Отель «Индиго» 2

5. Сожаление

1983 год. 25 ноября. Пятница. Джонни проснулся ночью. «В этот день, пять лет назад, умерла мама» – подумал он и, тяжело вздохнув, встал с кровати. Он подошёл к окну и открыв его, глубоко вдохнул свежий, холодный осенний воздух. Джон вдруг подумал о том, что Мэри, наверно, ненавидит мать потому что считает, что она бросила их. Отца и её… Джонни как будто осенило. «Точно! Она, наверно, не может в полной мере осознать того, что произошло пять лет назад! Она тогда была слишком мала, чтобы понять это! И… Она ведь никогда, никогда не видела смерти! Не видела ничего дурного до того момента! Может она просто не понимает? Может она переживает из-за того, что мамы нет с нами рядом? Думает, что она бросила нас?» – наивно думал парень, пытаясь оправдать поведение сестры. И в этот момент ему стало так жалко Мэри, что он чуть ли не расплакался.

«А я… Я ударил её! Вместо того, чтобы пожалеть её, объяснить ей то, чего она не понимает… Я её ударил! Нужно было ещё раз попытаться поговорить с ней! Какой же я… И ещё радовался, что отец наказал её!..»

Джонни быстро вышел из своей комнаты и подошёл к комнате Мэри. Он тихонечко приоткрыл дверь и зашёл внутрь. Было начало четвертого, и девочка крепко спала. Джонни тихо подошёл к её кровати и сел на край.

– Прости меня, малышка, – прошептал он и, аккуратно, чтобы не разбудить её, погладил спящую сестру по голове. – Прости меня… Я думал только о себе… Всё это время, я думал только о своих переживаниях… – тихо говорил он.

Мэри вдруг открыла глаза.

– Идиот! – прошипела она и резко села в кровати, – Что ты здесь делаешь?!

– Я пришёл извиниться, – сделав вид, что не обратил никакого внимание на оскорбление, сказал Джонни.

– Извиниться? – удивилась Мэри, – За что?

– За то, что ударил тебя тогда…

– Забудь! Теперь я знаю, что ты всё-таки не такой слабак, каким хочешь казаться! Хотя… Судя по тому, что ты пришёл извиняться…

– Я не понимаю тебя, Мэридит! Ты что рада тому что я ударил тебя?

– Конечно нет, но…

Джонни перебил сестру.

– Мэри, пожалуйста, перестань! Давай не будем больше ссориться! – сказал он.

– Ссориться? А кто ссорился? – округлив глаза спросила она.

– Мы! – ответил ей брат.

– Мы? – протянула Мэри.

Джон глубоко вздохнул.

– Не мы, – сказал он, – Скорее ты.

– Я? – ещё раз удивлённо протянула девочка. – Нужен ты мне больно! Ещё с тобой ссориться и тратить на тебя свои нервы!

– Мэри, я просто хотел извиниться! И за то, что ударил тебя тогда и… Я хотел извиниться ещё за то, что не понимал тебя! Не понимал до сегодняшней ночи, почему ты так себя ведёшь!

– Да что ты говоришь?! – скрестив на груди руки, громко сказала Мэри.

– Да, я только сейчас понял, почему ты ненавидишь маму… – как-то виновато сказал Джонни.

– И почему же? – поинтересовалась девочка.

– Потому, что ты переживаешь из-за её смерти… Может быть даже больше, чем я! Потому, что не можешь простить ей того, что она умерла… Не можешь простить того, что она, сама того не желая, оставила тебя… – говорил парень.

– Что за чушь ты несёшь?! – всплеснув руками воскликнула Мэридит, – Ты что правда идиот?! Буду я переживать из-за этой женщины?! Тем более из-за того, что она умерла! Нет! Меня это нисколечко не волнует! Знаешь, я даже рада, что это произошло!

– Господи, Мэри! Что ты такое говоришь?! – вскочив с кровати возмущённо выкрикнул Джонни.

– Это ты что говоришь?! Если она была тебе так нужна, что ты до сих пор слёзы по ней льёшь, это не значит, что и мне она тоже нужна! И давай закончим этот разговор! Вали из моей комнаты, и чтобы больше я тебя здесь не видела! Понял?! – закричала Мэридит.

– Мало я тогда тебе врезал! – разозлившись ещё больше, сказал Джонни и, уже подойдя к двери, добавил: – Я очень сожалею о том, что ты моя сестра!

