Легенда белой голубки. Книга I

***

Родные места и улицы, переулки. Я была уже практически дома, в родном мне Ноттинг-Хилл. Только я вышла из подземки, и пустился большой снегопад. Набирая свои обороты, он напоминал больше вьюгу, но по-прежнему ему недоставало мощи.

Я ускорила шаг, чтобы быстрее спрятаться от впечатляющего и прекрасного, но при этом никак не согревающего снегопада. И все же, ниспадающее с неба великолепие полноправно заставляло останавливаться время от времени и созерцать, даруя радость взгляду.

Поспешно и хаотично снежинки кружились в воздухе, их движение походило на неповторимый танец, в котором танцевали двое. По своему подобию и различию они были уникальны и неповторимы. Падая о землю, их танец прекращался, но это не мешало им остаться в своем единстве.

И тут я сосредоточилась на невнятной точке впереди. Я попыталась разглядеть ее, но из-за снегопада это доставляло немалый дискомфорт и трудности. Что-то приближалось, а может, просто было ошибочным видением в непогоду. Все ближе и четче, набирая свои очертания, это «нечто» летело ко мне навстречу, я увидела белокурого голубка восхитительной красоты.

Откинув все недоумевающие вопросы относительно его появления и прочие мои предположения, я подумала об ином. А именно, впервые в жизни я была поражена до глубины души великолепием одинокого голубка. А размах его крыльев только добавлял неотразимого восхищения им.

Я остановилась, скорее я стояла уже некоторое время, но не отдавала себе в этом отчет, и продолжала наблюдать за необычным явлением зимним вечером в Ноттинг-Хилл. Снежинки падали на лицо, но больше я не стряхивала их, давая им возможность растаять на нем. Мое сознание склонялось не к одному десятку вопросов, все они были поспешны и бежали наперегонки друг с другом. В равной степени все без исключения они волновали меня, и сиюминутно я хотела знать ответы на все мои к этому времени уже сформировавшиеся и только еще возникающие вопросы.

«Может, ему холодно? А может, он потерялся и растерян? – подумала я. – Что же, в этом мы равны, – возникали следующие мысли. —Может, он ранен?» – сквозь сознание пронесся вопрос, и мне стало жутко. Мысленно я надеялась, что с ним все в порядке.

Я смотрела на голубка и пыталась понять, что есть большой причиной моих замешательств, а также немалых впечатлений. То, что он летит на меня (и я понимала, что еще малой наносекундой он пролетит около, следуя в свою неизведанную даль), его же красота и грация заставили мое сердце замереть от изумления и биться еще сильнее, тем самым продлив мгновение ощутимой красоты. Всего несколько секунд, от силы минута, сполна взбудоражили мою жизнь, и этому я не могла найти должного объяснения. По ощущению они не были равны и больше походили на медленное воспроизведение пленки.

Мое ошеломление перешло все грани, и у меня окончательно захватило дыхание, когда белокурый голубок сел мне на руку. Он продолжил смотреть на меня со всевозможно присущей ему серьезностью, словно это было возможно, и я смотрела ему в ответ, боясь совершить малейшее движение, дабы не спугнуть своего нежданного гостя.

Снег все не прекращался, и мы оказались подвержены ему вдвоем.

– Здравствуй, милый, – тихонько промолвила я. – Откуда ты взялся такой красивый? – спросила я его, думая, что он мне ответит.

– Пойдешь со мной домой? – обратилась я к нему и сделала маленький шаг. Как ни странно, он остался на руке, и это не смогло не вызвать у меня ноток удивления, я думала он сразу сорвется с руки и улетит. Но птица не улетела и каждый последующий мой шаг приближал нас домой. Дорога оказалась короткой, поскольку, когда я встретила голубка, то была уже практически на месте.

Поспешно оглянувшись, я зашла внутрь. Следом поднялась ступеньками на третий этаж и предприняла последние рывки к скорому и желаемому теплу, поспешно ища ключи и, как всегда, не находя их.

– Порой у меня складывается впечатление, что у меня ключи не для того, чтобы открывать ими двери, но чтобы постоянно искать их в сумке, – произнесла я сама себе. – Эврика! – наконец-то я могу попасть домой.

Пустынная и темная квартира вызвала легкий холодок на коже, и напомнила о закрытой лаборатории. Я затаила дыхание.

