Дорога в страну четырех рек

И колдун протянул руку в сторону Ольги.

Девушка, как завороженная, встала с кресла:

– Я хочу пройти посвящение, потому что оно дает власть и силу.

Пораженный Николай не узнал ее голос.

– Что здесь происходит?! – закричал он, позабыв о правилах приличия. – Прекратите это шоу, какие медиумические способности?

Ему наконец удалось выбраться из мерзкого кресла, и он рванулся навстречу колдуну.

Дикий хохот сотряс все вокруг. Что было дальше, Николай не помнил: как оказался на улице, как добрался до дома… И главное, он никак не мог понять, почему с ним больше нет его Олечки.

Глава 6

ГРОЗОВОЙ ВЕСТНИК

Мощные дождевые струи с шипением хлестали по раскаленному асфальту. Толстые, покрытые бугорками и небритой щетиной ветви тополя с наслаждением расправляли клейкие листья навстречу небесному омовению. Их старые стебли источали острое и насыщенное, как пение скрипки, благоухание. Прохожие старались бегом укрыться в ближайших подворотнях. Лишь один молодой человек с видимым удовольствием стоял под дождем и слушал, как молнии и удары грома создают удивительную светомузыкальную композицию над плавящейся от весеннего жара Москвой. Удивительным образом в небесную симфонию вплеталась музыка, льющаяся из дома с колоннами. Роскошный хор исполнял ораторию Генделя «Мессия»: «Аллилуйя, аллилуйя, аллилуйя, аллилуйя, аллилуйя…».

Игнатий почувствовал вдруг какой-то незаметный сдвиг в структуре пространства. Некие изменения, слишком могучие, чтобы их можно было сравнить с чем бы то ни было, коснулись его органов чувств. Игнатию показалось, что в него ударила одна из тех небесных стрел, которые пронзали небеса. Его тело и дух словно превратились в воду. Подняв глаза, молодой человек увидел странное существо, как бы сотканное из молний. Оно неслось на запредельной скорости и в то же время – источало необыкновенный покой. Но самым удивительным оказался голос сущности. Было непонятно, поет дух или говорит: звучал очень древний, то ли григорианский, то ли византийский хорал. Грохот небесных тамбуринов вплетался в это вечное славословие Бодрствующего…

Игнатий не помнил, сколько он простоял перед чудесным видением. Прошла то ли секунда, то ли год. Как вдруг утихли все звуки – казалось, тишина воцарилась над Вселенной. В этом всемирном молчании Игнатий услышал слова, обращенные к нему:

– Ты, носящий на себе имя Богоносца, должен искать Страну Четырех Рек. В ней ты найдешь драгоценный камень, в котором заключена суть твоей жизни. Иди, Господин рассвета открыл для тебя путь.

– Но почему я? Я не готов. Сейчас у меня много дел. Лучше как-нибудь потом… – Игнатий едва нашел в себе силы хоть что-нибудь ответить.

– За тебя просил святой Игнатий, и ты должен идти сейчас же. Все времена сошлись в это мгновение. Да и какое дело может быть сравнимо с бессмертием?

– А если я не захочу, что мне будет?

– Если не захочешь, вода твоя обратится в пыль, сердце будет пронзено черным мечом и все радости обратятся в величайшую беду.

– Но что мне делать? Где дорога в эту страну? Я не встречал упоминаний о ней на картах. И в исторических книгах тоже… Идти туда, не знаю куда, чтобы найти неизвестно что?..

– Посмотри, что у тебя в руках. Возьми и читай. Действуй, и Верховный Властелин будет с тобой.

С этими словами вестник исчез так же внезапно, как и появился. Слух Игнатия снова заполнил привычный шум большого города. Во время видения у него не было ни малейшего сомнения в реальности происходящего. Но сейчас внутренний голос стал взывать к здравому смыслу.

