Стреноженная Россия: политико-экономический портрет ельцинизма
TekstПосле включения утром 2 октября света и горячей воды осажденные, как дети, радуются этим привычным житейским мелочам, моются после десяти дней, проведенных в холодных помещениях, принимаются за стирку. В каком еще парламенте увидишь на балконах и батареях свежевыстиранную одежду? Хотя электричество есть, лифты включают лишь изредка: в здание по-прежнему не пропускают технический персонал, обслуживающий подъемные устройства. Поэтому те, кто живет и работает на верхних этажах 19-этажной башни Белого дома, вынуждены совершать по несколько раз в день марши по лестницам, поминая «всенародно избранного» соленым русским словцом.
Временный медпункт открыт круглосуточно. Прием пациентов ведет группа врачей-добровольцев, пришедших в Дом Советов. Но не каждому они могут помочь как положено – медикаменты практически закончились, вскрыты и пошли в ход последние запасы работавшего ранее аптечного киоска и НЗ гражданской обороны. Очень много жалоб на простуду: неудивительно схватить ее в обдуваемом со всех сторон здании при отключенном-то тепле. Несколько человек с подозрением на дифтерию удалось отправить в город.
Члены медицинской бригады Спасательного центра Московской медицинской академии им. И.М. Сеченова обратились в Международный Красный Крест:
«Уважаемые господа!
Наша бригада работает в блокированном здании Дома Советов РФ с 21 сентября 1993 г. по настоящее время.
В здании отключена электроэнергия, отсутствуют отопление и связь. Имеются люди, нуждающиеся в медицинской помощи, но в силу своих убеждений не покидают блокированное здание. Оказание медицинской помощи происходит в условиях острой нехватки медикаментов и оборудования.
В сложившихся условиях мы вынуждены просить Вас:
срочно прислать Вашего представителя для ознакомления с ситуацией на месте;
оказать неотложную гуманитарную помощь, включающую медикаменты и медицинское оборудование;
потребовать от властей г. Москвы беспрепятственного пропуска членов медицинской бригады и гуманитарных грузов через кордоны оцепления».
К сожалению, ответа на этот гуманный акт не последовало.
В субботу, впервые после включения электропечей, в столовой комплексный обед: борщ, макароны, тефтели и чай. И это при нехватке продуктов. Славно потрудились повара. Светлеют лица «блокадников». Всем им выдали бесплатные талоны на трехразовое питание: будешь ли считать копейки, когда на тебе ответственность за жизнь и здоровье людей? Но мы по-прежнему отрезаны от «большой Земли»: много ли узнаешь без газет и телефонной связи? Не яковлевскому же телевидению верить!
А дома семьи, дети, жены. Что с ними? Как получить весточку, передать два-три слова о себе? Выручали корреспонденты, которые добились разрешения проходить через оцепление. Но наших, российских, журналистов не очень то жалуют и не всех пропускают к осажденным, гораздо больше лояльности к их западным коллегам.
Но благодушия не возникало. Обстановка накалялась. Из окон мы хорошо видели все увеличивающиеся силы ОМОНа. Завитал по коридорам и кабинетам слух о готовящейся на 2–3 октября какой-то провокации. Не исключался, несмотря на неоднократные опровержения пресс-секретаря президента Костикова, штурм Дома Советов. Как можно «верить» Костикову, мы знали хорошо.
И вот, похоже, совсем некстати для Б. Ельцина и его команды в противостояние вмешалась Святая Церковь.
Еще 25 сентября я направил письмо Его святейшеству Патриарху Московскому и всея Руси Алексию II. В сложившейся ситуации просил Патриарха, несущего на своих плечах бремя заботы о душах граждан нашего Отечества, возвысить слово Первоиерарха для умиротворения, преодоления хаоса и неразберихи, для предотвращения кровавой трагедии.
