– Леотхелаз Фейн, подтверждаю, – проговорил я, переведя взгляд на Рэя и видя удивление в глазах брата. Он не ожидал от меня поддержки и готов был сейчас сражаться до конца. У меня же был свой расчет, если Рэй и правда решит занять место Геннадия на время его отсутствия и сможет убедить всех, что лучше это будет он, чем беременная женщина, то после сегодняшнего брат должен считать, что я поддержу его и в других вопросах. Значит, он будет мне доверять, и у меня будет доступ к важной информации, которая поможет Рейнхарду. Воцарилась тишина, граф недоуменно смотрел на меня, а генерал по ту сторону связи обдумывал услышанное или просто не мог поверить своим ушам. Не знаю, как долго продолжалось это молчание, мои ладони снова успели замерзнуть, но теперь я не решался убрать их в каманы. Наблюдая за выражением лица брата, пытаюсь понять ход его мыслей, но из-за выпитого им алкоголя, это остается для меня секретом.
– Слышали? Бомбите, а я пойду холодный душ приму, назначьте совещание со всеми участниками процессов, я должен быть в курсе всего, – распорядился Рэй, развернулся и пошел прочь из кабинета, громко хлопнув дверью. Оставшись со мной наедине, граф недовольно чмокнул.
– Я назначу совещание, вы пока свяжитесь с маршалом и объясните ему ситуацию, пусть сам принимает решение, исполнять приказ или нет, – проговорил мужчина, после чего повесил трубку и посмотрел на меня. – Не мне вас осуждать…– начал было он.
– Так нужно, – сразу отрезал я, надеясь, что не придется ничего объяснять. Возможно я ошибался, но мне было не жаль. Ну погибнут там пара тысяч преступников, какая разница? Рейн и без них выиграет свою войну, ну или они все равно погибли бы на ней. Если солдаты будут грамотно сбрасывать бомбы – то нефтерождения не пострадают, они расположены на отдаленности от самой колонии, я это помнил, видел на карте. Только Юрий собирался что-то мне сказать, как дверь кабинета снова без стука распахнулась, но на пороге стояла Елена.
– Где он? – с ужасом в голосе проговорила женщина, даже не войдя в кабинет. При виде ее заплаканного лица, без косметики, мне стало даже жаль девушку. Стянув с головы шапку, покрытую легким слоем еще не успевшего растаять снега, она принялась снимать верхнюю одежду и сделав два шага внутрь, скинула ее на диван. Очнувшись, граф встал из-за стола, обошел его и сделал приглашающий жест обратно в коридор.
– Я вас провожу до его палаты, сейчас его там еще нет, но после операции Его Высочество переведут именно туда, – когда они скрылись в коридоре, я остался один. Осмотрев еще раз помещение, не хочу находиться здесь, да и в больнице есть еще один человек, которого стоит проведать. Выйдя в коридор натыкаюсь на гвардейца, протягивающего мне вешалку с одеждой. Недоуменно уставившись на него, вспоминаю приказ раздобыть рубашку и пиджак. Ничего себе, исполнил все же.
– Благодарю, – отзываюсь я. Ну ладно, сперва переоденусь, умоюсь и только потом пойду искать палату Скарлатины Лей Мортанс, моей двоюродной сестры.
Глава 6. Скарлатина
В последние дни на меня свалилось много чего, но вот обрушившийся балкон стал кульминацией событий. Перед глазами крутился тот самый момент, когда рушатся перекрытия и все, что когда-то было над нами, летит вниз. Как выжила? Не знаю, но очень хотелось умереть там под завалом и посмотреть на выражение лица принца Геннадия, когда бы он услышал эту новость. Не случилось, главный ведущий казни прикрыл меня своим телом и получил большую часть повреждений. Я же отделалась переломом руки, вывихнутым плечом и крошечным рубцом от ожога в области брови, как раз над тем местом, где планировалось образование шрама. Замечательно, так к возвращению принца Рейнхарда сама на себя перестану быть похожа и он меня просто не узнает при встрече. Откинув эти мысли, я опомнилась, действительно, чего это я, мне же на тот свет в ближайшем будущем отправляться. Больше ничего, кроме казни, на меня сваливаться не будет.
