Затем я написал на листке из блокнота о необходимости попытки работы с профессором, но не настаивать. Меня не искать. Писал левой рукой, изменив почерк. Положил листок в папку с реальной информацией. Вернулся к машине и выехал на улицу. Добрался до тайника, оставил посылку, а для страховки загнал машину в тупик. Меня назад не ждали, и она мне была больше не нужна. Этот тупик я знал, не зря изучал город. Пройдя по нему дальше, я вошёл в дом, поднялся на чердак, прошёл по нему и вышел в переулок. Пройдя по нему, дошёл до забора, открыл не приметную дверь в деревянном заборе и вышел в другой квартал.
Возвращаться домой не было смысла. Надо было уходить. Прощай Аи. Как ты воспримешь нашу разлуку? Что делать, надеюсь, что у тебя всё будет в порядке. Ты выполняла свою работу, я свою. Но мне искренне было жаль, расставаться с ней. Я пытался и надеюсь, в какой-то мере, мне удалось не привязываться к ней. Я помнил, что обрастать привычками – опасно.
В сумке у меня была маленькая фляжка с коньяком. Открыл её, сделал пару глотков, прополаскивая рот, чтобы запах был сильнее. Затем пошёл вдоль улицы и поймал ночное такси. На плохом китайском, заплетающимся языком потребовал меня везти, и назвал улицу недалеко от места, где меня забирал Браун, там были приличные дома, и иностранец вполне мог там жить. По дороге я разглагольствовал, что еду от прекрасной женщины и которую решил увезти с собой, когда поеду домой. Пьяный иностранец более соответствует ночному времени, чем трезвый. Иногда, я тайком смотрел в боковое зеркало. Вдали были огоньки, но кто это? Случайная машина или меня ищут, я не знал, потому решил подстраховаться.
Отпустив машину, я вошёл в подъезд, но как только машина скрылась, направился к телефону автомату, который заметил по пути. Первым я набрал номер связного и после нескольких гудков, едва дождавшись, когда снимут трубку, сообщил:
– Меня просили передать посылку. Я срочно уезжаю, поэтому оставил её у друзей. Заберите сами, привезти и отдать сам не смогу, – и повесил трубку.
Засечь разговор не могли, если прослушивали, слишком мало времени, а на том конце поняли, где посылка. Думаю, что меня поняли, что домой не пойду, и что меня ищут. Помощи я не просил, должен был выкручиваться сам.
Затем набрал номер, что дал мне Браун. Трубку долго не снимали, ещё бы глубокая ночь, а скоро рассвет, но потом сонный голос ответил:
– Слушаю.
– Вам ещё не передали посылку для меня?
– Мы не получали её, но, если вы позвоните позже, скажут дату, – голос был уже иной, проснулся. «Надо же выучка. Среди ночи, спросонья, услышав пароль, сразу помнит отзыв».
– Мне очень жаль, я рассчитывал, что сегодня, – и повесил трубку.
Теперь главное уйти. Я достал пистолет, вынул патрон и выбросил его в ближайший мусорный бак, а пистолет разобрал и по частям и разбросал по мусорным ящикам. Затем прошёл на нужную улицу, которая была рядом, и, зайдя в подъезд одного из домов, стал ждать, оберегая себя от провала, если за машиной следили.
Вскоре увидел, через стекло приближающиеся огоньки фар. Машины по улице ездили редко в столь ранний час, и я рассчитывал, что это за мной. Выйдя из подъезда, прижался к стене дома, уйдя в тень. Когда машина почти поравнялась со мной, я резко вышел из тени к обочине. Дверь открылась, я увидел лицо Брауна, и как только я сел, он рванул по улице. Я отдал ему должное, он не был служакой, он был профессионал своего дела, обладающий интуицией, умноженной на мастерство, поэтому операция моего подбора прошла быстро.
– Задали вы нам задачку. Ту машину, что взял вначале, отслеживали, пришлось поменять. У вас как понимаю, получилось?
Я коротко объяснил ему суть ситуации.
– Плёнка при вас?
– Да, и папка тоже. Ситуация не позволяла сделать иначе. Возвращаться мне нельзя, но я надеюсь, вы не будете выбрасывать меня из машины?