Святейший Патриарх находился в это время в г. Ситке на далекой Аляске, откуда перелетал в Сан-Франциско. По прибытии в аэропорт во время встречи с журналистами Алексий II призвал все ветви власти, правоохранительные органы, армию, всех россиян не допустить кровопролития. От имени Церкви Его Святейшество призвал противостоящие стороны к диалогу и предложил любую форму посредничества в этот критический момент.
Действительно, всем нам надо было в то время искать любые возможности, чтобы спасти людей. Ельцин очень любил показываться в церкви со свечкой в руках… И он, по-моему, не хотел сам развенчать миф о себе как о бо-гопослушном мирянине, хотя многие хорошо помнили его инициативу снести дом Ипатьева в Свердловске, в котором расстреляли царскую семью. Думаю, предложение Патриарха о посредничестве несколько нарушило разработанный командой президента и уже начавший осуществляться сценарий.
Последний, повторяю, предусматривал силовое давление, и оно уже началось в виде жесткой блокады. На эту блокаду парламента «демократическая» общественность Запада и США отреагировала почти равнодушно, если не сказать – одобрила. Она как бы развязывала руки «русскому медведю». Оставалось поставить завершающую точку – огнем и мечом покорить несломленный Дом Советов, который мозолил глаза «мировому сообществу», ежедневно завоевывал на свою сторону симпатии миллионов. «Коллективному Распутину» было необходимо спровоцировать кровавые события и возложить вину за них на защитников Белого дома. А пока же согласиться с предложением Его Святейшества и для видимости пойти на переговоры.
Провокация как способ выживания «демократии» ельцинизма
Отечественный и международный опыт политической борьбы многократно свидетельствует о том, что в кульминационные моменты противостоящие стороны нередко теряют всякие «тормоза» и вступают в страшную, порой кровавую борьбу, полностью пренебрегая действующим законодательством и общепринятыми нормами нравственности. Причем детонатором безудержного разгула страстей, выходящих далеко за рамки здравомыслия, выступают именно власть предержащие, которые используют провокацию как едва ли не самый эффективный метод компрометации своих оппонентов и повод для фронтального наступления на тех, кто не желает покоряться их диктату.
В таких ситуациях уже не столь существенно, понимают ли те, чьими руками творятся такие провокации, игрушкой каких сил в конечном счете они оказываются, или же действуют бессознательно, искренне веря, что иначе и быть не может. Гораздо существеннее другое: жертвой провокаций становятся массы доверчивых людей, оказавшихся втянутыми в такого рода мероприятия.
В связи с этим опять можно вспомнить Марксову работу «Восемнадцатое брюмера». Или другой хрестоматийный пример: начало революции 1905 г. – Кровавое воскресенье 9 января, когда в Петербурге была расстреляна мирная демонстрация рабочих, пришедших к Зимнему дворцу с безобидными для царствующей династии требованиями. Сегодня считается практически доказанным то, что многие уже в те далекие от нас дни подозревали: поп Гапон, организовавший и возглавивший шествие рабочих к Дворцовой площади, оказался провокатором. И сам он был официальным агентом Охранного отделения, и многие эсеровские «кукловоды», которые создавали Гапону славу «рабочего проповедника», также были связаны с царской охранкой.
Суть метода провокации ясна: разжечь страсти, раззадорить, вынудить толпу, лидеров общественных организаций и движений, партий, руководителей государства на непредсказуемые действия, а потом, под предлогом «восстановления законности и порядка», применить силу, расправиться с неугодными физически и морально, ошельмовав и скомпрометировав их в своих лакейских СМИ. На первом этапе такая провокация вызывает у народа гнев в отношении властей или «противников властей», и только спустя какое-то время выясняется суть этой провокации. Тогда все понимают, что их в очередной раз обманули, но «дело», как говорится, уже сделано. Примерно так случилось в Баку, Тбилиси, Вильнюсе…
Кто не помнит, насколько упал к началу января 1991 г. авторитет фашиствующего литовского лидера Ландсбергиса? Но вот – ночной штурм телецентра, умышленные столкновения с военными, выстрелы в спину людям из толпы неизвестного снайпера, кровь раненых и убитых неизвестно кем, а затем шум на весь мир о зверствах Советской армии в Литве. Ландсбергис в героях, а защитники Конституции СССР, Советская армия и МВД в очередной раз оплеваны. Ну как после этого не потребовать отделения от «ненавистного центра»? После суда над ГКЧП стало известно, что трое ребят на Садовом кольце в ночь на 21 августа 91-го и солдат, сгоревший в БТР, погибли в результате подобного же сценария.