Когда я в первый раз пришла в себя, в палате никого не было, но через приоткрытую дверь в коридор отчетливо слышалась больничная жизнь, причем, довольно активная. Бегали люди, раздавались объявления по громкоговорителю, кто-то кричал, и не только от боли, а подзывая врачей или медсестру. Именно тогда мое пробуждение и заметил какой-то доктор, провел очередной осмотр и огласил диагнозы. Сотрясения мозга нет, и на том можно закончить, все остальное несущественно. Соседу по палате повезло меньше, про него мне тоже рассказали, но в тот момент я не знала, кто он и не слушала. Мало ли, с кем в одну комнату меня положили, в голове ни на секунду не проскакивала мысль, что это тот самый человек, что прикрыл меня и принял удар на себя.
Когда я проснулась второй раз, в помещении стоял полумрак. За окном легко угадывалась покрытая снегом улица. Ближайший фонарь светил в другую сторону, но все же задевал часть подоконника. Дверь все еще приоткрыта и первое, на что падает мой взгляд – две женщины в форме гвардейцев по ту ее сторону. Приказ Геннадия выполнили, приставили ко мне охрану определенного пола. Усмехнувшись, морщусь от неприятного ощущения в области брови и тянусь почесать там, как чья-то ладонь останавливает мою руку.
– Врач сказал повязку не трогать, еще есть возможность, что ожог пройдет и ничего не останется, – спокойно проговорил мужской голос, в котором я с легкостью узнала принца Леотхелаза. Переведя взгляд на него, понимаю, почему сразу не заметила присутствия парня. Стул стоял возле изголовья кровати, я же в самый первый момент посмотрела на окно в ногах и дверь – с другой стороны. Привстав, подтягиваю под спину подушку и принимаю больше сидячее положение, и тут же вспоминаю про сломанную руку. Окинув наложенный гипс, неуклюже шевелю пальцами и приподнимаю брови. Боли не чувствую, разве это нормально? Только сейчас замечаю, что правая рука Леотхелаза тоже лежит на перевязи. Целым со сцены принц не ушел, а я снова прокрутила в голове произошедшие события.
– Алистер, – вырвалось у меня, но парень поднес указательный палец к губам и покосился на приоткрытую дверь, я запнулась и уставилась на него в ожидании завуалированного ответа.
– Его еще не нашли, но тебя он второй раз не похитит, можешь не беспокоиться. По приказу Геннадия, эти две милые леди будут сопровождать тебя везде и всегда. У них есть пара сменьщиц, – очень своевременно сообщил он, на что я облегченно выдохнула. Если бы блондин погиб или что-то в этом духе, Лео мог прямо сказать. Истолковав его слова как хорошую новость, благодарно киваю. Теперь наследному принцу точно нечем мне угрожать, нет рычага давления и ничего делать, против моей воли он не заставит. Хочет пытать? Пусть пытает, хочет казнить – вперед. Вот бы сказать спасибо тем, кто устроил взрывы и помог Алистеру избежать казни.
– Что это было? – поинтересовалась я у принца, предварительно хорошо подумав. Нет, в моем желании узнать о случившемся нет ничего подозрительного. Вполне естественная реакция девушки, чуть не погибшей под балконом и обстрелом во время массового мероприятия в центре столицы.
– Мы не знаем, сейчас ведется расследование и пока тот еще бардак. Рэймонд взял все в свои руки, – последняя фраза не обнадеживала, скорее наоборот вызывала ужас и негодование. – Геннадий еще без сознания, его операция только что закончилась, он сильно пострадал, как и несколько высокопоставленных лиц Империи, – пояснил он, а я обратно сползла спиной на кровать, приняв горизонтальное положение и уперевшись головой в подушку. Новости не очень радостные, да и мне все равно. Ну не Геннадий, так Рэймонд, наконец, исполнит задуманное, изнасилует меня и казнит за свое похищение, блеск.
