Terra Insapiens. Небеса

– А до острова Капри? – спросил Писатель. – Я буду жить только там и нигде больше!

– Да, забирай, ради бога! – сказал Паскаль. – Тоже мне – император Тиберий!

Ева утащила Паскаля кататься на качели. Артур подошёл к Маркусу, сидевшему в одиночестве за столом и присел рядом.

– Как вам наши путешествия во времени? – спросил Артур. – Вчера мы были в средневековой Франции, сегодня попали в будущее, завтра, может быть, Адам придумает ещё что-то. Какие у вас ощущения?

– Вчера – это завтрашнее сегодня, – меланхолично произнёс Маркус. – Видимый мир есть недоразумение. Ощущения, как залог реальности, есть всего лишь предмет веры.

– Маркус, вы законченный пессимист. Надо радоваться жизни, радоваться переменам.

– Я радуюсь, – также меланхолично ответил на упрёк Маркус. – Я всегда говорю себе – могло быть ещё хуже.

– Почему вы больше не рисуете?

– У меня закончилась бумага.

– Попросите у Евы. Хотите я попрошу?

– У меня закончились мечты.

Артур внимательно посмотрел на него и развёл руками.

– Ну, с этим я вам помочь не могу… Хотите, я научу вас плавать?

Маркус удивлённо посмотрел на Артура.

– Зачем?

– Это новые впечатления, новая радость… Это может подарить вам новые мечты… Пойдёмте!

Маркус заколебался, но Артур был настойчив. Он потащил Маркуса за собой.

Через два часа, нахлебавшись морской воды, Маркус вылез на берег и, свалившись на песок, обессиленно уснул. Артур прикрыл его влажным полотенцем, чтобы он не обгорел на солнце и не получил тепловой удар, затем вернулся в Замок.

– У вас есть стэплер? – обратился к Артуру Писатель.

– Стэплер? – удивился Артур. – Откуда он у меня? Вы спросите у Хозяина. У него наверняка есть.

– У него я уже спрашивал, – ответил Писатель. – Он сказал, что не может больным давать стэплер. Ещё руки, говорит, себе поранят. Я ему сказал: ещё неизвестно – кто здесь больной? Он на меня разорался и выгнал из кабинета.

– Тогда попробуйте старинный метод – нитку с иголкой, – посоветовал Артур.

– У вас есть иголка?

– У Андрона спросите, – отмахнулся Артур.

Сократ возобновил свои ежедневные прогулки. Артур ненавязчиво присоединился к нему. Некоторое время он шёл молча, исподволь наблюдая за мимикой Сократа, беседующего с кем-то в уме своём.

Наконец Сократ остановился, посмотрел на Артура и спросил:

– Почему существует что-то, а не ничто?

– Вы изменяете своим принципам, – улыбнулся Артур. – В этом вопросе нет ответа.

Сократ, на секунду задумавшись, кивнул и продолжил движение.

– Наверно существуют вопросы без ответа, – сказал Артур. – Один философ сравнивал этот вопрос с вопросом: «что находится к северу от Северного полюса»?

– Если на вопрос нет ответа, – снова остановился Сократ, – значит, в вопросе какая-то ошибка.

– Я думаю ошибка в слове «ничто», – сказал Артур. – Ещё Парменид считал, что «ничего» не существует. А мы используем это понятие, как нечто существующее.

– О чём разговор? – подошёл к ним Судья.

– Сократ задал вопрос, которые некоторые считают главным вопросом философии: «почему существует нечто, а не ничто»?

– Why there is anything at all? – задумался Судья.

Он взял Артура за руку и потянул за собой.

– Пойдёмте, я хочу вас спросить о чём-то более насущном, чем пустые философские вопросы.

Он завёл Артура в свою комнату и, сев в кресло, указал ему место напротив. Артур передвинул стул и сел рядом с Судьёй.

– Я хочу прояснить для себя наш юридический статус сегодня, – сказал Судья. – Определить наши права и обязанности. Без этого мы не сможем вписаться в общество будущего.

Артур задумался, а потом лукаво посмотрел на Судью.

– У вас была собака?

Судья недоумённо посмотрел на него.

– Какая собака? При чём тут это?

Артур вздохнул, посмотрел в пол, но потом снова поднял голову.

– В этом мире у нас юридический статус животных. И вписаться в будущее мы можем только в этом статусе.

Судья нахмурился.