Начало массовой подстрекательской деятельности неодемократов наиболее активно проявилось в 1989–1990 г. в связи с волной забастовок шахтеров-угольщиков. Началась она в июле 1989 г. в Междуреченске и охватила весь Кузнецкий бассейн. Были ли объективные причины для шахтерских забастовок? Конечно, были. Заключались они в том, что заработная плата угольщиков, работающих в неимоверно трудных, опасных для жизни условиях, значительно отстала от работников других отраслей промышленности, большая часть шахтеров проживала в бараках, построенных в довоенные годы, снос их производился крайне медленными темпами, снабжение продовольствием и другими товарами, необходимыми для нормальной жизни горняков и их семей, осуществлялось крайне неудовлетворительно.
Забастовку шахтеров не замедлили использовать в своих политических целях «демократы», прежде всего в среде народных депутатов СССР и РСФСР. Все это проходило на моих глазах. Кто не помнит, как многие СМИ, в том числе и электронные, с упоением показывали измазанные черной угольной пылью физиономии «шахтерских радетелей», народных депутатов СССР Сергея Станкевича и Геннадия Бурбулиса, возмущавшихся бедами горняков и говоривших от их имени. А каких только заверений не давали горнякам эти горе-«демократы», ни одного дня не проработавшие в сфере реального производства! И ведь им верили.
Многие, наверное, уже забыли, как народные депутаты РСФСР из Кузбасса Б. Денисенко, М. Кислюк и другие наперебой хвастались в Верховном Совете РСФСР, что они привезли в Москву специальный поезд с горняками для защиты от коммунистической номенклатуры «главного демократа России» Ельцина, и все это якобы бесплатно, за собственные деньги шахтеров. Только через некоторое время, в связи с проверкой Комитетом бюджетного контроля РСФСР и Банком России фальшивых авизо, выяснилось, что деньги на поездку в Москву выделялись коммерческой фирмой «Езид» под гарантии экономического советника Президента России Г. Малыгина. Шахтеры верили демагогам-«демократам», с лозунгами и транспарантами шли по улицам Москвы, окружали гостиницу «Россия», где жили народные депутаты РСФСР, не давая им пройти на Съезд, звонили по телефонам в комнаты депутатов, угрожали их семьям, выступали против правительства СССР, против Советов, против коммунистов, за «свободу и демократию», «правовое государство», за «гаранта этих свобод» – Б. Ельцина. Руководителям фирмы «Езид» удалось избежать уголовной ответственности за получение по фальшивым авизо 500 млн р. – в то время это были огромные деньги. Но суть в другом – уже тогда началось сращивание уголовного мира с властью! И нечего удивляться, почему до сих пор в стране нет успехов в борьбе с коррупцией и организованной преступностью.
Пройдет чуть более года, Б. Ельцина изберут Председателем Верховного Совета РСФСР, затем Президентом России. И все – о шахтерах можно забыть. Забыли и СМИ, и неодемократы, и «гарант Конституции».