– Прекрасно, – только и смогла выговорить я, закрыв глаза на несколько минут.
– Врач сказал, что если ты захочешь, он может тебя выписать. Перелом руки можно лечить и во дворце, да там и лечить нечего, как и ушибы, а места в палатах сейчас очень востребованы. Если что понадобится – можешь обращаться к своим охранникам, – кивнув в сторону девушек у двери, усмехнулся принц, вызвав на моих губах улыбку, – они и транспорт до дворца организуют, и поесть, и все что захочешь, – сообщил он, чем честно меня удивил. Повернув к нему голову, открываю глаза и замечаю вторую кровать, ближе к окну. Профиль лежавшего там человека знакомый, но не могу его узнать из-за повязки и заклеенных пластырями ссадин на лице. Удивительно, как нас еще разметили в одной палате. Помнится, у мамы в больнице были строгие правила в отношении разнополых больных в одном помещении. Проследив мой взгляд, Лео поморщился, но потом почесал переносицу и вернул внимание мне.
– Его подержат здесь какое-то время, сотрясение и переломы, жить будет, но в следующий раз будет несколько раз думать, прежде, чем спасать незнакомых девушек, – в голосе Лео слышалась насмешка, ему не нравилось, как поступил мой сосед по палате. Из услышанного смело делаю вывод относительно личности парня – Лиам Лей Клен, ведущий казни и тот, кто прикрыл меня от пуль и накрыл собой, когда обрушился балкон.
– Интересно зачем он это сделал, – не подумав проговорила я и запнулась. Нет, ничего секретного не сказала, роль, которую я сейчас играла, вполне подходила под произнесенные слова. Вот так всегда, нужно снова думать, что говорить, это бесит.
– Мы же семья, – усмехнулся Лео, вызвав во мне еще больше недоумения, – он кузен Геннадия, а ты – моя, так что, все мы связаны, – пояснил он, но я почему-то чувствовала другой подвох во всем этом. Совсем забыв о том, как меня на всю страну назвали родственницей одного из принцев, хватаюсь за голову здоровой рукой и представляю, какой переполох поднимется дома. Сейчас все решат, что моя семья богата и побегут просить у отца денег. Жуть. Уставившись на Лео, хочу спросить, правда ли это или Геннадий просто затыкал дыры в сценарии для граждан страны, но такой вопрос выбьется из сюжета. Настоящая кузина принца не станет спрашивать подобного. Вздохнув, положительно киваю. – Ты бы поступила также, – продолжил принц, неожиданно подмигнув мне. Ну уж нет, спасать неизвестного мне парня, которого я вижу второй раз в жизни – точно не стала бы. Но тут почему-то вспомнился Алистер, ведь за проведенные по вечерам в комнате пять зед недели я так почти его и не узнала. Можно смело сказать, что он насколько же неизвестен мне, как и Лиам Лей Клен, за одним исключением – в Алистере я была больше, чем уверена и доверяла ему даже свою жизнь.
– Я поняла, – ответить мне было больше нечего, потому просто прикрыла глаза, но спать не хотелось. Мало того, что за прошлую ночь я хорошо выспалась в огромной кровати, плюхнувшись на которую, провалилась в сон моментально из-за жуткой усталости. Ночь после камеры и сутки за ней были слишком наполнены мелочными событиями, выматывающими и физически, и эмоционально. Так еще и после казни валялась без сознания какое-то время. Усталости теперь не ощущается вообще, энергия бьет ключом, стоит на что-то ее потратить, раз пока казнить меня не будут. – Можешь попросить их принести мне одежду, стоит пройтись, – честно попросила я, осматривая комнату и не находя своих вещей. Приподняв одеяло вижу, что лежу в белой ночнушке. Когда только успели меня переодеть.