– Нужно заканчивать с этими видениями, а то я скоро буду пациентом года у психиатра на любимой кушетке, – произнесла я вслух и поспешила включить свет.

В комнате стало светло, и это, несомненно, вызвало чувство уюта и даже спокойствия.

– Так намного лучше.

Мой пернатый друг по-прежнему сидел у меня на руке. И, как я и предполагала, довольно внимательно наблюдал за всем происходящим. Я задумалась над тем, какое у них понимание к окружающему миру, как они все видят и воспринимают. Не зная ответа, я была уверена в том, что они с лихвой отличаются от людей.

Точно я не знала, как долго крылатый друг пробудет со мной, но в полной мере мне доставало настоящего времени, в котором мы были вместе, а об остальном почему-то не хотелось думать и делать поспешные выводы.

После душа я запрыгнула на любимый подоконник-диван и окунулась в размышления, накопившиеся за день и не только. Ко мне подлетел голубок и сел на колени. Несколькими минутами погодя комнату заполнило негромкое звучание музыки.

Это чарующее взаимодействие альтернативно-симфонического рока, непревзойденного мужского фальцета и чувственной игры пиано. Музыка способна творить чудеса и вызывать в нас воспоминания. В моем случае это больше походило на весомый эмоциональный букет многих прожитых мною чувств и дней. Каждый стиль, исполнитель способен запечатлеваться в нас определенными воспоминаниями и опытом, через который мы все проходим.

Мой взгляд продолжал блуждать по ночной улице за окном, проделывая вояж, это действовало на меня успокаивающе, чего я не могла сказать о своей доле среди людей. Часть меня всегда взывала к уединению, предпочитая суете занятную участь тишины. В общении я скорее интроверт, не сильно люблю новые знакомства, хотя без них порой просто не обойтись, и становлюсь практически «парадоксом», когда это касается общения с парнями. Скажем так, парни никогда не баловали меня чрезвычайным вниманием. Когда я училась в Оттаве, не могу сказать, что за ланчем сидела исключительно с ботаниками, но, и не за столом капитана команды и его друзей.

«Я не жду чуда, уже не жду. По всей видимости, и чудо меня не ждет».

За своими размышлениями я забыла о своем пернатом друге. Отстранившись от окна, я перевела взгляд на голубка, и у меня невольно захватило дыхание. Мои колени служили ему возвышением, и потому наши взгляды оставались на одном уровне. Тусклое освещение ночных ламп осветило его силуэт. Это производило впечатление загадочности и нереальности происходящего.

Чувственный фальцет в сопровождении оркестра по-прежнему доносился из динамиков ноутбука, и это только усиливало ощущение недосказанности. Не в силах отстраниться от него взглядом, безмолвно, я продолжила наблюдать за ним на протяжении еще нескольких минут, которым в дальнейшем окончательно потеряла счет. Мне еще никогда в жизни не доводилось видеть их настолько необычными, как я увидела его тем вечером. Я была не просто восхищена, но абсолютно потеряна, пребывая под непонятным влиянием пернатой птицы.

– Ты голоден? – мой голос пронзил тишину, к которой я, кажется, уже привыкла. – Конечно, ты не можешь мне ответить, потому что не умеешь говорить. Я сейчас разговариваю с тобой, и это больше напоминает бред сумасшедшего. Увидев это, Энни сказала бы, что я сумасшедшая. Хотя мы знакомы на протяжении года, и она до сих пор этого не сказала, – на лице появилась улыбка, полная грусти. – Хорошо, что ты не понял ни слова, иначе сошел бы с ума, – мой гость только внимательно смотрел на меня.

– Как ты думаешь, может и ему сейчас тоже одиноко, – задала я еще один вопрос, вспоминая незнакомца. – Тогда я ему не завидую…

Голубь издал характерный звук, и я перевела на него взгляд.

– Мой благодарный слушатель.

По лицу прокатилась слеза, только убежав с одной бездны, она падала в иную. За окном возобновился снегопад, он успокаивал меня, подобному ненастью была присуща внутренне и я. Кажется, голубку это пришлось не по нраву, он то и дело издавал свою собственную, но непонятную речь.

– Прости дружок, сегодня я не в настроении.

Наверное, Энни была единственным человеком, с которым я могла говорить в любом состоянии, не скрывая свои печали. А еще, мне действительно хотелось услышать голос лучшей подруги. Поэтому вскоре я ожидала обратной связи от нее.