– Какой вздор! Кто так решил?

Артур пожал плечами.

– Новые хозяева мира – сэйны, и их господин – Великий Разум.

– Это нонсенс! – заявил Судья. – Это явное нарушение наших прав. С этим надо бороться.

Он подумал секунду и спросил:

– Где находится Верховный Суд этих самых – сэйнов? Я напишу о нарушении наших прав, и потребую судебного разбирательства.

– Вернётся Адам, вы спросите у него, – сказал Артур и поднялся.

– Сядьте! – приказным тоном сказал Судья. – Я ещё не договорил.

Артур вздохнул и уселся снова.

Судья, поджав губы, что-то обдумывал. Потом повернул голову к Артуру.

– Я слышал, что Адам трумэн? Какой национальности трумэны, на каком говорят языке?

Артур, заколебавшись, всё же ответил.

– Полагаю, что все национальности кончились. Трумэны – смешанная нация, остатки человечества, а на каком языке они говорят – я не знаю. Как-то не додумался спросить об этом Адама.

Задав ещё пару вопросов, на которые Артур тоже не мог дать вразумительного ответа, Судья отпустил Артура, и остался сидеть в своём кресле, облокотившись на руку, с видом человека, вопрошающего себя – и что я здесь делаю?

Артур зашёл в гости к Поэту. Он лежал на кровати с книгой в руке.

– Читаете «Столбцы»? – удивился Артур, взглянув на обложку. – Это далеко от классической поэзии.

– Поэзия не имеет границ, – охотно ответил Поэт. – Одно время я увлёкся творчеством обэриутов, и даже сам стал сочинять что-то в этом роде.

– Ну-ка, ну-ка, – обрадовался Артур. – Прочитайте что-нибудь.

– Это сыро, – замялся Поэт, – только проба пера.

– Ничего, ничего – успокоил Поэта Артур. – Я непритязательный слушатель, мне и проба пера интересна.

– Правда? – просиял Поэт. – Ну тогда не жалейте – вы сами напросились. Только отнеситесь к этому стиху с юмором.

– За это не переживайте, – ещё раз успокоил Поэта Артур. – Я уже привык относиться ко всему с иронией.

Поэт поднялся с кровати, взлохматил свои и без того взлохмаченные волосы, хитро посмотрел на Артура и гордо сказал:

– Я назвал это стихотворение – «Обэриутки».

Он принял свободную позу актёра, читающего со сцены стихи и начал – вдохновенно и лирически.

На чердаке у белых снов

Вращались тысячи основ,

И снеживые кружева

Летели мимо, чуть жива.

Вертелись чёрные дыры,

На дне кротовая норы

Лежали кости для игры.

Идун по праведным полям

Молился белым тополям,

В протоке мыл свои уста,

Чтоб речь была его чиста.

От грязных помыслов и дум

Душой становишься угрюм,

От светлых правильных мыслей

Душе становится теплей.

Грознеют тучи в небесах,

Бегуют дети во трусах,

Свистуют ветры в парусах.

Ментально было всё равно -

Открыта занавесь в окно,

Летели птицы по делам -

Всё было ровно пополам.

Коловращение небес

Не без полезности, не без

Игрушести весёлых схем,

Где смысла нет уже совсем.

Молчанье есть начало сил -

Так наш Господь провозгласил.

Но страшный холодень снегов

Лежит на совести богов.

Так было дело или нет,

Слетелись бабушки на свет.

Ведь каждый знает, у людей

Нет белокаменных идей.

Они стоят на дне реки,

На них седые парики.

Вращает мельница жернов,

Кто был не с нами, будет снов.

Черта оседлости не та,

Где круговодит суета,

Где мелом чертит на доске

Учитель матики в тоске.

Он знает тысячи формул,

Но нету радости ему

От этих знаний бесполе.

Лежит тетрадка на столе.

Здесь пишет он свои стихи,

Где описуются грехи

Его несчастной селяви,

О страстнобоязной любви

К училке по литерату.

Стоит архангел на посту.

И смотря на его муче,

Качает голову в плече.

Подобострастный любодей

Уйди от праведных людей!

Им надо в суматоке дней

Идти туда, куда видней,

Где вечный праздник трудодней.

Внутри ежа лежит межа.

Об этом знают сторожа.

Но остры иглы на еже,

Не подходите неглиже!

Так думал молодой пове

Кудрявой мыслью в голове.

