда пажа, – заявила Грета, а у фрейлины глаза округлились. – Купаться пойду. Неудобно в пещере в этих платьях ходить.
– Хорошо, Ваше Величество. Хотя, вам бы лучше мужа дождаться. Нехорошо одной плавать. Я, конечно, неподалеку буду…
– Мужа как раз там и дождусь, – пришла в голову гениальная мысль Грете. – Мы с ним договорились. Он скоро, – запнулась, придумывая историю, – дела свои закончит и в пещеру пойдет. Поплавать. Любит Его Величество плавать после тяжелого дня. Вам ведь известно это? Подожду его. Нарядом удивлю. Сами ведь говорили, что мужа удивлять надо. В том числе платьями неприличными. На развратные я пока не готова, а вот чулки, думаю, Его Величеству понравятся.
– Понравятся, – с сомнением повторила фрейлина. Чудит королева, но ее это не касается. – Сейчас принесу нужное платье, Ваше Величество. Одно только меня смущает.
– Что именно?
– Как вы в таком виде до пещеры пойдете? Нехорошо.
– Давай тогда из меня мальчика делай, – с задором сказала Грета. – Чтобы не привлекать внимание. В пещеру с тобой вдвоем пойдем. Сделаю Его Величеству сюрприз. А охрану заранее возле входа поставь.
Вива еще раз с недоверием взглянула на королеву, но спорить не стала. Поклонилась и вскоре вернулась с нужным платьем. Затянула королеву, волосы убрала. На мальчика все равно не похожа. Слишком миловидный.
– В темноте никто не разберет, – разглядывала себя в зеркале Грета, – быстро дойдем. У входа можешь меня не ждать. Его Величество сам до шатра сопроводит, – лукаво улыбнулась Грета.
Вранье ей все больше нравилось. Фрейлина вопросов никаких не задает, искренне веря, что нельзя в близкие отношения супругов лезть. К тому же главным желанием журавля было свести их с Верном, а потому и обманывалась с такой легкостью.
“Хоть что-то мне на руку”, – подумала Грета.
До пещеры добрались без сложностей. Грета отпустила фрейлину и осмотрелась. Солнце уже зашло, и вход не освещал озеро. Вода подсвечивалась лишь несколькими факелами. Вспомнила, как вылезло из воды чудовище, отмахнулась от мысли, что подставили ее. Фелан не мог. Он бы никогда. Самый верный слуга ее отца.
– Ты долго, – вышел из темноты Агвид. – Пойдем.
Он зашел в воду, а Грета соображала, куда это “пойдем”.
– Ну? Чего стоишь, дуреха? Времени не много. Топай за мной.
– О, как я скучала по твоим изысканным обращениям, – съязвила Грета и зашла в воду. – Фелан на дне прячется?
– Проход там сделан, – ответил оборотень. – Не отставай! – и нырнул.
– Отлично! Просто замечательно!
Грета покосилась на выход, а потом нырнула следом за оборотнем. В темноте ничего не разобрать, потеряла она его. Куда плыть ― не ясно и жутко под водой так, что вылезти захотелось. Вдруг схватил кто-то за руку, Грета хотела закричать, но рот ей зажали и вверх потянули. Несколько раз дернулась, смотрит ― уже на суше оказалась. Рядом Агвид стоит злой, как черт.
– Ты, дура, чего дерешься? Знаешь, как тяжело на себе баб под водой таскать? А ты брыкаешься. Палец еще прокусила.
– Сам дурак! Предупреждать же надо. Схватил под водой, я испугалась.
– А кто еще мог тебя под водой схватить? – возмутился оборотень.
– Кто? На днях в этой пещере монстр магов был, – поняла, что не знал об этом наемник и добавила: – Из спрута сделанный. Ваши оборотни постарались. Больше некому.
– Пожалуй, – задумался Агвид.
– Где Фелан? – спросила Грета, осматриваясь.
Она сидела на песке рядом с небольшим колодцем, из которого ее оборотень вытянул. Дыра в земле, судя по виду, магией сделала.
“Фелан, что ли? Хотя нет. Для его силы тут месяц надо стоять молиться. И края старые. Давно ход наколдовали. Верн об этом не знал, получается. А островитяне знали. Через ход спрута и запустили. Значит, есть у них маг сильный. Кто-то из придворных бывших. Только кто?”
