Этот зелёный уголок на высоте более пятисот метров стал отдушиной во всех смыслах сразу. В сумеречные часы тут почти никого не было, и слух отдыхал от шума улиц, глаза, уставшие от бетона и стекла, не могли налюбоваться зеленью, грудь дышала свежим воздухом – гарь осталась далеко внизу, лёгкой дымкой обволакивая автобаны и площади. Даже вой сирен не достигал этих высот, теряясь между пиками небоскрёбов.
Здесь никто не мешал, и можно было предаться неторопливым размышлениям и воспоминаниям. Спешить было некуда – из-за вечных пробок на дорогах и толчеи в метро можно было отправляться домой хоть сейчас, хоть пару часов спустя, всё равно приедешь где-то в одиннадцать вечера, и Саша, разложив на коленях компьютер, листала фотографии.
Прошлое не отпускало. Мысли каждый день возвращались к далёкому миру, затерянному в бездне галактического рукава, к людям, чьи надежды и чаяния толкнули её на безумный поступок: стать настоящим, без дураков, шпионом, заброшенным на чужбину. И хотя, долгие годы работы и жизни на старушке Земле уже основательно обросли полезными, и не очень, знакомствами, она не могла сказать, что у неё здесь есть настоящие друзья…
Лена Ворожейкина, Мирра, Лариса Драбкина, хитрый рыжий Лис, конечно же (да разве всех перечислишь?!), остались далеко, а ей на память остались только фотографии.
Она коснулась пальцем сенсорной панели, и картинка сменилась: весёлая компания дурачится в бассейне. Счастливое лицо девушки, ныне уже старосты Клана Воды, обнявшей китообразного, Элан, заливаясь смехом, тащит в кадр за хвост второго дельфина, а тот играючи бьёт плавниками, окатывая юношу потоками вспененной воды. Сама Саша, в центре снимка беззаботно улыбается в камеру, и Лариса, зачем-то надевшая себе на талию детский надувной круг, закрывает голову руками от брызг. Как давно всё это было…
Новый снимок, ещё более ранний. Не совсем уже трезвые кураторы отмечают успешное завершение работы по Форрелу. Одетый в костюм летучей мыши Элан и Нариола, наряженная цветочком, впервые в жизни пробуют вино, а наставники подбадривают подопечных, и словно машина времени переносит Сашу в тот незабываемый день, и в ушах дружным хором снова звучат знакомые голоса: «Пей до дна, пей до дна!»
Ещё один, уже недавний. Элан с Ольгой целуются у алтаря. Невеста немного сдержана, а вот Лис явно потерял голову от счастья! На заднем плане – отец Серафим. Саша негромко рассмеялась, глядя на выражения лица настоятеля. «Никогда бы не поверила, что столько удивления может уместиться в одном человеке!» – подумалось ей.
– Хороший снимок!
Она обернулась на голос, радостно вспыхнув. Сергей. Ещё одна отдушина в техногенном мире колыбели человечества.
Они познакомились абсолютно случайно. Саша попросту потерялась в огромном торговом комплексе Петербурга и наугад двинулась к ближайшему полицейскому. Уж этот-то должен помочь! Впрочем, мужчина её опередил. Видя женщину, растеряно мнущую в руках путеводитель, и безуспешно пытающуюся сопоставить схему с тем, что видят глаза, он безошибочно понял, с какими именно трудностями столкнулась незнакомка. И незнакомка, надо сказать, очень симпатичная.
Сергей Борисович Нечаев был настоящим мужчиной, офицером полиции, и не упустил синюю птицу удачи. Сильный и смелый, но добрый и чуткий, он быстро пленил сердце Саши, и всего через семь месяцев галантных ухаживаний она сказала «да», и честно признавалась себе, что в выборе не ошиблась – муж носил её на руках, заваливал цветами по поводу и без. Они почти не ссорились, только супругу беспокоила его работа: муж, командир спецподразделения, в штабе не отсиживался, и за время их знакомства уже трижды, что называется, был под огнём. Собственно, предложение он сделал, лёжа на больничной койке – как ни пытался скрыть факт своего ранения, а любимая всё равно узнала или просто сердцем почуяла неладное, и примчалась в госпиталь, бросив работу над докторской.
