Игра
– Яжен, гусли знаешь?
Они проходили мимо селения, где на завалинке играл гусляр. Закончил новое творение и проверял звучание. Любо… Музыка лилась переливами, каждый щепок струны эхом откликался в сердце.
– Так что? – напомнила о вопросе Става.
– Знаю, отец учил.
– Сговорись с мастером, возьмём.
– Так их купить, али обменять нужно…
– Али…
– На что менять?
– В суме у Раяра погляди. Подковы Полуяну несли. Они ему уже не понадобятся.
Яжен раскрыл мешок, достал подковы.
– Гусли стоят больше.
– Подковы эти не простые, – улыбнулась Става, – особые. Знаток распознаёт.
Юноша пожал плечами, но спорить не стал. Скоро вернулся с гуслями.
– Обменял, – протянул Ставе инструмент.
– Сыграй.
Яжен послушно сел прямо на обочине и начал перебирать струны. Он скучал по дому, поэтому мелодия наполнилась грустью и переживаниями.
– Любо… – прошептала Става.
Музыка оборвалась.
– Зачем они нам?
– Пригодятся.
– Куда?
– Каждой вещи своё место и время. Подковы же пригодились.
Она широко улыбнулась и поёжилась, завернулась плотнее в шкуру.
– За твоей спиной шагах в ста поляна ладная. Разведи костёр, Яжен, будем ночлег готовить.
Става чаще стала обращаться к нему по имени, и оно звучало с каждым разом всё мягче.
Языки костра завораживали, напоминали о прошлом, навевали разные мысли…
– Своё место и время, ты говорила… – Яжен с болью вспомнил прощание с воином. – А про Раяра, что он… знала?
– Знала что?
– Про его… – юноша остановился. Всё ещё сердце сжималось от утраты.
– Про его смерть? – помогла Става.
– Да, – он облегчённо выдохнул. Услышать от других это слово было легче, чем произнести самому.
– Знала. И про твою знаю, и про свою. Страшно?
Яжен смотрел на неё большими глазами. Он не был трусом, но сейчас понял, что боится. Боится того, что она скажет, как он умрет. Этого он знать не хотел.
– А знаю потому, что все когда-нибудь уйдём, – вздохнула Става. – И не важно, когда и как именно. Страшно не это, Яжен. Страшно жить, не зная за что ты готов отдать эту жизнь. Для чего ты вообще жил. И жил ли? За последние доли секунд понять, что впустую исчерпал самый ценный дар Богов и тебе нечего им рассказать. Вот это страшно, Яжен. А за что ты готов отдать свою жизнь? Насколько она для тебя важна?
– За тебя, – услышал он свои твёрдые слова сквозь шум в ушах. – И за Род.
Они долго молчали, но юная любознательность, как всегда, взяла верх.
–А до него кто был? Тоже погиб за тебя?
Става открыла рот, но ничего не ответила. Долго смотрела в костёр.
– Был… мой отец и брат. И мать с сёстрами…
– За тебя? – Яжен выдержал её продолжительный взгляд, полный горечи и боли, но продолжал спрашивать. – А кто они? Те, кто против тебя? И зачем?
– А зачем ты – за? – Става склонила набок голову. В глазах лукаво поблёскивали огненные искорки.
Яжен растерялся. Но, подумал и, загибая пальцы, перечислил.
– Добро несёшь людям, души и тела лечишь, советы мудрые даёшь, защищаешь, знаешь много…
– Так ты и ответил на свой вопрос. Кому ж всё это понравится, – пожала плечами Става.
– Нам…
– А акромя вас и другие живут.
– А Богов попросить, защиты?
Става подтянула шкуру ближе, плотнее завернулась.
– Они часть природы, часть этого мира, мы – часть их. Как можно чего-то просить у себя? Делать нужно.
– А чьи Боги сильнее?
