Стреноженная Россия: политико-экономический портрет ельцинизма

Так, Договор о разграничении полномочий между Россией и Татарстаном отдал в собственность республики практически всю промышленность (за исключением ВПК и некоторых объектов естественных монополий).

Нефтяная компания «Татнефть», энергокомпания «Татэнерго», химические предприятия – все эти гиганты, составлявшие костяк республиканской экономики, оказались в распоряжении местной власти. Она выступила одновременно в роли юридического лица, которое владеет напрямую ключевыми предприятиями, и в роли правящего клана, приватизировавшего экономику в своих интересах.

Лжереформаторов из команды Б. Ельцина очень беспокоил тот факт, что в государственной и муниципальной собственности находится 92,4 % земель и лишь 1,7 % – в собственности юридических лиц, 5,9 % – в собственности граждан. Как вспоминают идеологи российской приватизации, сам Б. Ельцин – сын раскулаченного и репрессированного крестьянина – проект приватизации считал одним из ключевых. «Лично он хотел, чтобы собственность была в частных руках – и земли и заводы, – вспоминает Д. Васильев, зампред Госкомимущества в 1992–1994 г. – И еще: чтобы госсобственность по максимуму была передана всем людям. Отсюда и идея с ваучерной приватизацией. В детали, понятно, не вдавался. Но где мы (команда Чубайса) всегда имели поддержку, так это у Ельцина. Все самые трудные годы (конфронтации с парламентом) -1991-й, 1992-й, 1993-й – он брал на себя все удары…»^[169]

Пройдут годы, и многие приверженцы ельцинизма будут всеми способами открещиваться от приватизации по Чубайсу. Выступая на прошедшей в Москве в декабре 2010 г. международной конференции «История современной России. Проблемы. Документы. Факты. (1985–1999)», бывший член правительства Ельцина – Гайдара С. Шахрай к главным ошибкам тех лет отнесет выбранную модель приватизации. По его мнению, «решив тактический вопрос, она оставила горькое ощущение несправедливости и породила множество социальных проблем»^[170]. Справедливый, но весьма запоздалый вывод для бывшего активного члена правительства развальщиков страны. Более того, господин С. Шахрай просто лукавит. Он как член правительства Е. Гайдара, юрист, хорошо видел, к чему ведет приватизация по Чубайсу. Но на тот период его лично все устраивало, поэтому и молчал.

Споры вокруг приватизации не прекращаются вот уже более двадцати лет. С теоретической точки зрения приватизация в том виде, в каком она была проведена, не имеет никакого отношения ни к развитию института частной собственности, ни к развитию конкурентной рыночной экономики, ни к развитию демократии, о чем неустанно ратовали и ратуют либерал-экономисты. Наоборот, для меня абсолютно ясно, что Россия никогда не сможет вернуться обратно в русло конституционного и демократического движения, не признав, не раскаявшись в варварской, социально безнравственной и экономически бессмысленной приватизации по Чубайсу. Именно приватизация в той форме, в какой она была проведена в России, замедлила все рыночные и демократические реформы в стране, а некоторые из них сделала невозможными в принципе. Двадцать лет отчетливо показали, что именно она подорвала на многие годы веру русского народа в либеральные ценности.

Это проявилось в первую очередь в трагических событиях сентября – октября 1993 г. Новое качество политико-экономических процессов в России и влияние на них международных финансовых институтов существенным образом повлияло на решение ускорить ликвидацию Верховного Совета РФ и Съезда народных депутатов в 1993 г. Как показывает анализ, к середине 1993 г. практически завершился этап нелимитируемого экспорта сырья из России с помощью отечественных корпоративных структур. Транснациональные корпорации развитых стран не могли больше позволять российским структурам и далее играть «на понижение» цен на сырьевых рынках мира.

Такая «игра» поддерживала на определенном этапе зарождающийся российский финансовый капитал, теперь она стала наносить слишком заметный экономический вред капиталу Запада, вынужденному сталкиваться с российским демпингующим конкурентом.

