“Излечусь ли от бесовки когда-нибудь? Может, и вправду помириться? Хотя бы попробовать”.
– Ее Величество Грета Стейнмунн! – объявили внезапно, и гости вскочили с мест своих, выказывая почтение.
Вошла. В самом деле Грета. Живая и прекрасная. Вытянутая струной, неприметно вибрирующая. Прошлась ладно до его места, слуги уже для нее стул поставили. Приборы, кубок для королевы наполнили.
“Заявилась, значит. И что ждать от ведьмы такой наряженной? Еще и как колдунья выглядит. Знала бы, гадина, как кипит кровь, когда кожа ее темной тканью оттеняется”.
– Отчего же вы, Ваше Величество, в черном? Разве горе какое в королевстве?
– Что вы, душа моя. Под вашей властью процветают земли и народ счастлив. В черном я как раз поэтому. Свидетельствую всем о вашем величестве. Знамя ваше черное, а на нем триллиум. Вот и я – Триллиум – в черном обрамлении.
– На знамени моем горят триллиумы. Поджечь платье? Чтобы неподдельно смотрелось?
– Лучше одарите меня ожерельем с рубинами? Мне такое пламя больше нравится.
Села подле него и улыбнулась кротко, словно не Грета это, а девица покорная. Не успел Верн найтись, что ответить, как повернулась к нему и невинно в глаза посмотрела.
– Вы, Ваше Величество, много трудитесь. Как жена ваша, пришла о вас позаботиться.
Глянула на гостей и учтиво кивнула, разрешая вернуться к трапезе.
Ужин продолжился, а Верн жег взглядом жену, надеясь хоть так выпытать, какого, на самом деле, черта она спустилась.
– Вы будете мясо, Ваше Величество? – спросила Грета. – Простите, не знаю, какое вы теперь предпочитаете. В детстве, помню, любили кролика.
Делала вид, что не замечает его напряжения. А напряжение тем временем усилилось, особенно после слов “детство” и “помню” из ее уст.
– Так что? – спросила Грета. – Кролик?
– Кролик, – хрипло ответил Верн.
Она ловко подцепила мясо и переложила на тарелку, стала добавлять еще что-то, но Верн не смотрел. Аппетит полностью его покинул. А вот пить хотелось так, словно он только что вернулся из пустыни.
“Что же она со мной делает? И пахнет еще так, что вцеплюсь зубами в нее вместо кролика”.
– Выпьем? – предложила Грета, протягивая кубок.
– Выпьем.
– Дорогие гости, – внезапно обратилась к собравшимся Грета. – К сожалению, я не всем из вас представлена. Однако думаю, у нас еще будет время узнать друг друга получше, – она доброжелательно улыбнулась. – Но сегодня, каюсь, я бы хотела уделить как можно больше внимания Его Величеству. Вам известно, как много он о нас всех заботится.
Грета отследила воодушевленное кивание с поддакиванием, а Верн чуть не заржал, потому что представить себе не мог, что когда-нибудь Грета его будет перед гильдиями нахваливать.
– Полагаю, вам также известно, что я из рода магов. А для магов равны супруги, не так, как принято у оборотней, – Грета повернулась к Верну. – Позволишь ли ты мне, муж мой, высказать свою дружественность? Закрепить общность жизней наших, как среди магов принято?
“Хитришь, чертовка”, – ухмыльнулся Верн, но кивнул.
– Давай же выпьем с тобой особым способом, – улыбнулась Грета и переплела в локтях их руки с кубками. – Смотря в глаза, не скрывая намерений.
Пока пил, смотрел.
“Разве можно в синеве этой кроме холода что-то высмотреть? Не любишь ты меня, Грета. На дух не выносишь. Зачем тогда ластишься?”
Отложил пустой кубок, а она пересела на колени его так ловко и поцеловала так внезапно, что сердце остановилось у оборотня. Нежная, взволнованная. О такой мечтал он в безумных своих фантазиях. А теперь сбывается выдумка нежданно-негаданно. Отстранился от Греты, удерживая себя из последних сил. Немного нахмурилась, ожидала явно не этого.
“Не получишь. Не потеряю рассудок, как ни пытайся наизнанку душу вывернуть”.
– Ты прекрасно целуешься, Верн, – прошептала на ухо пленительно.
“Держи себя в узде”, – приказал сам себе, хотя рука скользнула уже ниже талии.