– Каждому своё… – она подбросила в гаснущее пламя несколько веток. – С каким Богом родился, тот для тебя и наполнен Силой. Принимай природу, как часть себя, и себя, как часть природы, и обретёшь покой. И не нужно умолять Богов и Богинь о чём-либо, но спроси дозволение на то, что намереваешься сделать. Заручись их поддержкой и оправдай её. Стань лучше, чем ты можешь быть. И всё получится.
Сокрытое
Вовсю занималось лето. Зеленели травы, шумела листва, суетились животные, сменяя посты, круглосуточно пели птицы. Мир жил, и этой жизнью веяло отовсюду, даже из бездонной небесной сини.
Позади осталось множество деревень, а сколько ещё впереди… Яжен так и не знал толком куда именно и зачем они идут. Шли и шли. Направление указывала Става, он следовал за ней. Тяготило. Но выбора не было.
В селения заходили не все. Некоторые девушка обходила стороной ещё загодя, чтобы не встречаться ни с кем, даже случайно. В другие шла умышленно, стучала в нужные дома, разговаривала с известными ей людьми. Яжен не вмешивался. Он пробовал спрашивать, уточнять, намекать… Ему не отвечали. Смирился? Нет. Ждал удобного случая. А пока наблюдал. За жизнью, природой, людьми.
– Подкопать надобно.
Они стояли у небольшой земляной насыпи в глубине сильно заросшего леса.
– Зачем? – удивился Яжен. Он с недовольным видом разглядывал местность, пытаясь прикинуть, сколько понадобится времени, чтобы расчистить здесь место для стоянки.
– Чтобы спуститься, – невозмутимо пояснила Става. Скинув с плеча суму, она принялась расчищать часть насыпи от веток.
– Куда? – Яжен тоже избавился от ноши и стал ей помогать.
– Вниз, под землю, – она рассмеялась. – Мы пришли, Яжен. Копни тут малость, я бересты соберу.
Он долго откидывал камни и пласты желто-коричневой земли, пока не наткнулся на лаз. Узкий ход спускался в темноту. Пахло сыростью и чем-то ещё… Страхом. Яжен умел отличать этот запах, знакомый ему, но умело и успешно подавляемый. Става накинула лямку сумы и мышкой юркнула в глубину. Вот где её худоба пришлась очень кстати. Яжен еле протиснулся следом. Темно.
– Запалить бересту? – спросил он.
– Нет, – Става достала камень. Тот светился. – Этого хватит. Береста для другого.
Очень медленно и осторожно они продвигались по тесному земляному ходу. Постепенно ход расширился, вышли в небольшую пещерку. Става метнулась к стене, начала растирать руками поверхность и вглядываться. Губы её шептали, быстро, сбивчиво.
– Вынимай бересту, щепу достань.
Девушка поспешно начала переносить непонятные знаки и закорючки на поверхность бересты. Яжен держал камень, освещая надписи. Земляные, но хорошо уплотнённые стены были сплошь покрыты различными значками, письменами, рисунками. Переписывали долго, пока довольная результатом Става не кивнула и не спрятала трубочки с записями поглубже в суму. Затем она тщательно обыскала пещеру, но теперь смотрела под ноги. В углу, под гладким массивным камнем, выкопала углубление, с довольным вздохом вытащила оттуда предмет, завёрнутый во множество ветхих тряпиц, отправила находку следом за трубочками. Только теперь знаком показала Яжену на выход. На поверхность продвигались быстрее, дорога домой всегда короче.
Как только они выбрались из норы, закидав её камнями и ветками, Яжен вдруг схватил девушку за руку и бросился бежать.
– Что случилось? – кричала на бегу Става, пытаясь вырваться.
– Скорей, нужно бежать!
– Куда? Зачем?
Ветки хлестали лицо и тело, одежда цеплялась за кусты, корни то и дело норовили подставить свои самые коряжистые извивы, но Яжен продолжал бежать.
– Отпусти меня! – она пыталась вырваться.
– Бежать! – ещё крепче сжимал тонкое запястье.
Уже не хватало силы на крик, спирало дыхание, легкие начинали гореть, а он продолжал тянуть за собой Ставу и бежал, бежал.