– Нет смысла. А где пистолет?
– Выбросил.
– Вы не похожи на простого бизнесмена, – он взглянул на меня, – сколько правильных действий.
– А я и не простой, я умный, – парировал его фразу.
– Вот потому нет смысла вас выбрасывать. Плёнку оставите себе для страховки. Папку я заберу. Рискну. Я хоть и неприкосновенное лицо, но им наплевать. Ночь свидетелей нет. Сейчас я вас отвезу на один склад. Утром, на грузовике вас отправят в Цихунаньдао. В городе вас встретят. Как сложиться обстановка мне не известно. Порт города имеет угольный причал и под погрузкой стоит наше судно. Задача провести вас на него и на нём вы отправитесь в Перу, где по прибытии вас передадут нашему человеку, и он обеспечит дальнейшую вашу отправку в Европу.
– Куда в Европу?
– Лучше всего на родину. Попасть туда вы сможете через Французскую Гвиану. И еще… Запомните номер телефона, – он продиктовал, а я повторил, – это мой номер, звоните, когда будет необходимость.
– Мне плёнку с собой везти в Европу?
– Нет, отдадите нашему человеку в Перу. А телефон, чтобы мы могли встретиться, если вы захотите продолжить знакомство.
– А если не захочу?
Он посмотрел на меня: – Что-то мне подсказывает, что захотите. Давайте фотоаппарат и папку.
Я передал ему папку и фотоаппарат. Он на ходу вынул плёнку и отдал её мне.
Минут через пятнадцать мы подъехали к какому-то складскому помещению. Потушив фары и заглушив двигатель, Браун вышел из машины и постучал в дверь. Переговорив с открывшим человеком, он вернулся. Я вышел из машины.
– Всё. Идите. Берегите пленку, жаль будет затраченных трудов.
– А?
– Вы, точно бизнесмен, – понял он меня. – Вам надо шкуру спасть, а вы о деньгах думаете. Переведут, когда плёнку отдадите. Не бойтесь, не обманут. Вы человек – хранитель ценного товара. Постарайтесь попасть на судно. Удачи вам, да и мне она не помешает.
Мы пожали друг другу руки, и я направился к складу, чувствуя, что он смотрит мне вслед.
18
На складе меня встретил китаец, который ни слова не говоря, пошёл вглубь, я последовал за ним. В дальнем углу было строение, куда он меня и привёл. Едва мы вошли, он произнес:
– Нужно переодеться. В шкафчике возьмите одежду и не забудьте куртку, прохладно, а вам нельзя болеть и кашлять. Свою одежду отдадите мне, я её сожгу, – и вышел.
Я подобрал себе брюки, рубашку, тканную жилетку и куртку. Также взял кепку. Обувь оставил свою, моего размера не было. Снятую одежду бросил на топчан.
Вернулся китаец и подал мне миску с лапшой, налил чаю в стакан, что стоял на столе. Молча, взял мою одежду и снова ушёл. При виде еды, я вспомнил, что уже давно ничего не ел, и вид горячей пищи, возбудил мой аппетит. Когда с едой было покончено, я стал размышлять о своем положении, но размышления прервало появление моего хранителя.
– Скоро придёт машина. Вы, когда я дам знак, пройдете и залезете в фургон, а я заставлю вас ящиками. Вас встретят по прибытии, а сейчас ждите.
– А воду можно взять с собой?
– Я принесу вам банку. Путь не близкий, – согласился он.
Учитывая, что я всю ночь проездил, и уже наступило утро, ждать пришлось не долго. Залезть в кузов грузовика не составило труда. Мой сопровождающий дал мне банку с водой и загородил коробками, по виду не очень тяжелыми. Погрузка прошла быстро.