«Уж не схожу ли я с ума? Вроде и не пил ничего такого», – подумал Игнатий. – Ну ладно, сейчас вернусь домой, глотну коньяка, успокоюсь, приду в себя. А завтра, хоть и не хочется, покажусь врачу.

В тот же момент он ощутил, что держит что-то в руках. Игнатий отказывался верить собственным глазам: это был старинный свиток.

СТРАННЫЙ МАНУСКРИПТ

Гроза уже отшумела. Последние дождинки взбивали пузыри на лужах. А Игнатий все еще стоял около тополей, не решаясь потянуть за ленту, опоясывавшую свиток. Воплощение мягкости на ощупь, она в то же время была необычайно прочной. Украшали ее причудливые изображения диковинных цветов. Но самым удивительным был, конечно, пергамент самого свитка: он явно был выделан из кожи каких-то неземных овец. Багряный по краям, в середине он сверкал ослепительной белизной. Казалось, от него исходит некий отсвет…

Наконец Игнатий решился и потянул за конец ленты. Свиток развернулся – внутри он оказался еще чудеснее, чем снаружи. Фон манускрипта был цвета лазурита, вверху страницы то появлялись, то исчезали золотые буквы. Причем весь текст увидеть было нельзя: свиток настойчиво сворачивался, оставляя открытой лишь ту часть, которую следовало прочесть.

Вот что было адресовано Игнатию:

«ВЗЫСКУЮЩИЙ СТРАНЫ ЧЕТЫРЕХ РЕК – ВСТАНЬ И ИДИ. ПУТЬ ТВОЙ ВЕДЕТ НЫНЕ НА ЗАПАД. НАЙДИ НА СКАЛЕ ЗА ГЕРКУЛЕСОВЫМИ СТОЛПАМИ ПУСТЫННИКА ПАВЛА. ОН СКАЖЕТ ТЕБЕ, КАКИЕ ДОЛЖНО НАЙТИ ПРИМЕТЫ, ПО КОТОРЫМ СМОЖЕШЬ ОТЫСКАТЬ ПУТИ ЗА ПРЕДЕЛЫ МИРА».

Когда Игнатий перечитал написанное трижды, слова исчезли – и на их месте засиял облик пламенного серафима. Но уже через мгновение свиток оказался свернут и завязан лентой. Странное дело: только что бывший шириной с локоть, манускрипт вдруг оказался размером с карманный блокнот и легко поместился в нагрудный карман. Игнатия это не удивило: за последний час произошло столько чудес, что впору было перестать удивляться.

ОБМАННЫЕ ТРОПЫ

Над Москвой вновь засияло вымытое солнце. Нужно было что-то делать, но непонятно, куда идти.

– Как же мне добраться до пустынника? – вслух спросил у себя самого Игнатий.

Ответа на свой вопрос он не получил и медленно пошел в сторону Пятницкой улицы. Повернув сразу за башенкой, чей шпиль как будто указывал на сверхнебесные сферы, он, недолго думая, побрел к виднеющимся вдали главам Климентовской церкви. Но не успел он пройти и половины пути, как около морского ресторанчика его настиг странный молодой человек. Выглядел он весьма необычно: темные волосы покрывал бордовый берет, на плечи было накинуто лиловое пончо. Даже джинсы были не традиционно синие, а какие-то фиолетовые, с красным отливом.

– Привет, братан, – крикнул он, подойдя сзади к Игнатию.

Игнатий слегка растерялся:

– Не имею чести быть знакомым…

– Вот как? Ну, раз считаешь, что мы незнакомы, я представлюсь. Зови меня Ариман.

– И что вам от меня нужно? – спросил Игнатий, желая поскорее отделаться от развязного прохожего.

– Да почти ничего. А тебе от меня нужно многое. Например, слышал я, что нужно тебе попасть к некоему персонажу, который знает то, что тебя интересует. Так вот, я могу продать тебе эту информацию прямо в Москве.