Через пять лет мне вспомнятся эти события на Горбатом мосту возле здания Правительства РФ во время всероссийской забастовки шахтеров. Меня, как бывшего первого заместителя Председателя Верховного Совета РФ и участника сентябрьско-октябрьских событий 1993 г., многие шахтеры помнили. Беседуем с руководством стачечного комитета. Вспоминаем. Они рассказывают, что если раньше шахтеры получали небольшую заработную плату, но получали ее стабильно, ежемесячно, то теперь денег не дают по шесть-девять месяцев. О бесплатном новом жилье вообще нужно забыть. На что и как жить? Естественно, я задавал вопросы:
«Чего вы добились, уважаемые шахтеры? Вы этого хотели? Где ваши бывшие лидеры Малыхин, Кислюк, Денисенко, Голиков? Где ваш кумир – Ельцин?»
Шахтерам с Горбатого моста стыдно за то, что поверили тем, кто предал своих товарищей, стыдно за то, что голосовали за Б. Ельцина. Кто-то тихо говорит: «Обманули нас «демократы». Теперь забастовки в Кузбассе стали обычным явлением. Люди многого не требуют. Они просят, умоляют: верните нам заработанное, пощадите наши семьи».
Не менее искусно использовался проверенный метод провокации в сен-тябрьско-октябрьских событиях 1993 г.
До 3 октября 1993 г. время работало на Верховный Совет Российской Федерации, на Десятый (чрезвычайный) съезд народных депутатов РФ. Издав Указ № 1400 21 сентября 1993 г., Б. Ельцин нанес оппозиции сильнейший удар. Однако в течение последующих дней события стали развиваться в невыгодном для него направлении. Осажденный войсками парламент и Десятый (чрезвычайный) съезд народных депутатов РФ завоевывали все больше и больше симпатий и у москвичей, и у населения других городов России. Указ № 1400 осудили как антиконституционный Советы народных депутатов большинства субъектов Российской Федерации. Даже те, кто не очень-то жаловал Верховный Совет РФ, пожимали плечами, глядя на колючую проволоку в центре Москвы: «Это ж какой «умник» додумался до такого? Белокаменная-то и в годы гитлеровского нашествия как-то сумела без нее обойтись!» Тогда ведь колючая проволока была на оборонительных рубежах вокруг Москвы.
Организаторы и вершители государственного переворота прекрасно понимали, что время работает против них. Как в экономике, где «демократы» использовали «шоковую терапию», которая втянула экономику России в Величайшую российскую депрессию, от которой народ до сих пор не может оправиться и прийти в себя, так и в решении политического конфликта они ориентировались на упреждающий удар.
Народные депутаты РСФСР, защитники Конституции ясно понимали, что «успех» государственного переворота для его авторов во многом зависел от быстроты ликвидации федеральных органов представительной власти и развертывания процессов «легитимизации» авторитарного режима Ельцина, для чего ему нужно было срочно организовать принятие новой Конституции, позволявшей ему сосредоточить всю власть в своих руках, провести выборы в нелегитимное Федеральное собрание и т. д. Для этого, с одной стороны, принимались противозаконные меры, направленные на то, чтобы сделать невозможной нормальную работу Верховного Совета и Десятого (чрезвычайного) съезда народных депутатов, а с другой – готовилось «силовое решение», предусматривающее, в частности, провокации для оправдания насильственных действий против защитников Конституции и законности.
И «демократы», конечно, не преминули использовать испытанные методы провокации во время сентябрьско-октябрьского противостояния 1993 г. в центре Москвы.
С первого дня Дом Советов России, где заседал Верховный Совет РФ, был наводнен информаторами из спецслужб Ельцина. О «переодетом офицере внутренних войск, снабженном радиосвязью» по прошествии времени откровенно сообщает генерал А. Куликов[237]. Особенно активно работали в качестве ельцинских информаторов журналисты, некоторые народные депутаты, их помощники и работники аппарата, которым порекомендовали остаться в стенах Дома Советов. В Белый дом засылались и штатные информаторы. Они вели душеспасительные беседы с колеблющимися, агитируя их об уходе из Дома Советов. Журналисты прямо из Белого дома регулярно докладывали в Кремль, МВД, МБ обстановку, численность охраны и ее передвижение.