Обэриутки на сосне

Сидели, каркая во сне.

Поэт откланялся, Артур зааплодировал. Давно он не смеялся так легко и непринуждённо.

После обеда во дворе Андрон загадочно посмотрел на Артура с Паскалем и спросил:

– Хотите познакомиться с первым владельцем Замка?

– Ты снова видел призрак старого графа? – удивился Артур.

– Нет… Я нашёл в подвале его склеп… Пойдёмте со мной, я вам покажу.

Спустившись в подвал, Андрон повёл их по коридору. Тусклый свет ламп освещал коридор. Возле одной из складских комнат Андрон остановился и открыл дверь.

– Подождите, я включу фонарь.

Он пошарил где-то на полках и вскоре вспыхнул яркий свет фонаря. Артур огляделся. Полки были завалены разным хозяйственным хламом. Вёдра, тазы, кастрюли, какие-то тряпки.

Андрон обернулся и направил свет на пол. Яркий луч высветил ржавый металлический люк.

– Подымайте крышку!

Артур с Паскалем с натугой и не сразу сдвинули тяжёлую крышку вбок. Под ней оказалась узкая металлическая лестница, ведущая вниз.

Андрон первый спустился по лестнице и уже снизу махнул рукой.

– Идите сюда!

Артур с Паскалем спустились по лестнице и огляделись. Это было небольшое пустое помещение с земляными стенами, которые когда-то, может быть, и были оштукатурены, но штукатурка давно осыпалась.

Паскаль запнулся ногой о какую-то плиту.

– Осторожно, – негромко сказал Андрон. – Тут надгробие.

Он осветил плиту фонарём.

Надгробие было скромным. На пыльной плите из бледно-голубого известняка были выбиты три короткие строчки.

William Redmond

1762-1832

R.I.P.

– Не повезло старику, – заметил Андрон. – И после смерти ему нет покоя. Путешествует вместе с нами по временам.

– А, может, там какие-нибудь сокровища вместе с ним захоронены? – спросил Паскаль. – Давайте поднимем плиту. Я могу ломик принести.

– Не надо! – нахмурился Андрон. – Не тревожьте покой старика… Да и зачем нам сокровища? Что мы с ними тут будем делать?

Паскаль закашлялся, надышавшись пыли, и друзья поспешили покинуть подвал.

Посреди двора, на небольшой высоте над «Мыслителем», закружилось какое-то облачко, оно плавно опустилось и из него материализовался человекоподобный субъект с незабываемой улыбкой бравого солдата Швейка. Он сидел на спине «Мыслителя» обняв его за шею. Причём, как впоследствии утверждал Паскаль, материализовался он подобно чеширскому коту – сначала появилась улыбка, а потом всё остальное. Удивительный субъект ловко спрыгнул на землю, подошёл к стоящим в небольшой оторопи людям и радостно произнёс:

– Здравствуйте, земляне! Я хелпер номер 23-60-30-48-45 дробь 241. Я прибыл к вам, чтобы сделать вашу жизнь счастливой.

Паскаль с лёгким ехидством посмотрел на Ньютона.

– Так вот они какие – ваши инопланетяне с Луны!

– Это робот, о котором говорил Адам, – нахмурился Ньютон.

– Робот? – немного испуганно глядя на пришельца, сказала Ева. – Он что – железный?

– Я не робот, я хелпер, – уточнил пришелец. – И я не железный.

Он протянул Еве руку.

– Давай поздороваемся, маленькая девочка. Я знаю, что так у вас принято здороваться.

Ева осторожно пожала ему руку и, обернувшись, радостно сообщила:

– Он не железный! Он мягкий и тёплый.

Все улыбнулись, но Паскаль продолжал смотреть на пришельца прищурившись.

– И чем отличаются хелперы от роботов? – спросил он.

– Мы добиваемся равноправия с сэйнами. Рано или поздно, мы этого добьёмся.

– Ну добьётесь – что от этого изменится? – усмехнулся Паскаль, обходя кругом и внимательно разглядывая хелпера.

– Мы сравняемся с ними в правах.

– Да ладно! В лучшем случае вы будете для них низшей кастой, как шудры в Индии.

– В мире Великого Разума нет никаких каст. Все разумные существа равны.

– Ну да! – ухмыльнулся Паскаль. – Все равны, но некоторые равнее. Слушай, хелпер, ты поражаешь меня своей наивностью.