– Взаимно! – выкрикнула ему в ответ Мэри, – И мне ещё очень жаль, что отец запретил мне кое-что тебе говорить! Оооо! Как бы я хотела рассказать тебе что-то очень интересное и важное для тебя! Важное для такого идиота как ты! Ах, как же мне жаль, что я не могу этого сделать!..

– Важное? Что ты, соплячка, можешь рассказать мне важного?! – злился парень.

– То, что тебе будет очень интересно узнать! Но… Извини! Так уж вышло, что отец запретил мне говорить с тобой о том, что я видела в свой день рождения! – разведя руками, сказала Мэридит.

– Что? Что ты видела? – заинтересовался Джон.

– Ты что? Глухой что ли?! Я же сказала отец запретил мне говорить тебе об этом! Но, когда-нибудь, ты об этом узнаешь! Обязательно узнаешь! Когда-нибудь… И не спрашивай меня, я всё равно тебе ничего не скажу! И у отца что-то спрашивать тоже бесполезно! Пока он сам не захочет, ты ничего не узнаешь! А теперь мучайся этим незнанием чего-то очень для тебя важного! Мучайся! Надеюсь до того времени, пока он не решить всё тебе рассказать, ты будешь плохо спать! А потом, когда ты узнаешь наш с ним секрет, ты и вовсе спать не сможешь! – злорадствуя сказала Мэри и злобно засмеялась.

– Спокойно ночи, маленький дьявол, – прошипел Джонни и, не имея больше желания разговаривать с сестрой, вышел из её комнаты.

– Спокойной ночи, идиот! – выкрикнула она, когда дверь за Джоном закрылась, – Спокойной ночи…

***

Джонни теперь чувствовал к себе презрение не только со стороны отца, но и со стороны Мэридит. Погрузившись с головой в размышления о том, почему же к нему такое ужасное отношение, он уже и забыл о том, что его родной отец, пусть и случайно, но убил его мать. Он даже перестал ненавидеть отца. Джонни как будто просто забыл о своей ненависти. Да и смысла в этой самой ненависти никакого не было. Отец и сестра были единственными родными ему людьми. И Джонни решил во что бы то ни стало, вернуть любовь отца к себе. Он думал, что вернув к себе хорошее расположение отца, и Мэри бы стала относиться к своему брату по-прежнему. Парень делал много попыток, чтобы поговорить по душам и с отцом, и со своей сестрой. Но, казалось, никто из них его даже не хотел слушать. Джонни много раз предлагал им вместе сходить куда-нибудь, устроить семейный ужин или пойти на пикник, но все его предложения резко отклонялись. Парень решил, что непременно должен что-то придумать, что-то сделать, изменить такое, непонятно почему сложившееся у его родных, отношение к нему. Джонни много думал, но ничего в голову ему не приходило. Он думал о том, что он может сделать. И много размышлял над тем, почему к нему так относиться его отец и его сестра.

«Может отец так ненавидит меня, из-за того, что я обвинил его в смерти матери?» – подумал, наконец, Джонни, – «Наверно… Нет! Точно! Точно, это так и есть! Ведь именно в тот день он стал таким! Когда увидел меня… Увидел мой взгляд полный слёз, ненависти и непонимания. А потом… Потом после похорон я вообще назвал его убийцей! А он… Он ведь так любил её! Он так любил свою жену! Так любил мою мать! Больше жизни! Больше всего на свете! Я ведь видел это! Я ведь каждый день это видел! Я ведь знал об этом! Наверно, он толкнул её в порыве какой-то ярости! Они ведь ссорились… Конечно, конечно он не хотел её толкать! И тем более не хотел, чтобы она умерла! Он ведь так любил её… И до сих пор любит! Прошло уже пять лет после её смерти, а у него никого не было… Хотя он обеспеченный, ответственный, сильный, красивый мужчина… Наверняка много женщин хотели бы быть с ним… Да каждая вторая в городе согласилась бы выйти за него замуж! Но он не женился и даже ни разу не задумывался об этом… Может, конечно, и задумывался… Но не говорил… Нет! Вряд ли… Вряд ли он когда-нибудь даже думал о том, чтобы привести в этот дом другую женщину… И в доме… В доме везде висят мамины портреты! Везде! И в его спальне тоже! Он их не снял!» – успокаивал себя Джонни, – «Но… Что он сказал Мэри, что она так возненавидела мать? Что он ей тогда сказал, что она стала называть её „эта женщина“? Что он показал ей? Почему она собрала всё, что дарила ей мама? Почему она теперь и меня ненавидит? Что я ей сделал? Мэри хотела даже снять её портреты! Уговаривала отца, чтобы он сжёг их! А он? Он ведь был против! Он не дал ей их уничтожить! И даже наказал её, когда она попыталась сжечь тот, который висит в гостиной… Нет! Он любил и до их пор любит её! Наверно, это я виноват в таком его отношении ко мне… Сам виноват! Назвал его убийцей… А он ведь так любил её! О, как же он тогда переживал, что сам… Сам толкнул её!..»

