Отель «Индиго» – 1

5. Похороны

Владимир, Эмма и Алисия подъехали к кладбищу. Несколько минут Алисия не решалась выйти из машины, но, собрав все свои оставшиеся силы, всё-таки покинула автомобиль. Оказавшись на улице, у девушки вдруг закружилась голова. Она даже чуть ли не упала в обморок, до смерти перепугав Эмму. Но к счастью всё обошлось. Владимир подхватил Алисию и усадил её обратно в машину.

– Что с тобой, девочка моя? – спросила перепуганная старушка.

– Ничего, бабуль. Всё в порядке. Просто голова закружилась и всё, – придя в себя сказала Алисия.

– Хочешь мы поедем домой? – предложила обеспокоенная Эмма.

– Нет, – категорично ответила девушка.

Она подумала о том, что раз уж она решилась сюда приехать, значит должна пройти это испытание до конца.

– С тобой точно всё в порядке? – поинтересовался не менее обеспокоенный состоянием Алисии, Владимир.

– Да, всё хорошо, – уверила она, – Просто какое-то минутное недомогание. Но всё уже прошло. Пойдёмте, – вылезая из машины, сказала Алисия.

Владимир закрыл машину и протянул Алисии руку. Та, всё ещё боясь упасть, ухватилась за него. Эмма взяла Владимира под руку с другой стороны, и они пошли в сторону кладбища. Когда Алисия оказалась среди могил, её охватило неописуемо сильное чувство страха. Сердце её, казалось, даже остановилось на какое-то время. Но, через несколько секунд, взяв себя в руки, девушке почти удалось побороть в себе этот страх.

Сама Алисия не боялась смерти. Но больше всего на свете она боялась потерять тех, кого так любила. Тем более уже зная, как это невыносимо больно, когда умирают твои любимые, родные и близкие…

Похороны уже начались, когда они подошли к назначенному месту. Вокруг могилы стояло много людей. Там были и родители Майкла, и его родственники, которых Алисия до сего момента видела только на фотографиях, и его друзья. Здесь же была и Мэгги. Которая и так выглядела старше своих лет, а в чёрном, каком-то нелепом платье она и вовсе походила на взрослую сорокалетнюю женщину. Мэгги, увидев подругу, осторожно подобралась к ней и встала рядом.

Алисия смотрела вокруг, и ей казалось, что она спит. Спит и видит дурной сон. Или попала в какой-то другой мир или в чужое тело… У неё было такое чувство, что всё это происходит не с ней. Даже на мгновение возникла некая уверенность в этом.

Священник что-то говорил. Алисия слышала его, но не понимала ни слова. Будто говорил он на другом языке, совершенно ей не знакомом. Или она просто забыла значение слов, которые вылетали изо рта седоволосого пожилого мужчины в длинном платье, стоявшего возле гроба.

Мать Майкла плакала не переставая, а его отец, с каменным выражением лица, крепко сжимал её руку. Кто-то плакал, кто-то, кому это удавалось, сдерживал слёзы, а кто-то просто смотрел на гроб или на священника отрешенным взглядом и с безразличным выражением лица. У всех этих людей был до жути пугавший Алисию, траурный вид. Даже у тех немногих, которым, казалось, было всё равно, что сейчас происходит. И девушка просто не знала, куда ей смотреть. На гроб она смотреть не могла. Потому что сразу представляла себе лежащего там Майкла. Священник, читавший молитву, пугал её до безумия… Алисии хотелось просто закрыть глаза, чтобы ничего и никого не видеть. И она их закрыла. К счастью этого никто не мог видеть из-за солнцезащитных очков, которые Алисия надела в надежде хоть как-то скрыть свои слёзы. Сейчас она жалела о том, что всё-таки позволила себя уговорить. Жалела о том, что пришла сюда. И о том, что не могла заткнуть уши, чтобы не слышать прощальные слова священника и плачь матери Майкла, которая то и дело горестно всхлипывала и что-то бормотала.

– Я думала, что ты не придешь, – тихо сказала Мэгги и Алисия открыла глаза, чтобы взглянуть на подругу.

– Я тоже так думала, – ещё тише ответила она.

