Солнечный луч пощекотал нос, веки задрожали, и Андрей открыл глаза. Сквозь плотную бирюзовую шторку просвечивалось голубое безоблачное небо и жёлтый бочок солнца.

Андрей выбрался из-под одеяла, потирая заспанные глаза, и распахнул шторку. Из окна он увидел ровненькую зелёную улочку с двухэтажными кирпичными домами. Нежные шторы на окнах, цветы в керамических горшках; свежевыкрашенные качели и грибочки песочниц во дворе.

Андрей потряс головой и огляделся. Кровать, с которой он только что встал, ковёр со светло-зелёными листьями – всё чужое, незнакомое.

Медленно он вышел из спальни и оказался на полупустой кухне.

На круглом столе лежала записка:

«Андрюшка, с новосельем! Не забудь покушать. Буду завтра утром».

– Неужели мы уже переехали?! – воскликнул Андрей, озираясь.

События прошлых дней осели где-то на задворках памяти, никак не желали всплывать. И как Андрей не пытался вспомнить то, что было вчера, у него ничего не вышло.

По-быстрому умывшись и одевшись, он отправился исследовать новую местность.

Едва он громыхнул дверью, на лестничной площадке появилась женщина с улыбающимся карапузом на руках.

– Привет, новый сосед!

– Здравствуйте, – смешался Андрей. – Я Андрей.

– Тётя Лиза! – представилась женщина. – Или просто Лиза, как тебе удобнее. А это Дениска. Будем дружить по-соседски.

– Дениска, Дениска, – бормотал Андрей, спускаясь. О чем-то важном напомнил ему этот беззубый малыш. Но вот о чем?

Новая улица была ухоженной и красивой, будто с картинки каталога. Возле каждого дома красовались клумбы с самыми разными цветами. В соседнем дворе три девчонки играли в «резиночку». Четвёртая прыгала через скакалку поблизости.

«Здесь много детей», – подумал Андрей, и сердце его радостно забилось.

Вертя головой по сторонам, он прошёл ещё несколько метров и увидел возле цветущего куста шиповника знакомую фигуру.

– Колька! – крикнул он и кинулся к кустам. – Назаров! Наконец-то!

Назаров стоял, теребя пальцами лист шиповника и пытался сфокусировать взгляд на Андрее. У него это получалось крайне плохо, он больше походил на умственно отсталого, чем на обычного Назарова Кольку. Но это точно был он.

– Привет, Коль. Значит, и здесь соседями будем. Может, кто из наших тоже поблизости живёт, не знаешь?

Колька молчал, всем своим бледным, равнодушным видом напоминая амёбу.

– Мне тут Глеб встретился… Ну, классный наш, – на всякий случай уточнил Андрей. – Говорит, что ты у него какие-то брошюры брал, а они ему позарез нужны теперь. Верни, а?

Назаров отвернулся и шагнул вглубь кустов.

– Давай я к тебе вечерком зайду, заберу? Ты в каком доме живешь?

Кусты сомкнулись, скрывая за собой молчаливого Назарова. Андрей за ним не полез. Он пожал плечами и пошёл дальше. Из ближайшего дома вышел мальчик в шортах и бежевой рубашке, в руках он нёс мяч. Увидев Андрея, мальчик расплылся в довольной улыбке.

***

Дэн открыл глаза. Тело затекло, все конечности ломило, будто он тренировался сутки без перерыва, суставы трещали, как хворост для костра. С трудом поднявшись, он шагнул вперёд и уткнулся в полупрозрачную стенку. Развернулся и пошёл в другую сторону, но вскоре под его руками снова возникла стенка. Тогда он пошёл в бок, не отрывая рук от стены, и вскоре понял, что идёт по кругу.

–– Эй, где я?! – завопил он, забарабанил по стене кулаками и тут же полетел вниз.

Летел он долго, сердце заходилось от ужаса, а потом – бамс, и приземлился на что-то твёрдое.

Когда ноги перестали дрожать, а сердце бешено колотиться, Дэн поднялся и понял, что прозрачная стена находится у него под ногами, и над головой… и по бокам. Только откуда-то издалека тянуло свежим воздухом. И Дэн пошёл ему на встречу.