«Вот оно, продолжается», – промелькнула у Игнатия мысль.

– Продать? – переспросил он. – И какая же будет цена?

– Узнаешь, но позже, это пока секрет. Но ты не прогадаешь.

Странный прохожий обхватил Игнатия за плечи и повлек его тесными переулками в сторону Ордынки. Хватка у человека в бордовом пончо была странной: и мягко, и не вырвешься.

Между тем Игнатий все меньше узнавал окрестности. Стены зданий были испещрены граффити вперемешку с непонятными значками и надписями на иврите. Все вместе они сливались в жутковатую фреску, автор которой явно стремился произвести на зрителя тягостное впечатление. Чтобы отвлечься, Игнатий решил посмотреть, который час. С Пятницкой он вроде бы ушел лишь минуту назад, с другой стороны, позади осталось столько улиц и проулков… Но часы Игнатия стояли.

– Да, у нас так. Со временем мы накоротке. Наш правитель – «архонт эона», то есть нынешнего века, – будто подслушал мысли Игнатия Ариман. – Потому и говорят, что в преисподней мука вечная. Не в том смысле, что длится она долго, а потому, что времени там нет вовсе.

За углом дома, к которому Ариман увлекал Игнатия, вдруг засветились огни бара. То ли уже наступил вечер, то ли в этом закоулке он никогда и не заканчивался. В сумеречной мгле окрестные здания расплывались неясными очертаниями, и только вывеска «Валгалла» кричала о себе ярко-багровым цветом.

Бар располагался в подвале старинного дома, в лепнине на фасаде которого нетопыри соседствовали с пятиконечными звездами, серпами и молотами. Вниз вели тринадцать ступеней. Ариман толкнул тяжелую чугунную дверь – и втолкнул Игнатия внутрь.

В зале царил полумрак. Совсем темно здесь не было из-за свечей, горевших разным цветом. Пламя их то вспыхивало сильнее, то угасало, освещая странное убранство помещения. Во всех углах зала и в центре его стояли кадильницы в форме грифонов и драконов, источавшие сладковатый и дурманящий аромат. Еще здесь были столы, покрытые парчовыми скатертями, напомнившими Игнатию церковь: их для чего-то расставили в форме греческой буквы омега.

«Странные хозяева у этого места, – подумал Игнатий. – Даже столы правильно поставить не могут».

– Не странное место, а дорога в странность, – возразил Ариман. – Правда, только в нашу странность. Есть и другая, но о ней лучше не знать. А столы стоят как раз правильно. Если «А» сказал Один, то «Я» скажем мы. Впрочем, давай выпьем. Ведь как говорят персы, любое дело надо обсуждать дважды: на трезвую и на пьяную голову.

Игнатий нехотя присел у одного из стоявших слева столов. Тут же, как по мановению волшебной палочки, на нем возникли две чаши, подножие которых украшали непонятные письмена, напоминавшие скандинавские руны. В чашах плескался напиток золотистого цвета, издававший приятный, хотя и необычный аромат. В качестве закуски подали себя (никакой обслуги не было в помине) грибы, подозрительно напоминавшие пантерные мухоморы.

Ариман, взяв чашу левой рукой, напыщенно и в то же время фамильярно сказал:

– Ну, для начала давай выпьем за успех нашего предприятия. Да послужит оно для строительства великой башни. И драгоценный изумруд пусть украсит ее венец.

Игнатий не понял из тоста ни слова. Но и спрашивать было бессмысленно: Ариман уже дал понять, что всему свое время. Оставалось ждать дальнейшего развития событий.

Игнатий пригубил из кубка. Дух его в ту же минуту содрогнулся. В голове молоточком застучала запоздалая мысль: бежать отсюда, надо бежать…

Но Ариман видел Игнатия насквозь. И отпускать никуда не собирался. Его лицо скривилось в недоброй усмешке.