Супруга не устраивала ему скандалов, но Сергей понимал – переживает жутко, и принял, не так давно, волевое решение. Хватит, настрелялся, не мальчик уже ведь, в конце концов, пора и за ум браться! Теперь он начальник центра по подготовке бойцов, повышен в звании до подполковника. Но бывших спецназовцев не бывает. В операциях участвует, хотя и довольно редко, ничего, естественно, жене не рассказывая. Пусть не волнуется…
– Здравствуй, моя ненаглядная, – он обнял её и поцеловал, чувствуя, как Саша с жаром отвечает.
Их отношения не охладели со временем, в них не было показухи и притворства – это видели и чувствовали оба. Как только они встречались после короткой или не очень разлуки, вспыхивали два костра, по-другому и не сказать! Радость на лице, в улыбке и в глубине глаз, тепло в голосе не исчезали никогда. Такое невозможно изобразить просто потому, что невозможно всё время притворяться!
– Здравствуй, дорогой. Как ты меня нашёл?
– Я же в полиции работаю, забыла? – Он весело подмигнул. – Мы хоть и спецназ, но у нас самое важное – это голова! Если пошла пальба – значит, плохо всё обдумали, что-то упустили. Так-то.
Они сели рядышком, наслаждаясь покоем после тяжёлого дня. Вдалеке виднелся залив, уже скованный льдом, город, презрев смену времени суток, зажигал гирлянды огней, отгоняя сгустившийся было сумрак. Саша и не пыталась скрыть то, чем занималась, и супруг с интересом уставился в экран. Хоть она и была довольно откровенна с ним, но этой фотографии ещё не видел – информация не без труда пробивала бездну световых лет.
– Ух, ты, – Сергей аж придвинулся поближе, – какая у него невеста!
– Ольга, – прокомментировала Саша, – она теперь ещё и его куратор вдобавок.
– Брак по расчёту? – Сергей вопросительно посмотрел на неё. – Она заметно старше.
Женщина тяжело вздохнула и устремила взгляд в темнеющий небосвод.
– Она киборг, «единичка».
Нечаев поперхнулся:
– У парня не в порядке с головой, – и тут же прикусил язык, увидев, как нахмурилась супруга. – Я просто хочу сказать, что подобное запрещено практически во всех системах.
– На Новой России тоже, в общем-то, но брак церковный – это решение настоятеля. И не говори так никогда, пожалуйста, у мальчика выбора не было. Эволэк без куратора, как художник без рук и без глаз, а времени, чтобы начать создавать тандем с нуля, у него нет и в помине.
– Да, Якорь, я помню, извини.
Полякова (фамилию оставила девичью, да и муж не особо настаивал), стукнула по его железному плечу кулачком:
– Мужлан неотесанный!
Но в голосе слышался смех, и не было злости.
– Они уже всё провернули, как думаешь?
Саша утвердительно кивнула:
– Да, уверена, что да. Фотографии сделаны больше полугода назад, погружение уже завершилось, так или иначе.
Но, похоже, собеседник не разделял её энтузиазма.
– А с чего такая уверенность, что его вообще допустили до погружения?
Тут Саша уже рассмеялась по-настоящему:
– Ты думаешь, его зря Лисом прозвали? Проныра жуткий! Ты бы раз у него на пути оказался, и самодовольная улыбочка с твоей небритой физиономии слетела бы вмиг! Он руководству ИБиСа ещё при мне спуску не давал, а уж что творится сейчас, я и предположить боюсь! Умён, чертяка, прямо не по годам умён!
Сергей с интересом наблюдал, как супруга вся просияла, рассказывая о своём бывшем подопечном. До него доходили кое-какие слухи о том, что Саша не просто так улетела на Землю, но предпочитал не лезть в её прошлое.