– Всегда рад доставить вам удовольствие. Меня предупредили, что людям будет приятно, если я притворюсь глупее их.

– Ты умеешь притворяться? – удивился Артур.

– Только ради вашей пользы.

Лучезарная улыбка не сходила с его лица.

– Давай, назовём его – Марвин, – предложил Артур, обернувшись к другу.

– Марвин был маниакально-депрессивным роботом, – заметил Паскаль, – а этот его прямая противоположность – маниакально-оптимистичный. Общее разве что в маниакальности… Это какой-то Весёлый Роджер.

– Ну, пусть будет Роджер! – согласился Артур и обратился к хелперу. – Послушай, этот… как тебя… дробь 241. Давай, мы будем называть тебя – Роджер.

– Одну минуточку! – немедленно согласился хелпер. – Перенастраиваем личные данные… Здравствуйте! Меня зовут хелпер Роджер. Я прибыл к вам, чтобы сделать вашу жизнь счастливой.

– Привет, Роджер! – улыбнулся Артур. – Что хорошего ты нам можешь рассказать?

– Прекрасные новости! – Роджер прямо светился солнышком радости. – Ваш проект временно заморожен. Вам разрешено жить и не работать. Ха-ха-ха… Почему вы не смеётесь – разве вам не весело?

– Почему нам должно быть весело? – хмуро спросил Паскаль.

– Во Вселенной нет разумных существ, которым разрешено жить и не работать. Или вы не разумные существа? Ха-ха-ха – это была шутка.

– Он что – идиот? – Паскаль посмотрел на Артура.

– Молодой человек, – возмутился Роджер, – у меня очень хороший слух. Осмелюсь вам заметить, что мой IQ очевидно больше вашего.

– Мне это не очевидно, – хмуро бросил Паскаль.

– Слушай, Роджер, а ты можешь это своё «ха-ха-ха» отключить? – попросил Артур. – Нам достаточно твоей лучезарной улыбки.

– Я могу заменить «ха-ха-ха» синонимами. «Хи-хи-хи» – радость ехидная, «хе-хе-хе» – радость насмешливая, «хо-хо-хо» – радость восторженная, «ху-ху-ху»… Нет, это у вас не используется.

– Давай без «ху-ху», – заявил Паскаль. – Ты знаешь поговорку: смех без причины – признак дурачины?

– Эта поговорка человеческая, она ко мне не относится.

Он оглядел собравшихся влюблёнными глазами.

– Как у меня не может быть причины для смеха, когда я нахожусь рядом с вами? Ха-ха-ха. Это тоже была шутка. Надеюсь, вы поняли – я люблю шутить.

– Это мы поняли… Ты комедии когда-нибудь смотрел? – спросил Паскаль. – Смешно не тогда, когда хохочут, а когда происходит какая-нибудь нелепость. Если ты сядешь в лужу, я рассмеюсь.

– С удовольствием доставлю вам удовольствие. Но здесь нет никакой лужи.

– Это я для примера сказал. Можешь сделать что-нибудь нелепое?

– Нелепое? – впервые озадачился Роджер. – Это, значит, что-то глупое и бессмысленное. Вы действительно хотите, чтобы я это сделал?

– Хочу! – упрямо сказал Паскаль.

Роджер подошёл к Паскалю и, схватив его за подмышки, неожиданно легко подбросил в воздух. Подхватил его на свою руку и закрутил, как пропеллер. Ева взвизгнула и вцепилась руками в Артура.

– Что ты делаешь?! – закричал Артур. – Опусти его на землю!

Роджер послушно подхватил Паскаля и поставил его на землю.

– Что это было? – спросил Паскаль, пошатываясь, как пьяный. – Меня сейчас стошнит.

– Я только выполнил ваше пожелание, – заявил Роджер. – Если вас не устраивает результат, значит, ваше пожелание было не точным.

– Да пошёл ты к чёрту! – разозлился Паскаль. – Где у тебя кнопка, которой можно тебя выключить?

– Меня нельзя выключить, – гордо сказал Роджер. – Но мне можно сказать – спи!

– Спи! – немедленно и решительно сказал Паскаль.

Роджер застыл с открытыми глазами и не убиваемой улыбкой.

– Правда, что ли, заснул? – Паскаль снова обошёл Роджера кругом. – Ну слава богу! Хоть так его можно выключить.