Мэгги больше ничего не говорила. Хотя ей и очень хотелось поговорить с Алисией, но кладбище, тем более во время похорон, тем более похорон Майкла, было не самым подходящим для разговоров местом. Да и разговор этот был не так уж и важен.

Почти всё время пока шли похороны, Алисия простояла с закрытыми глазами. Она старалась не слушать то, что говорили люди, когда прощались со своим родственником и другом, и сама ничего не говорила. Она просто представляла себе Майкла и про себя говорила с ним. Говорила о том, как сильно она его любит и о многом другом, но он, даже в её мыслях, сейчас почему-то ничего ей не отвечал.

Алисия бросила горсть земли в яму тогда, когда это было нужно. И когда всё закончилось, как-то с облегчением выдохнула.

Она немного поговорила с отцом Майкла. Мать Майкла всё время плакала и постоянно повторяла одно и тоже:

– Боже мой!.. Господи!.. За что?.. За что?.. Он был так молод! Ему было всего двадцать! Совсем мальчишка…

Вскоре вокруг не осталось никого, кроме Алисии, Эммы, Владимира и Мэгги. Алисия первый раз за всё это время посмотрела вниз. Туда, где глубоко под землей теперь лежал её Майкл. И сдерживать слёзы у неё больше не было сил. Девушка медленно опустилась на колени перед могилой и сердце её, казалось, вот-вот разорвется от боли. Алисия крепко зажала рукой рот, чтобы не закричать, и разрыдалась. Мэгги хотела подойти к ней, чтобы успокоить, но Эмма схватила её за руку и, покачав головой, прошептала:

– Не надо. Пойдем лучше к машине.

Эмма и Мэгги пошли к машине Владимира, а сам Владимир остался с Алисией. Он стоял за её спиной и молча наблюдал за ней. С одной стороны, ему было безумно жаль девушку. Ведь он любил её и, как бы то ни было, ему было больно видеть, как она страдает. А с другой стороны мужчина был несказанно счастлив, потому что был уверен в том, что Алисия теперь будет принадлежать ему и только ему. Ведь Майкла уже не вернуть никогда. И это чувство радости и какого-то воодушевления, даже триумфа, было сильнее, чем сожаление и сострадание и все прочие чувства, которые должны были быть в сердце человека. Они, эти чувства, были, но оказались настолько ничтожны по своей силе, что уже не имели никакого веса. Та радость и чувство удовлетворения от происходящего нарисовали на его лице улыбку. Если бы Алисия могла видеть сейчас лицо человека, которого она считала своим другом и, несомненно, другой Майкла, она просто не поверила бы своим глазам. А может быть и поверила бы… Зная, что Владимир всегда любил её. Но Алисия не могла видеть лица мужчины. Девушка сидела на коленях возле ямы где теперь глубоко под землей лежал её Майкл, а Владимир стоял за её спиной и, глядя на ту же могилу, довольно улыбался.

– Майкл… Майкл… – плача, тихо говорила Алисия.

Она вонзила свои длинные белые и мертвенно холодные пальцы в землю и сказала:

– Я так люблю тебя, Майкл… Так люблю тебя…

А потом, через несколько минут, ей стало страшно. Жутко страшно. Она вдруг представила себе, что там, в гробу лежит даже не тело, а обгоревшие останки. Нет ни любимого лица, ни его ласковых рук… Ничего. Перед тем как все ушли, она слышала, как мать Майкла, сквозь слёзы, сказала кому-то, что от её сына почти ничего не осталось. Только обгоревшие кости… Девушка только сейчас вспомнила эти слова, и её охватил ужас. За ним последовала боль и чувство одиночества. А ещё через пару минут, Алисия почувствовала внутри себя такую злость, что если бы в тот момент до неё хоть кто-нибудь посмел дотронуться или что-то сказать, она бы, не задумываясь просто убила бы того человека. Но эта злость быстро прошла. А потом это чувство несправедливости… И она снова заплакала.

– Почему? Почему это произошло? Что мы с тобой сделали не так? Чем мы заслужили это? – говорила она.

Но Майкл не мог ей ответить. И никто не мог.