Я прислонился к борту кузова, банку с водой поставил рядом и закрыл глаза. Через некоторое время машина отправилась в путь. Ещё перед отъездом я взглянул на часы, было пять утра. Наверное, профессора уже нашли, да и моё исчезновение не осталось бесследным, а значит сеть, для моей поимки, уже разбросана. Они не знают где я, но то, что ещё не успел уехать из Пекина, они знают и очевидно перекрыли все дороги. По железной дороге я ехать не мог, там всё под контролем, вспомнил я поездку с Аи в Байдахэ, самолётом тем более, автобусы также отпадали, оставался автомобиль. Я европеец, а значит любой общественный транспорт не для меня, там я был на виду. В начале пути я еще бодрствовал, но бессонная нервная ночь взяла свое, и я уснул, покачиваясь в такт движению.
Очнулся я от того, что машина остановилась, и моё ритмичное покачивание замерло, что и послужило причиной пробуждения. Я слышал голоса, но не мог понять, о чём говорят. Голоса стали приближаться и дверь фургона, заскрипев, открылась.
– Что везёте?
– Консервы.
Хорошо, что водитель меня не видел, – одобрил я решение отправляющего, – он мог волноваться, а спецслужбах работали не плохие физиономисты. Незнание – хорошая защита.
– Фургон полностью загружен?
– Сами видите.
Послышался звук, и я понял, что проверяющий стал на краешек дна кузова и просматривает фургон до кабины, выискивая пустоты. Я еще раз поблагодарил моего незнакомца. Я сидел закрытый со всех сторон. На один из рядов он положил фанерный лист, а сверху были уложены коробки, таким образом, создавалось впечатление, что фургон загружен от пола до крыши, скрывая мое логово.
Коробки качнулись, это проверяли, насколько плотно они стоят. Все было прочно, я помог удержать свои ряды. Сотрудник госбезопасности соскочил на асфальт.
– Можете ехать. Если кто попросит подвезти, возьмите, но запомните, где высадили и сразу сообщите нам.
– Хорошо.
Дверь фургона закрылась, хлопнула дверца кабины, и мы поехали дальше. Я провёл рукой по лбу, на ладони остались капельки испарины. «А вот это плохо, – решил я. – Нервы расшатались, а надо держать себя в спокойствии, путь только начался». Я отпил из банки. Сон был разогнан.
«Ничего себе первое задание, – думал я, – это ещё не финал, а начало и не только задания, а надеюсь моего пути. И так, что я имею. Задание выполнил, документы в тайнике. Англичане не могли знать о подлинности документов, значит, с их стороны проблем пока можно было не ждать, во всяком случае, до прибытия в Перу. Конечно, можно было попытаться уйти самому, загримироваться, но в этом случае я должен был уйти от англичан и сам выбираться, а они все-таки предложили оперативную помощь, и показаться Брауну в гриме, что сродни провалу. Он профессионал и понимает, что искусству гримирования не учат в бизнес – школах. Мне вспомнилась его фраза, что я позвоню им. Почему? Под фамилией Марше я не мог перед ним появиться, а под другой все становилось ясно. Стоп. А почему не могу? Паспорт у меня есть, но под этим именем меня знают и китайцы, значит, надо будет другой документ добывать в Перу. Ещё один паспорт, что заказал, но не рискнул взять из тайника, это тоже привлекло бы внимание их человека в Перу.
Ладно, что голову ломать, надо добраться до Европы, а там решать, какой паспорт использовать и какой страны. Да и не мог я уйти сам, по ещё одной причине. Надо было на будущее остаться в хороших отношениях с МИ-6, а так получается, я им всё-таки обязан жизнью, своим спасением, нельзя было уходить без их участия. Надо смотреть в будущее, хотя в моем положении это выглядело наивно.
Я снова задремал, и проснулся, когда машина стала делать остановки чаще, а я услышал шум множества машин. Значит, приехали в пункт назначения и едем по улицам, а машина останавливается на перекрестках. В темноте светящиеся стрелки часов показывали, что по времени пора уже приехать. Скоро я понял по звуку, что машина въехала во двор, а потом начала движение назад.
Двери фургона открылись.
– Иди, оформляй документы, – услышал я, как кто-то обращается к водителю, – а то время терять ещё, у нас скоро другая подойдёт под разгрузку.
– Ладно, я хочу вернуться ещё сегодня. Обратно поеду пустой.