После событий многие из них опубликовали материалы, в которых открыто описали свою роль в «объективном информировании» соответствующих служб Ельцина. Особенно откровенно, «по-журналистски честно» рассказала об этом парламентский обозреватель газеты «Коммерсантъ-Daily» Вероника Куцылло. Каждый день, начиная с 21 сентября 1993 г., она «держала в курсе» руководителя Администрации Президента С. Филатова. А с каким благоговением это делалось! Находившиеся рядом ее единомышленники замирали, шепча: «Ш-ш-ш… Тихо. Знаете, с кем она говорит!..»[238]
Уже с 22 сентября Дом Советов был завален неизвестно откуда появившимися листовками, в которых защитников Конституции РФ призывали откровенно нарушать общественный порядок, громить рестораны, коммерческие палатки и т. п. Стали появляться листовки с националистическим и даже антисемитским уклоном. Через несколько дней блокады Дома Советов вся его стена, обращенная к площади Свободной России, была оклеена листовками антисемитского содержания, хотя среди защитников Конституции РФ темы евреев или сионизма вообще не возникали, поскольку собрались они защищать Конституцию и Закон от русского президента Ельцина. Однако ельциноиды пытались представить народ, собравшийся на защиту Десятого (чрезвычайного) съезда народных депутатов РСФСР, не просто бандитами, уголовниками, мародерами, а именно «красно-коричневыми», антисемитами и чуть ли не фашистами. Протест против попрания Конституции РФ и Закона «демократы» пытались подменить протестом против евреев, хотя ничего подобного не звучало ни в речах народных депутатов Десятого (чрезвычайного) съезда, ни на митингах у Дома Советов России.
Были и другие формы провокаций на базе националистических и антисемитских проявлений. К числу их я бы отнес и присутствие (как потом выяснилось – за большие деньги) возле Дома Советов баркашовцев из РНЕ. Они носили фашистскую форму со знаками, напоминавшими свастику, регулярно маршировали около Дома Советов и, когда их снимали западные тележурналисты, вскидывали руки в фашистском приветствии. Неудивительно, что в результате подобных трансляций на Западе сформировался образ Дома Советов как гнезда фашистов-антисемитов в центре Москвы. Антифашистскую риторику использовал позже, 4 октября 1993 г., и Ельцин в своем Обращении к народу России, чтобы оправдать расстрел безоружных людей у Останкино и у Дома Советов России:
«Те, кто пошел против мирного города и развязал кровавую бойню, – преступники… Все, что происходило и пока происходит в Москве, – заранее спланированный вооруженный мятеж. Он организован коммунистическими реваншистами, фашистскими главарями, частью бывших депутатов, представителей Советов… Вооруженный фашистско-коммунистический (выделено мной. – Примеч. авт.) мятеж в Москве будет подавлен в самые кратчайшие сроки…»[239]
«Демократическая» пропаганда в течение почти двух лет внушала, что коммунисты стали фашистами, для чего активно внедряла в сознание народа термин «красно-коричневые». К сожалению, среди теоретиков КПРФ и других коммунистических партий и групп не нашлось никого, кто бы не просто отвергал это определение как клевету, а показал его совершенно нелепый теоретический и политический смысл. Коммунизм по определению не может быть национализмом, шовинизмом и тем более расизмом. А ведь именно шовинизм и расизм подразумеваются под термином «коричневый». Советским людям еще со времен Великой Отечественной войны известно, что СССР освободил народы Европы от «коричневой чумы» – германского нацизма и фашизма. В тяжелые дни 1993 г. ярлык «красно-коричневые» ельциноиды попытались наполнить конкретным содержанием, показывая вброшенные провокаторами от властей антисемитские листовки и подкупленных баркашовцев из РНЕ со свастикой на рукавах. Вот что стало, на мой взгляд, одной из причин того, что на Западе расстрел парламента в центре Москвы воспринимался спокойно – как необходимое и неизбежное зло: мол, лучше подавить в зародыше «коричневых», чем позволить им расползтись по всей России, как 60 лет назад позволили фашизму (национал-социализму) захватить власть в Германии, а затем покорить всю Европу.