Вскоре девушка снова стала говорить ему о любви. Владимир всё это время стоял рядом. Улыбка постепенно сходила с его лица и, с каждым сказанным ею словом, он всё больше и больше злился. Мужчине было невыносимо больно, неприятно и даже отвратительно слушать о том, как сильно она любит Майкла. Он даже стал завидовать ему, тому, кого уже не было. И эта зависть, казалось, была даже сильнее чем та, которую испытывал Владимир тогда, когда Майкл был ещё жив.

– Я люблю тебя, Майкл… Я хочу, чтобы ты услышал меня! Я хочу, чтобы ты знал, что я буду вечно тебя любить! – сказала Алисия и эти слова стали последней каплей, переполнившей терпение Владимира.

«Я буду вечно тебя любить» – как будто эхом неприятно и даже отвратительно прозвучала эта фраза у него в голове. Мужчина больше не улыбался и не выглядел довольным. Скорее он был зол. Глубоко вдохнув, чтобы успокоится, он подошёл к Алисии и присел рядом с ней. Девушка была так погружена в свои страдания, что даже не заметила этого. Владимир обнял её за плечи и тихо сказал:

– Пойдём.

Алисия повернулась к нему и какое-то время даже не могла понять, кто сейчас находится рядом с ней.

– Пойдём, Алисия, – сказал он ещё раз.

– Я не хочу, – немного придя в себя, пробормотала она.

– Ты же не можешь сидеть здесь вечно!

– Могу, – выдохнула она, – Я не хочу никуда отсюда уходить.

– Помнится, ты не хотела сюда идти, а теперь….

Мужчина глубоко вдохнул, и его лёгкие наполнились кладбищенским воздухом. Только сейчас он, на какое-то мгновение, почувствовал этот унылый аромат земли, смерти и скорби, летавший здесь повсюду, и ему стало как-то не по себе.

– Если хочешь, мы придём сюда завтра, – после минутной паузы сказал он, – А сейчас пойдём!

Владимир поднял Алисию с земли и повел к выходу с кладбища. Девушка покорно шла рядом с ним, вцепившись в его руку своими грязными пальцами. Она больше не плакала. Всю дорогу до дома она молчала. Молчала и с безразличием смотрела в окно. В её душе теперь царила безграничная пустота. Ни боли, ни злости, ни ненависти… Даже чувства любви сейчас не было в ней. В душе её не было ничего. Как будто кто-то вынул из неё все чувства. Будто она была стаканом с водой, и кто-то просто вылил из этого стакана всё его содержимое, опустошив его до самого дна, и даже потрудился вытереть его, чтобы ни капли в нём не осталось.

Владимир и Эмма проводили Алисию в её комнату. Попрощавшись с девушкой, которая походила сейчас, скорее, на ожившую куклу, чем на человека, Владимир покинул дом. Он подвёз Мэгги и поехал к себе. Эмма уложила Алисию в кровать и та, закрыв глаза, ту же уснула.

6. Подарок для Эммы

Прошло чуть больше недели после похорон Майкла. Алисия всё это время почти не выходила из комнаты. И не только потому, что не хотела, но и потому что неважно себя чувствовала. Своё физическое недомогание она списывала на тяжелое душевное состояние. Пару раз к ней приходила Мэгги. Она бы приходила к подруге каждый день, но ей надо было учиться и работать. Да и Алисия по-прежнему не хотела ни с кем разговаривать. Она чувствовала себя лучше в одиночестве. Не то чтобы лучше, но как-то проще. Хотя в одиночестве она проводила не так много времени, как хотелось. Эмма постоянно надоедала девушке. Да и Владимир приходил к ней каждый день. Он старался отвлечь её от плохих мыслей всякими, никому из них не нужными, разговорами. А когда Алисия вообще не хотела ни о чём разговаривать, он просто сидел рядом. Поначалу девушку это раздражало, но она старалась этого не показывать. Алисия понимала, что Владимир просто хотел, чтобы ей было хоть чуточку легче и была благодарна ему за поддержку и заботу.

Вскоре девушка привыкла к его присутствию и была даже рада тому, что Владимир проводил с ней так много времени. И ей действительно становилось легче, когда он находился рядом. Даже если они не разговаривали. Даже если просто сидели молча и думали каждый о своём.