6. Разговор

Прошло много времени прежде Джонни, всё-таки набравшись мужества, подошёл к отцу.

1984 год. 12 июня. Вторник. Вечер.

– Что ты хочешь? – спросил мужчина, увидев сына стоящего в дверях его кабинета.

– Отец, я хотел поговорить с тобой, – сказал Джонни.

– Поговорить? – удивился Владимир, – О чём? Я думал, что нам уже давно не о чем с тобой разговаривать…

– Да, но… Я так не думаю!

– Тогда присаживайся, – сказал мужчина, указав рукой на кресло стоявшее возле его стола.

Джонни, сделав несколько шагов, сел в кресло.

– О чём ты хотел со мной поговорить? – после минутного молчания спросил Владимир.

– Обо всём, – ответил ему Джонни.

– Обо всём? – усмехнувшись, переспросил отец, – Об обезьянках, о птичках, о бабочках? Или о нищих? О больных? О машинах, картинах, цветах? О чём именно?

– Отец, я хотел поговорить с тобой о нас, – сказал парень, – О нас с тобой… И о матери!

– О матери? Об Алисии? А что о ней говорить? Её уже нет! Давно нет!

– Я знаю… Я просто хотел перед тобой извиниться.

– Извиниться? – удивился мужчина.

– Да, я хотел сказать… В общем, прости меня, – опустив глаза, виновато произнёс Джонни.

– За что же интересно я должен тебя простить? – скрестив на груди руки поинтересовался Владимир.

– За то, что я тогда назвал тебя убийцей… Ты ведь поэтому на меня злишься? Да? – спросил парень.

– Возможно… – многозначительно ответил ему отец.

– Я не хотел так говорить!

– Не хотел?

– Нет! Ну… Точнее, тогда хотел… А теперь я понял, что причинил этими словами тебе боль. Это ведь было случайно! Ты ведь не хотел её толкать…

– Не хотел, – на мгновение опустив взгляд ответил Владимир.

– Я знаю. Ты ведь любил её…

– Я любил её, Джон! Я любил твою мать больше всего на свете! Я и сейчас люблю её! – сказал мужчина и посмотрел на фотографию своей покойной жены, которая стояла у него на столе.

– Ты простишь меня? – после непродолжительной паузы спросил Джонни.

– За то, что ты назвал меня убийцей твоей матери и моей жены? – спросил Владимир.

– Да, – кивнул головой парень.

– Значит, теперь ты так не считаешь?

– Нет, теперь я так не считаю. С того момента прошло уже немало времени и… Я многое понял.

– Это хорошо.

– Так ты простишь меня?

– Возможно… – ответил Владимир, и в кабинете вновь воцарилась тишина.

– Отец…

– Да?

– Что я должен сделать, чтобы ты простил меня? И что я должен сделать, чтобы ты меня уважал? – спросил Джонни.

– Простить? На самом деле я уже давно простил тебя. А уважение… Уважение надо заслужить!

– Как я должен его заслужить? – поинтересовался Джон.

Владимир в ответ усмехнулся.

– Вряд ли ты сможешь это сделать, – сказал он.

– Почему?

– Потому что ты копия своей матери! Потому что ты глуп, наивен и слишком горд! Потому… Я тебе не раз уже говорил ты – слюнтяй и слабак!

– Отец! – возмутился Джонни и вскочил с кресла, – Я не слабак! И я докажу тебе! Только скажи, что я должен сделать?! – выкрикнул он.

– Вряд ли ты на это решишься, – спокойно ответил ему Владимир.