– Ты даже представить себе не можешь, как люто я тебя… желаю, – одними губами сказал Верн, зная, что она поймет, но никто не услышит.
– Мой король должен получать желаемое, – чарующе шептала Грета.
“Теперь ясно, зачем ты спустилась, – горько подумал Верн. – Зачем льнешь и целуешь меня на виду у обомлевших оборотней. Переступила через себя герцогиня, смертельный яд на теле заменив отсроченным коварством”.
– Какая же змея… – сказал ей на ухо Верн, притянув за шею гадину. – Как далеко ты зайдешь, чтобы снять с меня голову?
– Дойду до смерти. Моей или вашей, – холодно ответила Грета.
“Вот и рассыпалась моя сладкая иллюзия, – ухмыльнулся Верн. – А это что?”
Он провел рукой по ее медному ожерелью и заметил небольшое покраснение. Словно натер металл или стянуто сильно.
– Пусти, – отдернула его руку Грета.
Хотела пересесть на свое место, но он не позволил.
– Мы уходим! – обратился Верн к гостям, подхватил Грету на руки и вышел из зала.
Грета не понимала, куда он ее несет, и от этого было еще страшней. Неужели опять выбесила оборотня? Будет ей угрожать. Руку вновь отрубить попытается или что похуже придумает.
Тем временем Верн распахнул одну из комнат неприметных и внес Грету внутрь. Опустил перед собой на ковер с длинным ворсом. Разложил ее, словно куклу, противиться не пыталась даже, а сам сел рядом и сверлил взглядом огненным.
– Соблазнить меня удумала.
– Я?
– Ты.
Грета попыталась подняться, но не позволил оборотень. Выдохнула. Этого и добивалась ведь. Просто пережить этот ужас, а потом как-нибудь забудется. В жизни и похуже вещи случаются. Закрыла глаза. Расслабилась. Попыталась, насколько могла в таком положении.
– Грета! – крикнул Верн, и она вздрогнула. – Тебе это зачем нужно?
Смотрел на нее, а она совсем не понимала, к чему спрашивает.
– Чтобы отомстить? Или ты вдруг захотела стать счастливой матерью? А ты знаешь, маленькая, что не так просто все делается? Не то же самое, что порез пальца у лекаря. Глазки зажмурила, вот и закончилось. Ты думаешь, легко забеременеть? Небось, рассчитала все. Сколько ты дала себе времени на соблазнение? Когда по плану лучший день для зачатия? А что, если я попрошу лекаря сказать, какие дни благоприятны для этого, и не стану приходить к тебе? Понимаешь, что ждать наследника ты можешь годами. Десятилетиями. И все это время, Грета, я буду тобой пользоваться. Я рискую. Потому и наслаждаться намерен в полную силу. Думаешь: как-нибудь… в темной спальне… потерплю немного… Нет, маленькая. В супружеской жизни тебя ждет много сюрпризов.
Грета залилась краской, понимая, какая она дура. И какой он страшный. Мужчина перед ней, а не мальчик из девичьих размышлений.
– Так ответь, Грета. Тебе это нужно? Ты настолько жаждешь власти? Настолько мечтаешь мне отомстить?
– Нет, – ответила она дрожащим голосом.
– Беги, – строго сказал Верн и поднял ее с пола. – Беги и молись, чтобы я тебя не догнал.
Грета, не чувствуя ног, вышла из комнаты и помчалась в свою башню, едва разбирая дорогу.
Глава 13
Грета вбежала в башню и закрыла дверь на засов. Потом попробовала отдышаться (не особо получилось) и перетащила к выходу стоявший неподалеку ящик с чем-то тяжелым. Зачем? Сама понимала, что глупость эта Верна не остановит, но было так страшно, что казалось: хлипкая защита поможет хоть немного успокоиться.
“Дура! Какая я дура, – ругала себя Грета. – Это как же он меня довел до таких идиотских поступков? Гад!”
Она стала подниматься по лестнице и только тогда вспомнила про поджидающее на пути щупанье.
– Ненавижу! Не пойду! Не могу так больше!
Вернулась назад. Посмотрела испытующе на забаррикадированный выход, бросила взгляд на лестницу, села на бочку посередине помещения и расплакалась. Как же ей было плохо от безвыходности ее положения. Еще хуже от того, что это никогда не закончится.