Транснациональные сырьевые корпорации Запада выставили свои условия и потребовали прекращения экспансии сырья из России. Это получило юридическое закрепление в решении министерства торговли США и было политически оформлено и озвучено министром торговли Микки Кантором. С другой стороны, корпорации Запада желали сохранить потоки дешевого сырья из России и СНГ как допинг для экономики высокоразвитых государств, входящих в мировую элиту. Эти взаимоисключающие друг друга интересы могли быть разрешены путем скупки российских предприятий, снятия конкуренции и сохранения дешевизны сырьевых ресурсов. В этом и заключалась суть политики Запада, осуществленной в процессе антинародной приватизации «по Чубайсу». Ее чудовищные последствия для экономики страны были убедительно доказаны в ходе расследования итогов приватизации на весенней сессии Государственной Думы 1997 г.

«Почему президент Клинтон отреагировал на государственный переворот 21 сентября 1993 г. выражением активной поддержки Ельцину?» – задавался вопросом тогдашний первый заместитель госсекретаря США С. Тэлботт, выступая 7 октября 1994 г. в подкомитете по иностранным делам Конгресса. И сам же ответил: «События в бывшем Советском Союзе развиваются в нужном для США направлении; они нацелены на такое развитие государств бывшего СССР, которое все более является источником сырья и промышленной продукции, рынком для американских товаров и услуг…» Откровеннее и циничнее не скажешь.

Давая позднее оценку событиям кровавой осени 93-го года, и.о. мэра Москвы Ю. Лужков весьма недвусмысленно «признал», что эти события начались «не осенью 1993 года, и не летом, а в середине 1992-го, когда провал гайдаровских реформ сделался очевиден, стала прозрачной их антисоциальная направленность, когда с ужасающей скоростью начала раскручиваться инфляция – явление для России практически неведомое. Многим промышленным предприятиям был перекрыт кислород. Они попали в список обреченных, а с

"оборонки" (это ни много ни мало треть нашей промышленности, 35–40 % работоспособного населения, все лучшее, что имеет рабочая и инженерная Россия) был снят государственный заказ. Наша промышленность, и в первую очередь оборонная, оказалась на краю пропасти»^[171]. Но этот весьма справедливый вывод сделал Ю. Лужков после своего активного личного участия в поддержке ельцинизма по блокаде Дома Советов и расстреле Верховного Совета РФ. Возникает естественный вопрос: когда же это «демократ» был искренен.

Таковы результаты «реформирования» российской экономики. Возникает естественный вопрос: что это, великая глупость или великое преступление? Думаю, что и за первое, и за второе все, кто допустил такое в России^[172], должны понести справедливое наказание без учета «сроков давности». Не сомневаюсь, что это, хотя и с запозданием, свершится!

1992-й – год «шоковой терапии», несмотря на безмолвствие народа, крайне негативно отразился на жизни россиян. Шквал критики в адрес правительства Ельцина – Гайдара все расширялся и расширялся и постепенно начал затрагивать президента Б. Ельцина.

Буквально с января 1992 г., рейтинг Президента устойчиво покатился вниз. Вот показатели по месяцам: январь 1992 г. – 50 % поддерживали политику Б. Ельцина, февраль – 48 %, март – 40 %, апрель – 44 %, май – 38 %, июнь – 32 %, июль – 32 %, август – 30 % и так далее. Народ России не принял гайдаровские реформы, природным чутьем осознал их гибельность и не верил никому из новоявленных спасителей.

В ответ на шоковую терапию в стране значительно усилились оппозиционные настроения. Уже в начале 1992 г. был зарегистрирован Российский союз промышленников и предпринимателей (РСПП) во главе с А.И. Вольским, в состав которого входила основная масса директоров промышленных предприятий страны, часть руководителей центральных министерств и ведомств. РСПП превратился в становой хребет нового оппозиционного ядра, категорически возражавшего против разбойничьего характера реформ, проводимых Е. Гайдаром. Довольно быстро вокруг РСПП собралась внушительная коалиция центристских сил, которая легко могла стать убедительной альтернативой радикал-демократам. В эту коалицию вошли в то время влиятельные партии: Народная партия «Свободная Россия» во главе с вице-президентом А. Руцким, Демократическая партия РФ во главе с Н. Травкиным и другие. Блок поддерживался большой группы депутатов Верховного Совета РСФСР.