– Если ты звонишь сказать, что соскучилась по мне и не можешь дождаться завтрашнего дня, то я тоже соскучилась по тебе, подружка, – протараторила она, ответив на звонок.

Я улыбнулась и посмотрела на голубка. Он по-прежнему сидел у меня на коленях.

– Именно!

– Как ты? Как настроение? – поинтересовалась Энни. – Как прошли выходные? – следовали все новые и новые вопросы. И только я хотела ответить на один, как уже она задавала следующий. Это означало одно, она действительно волновалась. Было приятно знать, что не все безразличны к твоему благополучию.

Будучи единственной волной оптимизма, она умудрялась в любой отрицательной среде найти свои положительные стороны и на деле привнести их в жизнь. Кажется, в моей жизни таких примеров было достаточно, и большинство их нуждалось в изменениях. Я думаю, в мире должен существовать баланс, и с присутствием Светлячка он существует в моей жизни.

– Мне отвечать поочередно? – засмеялась я.

– Можешь и так, – нотки оптимизма и задора наполняли ее голос. – Главное, ничего не забудь. У тебя странный голос. Ты что плакала?

– Я в порядке, – попыталась я заверить ее. – Наверное…

– Нет, это мне нравится меньше! – среди прочего я могла слышать недовольство.

– Родители уехали сегодня утром…

– И тебе грустно из-за этого? – предположила она.

– Да, немного.

– Брось, Мия, не грусти! Это несерьезно, ты же знаешь, что даже на расстоянии они по-прежнему с тобой, – когда Энни говорила так убедительно, в это тяжело было не поверить. – Еще у тебя есть я, – в голосе зазвучала ложная скромность, и я засмеялась.

В наше время тяжело найти человека, которому можно довериться, иногда даже лучшие друзья, каковыми ты для себя их определила, ими просто не являются. В один прекрасный день они предадут тебя, тогда все вернется на свои места, и станет понятно, кто был твоим другом по-настоящему, а кто только играл с тобою в кошки-мышки, изображая твоего истинного друга. К счастью, мне повезло больше, и я не сомневалась в нашей с Энни дружбе, она была подлинной.

Разговор только начался, а плохое настроение улетучилось со скоростью света.

– Я хотела тебе позвонить, но подумала, что ты наверняка уже спишь, поэтому решила отложить разговор до завтра.

– Как видишь, я еще не сплю.

– Почему, скоро полночь? Думаю, профессор не оценит наше с тобой опоздание на его экзамен, – сказала Энни.

– Ага, особенно после моего отстранения на его лекции.

– Это точно. Но тебя что-то беспокоит. Почему ты не спишь?

– Чувствую себя совершенно разбитой из-за этого дурацкого сна. Думаю, если я пропущу одну встречу с вороном, я ничего не потеряю.

– Но они перестали тебе сниться или нет?

«Если не считать нескольких видений…».

– Их немного, это всего один сон.

– И?

– Одно время он перестал мне сниться, но только на этой неделе сон повторялся неоднократно.

– Парень, которого ты не можешь увидеть?

– Ворон.

– А парень красивый? – засмеялась Энни.

– Ты можешь думать о чем-то еще кроме красивых парней???

– Прости, но что поделать, если о вороне совсем не хочется думать. Куда приятнее думать о симпатичном парне, согласись!

– Я же говорю, я едва-едва вижу этого парня.

– И как далеко ты продвинулась на этот раз?

– Кое-как…

– А подробнее?

– Забудь, это просто глупый сон, почему мы о нем должны говорить?

– Не знаю, к примеру, из-за того, что на лекциях ты больше не слышишь профессора, а потом не обращаешь внимания на свою подругу. А может просто потому, что это тебя волнует? Этот сон, он продолжается уже не первую неделю. Мы толком так и не говорили об этом. Не хочешь поделиться?

– А время есть?

Это была бы не Энни, если бы она не захотела знать продолжение, даже если «часы золушки» уже показали на экране телефона полночь.

– Время всегда найдется, если это тебе необходимо.

– Неделя за неделей я не могла различить во сне ничего, но только ощущения.

Я включила громкоговоритель и положила телефон. Вечернее освещение отображалось в окне третьего этажа.

– Страх?

– Необъяснимая боязнь, неопределенность и неизвестность того, что прячется за темнотой. Возможно, я нужна человеку, находящемуся в темноте. Он хочет забрать меня с собой.