“Вот почему он меня не убил? – носилось в голове у Греты. – Каким же надо быть извергом, чтобы так насмехаться? Что я ему сделала? Девчонкой сказала лишнего? Город не сдала? Разве лишения магии за это недостаточно? Ничего, кроме страха и слез, мне не приносит. Когда же эта мудреная месть закончится, и он просто меня придушит?”
– Грета, открой! – крикнул Верн, дернув на себя дверь.
– Мне конец, – прошептала колдунья.
– Грета! Какого черта!
Мгновение ― и Верн снял дверь с петель, словно башня была из соломы. От грохота Грета так дернулась, что свалилась с бочки и прижалась к стене.
Вошел, чертыхнулся, запнувшись о ящик, перешагнул его и уставился на запуганное зареванное создание, что еще час назад было его величественной супругой. Замер, сообразив, насколько той страшно.
– Грета, – сказал тихо, вроде даже ласково, хотя с этим у Верна были проблемы, слишком уж довела его своим поцелуем, запахом. – Пойдем. Я сказал слугам, чтобы спальню приготовили.
Подняла на него глаза испуганные.
– Нет. Не для нас, – поспешил оправдаться Верн. – Погорячился я. Не стоило тебя здесь запирать. Выходи, – он протянул руку. – Будешь жить во дворце. Как и положено моей королеве.
– Не нужны мне твои подачки, – ответила Грета и аккуратно поднялась с пола. – Одной рукой бьешь, другой милуешь. К черту тебя, Верн! Убирайся из моей башни.
– Гордая, – разозлился король. – Хорошо.
Он просто вышел. Ни на чем не настаивал, не ругался, даже дверь к дыре прислонил. Грета и не ожидала, что так просто покинет ее оборотень. Без угроз и попыток унизить.
– Задумал что-то, – решила она.
Хотя сил и желания думать об этом не было. Она покосилась на лестницу и, вздохнув, стала подниматься.
В этот раз все оказалось не так уж плохо. А может быть, Грета так устала и так перенервничала, что шепот и руки умертвий почти не волновали ее измученную психику. Добралась до своей комнаты и, рухнув на постель, мгновенно заснула.
Показалось, что минуты не прошло, как Грету начали будить.
– Ваше Величество! Ваше Величество!
– Что? – буркнула королева из-под одеяла.
“Откуда здесь одеяло?”
Она открыла глаза и поняла, что платья тоже нет. Вообще одежды нет. Волосы распущены.
– Что за чертовщина? – стала озираться Грета.
Солнце уже давно встало, а напротив стояла испуганная фрейлина.
– Ваше Величество. Обед скоро, а вас никак не добудиться.
– Обед? – Грета пыталась понять, как так случилось, что только глаза закрыла, а уже день в разгаре. – Ты меня раздела?
– Нет, – еще больше испугалась фрейлина. – Это не вы?
Они смотрели друг на друга, и Грета поняла, что попала. Придворная дама обязательно доложит королю, что его жену кто-то раздевал.
“Но кто?! – началась паника. – Как я вообще не почувствовала? Меня же тут лапали… О боги!”
Хотелось выть, а фрейлина, кажется, в камень превратилась. Явно в голове своей прокручивала варианты формулировок, как весть такую пикантную королю подать.
– Ваше Величество, – ожила фрейлина, – король приказал вам присоединиться к нему на обеде. Выбрал для вас платье.
– Да ну? Может, лучше слетаешь и скажешь королю, что к его жене кто-то ночью приставал?
Фрейлина опустила глаза.
– Как скажете, Ваше Величество.
Обернулась и вылетела.
– Боги, как такое вообще могло произойти? Опоили? Где? Кто? Почему? И как на это отреагирует Верн?
Поднялась с кровати и стала себя разглядывать. Ничего вроде не видно. Никаких меток. Значит, не прокляли. Просто раздели и одеялом укрыли.
– Что за бред?
– Все хорошо, Ваше Величество, – вернулась журавль. – Пойдемте скорее купаться. Надо успеть к обеду.
– Что? – развернулась к фрейлине Грета. – А кто…
– Его Величество, – улыбнулась женщина. – Пойдемте же, у нас мало времени, чтобы вас подготовить.
“Его Величество? – остолбенела Грета. – Это Верн меня раздел? Да как он посмел?!”