Мощной провокацией тех дней был инцидент с «захватом штаба ОВС СНГ». Вечером 23 сентября в 20.50 радио и ТВ сообщили, что совершено нападение на здание штаба Объединенных Вооруженных Сил СНГ на Ленинградском проспекте. В результате погиб милиционер патрульной службы капитан В. Свириденко, 1957 г. рождения, старший участковый инспектор Хорошевского отдела милиции. Убита также пенсионерка В. Малышева, выглянувшая из окна.
Эту драму на Ленинградском проспекте очень ловко использовала пропрезидентская пропаганда. Как водится у «демократов», без суда и следствия в убийстве сразу же обвинили защитников парламента – «бандитов и наркоманов». Вечером по фотороботу, составленному якобы с помощью очевидцев сотрудниками правоохранительных органов, был арестован председатель Союза офицеров СССР подполковник С. Терехов. Выступая на срочно созванной пресс-конференции, министр обороны П. Грачев и генерал К. Кобец с ходу приписали случившееся охране Дома Советов.
Общественности сообщили, что задержана группа из восьми человек, именующих себя защитниками Дома Советов. Арестованные будто бы заявили, что получили задание захватить штаб ОВС СНГ, что Терехов признался в организации нападения. Сразу же полились ушаты правительственной грязи на депутатов, Верховный Совет, которые будто бы раздают оружие кому попало. В то же время многие корреспонденты, да и все здравомыслящие люди задавали себе вопрос: зачем это нужно депутатам, парламенту? Если, как сообщали СМИ, нападающие были бандиты и наркоманы, то какое отношение они имели к парламенту? Где то оружие, из которого стреляли задержанные? Допустим, Терехов добрался бы до узла связи. Так неужели одного его звонка в войска было достаточно, чтобы они двинулись на подмогу? Что за чушь? Но ведь со времен Геббельса известно: чем чудовищнее ложь, тем ей легче верят. А у нас, как говорят в народе, «демократическая свободная» пресса самого Геббельса переплюнула.
Вот что рассказал мне позднее очевидец этой провокации, бывший в тот период пресс-секретарем оппозиционного блока депутатских фракций и групп «Российское единство», главный редактор «Росинформбюро» журналист А. Митрофанов.
Раскрывая механизм этой провокации, А. Мирофанов обращает внимание прежде всего на то, что «лжедемократы внедрили своих людей в руководство многими общественно-политическими организациями и движениями, оппозиционными правящему режиму «ельциноидов»… Именно эти внедренные «лидеры», к сожалению, успешно удерживали в «депо» (т. е. в бездействии) недовольные массы либо направляли их активность на достижение ложных целей, втягивая в различные политические провокации».
Среди таких «внедренных» в оппозиционное движение, по мнению А. Митрофанова, были Виктор Анпилов и Станислав Терехов. Как обосновывает эту мысль журналист?
Виктор Анпилов, расколовший «Трудовую Россию» и вышедший из нее со своими приверженцами, объединенными в «Трудовую Москву», был активным противником парламентской и внепарламентской оппозиции, создавшей в октябре 1992 г. Фронт национального спасения (ФНС). «Трудовая Москва» не только не вошла в ФНС, но заняла в отношении него откровенно враждебную позицию. Анпилов все время пытался помешать объединению оппозиции в единое целое.
В отличие от Анпилова Терехов в качестве руководителя «Союза офицеров» участвовал в объединении сил оппозиции, а в июле 1993 г. стал одним из сопредседателей ФНС. Другими словами, накануне трагических событий сентября 1993 г. Анпилов и Терехов стояли по разные стороны политической баррикады. Первый был ярым противником ФНС, второй – одним из высших руководителей ФНС.