Над головой раздался оглушительный рёв. Для Дэна он звучал омерзительно громко, казалось, что перепонки взорвались. Дэн закрыл уши руками и присел.

***

– Мам! С кем ты там разговаривала? – спросил Олег, отвлекаясь от книжки.

– С новым соседом. Вроде бы приятный мальчишка, – ответила тётя Лиза, одной рукой закрывая дверь, другой прижимая Дениску к себе. – Андреем зовут. Надо будет рассказать ему о тебе. Авось будет заходить, подружитесь.

– Ещё чего! – разозлился Олег и отбросил книгу в угол. – Будто меня развлекать надо! Не надо! Ещё подумает, что я инвалид.

– Так это правда, – пробормотала тётя Лиза себе под нос.

Маленький Дениска зашёлся плачем.

– Сейчас, сейчас будем кушать.

– Мам! – требовательно крикнул Олег из своей комнаты. – Где моя бутылка? Пить хочу.

– На тумбочке твоя бутылка. Куда она денется?!

– Нет её. Мам, поищи! Я хочу пить!

– А-а-а, – ревел голодный Дениска.

– Пить, мама! – кричал из комнаты Олег.

Тётя Лиза подобрала с пола бутылку и потащила её к крану.

Вода полилась на Дэна, ведь он находился внутри.

– О-о-о! – завопил он, но вместо крика вырвалось беспомощное бульканье.

Вода прибывала. Когда она подошла к шее, водопад прекратился.

Тётя Лиза хорошенько встряхнула бутылку – Дэна закрутила головокружительная воронка – и понесла её старшему сыну.

– Почему не полная? – возмутился Олег.

– Кажется, кто-то смертельно хотел пить!

***

Мальчик вышел со двора и, широко улыбаясь, направился к Андрею.

– Привет. Будешь со мной играть, – твёрдо произнёс он, ни минуты не сомневаясь в ответе.

Сузив глаза, он кинул мяч в Андрея. Тот машинально его поймал и отправил хозяину. Мальчик швырнул мяч в ответ, вложив в удар силу, рукам Андрея даже стало больно.

Андрей поморщился. Губы мальчика расплылись в улыбке, глаза превратились в две узенькие злобно сверкающие ниточки. Он бросал мяч снова и снова, как робот. Не в силах терпеть, Андрей отскочил в сторону. Мальчишка замер, глаза его стали круглыми и возмущёнными.

Андрей пнул ему мяч и быстро пошёл в сторону своего нового места жительства.

Оригинального занятия он себе не придумал и лёг спать пораньше. Хотелось поскорее встретиться с мамой, чтобы исследовать новые владения вместе, разбирать и складывать вещи, переставлять мебель.

А утром Андрей обнаружил на столе новую записку:

«Завтра начнём обживаться. Выспись хорошенько и не забывай о еде. Наши новые соседи очень милые».

Андрей долго сидел на табуретке, таращась на криво оторванный листок бумаги.

Дом, записка, даже звуки, доносящие с улицы – всё какое-то ненастоящее, ирреальное. И мама… Её как будто нет вообще. Ведь не может такого быть, чтобы за сутки они ни разу не встретились.

И тут Андрея осенило. Как он мог вообще забыть об этом?! Он бросился в свою новую спальню и стал искать мобильник. Нет на подоконниках, диване и столе. Куда он мог запропаститься?

Он распахнул дверцы узенького шкафа и стал скидывать на пол все наволочки, простыни и полотенца. Всё чужое, сильно пахнет порошком.

Через несколько минут Андрей убедился, что в этом доме нет ничего из их старой жизни. Он сел на пол, зажал голову руками и стал соображать, как отсюда выбираться.

***

О том, что последний мальчишка с этой улицы, Андрей, пропал, Варя узнала утром, выглянув в окно. Приехала полиция, которую встретила заплаканная Андреева мама. Чуть позже появилась ещё одна женщина. Из громкого нервного разговора Варя поняла, что у неё тоже пропал мальчик – внук Дэн.