– Не хочу встревать в твои дела, но меня беспокоит возможность того, что ты влезешь в неприятности. – Он с тревогой посмотрел на неё. – Я, Сашенька, конечно, тебя в обиду не дам, но даже мой шеф, генерал Горбатов, в курсе твоей кипучей деятельности. Ну, ты понимаешь, о чём речь…
Они изо всех сил старались не лукавить, и часто довольно откровенно разговаривали, так что супруг был не только в курсе её деятельности, но и в меру своих возможностей помогал.
– Я собираю в основном открытую информацию – этого вполне достаточно. Но, уже исчерпала источники, а никак не могу сложить целостную картину в голове. – Саша помолчала, невесело улыбаясь. – От меня пока немного пользы.
Нечаев поскрёб затылок. Остаться в стороне не получится, да и не по-мужски это.
– С чего вы взяли, что существует некий заговор?
– Мы ничего не берёмся утверждать, но Еноселиза – слишком лакомый кусочек, – совсем тихо ответила супруга. – Просто на всякий случай держим руку на пульсе. Как бы его ещё нащупать, пульс этот?..
– Я могу чем-то помочь?
Она съёжилась. Некрасиво получается. Вроде и вышла по любви, а вот так судьба распорядилась, что муж работает в ведомстве, задача которого – борьба с преступностью, и его связи оказались как нельзя кстати. Впрочем, и сама она была не промах, заведя множество знакомств в сливках учёного мира, но никаких тревожных сигналов до сих пор не получала. А вариантов, объясняющих это глухое молчание только два: или действительно всякие миллиардеры смирились с силой ИБиСа и даже не пытаются конкурировать, или она просто многого не знает. В первое, откровенно говоря, верилось с трудом, ведь речь шла о контрактах на астрономические суммы!
– Можешь. – Саша решилась, хоть и корила себя за это. – Не мне тебе рассказывать, что помимо официального руководства у корпораций, трестов и им подобных, часто бывают, так сказать, теневые руководители, те, кто правят через подставных лиц, не особо красуясь на публике.
Сергей утвердительно кивнул. Именно такие личности и представляли для него и его коллег основную головную боль. Умны, расчётливы, жестоки, люди для них – пешки. И случалось не раз, и не два, что всё указывает на конкретного мерзавца, знаешь, что именно на его руках человеческая кровь, а сделать ничего не можешь, ведь нет доказательств, и точка! И мразь уходит от наказания снова и снова. Порой он ощущал такое бессилие, что даже порывался уйти из органов, но совесть каждый раз останавливала – если не ты, то кто?
– Мне нужна информация о них, – продолжила супруга, – не обо всех, конечно, а о тех, кто интересуется традиционной биологией, особенно молекулярной.
– Понимаю, возможный союз мощных корпораций, занимающихся генетикой – это реальный конкурент ИБиСу!
– Не генетикой, а молекулярной биологией! – поправила Саша, но Сергей пропустил замечание мимо ушей.
– Сделаем, это не так сложно. Но тут могут понадобиться средства… и немалые…
– Деньги есть, – заверила женщина. – Я хорошо заплачу, если информация стоящая.
– Сто тысяч? – попытался пошутить супруг.
– Если это спасёт жизнь Лису и девчонкам – хоть пятьсот, – последовал совершенно серьёзный ответ.
Он узнал, что Полякова очень состоятельная особа уже после свадьбы и, тем не менее, не мог побороть некого комплекса – привык, что мужчина должен работать и зарабатывать, обеспечивать семью, а тут…
Его вполне приличное годовое жалование даже со всеми «боевыми» не тянуло и на десятую часть того, что Саша уже потратила на осведомителей, что и сообщил ему «по секрету» Горбатов. Это задевало мужское самолюбие, но и радовало одновременно: деньги открывали супруге многие двери и в некоторой степени берегли свою обладательницу – всё же, расследование уголовных дел, в которых пострадавшей стороной являются богатые люди, часто ведётся с особым рвением, что служит хорошим предостережением всяким типам с тёмными мыслями в голове. Но тут, конечно, смотря на какую стаю волков нарвёшься…
– Хорошо, – ответил Сергей после минутной паузы, и обнял любимую покрепче. – Хорошо.