– На что? На что я должен решиться? Я всё сделаю! Только скажи! Я устал жить так, как живу сейчас! Ты и Мэри для меня самые близкие и любимые люди! И я хочу, чтобы вы любили меня! Чтобы любили и уважали! Чтобы не считали меня слабаком! Хотя… Честно говоря, я не понимаю, почему вы так меня называете! Но, в любом случае, я устал от этого! Я не хочу такого к себе отношения! Тем более от вас! Скажи, что мне нужно сделать, чтобы это прекратить?!

– Это легко и просто, – сказал мужчина и после непродолжительной паузы сказал: – Просто умри.

– Что? – удивленно протянул Джонни.

– Я пошутил, – усмехнулся Владимир.

– Хм… Смешно… – кивнул головой Джон.

– Давай поговорим об этом завтра вечером, – сказал мужчина.

– Почему завтра?

– Потому что мне сейчас некогда. Я должен уехать. У меня кое-какие дела. И когда я приеду мы с тобой вернёмся к этому разговору, – сказал Владимир и, не дожидаясь ответа Джона, поднялся с кресла и быстро покинул кабинет.

7. Чудовище

1984 год. 13 июня. Среда. Вечер. Джонни весь день с нетерпением ждал возвращения отца. Наступил вечер. Потом ночь. Но отца всё не было.

Около полуночи Джон зашёл в кабинет Владимира и, усевшись поудобнее в его кресло, просто сидел там и старался ни о чём не думать. Потом, скрестив на столе руки, он положил на них голову и через несколько минут уже крепко спал.

Владимир вернулся домой только во втором часу ночи и по обыкновению зашёл в кабинет.

– Джон! – громко сказал он, увидев спящего за его столом сына, – Джон! – повторил он ещё раз.

Но парень спал крепко и не слышал голоса отца. Тогда мужчина подошёл к сыну и, потеребив его за плечо, ещё раз громко позвал его. Джон поднял голову и, увидев лицо отца, спросил:

– Что ты здесь делаешь?

– Что я здесь делаю? – удивился тот, – Это мой кабинет! Если ты забыл!

Джонни огляделся вокруг. Действительно, он находился не в своей комнате, а в кабинете отца. Он спросонья совсем забыл о том, что ещё пару часов назад пришёл сюда.

– Так что ты здесь делаешь? – после непродолжительной паузы спросил Владимир.

– Тебя жду, – ответил ему Джонни.

– Ждёшь? Значит, мне показалось, что ты спал?

– Тебе не показалось. Я действительно уснул. Извини.

– Пойдём! – резко сказал ему Владимир.

– Куда? – спросил Джон, поднимаясь с кресла.

– Ты же хотел изменить моё отношение к себе, – сказал мужчина и как-то странно посмотрел на сына, – Или ты уже передумал?

– Нет, не передумал!

– Тогда пойдём! – приказал Владимир и быстро вышел из кабинета.

Джонни тоже выбежал в коридор вслед за ним. Через пару секунд догнав отца, он спросил:

– Куда мы идем?

– На улицу, – сухо ответил тот.

– На улицу? – удивился Джон.

Ведь он просто хотел поговорить с отцом. И выходить из кабинета на улицу, да ещё ночью для того чтобы просто поговорить, ему показалось по меньшей мере странным.

– Зачем? – спросил Джон отца.

– Увидишь, – ответил тот, и парень больше не стал его ни о чём спрашивать.

Владимир вышел из дома. Джон вышел вслед за ним. Мужчина уверенно шел по тёмной улице и, дойдя до гаража, остановился. Парень встал рядом.

– Почему мы остановились? – спросил он.

– Ты ещё не передумал? – поинтересовался мужчина.

– Нет! – решительно ответил Джон.

Сейчас он больше всего на свете хотел помириться с отцом и Мэри. Он просто устал жить так, как он жил все эти годы после того как умерла мать. Ведь несмотря ни на что, ему не хватало общения с ними. Они, Владимир и Мэридит, были его семьей. Хоть Джонни и винил отца в смерти матери и ненавидел сестру за то, что она плохо говорила о ней, он понимал, что кроме этих людей у него никого больше нет. Если, конечно, не считать Анны. Но эта женщина, по сути, была ему чужой. Если бы Джон тогда знал, что ему придётся сделать ради хоть какого-то общения и может капли уважения отца к нему, он ни за что бы не начал об этом разговор.

Владимир открыл дверь гаража. Там, внутри в темноте возле стеллажа что-то шевелилось. Какой-то зверь. Присмотревшись, парень увидел привязанную к стеллажу собаку, которая в свою очередь увидев людей, громко залаяла и запрыгала.

