© Юрий Александрович Толкачёв, 2021
ISBN 978-5-0053-6971-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Живущий под кровом Всевышнего под сенью Всемогущего покоится, говорит Господу: «прибежище мое и защита моя, Бог мой, на Которого я уповаю!»
Он избавит тебя от сети ловца, от гибельной язвы, перьями Своими осенит тебя, и под крыльями Его будешь безопасен; щит и ограждение – истина Его. Не убоишься ужасов в ночи, стрелы, летящей днем, язвы, ходящей во мраке, заразы, опустошающей в полдень.
Падут подле тебя тысяча и десять тысяч одесную тебя; но к тебе не приблизится: только смотреть будешь очами твоими и видеть возмездие нечестивым.
Ибо ты сказал: «Господь – упование мое»; Всевышнего избрал ты прибежищем твоим; не приключится тебе зло, и язва не приблизится к жилищу твоему; ибо Ангелам Своим заповедает о тебе – охранять тебя на всех путях твоих: на руках понесут тебя, да не преткнешься о камень ногою твоею; на аспида и василиска наступишь; попирать будешь льва и дракона.
«За то, что он возлюбил Меня, избавлю его; защищу его, потому что он познал имя Мое. Воззовет ко Мне, и услышу его; с ним Я в скорби; избавлю его и прославлю его, долготою дней насыщу его, и явлю ему спасение Мое».
Девяностый псалом
От автора
Дорогой читатель!
Очень часто в нашей жизни наступает момент, когда вопросов становится больше, чем ответов. Человеку свойственно менять свою точку зрения под напором новых знаний. Я, как и любой мужчина, столкнувшись с «кризисом среднего возраста» пытаюсь разобраться в смысле жизни с самого начала. Есть всего три столпа, которые управляют нашими эмоциями: психология, религия и философия. Эти три направления открывают путь всему остальному: науке, критике, уверенности, сомнениям, страху, любви и так далее. Все, что мы знаем о себе – это только малая часть того, что нам поможет открыть себя дальше.
В этой книге нет мотивации, нет иллюзий, нет обучающего контента, нет воспитательных заверений. Я не планирую обучать Вас и уж тем более не берусь осуждать. Все мысли, которые посетят Вас в процессе прочтения – Ваши собственные. Мне бы хотелось, чтобы Вы спорили со мной. Я жду, что каждое мое слово будет ставиться под сомнение. Только так нам удастся найти истину.
Эта книга будет интересна людям, которые пытаются найти себя. Она даст возможность переосмыслить утвержденные догмы. На ее страницах Вы сумеете отыскать или изменить свое отношение к религии.
Внутри этой книги тысячи вопросов, к каждому из которых, миллионы ответов. Я написал ее для того, чтобы разобраться в себе. Надеюсь, вы сможете задуматься и о своей жизни. Я знаю, что логикой людей не переубедить, поэтому готов доказать Вам свою правоту.
Внимание! Если Вы начнете читать эту книгу, многое из того, в чем вы уверены – исказится. Крайне опасно игнорировать это предупреждение, т.к. до написания этой книги, я относился к жизни иначе.
Книга не подходит для тех, кто привык отдыхать за чтением. В ней нет красивого сюжета, поэтому Вам не скрасить досуг. Сюжет «серый» и пропитанный болью. Чем дальше, тем хуже. Это НЕ любовный роман, НЕ детектив, НЕ фэнтези, НЕ сказка, НЕ приключения, НЕ философские байки. Здесь собраны мысли и события жизни реального человека.
У Вас есть эксклюзивная возможность узнать сокровенные секреты постороннего человека. Есть возможность посмотреть и на себя со стороны. Никаких психологических трюков с личностным ростом. Ваша жизнь принадлежит только Вам. Готовы ли Вы познать «себя любимого»?
И крайняя просьба: не рекомендуйте эту книгу своим знакомым, пока не ответите на все свои вопросы. Не соглашайтесь с моими доводами. Проверьте их! И только после этого замените ими свои.
Помните: мы не видим мир глазами других, поэтому и себя мы никогда не видели со стороны. Сомневайтесь во всем, что знаете! Ищите правду, ведь сегодня последний день Вашей жизни.