По довольному лицу придворной дамы она поняла, что лучше вообще этой темы не касаться. Журавль всем духам молилась, чтобы Грета с королем жили нормальной семейной жизнью.
“Ага. Не дождется!” – думала колдунья, пока фрейлина укладывала ей волосы.
– Почему прическа такая странная?
– Его Величество хочет, чтобы вы сегодня выглядели не как маг, – ответила фрейлина.
– Кто бы сомневался, – ухмыльнулась Грета. – Но так и оборотни не ходят. Что это?
– Так выглядят девушки на западе.
– Девушки? Но я замужняя дама.
– Его Величество хочет, чтобы сегодня вы выглядели таким образом.
“Задумал что-то, – повторила вчерашнюю догадку Грета. – Гадость какую-то”.
– А вот и ваше платье, – торжественно произнесла фрейлина, показывая нечто удивительное.
Наряд представлял собой красное, расшитое речным жемчугом, узкое недоразумение. Но больше всего Грету поразил не цвет, а полное отсутствие рукавов и ворота.
– А где верх? – спросила она, растерявшись. – Есть еще вторая часть? – посмотрела на фрейлину. – Умоляю, скажите, что поверх этого еще хоть что-то надевается.
– Боюсь, что нет, Ваше Величество. Плечи и руки открыты, такая форма.
– Боги, за что вы так со мной? – вздохнула Грета, позволяя натянуть на себя этот шелковый рукав, а не платье. – Оно мне не по размеру.
– Почему?
– Ну, вы посмотрите, оно же короткое.
– Да, Ваше Величество. Оно короткое.
– Чтоб тебя, Верн! – со злостью посмотрела на фрейлину. – Я королева! Я не могу демонстрировать двору свои щиколотки. Это… Это же разврат!
– Ну, ну, – улыбнулась фрейлина. – Вы ведь замужем. Мужу можно любоваться своей женой. В этом нет никакого разврата. А если вы беспокоитесь, что вас кто-нибудь увидит, то зря. Никого на обеде из мужчин не будет. Об этом Его Величество побеспокоился.
– Прелесть, – тихо сказала Грета и начала краснеть. – Если я выйду к Верну, мое лицо сольется с платьем.
Фрейлина засмеялась.
– Ваше Величество, вы очень стеснительны. Вам нужно больше думать о том, что вы уже не девица и вам не нужно думать о приличиях. Чтобы вы ни делали, пока вы это делаете с мужем, смущаться нет никакой надобности.
– Замолчи! Совета касательно моего воспитания я не спрашивала.
– Простите, Ваше Величество.
Грета еще раз посмотрела на свое отражение в зеркале и поняла: чтобы Верн ни задумал, он уже победил. Вновь ее унизил, вновь заставил почувствовать своей куклой.
“Я же выгляжу как… продажная женщина. Боги! Теперь ясно. Я – дорогая куртизанка. Я. Рожденная герцогиней Триллиум”.
Была в таком бешенстве, что почти забыла про свои веселые спуски по лестнице. Но ничего. Ее соседи напомнили. В полураздетом состоянии попытки притянуть Грету к одной из решеток ощущались еще противнее, еще более пугающе. Прежде она не чувствовала прикосновения умертвий к голой коже. Сейчас, благодаря Верну, получила такой ни с чем не сравнимый опыт.
– Гад! – Грета, вздернув нос, вышла из башни.
В саду ее поджидала стайка фрейлин, которые своими телами прикрыли позорный вид и провели на обед. Внутри ждал сюрприз.
Мужчин действительно не было. А вот женщин явно перебор. Причем, не просто женщин. Грета сразу поняла, что созвал Верн к себе тех самых западных куртизанок, в чей костюм он и Грету обрядил. Должно быть, чтобы на общем фоне не выделялась. Часть из них играла на музыкальных инструментах, часть танцевала, последняя группка вилась возле Верна, ухаживая за Его Величеством. Для Греты место приготовили по другую сторону стола. Прямо напротив короля, чтобы сидела и видела, как шарят по нему руки продажных девиц.
– Какая мерзость, – сквозь зубы сказала Грета, когда ей придвинули стул, и последняя приличная женщина (фрейлина) покинула зал.
– Доброе утро, Грета, – растянулся в улыбке Верн. – Как спалось?
– Чем ты меня напоил?
– Ничем.
– Я не поняла, как…
– Ты просто устала.