Стали обходить дома. Варя знала, что к ней тоже зайдут. Нужно было подготовиться.

Она спрятала в подпол мольберт и самую большую картину, уже почти законченную, а сама полезла на чердак, собрав альбом и несколько фанерных дощечек. Он окутал её прохладной тьмой и запахом берёзовых веток, вениками висевших на протянутых верёвках.

Устроившись наверху, она столкнула лестницу, чтобы никому даже в голову не пришло заглядывать на чердак. Лестница хрипло охнула и полетела вниз, с грохотом ударилась об пол и задрожала. Варя поняла – её приземление тоже не будет мягким. Но пусть лучше так, чем нос к носу столкнуться с полицией.

В маленькое слуховое окно она видела, как люди в форме бродили по улице; в целые дома, которых осталось совсем мало, они стучались долго, руины исследовали беглым взглядом.

– Никого вы так не найдёте, – протянула Варя, водя пальцами по пыльному стеклу.

О том, что мальчишек здесь нет, Варя знала точно. Их, скорее всего, даже нет в этом мире.

И, кажется, она могла им помочь…

Она знала, что делать. Думала об этом с тех пор, как пропали первые жильцы с этой улицы. А когда буквально из-под носа пропал Колька Назаров, ей стало страшно. Жутко было и сейчас. Но Андрей… Его испуганные, но такие выразительные глаза никак не выходили из головы.

К вечеру на улице поутихло. Только несколько раз прошлись по дороге заплаканная мама Андрея и сосредоточенная бабушка Дэна.

Варя поняла – если мальчишки не вернуться, а они не вернутся точно, это навсегда останется на её совести. Куда они попали, она примерно понимала, но каково им там! – даже представить было сложно. Вряд ли хорошо.

Когда стемнело, Варя была готова к действиям, только немного прихрамывала – полёт с чердака вышел не слишком удачным.

На белый сарафан она накинула длинное чёрное пальто, наверное, оно принадлежало Колькиной маме. Волосы прикрыла драной бейсболкой. Всё для того, чтобы не слишком выделяться в темноте. Случайные встречи ей были не нужны.

У входа в Старое кладбище Варя остановилась. Она не знала, куда идти, не знала, у кого просить помощи. Просто слышала раньше, что именно здесь обитает тот, кто жизни не мыслит без душ умерших.

– Эй, – позвала они тихо, и ощутила, как жалко смотрится сейчас.

***

Запах масляной краски забивал всё остальное. Пожиратель Воспоминаний даже решил, что ему привиделся дурной сон. Но вскоре он ощутил, что поблизости бродит девчонка, которая … сама ищет встречи с ним.

Помимо красок от неё пахло чаем и пряниками, жутко воняло новыми сандалиями и воспоминаниями из обувного магазина. Но самое главное – она несла в себе память о тех, кто так нужен был ему, Пожирателю Воспоминаний.

– Подойди ближе, – прошелестел он.

***

Варя вздрогнула, когда до неё донёсся едва слышный голос. Где-то там, за могилами, под огромным старым тополем кто-то был.

Но вместо того, чтобы бояться, Варя вдруг вспомнила мамины глаза, её пренебрежительный тон, когда дело касалось художественной школы и покупки красок; вспомнилось, как они битый час выбирали туфли на лето, которые понравятся им обеим, а не только Варе. В итоге туфли понравились только маме, но Варе было уже всё равно.

– Кто ты? – крикнула Варя в темноту, чтобы прервать череду неуместных воспоминаний.

– Я тот, кого ты ищешь. Я Пожиратель Воспоминаний. Тебе не хватает семьи. Ты думаешь о них, как бы тебе этого не хотелось.

– Прекрати! – воскликнула девочка со слезами в голосе. – Я не на приём к психиатру пришла. Давай, сожри все эти дурацкие мысли, раз ты так зовёшься!

– Я безопасен для тебя, разве что ты будешь находиться рядом слишком долго. Я питаюсь только чистыми воспоминаниями, концентрированными, густыми и сочными. У тебя впереди гораздо больше, чем позади. А мне нужны души призраков, это воспоминания в чистом виде. Ты из-за этого пришла?