Вот бы на Вас в конце посмотреть)))
Секрет 1
Я рассказал бы тебе всё, что знаю
Только об этом нельзя говорить
Выпавший снег никогда не растает
Бог устал нас любить…
А. Васильев
Я-пограничник. Да, как многие из нас. Мы всегда ходим по границе добра и зла, справедливости и безнаказанности, правды и лжи. Порой путаем берега и бросаемся в крайности, как крысы в трюме во время шторма. Тяжело идти по самой кромке истины, неся на плечах груз прошлых обид и переживаний. Карманы набиты старым хламом воспоминаний, многие из которых лишь причиняют боль, оставляя за собой только шрамы и рубцы, но не стоит, однако, переживать: как сказал однажды Томас Харрис, что шрамы-это единственное напоминание того, что прошлое не было всего лишь сном. Воспоминания – это опыт прошлых лет. Мы становимся сильнее, хитрее, обретаем независимость от всего того, что нас пугало. Теряя страх, мы обретаем уверенность в себе, а это значимое событие в жизни каждого. Порой я рад тому, что мои воспоминания печальны.
Всегда возникает шанс стать лучше, чем прежде.
Смотришь назад, сквозь годы, и чувствуешь себя камнем под напором волн. Эти волны шлифуют меня, сглаживают наросты бесцельно прожитых лет. Делают меня ярким и привлекательным для других.
Воспоминания – это щит, это и есть граница, по уставу которой мы живём. Этот устав – есть сама суть моего внутреннего мира. Это естество духа, мой стержень. Это внутреннее я.
Я встречал многих людей, которые меняли свою суть. Ничего хорошего из этого не вышло.
То, что живёт внутри нас, нельзя убить, можно лишь оглушить пустыми надеждами или обещаниями, но это настолько чистое создание, что порой удивляешься и гордишься собой. Время от времени мы меняем своих Богов, но голос внутри нас чист как молитва, и он не даст сбиться с пути. Стоит только остановить время на мгновение, бросить дела и взглянуть в себя, поговорить с собой и сразу станет ясно, что лучшего собеседника или советника не найти. Люди, пожив жизнь, так и не узнают себя, хотя у каждого из нас есть шанс. Тех, кто смотрит в себя, заключают в больницу, называя их поведение болезнью или проклятьем, но это дар, пусть даже он им и ломает жизнь.
Молитва – это первый признак веры. Стоит попробовать помолиться и признаться в своей беспомощности, хотя бы себе, и мы тут же себя отблагодарим. Хотя, все зависит от точки зрения. Какой бы она не была – она должна у Вас быть, и потом, стоя на грани, мы сделаем верный выбор. Если мы не верим в себя, то это совсем не значит, что не верят в нас.
Ни одна внутренняя борьба не проходит без слёз. Приходится отказываться от того, к чему привык. Отказаться от «течения» не так просто. Если кому-нибудь посчастливится увидеть мужские слёзы, я уверен, что они будут идти из глубины души, пускай они даже от ветра или от пепла. Если душа болит – значит она живёт, значит и не стоит скрывать слёзы.
Я почти никогда не плакал. Мне казалось, что это чувство во мне атрофировано, но я, к моей радости, ошибался.
Сейчас, так далеко от суеты и времени, я, свесив ноги с края холма, думал о своей жизни. О том, чего добился, к чему стоит стремиться.
Багровый заказ притворно заливал горизонт мягким пленительным светом. Казалось, что именно там, за горизонтом, начинается рай. Солнце цеплялось за ветки долговязых сосен, пытаясь удержать власть над ночью, но все попытки были тщетны. Я был доволен этим провалом.
Говорят, что воспоминания порой режут нас острым ножом, оставляя болезненные рубцы на бархатной девственной коже. Эта память закаляет стержень внутри нас, создает наш характер, одаривает нас непоколебимым опытом. Я жду момента, когда ученые помогут мне стереть воспоминания, как на компьютере. Так много боли узнал я за последнее время, что готов поделиться ею с любым, кто это прочтет. Для меня боль равна опыту. Только через страдания можно обрести просвещение.