***

13 сентября 1967 год. Среда. Алисия как обычно сидела в своей комнате в кресле, которое стояло возле окна. Она сидела в обнимку с библией, а на коленях её лежала толстая книга в коричневом кожаном переплёте. Это был дневник девушки. Который она завела после знакомства с Майклом несколько лет назад.

Когда Майкл был жив, девушка описывала в дневнике радостные и счастливые дни, проведенные с любимым. Она записывала туда красивые стихи, посвященные юноше и рисовала красные и розовые сердечки. Но эта глава её жизни закончилась. Теперь в дневнике были только слёзы и горе. Отчаяние и чёрные, плачущие такой же чёрной кровью, сердца.

Алисия, как обычно сидела в кресле. Она не смотрела в окно, как раньше. А ведь когда-то, не так давно, ей нравилось любоваться небом и плывущими по нему белыми причудливыми облаками. А ночью она часто смотрела на луну и считала звёзды. Но теперь плотные тёмно-синие шторы всегда закрывали окно, почти не пропуская в комнату солнечный свет.

После смерти Майкла, дневной свет стал ей невыносим, и в комнате Алисии теперь всегда царила ночь. Так ей было проще. В темноте ей было легче переживать своё горе.

Кто-то осторожно приоткрыл дверь в комнату, которую девушка стала реже запирать на ключ.

– Алисия, ты здесь? – спросил кто-то тихим шепотом.

Девушка повернула голову в сторону двери. Между приоткрытой дверью и стеной торчала голова Мэгги.

– Здесь, – тихо ответила ей Алисия.

– Ты не спишь?

– Нет.

– Можно зайти? – поинтересовалась светловолосая девушка.

– Заходи, – ответила хозяйка комнаты и Мэгги вошла.

– Закрой дверь, – сказала ей Алисия, и высокая светловолосая девушка зарыла за собой дверь.

Тёмная комната, в которую ненадолго проник свет из коридора, опять погрузилась во мрак. На улице, хоть и был день, но погода была пасмурная. Солнце было срыто большими серыми тучами. Тёмные плотные шторы и закрытая дверь… Здесь было настолько темно, что Мэгги, ещё не привыкшая к этой темноте, пошла по комнате вытянув вперёд руки. Ей даже на мгновение показалось, что она ослепла. Девушка добралась до кровати и села на её край. Вскоре она смогла разглядеть Алисию.

– Здесь так темно, – сказала Мэгги, – Почему ты не откроешь шторы?

– Мне и так хорошо, – ответила ей Алисия.

– Когда умерла моя тётя, – начала светловолосая девушка, – Ты ведь знаешь, как сильно я её любила… Я тоже стала ненавидеть день. Не знаю почему, но… Когда было светло, становилось ещё тяжелее, – тяжело вздыхая, говорила она.

– Свет как будто вонзается в сердце миллионами игл… – еле слышно сказала Алисия. – Как будто разрывает твои болезненные раны… Как будто проникает вглубь тебя освещая самые тёмные уголки твоей души, в которых ты так стараешься спрятать свою боль…

– Когда-нибудь она пройдёт, – сказала Мэгги, и в комнате на какое-то время снова воцарилась тишина.

– Она никогда не пройдёт, – после минутной паузы сказала печальная тёмная девушка, сидевшая в углу комнаты.

– Пройдёт, вот увидишь, – убеждала её Мэгги.

– А у тебя прошла? – спросила её Алисия, и в комнате вновь стало тихо.

– Нет, – после недолгих размышлений с грустью ответила светловолосая девушка.

– Вот видишь. Она никогда не пройдет. Она никуда не денется. Она всегда будет внутри тебя. Внутри меня… Просто иногда она, как будто засыпает. И ты думаешь, что она прошла. Нет, ты ни о чём не думаешь… В любом случае ты ошибаешься… Боль всегда будет внутри нас. Она будет жить в наших сердцах до самой смерти… – обреченно сказала Алисия.

– Ты права, подружка. Но всё равно, что бы ты сейчас ни говорила, со временем становится легче. Ты как будто привыкаешь к ней, к этой боли.

