Реализация принципа разделения властей в современном Кыргызстане

Для подготовки соответствующих предложений указом Президента от 27 октября 1994 г. была образована Конституционная сессия в составе Президента, председателя Правительства, Председателя Жогорку Кенеша, бывшего Председателя Президиума Верховного Совета, председателя Совета судей, Государственного секретаря, глав региональных госадминистраций и председателей региональных кенешей, представителей местных сообществ, политических партий, профсоюзов, фермеров, предпринимателей, молодежи, женщин и др. Строго говоря, созданный орган не был конституционным, он носил скорее характер общественного совещательного органа. К тому же Конституционная сессия оказалась слишком громоздкой, политически разнородной, а порой и внутренне антагонистичной.

Но рабочая группа Конституционной сессии подготовила проект соответствующего Закона, а 13 января 1995 г. он был опубликован. Между тем состоялись выборы обеих палат Жогорку Кенеша, депутаты активно включились в обсуждение и доработку законопроекта. В конце концов, трехсторонняя согласительная комиссия пришла к выводу, что проект Закона о внесении дополнений и изменений в Конституцию окончательно доработан и подлежит законодательному рассмотрению. Но тут возникли новые трудности.

Конституция предусматривала рассмотрение Жогорку Кенешем подготовленного законопроекта после соответствующего заключения Конституционного суда. Но Основной Закон исходил из наличия однопалатного парламента, тогда как уже существовал двухпалатный. Процедуру внесения дополнений и изменений в Конституцию двухпалатным парламентом предстояло еще разработать. Таким образом, возник вопрос о полномочиях палат, но именно об этом в первую очередь и шла речь в подготовленном проекте Закона. Что же касается Конституционного суда, то он не мог приступить к исполнению своих полномочий, так как затягивалось принятие им присяги.

2 апреля 1995 г. Президент А. Акаев в порядке законодательной инициативы внес на обсуждение подготовленный законопроект в Конституционный суд и в обе палаты Жогорку Кенеша. Но Конституционный суд принял присягу лишь 21 июня 1995 г., а начал производство по рассмотрению проекта Закона о внесении дополнений и изменений в Конституцию лишь в октябре того же года.

В начале ноября 1995 г. Конституционный суд наконец вынес свое решение по рассматриваемому вопросу и направил его Жогорку Кенешу и Президенту. Решение Конституционного суда было неоднозначным, как неоднозначно на него реагировали и депутаты. Поэтому Президент А. Акаев, взяв на себя ответственность, внес тот же проект от 2 апреля на рассмотрение Жогорку Кенеша с учетом тех вопросов, которые были рассмотрены Конституционным судом^[14].

Жогорку Кенеш неоднократно пытался рассмотреть законопроект. В конце концов Собрание народных представителей одобрило его. Но Законодательное собрание так и не смогло прийти к какому-то решению. Возникла тупиковая ситуация, выход из которой Президент А. Акаев видел в проведении референдума.

Вообще следует заметить, что среди политиков и политологов нет единого мнения в оценке референдумов. Одни считают референдумы высшей формой прямой демократии, когда народ непосредственно выражает свое мнение и определяет нормы законов. Другие считают референдумы средством манипулирования мнением масс и протаскивания выгодных определенным властным структурам решений. Особенно это касается обществ с низкой политической культурой.

Однако при оценке того или иного референдума было бы ошибочным исходить только из приведенных теоретических положений. Их нельзя игнорировать, но обязательно надо учитывать также конкретные условия, в которых проводится референдум, его задачи, цели, преследуемые организаторами референдума, расстановку политических сил и многое другое.

Что же касается референдума по внесению дополнений и изменений в Конституцию Кыргызской Республики, проводившегося 10 февраля 1996 г. по указу Президента А. Акаева, то нам его проведение представляется не только оправданным, но и целесообразным. Как уже говорилось выше, в правовом поле Кыргызской Республики сложилась тупиковая ситуация. Надо было четко и разумно разграничить полномочия в системе государственной власти и прежде всего определить полномочия обеих палат Жогорку Кенеша, а также уточнить нормы, касающиеся полномочий и взаимоотношений Президента, Жогорку Кенеша, Правительства. А в конечном итоге речь шла о стабилизации внутриполитической обстановки и создании благоприятных условий для дальнейшего реформирования всех сфер жизни.

Жогорку Кенеш как высший законодательный орган в сложившейся ситуации оказался неспособным прийти к какому-то решению. Что же касается легитимности референдума в деле внесения дополнений и изменений в Конституцию, то она вытекала из результатов референдума 22 октября 1994 г.