Я вместе с ведущими учеными и практиками достаточно активно работал с РСПП над программой корректировки курса реформ. Суть ее сводилась к тому, что не отвергая необходимости перехода к рыночной экономике, следует взять более умеренный темп, не допускать резкого падения производства и разрушения основных производственных фондов, завершение построения демократического общества на базе недопущения перекосов в разделении полномочий между различными ветвями власти.

У РСПП в 1992 г. оказалось достаточно материально-технических ресурсов, под его знаменами собрался крупный интеллектуальный потенциал, его программа была весьма привлекательна, пользовалась высоким доверием у народных депутатов РСФСР. И поэтому, когда и.о. мэра Москвы Ю. Лужков ставил в вину Верховному Совету РФ, что этот орган якобы вместо конструктивной работы по исправлению социально-экономической ситуации в стране, вместо объединения всех усилий в труднейших условиях, в которые попала Россия, начал атаку на Б. Ельцина и его правительство^[173], он просто обманывал общественность. И такую льстивую позицию Ю. Лужков занимал все годы, пока самого за ненадобностью с треском не отправили в отставку.

Шоковая терапия Е. Гайдара как стержень ельцинизма не могла не вызвать значительное усиление оппозиционных настроений.

21 июня 1992 г. в Москве собрался форум общественных сил, на котором было официально объявлено о формировании «Гражданского союза». В принятой учредительным съездом политической декларации «Гражданский союз» заявлял о том, что он становится в «конструктивную оппозицию к правительству Е. Гайдара» и считает необходимым коренное изменение курса реформ. В тексте выступлений многих делегатов и в принятых документах ставилась задача смены правительства «ученых экономистов» на правительство «практиков».

24 октября в Парламентском центре Москвы состоялся учредительный съезд Фронта национального спасения (ФНС), на котором присутствовало почти 1500 делегатов из всех регионов России и из стран – членов СНГ. Это была масштабная попытка объединения всех сил левой оппозиции. В съезде участвовали коммунисты, Аграрный союз России, Российский общенародный союз, движение «Трудовая Россия», Союз офицеров, «Всероссийское трудовое совещание» и много более мелких общественных движений и групп. Открывший съезд народный депутат РСФСР И. Константинов так определил основные задачи Фронта: «Фронт должен объединить представителей трудовых коллективов, профсоюзы, военнослужащих. Надо создать единое движение, которое способно было бы изменить ход истории России».

С расширенной программой «О спасении, тактике и стратегии Фронта национального спасения» на съезде выступил народный депутат РСФСР С. Бабурин. Его основной вывод звучал так: «Лимит доверия парламенту исчерпан… Если на VII съезде народных депутатов Российской Федерации неудастся переизбрать правительство, то надо ставить вопрос о досрочных перевыборах всего депутатского корпуса и Президента».

Так зародилось противостояние президента и парламента, инициаторами которого были те лица, личная карьера которых была намертво завязана на радикально-шоковых реформах и реализации политико-экономической системы ельцинизма (Г. Бурбулис, Е. Гайдар, С. Филатов, А. Чубайс, М. Полторанин, Ю. Лужков и другие).

Неореформаторы, которые в 1992 г. пользовались монопольным влиянием на президента Б. Ельцина, именно в ФНС увидели своего главного врага. Все СМИ яростно набросились на заговор якобы «реваншистских сил», «красно-коричневых», «партноменклатуры».

Три дня понадобилось Б. Ельцину, чтобы расправиться с Фронтом национального спасения. 28 октября 1992 г. появился указ о запрещении деятельности ФНС на территории Российской Федерации. Так, просто и бесхитростно, расправился Президент с надвигавшейся политической грозой слева. Что характерно, что западные страны, постоянно выступающие в качестве блюстителей демократии, не только закрывали глаза на подобные скандальные насилия над демократией в России, но даже морально и политически поддерживали Б. Ельцина в его действиях.

Еще когда состояние экономики не было столь удручающим, автор этих строк совместно с научной общественностью и хозяйственными руководителями-практиками разработал и представил программу стабилизации экономики России и вывода ее из кризиса. Она докладывалась на Съезде народных депутатов Российской Федерации^[174]. Программа была вполне реальна, учитывала специфику экономики России и мировой опыт реформирования, в ней не было ничего авантюрного, наподобие желания скакнуть в «цветущий капитализм» за 500 дней^[175].