Я родился в тридцать один год. Парадоксально, но честно. Это история преображения лентяя и исключительной личности в Живого человека.
Мы с успехом отделяем плева и шелуху от здравого смысла. Однако под здравым смыслом мы представляем только свой собственный. Именно с этого момента мы перестаем слушать окружающий мир. Голос внутри нас все громче и громче. Это еще не голос Бога внутри нас, но мы уже верим только ему. Возникает оригинальное мышление. Нам привычнее (да и современнее) говорить, что это Индивидуальность. Именно это и убивает каждого из нас. Мы становимся избранными. Избранными в собственных глазах. Мы не избранные. Мы не гении. Так о нас говорит только взлетевшая до небес самооценка. Попробуйте задавать себе вопросы: что я делаю лучше остальных? Этого достаточно? Чего я еще не умею? Могу ли я научиться еще чему-нибудь? Всегда спрашивайте у себя и всех остальных: Что я должен знать? Именно этот вопрос поможет продвигаться вперед.
Любите себя осторожно, и вас будут любить. Иначе вы будете любить только себя.
Человек живет только в движении, в развитии и имея определенный путь. Бывает, довольно часто, что самооценка может и упасть ниже среднего. Низкая самооценка – шаг к «саможалению»! Марк Аврелий считал это самым сильным грехом. Не стоит сдаваться в начале пути. Для создания и развития себя вся жизнь впереди. Завтра мы можем быть лучше, чем сегодня. Низкая самооценка сдерживает в нас дух свободы. Это безусловно тревожный аспект. Однако лечение тоже, что и у оригинальных с «особым мнением». Стоит задавать вопросы. Это единственное и простое лечение поверхностных «болячек».
В тот момент, когда мы зададимся вопросами, мы подойдем к еще одному столпу нашего «я». Мы будем искренними по отношению и к себе, и к окружающим нас людям. Очень здорово видеть себя искренним впервые. Приятно осознавать, что ты честен перед всем миром, и перед миром внутри себя. Есть только одно «но», искренность – это еще не понимание! Это только путь к пониманию. Давая честную оценку своим поступкам, мы однажды поймем кто мы и чего хотим на самом деле. Думаете, вы знаете чего хотите? Вы даже представить себе не можете ваших желаний.
Все, что вас окружает – иллюзия ваших желаний. Нет, мы не в матрице, и все же многие из нас так и не родились еще.
Первое, чего жаждет каждый человек, это свобода. Нам ежедневно говорят, что мы свободны. Так ли это? Свобода – это вранье, всего лишь внушение. Без паспорта, денег, кредитки, телефона, медицинской справки, водительских документов, разрешения родителей (общества, государства), моды, культуры и диплома – Вы никто! Ваше мировоззрение построено на принципах той субкультуры в которой вы находитесь и коей воспитаны. Нельзя ходить без трусов, садиться за руль в состоянии алкогольного или наркотического опьянения, избивать других людей, ругать власть, воровать вещи и продукты, танцевать на похоронах. И так далее. И это только в России. В других станах запреты иные, более дикие или более открытые. Субкультура вашего государства, школы, веры и семьи – это и есть вы. Где же здесь индивидуальность? Под индивидуальностью вы понимаете только нарушение устоев и правил. Вера есть единый источник заблуждения. Мы верим во все, кроме Бога. Мы слушаем всех, кроме Него. Мы готовы слушать всех: батюшку, муллу, епископа, пастора. Мы даже готовы молиться, но не понимаем написанных слов, а искренне просить пока не умеем. Нужны ли Богу молитвы? Думаю, он и так знает, чего мы хотим. Остается только церковный бизнес. Бабушки всегда будут носить туда деньги, а мы всегда будем далеки от церкви.
Медитация и пустая молитва не приведут нас к успеху. Это только трата времени. Мы должны четко помнить, чего мы хотим и что мы сможем сами. Если молиться, то молиться честно и искренне перед собой и перед Богом.
Не стоит отрицать тот факт, что любому из нас требуется воздействие из вне. Мы подобны деревьям, только ветер может раскачать наши кроны. Суждено ли нам самим выбирать ветер? Нам никогда не стать избранными, ибо мы есть часть друг друга. Каждый шаг соседа имеет влияние на нашу жизнь.
