Оставляй земле ты всю боль, тоску,
Налегке лети за верстой версту,
Не окончен путь, лишь починен он,
Передай от нас ты Богам поклон.
Принимай душа радость и покой,
Наслаждайся миром, волей, высотой.
Близких и родных в Прави повстречай,
Им слова любви нашей передай.
С последними словами призрачная пара смешалась в единое яркое облако и разлетелась золотыми искорками.
Исход
Протёртая шкура мягко легла на плечи. Девочка благодарно кивнула. Дареное не передаривают, но это всё, что осталось у неё от родителей.
– У отца он огнём сиял, – ревниво отметила Белана, разглядывая меч.
– И у меня сияет, – Яжен располосовал свой кожаный пояс и крутил простецкие поводы.
– Да где ж?
– А ты приглянись.
– И верно…
Если пристально вглядеться в стальную гладь, то заметно, как по лезвию пробегают ярые всполохи.
– А ну-кась…
Яжен подсадил Ставу и Белану, сел сам на коня. Удивительно, лошади, хоть и дикие, но слушались. И, словно мифические создания, без устали преодолевали огромное расстояние. Но как бы не спешил табун, у самого храма их все же настигло дыхание Мороха.
Около врат, со своим тайным ведением наперёд о внезапных гостях, беспокойно топтался волхв.
– Велияр… письмена… пробудить… – задыхаясь выпалила Става, протягивая обереги.
– Время… – посох волхва ткнул в серую тучу на горизонте.
Яжен усмехнулся, снял с пояса меч, перехватился поудобнее и приготовился к бою. От приближения сизой мглы огненные всполохи на стали увеличивались и постепенно вырывались за край лезвия.
– Буду приманкой, – бросил он через плечо. – Не затягивайте.
– Один? – охнула Става.
– Сдюжу, бегите, – Яжен сжал крепче рукоять меча. Его широкая спина скалой скрывала от наступающей бури.
Велияр одной рукой прижал к груди обереги, другой потянул Белану за стены храма. Става сжала губы. Её взгляд метался между Яженом и уходящим волхвом.
– Я после, – крикнула она им вслед и прижалась к широкой спине.
Да, берегиня не настолько сильна, как храмовый воин с огненным мечом, и Сила порой подводит, но она будет стараться и не позволит беде подойти к нему со спины.
Яжен не обернулся, но сердце застучало чаще. Уж верно – не страх, а беспокойство и тревога за неё, за Белану, за храм… Но и оставить его одного не могла, не желала больше ошибиться.
Из ворот выбегала подмога. С десяток храмовых воинов жертвовали своими жизнями за бесценные минуты надежды.
В самом центре круглой площади, между храмовыми постройками, возвышался купольный собор. Здесь проводились особые ритуалы и праздники. Сюда же собирались и в час беды…
Храмовые берегини встревоженной стайкой следили за волхвами, которые отчаянно обсуждали письмена. Разговор их шёл в виде вялых жестов и мотания головой. Старцы устали.
– А если огненный круг, – предположил Всеслав. Разумир метнулся за факелом, но Велияр преградил путь.
– Спалишь всё!
Пока старцы препирались, Белана вытянула из волос ленту и взмахнула над оберегами.
– Не сгорим, так Морохом пленимся…
Всех обдало жаром. Но пламя оказалось не простым. Красные лепестки не обжигали, а трепетно льнули к металлической оправе, втягивались, впитывались в каменную сердцевину… Обереги начали светиться.
– Сила огня, – задумчиво отметил Велияр.
– Теперь вы с ним покончите? – Лана хмуро взглянула на старцев.
– Нельзя. Морох помогает избавляться от тоски и печали, гнетущих души. Его нужно загнать обратно в КурОчье… там его место, его дом… Дитя, – Велияр крепко сжал руку Беланы, – Сила внутри тебя.
– Знаю, отец говорил.
– А знаешь ли ты её пределы?
Белана помотала головой.
– Если скажу довериться мне, доверишься ли?
Девочка слабо улыбнулась. Такой же взгляд был у отца, точнее его призрака, когда он напутствовал перед уходом.
– Морох вызывают души, – пояснил Велияр свою задумку. – Душами же он и питается. И только через душу мы сможем проводить эту стихию обратно в его мир.
– Сможете?
– Твоя душа чиста. Она послужит вратами, а мы укажем путь.
Белана взглянула на других старцев, но те молчали.
– Я вернусь? – дрожащий вопрос был еле слышен.
– Доверься нам. Доверься своей Силе.
Белана ещё сомневалась, а Велияр уже сделал знак берегиням создать большой круг.
Огненный меч бился на славу, выкашивая десятки теней за взмах и разрывая порождения Мороха на бесчисленные сгустки мрака. Храмовым приходилось сложнее, с подобным они встречались впервые.
Става неистово изливала магические потоки света, но силы после прощального круга не восстановились, и каждую атаку она принимала как последнюю…
Внезапно тени перестали нападать. Слившись единой тёмной тучей, с глухим скрежетом, они потянулись к центральной храмовой постройке. Става и Яжен на секунду замерли, но тут же бросились следом. Мгла просачивалась прямо в маковку купольного собора. Туда они и побежали.
Обереги лежали у ног Беланы и светились, как и все присутствующие, тонким белым ореолом. Всеслав и Разумир держали с храмовыми берегинями обережный круг и читали вслух письмена. Велияр призывал Морох и крепко держал Белану за плечи, пока пепельная волна входила в девичье тело. Когда поток иссяк, старец отступил назад.
– Невероятно! – возмущённая Става попыталась прорваться через сплетение рук, но услышала в голове голос старца.
– Вымоленное у богов, выплаканное материнской любовью, дитя чисто, как душа лани, – мягко пояснял Велияр. – За ним пригляд Прави и Сила предков.
– Лань белая, – прошептала Става, послушно оставаясь на месте, – чистое дитя… Знали бы Раяр и Млава, какая судьба тебе уготована…
Белана стояла, слегка пошатываясь, и тяжело дышала. Ее трясло. В безжизненном взгляде отразилась боль всех душ, которых поглотил Морох без их воли. Редкими сизыми порывами из неё исходила волна мрака. Стихия сопротивлялась. Храмовые, до изнеможения, сжимали руки, сдерживая волну в кругу и хором повторяли письмена.
Громкий душераздирающий вопль сменился судорожным смехом. Берегини затихли, но Разумир громко повелел продолжать читать.
Белана смолкла, опустилась на колени и обхватила голову руками. Става не могла более сдерживаться, разорвала круг и бросилась к девочке, обняла, прижала к себе…
Хор стих. В глухой тишине слышался шёпот Беланы.
– Он вернулся домой, в КурОчье… ему там хорошо… а обратно меня проводила лань… белая-белая, аж светится… копытца у неё огнём сверкают… а глаза, как ночь… я ей ленту повязала…
Белана разжала дрожащий кулачок, где держала подарок Млавы, но в пустой ладошке лишь алело выжженное солнце.