Как только водитель ушёл, я увидел, как ряды коробок, что загораживали меня, уменьшаются. Когда меня освободили из заключения, я увидел мужчину, который стоял ко мне спиной. Он, молча, махнул мне рукой, давая понять, чтобы вылезал и показал на металлический желоб, по которому спускали коробки в подвал. Я понял его и, выскочив из кузова, по желобу съехал вниз. В подвале никого не было и я, поднявшись на ноги, спрятался за штабелями коробок, в ожидании, что за мной придут. Наверху раздались голоса.
– Всё, эту половину товара вези в другой магазин.
– Да ты что?
– Вези, вези. Видишь у тебя и в документах отметка, что не вся партия наша. Да здесь рядом, через полчаса поедешь домой.
Водитель, ворча, пошёл и машина уехала. Люк желоба закрылся, и я остался в полной темноте. Минут через пять зажглась лампочка под потолком и в подвал начали спускаться.
– Я сейчас уйду, а ты выходи. Свет выключать не буду, – услышал я, – за тобой приедут вечером. Жди. Туалет вон там, в углу, а на столе вода и поесть, – и мой незнакомец ушёл.
На столе стоял чайник, стакан и сухое печенье. Иначе и быть не могло, кому понесут горячую пищу в подвал. Что было наверху, я не знал, то ли магазин, то ли контора. Я коротал время в подвале часов до восьми. Крышка люка желоба открылась и вниз была сброшена веревка, я уцепился за нее и меня вытащили наверх. Около люка стоял крытый пикап, с открытой дверцей кузова, куда я и нырнул, не ожидая приглашения. Дверь закрылась, и пикап выехал с территории.
Машина петляла по улицам. Я смотрел через окошко отделявшее кузов от кабины водителя на улицы, мелькавшие мимо. Машина остановилась на обочине, окошко открылось, я услышал.
– Говорите по-английски?
– Да.
– Я вас отвезу на причал угольного склада. Там своих людей нет, поэтому погрузить вас из ковша с углем не получится, да и переломать кости можно при падении. Вас ищут, и ищут около наших зданий, порта, вокзалов. Наряды усилены, поэтому просто так пройти на судно не удастся. Решили использовать старую, но работающую схему. Я максимально близко подъеду к судну и высажу вас. Спрячетесь среди гор угля, а когда станет темнеть, начнут возвращаться из увольнения матросы. Около судна они затеют драку, отвлекая китайцев. Вас никто не знает в лицо, это и не важно, но знают, что надо помочь. Потом на судне разберетесь. Ваша задача пробежать на судно, там ждут. Есть вероятность и не маленькая, что вас заметят, но важно пройти. Там спрячут. Сможете?
– Попытаюсь, – ответил я невидимому собеседнику, а про себя отметил скрытую подготовку моего бегства, так как почти никто не видел моего лица.
– Надо, не попытаться, а сделать. От этого зависит ваша жизнь.
– Тогда сумею.
– Это другой разговор. Кстати, не знаю, кто вы, но, если бы мы встретились в Англии, я принял бы вас по разговору за своего.
– Так я и есть свой, – заверил я его.
– Тем более, нечего здесь гнить в тюрьме. Если из-за вас задержали отход судна, значит вы того стоите.
– Судно задержали?
– Да, наши придирались к тому, что недогрузили, и в итоге пока идет разбирательство судно стоит у причала. Сегодня должно уйти. Не упустите свой шанс.
– Не упущу. Хочется домой, тепла близких, внимания милых лиц.
– Ну, здесь тоже есть милые лица.
– Согласен, – подержал я его, и не обманывал, вспомнив Аи.
– Тогда поехали, – он закрыл окошко. Мы ещё пропетляли по улицам. Я хорошо помнил, что Цихунаньдао это крупный порт в заливе Ляодун, в Бохайском море. Что в нём единственный порт Китая, находящийся под контролем правительства, а значит, здесь всё возможно. Это был крупнейший угольный порт. Мои географические воспоминания были прерваны остановкой машины, и окошко снова открылось.
– Ситуация осложнилась. В порт все въезжающие машины проверяют. Я высажу вас около железнодорожной линии, по которой идут составы с углем на малой скорости. Постарайся зацепиться за вагон, а дальше сам. Посмотри, где стоит судно, – он протянул мне схему порта, с отметкой швартовки судна, и куда идут вагоны с углем, – понял?