Все наши желания иллюзорны. Генератор иллюзий управляет нами. Мы лучше, потому что у нас морковь выросла больше, внедорожник выше, а в кармане айфон. Мы желаем счастья только себе, а ведь счастье далеко не в этом. И мы не такие. Нами правят только желания, предпочтения и бравада. Не всегда то, что вы видите является тем, чем вам кажется. Мы создаем себя сами, а если ленимся, нам задают путь. И путь этот длиннее жизни.
– Колокольный звон —
Я замерз. Уже почти не чувствовал пальцев ног. Сидел где-то под мостом на грязной жёлтой траве. Кажется, у меня был сломан палец на левой руке. Всё вокруг затихло, только издали были слышны женские крики.
Страх обуял меня. Моё лицо и руки были в крови. Я не мог понять, чья это кровь…
Стемнело, но выходить не хотелось. Точнее было страшно входить. Сердце бешено стучало. Мне никогда не было так страшно. Прошло, наверное, три часа, как всё затихло. А я никак не мог успокоиться.
«Что здесь творится? Что мне делать?» – мысли роились в моей голове.
Мне казалось, что наступила война, но не был до конца уверен. Я теперь ни в чём не мог быть уверен. Не думал, что так страшно умирать. Выкурил примерно десять сигарет.
На мосту догорала машина. Мне не было видно ее отсюда, я только чувствовал запах горелого пластика.
Было холодно, заканчивался октябрь. Левую руку я вытащил из рукава и прижал к груди. Палец адски болел. Мне пришлось подышать в куртку, чтобы немного согреться. Усидеть на месте я уже не мог. Нужно было что-то делать. Оставаться на месте было просто глупо. Всё произошло так быстро, что я и не понял, как всё началось.
– Нужно собраться с мыслями. – прошептал я. – Как всё началось?
Я спокойно дошёл до метро. Давка. Хамство. Все как обычно. Мне ехать 5 остановок, потом пересадка и ещё 4 станции.
Стою у двери. Просто в своих мыслях. Не помню о чём думал. Меня прижали к двери. Обычное утро. Обычный день.
На одной станции (я прослушал на какой) в вагон врывается какой-то дед. Растолкал всех и заорал матом.
Первое, что я увидел, это один заклеенный глаз. Глаз этого бородача был заклеен какой-то тряпкой, насквозь пропитанной кровью. И борода была вся в крови.
Он что-то кричал, сейчас не вспомню, а потом вдруг всадил в горло нож рядом стоящему мужику. Началась паника и крики. Кровь хлынула во все стороны. Мне тоже попала на лицо.
Я был в таком шоке, что просто остолбенел и смотрел в лицо убийце. Там не было злобы. Был только страх. Животный страх.
Страх был на лице у мужика, истекающего кровью. Сейчас мне стало понятно, что они боялись друг друга.
На убийцу набросились рядом стоящие мужики и повалили его на пол вагона. В этот момент я увидел, что драка идёт и в соседнем вагоне. Тут же, как по команде, поезд начал резко тормозить, и мы все попадали в нашем вагоне. Наверное, я тогда и сломал палец руки.
Поезд встал между станциями и все двери открылись. Именно в этот момент началась самая большая паника. Крики, стоны, кровь…
Я видел, как люди ползли и топтались по другим. Я был у двери, поэтому протиснулся наружу. Темно и скользко. Я не знал, куда бежать.
Кто-то толкнул меня в спину, и я упал на стену. Помню, что боялся наткнуться на контактный рельс, но в темноте я его так и не увидел. Толпа бежала по направлению движения поезда. Я тоже побежал. Минуты через две я был уже на станции. Света не было и там.
По какой-то навесной лестнице я выбрался на платформу. Вокруг лежали люди. Я не знаю, живы они или нет. Перед эскалатором я снова упал. Кто-то крикнул мне:
– Вставай, придурок!
Я не видел, кто кричал. Просто подскочил и побежал по ступенькам вверх.
Уже на улице меня вырвало.
Небо было серым, без облаков.
От холодного воздуха мне стало легче.