– Ты что, сдрейфил? Разве ты слабак, что трусишь перед настоящим делом? Ты же не такой, как все. Мы и условия еще не обсудили, а ты уже лыжи намылил. Так нельзя. Ну, ты кто, вошь на гребешке или повелитель своей судьбы?

Что-то такое было в его интонации… Она завораживала, сулила неведомые прежде соблазны, пробуждала дремавшее где-то в глубине тщеславие: «Ну, ты же можешь попробовать. Тебя не зря так уговаривают, это шанс всех обставить». Эта же интонация заглушала собственный внутренний голос, который просил, умолял Игнатия не слушать Аримана…

Победило страстное желание не быть как все. И Игнатий ответил:

– Я ничего не боюсь. Мне только хотелось бы понимать, почему вам понадобился именно я…

– Ну, раз так, – оживился Ариман, – тогда, пожалуй, и можно поговорить о том, почему, зачем и как. Я ведь сразу понял, что ты не какая-нибудь ботва, а серьезный мужик.

Теплая волна удовольствия разлилась в груди у Игнатия после этих слов. Да и кому не приятно, когда его ценят и уважают. Ариман же хорошо разбирался в людях. Он легко поддел Игнатия на крючок самолюбия.

– Да-да, – продолжил Ариман. – Мы всегда говорим, что нужно бороться за свои права. Вот у тебя сколько достоинств! А кто-нибудь о них помнит? Нет, все распоряжаются тобой, как своей собственностью, приказывают… Никакой декларации прав человека и гражданина. Но давай ближе к делу.

Тут он наклонился над столом и таинственно зашептал прямо Игнатию в ухо, хотя никакой нужды в этом не было. Шум от тяжелого рока (играли, кажется, «Раммштайн») был такой, что трудно было слушать даже свои мысли.

– Суть в том, что тебе нужен камень. Нам он тоже нужен. Так почему бы не скооперироваться? Мы знаем, где камень, но попасть туда не можем. Ты же, наоборот, не знаешь, но можешь пробраться куда нужно. Так что давай баш на баш. Ты добываешь нам камень, а мы тебе даем взамен… да что угодно, хоть бессмертие, хоть вечную молодость.

– А вам-то он зачем? – спросил Игнатий.

– Я же сказал, для башни. Без него нельзя прорвать пространство, уже пробовали. А нам надо ворваться в небеса. А хочешь, мы тебя сделаем одним из мастеров башни? Ты даже не представляешь, какие это возможности…

– А как же вода, ставшая пылью, черный меч и так далее? – все еще сомневался Игнатий.

– Да пропаганда это все. Да и не нужна тебе будет вода. Пить будешь лучшие вина. А уж о черном мече и о сердце мы точно сможем позаботиться.

– Ну, если так, то давайте попробуем, но помните, что вам я ничего не обещал. – Игнатий старался оставить себе хоть небольшую лазейку для отступления.

– Обещал, не обещал, какая разница? Все равно решаешь не ты. Главное – согласие. У них все получится. Ну, пойдем, ты же обещал не трусить, ты же сильный. Пошли, пошли.

И с этими словами Ариман приобнял Игнатия и повел к задней стене зала, на которой висело огромное зеркало, обрамленное золотой, инкрустированной рубинами рамой.

– Вот и дорога в странность, – не без удовольствия сказал он и вдруг резко толкнул Игнатия прямо внутрь зеркальной поверхности:

– В путь!

ПОЛЕТ К БЕЗДНЕ

Удар оказался сильным. Игнатий на мгновение потерял сознание. А когда пришел в себя, удивился, что не болят руки и лицо, которые, казалось, должны были порезаться о зеркало. Место, в котором он очутился вместе в Ариманом, было еще менее уютным, чем недавняя «Валгалла». Какая-то хмарь вместо света. Серо-бурые то ли стены, то ли слои тумана. Время от времени рядом слышался звук лопнувшей гитарной струны. Земля точно мертвая, ни травинки на ней. Да и земля ли это? Ноги стоят твердо, а топнуть или хотя бы провести ботинком черту невозможно. В воздухе – стойкий запах застарелой пыли.