– Об этом уже позаботились, за той дверью уборная, там найдешь все необходимое. Ничего не бойся, – указав на дверь, почти напротив кровати соседа, проговорил Лео, и неожиданно для меня, поцеловал в лоб, затем встал и вышел из палаты. Принц задержался возле гвардейцев у входа, перекинулся парой слов, после чего скрылся из виду. Снова оставшись в обществе соседа по палате, облегченно вздыхаю и смотрю в потолок. Валяться вот так бессмысленное занятие, да и живот урчит от голода, может, здесь есть где перекусить. Можно попросить милых дам за дверью принести, но мне неловко их беспокоить.
Встать с кровати оказалось труднее, чем я предполагала. Это только на ней я была полна сил и не ощущала дискомфорта от полученных травм. Стоило пошевелиться и все ушибленные места отразились знакомым болезненным ощущением. Как же я от него устала. Оказавшись в уборной, включаю свет и осматриваю отражение в зеркале. Небольшой компресс над бровью, приклеенный пластырем бросается в глаза. Он занимает большую часть кожи и других обожженных участков я не вижу. Аккуратно умывшись, стараясь не задевать это место, осматриваю помещение и вижу висевшие на двери вешалки. Один комплект одежды – мужской, это сразу бросается в глаза, а вот второй больше подходит мне. Оба были запакованы в прозрачный пластиковый пакет. Стянув больничную рубашку, обращаю внимание на появляющиеся синяки, больше всего они оказались видны на том боку, которым упала со сцены, выглядели ужасно.
Поморщившись от вида отражения в зеркале по пояс, распаковываю нужный костюм и надеваю его. Волосы грязные, но принимать здесь душ и мыть голову не хочу. Теперь я и правда похожа на члена императорской семьи. Костюм явно не из моего бывшего шкафа, там ничего такого не было. Должно быть, снова пожертвования принцессы Елены. Темно-бордовые классические брюки и приталенный пиджак, темно-синяя шелковая блузка. Размер подошел, что удивительно, ведь супруга наследного принца явно меньше меня по комплекции. Ну не в магазин же за этим нарядом бегали гвардейцы? Откинув посторонние мысли, выхожу из уборной и подхожу к выходу из палаты.
Девушки по обе стороны от двери напряглись, как только я появилась на пороге. Вытянулись и вздернули головы, словно изображая статуи. Осмотрев коридор в обе стороны, пытаюсь сориентироваться в какой части больницы нахожусь и где здесь что искать. Да, а какая разница? Почему бы просто не походить по зданию, когда еще представиться такая возможность. Как очнется Геннадий, загонит меня назад в подвал. Пока этого не случилось, нужно ценить хотя бы фантомную свободу. Было очень интересно, в какой момент гвардейцы остановят меня, хотелось проверить уровень дозволенного.
Коридоры больницы показались ужасно красивыми. Вокруг все было такое чистое, что мне не верилось в предназначение здания. Сравнивая с тем, в каком состоянии пребывало мамино место работы в последний раз, когда я там была – земля и небо. Логично предположить, что в абы какую больницу представителей императорской семьи явно не повезут, даже в столице, но встретив в коридоре первого этажа не очень богато одетых людей, удивилась еще больше. Количество гвардейцев вокруг поражало, но и его можно объяснить. После событий на площади, в этом здании собрались почти все Фейны, и их можно убить одной мощной бомбой. При таких мыслях мне стало дурно от нахождения здесь, но я отогнала их и направилась изучать второй и третий этажи.
Если на первом была хоть какая-то жизнь, то на остальных царила пустота. Встречались только гвардейцы, стоявшие у закрытых дверей палат. Я не знала такого количества титулованных персон, сколько насчитала предполагаемых больных, и то, это если в каждой комнате находилось по одному человеку, а не по двое, как было в нашем с Лиамом случае. Причем парня, закрывшего меня от пуль, никто не остался охранять, ведь обе женщины в форме сейчас чинно вышагивали за мной, возвышаясь на целую голову. Видимо, его жизнь ценят меньше тех, кто скрывался в палатах второго этажа.