– Здравствуйте, леди, – вышел из темноты граф. – Сколько лет не виделись.
– И столько бы тебя не видеть, – поднялась с земли Грета. – Укатил тогда ― и поминай как звали. А я первое время думала, явишься. Расскажешь, что делать с городом. Как не позволить Верну его захватить. А ты сбежал!
– Простите, леди. Но вы вроде неплохо и без меня справились.
– Неплохо? Столица захвачена! Это, по-твоему, “неплохо”?
Фелан улыбнулся. Грета сразу себя ребенком почувствовала. Он всегда ей так улыбался, когда на уроках говорила глупости.
– Простите, леди, – поклонился граф.
– Зачем ты здесь?
– Мне защита нужна. Покровительство Его Величества.
– Ах ты, плут. К нему иди, я тут при чем?
– К нему потом, – он еще раз улыбнулся. – Сюда пришел рассказать вам, куда меня лорд Триллиум отослал. Волю его последнюю. Возможно, с вами больше не встретимся.
Грета посерьезнела. Воспоминания об отце накатили, и тоска сердце сжала. Фелан. Ее дядюшка Фелан. Лучший учитель, отцовская тень и просто всегда и все на свете знающий маг. Как же на самом деле она по нему соскучилась.
– Герцог подозревал, что проиграет. Знал, что столице не выстоять. Потому отправил меня на острова наемников. Дал задание разузнать, что и как там у них изнутри. И если новый король, получилось, что это Верн, поведет себя не должным образом, заключить с ними мир.
– Можно подумать, островам нужен мир.
– Пообещать вас в жены. Вы стали бы королевой магов, а заодно представителем короля оборотней.
– Отец не мог, – нахмурилась Грета.
– О, вы прекрасно знаете, что мог, – ухмыльнулся Фелан. – Он написал письмо, где отдает вашу руку любому, кто поможет победить узурпатора. У магов не было денег, потому только вами можно было расплатиться за армию.
– Где это письмо?
– Я его сжег. Не переживайте.
– Почему?
– Потому что герцог сказал пустить его в дело, если король захватчик будет плох. А Верна в этом обвинить сложно.
Грета поморщилась. Ей уже надоело, что кота только и делают, что расхваливают. Вот и Фелан туда же.
– К тому же, вы теперь замужем. Своей семье не принадлежите.
– Спасибо, что напомнили.
– А разве это плохо? – удивился Фелан. – Вы и Верн с детства вместе. Идеальней союз придумать нельзя. За это его родители и умерли.
– За что?
– За то, что король видел в вас с Верном новую династию. Его-то иссякла. Да и все видели. Стейнмунн и Триллиум, которые друг в друге души не чают. Никаких перекосов во власти. На том собрании об этом и судачили. Как бы поженить вас и магов уговорить короля сменить на юную королеву. Так и вышло.
– Что вышло? – закипала про себя Грета.
– Вы вместе правите. Королевство процветает. Маги не скрываются, хотя попервости боялись угнетения со стороны оборотней. Оборотни довольны, вернули себе титулы и землю. Традиции. Хорошо ведь все, Грета. Живи и радуйся.
– Благодарю, что разрешили, – ядовито ответила. – Это все? Ради вот этого ты меня сюда вызвал? Рассказать, как у меня сложилась жизнь замечательно? Что ж. Спасибо. Пора мне, дядюшка.
Она подошла к колодцу и поняла, что прыгать в темную воду ей безумно страшно.
– Грета, – сказал Фелан серьезно. – Поездка на острова изменила мою жизнь. А смерть герцога освободила от клятвы. Мой род больше не служит вашей семье. Но послушайте меня, как старого друга. Викар знает про вашу силу и захочет забрать себе. У него есть маг, потому будьте внимательны. Верн тоже в большой опасности: от него многое зависит. Вы должны беречь его.
– Я? Беречь Верна?
– Не злитесь. Это очень серьезно. Никому не поздоровится, если к власти придут морские оборотни.
– Не придут. Разве вы не знаете предсказание? Снимет дева проклятие с земли южной, морские демоны преклонятся перед королевой оборотней. Я – королева оборотней. Пусть Викар воюет с Верном. А я посмотрю.