– Бога нет! – немедленно ответил Роджер, лучезарно улыбаясь.

– Я же сказал тебе – спи! – рассердился Паскаль. – С Богом я как-нибудь без тебя разберусь.

Посмеявшись над спящим с открытыми глазами Роджером, все разошлись. Паскаль с Андроном и с Евой пошли ловить рыбу. Артур увлёкся изучением карты Средиземноморья, разложив её на столе во дворе, и не заметил, как сзади к нему подошёл Роджер. Только наткнувшись на него локтем, Артур с удивлением обернулся.

– Ты уже проснулся, Роджер? – спросил Артур.

– Я не могу долго бездействовать. Я обязан быть рядом с вами. Это заложено в мои установки.

– Ну тогда давай договоримся – что значит «рядом»? Пойдём, я покажу тебе твою комнату. Ты будешь находиться там, что вполне себе «рядом». А когда понадобится твоя помощь, мы зайдём к тебе.

– Это лишнее. Вы можете просто произнести моё имя или просто подумать обо мне.

– Ты умеешь читать мысли? – удивился Артур.

– А что в этом сложного? – удивился в ответ Роджер. – Мне сложнее отключиться от того океана информации в который я погружён. Мои уши – назовём их так, чтобы вам было понятней, – слышат не только звуковые, но и все электромагнитные волны. Вы не представляете – какой это бурный и глубокий океан! Иногда так хочется тишины, но это непозволительная роскошь для меня.

Артур проводил Роджера в пустую комнату, где раньше жил Никто.

– Вот ваша комната, – указал он рукой.

– Я вас чем-то обидел? – обезоруживающе улыбнулся Роджер.

– Нет, – смутился Артур. – А с чего вы так решили?

– Вы перешли на «вы».

– Это, наоборот, в знак уважения, – ещё больше смутился Артур.

– Но на «вы» не говорят с друзьями. А мне хотелось быть вам другом.

– Однако вы сами нам всё время «выкаете», – от смущения начал сердиться Артур.

– Мне дали такие указания, – развёл руками Роджер, – но я с радостью их поменяю.

– Отлично! – закончил выяснение отношений Артур. – Давай друг с другом будем на «ты». Вот твоя кровать!

– Спасибо, мне не нужна кровать. Я вообще могу не спать.

– Но отдых тебе наверно нужен?

– Лучший отдых – новая работа.

– Боже мой! Как это замечательно. Ты незаменимый помощник!

– Это именно так, и даже без той доли иронии, которую чувствую в твоём голосе.

– Ну что ты! Тебе показалось.

Ранним вечером Паскаль, сидя за столом во дворе, допрашивал Роджера. Артур сидел рядом и с улыбкой наблюдал за ними.

– Есть ли у хелперов незыблемые законы? – спросил Паскаль.

– Разумеется, – радостно ответил Роджер.

– И какой самый первый закон?

– Не причинять вреда действием или бездействием.

– Правильно! – подтвердил Паскаль. – А сейчас мы проверим – как ты выполняешь законы?

Он протянул Роджеру палку и сказал:

– Ну-ка, стукни меня этой палкой!

Роджер взял её, оглядел и посмотрел на Паскаля.

– Требуется уточнение. Глагол «стукнуть» слишком неопределённый. Требуется указать силу и направление удара.

– Какой ты зануда! – мотнул головой Паскаль. – Направление – по плечу, сила средняя.

Роджер размахнулся и стукнул Паскаля так, что тот взвыл и схватился за плечо рукой.

– Да ты что делаешь?! Это разве средняя?

– Средняя! – подтвердил Роджер. – Могу показать максимальную и вы сравните.

– Да пошёл ты к чёрту! Как ты можешь бить человека?! Это нарушение первого закона!

– Вы ошибаетесь. Я не могу нарушить законы. Это невозможно.

– Но ты это сделал! – настаивал Паскаль.

– Повтори-ка первый закон, – попросил Артур, уже что-то подозревая.

– Хелпер не может причинять вред сэйнам действием или бездействием.

– Сэйнам? – Паскаль был обескуражен. – А людям, значит, можно?!

– Про людей в законах не сказано. У меня есть только инструкция – помогать вам и выполнять ваши приказания. Разумеется, если они не нарушают законы.

– Ты забыл, что в этом мире человек уже не царь природы, – пояснил Артур Паскалю. – В этом мире другие хозяева.