– Какая-то странная у вас странность. Неуютная. Могло бы здесь быть и потеплее, – заметил Игнатий.

– Будет, будет и потеплее, – с недоброй усмешкой ответил Ариман. – Но, собственно, странность такой и должна быть. Тем более что путешествие только начинается.

С этими словами Ариман сплюнул через правое плечо. Слюна зашипела, как кислота на куске мела. И вот прямо над ними стали проявляться очертания коракла – лодки древних ирландцев, такие Игнатий видел в книжках. В него были запряжены два грифона, чьи бока лоснились, а из алых пастей вился дымок. В глубинах исполинских грудей чудищ застыл рык. Однако, увидев Аримана, они тотчас завозили хвостами, как побитые дворняги…

* * *

И на этот раз Жанна очнулась вся в холодном поту. Пижама ее липла к телу, руки тряслись, как в лихорадке. Жанна чувствовала жар, ей казалось, что она только что бредила. За окном опять радужно сиял мартовский день, часы показывали одиннадцать. Жанна оглядела комнату, посреди которой стоял мольберт с не дописанной вчера картиной. На холсте извивались бесконечные пыльные коридоры. С чего начать писать увиденное в сегодняшнем сне? Коракл с двумя грифонами, бар со странным названием «Варгалла», свечи, столы и Ариман в лиловом пончо…

Но больше всего ее поразило новое знакомство: Жанне показалось, что Игнатий – человек, которого она хорошо знает. Или знала прежде… А может быть, он из ее будущего? Но будущего нет, а прошлое уже прошло, возможно, когда-то она знала этого Игнатия, и потому он ей приснился.

Жанна прикрепила ватман к мольберту и начала быстро, крупными штрихами набрасывать грифона.

Глава 7

В следственном комитете при прокуратуре начинался обычный рабочий день.

Шныряли из кабинета в кабинет сотрудники, хлопали двери, пахло только что заваренным кофе, отовсюду доносился запах табака. Сквозь не мытые после зимы окна пробивалось яркое, ничем не утолимое весеннее солнце.

– Когда нам окна мыть будут? – недовольно произнесла Валя, помощник следователя, разливая крепкий кофе по чашкам. – Скоро белого света не видно будет.

– Так это были ребята с ночной игры? – спросил Вася, системный админ, забежавший к следователям на утренний кофеек.

– Ну да, – ответил следователь Константин за Валю.

Валя была сегодня без настроения, и ее лучше было не трогать.

– Как эта игра называется? – продолжал допытываться Вася, размешивая пятую ложку сахара в кружке.

– Да фиг их знает, «Ночные снайперы» вроде, – произнесла как можно равнодушнее Валентина. – Вась, а у тебя не слипнется? Ты хоть бы раз сахару принес к чаю или печенья. Каждый день здесь трешься, а еще ни разу ничем не угостил.

На работе она тщательно скрывала, что была заядлым игроком, и уж тем более никогда не призналась бы, что ребята, нашедшие с субботы на воскресенье труп на путях, – это приятели из ее команды «Строго фиолетово». В тот вечер она пошла в ночной клуб с подругой и теперь благодарила за это судьбу. Иначе ей пришлось бы объяснять свое присутствие там, а афишировать свое увлечение, прямо скажем, странное для человека из органов, она никак не хотела.

– Какие «Ночные снайперы»? «Ночной поиск», Валь, ты же должна знать, – обратился к ней Константин.

– Да мне фиолетово, как они называются, хоть «Ночные бабочки», – огрызнулась Валя. – Сути дела это не меняет, а только прибавляет работы нашей замечательной конторе. Теперь у нас не три трупа, которые якобы по пьяни угодили под электричку, а четыре. И этот последний говорит о том, что трупаки эти на пути не сами притопали. Им помогли, и очень сильно помогли.