* * *
Четверо партизан спрятались в вещевом шкафу, приём двое, Хилья и Лесавесима, едва поместившись в проходе между вешалками, нервно тянули воздух носами – одежда впитала запахи множеством людей, моющих средств. Их уши постоянно крутились, ловя малейшие шорохи, крылья нервно подрагивали, предвкушая первый в жизни настоящий полёт, неограниченный уже ставшими тесными стенами вольера. Элан прижался головой к двери, пытаясь на слух понять, убрался ли, наконец, андроид из раздевалки, за прозрачными дверьми которой их ждала ночная прогулка.
Ольга бы тут здорово помогла, но супруга осталась в комнате. Не из-за произошедшего днём, нет, просто кому-то надо было остаться на всякий случай: формальные руководители Кланов иногда устраивали внезапные проверки на предмет наличия отсутствия личного состава, и лучше было не рисковать.
– Вроде ушёл, – прошептал эволэк, и чуть приоткрыл дверь.
В помещении было тихо и пустынно, только свет ламп под аркой вырывал крыльцо из темноты, делая мрак за световым пятном ещё более непроницаемым – Велес и Сварог пока не поднялись над горами.
Элан осторожно покинул укрытие, на цыпочках пробрался вдоль стены и заглянул в коридор, идущий из глубины горы. Никого. Он подал знак, и Ханнеле с сестрами покинули раздевалку, и двинулись было к выходу, но в ту же секунду дорогу преградила Амма.
– Как условились, – строго предупредила та. – Чтобы за два часа до подъёма были в вольере.
– Хорошо, – пообещала девушка.
Амма, объективно говоря, всегда сильно рисковала, позволяя девушкам и юношам некоторые вольности. Она вечно их прикрывала: производила втихаря сыворотки вместо незаконно использованных, а ещё проще, украденных из лабораторий биологической защиты, отпускала на прогулки вместе с детьми. И эволэки терпели её выходки и даже на свой лад любили, понимая, что если бы не странное фантомное создание – многие из них уже бы повылетали из института со свистом.
Но такая дружба подразумевает и ответственность. И Элан с Ханнеле были полны решимости расшибиться в лепёшку, но не подвести электронную подругу.
– Если опоздаете, – девочка-призрак погрозила кулаком, – то будет вам обоим кошмарный вариант сказки про Золушку, без счастливого конца. Сценарий я уже написала… Тебя… – ткнула пальчиком в Элана, – …превращу в крысу, ты… – жест в сторону Ханнеле, – …жабой будешь работать в живом уголке, а этих двоих тыквами сделаю, так что точно не убегут! Марш отсюда!
Она посторонилась, открылись двери, впустив внутрь ночную прохладу. Первой, естественно, выскочила Лесавесима, как самая шустрая, потом Хилья и Ханнеле, а Элан немного задержался. Подошёл к хмурой Амме, и трогательно поцеловал её в щёчку.
– Больной ты, Эл, – та потеплела, улыбка тронула губы. – Тебе бы девчонок целовать, вон их сколько, а ты всё с нами водишься.
– Так надо, – пожал он плечами.
– Знаю. Иди, гуляй…
Прозрачная преграда сомкнулась за спиной, свет на крыльце погас, и Элан несколько секунд постоял, дожидаясь, пока глаза привыкнут к темноте. Холодный ветер поздней весны морозил щёки, заставлял кутаться в куртку.
Лесавесима была тут как тут. Пулёй подскочив, она сцапала зубами его рукав и потащила к опушке леса, так что он чуть не спотыкался на ходу, едва успевая переставлять ноги. Ханнеле с большой сестрой уже убежали далеко, стремясь быстрее убраться с открытого пространства. Лису не оставалось ничего другого, как поднажать, выжимая из мышц всё, на что те только были способны, но от своей дочурки он всё равно безнадёжно отстал. Тени деревьев поглотили его фигуру.
В лесу вообще не было бы видно ни зги, если бы не дорожки, едва подсвеченные тусклым светом фонарей, в дрожании которого виднелись свисающие к самой земле красные лианы. Стража не обратила на пришельцев ни малейшего внимания, ведь те подавали одним им понятный сигнал: «Я свой»! Тут часто гуляли работники института, прячась от летнего зноя или просто желая побыть в тишине и одиночестве – протяжённость дорожек исчислялась десятками километров, и всегда можно было найти тихий уголок, послушать журчание ручья, покормить вечно голодных скатов.