– Настолько, что не чувствовала, как, – тут она запнулась, решив, что не позволит себе говорить о таких вещах при этих дамочках. – Не важно.
– Если ты считаешь меня врагом, это не значит, что твое тело считает так же, – улыбнулся Верн.
– Помолчи.
– Это естественно. Я хорош собой, – только раззадорила ее просьба Верна. – А еще я нежен. И у меня хватает опыта, чтобы быстро снять платье с женщины.
– Боги, – закатила глаза Грета. – Опыта раздевать спящих дам? В здравом уме к телу не подпускают?
– Не зли меня.
– Пфф.
Грета начала обедать. Тем более, если сосредоточиться на еде, то можно немного забыть об окружающей обстановке. О ней забыть очень хотелось.
“Продажные женщины в королевском зале. Немыслимо! Отвратительно! Безнравственно! И я. Я наряжена в эту… гадость!”
– Грета!
Подняла на него глаза.
– Ты переезжаешь.
Молчала, про себя молила, чтобы на тот свет.
– Девушки! – вдруг он обратился к куртизанкам. – Моя королева очень робкая. Вы ведь понимаете, что… Хм. Как бы это сказать, – смотреть, как Грета краснеет, а потом бледнеет, для Верна было особым удовольствием. – Мне бы хотелось ее раскрепостить. Понимаете, девушки?
“О да, они понимают, – хотелось заползти под стол Грете. – Даже я понимаю. Они и подавно”.
– Для вас, девушки, и для моей королевы приготовили восточное крыло дворца. Там вы будете жить вместе. Дружить. И делиться секретами.
– Дружить? – переспросила Грета, не ожидая ответа. Просто хотелось уничтожить его взглядом.
– И делиться секретами, – растянулся в улыбке Верн.
***
Худшим наказанием для Греты быть не могло ничего. Все, чего избегала она всеми силами всю свою жизнь, навалилось разом, не спрятаться, не сбежать.
Жизнь с развратницами усложнялась не столько тем, что Грета к ним плохо относилась, нет, просто из-за их присутствия Грета не могла молиться. Само наличие нечистых людей оскверняет любое помещение. Никогда не пускали людей “спорных заработков” в храмы. Никогда не позволяли им войти в дом. Верн посмел наплевать на все устои магов и запачкать каждую деталь вокруг Греты. Это сводило с ума колдунью. Места для нее не было. Одежда запятнана. За еду и кров богов не поблагодарить. Даже спать положили в одной комнате с куртизанками.
– Лучше бы скормил умертвиям, – каждый раз говорила Грета, стараясь закутаться в одеяло так, чтобы отгородиться от соседок.
А девушки тем временем хихикали над колдуньей, совершенно не понимая ее нервозности и неестественного избегания их и всего, чего они касались. Поведение молодой королевы безумно веселило куртизанок. Они были с запада, а потому понимая дотошности магов к духовной чистоте предметов у них не было. Девушки просто считали Грету заносчивой. Или, как сказал Верн, робкой. И, как сказал Верн, всеми силами старались ее “раскрепостить”.
Рассказывали ей всякие пошлости, целовались. Сторониться подобных уроков было сложно, и сколько бы Грета ни пыталась не слушать, не смотреть, мерзкие женщины так и норовили ее чему-нибудь да научить.
Уже через три дня Грете стало настолько плохо, что одна из служанок вызвала лекаря. Тот распознал нервное истощение, и Грету перевели в отдельную от всех спальню. “Чистую” в том смысле, в котором она была нужна для мага. Фрейлины принесли успокаивающий отвар, и вскоре королева провалилась в сон. Впервые за долгое время спокойный.
Приятные сновидения неожиданно прервались тяжестью в ногах. Грета открыла глаза и увидела Верна, привычно свернувшегося у нее на кровати. Остервенело захотелось его пнуть. Может, так и сделала бы, только кошка настолько громоздкая, что выбраться из-под нее Грете было не под силу.
– Прости, – тихо сказал Верн. – Я не знал, что для тебя это жизненно необходимо.
– Ты их разгонишь?
– Нет.
– Уходи.
– Нет.
– Оставь меня в покое!
Она попыталась выбраться из-под лигра, бесполезно.
– Уйди! Хватит меня изводить! Хватит…
– Изводить? – перебил Верн, обернувшись человеком. – Это ты меня изводишь, Грета. Терзаешь колкостями. Мучаешь равнодушием.