– Стой! Отпусти!
– Нет!
– Что??
Они выбежали на берег и слетели с обрыва в реку. Она оказалась не глубока, всего по пояс. Возмущённая Става освободилась, наконец, от цепкой хватки Яжена и пыталась восстановить дыхание. Полный ярости взгляд едва не спалил шутника.
– Ошалел?
– Нет, – посмеивался Яжен.
– Что смешного?
– Ты такая красивая, когда злишься.
Става оторопела, плеснула с досады в него водой и пошла выбираться из реки.
Развели костёр, принялись сушиться. Долго не разговаривали. Ближе к вечеру Става сидела на расстеленной шубе и раскладывала перед собой содержимое сумы, тщательно обтирая каждую вещь. Тут лежал и камень, тот самый, который светится в темноте, на солнце же темнеет, и пучки трав в тряпицах, веточки, моточки ниток, лент, берестяные записки…
– Я поняла твой урок, Яжен, – внезапное тихое признание нарушило тишину.
– Какой урок? – он лукавил, задавая этот вопрос, так как пробежка до реки была неслучайна. Хотя про обрыв мог и не знать.
– Путь без цели, – продолжала Става. – Движение к неизведанному… Ты прав, что требуешь пояснений. Я скажу. Мы шли за тайной, давно утерянной, которую нужно вернуть в мир. Мы её нашли, осталось сохранить и донести до храма.
Яжену хотелось спросить: «Теперь домой?», но он ждал продолжения.
– Еще мы шли по старой тропе кузнецов, ведающих секретами обережного круга. Не всех, но весомую часть нашли, осталось выправить тайны и закрепить их.
И вновь молчание длиной в множество вопросов.
– Ещё мы ищем дитя, – голос опустился до шёпота.
– Какое дитя?
– Чистое.
– Зачем?
– Прости, Яжен, я не могу всего сказать. И так слишком многое открыла.
– Хорошо. Куда сейчас?
– Найдём Агрия. Он знает, как собрать оберег, – Става раскладывала перед собой части амулета, вынутые из тряпицы из-под камня.
– Афсей такой же собирал, – вспомнил Яжен про предыдущий оберег.
– Тот остался с Раяром. Он не успел наполниться Силой, не выполнил своей задачи, и потому будет вековать с тем, кого не смог спасти, – грустно пояснила Става.
– Туманно.
– Возможно.
– Жена осталась и дочь… – он не произнёс имени, но и так понятно, о ком идёт речь.
– Да.
– Знаешь, где живут?
– Да.
– Покажешь?
– Да.
Три «да» … Все грустные и тихие…
– Я чего-то не знаю? – насторожился Яжен.
– Да… – Става сложила вещи обратно в суму и подняла на него наполненный болью взгляд. – Млавы нет. Огонь. Раяр потерял жену и не рождённого сына.
– Он знал?
– Мы были в пути. Думаю, чувствовал, переживал.
– Я не заметил, – Яжен пытался вспомнить первые дни их путешествия, как вёл себя Раяр, что и как говорил.
– Он был сильным воином. Не только телом, духом тоже.
Яжен согласно кивнул. Слова застряли в груди – слишком грустная тема.
– А ты откуда знаешь? – внезапно встрепенулся он. – В пути же вместе были.
– Велияр поведал, – улыбнулась Става.
– Как?
– А как ты со своими предками общаешься?
Он задумался.
– Во сне?
Девушка мотнула головой, рассыпав по плечам золотистые волосы.
– Дочь у него осталась, – заметила она. – На заботу двум старицам.
– Малая?
– Седьмая весна пошла.
Хмурый взгляд воина и надкушенная травинка в плотно сомкнутых губах не остались не замечены.
– Ты благое дело задумал, Яжен. Боги тебе помогут, – задумчиво протянула Става, заплетая косу, – и не только Боги.
Страхи
– Мы можем устроить вечер откровений?