Этот настоящий лабиринт рукотворных путей и колючих зарослей, бесчисленных водоёмов, оврагов и обрывов, был настолько огромен, что заблудиться не составляло никакого труда. Даже Элан, вечно пропадающий в лесах при первой же возможности, несколько раз умудрился «отличиться», после чего получал по шее – обнаружив пропажу, СБ бросалась на поиски, и, естественно, к вечерней поверке эволэк не успевал, являясь в родные стены уже под конвоем, после чего выслушивал от Миненкова очередную порцию нравоучений.
Хитросплетение дорожек, непроходимых зарослей, тихих заводей, заполненных опасными рыбами, служило ИБиСу прекрасной защитой – ещё никогда никто не преодолевал все три кольца обороны. Любителей острых ощущений с недостатком мозгов обычно находили максимум в оранжевой зоне, и только пару раз за долгую историю любопытство обернулось трагедией.
Но не так давно, всего шесть лет назад, была пресечена и серьёзная акция: вооружённая группа численностью двадцать восемь человек сумела добраться до самого центра красной зоны, приняв там лютую смерть: пока СБ сумела выдвинуть бойцов в указанный район, пока те окружали незваных гостей (Усов, не желая понапрасну терять бойцов, не спешил), из боевиков выжили только трое. Но и от таких пленных толку не было никакого – двое суток беспрерывного кровавого кошмара сломали психику людей, и те навечно утратили человеческое сознание. Цель этого проникновения осталась загадкой, ровно как и то, кто стоял за вылазкой.
Но для них этот лес был родным. Два человека, что есть сил, бежали вперёд, пытаясь обогнать неумолимый ход времени, разгорячённые тела уже не чувствовали холода, дыхание облаками пара вырывалось наружу. Они то неслись во весь опор по дорожкам, то ныряли в только им известные проходы в зарослях, где на четвереньках, а где и ползком срезали углы, а две летуньи просто поднимались в воздух, ловко лавируя между деревьев. Сестры постоянно проявляли нетерпение – им хотелось как можно скорее окунуться в ночное небо, но родители им строго запретили подниматься выше крон деревьев в первом защитном кольце, дабы не обнаружить себя.
Остановились отдышаться только у внутреннего кольца водоёмов. Огромные кувшинки – одна из самых гнусных подлянок незваным гостям – двухметровыми кругами величественно качались на водной глади. Если кто чужой поставит ногу на их поверхность, они тут же поменяют структуру волокон, прочная клетчатка превратиться в рыхлую податливую массу, и бедолага провалится в коварный омут, где его поджидают скаты. Эти милые создания, вырастающие до трёх метров, были скорее акулами, и могли не только бить током, колоть хвостами с ядовитыми шипами длинной до сорока сантиметров, но и просто порвать человека на куски. Их тут жило сравнительно немного, но много и не требовалось.
Эволэки, поспешно снимая обувь, уже видели на тёмной воде лёгкую рябь – там, в глубине, притаилась смерть. Огромные тела беззвучно рассекали мрак, поднимая небольшие волны могучими спинами. От ударов плавников едва заметно дрожали тяжёлые чаши кувшинок.
Юноша и девушка без страха ступили босыми ногами на живой мост и, ловко прыгая с одной кувшинки на другую, двинулись к противоположному берегу, смеясь от переполняющего восторга. Ханнеле выбралась на берег первой – Элан не удержался, и, свесившись с края самого большого плавающего блюдца, опустил руку в воду, погладив шершавый бок проплывающего мимо ската.
Вскарабкавшись по крутому обрыву, эволэки замерли. Огромное поле оранжевой травы, подсвеченное двумя лунами. Разбуженные ветром волны катились с севера на юг, замирая у ног, будто и не поле это было вовсе, а море.
– Как красиво, – едва слышно прошептала Ханнеле.