– Предсказания не всегда сбываются, – вдруг сказал Агвид. – Если бы это было так, жили бы сейчас в Междуречье.
Грета посмотрела на него гневно.
– Не зыркай на меня, девчонка! Дура ты, если на слова надеешься.
– Может, и дура, – ответила Грета и вновь посмотрела в темный колодец. – Есть дорога в лагерь другая?
***
Оберон подошел к огромному дубу и посмотрел вверх. На ветках растянулся черный лигр и уныло смотрел на луну.
– Далеко забрался, – сказал Оберон, поднимаясь на дерево.
Когда залез на ветку неподалеку от Верна, лег на спину и закрыл глаза.
– Не стоит оставлять лагерь без короля. И одному бродить по лесам не стоит.
Верн фыркнул.
– Почему сбежал? Так далеко.
– Боялся, – ответил Верн. – За всех боялся.
– Хм.
– В тот миг я желал лишь разворотить все. Разорвать всех. Все разрушить. Все, что создал.
– Чего же ты сейчас желаешь, мой король? – спросил Оберон сонно.
– Избавиться от своей королевы.
– Хм. Этого достичь совсем несложно. Она принадлежит тебе. Можешь делать, что хочешь. Прикажи убить, и Греты не будет.
– Она не принадлежит мне. Как бы я ни убеждал себя в обратном. А смерть… Это не поможет от нее избавиться. Я не могу от нее избавиться. Я не могу представить, что когда-нибудь ее не будет. Нигде не будет.
Они лежали молча, каждый думал о чем-то своем, пока Верн вдруг не сказал:
– А она желает моей смерти. Думаю, стоит ей ее подарить.
– Это не спасет тебя, Верн. Смерть не избавляет от чувств. Ты просто станешь тоскливым привидением. Будешь следовать за ней, подсматривать, ловить каждое слово и утопать в шлейфе духов. Но не сможешь прикоснуться. Не запустишь пальцы в волосы. Не вытянешь из них ленту. Не дотронешься до теплой белой кожи и не поцелуешь ее плечи. Никогда.
Верн смотрел на него внимательно. Оберон сел и понял, что пора признаться.
– Я люблю Грету.
Видел, как кошачьи глаза сузились.
– Я не вернулся домой с братьями не потому, что хотел помогать тебе, а потому, что не могу ее покинуть.
– Ведьма!
– Она не ведьма. Она королева. Твоя и моя.
– Будь она проклята! Надеюсь, эту гадину демоны утащат в свое логово!
– Тише, Верн, – попросил западник, почувствовав, как тревога колеблется в листве. – Будь осторожней со словами. Как бы не позабавился Зверь с глупыми пожеланиями.
Верн мотнул головой и отвернулся.
– Она любит тебя. Ты ее. А я вам мешаю.
– Мешаешь не ты, а несколько веков между нашими жизнями, – улыбнулся Оберон. – И не любит она меня. Я ей приятен. Грете одиноко, вот она и тянется ко мне, как к чему-то постоянному, понятному, безопасному. Ей ведь очень страшно. Загнал в угол своей любовью, еще удивляешься, что Грета кусается. А что ей остается?
Верн помолчал немного и спросил:
– А как мне стать постоянным, понятным, безопасным?
– Первое качество у тебя имеется. Постоянней твоей любви трудно что-то найти. С остальным сложнее.
Верн спрыгнул с дерева.
– Не пугай ее, – крикнул ему в спину Оберон. – Я тут останусь. Мне нужно о многом подумать.
Верн обернулся.
– Оберон. Ты вся моя семья. Спасибо за то, что всегда рядом. Без тебя у меня ничего бы не получилось.
– О, ты ошибаешься, – он опять разлегся на ветке. – Без меня маленький принц оборотней добрался до западных княжеств, скрываясь от ищеек. Без меня нашел путь в Междуречье. Без меня придумал, как вернуть королевство, не используя армию наемников. И много-много что ты сделал без меня, – Оберон закрыл глаза. – Поверь, ты совсем во мне не нуждаешься. Как и Грета. Потому… беги уже в лагерь. Не трать время на нудные размышления печального призрака.
