Жареная картошка ей понравилась. Еще бы! Ведь на тот момент это было мое коронное блюдо. Да и в тот раз я как никогда прежде старался, чтобы ничего не пригорело. Не хотелось упасть в грязь лицом, особенно после утренней яичницы. После обеда я наказал ей строго-настрого не выходить никуда, что бы там ни произошло, и если что, опять убедить двух гулящих товарищей поспать. Она пообещала, что все будет хорошо и волноваться мне не нужно абсолютно. С легким волнением я собрал все свои отложенные и подкопленные деньги (поскреб по сусекам, можно сказать), оделся и вышел добывать одежду этой прекрасной девушке.
На улице мне как-то сразу стало неспокойно и грустно, но, ускорив шаг, я почувствовал некоторое облегчение и направился в сторону рынка с одеждой. Раньше таких было много, и ближайший располагался минутах в пятнадцати ходьбы, практически на автобусной станции, а точнее, рядом с ней. Пока шел, вспомнил, что совсем забыл о том, что у меня на следующий день очередной зачет был намечен. И всю дорогу до места назначения я думал только о нем, а точнее, пытался вспомнить лекции все и практические работы. В итоге я сделал вывод, что зачет я не сдам. И как-то сразу полегчало. В общем, до рынка я добрался. Купил по максимуму: штаны, носки, свитер, куртку, шапку и ботинки, размер которых вообще пришлось прикинуть практически вслепую. Но живы еще были воспоминания о ее той странной обуви, да и продавщица заверяла, что, если не подойдут, можно будет обменять. В общем, еле уложился в бюджет. Искал подешевле, и, вроде как, даже получилось. В общем, думал, на первое время потянет. На обратном пути я решил немного сделать крюк и дойти до того места, где нашел ее, пока еще не стемнело совсем. Не знаю вот почему, просто захотелось и все тут, несмотря на вещи в пакетах. Прошелся и не обнаружил вообще никаких следов от крушения капсулы. На том месте, где были обломки, были небольшие, абсолютно нетронутые сугробы. Я уж не стал там долго бродить и поспешил вернуться обратно к Ире и, убедившись, что с ней все хорошо, немного расслабился.
Когда я зашел, она просияла и кинулась обниматься. Я тоже был очень рад ее видеть после столь недолгой, но все же разлуки. Вручил ей покупки, рассказал и показал, что да как нужно надевать. Она была впечатлена шнурками на ботинках, так как у них ничего подобного никогда не было, в общем, по ее словам, это примитивно, но в то же время хитро и действенно. В итоге с размером я угадал, прям какое-то волшебство! Выглядела она в этом всем более-менее обычно, и никаких вопросов вроде как не возникало. Поэтому мы все же решили перейти к обсуждению того, как будем добывать ей документы».
Кстати, я припоминаю этот момент истории об утерянном паспорте и о том, как папа помог маме его восстановить. Но это был мамин вариант, и ничего необычного опять-таки в нем не было.
«Итогом нашего мозгового штурма стала договоренность о том, что после моего зачета мы пойдем штурмовать паспортный стол, а также лист бумаги с выдуманными именем, фамилией, отчеством, датой рождения и остальной информацией, которая должна быть указана в паспорте. На том и порешили. Остаток дня мы решили провести на улице, чтобы дать ребятам нормально проснуться и прийти в себя. Мы гуляли и общались. Я показывал ей окрестности, да и до паспортного стола мы также дошли, на будущее, так сказать. Когда мы вернулись, ребят уже не было, зато была немытая посуда, в общем, в их стиле. С ужином решили не выпендриваться и просто попили уже так полюбившийся Ире чай с бутербродами (она выпила аж три кружки на этот раз! Я не успевал заваривать). После чаепития мы практически одновременно почувствовали усталость. Я уложил ее в свою кровать, а сам решил из последних сил подготовиться к зачету хоть как-то. И за этими потугами я и уснул опять на кухне, за столом, в куче конспектов и учебной литературы.