– Я к тебе не “равнодушна”. Я тебя ненавижу! – хотела столкнуть его с кровати.
Верн не обратил внимания на ее попытку. Наоборот, сел еще ближе и перехватил руки.
– За что? – спросил вдруг спокойно.
– За что? – поразилась его наглости Грета. – Ты чудовище! Ты лишил меня семьи, магии, дома, новой жизни на юге, будущего, свободы, прав. Ты даже платье приличное у меня отобрал! Ты! Ты виноват во всем. Только и делаешь, что угрожаешь, издеваешься, унижаешь. Мстишь!
– Ну что ты, маленькая, – Верн начал фанатично целовать ее руки. – Я ведь люблю тебя. Всю жизнь одну тебя люблю.
– Ложь! – попыталась вырваться Грета. – Любовь не такая!
Верн замер и внимательно посмотрел на нее.
– А какая?
Она молчала.
– У меня только эта. Другой нет.
– Такая мне не нужна.
Взгляд его переменился с обожающего на отрешенный. Верн встал и вышел из спальни.
Грета еще долго надеялась, что сейчас вернется и наорет. Скажет, что казнь ее ждет на рассвете или что-нибудь в таком духе. Отчего-то было безумно больно. Хотя и сказала правду. Не нужна ей такая любовь. И не любовь это вовсе. Что угодно, только не она.
Утром Грету оповестили, что король уехал. Хорошо, что так. Видеть его не хотелось. Что-то в ней щелкнуло этой ночью. Отмахивалась от этого, но одно воспоминание о Верне вызывало ощущение чего-то щемящего в душе. Не вина это. Нечто непонятное.
Провалялась весь день в кровати, благо никто не приставал и никуда не звал. А потом еще день. И еще. Замечательно Грета себя чувствовала. Долгожданный покой. Даже забыла, что королева и жена Верна. Просто валялась, читала найденные на столе книжки, ела и спала.
Однако блаженная лень не могла длиться вечно. Через пару дней Грета все-таки решила выйти из своего уютного гнездышка. Оказалось, что Верн все еще не вернулся, а прислуга не в курсе, куда он направился. Ей рекомендовали обратиться к кому-нибудь из приближенных, но Оберона тоже не было, а общаться с другими Грета отказалась.
– И куда это он укатил? – спрашивала себя Грета. – Черт. Признался мне в любви, а я? Хотя гад он редкостный. Все верно ему сказала. Только жестоко так. Нехорошо.
Она стала прокручивать в голове все слова, которые говорила Верну, и стало не по себе.
“Если бы я кого-нибудь любила и такое выслушивала, даже не знаю… Жалко котика, хоть и паршивец. Может, правда, любит”.
– Ваше платье, – вошла в комнату служанка с простой одеждой, подходящей колдунье. – Его Величество приказал вернуть ваши наряды.
– А девушки? – с надеждой спросила Грета.
– Девушки на месте. Как только вы поправитесь, сказано отвести вас к ним.
“Ой, рано я смягчилась”.
– Нет. Не отведете.
– Его Величество приказал…
– Знать не хочу! Я здесь королева. Поди прочь, и пусть слуги гонят этих девок из моего дворца!
Девушка побледнела, явно не зная, куда метнуться. Попасть между приказом короля и приказом королевы – ад для каждого подданного.
– Платье! – Грета встала с кровати, не обращая внимания на перепуганную девушку. – Сама оденусь. А ты иди. Если, когда я выйду из спальни, эти мерзавки будут еще здесь, вам всем не поздоровится.
Девчонка вылетела из комнаты, а Грета стала приводить себя в порядок. Давненько у нее не было такого боевого настроя.
“Вот что значит: муж осточертел, – зашнуровывала платье Грета. – И откуда в нем столько придури? Держи, милая, платье, но баб моих я у нас дома оставлю. Ага! Уже бегу, склонив голову и слушаю, как ублажать мужиков правильно. Вот же урод! За что, спрашивает, ненавижу? Ни единой причины нет. Не супруг, а мечта!”
Вышла. Во всем крыле тишина. Стража куда-то подевалась, слуг, как ветром сдуло.
– Ага. Избеганием, думаете, от гнева моего увернетесь?!
Грета зашагала по коридору в направлении спален для куртизанок. Чем ближе были их двери, тем яснее доносились голоса девушек.