Я осмотрелся по сторонам, но не понимал, куда мне идти.
Метрах в десяти от меня на дороге промчался автомобиль, объятый пламенем. Он врезался в столб и заглох.
Я видел, как в огне в салоне машины бьется за жизнь женщина. Её криков я не слышал. Мне показалось, что она зовёт меня. Пламя охватило всю машину. Я двинулся было к ней, но в этот момент прогремел страшный взрыв. Взрывной волной меня сбило с ног, и я упал на снег лицом. Звон в ушах создал какой-то вакуум, через который звуки до меня не доходили. Не знаю, был ли я в сознании, я видел только как тает снег, разбавляя кровь рядом со мной.
Я кашлял, но не слышал никаких звуков. Кто-то упал на меня, больно ударив меня ботинком по голове. Ботинки были военные, и прежде чем я встал, хозяин ботинок растворился в толпе.
Слух постепенно вернулся. Я отчетливо слышал крики людей:
– Помогите!
– Нет, нет, нет!
– Не подходи! А-а-а-а…
Я не верил в происходящее, да и сейчас не верю.
Как люди способны на это?
Где-то за углом я слышал пистолетные выстрелы и мольбы помощи.
Я развернулся и пошёл в противоположную сторону от выстрелов.
Свернул за угол и побежал, не разбирая дороги. Люди бежали мне навстречу с широко расставленными руками.
Они толкали меня, как бы не замечая.
Мне показалось, что они не видят меня, не видят во мне человека.
Метрах в шестидесяти я увидел церковь. На колокольне кто-то неистово звонил в колокола. Я решил бежать в церковь, тогда мне казалось, что мне удаётся там спрятаться.
Мне пришлось прижаться к стене здания, чтобы не стоять на пути толпы, которая, вероятнее всего, бежала в метро.
Эти люди не знали, что и там нет спасения.
Из дома на другой стороне дороги люди выпрыгивали из окон. Этот дом не горел.
Я не понимаю, от чего они спасались.
Меня от церкви отделял только мост. Я не смог дойти к нему. Там показались люди в военной форме. Они убивали всех, кто стоял у них на пути. Были ли эти люди террористами, я не знаю. Они просто убивали всех, кого видели. Мне негде было спрятаться на этой улице. Я лёг на землю и начал судорожно соображать: куда спрятаться?
Единственным спасением было сползти под мост, надеясь на то, что меня не видели.
Я не помню, о чём я думал в тот момент. Кажется, что даже страха тогда я не чувствовал.
У края моста на коленях сидела девушка в фиолетовом пальто. Она привлекла моё внимание только потому, что мне нужно было ползти рядом с ней. У неё была хорошая укладка волос, наверняка дорогая. Русые волосы растрепались и один локон закрывал её левый глаз. Она опиралась руками на грудь мужчины, который лежал у её ног. В груди этого мужчины торчала отвёртка с синей рукояткой. Мне показалось, что это её муж.
Она начала кричать. Я не знал, что делать, поэтому просто прополз дальше. Скатившись по уклону к реке, я спрятался под мостом в сухой траве.
Девушка на мосту не унималась, постоянно кричала и плакала.
Через минуту люди в военной форме подошли к ней.
– Помоги ей уйти в другой мир. – хмыкнул один.
– Туда ей и дорога! – рассмеялся другой.
Я не знаю, кто на мосту разговаривал. Любопытства в тот момент я не испытывал.
– Вперёд! Живее! – скомандовал кто-то.
И тут же автоматная очередь. Девушка на мосту больше не кричала. Когда звук шагов начал отдаляться, до меня дошёл звук хрипа, глухого и протяжного. Потом и он затих.
В воздухе повисла тишина. Тихо было несколько часов. Я курил и думал, что делать дальше. Никаких мыслей мне в голову так и не пришло.
Стемнело. Я с трудом видел очертание собственных ног. Выбираться из-под моста мне казалось очень опасной затеей. Однако я очень замерз.
Я сидел в темноте, обвиняя себя и коря за свою трусость, как вдруг в полной тишине раздался колокольный звон. Громкий, протяжный, смелый. Кто-то зовёт людей! Церковь ведь защищает простых людей. Нужно идти!