Митрофанов: «И вот наступает роковое 23 сентября 1993 г. С. Терехов, без обсуждения своих планов на Политсовете ФНС или хотя бы в кругу сопредседателей ФНС (куда входили и генералы А. Макашов и Г. Титов) предпринимает попытку захвата штаба ОВС СНГ во главе группы "анпиловцев".
В. Анпилов, выступая вечером (в 20 часов) на митинге, через громкоговорители, установленные около здания Дома Советов на площади Свободной России, начал призывать людей "идти на помощь Станиславу Терехову, который взял штурмом штаб ОВС СНГ и захватил контроль над «ядерной кнопкой» (!). Нам надо помочь Терехову удержать штаб ОВС СНГ".
Возникла опасность ухода от здания защитников Конституции. С балкона здания Верховного Совета к собравшимся по громкоговорителю обратились генералы А. Макашов и Г. Титов (сопредседатели ФНС) с просьбой не уходить вместе с Анпиловым, а остаться защищать депутатов… Они говорили, что сообщение Анпилова о захвате штаба ОВС СНГ – это провокация, что Политсовет ФНС не давал Терехову такого задания. Многие вняли призывам Макашова и Титова и остались на площади у Дома Советов России, но человек 60 все же ушли вместе с В. Анпиловым «помогать» Терехову удерживать штаб ОВС СНГ и контроль за "ядерной кнопкой". Чудовищнее этой провокации трудно было представить…»
По словам Митрофанова, на следующий день Анпилов, объясняя, почему он обманул людей, сказав, что захвачен штаб ОВС СНГ, говорил:
«Мы со Стасом (Тереховым. – Примеч. А. Митрофанова) договорились, что в 20 часов он возьмет штаб ОВС СНГ. Поэтому без пяти восемь я и сказал, что штаб уже взят Тереховым».
Среди собравшихся на стихийный митинг у Дома Советов раздался ропот – такая «логика» показалась большинству странной. Это провокация, говорили люди.
Возникает естественный вопрос: почему один из руководителей ФНС вступает в сговор с противником ФНС Анпиловым «о взятии штаба ОВС СНГ», но при этом хранит это в тайне от Политсовета ФНС, не информирует никого из сопредседателей ФНС и даже избегает совета с генералами А. Макашовым и Г. Титовым – сопредседателями ФНС?
«Очевидно, – считает А. Митрофанов, – что и С. Терехов, и В. Анпилов действовали по указанию своих тайных «дирижеров» и приняли участие в этой провокации (осознанно или нет – это особый вопрос), имевшей целью очернить и ФНС, и Десятый (чрезвычайный) съезд народных депутатов как организаторов вооруженной банды, напавшей на милиционеров и мирных граждан. Была и другая цель у этой провокационной инсценировки "по захвату штаба ОВС СНГ" – оголить здание, в котором началось заседание Десятого съезда, уведя народ от него, а также создать видимость необходимости для власти установить полную информационную, продовольственную и социально-политическую блокаду Съезда, окружить здание грузовиками, солдатами, "спиралью Бруно", чтобы изолировать народных депутатов от москвичей».
Днем 24 сентября на пресс-конференции генерал-полковник А. Макашов, генерал-лейтенант Г. Титов, подполковник Е. Чернобривко разъяснили журналистам, что руководители обороны Дома Советов не имели никакого отношения к трагедии на Ленинградском шоссе, никаких указаний захватывать штаб ОВС СНГ никому не давали. Вся эта лживая шумиха имеет одну цель: скомпрометировать защитников Дома Советов и народных депутатов.
Однако распоряжением Ельцина от 24 сентября 1993 г. министру внутренних дел Ерину было поручено немедленно «организовать охрану зданий бывшего Верховного Совета» и вместе с министром обороны П. Грачевым «незамедлительно принять меры по изъятию огнестрельного оружия у лиц, принимающих участие в охране Дома Советов России».