Приведу наиболее принципиальные ее моменты.

Восстановление управляемости экономикой, переход к эволюционной модели экономического реформирования; усиление экономической роли государства в регулировании хозяйственных процессов, формировании и осуществлении государственной социальной, промышленной, аграрной, научно-технологической, культурной политики во имя человека.

Принятие эффективных мер по блокированию дальнейшего обнищания народа; обеспечение хотя бы небольших, но позитивных результатов реформ, которые, в частности, включали:

– постепенное повышение минимального уровня заработной платы, пенсий, пособий, стипендий и других социальных выплат до размеров прожиточного минимума с его индексацией;

– проведение адресной политики в области социальной защиты малообеспеченных слоев населения, основанной на исчислении размеров среднедушевого дохода;

– оказание первоочередной экономической поддержки предприятиям, гарантирующим выпуск товаров народного потребления (услуг) по стабильным ценам.

Изменение налоговой политики, позволяющее стимулировать повышение активности предпринимательской деятельности, малого бизнеса и эффективности инвестиционного процесса на основе ускорения научно-технического прогресса с целью качественного экономического роста.

Отказ от форсированной и хаотичной приватизации в формах, способствующих развалу производительных сил общества. Развертывание рынка первоначально в отраслях с быстрым оборотом капитала, прежде всего в сельском хозяйстве и легкой промышленности, сохранения в государственном секторе экономики нефти, газа, металлургической промышленности, военно-промышленного комплекса, трубопроводов, авиапредприятий и ряда других отраслей.

Упорядочение форм и методов финансовой денежной стабилизации, внесение серьезных корректив в валютную и внешнеэкономическую деятельность, исключающих искусственное обесценивание национального богатства и разорительный для государства вывоз сырьевых ресурсов и готовых изделий.

Отказ от разрушительной концепции шокового включения российской экономики в мировой рынок на базе единого курса рубля.

Многие идеи этой программы в определенной мере использовали участники «круглого стола», созданного по совместному решению Президиума Верховного Совета и Совета министров Российской Федерации в июле 1993 г. по поручению VII Съезда народных депутатов РСФСР.

Была поставлена цель на основе консенсуса подготовить своего рода экономический пакт согласия, рамочное соглашение основных общественных сил относительно механизма осуществления новой общей линии проведения экономической реформы в стране. Причем важно было согласовать этот механизм с субъектами Федерации. Поэтому, когда после сентябрьско-октябрьских событий 1993 г. Ю. Лужков и иже с ним начали клеветать на народных депутатов, Верховный Совет РФ, что они якобы не предлагали конструктивных мер по выходу из кризиса, в который страну, кстати, ввергли неодемократы, а «заняли позицию этакого важного партийного контролера, надсмотрщика, вооруженного и фельдфебельским словом и плетью, готового наказывать всех и вся»^[176], это ложь чистейшей воды, желание подыграть Б. Ельцину и его клевретам. До чего «доигрался» господин Ю. Лужков – жизнь отчетливо расставила все по местам. Но – это потом!

Приоритетными задачами для Пекина были и остаются, подчеркивал Ли Пэн, высокие темпы роста экономики и повышение благосостояния 1,2-миллиардного населения КНР. За последние пять лет темпы роста объемов промышленного производства превышали в Китае 15 %. Здесь мы с ним немного поспорили – не приведут ли такие темпы роста к «перегреву» экономики. Ли Пэн согласился с такой возможностью, но заявил, что Госплан тщательно следит за социально-экономической ситуацией в стране, внося необходимые коррективы.

Более всего Ли Пэна интересовала внутриполитическая и социально-экономическая ситуация в России. Я подробно отвечал на его вопросы. Но уже из диалога стало ясно, что он очень хорошо осведомлен о положении в нашей стране.

Остановились на внешнеэкономической деятельности. После распада СССР торговля с Россией стала быстро расти и достигла к началу 1993 г.: по экспорту КНР в Россию 2,6 млрд долларов, по импорту из России – 5 млрд долларов. Однако структура внешнеторгового баланса имела значительный перекос. В отличие от России, которая экспортирует в Китай в основном сырье (стальные полуфабрикаты, минеральные удобрения, древесину) и оружие, Китай продает в России прежде всего товары народного потребления. К сожалению, китайские товары (в основном, частных фирм) имеют низкое качество. Поэтому мы внимательно обсудили эту ситуацию и наметили пути перехода к активным торговым инвестициям, развитию торгово-сервисных центров, сети крупных торговых центров, принадлежащих китайскому государству.