Или нет? А если западня? Может стоит держаться в темноте и тишине? А что дальше? ЧТО ДАЛЬШЕ?
У меня не было ответа. От этого звона кровь внутри меня закипала. Страх и надежда на спасение обуяли меня.
Вряд ли кто-то сможет рассмотреть меня в этой кромешной темноте.
Я вылез из-под моста и осмотрелся по сторонам. Нигде не было света, ни одно окно не светилось. Я выбрался потихоньку на мост и пошёл, прижимаясь к перилам, в направлении звона.
Со сломанным пальцем я ничего не придумал, поэтому просто старался его не тревожить. Перебравшись на другую сторону моста, я спрятался за припаркованный грузовик. Здесь колокольный звон уже внушал уверенность. Я встал в полный рост и начал всматриваться в темноту, ожидая увидеть хоть каких-нибудь людей. Ничего и никого! Даже на колокольне я никого не увидел. Я решил пробраться на территорию церкви и посмотреть поближе, кто-то ведь звонит в колокола.
Прежде чем я сделал первый шаг, я почувствовал резкий запах алкоголя. Что-то тяжёлое упало мне на голову. Колокольный звон начал растворяться в темноте. Моё сознание тоже растворилось в этой темноте.
Я пришёл в сознание в каком-то подвале в полной темноте. Голова уже не болела. Только звон в ушах и подбитый глаз давал мне понять, что я в сознании. Переведя дыхание, я попробовал встать, ничего не вышло. Ноги меня не слушались, сломанный безымянный палец на левой руке буквально горел. Он распух. Приложив его к холодному бетонному полу, мне стало легче. Чуть приподнявшись, на меня накатила тошнота. Перед глазами поплыли красные круги.
– Здесь есть кто-нибудь? – спросил я, неосознанно.
Я даже не хотел говорить. «На автомате», наверное, произнёс.
Тишина. Скорее всего я и не надеялся услышать что-то в ответ.
Сделав несколько глубоких вздохов, я встал на колени и начал ощупывать пространство вокруг себя. Я не сразу нащупал стену, которая мне показалась скользкой и противной, как кожа лягушки. Я убедил себя прижаться к ней щекой, чтобы остудить распухший глаз и упорядочить свои мысли.
«Это не сон» – думал я, – «Это точно происходит сейчас. Это здесь, со мной…»
Звон в ушах стихал, и я начал слышать собственное дыхание. Мне хотелось пить. Верхнее нёбо во рту покрылось налётом, дышать было тяжело.
«Нужно привязать сломанный палец к соседнему пальцу.» – мысли в моей голове начали двигаться быстрее.
Только с пятой попытки мне удалось оторвать кусок ткани от своей майки.
Я не знал, как туго привязывать палец, поэтому просто обмотал два пальца так, чтобы они были рядом. Узелок завязать мне не удалось.
«Где я? Кто меня похитил? И главное, для чего?» – эти мысли пронеслись в моем сознании очень быстро и растворились в темноте.
«На улице всех убивали. Зачем им я?»
Я решил пройти вдоль стен и найти дверь, через которую меня сюда занесли. Пройдя два круга, мне так и не удалось ничего найти. Нет ни дверей, ни окон.
«Значит выход отсюда через потолок!»
Я встал и поднял руки вверх. Потом дважды подпрыгнул, потолка нет. Вернее, я его не нащупал.
«Какой-то, мать его, высокий потолок.»
Я прислушался, но нигде не было ни звука. Кроме собственного дыхания я ничего не слышал.
«Кричать о помощи или ждать?» – сомнения одолевали меня ещё сильнее.
Я решил не испытывать судьбу, а просто ждать. Я не знал, сколько находился в этом подвале. В полной темноте очень тяжело думать о времени, мне кажется в темноте время останавливается. Я ощупал все свои карманы. Карманы были пусты: ни зажигалки, ни сигарет, ни бумажника. Так мне стало ясно, что меня ещё и ограбили.
Прошло, наверное, часа два, прежде чем сверху я услышал что-то похожее на разговор. Затем где-то скрипнула дверь, и я услышал торопливые шаги.
– Тащите их всех сюда! – голос был мягким, но требовательным.