Поднявшись на третий и вывернув с лестницы, я неожиданно застыла, при виде целого кардона из гвардейцев. Мужчины стояли в ряд таким образом, что открывался узкий проход в зону отдыха примерно в центре коридора, оттуда раздавались приглушенные, не совсем понятные звуки и музыка. При моем появлении гвардейцы напряглись, но увидев сопровождение из своих коллег, заметно расслабились, ближайший парень, лет двадцати даже улыбнулся. Сглотнув появившийся в горле ком, аккуратно прохожу вперед и заглядываю в проем между ними. Внимательные глаза охранников наблюдали за мной, но их вполне можно понять. После случившегося на площади и явного просчета службы безопасности, с каждого спросят вдвойне, если с охраняемой ими персоной что-то случится.
За кордоном на широком кожаном диване, присутствие которого в общественном месте стало для меня еще большей неожиданностью, сидел мальчик. На вид ему было лет пять, шесть, не больше. Короткие черные волосы спадали на глаза, в руках у ребенка зажат большой черный прямоугольник, очень напоминавший телефон, но размерами сильно его превосходящий. При виде ребёнка невольно вспомнился ученик из борделя, он на него был очень похож, когда уходил в себя, склонялся над рисунком, и не обращал внимания ни на что вокруг. Так и тут, но мальчик смотрел исключительно на предмет в руках. Ни няни, ни прислуги, никого, кроме гвардейцев рядом не оказалось – это выглядело странно.
–Добрый вечер, – тихо поздоровалась я, делая аккуратный шаг за спины гвардейцев в то время, как мои две охранницы остановились ровно напротив крайних мужчин. Не знаю, откуда солдаты знали меня и почему позволили пройти сквозь оцепление, но никто не остановил, и я восприняла это, как разрешение. Оторвав взгляд от черной пластинки, мальчик поднял на меня синие глаза, по которым становилось очевидно, кто сейчас перед мной. – Почему ты здесь один? – я немного запнулась, раздумывая, не сочтет ли ребенок неуважительным обращение к нему, и не прикажет ли вместо отца казнить меня на месте.
– Здравствуйте, я не один, со мной Питер, Джек, Джеймс и Марти, – показав на спину каждого из гвардейцев, проговорил мальчик, чем вызвал во мне даже уважение. Не многие мои самые младшие ученики запоминали людей по именам. Должно быть это его постоянная охрана и мальчик к ним уже привык.
– А меня зовут, – я запнулась, не зная, как представиться, но вспомнив, что тайну моего имени выдали и скрывать его не имело смысла, расслабленно выдохнула, – Скерли.
– Принц Дамиан, – представился ребенок, чем вызвал у меня еще большую улыбку, его даже имя научили говорить только вместе с титулом.
– Можно мне присесть? – положительный кивок и я устраиваюсь на тот же диван, но в метре от него. – А что ты делаешь? – ребенка его уровня мне определенно нечему учить, но почему-то казалось как-то не правильно, что он сидит тут один и смотрит на черную пластину.
– Смотрю мультики, – отзывается принц и возвращает внимание экрану. Проследив за его взглядом, понимаю, что предмет на самом деле и есть увеличенный телефон, и Дамиан сейчас смотрел на нем что-то, как Алистер показывал мне кино. Приподняв брови, хмыкаю.
– Так это же не интересно, – ну вот не заинтересовало меня такое занятие. Пусть блондин пробовал несколько разных фильмов, но меня не зацепил ни один из них, однако я молча посмотрела все от начала и до конца, не жалуясь, и не выражая недовольства. Все же, Алистер старался…
– Почему неинтересно? – ребенок уставился на меня так, словно я сказала какую-то глупость и перевернула весь его смысл в жизни. Стало даже немного стыдно за свои слова. Прикусив губу, пожимаю плечами.
– Разве читать не интересней, – тут я запнулась, понимая, что здесь, в больнице, детских книг точно не найти. Мимика ребенка оказалась настолько живой и естественной, что я невольно умилилась. Кто бы мог подумать, что у черствого и расчетливого Геннадия растет такая лапочка. – А, или ты наверно просто еще не умеешь, да?