Верн так и сделал. Помчался назад, хотел вернуться к ней.
“К черту все слова про Оберона! Просто хотела меня позлить. Не проведешь! Я тебя уже раскусил. Злишься на меня, герцогиня. Во всем обхожу. Верховодить не даю. Только когда бешусь, можешь себя сильной почувствовать. Глупая. Была бы ласкова, могла бы веревки из меня вить”.
Ближе к рассвету добежал до ее шатра, перевел дыхание, чтобы не разбудить и осторожно вошел. Греты не было. Верн растерянно посмотрел по сторонам и вышел. Обернувшись человеком, добрался до шатра фрейлин, старшая, Вива как раз проснулась и бойко раздавала указания служанкам.
– Доброе утро, Ваше Величество, ― поклонилась фрейлина.
– Где королева? – грозно спросил Верн.
Фрейлина перестала улыбаться и растерянно спросила:
– Разве она не с вами? Простите, Ваше Величество, – склонилась придворная дама. – Мы отвели королеву в пещеру купаться. После заката. Она хотела дождаться вас там. Вы не встретились?
По лицу короля фрейлина поняла, что не встретились, и сейчас ей стоит слиться с окружающей средой, желательно не дыша. Пара мгновений ― и перепрыгнул ее лигр, рванул в сторону горячих источников.
Когда добрался до пещеры, еле сдержался, чтобы на части не разорвать спящих охранников.
– Что думаете, королева все еще купается? – заорал он.
Солдаты засуетились, но Верну было не до того, он подбежал к озеру и прыгнул в воду. Нырял, пытаясь найти ее тело. Больше всего боялся, что найдет. Но Греты в воде не было.
– Не утонула, – выдохнул Верн, выбравшись на берег. – Где же эта бестия?!
Еще раз проверил. След Греты ведет к воде.
– Может, магией смела? – прошелся вдоль берега и вдруг почувствовал запах оборотня. – Мужчина?! – проследил. Запах тоже терялся в воде. – Что же вы тут устроили?
Вновь забрался в воду. Начал нырять, теперь уже не просто ища тело, а присматриваясь к камням. Вдруг нашел небольшое темное пространство, а в нем и ход куда-то. Вынырнул, вдохнул поглубже и поплыл, стараясь утихомирить в себе охотника, который напал на след добычи. Разорвет ее. Только доберется ― точно растерзает. Вначале оборотня этого, а потом и Грету.
“Соберись, дурак! – вынырнул Верн из колодца. – Здесь еще и маг был. С кем это встречается моя женушка по ночам?”
Верн бросился по следу. И тут же понял, что маг почти сразу двинулся в противоположном направлении. Грета шла с оборотнем. Почти у самого лагеря они остановились, стояли на месте, а потом и оборотень ушел. Одна Грета направилась в сторону шатров. След был такой свежий, что Верн понял: здесь она еще. В лесу. Недалеко ушла, расставшись с оборотнем.
Между деревьев полз утренний туман, подсвеченный розовым рассветом. Верн поднял голову и вдали увидел тонкую фигуру, петляющую среди стволов.
– Нашел, – оскалился Верн и зарычал, должно быть, очень громко.
Фигурка остановилась, а затем рванула в лес, закручивая легкую дымку тумана в плотное белое марево.
– Не уйдешь, Грета! – крикнул Верн. – Колдуй, ведьма! Тебе это не поможет!
Он бежал по следу, пусть и рассеянному ветром, все равно бежал, из-под земли ее достанет. Никакой туман от него не спрячет.
И вдруг запах исчез. Верн остановился. Совсем нет. Только туман сгущается.
– Быть не может. Хоть что-то должно остаться в воздухе, – заозирался Верн.
Стоял. Принюхивался. Прислушивался.
– Не учую, так сердце услышу твое, – крикнул Верн лесу. – От страха оно сильнее бьется. Бойся меня, Грета! Я ведь чудовище. Поймаю и съем маленькую девочку, которая без охраны гуляет в лесу.
Сделал небольшой круг и, кажется, что-то почуял. Далекое размытое в воздухе, но свое.
– Моя ты, Грета. Всегда рядом буду.