– Понял, – ответил, вернув ему схему.
– Тогда удачи тебе, жить захочешь, справишься.
Он вышел из машины, открыл дверку кузова и отошёл, встав спиной. На улице уже стало темнеть. Со вчерашнего дня я практически не видел дневного света. Выпрыгнув из кузова, заметил, что машина стоит около железнодорожного полотна и побежал чуть вперед, где видел строение.
Услышал, как сзади хлопнула дверца кузова, и затем удаляющийся звук мотора. Я спрятался за строением, типа трансформаторной будки, в ожидании состава. Луч прожектора известил о приближении поезда. Пропустив пару вагонов, я уцепился за выступающие железные конструкции третьего и повис. Цепляться за последний вагон было нельзя, так как если есть охрана на воротах, а она должна была быть в данных условиях, то меня могли заметить. В товарных вагонах легче, там бывают поручни, а здесь был полувагон, где уцепиться почти не за что. Забравшись на сцепку между вагонами, я как альпинист влез наверх и, перевалившись через край, упал на уголь. Когда миновали ворота, я, спустившись, спрыгнул на землю. Ждать системы осмотра вагонов не входило в мои цели. Лицо было в угле, одежда тёмная, а я, пригибаясь, начал продвигаться к причалу. Судно я увидел издалека и, подойдя ближе, почти к краю угольных отвалов, лёг осмотреться. Около кормы и носа стояли не только пограничники, которые контролировали погрузку, но и люди в штатском. Подниматься на судно они пока не могли, это была территория другого государства. Обход делается, когда вся команда на судне и оно готово к отплытию. Трап располагался ближе к корме, что обусловлено конструкцией рудовоза. Оставалось ждать.
Прошло около часа, уже стемнело, и я услышал английскую речь, которая выдавала, что матросы были пьяны. Разговор между ними шёл на повышенных тонах. Матросов было человек семь. Они остановились посередине судна, не доходя до трапа. Вдруг один ударил другого и тут же получил ответный удар, завязалась драка, что привлекло внимание пограничников. План вступал в действие, мне пора было выбирать момент. К тому времени я уже перебрался ближе к трапу и находился почти напротив него. Наступившие сумерки скрывали меня среди гор угля, но трап был в свете прожектора. Драка разгоралась. Видя, что добром это не кончится, китайцы отвлеклись и сместились к матросам. Наблюдать они, конечно, могли, но решили остановить побоище, и в этот момент, когда они начали разнимать дерущихся, я сделал рывок. Занятия спортом не прошли даром. Уже когда я почти достиг верхней ступеньки трапа, услышал позади крик.
– Вон он, – но было поздно. Меня подхватили чьи-то руки и втащили на борт, уводя в коридор. Мы, с неизвестным членом команды, пробежали вдоль построек, спустились и оказались на горе угля. В ней была выкопана небольшая яма.
– Залезайте, я вас засыплю. Держите, – незнакомец протянул мне маску и трубку, с которыми плавают отдыхающие, – дышать будет чем. Ничего другого предложить не могу, выйдем в нейтральные воды, я вас освобожу.
У меня не было возражений, как и выбора. Я спустился в яму, и он меня засыпал углем, оставив только кончик трубки. Шаги моего сопровождающего стихли. «Очевидно, придется сидеть дольше, чем можно было представить, думал я, – меня увидели, а значит, проверка судна будет серьезной. Сколько прошло времени, я не знал, но до меня донеслась английская речь с акцентом, китайцы делали проверку судна. Когда они подошли ближе, до моего слуха донеслось:
– Мы вынуждены задержать судно до утра, для более тщательной проверки.
– На каком основании?
– У вас на судне человек, которого мы ищем. Его видели, когда он взбегал по трапу.
– Уверяю вас, вы ошибаетесь, это был наш матрос, он хотел спуститься, чтобы разнять драку, но его окликнули, так как у него не было документов, разрешающих вступать на вашу территорию, тогда вот это было бы нарушение границы. Он и вернулся. Его спину видели ваши сотрудники.