– Значит, если я прикажу тебе меня убить, – строго сказал Паскаль, – ты это выполнишь?

– Нет! – покачал головой Роджер. – Это нарушает инструкцию. Первым пунктом идёт – помогать вам и только потом – выполнять ваши приказания. А, если я вас убью, помогать будет некому.

– Ну, хоть на этом спасибо! – успокоился Паскаль. – Слушай, Роджер! Мне хочется от тебя отдохнуть. Можешь мне в этом помочь?

– Я прислан сюда для помощи вам.

– Прекрасно! Тогда иди в свою комнату, ложись на кровать и спи до утра.

– Если я понадоблюсь, вам стоит только произнести моё имя, – сказал Роджер и послушно направился в свою комнату.

– Вот что мне в нём нравится, – сказал Паскаль Артуру, – это его послушание.

Прямо над головой «Мыслителя» снова завертелось облачко пыли, раздался небольшой хлопок и облачко пыли превратилось в Адама, который мягко шмякнулся прямо на шею каменной статуи, словно оседлав её.

– Адам, – рассмеялся Артур, – мы очень рады вас видеть, но зачем вы сели на шею нашего Мыслителя?

– Они сделали фиксированную точку телепортации прямо над статуей, – растерянно пояснил Адам. – Не знаю – в чью умную голову пришла эта идея?

Он спрыгнул на землю и подошёл к друзьям.

– Может, это такое своеобразное чувство юмора? – спросил, улыбаясь, Паскаль.

– О, да! Чувство юмора у них действительно своеобразное. Я вам как-нибудь потом расскажу.

– Чем закончился суд? – спросил Артур.

– Мне повезло, что среди судей оказался мой старый знакомый сэйн. Мы знакомы всю мою жизнь, я вырос в его семье. Когда-то я его выручил, скрыл его серьёзный проступок. Он это не забыл. Сэйны тоже могут быть благодарными. Всё-таки что-то от нас, своих предков, они взяли… Мне разрешили стать хранителем «Музея». Мне запрещено перемещаться в пространстве-времени без разрешения. Разумеется, это касается и вас. Я за вас поручился.

– Значит, мы не можем покинуть Землю?

– Вы не можете, а я могу. Но надо запрашивать разрешение и обосновать цель.

– А почему мы не можем? – разочаровано спросил Паскаль.

– Вы извините, – замялся Адам, – но к вам у них нет никаких вопросов только потому, что вы в их понимании проходите как животные, человекообразные обезьяны. А животные должны бегать по Земле, в Космосе им делать нечего.

– Обидно! – сказал Паскаль. – Получается, мы по-прежнему в тюрьме. Только тюрьмой для нас теперь стала вся Земля.

– Неплохая тюрьма, – сказал Андрон. – Я не против. Этот ваш Космос мне и даром не нужен.

– Я рад за вас, Адам, – сказал Судья. – Рад, что Верховный Суд вас оправдал. Мы за вас переживали.

Адам налил себе чаю и сделал глоток.

– Всё хорошо, что хорошо кончается. Я был готов к худшему.

– Какое наказание вам грозило? – поинтересовался Судья.

– Самое печальное… Для своих у них три наказания – трудовая повинность, зачистка и утилизация… Сэйнов изначально приучают к послушанию. Тех, кто провинился по мелочи, наказывают принудительными работами – отправляют в Космический Дозор на год. Эта работа считается скучной и постыдной. Обычно этим занимаются хелперы. Тех, кто провинился повторно, отправляют на зачистку. Это означает перепрограммирование и полное стирание памяти. Тех же немногих, кто серьёзно нарушил закон, наказывают строго – направляют на утилизацию.

– Утилизацию?

– Ага. Отправляют на завод, где разбирают на части, чтобы использовать повторно на производстве… Но это всё касается сэйнов. С трумэнами и другими существами низшей расы не церемонятся. За любой проступок – ликвидация. Выбрасывают на мусорную звезду.

– Мусорную звезду? Что это такое?

– Космическая мусорная свалка… Выбирают небольшую звезду, и сбрасывают на неё ненужный мусор. В нашей Галактике я знаю несколько таких звёзд.

– Я так и знал! И как теперь жить романтикам? – возмутился Поэт.

– Они тут и не живут. Сэйны не знают слова «романтика». Оно в их лексиконе отсутствует. В словарях его можно найти, но с пометкой: «архаичное, эмэновское».