– Я умею читать, – резко ответил Дамиан на мой вопрос, вызвав очередную порцию положительных эмоций и улыбку. Конечно я спросила его только чтобы удостовериться в подозрениях. Будущий Император должен был уметь читать и в пять лет, как мне казалось, – просто не люблю, и мама разрешила смотреть мультики, она редко разрешает, и редко дает мне планшет, – оправдался ребенок, в очередной раз возвращая внимание экрану. Так вот как называется этот большой телефон, надо запомнить. Прищурившись, я тяжело вздыхаю и облокачиваюсь на спинку дивана.
– Эх, жаль здесь нет книг, я бы тебе непременно что-нибудь почитала, и доказала, что это куда интересней этих вот картинок. Ведь когда читаешь, в голове сами по себе появляются образы, ты сам придумываешь их, а здесь все сделали за тебя и ограничили твое воображение готовыми сценами, – наверно не стоило говорить подобных слов пятилетнему ребенку, не думаю, что он меня понял. Подумав какое-то время, Дамиан ткнул пальцем в экран и картинка с мультиком пропала, затем он проделал еще какие-то махинации, а когда появился белый фон и пустая строка в центре, протянул планшет мне.
– Так почитайте, найдите, что хотите, а я послушаю, – предложил неожиданно ребенок, чем вверг меня в некий ступор. Уставившись на протянутый планшет, я в очередной раз сглотнула ком в горле и покачала головой.
– Я не очень умею этим пользоваться, давай я лучше тебе что-нибудь расскажу.Так, что может подойти ребенку твоего возраста, – наизусть я мало что знала, особенно детские произведения интереса во мне не вызывали, и будучи прочитанными пару раз, забывались. Перебирая знакомые сказки или истории, вижу, как Дамиан гасит экран планшета и откладывает его в сторону, готовясь меня слушать. От такого доверия захотелось вспомнить самую лучшую сказку и дословно пересказать ее, но увы, слово в слово точно не смогу. Остановив наконец свой выбор, я устраиваюсь на диване поудобней и понизив голос почти до шепота, начинаю рассказ. Не очень хочется побеспокоить кого-нибудь из больных или чтобы нам сделали замечание. Хотя, учитывая, кто сидит рядом со мной на диване – нам никто и слова не скажет.
В тот момент, рассказывая сказку пятилетнему наследнику трона я понимала, что вот она я, такая, какая есть, никем не притворяющаяся, не ищущая лучшего ответа только потому, что так надо, а просто я. Будь этот мальчик с черными волосами вовсе не Дамианом Фейном, мне было бы все равно, я поступила бы точно так же. Как и в случае с детьми в борделе. Они остались там, так толком не научившись читать и считать, а я ведь обещала и дала себе слово, я не могу их вот так бросить. Следовало придумать что-то, может мне разрешат ходить к ним раз в неделю.
– Нет, милорд, я уже дала свой ответ, – поток мыслей в моей голове был прерван едва доносившимся откуда-то с лестницы женским голосом. Запнувшись в рассказе, я встряхнула головой, посмотрела на слушающего с интересом принца и постаралась продолжить с того же места, но краем уха пыталась прислушаться еще и к разговору, с трудом долетавшему до нас, это усложняло задачу. – Если Рэймонд хочет взять все в свои руки – пусть, я в этом участвовать не буду, – там был еще и второй голос, но его я не слышала. Все же, собеседник женщины говорил куда тише и приглушенней – не хотел быть услышанным всей больницей.
– Тем более, – не унимался этот же голос, и я снова чуть не сбилась, когда она заговорила, но вовремя взяла себя в руки и заранее сформировала строку повествования. – Рейнхард кумир половины гвардейцев и солдат, а вы хотите, чтобы я, беременная блондинка, стала править страной, когда он объявил нам войну? Я вам заранее скажу – мы проиграем, – с каждым ее словом голос становился все громче, пока я не увидела саму женщину, застывшую в проеме между кордоном гвардейцев и смотревшую прямо на нас. Вот теперь мне пришлось запнуться и замолчать. – Что здесь происходит? – поинтересовалась принцесса Елена, а это была именно она, переводя взгляд с меня на сына.