– Да. Я знаю место, где много этих призраков, очень много, тебе понравится.

– Что тебе нужно? – спросил Пожиратель Воспоминаний, стараясь скрыть волнение. – Ко мне просто так не приходят. Да и мало кто знает.

Варя никак не могла сконцентрироваться на этом существе. Она видела перед собой мамино лицо, слышала её возмущённый голос.

– Прекрати это! – взмолилась она.

– Не могу, это не зависит от меня, – шептал Пожиратель. Он устал от этой беседы, хотя присутствие девчонки немного его питало.

– Мне нужно вернуть людей, которых забрали с собой призраки.

– Они живы?

– Я очень надеюсь, что да!

– Если они живы – они вернутся.

– Тогда пойдём! – обрадовалась Варя. – Я покажу место, где всё произошло.

– …Я не могу, – признался Пожиратель Воспоминаний. – Я слишком слаб. Это кладбище давно не питает меня.

Из Вариной груди вырвался тяжелый выдох.

– Как я могу помочь тебе? Я готова! Забери мои воспоминания. Они всё равно не приносят мне радости.

– Этого мало, глупая девчонка. Тебя одной слишком мало. Даже несколько десятков таких живых девчонок как ты, слишком мало.

Он замолчал, лишь только дыхание его доносилось из темноты.

– Но я попробую, – решился он. – Иначе всё кончено.

– Пойдём, – обрадовалась Варя, и с ужасом попыталась представить, кто появится сейчас рядом.

– Наконец-то ты боишься меня, – хмыкнул он. – Я приду позже, по твоим следам. Иди и запоминай, смотри по сторонам, нюхай и вдыхай. Впитывай путь.

Варя медленно пошла по дороге, стараясь задействовать все органы чувств. К концу пути на неё накатилась чудовищная усталость. Сил просто не осталось. На негнущихся ногах она ввалилась в дом Назаровых и упала на диван.

Проснулась она от голоса мамы, звучащего в голове. Небо на горизонте начинало светлеть.

– Значит, не удалось, – ужаснулась Варя и закусила губы, чтобы не разрыдаться. Ведь и дураку понятно, что с рассветом все тёмные теряют свою силу. – Всё зря…

«Как ты могла так со мной поступить?!» – мамин голос был словно настоящим.

Варе хотелось упасть на пол, сжаться в комочек, закрыться от этого всего. Но вместо этого она выскочила на крыльцо и увидела Его.

В самом начале улицы появился огромный холм, покрытый листьями, травой, мхом, сухими ветками. Он медленно передвигался, тяжело дыша.

Варя бросилась ему на встречу, не обращая внимания на то, что её воспоминания стали живее, ярче и острее.

– Ты пришёл! – крикнула она ему, как близкому другу.

Он остановился, и где-то в глубине «холма» сверкнули черные глазки.

– Я не в лучшей форме, – прохрипел он, усмехаясь. А потом мигом посерьезнел. – Уходи.

– Куда?

– Спрячься. Хотя бы в дом.

Варя бросилась назад, но не к дому Назарова, а к бараку Андрея. Гораздо больше, чем с Колькой Назаровым, ей хотелось встретиться с ним, убедиться, что всё в порядке.

О том, что Пожиратель Воспоминаний взялся за работу, Варя поняла сразу. Голоса, запахи, звуки родного дома набросились на неё с особой яростью. Голову ломило от жгучей боли.

– А-а-а, – закричала Варя, хватаясь за лоб.

Сколько длился этот кошмар, девочка не поняла. Просто в одну минуту боль прекратилась. Варя открыла глаза и первым увидела светлеющее небо. А вторыми были глаза Андрея. Он лежал на полу перед ней и смотрел перед собой. Рядом сидел незнакомый парень, видимо, тот самый Дэн.

Варя выдохнула, шлёпнулась рядом с ними и облегчённо захохотала.

– Ё-моё, – провозгласил Дэн. – Девочки-мальчики, меня чуть не выпили!

– Всё кончилось? – прошептал Андрей, косясь на Варю.