Затем скрипнул стул, и снова воцарилась тишина.
Буквально через минуту в комнате надо мной стало шумно. Я слышал топот и крики людей.
– Тащите и этого из погреба, он больше всех похож! – тот же властный голос и та же интонация.
Где-то впереди надо мной сверху открылся люк, и в мою подпольную тюрьму пробился тусклый свет. Затем в проёме света появилась лестница.
– Вылезай давай, ублюдок! – обращались по всему, видимо, ко мне.
Это был уже другой голос: грубый и хриплый.
Я оцепенел.
Слишком страшно выбираться из этой успокаивающей темноты.
– Ну где ты там? Давай живее!
Я не пошевелился, рассчитывая на то, что ситуация каким-то чудесным образом решится сама собой. Надежда на спасение ещё не успела полностью осесть в моём сознании, как я увидел огромные ботинки на лестнице.
В тусклом свете потолочного проёма я увидел здоровяка в военной форме, он зажёг спичку и осветил подвал. Затем тряхнул рукой, и темнота снова окутала нас. Тут же я почувствовал крепкие руки на своей лодыжке, и в эту же секунду меня потащили к свету.
– Давай наверх!
Крепкие руки этого мужика поставили меня на ноги, и я начал подниматься по лестнице, до конца не осознавая опасности, что меня окружала.
Я увидел только колеблющийся свет от свечи, которая стояла на грязном столе. Что-то дрогнуло внутри меня, и я замер.
Я уже встал в полный рост, когда кто-то из темноты толкнул меня в спину. Я сделал несколько шагов в направлении стола и только в этот момент увидел, что рядом на коленях стоят ещё четверо мужчин. Глаза у них были завязаны, и во рту каждого торчала тряпка.
Мужик, который спускался за мной в подвал, взял меня за шею и поставил на колени рядом с остальными пленниками.
– Что тут происходит? – начал неуверенно я, но тут же получил подзатыльник.
– Молчать, жди своей очереди!
Глаза чуть привыкли к свету, и вдруг пламя свечи дрогнуло. От стены оторвалась тень и двинулась к столу. Это был мужчина невысокого роста с аккуратной греческой бородкой, в дорогом деловом костюме. Он двигался очень плавно и неестественно медленно.
– Уважаемые господа, я снова рад Вас всех видеть. Вы – катарсис сегодняшней ночи. Приклоняюсь перед Вашим мужеством. – тот же мягкий и спокойный голос, который я слышал из подвала.
Он взял в руки свечу и осветил ею своё лицо.
Я был готов ко всему, но то, что я увидел, заставляет меня вздрагивать до сих пор каждую ночь.
Передо мной стоял сам «я». Чуть более ухоженный и нарядный. Если бы не весь ужас в моих глазах и открытый рот, любому могло бы показаться, что мы близнецы. Этот «я» улыбнулся мне. Хотя, может мне так только показалось.
Я посмотрел на остальных пленников, они были также удивлены. Я не знал никого из них, и они не были похожи на меня.
– Отвечу сразу на три главных вопроса, – «Я» хмыкнул и поднял вверх палец. – Я действительно похож на каждого из вас, я скажу даже больше: я и есть часть каждого из вас. Второе: все жуткие сцены, которые Вы видели на улице, из-за вас; и третье – да, вы сегодня умрёте.
Он рассмеялся и сел за стол.
– Кто-то хочет что-то сказать напоследок?
У меня пересохло во рту, и я не смог выдавить из себя ни слова. У остальных, тряпки во рту тоже не давали возможности говорить.
– Я так и думал. Начнём с крайнего.
«Я» ткнул пальцем в ближайшего к нему пленника. Здоровяк, который вытаскивал меня из подвала, вышел из темноты, поднял на ноги жертву, довёл до стола и опустил его голову к свече, поставив на колени.
– Вытащи кляп. – приказал «я». – Ты хочешь что-то сказать? – обратился он уже к стоящему у стола.
– Кто ты такой? И что вообще тебе от меня надо? – ответил ему пленник, не отрывая глаз от свечи, как только вытащили кляп.
«Я» хмыкнул и начал свой рассказ, усевшись к нам полубоком.