– Не прогнали. Ясно. Что ж… Катись-ка ты, Верн, к демонам со своими приказами!
Она распахнула двери и крикнула растерянным девушкам:
– Пошли прочь! Сейчас же! Чтобы духа вашего в моем дворце не было!
После нескольких мгновений молчания, одна из куртизанок нервно хихикнула. А потом в полный голос захохотали остальные. Грета выглядела такой маленькой и глупой. Сам король отдал им эти комнаты. Разве могла тонкая девчонка что-то сделать?
– Убирайтесь!
Грета вскинула руки и начала молиться, пусть шею тут же схватило огнем, сейчас было все равно. Девушки еще немного посмеялись, но скоро заметили, как со всех сторон комната наполняется змеями. Колдовской туман потянулся из окон, он душил их, гнал к выходу. Девушки с криками рванули в коридор, а Грета наколдовала в своей руке плеть.
– За все у меня получите, грязные оборванки, – она со всей силы хлестнула по полу шипящим магическим хвостом. – И за уроки свои поганые, и за смешки бесстыжие.
Гнала их до главных ворот дворца. С визгами, воплями бежали девушки, спасаясь от разбушевавшейся колдуньи. Охрана и слуги решили не вмешиваться, опасаясь попасть под плеть взбесившейся королевы. И тут случилось неожиданное.
– Открывай ворота! – крикнула стража. – Его Величество вернулся.
***
Когда Верн ее увидел, не знал, как обуздать звериное желание утащить Грету в спальню. Уже давно стоило себе признаться, что именно в таком опасном и диком виде она нравится больше всего. Зачем тогда пытался жену укротить? Сам не знал.
“Какая же она сильная”, – думал он, восхищенно разглядывая плеть.
– Ваше Величество! Ваше Величество! – бросились к нему девушки, ища спасения.
– Помогите им, – обратился Верн к своему оруженосцу. – Пусть осмотрит лекарь. Потом заплатите и по домам отправьте.
– Хорошо, Ваше Величество.
Девушек довольно быстро увели со двора, а Верн не мог отвести глаз от Греты. Она тоже на него смотрела. Плеть не убрала. Была наготове.
– Все-таки вернула себе магию. А я до последнего думал, что покраснение на шее из-за тугости. Какая же ты, Грета, прогнозируемая. Ничем себя не выдала. Но стоило уравнять с простолюдинками, тотчас нутро властное вылезло.
– Ах, вот к чему этот бордель, – усмехнулась колдунья. – Признание твое ― тоже часть стратегии?
– Нет. То нет.
Верн спешился.
– Убирай плеть.
– И не подумаю.
Он оказался возле нее и отобрал магическое оружие, которое тут же рассыпалось.
– Пойдем, – спокойно сказал Грете, взяв за руку.
Не сопротивлялась. Шла рядом, руку не вырывала и ничего не спрашивала. Дошли до стрельбища, и Верн передал ей лук со стрелами. Посмотрела на него вопросительно.
– Просто хочу провести с тобой время, – ответил на незаданный вопрос.
– Мило, – ответила Грета, но лук не взяла.
– Почему не обратила магию против меня? – решил не замечать ее отказа и просто стал целиться в мишень.
– Это глупо. Ты слишком близко и слишком сильный. Быстрый. Слово не успею сказать, как сломаешь мне позвоночник. Не по зубам мне король оборотней.
Признание его силы медом полилось по сердцу. Он выстрелил и попал точно в яблочко.
– Я бы не стал ломать тебе позвоночник. Может, все-таки постреляем?
– Не то настроение.
– Плетью бить настроение? – улыбнулся Верн и вновь прицелился.
– Все лучше, чем строить из себя послушную женушку.
– О, ты еще не была послушной.
– Я была очень послушной, – нахмурилась Грета. – Больше не буду. Можешь сразу вырвать язык и бросить в темницу.
Верн выстрелил и вновь попал. Сегодня явно его день.
– Я кое-что для тебя привез.
Видел, как Грета напряглась. Конечно, после таких слов от него ничего хорошего ждать не следовало. Верн достал небольшой мешочек, а из него изящное, горящее рубинами ожерелье.
– Подойди.
Не послушалась, подошел сам. Надел на Грету украшение и широко улыбнулся.
– Это что?