– Это же собака Джейсона! – воскликнул Джон, – Что она здесь делает? – спросил он и подошёл к псу.

Хоть Джон и не видел своего школьного друга уже несколько лет, пса по имени Курт он запомнил хорошо, несмотря на то, что пёс в то время был ещё щенком. Это была небольшая беспородная собака с короткой чёрной шерстью и белыми пятнами на груди и задней левой лапе. К тому же у Курта не было правого уха. Поэтому Джон безошибочно его узнал.

– Курт, малыш, что ты здесь делаешь? – спросил парень собаку, как будто та могла ему ответить.

Пёс радостно залаял и завилял хвостом. Он, по прошествии стольких лет, всё ещё помнил Джона. Парень повернулся к отцу.

– Что он здесь делает? Не мог же он убежать из дома и прибежать сюда?! – удивился он.

– Не мог, – ответил Владимир.

– Ты хочешь сказать, что Джейсон отдал Курта тебе? – наивно спросил Джонни.

– Не совсем, – снова коротко и непонятно ответил ему отец.

– Что значит не совсем? – не понял парень.

– Я забрал его сам.

– Сам? Зачем? – ещё больше удивился Джон, – Джейсон будет беспокоиться о нём! Зачем ты забрал Курта?

– Тебя волнует то, что этот твой Джейсон будет беспокоиться об этой тупой псине? Или тебя больше волнует моё отношение к тебе? – скрестив на груди руки, спросил мужчина.

– Конечно твоё отношение! – не задумываясь ответил Джонни.

– Тогда заткнись и делай то, что я тебе скажу!

– Хорошо, – согласился парень и тут же спросил: – Зачем ты привез Курта сюда?

– Что бы ты мог доказать мне свою любовь и уважение ко мне! Что бы ты мог доказать мне, свои слова! – ответил мужчина.

– Какие слова?

– Ты же извинялся передо мной за то, что назвал меня убийцей своей матери! Помнишь? – спросил Владимир.

Джон кивнул головой.

– Помню, – тихо сказал он.

– Замечательно! Только этих извинений мне недостаточно! – сказал мужчина и достал из чехла, висевшего на его ремне, большой нож.

– Держи! – протянув нож сыну, сказал он.

Джон машинально взял его. Но когда нож уже оказался в его руках, парень с недоумением спросил:

– Зачем он мне?

– Что значит зачем? Ты действительно не понимаешь, зачем я дал его тебе?

– Нет, – замотал головой Джонни.

– Не понимаешь, зачем я привёз сюда эту псину? И не понимаешь, зачем тебе нож?

– Нет, я не понимаю.

– Тогда я подскажу тебе, Джон. Я хочу, чтобы ты убил его! – каким-то жутким голосом громко произнёс Владимир.

– Кого? – испугавшись слов «я хочу, чтобы ты убил» и не понимая кого отец имеет ввиду, спросил парень.

– Псину! Кого же ещё?! – ответил мужчина.

– Отец! – вскочив на ноги, выкрикнул Джонни, – Ты… Ты с ума сошёл?! Я не буду этого делать!

– Ты слабак! – разозлился Владимир, – Я всегда знал, что ты слюнтяй и слабак!

– Я не слабак! – возразил парень.

– Слабак! Жалкий и никчёмный! Если даже не можешь зарезать какого-то старого плешивого пса! Убей его! Докажи мне, что ты достоин называться моим сыном! Докажи мне, что ты уважаешь меня!

– Нет! Я не убийца! – воскликнул Джон.

– Не убийца?! Но я ведь, по твоим словам, убийца!

– Я уже извинился перед тобой!

– А я уже сказал тебе, что твоих извинений мне недостаточно!

– Но отец…

– Не называй меня так! Такой слюнтяй как ты просто не может быть моим сыном!

– Но тем не менее, я твой сын!

– Ты будешь им, когда сделаешь то, что я тебе сказал! Убей пса! – приказным тоном сказал Владимир.

– Нет! – выкрикнул Джонни и кинул нож на пол.

Мужчина, казалось, просто пришёл в ярость. Он поднял нож и подошел к сыну. Крепко схватив Джона за предплечье, он приставил остриё ножа к его горлу.

– Трус! Ты не достоин быть моим сыном! И я с легкостью и с немалым удовольствием перережу тебе горло! – прошипел он.

Джон смотрел на отца широко раскрытыми от страха и удивления глазами.