– Почему ты уверена, что в темноте кто-то есть? – настороженно спросила она.

– Я это чувствовала и не ошиблась.

– Это касается последнего сна?

– Или нескольких последних. Понимаешь, этот страх был из-за ворона, теперь я это понимаю.

– Тогда ты можешь успокоиться, это же просто птица, Мия!

– Ты права, я слишком много времени уделяю пустякам.

– Я бы не назвала сон, повторяющийся на протяжении нескольких недель пустяком, но я нахожу этому более рациональное объяснение.

– Какое?

– Скорее причина кроется глубже. Тебя последнее время что-то беспокоит и это выражается в твоих необоснованных снах. А еще, я думаю нам действительно пора ложиться спать, иначе шансы проспать экзамен увеличатся.

– До завтра, Светлячок.

– Не позволяй своим снам большего, – поспешно пролепетала она.

– О чем ты?

– Мия, пусть все станет на свои места, я искренне тебе этого желаю.

С каждой минутой веки становились тяжелее и тяжелее, последнее, что я увидела, перед тем, как окончательно заснуть, это обаятельного белоснежного голубка, который продолжал сидеть у меня на коленях на протяжении всего разговора с Энни. А потом я погрузилась в глубокий и беспокойный сон.

С приходом нового дня на меня обрушивался окружающий мир, в котором я чувствовала себя чужестранкой, которая не знает о существовании своего родного места. Чужестранкой, которая нуждается в любви, но не находит ее.

Глава III
Еще один день

Утро не обошлось без сюрпризов. Мой пернатый друг исчез. Я посмотрела на кухне и в холле, но ничего не напоминало о вчерашнем госте.

«Ни малейшего следа, ни малейшего следа», – мысленно повторила я.

Это было немыслимо. Единственным вразумительным объяснением, которое я допускала, было эмоциональное переутомление, что обрушилось на меня вчера сполна и без остатка. Маленькое исчезновение взбудоражило мое сознание, став заглавным вопросом зимнего утра. Занятия никто не отменял, поэтому я не могла себе позволить еще большего опоздания, и стала собираться в университет на пары. Хотя до вечера у меня так и не получилось избавиться от томимого волнения, которое вызвало у меня странное исчезновение голубка.

Должна признаться, прошедшие дни я немного времени уделяла обучению. Накопилось немало учебного материала, который мне стоило наверстать. Стоило мне подробнее ознакомиться с лекционным материалом, и меня охватило непонимание, как мне удалось пропустить так много! Тем не менее, мне казалось, я готова к контрольному тесту по теории у профессора Оллфорда. По крайней мере, хотелось в это верить.

– Привет, Мия, – пропела милая Энни, зайдя в кабинет. – Как твоя практическая работа?

– Я все сделала, мне очень понравился результат. Кстати, а куда ты делась вечером? Я искала тебя, но тебя нигде не было, – мне сразу вспомнилось неприятное знакомство с новым студентом.

– Мия, я долго ждала тебя, но потом пошла в лабораторию, и, дверь была закрыта.

– Я так и знала! – воскликнула я и на меня стали оглядываться другие студенты.

– Да что с тобой?

– Меня кто-то закрыл в лаборатории, а потом появился этот жуткий парень, – при одном вспоминании о нем, меня передернуло.

– Подожди, какой еще парень?!

– Попрошу внимания, – профессор Оллфорд зашел в аудиторию. И буквально за минуту в зале наступила тишина. – На написание теории у вас будет один академический час, по завершении которого вы будете свободны.

– Потом поговорим, – прошептала я.

– Договорились, – недовольно проворчала Энни.

К тому времени профессор Оллфорд раздал контрольные листы с вопросами и пожелал всем удачи.

Мне попался вопрос «Жанры фотографии», который на протяжении данного мне времени я попыталась изложить в наиболее осмысленной форме. Своевременно прочтенная и усвоенная информация возвращалась из недр памяти и лаконично излагалась на листе. И дальше я не ощущала времени и полностью была вовлечена в контрольный вопрос.

«Важнейшим свойством фотографии является достоверность и подлинность запечатлённых на ней событий. Одновременно с этим, изображение, будь это живопись и т.п., несёт в себе как художественное обобщение, так и раскрытие внутреннего смысла изображенной ситуации. Более того, все это может отображаться в разных жанрах фотографии, что и представляет собой единый результат для восхищения.