«У нас много общих проблем, – резюмировал Ли Пэн. – Я сторонник того, чтобы наши отношения развивались во всех без исключения областях – экономической, политической, военно-технической, укреплялось стратегическое партнерство, обращенное в XXI век».

Особую озабоченность Ли Пэн высказал деидеологизацией внешней политики России. Он подметил, что у нас в стране произошла замена одной идеологии на другую. По мнению Ли Пэна, вместо коммунистической идеологии и претензий на мировое лидерство во внешней политике стала проявляться квазидемократическая зашоренность, выражающаяся в излишнем преклонении перед западными ценностями, что оборачивается для России крупными потерями.

В своей внутренней политике, подчеркнул Ли Пэн, китайские коммунисты сделали упор не на идеологической стороне, а на руководящей функции КПК, сплачивающей государство в решении политико-экономических задач, реформировании экономики, равномерности экономического развития различных регионов Китая при переходе к рынку, создании «свободных экономических зон».

И наоборот, подчеркнул Ли Пэн, Россия не может выбраться из трудностей, потому что пытается сразу приватизировать все государственные предприятия. Столкнувшись с огромной безработицей и растущим беспокойством в обществе, ваша страна печатает рубли, пытаясь удержать на плаву то, что когда-то было государственным сектором. Но происходящая в результате этого инфляция так или иначе топит экономику, вызывая политическое беспокойство.

Китай же использует другую стратегию. Сначала он открыл свою экономику иностранным инвесторам под приглядом государства. Эти инвесторы построили гигантскую машину по экспорту, в обеспечении деятельности которой заняты десятки миллионов людей. Экспорт также приносит миллиарды в правительственные доходы для поддержки государственных компаний, и при этом не нужно печатать деньги. Поэтому проблемы гиперинфляции в Китае нет, уровень инфляции составляет 12 % в год.

Таким образом, экономический бум в Китае не делает его зависимым от иностранных инвестиций. Наоборот, его успехи в экономике одновременно и привлекают иностранных инвесторов, и обеспечивают ему равное положение с любой страной мира.

Я разделял эти взгляды.

Встреча с Ли Пэном произвела на меня неизгладимое впечатление. Что бы ни произошло в жизни, буду очень тепло относиться к этому выдающемуся политическому и государственному деятелю, да и просто как к человеку.

Посол Российской Федерации в Китае в то время Игорь Рогачев, постоянно встречавшийся с руководством страны и отлично знавший ее специфику, потом сказал мне, что сам ход встречи – характер обмена мнениями, превращение чопорного протокола с его порой излишне деловым тоном в дружескую, откровенную беседу – импонировал Ли Пэну. Это было видно по выражению его лица и нашло отражение в том, что время встречи более чем в два раза превысило запланированное. Почти уверен, продолжил Игорь Алексеевич, уже завтра в программу пребывания делегации будут внесены коррективы в соответствии с вашими пожеланиями.

Действительно, утром следующего дня – 14 января – нам сообщили о времени посещения мавзолея Мао Цзэдуна и встрече в ЦК КПК, что мы с удовлетворением и сделали. И опять хочу подчеркнуть, насколько посольские работники оказались правы. После этих встреч китайцы не скрывали к делегации, лично ко мне и моей супруге Инне Ефимовне поистине дружеского, теплого отношения.

Большое впечатление произвел на членов делегации объем инвестиций с участием иностранного капитала в районе технико-экономического развития «Пудун», мост через реку Хуанпу. И здесь китайцы показали пример. Так, для правового обеспечения эксперимента в одной-единственной спецэкономзоне (СЭЗ) Всекитайский совет народных представителей (ВСНП) принял более 30 законов. После того как в 1992 г. руководство СЭЗ получило право собственного законотворчества, уже местными законодателями было принято еще более 75 законов. Тем самым была создана сильная правовая основа для притока иностранных инвестиций. Это как раз то, чего не хватает в России при решении аналогичных проблем.