– Да! – кивнула она. – Точно кончилось.

– Тогда почему ты здесь? Ты должна исчезнуть с рассветом.

– Что?! – возмутилась Варя.

– Ты ведь призрак, – не очень уверенно сказал Андрей.

– Да это вы чуть в призраков не превратились! Если бы не я!

– Это точно, мы были на грани.

– Да кошмар вообще! – воскликнул Дэн, поднимаясь. – Кого здесь расцеловать за наше спасение?!

– Только не меня, – зарделась Варя.

– О, ты уже не такая призрачно белая, – обрадовался Андрей, помогая девочке встать.

– Да не призрак я! Просто у меня кожа такая, и волосы тоже. А в бараке полузаброшенном я поселилась, чтобы порисовать в своё удовольствие. Мне для вдохновения нужно было такое местечко.

– Расскажешь, как тебе удалось нас спасти?

– А вы расскажете, что было там, в том мире? – спросила Варя и вдруг почувствовала, что что-то не ладно.

Чем светлее становилось небо, тем сильнее накатывала паника. Пальцы мелко затряслись. Девочка медленно подняла бледную, почти прозрачную руку к лицу и упала в обморок.

Часть третья
***

Скрип становился всё громче, воздух стал обжигающе холодным. Ещё секунда, и всё повторится – маленькие глаза с ненавистью сверкнут из темноты, прозрачные тонкие пальцы потянутся к одеялу…

– Ааа! – завопил Глеб Григорьевич и проснулся.

Всё как в детстве – слабый шёпот деревьев из приоткрытого окна, дрожащие ладошки, которые раньше всего чувствовали, что рядом с кроватью кто-то появился, скрип инвалидной коляски, от которого холодеют пятки. Только раньше это не было сном. Надо же, столько лет прошло, а всё помнится, будто вчера. Когда-нибудь удастся избавиться от этих жутких воспоминаний или они въелись навсегда?

По ночам он до сих пор чувствовал себя мальчишкой, которого родители поцеловали перед сном и оставили в темноте одного, съёжившегося, боящегося разлепить глаза, вглядеться в темноту. Потому что в этой темноте всегда был Он. Призрак на инвалидной коляске, мальчишка примерно его возраста, с глазами-колючками и хриплым дыханием.

Глеб Григорьевич выбрался из-под одеяла и впустил заглядывающее в просвет между шторами солнце. Шлёпая босыми пятками по нагревшемуся полу, вышел на балкон, сощурился, окунувшись в ослепительную небесную голубизну. Как можно жить в этом чудесном мире и верить в призраков?

И всё-таки они есть, и всё настойчивее в последнее время напоминают о себе…

Чтобы почувствовать себя живым, Глеб Григорьевич отправился на кухню – глоток любимого напитка, и настроение приподнимется моментально.

Но напряжение не отпускало, на кухне у него снова тревожно засосало под ложечкой. «Может, от безделья?», – усмехнулся он. – «Отдохнул немного, и хватит, пора возвращаться в любимую школу».

В дверь позвонили, и Глеб Григорьевич вздрогнул, пролив кофе. Потом поймал свой ошалелый взгляд в зеркале и усмехнулся – чего это я, в самом деле?

На пороге стоял его ученик Андрей Авдотьев, за ним маячил здоровый качок с модной причёской. И вид у них был ещё более сумасшедшим, чем у него самого минуту назад.

– Вы что-то знаете! – заявил Андрей с порога.

– Про призраков? – выпалил Глеб Григорьевич раньше, чем успел подумать.

Мальчишки опешили. Они думали, учитель долго будет отнекиваться и заговаривать им зубы. Но он только устало опустил плечи и посторонился, пропуская незваных гостей в квартиру.

– Денис, – представился Дэн и украдкой оценил неплохую физическую форму школьного учителя.

Глеб Григорьевич усадил ребят за кухонный стол и глубоко вдохнул. Кажется, разговор предстоит нелёгкий.

***

Варе показалось, что весь мир достался разом ей одной. Она могла оказаться то в одном месте, то в другом – везде, где только пожелает. И она с радостью воспользовалась этой возможностью!