– Ты этого хочешь? Хочешь, чтобы я это сделал?! – шипел Владимир.

– Нет, нет… – испуганно выдавил Джонни.

– Если ты не хочешь сдохнуть сам, тогда убей пса! – ещё раз повторил мужчина и отпустил парня.

– Я не хочу! Я не буду его убивать! – оказавшись свободным, выкрикнул Джон.

– Тебе придётся выбрать: либо твоя жизнь, либо жизнь этого плешивого куска мяса! – заявил Владимир.

– Ты ведь не сделаешь этого, – помотав головой, уже тише сказал парень.

– Не сделаю чего? – приподняв брови, спросил мужчина.

– Ты ведь не убьёшь меня?! Зачем ты это делаешь? Зачем ты так со мной поступаешь? Ты ведь не убьёшь меня!

– Почему нет?! – усмехнулся Владимир.

Он снова схватил сына и осторожно воткнул остриё ножа в горло Джона так, что на его шее выступила капелька крови. Парень вскрикнул от испуга и укола, и, глядя в глаза отца, вдруг понял, что тот вовсе не шутит.

– Ты сумасшедший, – прошептал Джонни, – Ты просто больной…

– Больной? – с усмешкой переспросил Владимир, – Возможно! Но тебе всё-таки придется выбрать: либо ты, либо пёс, – сказал он и чуть надавил на нож.

– Пёс.. Пёс… – прошептал Джонни, и отец отпустил его.

Мужчина протянул шестнадцатилетнему мальчишке нож, кончик которого уже был запачкан его же собственной кровью.

– Ты сумасшедший, – прошептал Джонни, взяв нож в руки, – Я ненавижу тебя… Теперь я понимаю, почему мама так часто плакала… – говорил он, но Владимир не обратил на его слова никакого внимания.

– Убей псину! – злобно прорычал он.

Джонни медленно подошёл к, привязанной верёвкой к стеллажу, собаке, которая тихо и жалобно скулила. Он присел с ней рядом на одно колено и ласково погладил её по голове.

– Прости меня, Курт, – со слезами на глазах, тихо произнёс Джонни, – Прости, но если я этого не сделаю, он…

Пёс жалобно и умоляюще посмотрел на парня, как будто знал и понимал, что тот собирается сейчас сделать. Джонни сжал по крепче в правой руке большой нож, но тут же ослабил хватку.

– Нет, – покачав головой, тихо сказал он и, посмотрев через плечо на высокого мужчину, стоящего у него за спиной, уже громче сказал: – Я не могу! Я не могу этого сделать!

– Можешь! – уверенно сказал Владимир, – А если нет, то ты всё равно должен это сделать! Иначе сначала я убью его, а потом и тебя постигнет участь этого безродного пса!

– Нет. Я не могу. Я не убийца, – сказал Джонни и посмотрел в глаза Курта.

Тот будто бы говоря ему «спасибо» завилял хвостом. Мужчина злился на сына всё больше и больше.

– Убей его! – прорычал Владимир.

– Я не могу…

– Убей пса! – настаивал он.

– Нет! Я не сделаю этого! – встав на ноги и посмотрев в глаза отцу, решительно сказал Джонни.

Тогда разъяренный мужчина, который стоял в нескольких шагах от Джона, в один миг оказался рядом с ним и, схватив его за горло, крепко сжал его своей огромной рукой. Парень выронил нож и тот со звоном упал на, выложенный большой коричневой плиткой, пол. Курт запрыгал и яростно залаял.

– Я убью тебя! – прорычал Владимир, крепко сжимая горло сына.

– Отпусти… – прохрипел Джонни.

– Нет! Я же сказал тебе либо пёс, либо ты сам!

Джонни попытался освободиться, но не смог. У него не хватало сил справиться с отцом.

– Я убью тебя! Убью тебя! – разъяренно твердил Владимир.

Джонни задыхался. Его ноги становились ватными. В глазах темнело. Он уже чувствовал, что это конец. И парень испугался. Ему стало так страшно, как никогда не было прежде. Он бы хотел сейчас сказать этому чудовищу, своему отцу, чтобы тот отпустил его. Чтобы отпустил и дал ему ещё один шанс. Сейчас он без раздумий вонзил бы в несчастную собаку нож. Но он не мог ничего сказать. Не мог. Да и поздно было уже что-то говорить. Мысленно Джонни уже попрощался с жизнью. Но кое-что, как ни странно, радовало его сейчас. Он подумал, что теперь, наконец, он снова увидит свою мать. Там, в раю. В том сказочном месте, где все счастливы. Где прекрасные сады с немыслимо красивыми цветами, где журчат чистые голубые ручьи, где дует мягкий ветер, нежно шурша листьями деревьев, и разноцветные пестрые птицы поют свои звонкие песни… Джонни уже почти потерял сознание, когда отец вдруг отпустил его. Парень упал на пол и, упёршись руками в пол, долго не мог отдышаться.