Не менее впечатляющие результаты были достигнуты в сельском хозяйстве Китая. Мы ознакомились с ними в сельскохозяйственном предприятии Лошэ под Шанхаем. Значительные капиталовложения в сельское хозяйство позволили стране из года в год увеличивать валовое производство продовольственных культур. В «продуктовой корзине» произошли серьезнейшие изменения: переход от длительной нехватки в снабжении продуктами в основном к уравновешенному спросу и предложению, что стало возможным благодаря использованию наряду с плановыми рыночных механизмов. Валовое производство мяса, яиц, фруктов и овощей, продуктов водного промысла ежегодно возрастало более чем на 10 % и составило половину всего продовольствия Китая.

Какой ценой получены приведенные цифры достижений сельского хозяйства Китая, конечно же, могут понять только специалисты-аграрники. Чтобы результаты КНР в агрокомплексе были более «ощутимы», приведу такие ёмкие данные: Китай сумел накормить 1200 млн человек (!) и при этом превзойти среднемировой уровень потребления основных продуктов питания, входящих в «продовольственную корзину». Уже одно это говорит о многом.

Когда я докладывал об итогах поездки делегации в Китай на заседании Верховного Совета РФ, в зале была полнейшая тишина. Когда же привел цифры для сопоставления и ответа на вопрос, почему иностранные бизнесмены вкачивают наличность в Китай, а не в Россию: китайская сторона растет со скоростью 12 % в год, практически накормила свой народ, а объем российской экономики сократился на 13 %, инфляция превысила 1000 %, ускоренно растет бедность населения – зал разразился аплодисментами. Каждый народный депутат, на мой взгляд, сопоставлял достижения коммунистического Китая с результатами «демократической» России. Выводы были, естественно, не в пользу России.

Один штрих: в конце выступления я сказал, что по итогам поездки в Китай подготовил статью для СМИ. Но ни одно «демократическое» или «независимое» СМИ не опубликовало ее, за исключением газеты «Правда». Не удивительно, что на протяжении более десяти лет сторонники проводимых в Российской Федерации либеральных «реформ» старались замолчать достижения Китая в реформировании экономики. Ну как же, Китай-то социалистический, Коммунистическая партия там продолжает быть правящей партией. Разве пристало «демократической России», ориентирующейся на Запад, а точнее, на США, брать пример с Китая?

Но жизнь объективно доказала преимущества реформирования Китая. С 1990 г. ВВП Китая вырос более чем в 5 раз. В России же либерал-экономисты, «реформируя» экономику, за двадцать лет «умудрились» разрушить реальный сектор, развалить науку, образование, культуру, вывести национальную безопасность за критическую черту. С 1990 г. спад ВВП в России превысил 50 % и был восстановлен дореформенный уровень в стоимостном выражении лишь к 2008 г.

Экономические успехи КНР хорошо известны. Китай как шел, так и идет своим, китайским планово-рыночным путем. За период реформ непосредственно под государственным управлением были созданы новые для Китая отрасли индустрии: производство металлургического и шахтного оборудования, авиационная и автомобильная промышленность, станкостроение, цветная металлургия, ядерная энергетика, производство крупномасштабных интегральных схем и персональных компьютеров. Если в западной модели экономики упор делается на частный сектор, то в китайской – на государственный с учетом использования рыночных возможностей.

В КНР на долю госсектора приходится 70 % объема производства. На госпредприятиях занято 70 % всех рабочих и служащих промышленности. Иными словами, госсектор был и остается становым хребтом китайской экономики.

Даже в период мирового экономического кризиса-2008 экономика Китая доказала свое преимущество, обеспечивая высокий экономический рост. За 2009 год в условиях кризиса ВВП Китая увеличился почти на 8 %, в России же он упал на 10 %, а в промышленности – на 15 %.