А именно, среди жанров фотографии можно выделить следующие: Натюрморт; Обнажённая натура; Пейзаж; Портрет и Автопортрет; Флора и многие другие жанры. Также существовали и некоторые другие специфические виды фотографии».

Ну вот, я до такой степени увлеклась перечислением, что совсем забыла о времени и о своем обещании быть немногословной. Естественно, это было незначительной частью того, на что мне стоило обратить внимание, но я сосредоточилась на основном.

– Профессор Оллфорд, я готова сдать работу, – поспешила я ответить.

– Замечательно, Мия, ты вовремя, я только хотел оповестить всех, что положенное время на написание теста вышло. Прошу всех сдать свои работы, – объявил профессор.

Тестирование закончилось, и мы с Энни зашли в студенческий паб.

«Меньше холода и больше уюта. То, что нужно».

Настроение соответственно улучшилось. Приятным бонусом для меня оказалось и то, что я провела день без видений о вороне. Как не странно это прозвучит, мне стало не хватать присутствия незнакомца.

«Еще не вечер…»

– Мия, в аудитории, ты говорила о недоразумении, в котором замешан парень?

– О, совсем забыла. Это было ужасно! – мы сели за стол.

– Дверь заклинило и пропало электричество, а потом этот ворон ударился об окно, – скороговоркой проговорила я, моя жестикуляция превышала норму.

– Подожди, подожди. Теперь медленнее и обо всем по порядку.

– Я не могла открыть дверь, звала на помощь, а потом пришел парень, хотя я совсем не поняла, как он зашел в лабораторию. Понимаешь, дверь была наглухо заперта.

– Значит, он просто появился из воздуха? – скептически произнесла Энни.

– Нет.

– Тогда ты видела, когда он зашел?

– Нет, я не видела этого, потому что испугалась ворона, он ударился прямо об окно, – разговор катился в пропасть.

– Мне кажется, тебе не стоит относиться ко всему с таким предостережением. Из-за этого дурного сна тебе повсюду мерещатся вороны. Я начинаю за тебя волноваться.

– Птица действительно ударилась в окно. Ты мне не веришь?

– Конечно, верю, Мия. Но разве раньше подобные мелочи не случались? Говоря о воронах, как твои ночные прогулки с незнакомцем? Ничего нового со вчерашнего дня? – улыбнулась Энни.

– Все выходные я провела без его компании, и это меня нисколько не расстроило.

«Не считая нападения ворона у Гринвича…» – подумала я.

– По незнакомцу? – засмеялась Энни.

– Нет, по ворону!

– Жаль, я думала, у тебя есть свежие новости об интригующем мистере «Инкогнито», – разочарованно сказала Энни.

– Ожидала услышать что-то в этом роде. И потом, ты наверняка не знаешь, как он выглядит. Я сама не знаю!

– У тебя есть для этого прекрасная возможность.

– Даже не напоминай, мне хорошо без снов, – я запнулась. – У меня начались видения, – неуверенно сказала я.

– Видения??? – воскликнула Энни.

– Да.

– Почему ты мне об этом не сказала?

– Не хотела делать бурю в стакане.

– Наверное, сорняк красавчик, если у тебя не получается с ним попрощаться…

– Это не смешно.

– Ну да… Мия, тебе мало реальных парней, так ты ищешь себе вымышленных?

– Серьезно? Ты его не видела, он такой же реальный, как и я с тобой.

– Ты тоже его не видела.

– Но я разговаривала с ним, и он помог мне, когда ворон напал на меня.

– Подожди, когда это произошло? У тебя было видение, и на тебя напал ворон? – в голосе Энни появилось беспокойство.

– Да.

– Подружка, это не смешно.

– Ты видишь, чтобы я сейчас смеялась?

– И что было потом?

– Я гуляла с родителями в парке, когда у меня случилось видение. К счастью, родители этого не видели.

– Расскажи об этом нападении, – кажется, Энни впервые и по-настоящему разволновалась.

– Ничего не меняется. Я в замешательстве, и это выматывает меня.

– Тебе нужно узнать об этом парне. Возможно, ему нужна твоя помощь. Этому должно быть объяснение. К примеру, ты знаешь, как его зовут?

– Нет.

– Мия! Ты видела его два-три раза, если не больше, но по-прежнему не знаешь, как его зовут?!

– Знаешь, он не сильно любит говорить.

– Но имя можно было узнать?

– Домой идешь-то?