– Ты просила подарить тебе нечто подобное. Я просто исполнил твое пожелание. Как всегда.
– Ум-м. Что же вы, Ваше Величество, при такой покорности с меня медную гадость не снимете?
Верн перестал улыбаться. Опять его злит. Нарочно.
– Тебе мало, что зная, насколько опасна, рядом с собой держу?
– А ты не держи. Я только рада буду.
Верн взял лук и снова прицелился.
– Отпусти меня домой.
– Нет. На побережье небезопасно, – выстрелил не так удачно, как планировал.
– Со своей безопасностью я как-нибудь разберусь.
– Ты останешься во дворце.
– Тиран!
Верн опустил лук и развернулся к строптивой девчонке.
– Ты моя. Моя! Моя и только моя!
– Я никогда не была и не буду твоей! – накричала на него в ответ Грета. – Я могу быть пленницей, муляжом жены, любовницей. Но твоей я не буду никогда.
Верн сломал чертов лук и пытался ее обнять.
– Каждое мгновение рядом с тобой ненавижу! – оттолкнула его Грета. – Лучше зубы умертвий, чем твоя ласка.
Она быстро зашагала в свою башню. Боялась, что догонит, но Верн ее отпустил. Это хорошо. Сейчас она больше всего хотела сделать с ним что-нибудь ужасное. А силы на это у нее не было, всю извела на мерзких девок.
– Да как он смеет считать меня своей вещью?! Держать на привязи. Животное!
Закрыла за собой двери и остановилась. Идти наверх совсем не хотелось. Разнежилась за последние дни в уютной спальне.
– Гад! Все из-за тебя, Верн, – Грета села на ящик и, сложив руки, нахохлилась. – Спала бы сейчас в своем доме, занималась бы своими делами. Небезопасно на юге… Что ты можешь знать об этом? Там оборотни живут. Оборотни! Не люди слабые. Пфф… А я колдунья. Мне бы хватило силы расставить ловушки и защитить мое побережье от дурацких разбойников.
Грета поворчала еще немного и стала думать, как ей переночевать. Вдруг взгляд остановился на дверце, за которой Грета еще не бывала.
– Кладовка, наверное. Хотя стоит посмотреть.
Она поднялась и вошла в небольшую комнату. Помещение оказалось чем-то вроде кабинета. Стол со стулом и куча бумаг.
– Да… поспать здесь нормально не получится. Хотя, – коварная мысль пришла ей в голову. – Зато спрячусь от кота. Надоел уже таскаться ко мне по ночам.
Грета подошла к столу и, запалив свечи, села. От скуки стала рассматривать бумаги. Каково было ее удивление, когда узнала почерк короля.
“Говорили, король в башне сидит неделями, – вспомнила Грета. – Значит, правда. И что ты тут делал?”
Спустя несколько часов Грета узнала ужасное. Умертвия, что были спрятаны в башне – совсем не умертвия. Мятежники из тех самых благородных семей оборотней. Кое-кого за время правления магов казнили, но, оказывается, часть преступников превращали в этих жутких созданий. Живых в башне запирали, заколдовали, чтобы не умирали никогда. Гнили, грызли друг друга, но жили такой вот темной сущностью.
– Боги, помилуйте, – перепугалась Грета. – Как же мы могли? Безумие.
Она достала еще книги и поняла, почему узники башни шептали фамилию ее матери.
– Заклинание это создал Дигиталис. Предок мой, получается. Так они тянулись ко мне, как к спасению?
– Верно поняла, девочка.
Грета дернулась и тут же увидела рядом с собой девушку-призрака.
– Кто вы?
– Трина.
– А-а… Обещанная встреча.
Трина улыбнулась и открыла Грете еще одну книгу.
– Король, если помнишь, тоже нес кровь рода Дигиталис. Потому и сидел здесь. Зверь приказал ему заклятье снять, иначе покинет королевский род магия. Хотя Зверь и так забирает ее постепенно. Не знаю зачем, но это не наше дело.
– Не справился? – вернула ее к теме Грета.
– Как видишь. Силы рода в нем было мало. Дигиталис лишь на одну восьмую.
– А я наполовину. Потому они ко мне тянутся?
– Нет, Грета. Не стал Зверь в этот раз возлагать надежды на полукровок. В тебе полная сила твоей матери. Оба ее родителя из рода Дигиталис. Она отдала ее. Для нее ведь была запечатана.