– Я верю своим сотрудникам. Судно задерживается до утра.
– Уголь выгружать будете? – иронично заметил, англичанин.
– Может быть.
– Не рассчитаетесь. Я буду жаловаться.
– Ваше право, но осмотр задерживаем до утра, когда будет светло, – и шаги стали удаляться. Я остался сидеть в угольной яме, на неизвестно какой период. Дышать было тяжело. Ночь тянулась неимоверно долго, и за это время о чём я только не думал, сидя в темноте, даже задремал.
Раздались шаги и голоса. «Рассвело» – отметил я. Только сейчас я понял, как мне пригодились занятия по неподвижности. Как мы ругались тогда, а выходит, что не зря учили, этим они спасали сейчас меня. Я услышал хруст ломающихся кусков угля под ногами, это рядом со мной прошло несколько человек. Звук шагов удалился, но затем вновь усилился. «Идут обратно» – решил я. Снова мимо меня прошли и стали удаляться. Напоследок, мне удалось услышать:
– Так что теперь?
– Мы выпускаем судно.
– И на том спасибо. Вы же не поверили.
– Я и сейчас не верю.
– Это ваши проблемы, у меня контракт по доставке.
Всё стихло. Сколько часов прошло с тех пор, как меня закопали, я не знал, посмотреть на часы не было возможности, а учитывать время вслепую, бесполезно, всё равно ошибёшься. Вдруг к своей радости судно задрожало, и звук двигателей известил, что оно отчаливает. Я рассчитывал, что за мной скоро придут, но время шло, а я продолжал оставаться в заточении. Качка усилилась, значит вышли в открытое море. Сидеть было неудобно, и я позволил себе чуть пошевелиться, мышцы затекли, а брюки были мокрые, ходить пришлось под себя. «Ладно, я в основном пил», – успокаивал сам себя маленькими радостями.
Время потеряло для меня счёт. Шаги, которые донеслись, я сначала принял за галлюцинацию, но нет, раздался осторожный звук лопаты, разгребающей уголь.
Вскоре я увидел, что, уже снова стемнело, прошли почти сутки моего угольного плена. Передо мной стоял кто-то из командного состава.
– Джеймс Сеймур, – представился он, – помощник капитана. Это я вас принял на борт. Как вы всё это выдержали, не представляю. Я ждал, когда выйдем в нейтральные воды, и стемнеет, чтобы вас не видели. Теперь спокойно. Вам надо умыться, переодеться.
– Это не помешает, только идите чуть впереди, от меня такой запах.
– Ну что делать. Пойдемте, – произнес он участливо, и направился к надстройке.
19
Джеймс проводил меня в каюту, где я первым делом направился в душ. Стоя под струями воды мне казалось, что затекшие мышцы не вернут свою упругость. Угольная пыль была везде, и я методично смывал ее с себя. Вытираясь, посмотрел на себя в зеркало, из которого смотрел мужчина с грустными, уставшими глазами, к тому же не бритый. На полочке лежала бритва и крем для бритья, и насколько мне удалось в условиях качки, я привел лицо в порядок. Свою, пропитанную угольной пылью одежду, я сложил в мешок, а облачился в висящую на вешалке матросскую форму. Когда я вышел из душа, он заметил:
– Надо же, вы умудрились побриться не порезавшись. Для новичка это не плохо. Или вы не новичок?
– Новичок. Я впервые на морском судне. Я не представился, зовите меня Джон.
– Джон, так Джон, – согласился он, понимая, что документов я предъявлять не буду, хотя в кармане у меня лежал паспорт, которым я не мог воспользоваться. Там же лежала пленка, которая принесла столько хлопот.
– Садитесь обедать.
– Да, я уже давно не ел.
В дверь постучали. Джеймс подошел к двери, открыл ее и вернулся с подносом, на котором был обед. Поставил передо мной: – Это вам.
Я ел медленно, вкушая пищу, наслаждаясь ей.
– Отвыкли от европейской кухни? – заметил он.
– Не совсем, но она в Китае всё равно другая.
– Долго в там жили? Извините.
– Немного, около двух лет, но за это время поездил по городам.
– И какая там кухня в глубинке? Что едят?