– Надеюсь, теперь ты понял, что со мной не стоит спорить, – сказал Владимир.

Когда Джон, наконец, пришёл в себя, мужчина поднял с пола нож и вложил его в руку своего сына. Джонни посмотрел на отца полными ненависти глазами, но ничего не сказал.

– Я даю тебе последний шанс, – сказал высокий страшный человек.

И Джон, медленно поднявшись на ноги, подошёл к собаке. Он не раздумывая вонзил большой и острый нож в тело несчастного пса. Тот истошно завизжал. А потом злобно рыкнул. Но ничего не сделал Джону. Хотя и мог вцепиться в его лицо своими острыми зубами. Курт словно понимал, что парень не хотел причинят ему боль и что делал он это потому, что у него, у Джона, просто не было другого выбора. Пёс рыкнул и Джону вдруг показалось, что морда собаки стала похожа на лицо его отца.

– Я убил твою мать! Я убил Алисию! – послышалось Джону, хотя Владимир молчал.

И парень, выдернув нож, замахнулся и ещё раз ударил пса. Потом ещё, и ещё. Он бил несчастную собаку до тех пор, пока её тело не превратилось в «фарш». Только тогда, немного придя в себя, Джонни остановился.

Парень с ужасом смотрел на то месиво, что сейчас лежало прямо перед ним. На то, что ещё совсем недавно было псом. И хоть Джон и обещал сам себе, что больше никогда, что бы ни случилось, не будет плакать, по лицу его потекли слёзы.

Владимир, злобно ухмыльнувшись, вышел из гаража. Он направился в дом, оставив своего сына наедине с самим собой и с тем, во что он только что превратил несчастное животное.

***

Парень, который ещё толком не осознал, что натворил, некоторое время сидел на коленях в луже крови и со слезами на глазах смотрел на то, что лежало перед ним. Но уже через несколько минут, он, осознав весь ужас произошедшего, выбежал из гаража. И не успел Джон оказаться на улице, как в тот же миг его вырвало. Парня рвало до тех пор, пока в желудке его вообще ничего не осталось. Его уже стало рвать слизью и Джонни показалось, что его вот-вот вывернет наизнанку в прямом смысле этого слова.

Немного придя в себя, он отошёл подальше от гаража и плюхнувшись на землю закрыл лицо окровавленными руками.

– Неужели это мой отец?.. – шептал он, – Неужели это чудовище – мой отец?!

Джонни долго думал о том, что этот человек никак не может быть его отцом. Потом думал, что всё то, что сейчас произошло, ему только приснилось… Но поняв, что это не сон, парень снова заплакал. Но вскоре успокоился.

Джон лёг на траву и долго лежал так, глядя на звёзды. Он смотрел в небо и думал о матери.

Когда стало светать, Джонни уснул. Он спал, и ему снилась Алисия. Она, вся такая светлая и чистая, словно ангел, как будто звала его. Тихо, бесшумно, без единого слова и вздоха она просто манила его рукой куда-то. Джонни хотел кинуться к матери и, крепко прижавшись к ней, заплакать. Он хотел разрыдаться, как маленький мальчик. Хотел, чтобы мать пожалела его и тихо, как всегда раньше, сказала: «Не плачь, милый мой мальчик… Всё хорошо… Всё хорошо…» И после этих слов он бы успокоился.

Но Джонни не бежал к матери, он просто стоял и смотрел на неё. На неё, в белоснежном платье, окруженную неземным светом. Он никак не мог поверить, что она стоит перед ним. Он так долго не видел её и так долго ждал встречи с ней, что сейчас просто не решался приблизиться.