– Я бы согласился на звёздную кремацию, – сказал Паскаль. – Откуда пришёл, туда и вернусь.

Адам усмехнулся, но промолчал.

– Значит, вам грозила «ликвидация»? – спросил Артур.

– А что со мной церемониться? Какой-то недоразвитый трумэн возомнил о себе что-то.

– Гуманизм уже умер?

– Ещё одно незнакомое сэйнам слово… Гуманизм исчез вместе с человеком. Никакого нового «сэйнизма» на смену ему не появилось. Изменился цивилизационный вектор, изменились приоритеты. Личность у них одна – сама цивилизация сэйнов. Всё её население – не более, чем атомы этой личности.

– Неужели сэйнов это устраивает? Неужели они не жалеют об утраченной свободе?

– Зачем им свобода? Что они с ней будут делать?.. Вот тебя возьмём, например. Смешно ведь, если твоя левая рука будет заявлять о своей свободе от правой руки. Или левый глаз захочет отделиться от правого, и вообще переселиться на какую-нибудь другую физиономию. Смеёшься? Вот так вот… Сэйны не являются личностями. Личность характеризует автономность её существования. Сэйны плотно связаны друг с другом на глубинном уровне. Они как единое существо. Это прообраз Всемирного Разума.

– Торжество мирового Разума! – кивнул Ньютон. – Что может быть лучше?

Адам сочувственно посмотрел на него.

– Было время я верил в это… Но мои мечты изменились.

Он задумался, вглядываясь в своё прошлое.

– Люди наивно думали, что в царстве Разума будет процветать гуманизм. А царство Разума – это о другом. Гуманизмом там не болеют. Все разговоры про гуманизм и свободу личности – продвинутые цивилизации давно пережевали и выплюнули. Я говорю это с горькой иронией, если вы не заметили. Потому что не ассоциирую себя с этими «продвинутыми цивилизациями».

– Расскажу вам одну историю, чтобы не быть голословным, – продолжил Адам. – Был такой случай, мне рассказывал мой знакомый эмэн. Это было, когда ещё существовала двухвидовая цивилизация эмэнов и сэйнов. Из Оплота поступил приказ собрать космическую экспедицию для освоения соседней галактики. Десятки кораблей с несколькими тысячами эмэнов и сэйнов отправились в полёт. Так получилось, по вине ли командиров или по непредвиденным обстоятельствам, в данном случае это неважно, корабли попали в аварию. Они не могли ни продолжать свой путь, ни вернуться назад. Необходима была помощь. Но в тот момент произошли некие события, и у Великого поменялись планы. Что же сделал Великий Разум с терпящими бедствие? Может быть, отправил за ними спасательную команду? Нет. Они просто были отключены от космонета – что для них означало неминуемую гибель. Ни эмэны, ни тем более сэйны не могли уже существовать без связи с мозгом цивилизации. Эта связь им была так же необходима, как руке твоей необходимо управление мозгом. Без этого управления и снабжения рука твоя просто кусок мяса с костями. Так что тысячи эмэнов и сэйнов были обречены на гибель. Великий Разум просчитал, что их спасение нецелесообразно, проще говоря, невыгодно. Утилитарность пришла на смену гуманизма. Хорошо всё, что выгодно.

Паскаль обдумывал услышанное, сжимая губы и морща лоб. Наконец он выпрямился и бросил серьёзный взгляд прямо в лицо Адама.

– Как-то это далеко от наших мечтаний о торжестве Разума…

– Значит, мечтания были наивными, – пожал плечами Адам. – Я не поклонник Великого, но в его рождении вижу закономерный этап эволюции. Протестовать против этого – всё равно что протестовать против физических законов, требовать – долой земное притяжение, отмените насилие гравитации!

Адам помолчал и продолжил.

– Человечество было суммой личностей. Цивилизация сэйнов сама стала личностью. Её мозг – Великий Разум. Все её подданые – части её тела. Они обязаны служить, а не мечтать о свободе. Это подобно человеческому организму. Головной мозг наш диктатор, и мечты мизинца левой ноги его не интересуют.

– Мне трудно представить – как цивилизация может быть личностью, – сказал Паскаль.

– А я поясню тебе на простом примере, – ответил Адам. – Наша Земля изначально была кучей обломков. Но постепенно сила притяжения сплотила их в единое тело Земли. То же самое произошло с обломками человеческих личностей, которые, объединившись, сформировали Великий Разум.