Первым делом Варя забежала домой. Надо же, почти месяц здесь не была, а совсем не соскучилась.

Всё как обычно. В холодильнике кастрюля с жидким супом – не удивительно, если тем самым, месячной давности. Мамы как всегда нет дома – что может быть важнее работы?

«Выходные придумали скучные люди» – вот мамин девиз по жизни, – «выходные для слабаков».

«Семья и дом тоже для слабаков», – с грустью подумала Варя и прошла в свою комнату.

Потрепав по голове любимого плюшевого пса Бусю, с трепетом заглянула в нижний ящик письменного стола. Там, под грудой запрещённых мамой газет «Паранормальный Вершинск», лежал запас масляной краски. Несколько разноцветных тюбиков мигом согрели душу – ещё на некоторое время хватит, а потом придётся как-то выкручиваться. Художественные принадлежности – удовольствие не из дешёвых. И почему мама так не любит рисование? На учёбе это увлечение никак не сказывается. Ну и что, что Варя рисует большей частью потусторонний мир – призраков, фантомов, всякую милую нечисть. Стандартные натюрморты и пейзажи тоже неплохо получаются.

Варя полила зачахший кактус по имени Старый Джо и выскользнула из квартиры.

По старой пыльной лестнице она поднялась на чердак – ключ как всегда с собой – любимое укрытие, место, где можно с наслаждением потеряться на несколько часов и при этом быстро вернуться домой.

Именно на этом чердаке пару лет назад Варя и встретила первого в жизни призрака. Вот это было событие!

Варя как сейчас увидела себя одиннадцатилетней. Вся мордашка в краске и слезах. Тогда они впервые поругались с мамой из-за художественной школы, а ведь тогда Варя ещё рисовала обычных лошадок и птиц. После этого она твёрдо решила уйти из дома. Собрала альбом, карандаши, акварель… и далеко убежала, аж на чердак. Он так манил своим приоткрытым люком. А ещё оттуда какой-то шёпот доносился, совсем не пугающий, очень печальный – созвучный всхлипывающей Варе.

На чердаке сильно пахло штукатуркой. Маленькие слуховые окна расчертили полосками света огромное полупустое пространство чердака. В этих таинственных полосках золотилась пыль, оседая на груде досок и кирпичей в одном из углов. Их этого угла и доносилось заунывное бормотание. Варя подкралась поближе. На досках, слегка сгорбившись, сидел молодой человек. Вокруг его шеи в несколько раз был обёрнут пушистый шарф крупной вязки, его концы свисали вниз, волочились по полу и скрывались где-то в темноте. Молодой человек читал стихи и… светился. Половица хрустнула под Вариной ногой. Молодой человек скользнул по ней взглядом и продолжил декламацию стихов, уставившись в одну точку.

Через несколько дней Варя совсем осмелела и достала альбом, чтоб нарисовать первого в своей жизни призрака. Иногда молодой человек начинал бродить по чердаку, размахивал руками и с воем выплёвывал стихи. Однажды он совсем забылся и прошёл через Варю. Девочку обдало ледяной волной, и она завизжала. А вскоре молодой поэт перестал появляться, наверное, у него закончились стихи…

Варя улыбнулась воспоминаниям, а потом мир вокруг вдруг задрожал, как круги на вводе, и Варю закрутил водоворот.

***

Варя открыла глаза и судорожно вздохнула. Она стояла на деревянном крыльце старого барака перед дверью и заглядывала в комнату. Там о чём-то рьяно спорили два мальчишки – один белокурый и накаченный, другой – черноволосый, загоревший до черноты. Он повернулся и пристально посмотрел ей в глаза. И тогда Варя всё вспомнила. Она рванулась вперёд, а мальчишки стали бледнеть, будто изображения на старой фотографии. Секунда – и они совсем пропали. Вместо них тут и там стали появляться призраки – мальчишки, маленькие и постарше, в коротких смешных шортах и рубашках, девчонки в цветастых платьицах и бантиками в косах. Они закружили вокруг Вари в сумасшедшем хороводе, и мир перед ней закрутился в стремительной пляске.