Прошло двадцать лет, и жизнь сама заставляет изменить отношение российского руководства к коммунистическому Китаю. Выступая 18 июня 2011 г. на Петербургском экономическом форуме, бывший на тот период президент Российской Федерации Д. Медведев задал риторический вопрос и сам же дал ответ на него: «Можем ли мы достигнуть китайских темпов экономического роста? Ответ очевиден: Россия – не Китай! Нам во многом еще только предстоит пройти тот путь, который китайская экономика проходила последние 25–30 лет. Это [наши текущие темпы экономического роста] в целом неплохо, но есть куда совершенствовать и что совершенствовать. Если мы решим эти проблемы, наверное, темпы роста в российской экономике будут вполне сопоставимы с китайскими темпами роста или темпами роста Бразилии и других стран с бурно развивающимися рынками». Таков «позитивный» результат «реформирования» экономики России за более чем двадцатилетний период.

Подводя итог моим воспоминаниям о Китае, я одновременно отсылаю доктора экономических наук генерала А. Куликова, выдержку из книги которого я цитировал выше, к этому месту на глобусе или в профессорский зал бывшей библиотеки им. В.И. Ленина, где в дополнение к сказанному есть иные источники – современные статистические сборники и книги по экономике социалистического Китая.

Таким образом, основным водоразделом между Президентом РФ Б. Ельциным и Верховным Советом РФ, приведшим к сентябрьско-октябрьскому противостоянию в 1993 г., является вопрос об экономической политике, о выборе направления экономической реформы. Сторонникам радикальной экономической реформы мешал Съезд народных депутатов, и эту «сдержку» для них необходимо было устранить.

Если подвести основные итоги проводимого в 1991–1993 г. правительствами Ельцина – Гайдара – Черномырдина политико-экономического курса «реформ», заложившим основы ельцинизма, то они сводятся к следующему.

1. Осуществлена ускоренная экспроприация государственной собственности в пользу олигархии. Под видом приватизации проведена кампания по фактически бесплатной раздаче народного достояния в руки узкого круга приближенных лиц и дельцов теневой экономики, которые стали активно распродавать награбленное богатство и переводить свои капиталы за рубеж. Лишившись наиболее прибыльных предприятий, государство осталось без денег и оказалось не в состоянии покрыть самые насущные, защищенные законами расходы. В экономике, обескровленной недостатком платежных средств, стал свирепствовать доллар, «черный нал» и бартер. Повсюду, где была возможность скупить за бесценок имущество, внедрились «стратегические» инвесторы, посредники и спекулянты. Зарубежные производители стали больше контролировать российский рынок лекарств, табачных изделий, чая, кофе, бытовой техники, обуви, одежды, многих видов средств производства, компьютерной техники, аудио – и видеопродукции, различных печатных изданий. К импорту товаров потребительского назначения подключены «челноки» и туристы.

2. Сняв государственный контроль над ценообразованием, разрушив в стране систему цен, неореформаторы раздули пожар инфляции, в котором сгорели денежные средства предприятий и трудовые сбережения населения, резко снизился жизненный уровень народа; диспаритеты цен сделали целые отрасли убыточными и обрекли их на деградацию.

3. Либерализация внешнеэкономических операций лишила нашу промышленность таможенной защиты, активно способствовала разграблению национального богатства, беспрепятственному вывозу награбленного за рубеж. Не имея времени на адаптацию, отечественные товаропроизводители попали под удар безжалостной иностранной конкуренции.

4. В гигантских масштабах осуществлялся экспорт энергоносителей, сырья и продуктов его первичного передела. Однако значительная часть полученной валюты стала извлекаться из реальной сферы производства и присваиваться теневым капиталом, оседать в зарубежных банках. В результате эксплуатируемые месторождения быстро истощаются, а масштабной разведки новых перспективных месторождений не проводится, цены внутреннего рынка на сырье и топливо взлетели до мировых и даже выше. В связи с тем, что наш внутренний рынок стал заповедным полем охоты для зарубежных бизнесменов, отечественная обрабатывающая промышленность утрачивает остатки конкурентоспособности даже на этом рынке, не говоря уже о внешних рынках.

5. Под давлением Международного валютного фонда (МВФ) очередной удар по реальному сектору экономики был нанесен установлением валютного коридора, фактической ревальвацией рубля, без обеспечения необходимой таможенной защиты. Завышенный курс рубля сделал выгодным импорт и невыгодным экспорт. Даже экспорт энергоносителей стал убыточным и осуществляется лишь ради получения «живых денег». Однако в страну перечисляется их меньшая часть.