Выступая на вечернем заседании Съезда 24 сентября, а затем на пресс-конференции перед российскими и иностранными журналистами, Р. Хасбулатов особо подчеркнул:
– «Дело Терехова» – это гнусная провокация. Она нужна команде Ельцина, чтобы столкнуть москвичей с защитниками Дома Советов. Ни Верховный Совет, ни и.о. президента не имеют к этому прискорбному трагическому случаю никакого отношения.
А по российскому радио и телевидению чуть ли не круглые сутки гнали истеричную дезинформацию, будто бандитские группировки Дома Советов напали на штаб ОВС СНГ и будто Терехов признался в этом. В таком случае власти не могли не знать, что Анпилов является соучастником Терехова, по крайней мере в сговоре по захвату штаба ОВС СНГ. Ясно, что после ареста Терехова власти должны были бы арестовать и Анпилова. Однако последний не был арестован ни 23 сентября, ни 24 сентября, когда он публично признался в том, что знал о плане Терехова захватить штаб ОВС СНГ. Разумеется, публичная «откровенность» Анпилова помогла Ельцину и Ко обвинить С. Терехова в преступлении. Но при этом сам «информатор» (и соучастник) был оставлен на свободе. Странная гуманность властей…
Как всегда, секрет этой провокации раскрыл В. Шумейко. Сразу после случившегося у штаба ОВС СНГ он заявил, что Б. Ельцин после этого инцидента «одержал политическую победу».
25 сентября на секретном совещании в Кремле «правозащитник» С. Ковалев, бывший народный депутат РСФСР, выступает с рекомендацией применить к задержанным меры физического воздействия и сделать телепередачу, в которой «эти люди должны публично раскаяться в своем преступлении, назвать тех, кто дал им оружие, кто толкал на преступление».
Однако пропагандистский пузырь вскоре лопнул. Через некоторое время один из высокопоставленных военных юристов, участник расследования нападения на штаб, заявил, что «дело Терехова» – фальшивка, причем сфабрикованная достаточно грубо. Есть даже версия, что сотрудник милиции был убит совсем в другом месте.
Многие офицеры Минобороны и Генштаба считали, что «дело Терехова» сфабриковано в военном ведомстве, так как «Союз офицеров» мог «качнуть» армию в нужную сторону.
«Дело Терехова» или что-то подобное планировалось властями как политическая провокация, чтобы измазать Съезд народных депутатов РФ кровью невинных жертв, посеять в сознании народа, в первую очередь москвичей, сомнение: уж не ошиблись ли они, встав на сторону депутатов и Верховного Совета? Зато у президентской команды «появился» повод окружить Дом Советов милицией, ОМОНом, опутать колючей проволокой якобы для того, чтобы оградить москвичей от вылазок «вооруженных боевиков Белого дома. Вот вам образчик типичной «демократической» провокации, раздутой продажной прессой, и ее результат.
Интересен и другой факт. Анпилов постоянно крутился около Дома Советов России, выступал на митингах. Однако во время расстрела защитников Конституции РФ и Белого дома 4 октября 1993 г. его в здании Верховного Совета не было. Как он сумел уйти, остается тайной. Его арестовали позднее на даче. Этот арест, как и арест С. Терехова 23 сентября, по мнению журналиста А. Митрофанова, призван был создать им ореол «мучеников» и помочь «сохранить лицо» – имидж бескомпромиссных лидеров оппозиции антинародной власти. Но события сентября – октября 1993 г. многому научили людей. И «ореол мучеников» не помог ни Анпилову, ни Терехову встать во главе недовольных режимом масс. Большинство прозревших соратников отвернулось от них, а возглавляемые ими «Трудовая Москва» и «Союз офицеров» выродились в мелкие политические группки.