От лицезрения завораживающего пейзажа оторвало недовольное ворчание в голове: на людей уставились две пары глаз. Даже Хилья терялась на фоне прибрежных кустов, и присутствие сестёр выдавали два шаровых скопления звёзд и два океана мёда.
Элан и Ханнеле взялись за руки. Вдох, выдох. Не смотреть на грудь напарника, синхронности дыхания так не добиться, надо просто почувствовать дыхание друга, удары родного сердца. Мир стремительно раздвигал горизонт, темнота рассеивалась, словно нарисованные чёрной тушью леса наливались красками, свободный от туч небосвод засверкал россыпью бесчисленных звёзд, открыв газовые туманности Млечного пути. Это их мир, Лесавесима и Хилья видят его именно так, во всей первозданной красоте, которую давно разучился видеть человек.
Их взгляды встретились. Два разума на четыре смертных тела и одна судьба, зовущая: «Летим!». Две пары крыльев и одна дорога, ведущая к звёздам. Они закрутились в восходящей спирали, старый как мир ветер узнал своих детей, наполнил упругой силой молодые крылья. Далеко внизу осталось кольцо воды, странный лес и две пустые оболочки, рухнувшие на землю, как только души эволэков рванули вверх, вслед за удивительными крылатыми созданиями, которых сами же и сотворили…
Просыпаться было страшно неприятно. Холод вцепился в тело, сжав едва бьющиеся сердца. Тела, пролежавшие брёвнами на сырой земле много часов, едва слушались.
Элан отчаянно закашлялся, улавливая не менее надсадный кашель – что-то зашевелилось рядом, неразличимое в гнилых сумерках занимающегося рассвета. Подминая мокрую от росы траву руками, он с трудом поднялся на колени и принялся тормошить оживший комок:
– Ханнеле, подъём!
– Сейчас, – едва слышный ответ с трудом доходит до сознания.
Элан нащупал рюкзак, вытащил оттуда пакет, трясущимися от холода руками разломал покоящуюся внутри него колбу. Две жидкости соединились, пошла химическая реакция. Беспламенный источник тепла. Положив девушку себе на колени, он кое-как сумел расстегнуть её куртку, пристроил уже разогревшийся пакет на её груди, положив прямо на свитер, и застегнул молнию обратно.
Следующее спасение – небольшой термос. Открутить крышку. Так и есть, горячее! Ханнеле автоматически потянула в себя чай, как только её губ коснулось тепло.
– Спасибо, – поблагодарила она, выпив вторую порцию, нехотя поднялась на ноги и принялась разминаться.
Чудес не бывает. Застоявшуюся кровь и одеревеневшие мышцы можно было привести в порядок только старым проверенным способом.
Элан поднялся на ноги, ища взглядом сестёр. Хилья тут же оказалась рядом, сгребла маму в охапку, закрыв крыльями от холодного ветра, грея теплом своего тела. Лесавеима игралась в водоёме, прыгая с кувшинки на кувшинку, и уже умудрилась достать ската – трёхметровая рыбина гонялась за ней, порой целиком выскакивая из воды. Сожрать, конечно, не сожрёт, но чертей даст! Если поймает, конечно…
Уловив возвращение батяни «с того света», серая молния бросила издеваться над обитателем тёмных вод и подлетела к эволэку, также обняв его крыльями. Элан ткнулся в плечо лицом, зарылся в тёплый пух.
Почему ты не можешь летать?
Вопрос в голове – как вспышка света. Приглашение в полёт, недоумение…
Я просто не для того рождён.
Негодование и непонимание в ответ:
Но ведь летал!
Его душа сжалась в комок, душили слёзы.
Нет, там была ты, а не я…
Он не без труда взял себя в руки, расцеловал глаза своей дочурки, и решительно направился к Ханнеле.
Девушка рыдала на плече Хильи, а та в ответ тоже заливалась слезами. Воздушный океан манил, душа желала только одного – продолжения волшебного танца в ночном небе… Но, надо было идти по земле…
– Ханнеле, – Элан буквально вырвал её из крепких объятий, – Ханнеле, нам пора, приди в себя.