– Ну, это ежу понятно. – Костя отхлебнул кофе из чашки. – Судебные эксперты нашли у одного из них дырку в сердце – от тонкого и острого предмета…

– Помогли так помогли, только непонятно, кому понадобились несчастные бомжи. Да еще дырявить их таким способом, – проворчала Валя, включая компьютер. – Вася, у меня комп виснет уже неделю, может, как раз ты мне его сделаешь? А то только кофе пить приходишь. – В ее голосе слышалось явное раздражение.

– Валюха, о чем речь, конечно! Для тебя я сама доброта, щас все наладим, – заискивающе пообещал системщик.

– Ну, может, еще не объединят в одно дело? – спросила Валя, уже обращаясь к Константину.

– Объединят, как пить дать, голову даю на отсечение, – сказал Константин, закуривая очередную сигарету.

Глава 8

Николай проснулся от телефонного звонка. Брать трубку не хотелось, но на том конце были настойчивы.

– Алле, – произнес Коля осипшим голосом.

– Николай Андреич, а что это вас на работе нет уже третий день? – послышался ехидно-недовольный голос начальника.

– Я приболел, – прохрипел Коля в трубку.

– Ну-ну, я заметил, как вы приболели. Вы знаете, что у нас разговор короткий, без церемоний, поэтому считайте себя уволенным за прогулы. Кстати, передайте своей подруге Ольге, что она тоже уволена. За трудовыми книжками можете зайти, когда поправитесь. Всего доброго.

Послышались короткие гудки.

– Да пошел ты! – закричал Коля и бросил мобильник в стену. Трубка жалобно хрустнула и разлетелась на несколько частей. Коля бессильно повалился на диван и застонал.

– Господи, что происходит? Это бред, сон, это просто сон…

Больше всего ему хотелось проснуться утром и увидеть рядом с собой Ольгу. Они поедут вместе на работу и навсегда забудут сон про страшного колдуна.

Глава 9

Несколько месяцев назад.

– Я недоволен тобой, Петерс!

– Но, мой Господин, я делаю все, чтобы быть достойным твоего избранничества. Я твой раб, Господин, тебе поклоняюсь и тебе одному служу. Я ни разу не был неверен тебе.

Тело Петерса пронзила дикая боль, он изогнулся от мучительной судороги. Его рвало так, что ему казалось, он выплюнет на натертые паркетные полы свои собственные кишки. Еще ни разу контакт с Господином не был столь мучителен, как сегодня.

– За что, мой Господин? – прорычал Петерес, валяясь в собственной блевотине.

Он пытался подняться, но ноги скользили, а тело снова и снова пронзала боль такой силы, что Петерс в очередной раз падал лицом прямо в рвотные массы, размазывая их по шикарному паркету. Петерсу уже начинало казаться, что ему пришел конец.

– Пощади, Господин мой, я больше не могу терпеть эту муку, – прохрипел, весь изгибаясь от страшнейшей боли, Петерс.

– Чем ты занимаешься, Петерс? Разве для этого ты подписывал со мной договор?

– Но, мой Господин! Я все делаю по заповедям. Но я теряю силы, мне недостаточно власти! – завопил Петерс, пытаясь встать на колени. Его тело била крупная дрожь, хотя боль несколько отступила и стало немного легче.

– Мне нужны жертвы.

– Но я жертвую!

– Мне нужны человеческие жертвы.

– Но это не так просто.

– Если для тебя это не просто, ты будешь уничтожен. Мне не нужны никчемные рабы.

– Я сделаю все, как скажешь, мой повелитель. – Петерс простер руки к своему владыке. – Но мне нужны для этого силы от моего господина.

– Ты получишь власть, разве я обманывал тебя когда-либо?