– Привыкаешь… Она становится неотъемлемой частью тебя… Но это не значит, что ты привыкаешь к ней. С другой стороны… Ты просто не можешь к этому не привыкнуть…

– Да… – вздохнула Мэгги.

– Зачем ты пришла?

– Просто хотела спросить, как у тебя дела и как ты себя чувствуешь.

– Это визит вежливости? Ты ведь прекрасно понимаешь, как я себя чувствую, и что со мной происходит.

– Нет, это не визит вежливости, Алисия, – возразила Мэгги, – Ты ведь знаешь, что я беспокоюсь за тебя, – сказала она.

Алисия в ответ промолчала.

– Ты стала так груба… Ты очень изменилась, – с грустью произнесла светловолосая девушка.

– Да, – согласилась Алисия, – Не злись на меня, пожалуйста. Ты ведь знаешь почему я изменилась. Ты ведь понимаешь меня?

– Понимаю. Поэтому и не злюсь на тебя за это.

– Прости меня, Мэгги. Я не хочу сделать тебе больно, но… Так получается. Я не знаю… Я не хочу, чтобы ты думала, что я тебя больше не люблю. Ты моя подруга и я очень люблю тебя. И…

– Не надо оправдываться, Алисия. Я всё понимаю, – перебила Мэгги.

– Спасибо тебе, – с облегчением выдохнув, улыбнулась Алисия.

– Кстати, моя дорогая подруга, – вдруг бодро сказала светловолосая девушка, – Мне кажется, ты кое о чём забыла…

– Забыла? – переспросила её девушка в чёрном.

– Ага, забыла! – улыбнувшись, сказала Мэгги.

В темноте Алисия не могла разглядеть этой улыбки, но она почувствовала её в словах подруги.

– И о чём же я забыла? – заинтересовалась она.

– Имя Эмма тебе ни о чём не говорит?

– Говорит, конечно, – сказала Алисия, – Это моя бабушка.

– И…? – протянула Мэгги.

– Что значит это твое «и…»? – не поняла девушка.

– Алисия! – возмутилась Мэгги, – Ты что правда не помнишь?

– Не помню ЧТО? Ты можешь сказать мне нормально?

– Послезавтра у Эммы день рождения!

– Господи! Я и впрямь забыла! – приложив руку ко лбу, сказала Алисия, – Я даже не купила ей подарок!

– Да? Правда? А вот я купила! – дразнила её подруга.

– Мэгги! – возмутилась Алисия, – Почему ты мне не сказала раньше?!

– Не знаю, – пожала плечами светловолосая девушка.

– Какая же ты…

– Какая? Очень хорошая? – улыбаясь, спросила Мэгги.

– Ну и? Что ты ей подаришь? – поинтересовалась Алисия.

– Да вот ещё, так я тебе и сказала! – скрестив на груди руки, ответила светловолосая девушка.

– Ну, Мэгги! – протянула Алисия.

– Ладно, ладно, не ной! Я подарю ей закладку для книг.

– Закладку?

– Да. Она ведь любит читать. Вот я и решила подарить ей закладку. Она такая красивая… Серебряная…

– Здорово. А что же мне подарить? – недослушав подругу, спросила Алисия.

Казалось, она, на какое-то время, совершенно забыла о своем горе. Ненадолго, конечно, но Мэгги, всё-таки удалось отвлечь подругу от её страданий.

– Господи, что же мне ей подарить? – уставившись в тёмный потолок, задумалась Алисия.

– Вот не знаю! – пожала плечами Мэгги.

– Ну, правда?!

– Завтра мы с тобой пойдём в магазин, – заявила светловолосая девушка, – Там что-нибудь выберешь.

– Завтра? А почему не сегодня? – спросила Алисия.

– Можем и сегодня пойти. Если тебя погода не смущает.

– Не-а, не смущает.

– Отлично, – сказала Мэгги.

Она была очень довольна тем, что Алисия захотела хотя бы ненадолго покинуть свой «склеп», так Мэгги в сердцах теперь называла её темную комнату.

– Я подожду тебя в гостиной, – сказала она, вставая с кровати, – Ты когда будешь готова?