От тряски девушка прекратила истерику:
– Ладно, – она растирала слёзы по лицу кулаками, прям как маленький ребёнок, – приду домой и наревусь, как следует…
– Отличная мысль! А сейчас, бегом марш!
Он на ходу подхватил рюкзак, и вся компания бросилась к водоёму. Снова балансируя руками, они прыгали с кувшинки на кувшинку, а Элан умудрился использовать в качестве точки опоры для прыжка даже спину ската – тот не уходил в глубину, до конца надеясь на возможность подловить насолившую ему летунью, но тщетно. Снова сумасшедший темп на пятикилометровой дистанции в лабиринте из камней, воды, деревьев и колючего кустарника. Лесавесима бежала первой, по запаху находя дорогу к дому, незло подшучивая над неуклюжей, по её собственным меркам, сестрой, раздражаясь медлительностью людей. Но те старались – светлеющий горизонт подстёгивал всё сильнее.
Лес выпустил их из своего плена, когда отпущенное для прогулки время уже почти вышло, и беглецы, невольно пригибаясь к траве, будто этот фокус мог скрыть их от обнаружения следящими системами, из последних сил бежали к открытой двери.
Амма уже дожидалась их возвращения, сложив ладошки рупором, подбадривала спринтеров:
– Веселей, спортсмены! Сейчас откроется второе дыхание! Ханнеле, судя по твоему виду, оно у тебя уже открылось!
Оба эволэка, влетев в дверь, рухнули на пол, тяжело глотая воздух, а девочка в розовом не переставала их подкалывать:
– Неплохо, неплохо. Это почти рекорд, но только почти!
– А кто рекорд установил? – спросил Элан и тут же пожалел об этом, дыхание снова сорвалось в галоп.
Амма ответила охотно:
– Василий Зайцев, новенький Клана Воды, пару месяцев назад. Его разыграли, толкнув с кувшинки в воду, и тот перед своей физиономией увидел пасть взрослого ската. Рванул так, что перекрыл ваше время почти на три минуты. Так, что вам есть над чем поработать.
В следующий миг беззаботность на лице фантома сменилась злостью.
– Вы едва успели! – прошипела она. – Вам что, будильник подарить?!! Не можете встать на полчаса раньше?!! А если бы кто-нибудь из вас выдохся или ногу подвернул?!!
– Извини, – Элан замахал руками, поднимаясь с пола. – Ты права, извини.
Ещё не остыв, Амма указала на коридор, но приказала уже гораздо более спокойным тоном:
– В вольер обеих. Домашний арест двое суток. За подготовку к походу – кол!
Спорить было бесполезно, и вся четвёрка понуро поплелась в указанном направлении. Клетка снова закрылась. Расстроенные до глубины души Лесавесима и Хилья даже не притронулись к еде – как ни уговаривали Элан с Ханнеле, а сёстры отказались даже от любимых цитрусовых, и завалились в обнимку спать, зарывшись в одеяла и подушки.
Убаюкав детей, эволэки двинулись в свою башню. Грязные с головы до ног, уставшие и злые.
В ванной комнате Элан срывал с себя одежду, просто швыряя её в стиральную машину – ни малейшего желания соизмерять силу с прочностью ткани не было. Стравив пар, он залез под душ, но тут его ждал новый сюрприз.
Как только он немного расслабился под горячими струями, из хромированной дудки ударил ледяной поток. Чертыхаясь, он попытался подкрутить кран, но всё без толку, попытка открыть дверь кабинки так же не увенчалась успехом. Перестав метаться, он сделал несколько глубоких вдохов, заставив тело смирится с обжигающим холодом, досчитал до шестидесяти, и позвал пустоту:
– Амма.
Та проявилась тут же, разблокировала замок кабинки, выпустив пленника. Девочка-призрак устроилась на скамейке напротив, ничуть не стесняясь обнажённого торса эволэка и намотанного полотенца, не без труда прикрывающего то, что надо.
– Ты что-то хочешь сказать? – Элан присел прямо на борт ванны.
Он уже успокоился и был готов к конструктивному диалогу, знал – проказница не станет его просто так, от нечего делать, третировать.
– Да, хочу. – Она смерила его заинтересованным взглядом. – У тебя возникла проблема.