***

Когда бешеное кружение прекратилось, Варя поняла, что парит под потолком белой-белой комнаты. Мир из окна этой комнаты светился и переливался солнечными зайчиками. Варя оторвала взгляд от этой красоты и увидела внизу фигурку своей мамы, склонившуюся над кроватью. В лежащем на кровати человечке Варя с ужасом узнала себя. К её тонким рукам были подсоединены проводки, глаза её были закрыты.

***

Две пары мальчишечьих глаз с подозрением сверлили Глеба Григорьевича.

– Так что случилось? – решился спросить он, не в силах выдержать напряжённую паузу. Спросил и понял, что знал ответ с самого утра.

– Вы что-то знаете, да? – спросил Андрей с нажимом. – Про этих… мальчишек. Вы и на улицу к нам заходить не хотели.

– То есть они никуда не пропали, – выдавил из себя Глеб Григорьевич и сам усмехнулся своей последней попытке ухватиться за розовые очки.

– Вы их видели? – спросил Дэн, подавшись вперёд.

– Одного. Только одного, – признался Глеб Григорьевич ставшими вдруг непослушными губами. – Каждую ночь он приезжал на инвалидной коляске… Ненавижу этот скрип. До их пор не могу его забыть.

– А мы там были, – выпалил Андрей, все в ошеломлении замолчали.

– Прямо у них в логове, – добавил Дэн.

Разглядывая бледных мальчишек с дикими глазами, Глеб Григорьевич с тоской ощутил – нет, не избавиться ему от этого кошмара никогда.

– Вам же квартиру дают, – вспомнил он, схватился за спасительную соломинку. – Переедете и всё, забудешь этот ужас как страшный сон.

«Но я же не забыл…»

– Они нашу знакомую утащили. Понимает, она в больнице лежит, в коме, на грани жизни и смерти! А я точно знаю, что они её к себе уволокли, – кипятился Дэн. – И только от нас зависит, вернётся она или нет. Потому что мы Знаем. Врачи её залечат своими лекарствами, а ей вовсе не лекарства нужны. А что? Кто поможет нам узнать?! Такая милая девчонка, совсем беззащитная. Как она там?

– Ох, – Глеб Григорьевич схватился за голову.

– Вы же как-то спаслись? Помогите нам!

– …я просто сбежал. Ну что вы на меня так смотрите? Да я десяток лет сходил с ума от этого скрипа, от этого взгляда. Какие только заговоры не прочитал и обряды не провёл. Я с радостью сбежал бы с этой чёртовой улицы, как только смог.

Мальчишки встали почти синхронно. В их глазах читалось… презрение.

– Ну ладно, тогда мы пойдём, – сказал Андрей, отводя взгляд.

Дэн просто кипел, бормоча себе под нос:

– Это не наш путь. Никогда я не шёл по пути слабака.

– Стойте! – не выдержал Глеб Григорьевич. – Стойте! Я кое-что придумал.

Он бросился в комнату и стал греметь шкафчиками письменного стола, выгребая их содержимое на пол.

– Что мы ищем? – подключился Дэн.

– Старый листок, вырванный из линованного блокнота. Полоски почти стёрлись, но нужное нам послание ещё должно хорошо читаться.

Минут двадцать все трое сосредоточенно перетряхивали каждую папку, каждую тетрадь. Наконец, Глеб Григорьевич сдавленно вскрикнул и развернул перед ребятами пожелтевший листок. На нём неровными крупными буквами было выведено:

«Если захочешь узнать…» и номер телефона.

– А что это?

Глеб Григорьевич ещё раз прочитал надпись и мысленно перенёсся не семнадцать лет назад.

***

Переезд состоялся в самом конце августа.

– Как раз с первого сентября в школу пойдёшь, – радовалась мама.

Десятилетний Глеб с тоской оглядел обшарпанный барак.

– Это ненадолго, – потрепал по плечу отец. – Просто так нужно.

