Эти десять дней курорт-конгресса длились для меня вечно. Наташа приехала действительно отдохнувшая, энергии явно стало больше. Я встретил ее дома жареной картошкой, бутылкой красного полусладкого и коробкой конфет, которую ей давно подарил кто-то из пациентов. Мы долго сидели на кухне, вспоминали счастливую молодость – куда все ушло?

Прошло несколько дней, как я заметил у жены новые симптомы. Может они и не так страшны, как неистовый кашель, который, кстати, исчез, но то, что я увидел, выглядело пугающе. Утром на подушке жены я заметил копну выпавших волос: в разы больше, чем обычно достаю из канализационных труб.

– Что это? – чуть ли не истерика вырвалась из моей груди.

– Да ничего страшного, подумаешь, волосы! Еще отрастут. Ты же не забывай, что у меня менопауза на носу – эстрогены теряю.

Я промолчал, но что такое эстрогены на всякий случай позже узнал из Википедии. Никакой взаимосвязи с выпадением волос не нашел, что еще больше меня смутило.

После этого случая мы стали видеться еще реже. Наташа стала дольше находиться на работе, объясняя это тем, что за время ее отсутствия накопилась куча больных, требующих немедленного хирургического вмешательства.

Я и не думал, что меня избегают, пока не заметил на ее теле большие темные синяки. И если бы я хоть раз видел трупные пятна, то наверняка решил бы, что это именно они. На мои наблюдения она отвечала нехотя: «Сосуд лопнул». Я, конечно, не врач, но прекрасно понимал, что лопнувший сосуд не разносится по всему телу в виде струпьев.

Следующие сутки моя супруга провела в операционной. Я не спал всю ночь: страх за жену все сильнее овладевал моим, казалось бы, несокрушимым спокойствием. Все же успокаивало то, что она врач и не позволит развиться смертельной болезни или еще чему-нибудь неприятному.

Придя домой после тяжелого операционного дня, у Наташи даже не было сил разговаривать. Мы пожелали друг другу спокойной ночи и уснули, хотя и были на нервах, по крайней мере я.

Ночью меня разбудил клокочущий звук, доносящийся из Наташиной глотки, и близко не похожий на храп. Я подскочил от ужаса и уже хотел будить жену, как звук исчез и мне на минуту показалось, что она и вовсе перестала дышать. Я растормошил спящую, но от этого сделал только хуже: ее вырвало какой-то вязкой зеленоватой слизью, не похожей на остатки переваренной пищи. И тут я вспомнил, что давно не видел, как жена ест. Наташа посмотрела на меня своим холодным мертвенным взглядом. Казалось, мы оба не понимаем, что здесь происходит. И только когда кровь вернулась к моему лицу, я заметил, как дыхание супруги участилось. Я даже не сообразил вызвать скорую. Мы смотрели друг на друга и долго не могли вымолвить ни слова. Я стал рассматривать ее загноившиеся пятна и почувствовал зловонный запах от ее тела, который чем-то сильно напоминал трупный.