– Какая?
– Подумай, – Амма не хотела давать готовый ответ.
Она часто вот таким нехитрым способом заставляла его шевелить извилинами. Сначала разозлит, потом успокоит, и наставит на путь истинный. Надо просто постараться…
– Э-э-э… Я плохо рассчитал время, – признался юноша. – Не поставил таймер, чтобы…
– Полная хрень! – Собеседница двумя словами резко пресекла его умозаключения, скрестила руки на груди и выдохнула. – Кол! Ещё раз! Чему я тебя учила? А?! Выбрось из башки всю эту ерунду под названием опыт! Взгляни на свой сегодняшний прокол со стороны! Ты – чистый лист бумаги, тебя там не было, это был какой-то законченный придурок, а не легендарный Лис!
Она помолчала секунду, пока не успокоилось гулкое эхо.
– Ещё раз.
Элан честно постарался последовать её мудрому совету. Итак, что случилось? Безумно обрадованный возможностью провести ночь на свежем воздухе вместе с любимым дитём законченный придурок, потеряв голову от счастья… Стоп! Его физиономия вытянулась. Неужели так просто?
– Ну, вот! – Амма расплылась в улыбке. – Видишь, ничего сложного!
Элан уронил голову, изучая безупречность прямых линий рисунка пола. Говорить о таком тяжело.
– Я перестаю думать вообще, когда Лесавесима рядом…
– Именно. Твои родительские чувства делают тебе честь, но мозги при этом отказывают наглухо. – Назидательно сказала Амма, подтвердив его собственные выводы. – Ты хоть как-то отличаешься от остальных в лучшую сторону по сообразительности! И куда ты катишься? На плаху захотел?
Она тысячу раз права. Слишком часто и слишком многое ему в последнее время сходило с рук. Поверив в предначертание судьбы, он совершенно потерял осторожность, притупилась острота восприятия событий. Явная неудача на презентации сестёр тому яркое подтверждение. Раньше ему и противодействие директора ИБиСа было ни почём, обставлял играючи, а теперь? Минеков был на его стороне, а убедить Попечительский совет не смог. Стыд и срам.
Снова глубокий вдох, выдох.
– Я понял. – Элан поднял глаза, на лице прежняя многообещающая улыбочка.
– Надеюсь, ты выпутаешься из этого клубка, и станешь тем же рыжим плутом, каким был прежде. Иначе не поздоровится… И возможно не только тебе…
Учительница тут же растворилась в воздухе, оставив его наедине с собственными мыслями.
«У тебя два дня на подготовку, – настраивал себя на рабочий лад эволэк. – Ты всё успеешь».
Элан покинул душевую, отказавшись от весьма приятной процедуры гидромассажа, и быстро направился в дендрарий – Ольга уже на ногах, а с пустыми руками приходить нехорошо. Он минимум три раза в неделю наведывался в теплицы, так что свежие цветы в комнате стояли всегда.
Решив, что тигровые розы вполне подойдут, он быстро составил букет из семи благоухающих бутонов и двинулся в свою комнату, где и застал супругу. Её присутствие выдал хорошо узнаваемый запах.
Дверь послушно отворилась, и эволэк неслышно подкрался к Ольге (та варила свежемолотый кофе), держа цветы за спиной: лучше удивить.
– Ханнеле жутко расстроена, – не оборачиваясь, сердитым тоном сказала киборг. – Что у вас там случилось, не расскажешь?
Она повернулась лицом, но вместо привычной физиономии, ей обзор загородил шикарный букет.
– О! Как мило, – она потеплела, поставив цветы в свободную вазу.
Несмотря на относительную тесноту помещения, на небольшом столе всегда стояли две вазы – Элан и приносил свежие цветы и уносил увядающие, так что, хотя бы один букет в комнате присутствовал всегда, наполняя жилище приятным ароматом.
Эволэк уселся на стул, дожидаясь пока девушка закончит приготовления к завтраку, но попытка увильнуть от серьёзного разговора провалилась.
– Итак, что случилось? – Ольга спросила с нажимом, давая понять, что не собирается оставлять случившееся без внимания.