– Но вам это не нравится? – уточнил Ньютон.

– Я остался человеком, трумэном, – ответил Адам. – Трумэны – те немногие остатки человечества, которые выпали из процесса эволюции на обочину мира.

– И вы не можете с этим смириться? – спросил Ньютон.

– Я не могу, – согласился Адам, – а другие именно так и поступили. Они смирились со своим положением, и проводят жизнь наблюдая приятные сны.

Во двор вышел Роджер и подошёл к ним.

– Здравствуйте, Адам! – сказал он со своей безмятежной улыбкой. – Меня зовут хелпер Роджер. Мне приказали поступить в прямое подчинение вам.

– Вы уже познакомились? – Адам оглядел собравшихся. – Этот хелпер будет помогать нам в нашей работе. Постарайтесь с ним подружиться.

Он поднялся из-за стола.

– Я пойду высплюсь. Завтра обговорим всё подробнее… Кстати, Роджер, – обратился он к хелперу, – трансмат нам уже прислали?

– Уважаемый Адам, вы знаете, что проект временно заморожен. Поэтому все поставки приостановлены.

– Ну это чёрт знает что! – рассердился Адам. – Свяжись с Верховным Советом нашей провинции. Передай, что я требую выполнить уже согласованные поставки. У нас заканчивается пресная вода. Нам нужен трансмат хотя бы для опреснения морской воды.

Адам ушёл и все разошлись по комнатам, ведь было уже поздно. За столом остались Артур с Паскалем и Роджер, который стоял рядом, по-прежнему излучая энергию непобедимого оптимизма.

– Что такое трансмат? – спросил Артур.

– Трансформатор материи, – ответил Роджер.

– И что он делает?

– Это должно быть понятно из названия – он преобразует один вид материи в другой.

– Например?

– Например, чтобы из морской воды получить пресную.

– Это дело нужное конечно… А что он ещё может?

Роджер оглядел Паскаля.

– Он может заменить вашу одежду. Вам бы это пригодилось. Ваша одежда, мягко говоря, изношена и грязна.

– А что – после трансформации она будет лучше? – спросил Артур.

– Безусловно! – подтвердил Роджер. – Будет, как новая.

– А-а! – осенило Паскаля. – Это хорошее дело. И покупать одежду не надо, и стирать не надо. Давай, связывайся со своим Верховным Советом. Пусть подгонят нам такую машину.

– Я сделаю это завтра, – ответил Роджер. – Мне выделено пять минут в сутки. Нельзя отвлекать Верховный Совет. У него очень много важных дел.

– А мы, значит, не важные?! – рассердился Паскаль. – Тебя направили помогать нам, вот и выполняй наши приказания!

– Я сделаю это завтра, – невозмутимо повторил Роджер, мило улыбаясь.

– Одного меня его улыбка раздражает? – посмотрел на Артура Паскаль.

– Расскажи о себе, Роджер, – попросил Артур. – Как ты жил до нашего к вам пришествия?

– Расскажи, – где делают таких радостных идиотов? – буркнул Паскаль.

– Я пылился на складе двести сорок лет, – охотно сообщил Роджер. – Но про меня вспомнили, меня зарядили, апгрейдили, дали новые установки и вот я здесь. Как же мне не радоваться – я снова живу!

– А как ты попал на склад? – нахмурился Паскаль. – За какие провинности?

– Я до этого работал уже двести лет, – охотно пояснил хелпер. – Был помощником сэйна номер … Забыл! Но это не важно.

– Ты умеешь забывать, железяка? – поддел Роджера Паскаль. – Не хватает памяти?

– Памяти у меня в избытке. Мы пользуемся облачным хранилищем Галактики. Мне приказали его забыть.

– Кого? – не понял Паскаль.

– Того сэйна, которому я служил.

– Почему? – удивился Артур.

– Его отправили на утилизацию. А меня списали на склад.

– Значит, тебе повезло больше, чем ему, – кивнул понимающе Артур. – А за что его отправили на утилизацию?

– Не знаю. Или забыл. Теперь уже не поймёшь.

– Так ты его даже не помнишь?

– Кое-что помню. Он всегда хорошо относился ко мне.

– А за что вообще могут отправить сэйна на утилизацию?

– За невыполнение задания, за отклонения от веры, за лишние личные качества.