– Резкая смена разговора. К чему бы это…

– Я просто хочу домой, или мы собираемся просидеть в кафе до вечера?

– Ага, и подождем твоего загадочного парня?

– Хорошо, я иду домой, а ты можешь остаться и подождать его.

С дальней стороны послышался громкий смех нескольких ребят и бурное обсуждение, на которое я с самого начала не обратила внимания. Во-первых, это студенческий паб и если тебе хочется тишины и уединения, то это точно не подходящее место. Но стоило мне приглядеться к ребятам, и мое негодование превысило возможный лимит. Среди них я увидела парня, которого встретила накануне в лаборатории.

Должна признаться, сегодня он выглядел значительно лучше. Наверное, мое первое и не слишком положительное впечатление о нем сложилось у меня благодаря неосвещённой аудитории и изначально не сложившемуся разговору.

– Мия, куда ты смотришь? – заинтересовалась Энни, но я нисколько не отреагировала на ее обращение и дальше продолжала наблюдать за парнем, имени которого я по-прежнему не знала.

Он взял кий и обошел бильярдный стол с другой стороны, всего одно ловкое движение, которое, кажется, не составило ему никакого труда, и шар закатился в лунку. Отросшие волосы были собраны в хвостик, однако некоторые пряди волос все равно выбились. Только сейчас я заметила его ехидную и ко всему прочему приятную улыбку, а в его глазах танцевали дерзкие огоньки.

«О чем ты думаешь?! Этот парень повел себя как последний грубиян, а ты спокойно сидишь и не сводишь с него глаз!»

Мое внимание сосредоточилось на его впечатляющих руках, которые ловко удерживали кий и проворно с ним обращались. На нем была белая футболка с коротким рукавом и черные кожаные брюки. После того, как парень забил очередной шар в противоположную лунку, к нему подбежала симпатичная девчонка и, судя по всему, стала расхваливать его непревзойденный талант. Не знаю почему, но меня это очень разозлило. Дальше она вынула у него изо рта чупа-чупс и положила его себе в рот.

– Фу, как это некрасиво, – оказывается, я произнесла это вслух.

– Мне кажется, или несколько минут подряд я не могу к тебе достучаться, потому что ты пялишься на того красавчика? – подстрекнула меня Энни. – Думаю, будет несправедливо, если я не добавлю, он и правда красавчик, – она засмеялась.

– Что? Нет! Я не смотрела на него, – недовольно сказала я. – Не говори глупостей. У тебя, что не парень, то красавчик. Ты можешь их по-другому называть?

– Нет ничего плохо в том, что тебе нравится парень, – безобидно сказала Энни, отпив кофе.

– Он мне не нравится! – я сказала громче обычного, выделяя отдельно каждое произнесенное слово. – Он дурак и грубиян!

– Не все так плохо, я не только дурак, но и весьма привлекательный парень, – неожиданно прозвучал мужской голос. – Рад встрече, милашка. Не думал, что это случится так скоро.

Это застало меня врасплох. Наверное, он подошел к нашему столу, именно тогда, как я пыталась доказать Энни, что этот парень для меня отвратителен.

– Вот это новость. Вы знакомы? – удивленно спросила Энни.

– Да, – сказал парень.

– Нет, – продолжила я.

– Так, я точно что-то пропустила, – Энни загорелась любопытством быстрее, чем я думала. – Ты и есть тот загадочный парень, который не на шутку разозлил мою подругу?

– Грубиян, – усмехнулся он. – Мне так больше нравится, – в руках он держал черную кожаную куртку, она добавляла ему мрачности. И все-таки мне не показалось. Я бы сказала, он напоминал небо перед грозой, когда облака постепенно затягивало серой дымкой.

– Твоя подружка, с которой ты делишь конфетку, наверное, заждалась тебя.

– Ты злишься потому, что я не предложил чупа-чупс тебе?

– Ты всегда такой дерзкий?

Энни только наблюдала за нашим словесным поединком.

– Нет, только когда девчонки, которых я вызволяю из закрытых лабораторий, вместо благодарности, называют меня дураком.

– И часто ты закрываешь их в лабораториях?

– Ты думаешь, это я тебя закрыл? – в его глазах промелькнула вспышка беспокойства.

– Да. И мне кажется, ты куда-то спешил, – мне хотелось по скорее закончить этот разговор, тем самым освободиться от его навязчивой компании.

– На каком факультете ты учишься? – не отставал он.