– Едят, когда дают, а не дает никто.
– Что, так плохо?
– Бедно, но они что-нибудь придумают и еще покажут, на что способны. Китайцы народ очень трудолюбивый. Мы, вот расслабились от своей более-менее сытой жизни.
– Я это тоже замечал. Но не буду вам мешать, отдыхайте, вам, наверное, надо побыть одному, подумать. Дверь закройте.
– Я часто в последнее время думал, даже устал от дум. Больно порой вспоминать прошлое.
– Когда боль уходит, мысли остаются.
– Это вы верно заметили. Именно так.
– Я пошёл. Вас беспокоить не будут. Посуду заберу потом, – и он, пожелав мне отдыха, вышел.
Я запер дверь и не стал сопротивляться усталости, а раздевшись, лег спать. Едва голова коснулась подушки, я провалился в сон.
Проснулся я, не зная который час. Посмотрев на часы в каюте, увидел, что уже утро. Чувствовал себя бодрым и отправился умываться и бриться. Когда вышел из душа, то голод дал о себе знать. В дверь каюты постучали, я подошёл, спросил кто там, и когда услышал голос Джеймса, открыл дверь.
– Просунулись, – констатировал он – я несколько раз подходил, но не хотел будить. Сейчас уберут посуду и принесут завтрак. Может быть, позавтракаем вместе?
Я не возражал, не так скучно, а то снова один. Он вышел и вскоре вернулся. Вынес матросу поднос с посудой и забрал у него с едой. Запах кофе, так ароматно распространился по каюте, что мне не терпелось сделать глоток.
– Мы будем в пути несколько дней, лучше, если вы не будете выходить. Когда прибудем, вы сойдете на берег после всех. Вас встретят, на этом моя функция выполнена, а пока отдыхайте. Мы прибудем в порт Кальяо, это почти столица Перу, вам будет что посмотреть.
– Вы думаете, у меня будет такая возможность?
– Хочется надеяться в вашу удачу.
– Мне тоже.
Время в плавании до Перу прошло спокойно. Океан был тихим и спокойным, к моему счастью, так как я не знал, как бы смог переносить качку. Джеймс мне не надоедал, хоть и был приятным собеседником, и мы иногда беседовали о литературе, искусстве. Судно пришло в Кальяо утром. Джеймс зашел в каюту и протянул мне документы на матроса Джона Смита.
– Это даст вам возможность сойти на берег.
– А что будет, когда один из матросов не вернулся?
– В моей практике такого не было, но в жизни бывает. Судно уходит без него. Где он и что будет делать, его проблемы. То ли пьет, то ещё что. Мы не няньки. А местным все равно.
– Но пограничники могут заинтересоваться?
– Не думаю, что это их сильно озадачит. Одним нелегалом больше. У нас в Европе их тоже хватает, не так ли?
Он не ждал от меня ответа, он ему был не нужен. Я не знал, что ему известно обо мне, а вероятнее ничего, МИ-6 обратилась для оказания помощи соотечественнику. Думаю, что ни он, ни капитан не вмешиваются в подобные дела. Важно, чтобы меня меньше знали в лицо.
– Мне было приятно с вами общаться, – уходя, заметил Джеймс, – вы знаток литературы, искусства. Я от вас узнал много интересного.
– Спасибо. Знания накапливаются. Если будет возможность, может быть, и встретимся еще, – счел я долгом ответить ему, хотя такого желания сам не испытывал.
– Не уверен. Я больше в море, да и кто его знает, что будет дальше, но дело даже не в этом, я ничего не имею против вас лично, просто нам с вами не по пути.
Мы понимали друг друга и, пожав мне руку, он вышел.
Я спустился по трапу на причал, дождавшись, когда матросы уже сойдут на берег и будет меньше глаз, предъявил документы пограничнику, и пошел к выходу из порта.
Выйдя за ворота порта, остановился, делая вид, что осматриваюсь и думаю, куда пойти. На самом деле я давал возможность заметить меня моему встречающему, не хватало только, чтобы он не пришел. В чужой стране, практически без нормальных документов, даже на ночлег не устроишься, и практически без денег. Постояв пару минут, я направился вдоль улицы. Через пару сотен метров меня окликнули:
– Джон!