Дерево скрипнуло, и в тот же миг девчонка с криком упала с дерева, с тем же криком поняла, что Верн ее перехватил.
– Поймал, – прижал к себе дрожащее тело. – Тише, малыш. Я ведь оборотень. Самый быстрый на свете.
Смотрел ей в глаза и поверить не мог, что нет в них ни льда, ни ненависти. Перепугана, что свалилась, и все.
– Такая тихая, – прошептал Верн и поцеловал нежно.
Грета не сопротивлялась, и он утонул в этом поцелуе. Прежде не давала она просто целовать. Сжималась, боролась так, что приходилось не ласкать, а красть. Не обнимать, а сдерживать. Сейчас же лежала Грета спокойно, руки свисали ровно, никак не противилась, а губы едва ли не вторили ему, мягкие и послушные. Верн осторожно опустился на траву. Одной рукой сдернул плащ и положил на него Грету, заметил одежду. Замер.
– Где платье? – осмотрел ее наряд и побагровел, а Грета отползла. – С кем ты провела эту ночь?!
– Не смотри так на меня.
– Где ты была?! – еле сдерживался Верн. – Кто этот оборотень? Кто маг?
– Маг – слуга моего отца. Оборотень – его слуга, – решила не врать Грета. – Граф поговорить хотел. Просто поговорить.
– Почему тайно? Я не против твоих встреч с магами. Можешь видеться с кем пожелаешь, – гнев стал отпускать оборотня.
Грета пожала плечами.
– Кажется, он скрывается. Не от тебя, – предугадала его вопрос Грета, – но от кого, не знаю. Все эти годы был на островах, может, морских демонов избегает.
Верн хмурился.
– Оделась мальчиком, чтобы не утонуть в пещере, – опустила голову Грета.
– Почему с оборотнем на поляне стояли? Долго. Вы там были вдвоем.
Грета подняла глаза и сжалась вся под его взглядом.
– Попросила рассказать про род Оберона. Не злись, – нервничала Грета. – Но ты мне ничего не говорил, а я никак не могла понять, откуда появился этот рыцарь… И вообще. Почему все так странно у вас.
– Потомок принцессы де Фиенн. Когда Междуречье сгорело, она была на обучении в море. Затем там жили остатки королевского рода. Все считали их проклятыми. Никто не связывался, – бегло отчитался Верн.
– Да. Теперь и я знаю.
– Я сам удивился появлению этого Сигвата. Никогда де Фиенны со своего острова не вылезали. Да и черт с ними!
Верн притянул Грету к себе и вновь поцеловал. Удивился, натолкнувшись на напряжение в теле. Только что отвечала ему, теперь окаменела.
“Что происходит с девчонкой? Никогда мне не понять перепады в настроении”.
Обнял крепче, соображая, как расшнуровать ее мальчишеское одеяние. Улыбнулся этому странному обстоятельству и положил Грету на плащ, тотчас получив отпор.
– Пусти! – уперлась в него руками. – Как ты смеешь?
– Как я смею? – сдали нервы у Верна. – Ты не сможешь всю жизнь меня отталкивать!
– С чего вдруг? Я всегда буду тебе отказывать. Не собираюсь быть твоей подстилкой.
Верн уперся лбом в ее плечо и тихо засмеялся.
– Ну, какая подстилка, глупая? Как тебе такие слова в голову приходят? – поднял голову и посмотрел в глаза. – Ты моя жена. Единственная. На всю жизнь.
– Ты меня на себе женил, – выбралась из-под него раскрасневшаяся Грета и направилась в сторону лагеря, прошептав призыв лошади. – Я не хотела.
– Когда это стало проблемой? – разозлился Верн. – Ты не оборотень! Маги мужей не выбирают! С детства ведь знала: быть тебе женой короля. Тогда почему-то не злилась. Я урод? Нет. У меня есть титул. Есть земля. Есть все! Если бы твой отец был жив, не посмел бы мне отказать.
– Мой отец, – развернулась Грета и улыбнулась ядовито, – отдал мою руку любому, кто избавит королевство от тебя. Обменял герцогиню на армию для магов. Кто с тобой воюет? Ах да, Викар. По воле моего отца, я принадлежу ему. А не поехать ли мне к Викару? Познакомиться поближе.