– Я уже готова, – ответила ей Алисия и тоже поднялась с кресла.

Она положила библию и дневник в ящик комода и подошла к подруге.

– Ну что? Пойдём? – спросила Алисия.

– Пойдем! – ответила ей Мэгги.

Девушки вышли из тёмной комнаты, и Мэгги впервые за много дней увидела бледное лицо Алисии. «Господи… Боже мой…» – подумала она, – «Моя бедная, моя несчастная Алисия…» Мэгги с ужасом оглядела подругу с ног до головы. Алисия выглядела почти так же, как тогда, на похоронах Майкла. Только ещё хуже. Бледная, в чёрном длинном платье полностью закрывающем и ноги, и руки, и шею девушки. Смертельно белое лицо и кисти рук, вот единственное, что было видно из-под этого черного «савана». Алисия была похожа на траурную фарфоровую куклу. Только сейчас она, казалось, улыбалась.

– Почему ты на меня так смотришь? – спросила Алисия.

– Я… Ничего я на тебя не смотрю! Пойдем уже, пока дождь не начался!

– Мы всё равно под него попадём, когда бы он ни начался.

– Не попадём! Если успеем до машины дойти.

– До машины?

– Да. А я тебе не сказала? Владимир меня привез. И…

– Всё с вами ясно! Это заговор? – скрестив на груди руки, спросила Алисия.

– Какой же заговор? У Эммы день рождения, а ты…

– Ладно, хватит болтать, – махнула рукой Алисия, – Пойдём уже!

Девушка в чёрном медленно двинулась в сторону лестницы.

– Пойдём, пойдём… – повторила Мэгги и последовала за ней.

Девушки спустились вниз по лестнице и вошли в гостиную, где сидели Владимир с Эммой и о чём-то беседовали.

– Девочка моя! – обрадовалась старушка, – Наконец-то ты вышла…

– Бабуль, пожалуйста, не начинай! – перебила её Алисия.

– Хорошо, хорошо. Не буду. – сказала Эмма и, подбежав к внучке, крепко обняла её.

– Ну что? Поехали? – поднимаясь с кресла, спросил Владимир и посмотрел сначала на Мэгги, а потом на Алисию.

Последняя одобрительно кивнула.

«Только не задерживайтесь!» – по обыкновению хотела сказать старушка, но вместо этого просто промолчала. Алисия поцеловала её в щеку, и сама пообещала, что скоро вернётся. Когда Алисия вышла из дома, на улице уже моросил дождь. Редкие и мелкие капли падали с неба на землю и исчезали в траве. Небо было серым и унылым, впрочем, как и всё вокруг. Вдохнув свежий и влажный аромат дождливого пасмурного дня, Алисии вдруг стало так плохо на душе, что ей захотелось развернуться и пойти, даже не пойти, а убежать обратно в дом. Снова закрыться в своей тёмной комнате и никогда больше из неё не выходить. Но девушка сдержала себя и, схватив покрепче Мэгги под руку, покорно шла рядом с ней к машине.

Владимир отвёз Мэгги и Алисию туда, куда ему было сказано. И сам сопроводил их в магазин. Потом в другой. А потом ещё в один, в котором девушки провели около трёх часов, выбирая подарок Эмме. Алисия всё никак не могла решить, что же подарить бабушке. В итоге этот выбор сделал за неё Владимир, больше не в силах торчать просто так в магазине. Он взял большой красивый серебряный браслет с бирюзой, сделанный под старину. Эмма всегда любила такие вещи и Алисия осталась очень довольна этим выбором. А от себя Владимир купил старой женщине подходящий к браслету овальный серебряный кулон. Тоже с большим камнем бирюзы в середине.

– Здорово! – увидев браслет и кулон, сказала Алисия, – Бабуле очень понравится! – радовалась она.

– Отлично! – с облегчением выдохнул Владимир, – Теперь мы можем уйти отсюда? – поинтересовался он.

– Теперь да, – улыбнулась девушка, и они вышли из магазина и сели в машину.

– Ну вот… – расстроилась Мэгги.

Алисия посмотрела на подругу.

– Что случилось? – спросила она.