Я обернулся. Меня догонял мужчина, лет тридцати. Был он смугл, улыбка делала его лицо доброжелательным и радостным, словно встретил старого знакомого, после долгих лет.
– Я думаю, ты ли это! – он подошел ко мне и шепнул. – Меня зовут Рауль, поехали, я на машине.
Не дожидаясь ответа, он направился к видавшему виды «Форду». Садясь в машину, я по привычке огляделся и увидел, что в машину, припаркованную чуть дальше, садиться женщина, на вид лет тридцати. Черные волосы, были собраны узлом на голове, губы выдавали страстную натуру, а черные глаза подчеркивали это. Я улыбнулся ей, и она, ответив обворожительной улыбкой, спешно села в машину. Как только мы отъехали, машина, в которую села женщина, отъехала от тротуара. Я не верил подобным случайностям, видимо меня ждал не только Рауль. Это не могло быть дублированием встречи, кто-то еще мной интересуется, и этот кто-то знает, когда я прибуду и куда.
– Брауна выслали из Китая, – сообщил он мне по дороге, – его остановили ночью, обыскали машину, несмотря на его дипломатический статус, нашли папку с документами. Скандал поднимать не стали, но выслали.
– Я могу только посочувствовать, – заметил я, отдавая дань предусмотрительности Брауна. Рауль только хмыкнул.
Рауль, пока мы ехали по улицам, рассказывал о городе, а я пару раз бросал взгляд в боковое зеркало. Машина шла за нами. Сомнений больше не было, это была слежка. Говорить Раулю я об этом не стал, не известно, какие у него указания относительно меня. От порта мы отъехали не далеко. Рауль остановился и, оставив машину на обочине, пошел в переулок. Я вышел за ним, запоминая дорогу и наблюдая за обстановкой вокруг. В переулке лежала тишина, которую порой нарушали крики играющих детей, изредка встречались мужчины, что-то обсуждающие; во дворах сушилось белоснежное белье. Рауль свернул в один из дворов. Сворачивая за ним, я заметил машину, стоящую поперек переулка. За нами наблюдали. Надо ждать гостей.
В арке двора на картонках лежал мужчина, отдыхая. Перед ним стоял радиоприемник, который потрескивал, но музыки не было. Он лениво приоткрыл глаза, когда мы проходили мимо и не найдя в нас ничего интересного, снова погрузился в дремоту.
Мы вошли в двухэтажный дом, поднялись на второй этаж. Стены подъезда были обиты фанерой. Пройдя по коридору, Рауль открыл одну из дверей и вошёл, я за ним. Обстановка отличалась от обшарпанного коридора, деревянных ступенек лестницы. Комната была метров двадцать и чистой, с набором необходимой для временного проживания мебели, был даже телевизор. Рауль показал мне туалет, душ. Я открыл кран, из него потекла чуть желтоватая вода.
– Это не номер люкс, но для временного проживания хватит, – отреагировал он на мое изумление, проходя к столу и садясь на стул.
– Поживёшь здесь несколько дней. Не смотри, что такой район, здесь много что видят, но ещё больше молчат, поэтому и тебе спокойнее. Я к вечеру принесу другую одежду. В этой не выходи, да и вообще лучше никуда не ходить, в конце коридора есть запасной выход на другую улицу, – информировал он, и, сделав паузу, вытянул руку, – давай.
– Что? – сделал я недоуменное лицо.
– Пленку.
– Не понимаю о чём ты.
– Ладно, – он достал из бумажника листок и протянул мне, – это перевод на твой счёт.
Я взял и увидел, что номер счёта мой, но сумма немного меньше. Поняв мой взгляд, он пояснил: – Сумма немного меньше, часть получишь наличными, это пригодиться в дороге. Давай свой паспорт, если он у тебя есть. Давай, давай, – пресёк он, видя мою попытку возразить, – от него никакого толка. Это при выходе с судна тебя не очень проверяли.
Он был прав. Мой паспорт был здесь простой не нужной бумажкой. Я достал из куртки паспорт, пленку и передал ему.