– Скерли рассказывает мне книжку, – сдал меня с потрохами Дамиан, и я пожалела, что ребенок так хорошо запоминает имена. Приподняв брови, Елена, так и продолжала рассматривать нас обоих по очереди, словно обдумывая услышанные слова. Посмотрев на планшет на диване, она все же остановила взгляд на сыне.
– А планшет разрядился? Давай я его заряжу, а тебе пора домой, сегодня папа слишком занят и не сможет с тобой повидаться, – устало проговорила принцесса, протянув руку в ожидании. Мальчик послушно взял черный прямоугольник, слез с дивана и вручил его матери.
– Нет, не разрядился, но Скерли сказала, что мультики – это не интересно, – пожал он плечами, а гневный взгляд Елены теперь перевелся и застыл на мне.
– Милорд, вы не посадите моего сына в машину, которая доставит его обратно во дворец? Там гувернантка проследит за ним, – обратилась она куда-то себе за спину и услышав уверенное: “Да, миледи”, – указала сыну на дверь.
– До свидания, – попрощался со мной мальчик и поспешил исполнить приказ матери. Я с трудом успела попрощаться с ним в ответ, пока, оставшийся для меня неизвестным, мужчина не увел его вниз по лестнице. Двое гвардейцев, стоявших здесь в виде кордона, поспешили за ним, а другие двое и мои девушки остались.
– Кто тебе позволил приближаться к моему сыну? – поинтересовалась сурово Елена, а ее тонкие пальцы сжали планшет так, что мне показалось, будто он треснул, но это оказалась криво упавшая тень от руки девушки. Во рту мгновенно пересохло и сглотнуть стало нечего. Медленно поднявшись с дивана, я убрала свободную руку за спину, надеясь не выдать ею волнения. Вот кто сейчас точно имел все полномочия отправить меня в подвал, так это она. Принцесса знала кто я, и не относилась ко мне, как к части императорской семьи.
– Мне стало его жаль, он сидел здесь один, я решила… – начала было я оправдываться, но Елена подняла указательный палец вверх, пришлось замолчать, понимая, что она имеет в виду.
– Ты не имеешь права здесь ничего решать, тем более в отношении него, – помолчав, она осмотрела мою руку в гипсе, затем перевела взгляд на повязку в области над бровью и случайно столкнулась со мной глазами. – Если врач разрешит, то советую тебе вернуться во дворец и там спокойно, не привлекая к себе излишнего внимания, дожидаться, пока Геннадий придет в себя и решит твою судьбу. Если раньше этого не сделает Рэймонд, – в ее голосе было столько яда, что я с трудом не задохнулась от возмущения. Собственно, что я такого сделала, за что она меня так? Я не понимала, в чем перед ней провинилась или же это просто ненависть из-за моего положения? Ведь по сути, я – преступница, которую теперь вся страна будет считать родственницей императорской семьи. Наверное, на ее месте, я бы тоже злилась.
– Как прикажете, Ваше Высочество, – подчинилась я, вложив в ответ как можно больше ноток подчинения, может так Елена успокоится, поняв, что не со мной ей нужно ругаться. Кивнув, женщина развернулась и стремительно направилась дальше по коридору, а двое гвардейцев послушно последовали за ней. Должно быть, она попросила их последить за Дамианом, пока сама ходила в палату к Геннадию, оттого тут собралось столько охраны. Вздохнув, я посмотрела на оставшихся девушек. Как исполнить приказ самостоятельно я не знала, разве что выйти на улицу и пойти пешком. Сейчас с этим вопросом могли помочь только преданные гвардейцы, к которым Леотхелаз просил обращаться с любыми вопросами. Набрав в грудь воздуха, я громко выдохнула и смущенно спросила:
– Вы ее слышали, можете как-нибудь доставить меня во дворец? – девушки не сговариваясь кивнули. Что ж, одной головной болью меньше. – Тогда ведите.