Итак, референдум состоялся 10 февраля 1996 г., по его итогам дополнения и изменения были внесены в 49 статей (а всего Конституция содержит 97 статей). Таким образом, в Кыргызской Республике действует Конституция, принятая Жогорку Кенешем 5 мая 1993 г., с дополнениями и изменениями, принятыми по результатам референдумов 22 октября 1994 г. и 10 февраля 1996 г.

Полномочия высших органов государственной власти

Статья 1 Конституции Кыргызской Республики провозглашает, что «Кыргызская Республика (Кыргызстан) – суверенная, унитарная, демократическая Республика, построенная на началах правового, светского государства». А в преамбуле Конституции говорится, что народ Кыргызстана стремится «утвердить себя среди народов мира как свободное и демократическое гражданское общество». Таким образом, среди принципов государственного строительства на одно из первых мест поставлен принцип демократии.

Само понятие демократии многомерно и многозначно. Но есть определенные требования или критерии, которым должно соответствовать государство, если оно претендует называться демократическим. К ним современная политическая наука относит следующие:

– признание народа источником власти и носителем верховной власти;

– наличие гражданских прав у предельно широкого круга взрослого населения;

– равная возможность участия в политической жизни для всех граждан;

– выборность основных органов власти;

– решение вопросов голосованием;

– возможность для каждого гражданина получить полное представление по существу рассматриваемого вопроса;

– право контроля за деятельностью властей со стороны любого гражданина, группы граждан или общественного объединения^[15].

Кыргызстан отвечает всем этим критериям, поэтому нашу республику с полной ответственностью можно назвать демократическим государством. Отдельно в этой связи следует акцентировать внимание на двух критериях – верховенстве власти народа и на демократических процедурах выборов основных органов власти.

Конституция Кыргызской Республики провозглашает, что народ Кыргызстана является единственным источником государственной власти в стране и осуществляет свою власть непосредственно либо через систему государственных органов. Среди принципов, на которых основывается государственная власть, на первом месте Конституция провозглашает верховенство власти народа. От имени народа вправе выступать только избранные ими Жогорку Кенеш и Президент Кыргызской Республики.

Конституция Кыргызской Республики установила демократические процедуры, в соответствии с которыми проводятся выборы высших органов государственной власти. При этом установлено, что выборы являются свободными, проводятся общим, тайным, прямым, равным голосованием. В них могут участвовать граждане, достигшие 18 лет. Срок полномочий Президента и депутатов Жогорку Кенеша – 5 лет. Остальные органы государственной власти формируются по процедурам, установленным Конституцией.

Конституция Кыргызской Республики провозгласила Кыргызстан правовым государством. В определении правового государства политология исходит из наличия трех основополагающих принципов^[16].

Первым из них является принцип правового равенства, означающий равенство и формальную независимость друг от друга субъектов права. Правовое равенство носит всеобщий характер, одинаковым образом распространяется на всех субъектов соответствующего круга правовых отношений. Это в первую очередь относится к взаимоотношениям личности и государства, которые признаются равнозначными субъектами права, конфликты между ними подлежат разрешению только судом.

Вторым принципом теории и практики правового государства является неотчуждаемость прав и свобод человека. Реализация данного принципа предполагает утверждение правового характера взаимоотношений между публичной властью и гражданами как субъектами права. При этом предполагается, что правовой характер их взаимоотношений – это не уступка власти людям, а составная часть объективно складывающегося в данном сообществе права, соблюдение которого является обязанностью всех и прежде всего публичной власти.

Третьим принципом теории и практики правового государства является разделение ветвей власти. На реализации его в современном Кыргызстане следует остановиться подробнее.

Как уже отмечалось, принцип разделения ветвей власти был сформулирован еще в Конституции в редакции от 5 мая 1993 г. В новой редакции Конституции, одобренной референдумом 10 февраля 1996 г., этот принцип сохранен, но сам пакет принципов претерпел существенную корректировку. В нем на первое место поставлено не разделение властей, а верховенство власти народа, «представляемой и обеспечиваемой всенародно избираемым главой государства – Президентом Кыргызской Республики». Согласно Конституции, Президент «является символом единства народа и государственной власти, гарантом Конституции Кыргызской Республики, прав и свобод человека и гражданина»^[17]. Тем самым Президент как бы поставлен над другими ветвями власти и властными структурами, он как бы объединяет их. Хорошо это или плохо? Однозначно ответить на этот вопрос нельзя. Но трудно не согласиться со словами Президента А. Акаева, сказанными им в речи на конгрессе демократических сил Кыргызстана еще 27 февраля 1993 г.: «Нами быстро и охотно была подхвачена прогрессивная концепция разделения властей (на законодательную, исполнительную и судебную). Однако идея единства всех этих видов власти, их интеграции (в частности, в лице Президента республики) воспринимается значительно труднее. Между тем дифференциация без интеграции не может не дестабилизировать государство. Во всяком случае не способствует укреплению государственности»^[18].