Бывший жилец, коренастый, взлохмаченный мужик, помог им перетаскивать вещи из машины. Если честно, он очень смахивал на психа – тревожно озирался, будто его преследуют, и зыркал на Глеба, подавая непонятные знаки. Потом начинал хихикать и шептать себе под нос: «Ну наконец-то».

Он выбрал момент, когда родители скроются в доме, и сунул Глебу бумажку. Отойдя в тень яблони, Глеб развернул послание: «Если захочешь узнать – позвони».

То, о чём следовало узнать, проявилось через пару месяцев. Сначала Глеб стал слышать звуки и видеть свечение. Дрожа от страха, он мчался к маме и папе, но не знал, что это была только разминка. Самое невыносимое началось, когда по ночам стал появляться мальчик на инвалидной коляске. Он скрипел своей коляской, щёлкал костяшками пальцев.

Глеб вёл охоту. Он запасся святой водой, обводил кровать мелом, прятал в кармане пижамы зубчик чеснока, перечитал в библиотеке все магические книги. И беспрестанно умолял родителей переехать. А когда стал достаточно взрослым, искать любую возможность, чтобы уехать – все попытки проваливались, всё рушилось.

Казалось, в один момент дом отпустил своих измученных жильцов. Тогда Глеб почувствовал себя счастливым. Зря. Потому что мальчик в инвалидной коляске продолжал приходить к нему во снах.

Глеб Григорьевич взял изъеденный временем листок и набрал номер: «Я хочу узнать»

***

И пусть на улице светило приветливое солнце, в сердце Олега царила непроглядная тьма. Он чувствовал, что умирает от вечного недосыпа, да и как тут выспаться, когда Дениска каждый день выполняет роль истошного будильника, заведённого строго на шесть утра. Если не от недосыпа, он точно умрёт от одиночества. Даже растения цветут лучше, когда с ними разговаривают. А он… да кому он нужен! Даже не интересуются, что он на ужин хочет.

Рассерженно сопя, Олег выехал на тесный балкончик. Он ненавидел этот второй этаж, даже на улицу самому не спуститься. Вечно приходиться быть зависимым от других – а им-то что, им плевать.

Зато со второго этажа далеко видно – видно качели, из-за которых постоянно ссорятся девчонки, видно площадку, которую облюбовали мальчишки.

Олег устроился поудобнее, чтобы солнце не светило в глаза, свесил руки с перил – однажды он так сидел, и на ладошке устроилась бабочка! Они долго так сидели, пока мама не спугнула своим топотом…

И тут сбоку раздалось:

– Привет!

Олег дёрнулся так, что на балконе задребезжали банки. В уголке стояла бледная девчонка и изучала Олега своими наглыми глазищами. Это что ж надо! На его личном балконе какая-то девчонка!

– Ты кто такая? Ты чего тут делаешь? – прошипел Олег, сжимая кулаки.

– Я… просто хотела заглянуть к тебе в гости, – прошептала девчонка.

– Я тебя звал?

– Нет…

Девчонка сжалась в комочек и ещё больше побледнела.

– Тогда что ты тут делаешь?

– Просто хотела с тобой подружиться.

Она так тряслась, что Олег расслабился – вроде не опасная. Ему даже стало немного смешно – как, оказывается, его легко напугать. И ещё девчонка так трогательно улыбнулась, развеивая последние сомнения.

– Ну ладно, – проворчал он. – Оставайся, раз пришла.

Нежный румянец разлился по её щекам, и Олег тоже почувствовал жар.

– Ну ты меня и напугала! Если б мог, убежал, – признался Олег и открыл рот от удивления.

Он пошутил. Впервые в жизни он пошутил над собой, над этой ненавистной инвалидностью.

Девчонка вежливо хихикнула и представилась:

– Варя.

– Ты не похожа на наших девчонок. Новенькая, да? А я Олег, и я здесь всю жизнь.

«И смерть», захотелось добавить Варе. Но в этом мире мальчик выглядел на редкость живым.

– А я здесь совсем недавно. Может, выйдем на улицу? Представишь меня остальным ребятам.

Олега прямо перекосило от этих слов.

– Зачем? Они дураки.

Это прозвучало так резко, Олег поспешил сгладить свою грубость.