– Дай подумаю, наверное, на факультете «не твое дело»! – огрызнулась я.

– Думаю, у нас много общих интересов.

– Ага, как же…

– Я тоже хотел поступить на этот факультет, но потом узнал, что там много скучных предметов, и они будут интересны только домашним девчонкам, которые после восьми из дому не выходят.

– Ты прав, на моем факультете гораздо больше предметов, которые будут для тебя не интересны. Как тебе дисциплина «я не встречаюсь с грубиянами»?

– О, ребята! Я смотрю у вас действительно много общего, – вмешалась в разговор Энни. Безусловно, этот разговор явно казался ей забавным.

– Ты так и не сказала мне свое имя, – продолжил он разговор, будто это доставляло ему особое удовольствие.

– Слушай, я думаю на сегодня с меня достаточно твоей компании, – его непоколебимость стала меня изрядно раздражать. – Энни, ты идешь домой?

– Здорово, я тоже собирался уходить, могу проводить, – его взгляд вызывал во мне одновременно неприязнь и интерес.

– Не удивительно, что ты не поступил на факультет, где я учусь, там учат слушать, что тебе говорят с первого раза.

Он засмеялся.

– Это означает, что ты не скажешь мне имя?

Я встала из-за стола и направилась к выходу.

– Мия, ты серьёзно? – последовала за мной Энни. – Парень просто хочет познакомиться.

Мы вышли на улицу, и незнакомец вышел за нами, но пошел вниз по Пекхэм роуд. Вдруг он обернулся и крикнул.

– Кто тебе сказал, что я встречаюсь с такими домоседками как ты? – его едкая улыбка вызвала во мне бурю недовольства.

– Как по мне, вполне милый парень. Что на тебя нашло?

Энни подошла к мини Пежо, который был припаркован в нескольких метрах от университета.

– Я думаю, все очевидно. Какие объяснения ты ждешь от меня?

– Да все никак не было времени поехать к родителям и забрать машину. Но, теперь подруга, у нас есть верный спутник, который нас не подведет! Мне кажется, он тебе нравится, – подстрекнула меня Энни, авто тронулось с места.

– Он мне не нравится, и прекрати меня убеждать в этом. Он дерзкий и дурно воспитан.

– И даже ни капельки не симпатичный?

– Энни… Только из-за того, что ты хочешь меня видеть с парнем, не дает тебе права сводить меня со всеми парнями, проживающими в Лондоне.

– Не со всеми, только с некоторыми, – она невинно улыбнулась. Энни не спешила продолжить разговор, ее взгляд говорил сам за себя.

Мы проехали Темзу через Воксхолльский мост и повернули на Белгрейв-роуд.

– Хорошо, ты победила, возможно, он немного симпатизирует мне, но от этого он не стал меньшим нахалом.

– Ты хотела сказать страстным, – Энни расплылась в улыбке.

– Ты неисправима, подруга!

Будучи на Гросвенор-Плейс, можно было полюбоваться зимним видом на Бакингем Палас Гарденс, от которого всего ничего оставалось до резиденции Букингемского дворца.

– Куда засмотрелась моя лучшая подруга? – к тому времени, дворец уже остался позади. Хотя его изначально не было видно.

– На Букингемский дворец.

– Боишься опоздать на «Файв-о-клок» с Королевой? – Энни громко засмеялась.

– Думаю, там меня точно не ждут.

– Что делаешь завтра? – спросила Энни.

– Начало предновогодних выходных и окончание учебного года, несомненно, повод для радости.

– Тогда предлагаю начать праздник с ночевки у меня.

Поворот на Бейсуотер-роуд предвещал скорое окончание нашей поездки.

– Здорово, я согласна!

Возвращаться домой, в предновогоднее время в пустую квартиру совсем не хотелось. Если меня там что-то и ждало, так это только мои навязчивые сны и знакомство с вороном.

Мы вышли из машины и поспешили к Энни. Перед входом в дом я нечаянно посмотрела в небо и увидела небольшую стаю голубей, быстро пролетающих в неизвестном направлении. Всего мгновение, и я перестала их видеть, они улетели. Как ни странно, несколько безызвестных птиц напомнили мне о моем недавно исчезнувшем госте.

– Все в порядке? – поинтересовалась Энни.

– Да, просто увидела голубей в небе.

– Птицы – дети свободы.

– Ага, а мы – дети четырех стен и гаджетов.