– Ничего, – сказала светловолосая девушка и, скрестив на груди руки, как маленькая девочка, обиженно отвернулась от Алисии и уставилась в окно.

– Ну что такое? – Алисия легонько толкнула подругу в плечо.

Мэгги повернулась и посмотрела на неё.

– Так не честно! – заявила она.

– Что не честно? – поинтересовалась Алисия.

– Вы купили такие подарки! А я?.. А у меня?!.. У меня какой-то никчёмный, дурацкий подарок! Теперь придётся опять таскаться по магазинам и искать что-нибудь другое, под стать вашим!

– Мэгги! Глупенькая! – засмеялась Алисия, – Ты купила бабуле замечательный подарок! Я вообще думаю, что он понравится Эмме больше всех остальных!

– Не успокаивай меня!

– Да нет, я серьёзно!

Мэгги с надеждой посмотрела на подругу.

– Ты, правда, так думаешь? – сказала она так, как будто это был чуть ли не самый важный вопрос в её жизни.

– Конечно, правда! – улыбалась Алисия и еле сдерживала себя, чтобы снова не засмеяться. Когда Мэгги на что-то обижалась, она всегда казалась Алисии такой забавной, смешной, и даже глупой, что непременно вызывало у Алисии улыбку. Она иногда даже чувствовала себя неловко перед подругой.

– Послушайте, дамы! – громко сказал Владимир, смотря на девушек в зеркало заднего вида, – Мы уже можем ехать?

– О! Уайлд! Что с тобой? Чего это ты так заговорил? Дамы… – передразнила его Мэгги с таким забавным выражением лица, что Алисия не сдержалась и захихикала.

– Я что похож на клоуна? – серьёзно спросил Владимир, чем вызвал у Алисии какой-то истерический смех.

Алисия смеялась так, что из глаз её потекли слезы.

– Спасибо, – сказал Владимир, – Всё ясно. Надо идти в цирк работать…

– Нет, нет, Уайлд! Только не обижайся! Я не хотела тебя никак оскорбить, – сквозь смех говорила Алисия, – Это не из-за тебя!

– Нет? – посмотрев на подругу, спросила Мэгги, – А из-за кого же? Из-за меня что ли?

– Честно сказать, – немного успокоившись, сказала Алисия, – Из-за вас обоих! Вы оба такие забавные!

– Ага! – улыбаясь, сказала Мэгги, – Мы с Владимиром очень смешные!

– Теперь мы можем ехать? – снова спросил Владимир, когда Алисия успокоилась.

Но после его слов девушка снова рассмеялась. С одной стороны, и Мэгги, и Владимир были рады, что Алисия смеялась. А с другой – это пугало их. Это был какой-то совершенно не уместный, не здоровый и истерический смех.

– Я что-то смешное сказал? – приподняв брови, поинтересовался мужчина и посмотрел на Мэгги.

Та только пожала в ответ плечами.

– Нет, ничего смешного! – сквозь смех выдавила из себя Алисия, – Просто мне не понятно, почему ты до сих пор стоишь? Ну… То есть почему мы до сих пор не едем?

– Алисия, – покачав головой, сказал Владимир и завел мотор, – Я просто жду ваших указаний.

– Указаний? Ты что слуга? – спросила Мэгги.

– Может быть… – ответил Владимир, – Но только не твой. Так что не раскатывай губы, – грубо сказал он.

– Да я и не думала, – обиделась Мэгги.

– Куда едем? – спросил мужчина, посмотрев на Алисию.

Алисия посмотрела сначала на него, а потом на Мэгги. Было понятно, что она не хочет ехать домой. Там, несмотря на то, что она жила с Эммой, ей было очень одиноко, грустно и больно. Ей и сейчас было больно, но здесь, со своими друзьями, ей, хоть и ненадолго, но удалось забыть о своем горе, удалось немного развеется. Алисия всё это время, что провела в своей комнате, выходить никуда не хотела. А теперь жалела о том, что не встретилась с ними вот так раньше. Но с другой стороны она очень хотела обратно. Хотела домой. Ей хотелось сесть в кресло в своей тёмной комнате и думать. Просто сидеть и думать о Майкле.