– Это закономерный вопрос. По условиям нашей «игры» я обязан отвечать на Ваши вопросы. Вы – любимые заготовки Господа. Для Него жизнь каждого из Вас имеет особое значение. Когда был создан человеческий род, Ваши предки очень плохо проявили себя в землях садов. Никто из людей никогда не смог жить по Его заветам. Каждый день человек падал всё ниже и ниже. Мы – истинные рабы Бога – никогда не принимали Вас всерьёз, но всё же мир небесный напрямую зависим от мира на Земле. Мы вынуждены день за днём оправдывать Ваши ошибки. Почитание Вас как денниц земных обходится нам слишком тяжело, и поэтому мы, в тайне от Всевышнего, создали каждому человеку истинный мир по Вашим пожеланиям, с заботой и любовью. Каждый из людей придумал себе твердь и воду вокруг себя, жён и блаженства, но и этого людям было мало. Вам всегда казалась жизнь пустой и безысходной. Вы, пятеро, стоящих на коленях, владеете этим миром, и никто из Вас не исполнил обетов, данных перед Богом. Мы, Серафимы, больше не будем Вам помогать. Я – Огнедержатель, возвращаю Вас в мир власти людской. Не призывайте Яхве. Отныне души Ваши свободны и беспризорны. Вы утратите свой лик, и ланита Ваши зачерствеют. Огня Вы больше не достойны и не ищите тепла. Омовение в водах человека – Ваше прибежище. У света Божьего прощайтесь с грешными душами.
Я не видел, как он достал кинжал. Я даже не понял в тот момент, что произошло. Он просто сунул лезвие своей жертве в горло, свеча на мгновение вспыхнула, и я увидел, как хрупкой дымкой душа человека растворилась на языке пламени.
Безжизненное тело пленника осело на пол у стола. Здоровяк в военной форме спокойно оттащил это тело в темноту.
– Я любуюсь полётами свободных душ. Какое счастье иметь свечу и видеть острие кинжала. Возрадуйтесь вместе со мной, ибо Вам, людям, вновь даровано прощение. – Серафим снова улыбнулся и посмотрел мне прямо в глаза. – Не бойся, милое дитя, твой путь только начинается сегодня.
– Почему мой путь только начинается? – хрипло спросил я.
– Я уберегу тебя от дежавю. – на моём лице, наверное, возникло непонимание, поэтому Серафим продолжил. – Тебе порой казалось, что жизнь идёт по кругу. Моменты жизни и события неоднократно повторялись. Дежавю-это первый признак того, что ты не выполняешь поставленные задачи. Это движение по кругу говорит только о том, что ты никогда не исполнял своих обетов. Совсем скоро ты будешь волен принимать решения сам. Возрадуйся и прими мою щедрость.
– Почему ты похож на меня? – спросил я, уже без страха.
Внутри была только горечь, непонимание и, скорее всего, обида.
– Мы все похожи на каждого из Вас, Вы все похожи на Него. У нас один Отец, один Творец и один Пастух. Вы, люди, не похожи ни на кого, а весь мир похож на Вас. Через мгновение ты лишишься этого дара и лик твой не будет принадлежать тебе отныне. Встань и подойди ко мне, агнец.
Он поднял левую руку, приглашая меня к столу.
– Я сейчас умру? – спросил я, вставая с колен.
– О нет, дорогой мой, у меня плохая новость, люди бессмертны.
Я подошёл к нему, но не опустил голову на стол.
– Жить в этом мире очень больно. – сказал я, смотря на волнение свечи.
– Я знаю твои боли. Много лет я ходил рядом. Я читал и дневники, и мысли. Ты найдёшь то, что ищешь. Боль, как и любовь, навсегда останется с нами. Умирать и любить всегда больно, дитя. А после смерти… После смерти тоже будет больно.
Я склонил голову перед Серафимом. Так близко к свече, что почувствовал запах своих подгоревших волос.
– Начни свой путь с могилы матери. Там, где закончилась одна жизнь, должна начаться другая. Передавай привет Престолам.
Блеск кинжала ослепил меня. Последнее, что я услышал, это стук своей головы о бетонный пол.