Они лежали на шкуре, смотрели в глубокий омут темно-синего, с серебристой россыпью звёзд, небесного купола. Става не ответила. Она не могла раскрыть всё, что беспокоит любознательного воина, а кое-что и просто не хотела. Но Яжен продолжал. В конце концов, что он теряет, даже если она просто его выслушает? Заданный вопрос всё равно будет висеть между ними и когда-нибудь найдёт свой ответ.
– Как погиб Раяр? С кем он бился?
– Ты знаешь.
– Тени? Откуда их столько было?
– Страхи.
– Раяр был смелым воином.
– И простым человеком, со своими слабостями.
– Какими же? – Яжен почувствовал, что Става больше не сердится на него и не против раскрыть суть некоторых непонятных вещей.
– Страсти, эмоции, переживания… Он любил Млаву. Сильно. Слишком.
– Что же в этом плохого?
– Любовь очень странная сила, Яжен… Человек может стать подобен Богам или же слабее младенца.
– Как же она ослабляет?
– Не она, – Става подняла ладошку вверх. Сквозь растопыренные пальцы струился звездный свет, – мы сами. Когда мы любим, в нас пробуждается древняя Сила. Она велика. Мы созидаем, творим прекрасные вещи или же цепляемся за то, о чем все наши мысли. Мы переживаем и боимся потерять это. И эти страхи внутри и вокруг нас.
– И как поступать? – Яжен перевернулся на бок и внимательно смотрел на девушку. В полутьме он едва видел её лицо, но старался уловить любое изменение.
– Если тебя не устраивает этот мир, измени его, – Става прищурилась. – Но не позволяй себе переживать по этому поводу. Приложи все усилия, будь честен, иди до конца. Если сделал даже невозможное, но не добился желаемого, прими. Для принятия тоже нужна смелость. От переживаний ничего не изменится, нужно делать.
– Раяр боялся за Млаву и дочь?
– И это тоже.
– А с тобой что было? Дрожь, забытьё…
– Опустошение, – вздох сожаления. Если бы не та слабость, многое бы шло иным путём. – В селении многие нуждались в помощи.
– Приложила все усилия?
– Да, – Става грустно улыбнулась.
– А если бы ты была здорова, помогла бы Раяру бороться с тенями?
– Тогда их было бы намного меньше… он боялся не только за Млаву.
Яжен понял её. Раяр боялся и переживал не только за жену и дочь, он также беспокоился и о Ставе, и о нём, молодом воине, первый раз идущем по пути неведомого.
– Он говорил, что там место плохое… – припомнилось тревожное бормотание Раяра перед последним боем.
– Места не могут быть плохими или хорошими, – передернула плечами Става, – они просто напитаны Силой. А что это Сила проявляет в попавшем туда человеке, это уже зависит от него самого.
– И что же тогда произошло?
– Мы все просто устали. Стоит отдохнуть.
Става завернулась в уголок шкуры и сладко заснула. Какая же она всё-таки маленькая, хрупкая, дунешь и рассыплется. Выглядит девчонкой, а мыслит и поступает, как древний старец. Беречь её надо. Яжен ещё долго смотрел на звёзды, думал о том, как же сложно всё устроено в жизни. Подтянул ближе меч, позволил себе задремать, но чутко, не пропуская ни единого подозрительного звука. Она права, расслабляться иногда необходимо. Но пока не вернутся в храм, он не сможет позволить себе отдохнуть в полную силу.
И снова сон. Предки продолжали наущать своего потомка. Круг людей. Скрыты в тумане. Тихо, но четко произносят.
– Наша вера в отношении к себе и к окружающим.
– Мы почитаем отцов и предков наших.
– Мы уважаем природу и живём по совести.
– Мы не рушим то, что для нас не стояще, мы создаём и множим то, что нам дорого.
– Мы не позволяем унижать нас и не поступаем так с другими.
– Мы не предаём свои идеалы и не рушим их у инакомыслящих.
– Будь сильным, Яжен. Мы с тобой.