Утро наступило стремительно. Еще немного, и я бы проспал. Поэтому собрался впопыхах, проверил Иру – она все еще спала. В итоге я оставил записку с напоминанием никуда не ходить, пока не вернусь, и побежал на зачет.
Все это время, пока я был не с ней, я о ней думал, и мне уже становилось все равно на зачет, да и вообще на обучение, поэтому это групповое нервное напряжение обошло меня стороной, и я сдал без особых проблем, чему несказанно удивился и обрадовался. Практически пулей вылетел из учебного корпуса и побежал делиться своей маленькой радостью обратно в общежитие. Когда я вошел, Ира сидела на кухне, поджав ноги под себя, и пила, как выяснилось, уже пятую кружку чая. Ее лицо светилось от радости, потому как она сделала все сама, без чьей-либо помощи. Ребят так и не было, видимо, тоже что-то сдавали. Я присоединился к ее чаепитию, причем она настояла, что заварит мне чай самолично. Я смотрел на нее и на то, как она с искоркой счастья в глазах, так радостно и озорно наливает в чайник воды, зажигает огонь и ставит его на плиту. Затем заваривает щепотку чая прямо у меня в кружке, насыпав сахару. И подумалось мне, что моя радость от сдачи зачета, толком без подготовки, не идет ни в какое сравнение с ее радостью, и было в этом что-то такое… волшебное и в то же время простое!
Узнав о моей успешной сдаче, она загорелась не меньше и, видно, каким-то образом заразила меня этим своим радостным энтузиазмом. На тот момент мне казалось, что это самый счастливый момент в моей жизни. Не припомню, чтобы я так улыбался, как тогда.
Примерно через час нужно было, следуя плану, идти, своего рода, на дело, в паспортный стол. Мы собрались, еще раз сверили придуманные записи и отправились в этот недолгий путь. Ира была спокойна как удав, а я нервничал так, как не нервничал до этого ни перед одним зачетом или экзаменом. Проблем, конечно же, не хотелось, но… а вдруг не выйдет? И что тогда? В общем, всю дорогу меня терзали сомнения и страхи. Это не осталось незамеченным для Иры. Она остановилась и сказала мне успокоиться, что все будет хорошо и все получится, гарантия сто процентов. Я заверил ее, что все в порядке, и попросил не применять эту ее способность на мне, пусть даже это будет успокоение. Она напомнила, что уже пообещала это, и мы отправились дальше. Ее спокойствие и уверенность настраивали на нужный лад, так что, дойдя до места, я уже не волновался, а был скорее заинтересован в том, что же будет происходить дальше.
Отсидев не особенно большую очередь в паспортном столе, Ира сказала мне, что пойдет одна. Заверила, что все получится, и я даже ни секунды не переживал. В общем, заставила пообещать, что я просто спокойно ее дождусь. Было трудно, но я обещание сдержал. Не знаю, что происходило по ту сторону двери, но спустя какое-то время она вышла как ни в чем не бывало с несколькими листками придуманного земного происхождения в руках и со спокойной, умиротворяющей улыбкой на прекрасном лице. В итоге, по ее словам, все получилось легко и непринужденно, и нужно будет теперь только донести фотографии, о которых мы совсем забыли, а потом прийти, собственно, за самим паспортом. Решив не терять времени, мы отправились делать эти самые фотографии в ближайший фотосалон. А заодно я рассказывал ей, что это, собственно, такое, а она, в свою очередь, удивлялась нашим людским выдумкам и в очередной раз рассказывала, что у них ничего подобного нет, но есть что-то типа голограмм, судя по описанию. В общем, когда мы вернулись обратно по месту моего проживания, то решили отпраздновать это событие! Поэтому я достал заначку какао и заверил Иру, что если ей наш чай так пришелся по вкусу, то с какао она вообще будет в полном экстазе! Пока я его варил, мы разговаривали обо всем, о чем только можно, и как-то так плавно разговор ушел в сторону смысла жизни, смерти и того, что может быть после нее. В общем, философия как она есть! И хоть я всего и не вспомню, но фраза ее по поводу выше написанного очень запала мне в душу и память.