Парень долго стоял и смотрел на мать, но когда он всё-таки решился и сделал первый шаг, за спиной женщины вдруг появилось страшное чудовище. И всё вокруг вдруг потемнело. Чудовище вонзило в несчастную женщину свои огромные когти, и Джон увидел, как её белоснежное платье обагрила кровь. Он кинулся к матери, чтобы помочь, чтобы спасти её. Но как быстро бы он не бежал, казалось, оставался на том же месте. Чудовище утащило женщину в свою глубокую тёмную яму, и Джон остался один. Один среди тьмы.

Парень проснулся. На улице была ночь. Он проспал вот так, на земле, весь день и спал бы ещё, если бы ни этот ужасный сон. Он резко сел и закрыв лицо руками, вновь и вновь воспроизводил в своей памяти тот сон. Зачем он это делал, Джонни и сам не понимал. Вместо того чтобы постараться забыть его, он наоборот хотел рассмотреть всё в мельчайших подробностях. Как будто искал в нём ответы на какие-то свои вопросы. Но не найдя этих самых ответов, он просто стал представлять себе разные концовки этого сна. Он представлял, как бежит к матери. Как плачет, как она жалеет его. Представлял, как они уходят куда-то далеко-далеко. Туда, в тот самый рай, о котором она когда-то рассказывала ему. Он представлял, как появляется это чудовище и он, Джонни, как настоящий герой, бесстрашный, сильный и храбрый, убивает его. И много чего ещё он представлял себе. Но чтобы он не придумывал сейчас, всё равно это было всего лишь его воображением и ничем больше. Ничего из того, что он себе представлял, не было правдой. Кроме самого этого сна. Ведь тем чудовищем был его собственный отец, который в реальной жизни мало чем отличался от того, что Джон видел во сне. Он лишил жизни женщину, которую, казалось бы, любил больше всего на свете. Лишил детей матери. Лишил его, Джонни его любимой матери, которая была для него всем…

Джонни глубоко вздохнул. Он вдруг почувствовал, что от рук его неприятно пахнет кровью. В его сознании тут же стали вырисовываться картины вчерашней ночи. Парень с ужасом посмотрел на свои руки. А потом и на одежду. Джон был с ног до головы в собачьей крови и шерсти. Он просто пришёл в ужас от того, что увидел. Пришёл в ужас от воспоминаний того, что было вчера и от самого себя. Резко вскочив на ноги, он побежал в дом. Ворвавшись в холл, он вбежал по лестнице на второй этаж, где столкнулся с Мэридит.

– Осторожней! – завопила она, когда Джон чуть ли не сбил её с ног.

Парень с ненавистью взглянул на сестру.

– Что это с тобой? – оглядывая брата, с усмешкой спросила Мэри.

– Я думаю, ты и сама знаешь! – грубо ответил он и быстро пошёл по коридору прямиком в ванную.

Войдя в ванную комнату, Джон закрыл за собой дверь на замок и, включив душ, прямо так в одежде залез под воду. Он судорожно пытался смыть с себя кровь. И не только. Он хотел, он думал и надеялся, что вода смоет с него не только собачью шерсть, кровь и грязь, но и смоет с него этот его грех. Вымоет из его головы память о том, что он недавно сделал. Но сколько бы он не стоял под струями тёплой воды, сколько бы ни тёр себя, это было невозможно. Невозможно избавиться от того, что навсегда поселилось у тебя в голове и в душе. Невозможно избавиться от того, что навсегда засело в памяти. И невозможно было избавиться от чувства отвращения к отцу и к самому себе…

***

1984 год. 15 июня. Пятница. В эту ночь Джонни никак не мог уснуть. И не только потому, что он проспал целый день, но и потому что перед глазами его всё время стоял образ Курта. И особенно его глаза. Его несчастный, понимающий, как будто это была вовсе не собака, а человек, и умоляющий взгляд не давал Джону покоя. Он не мог поверить в то, что сделал. В то, что он сам, своими руками убил живое существо. И сделал это с такой жестокостью…

«Да… Да, я убил этого пса… Да, я сделал это… Я это сделал! Но почему?! Это он, этот монстр вынудил меня сделать то, что я сделал! Я не виноват в смерти Курта! Не виноват! Это всё он! Он вынудил меня! Он заставил меня это сделать! И он, это чудовище, спокойно наблюдал за тем, как я убивал эту бедную собаку! Это он хотел этого! Он виноват! Он во всём виноват! В смерти матери, в том, что сейчас происходит с Мэри… Он виноват в том, что твориться в моей душе! Этот монстр! Он настоящий дьявол! Мой отец – дьявол…» – лёжа в кровати, думал Джонни.